Откуда ангелы берутся? Гл. 4

Глава 4,

в которой магазин «Тодасё» навещают рэкетиры.

 

В магазине «Тодасё» звякнул сигнальный колокольчик. Тётя Таня, как величали хозяйку все покупатели, независимо от возраста, вышла из подсобки в торговый зал с улыбкой и словами: «Добрый день!» — и осеклась, увидев странного подростка. В клетчатой рубахе и полосатых штанах до колен, в широкополой ковбойской шляпе, из-под которой во все стороны торчали рыжие вихры, он походил на слегка осовремененного сказочного Емелю. В руках новоявленный Емеля держал какой-то предмет, завернутый в мешковину.

— Тебе чего, мальчик? — спросила хозяйка.

— Добрый день, фрау тётя Таня, — поклонился посетитель. — Меня зовут Кент Балагул.

— Здравствуй, Кент Балагул, — улыбнулась тётя Таня. — А-а… Сара Балагул, наверно, — твоя мама?

Кент кивнул и оглянулся на вновь звякнувший колокольчик. В магазин вошёл мужчина лет пятидесяти, на первый взгляд — типичный курортник. На нём были полотняные белые шорты, цветная «гавайская» рубашка, белая бейсболка, на носу — чёрные очки, на волосатых ногах — белые носки и кроссовки. Кент посмотрел на свои остроносые мягкие чувяки домашнего производства и вздохнул от огорчения: уж очень грубыми выглядели они в сравнении с обувкой этого господина.

— Что вам угодно? — обратила всё своё внимание на нового посетителя тётя Таня, но тот лишь кивнул в ответ и жестом показал, что ничего не нужно. А сам принялся рассматривать разложенные на полках разнообразные товары —фасованную и развесную гастрономию, бакалею, бытовые мелочи. Раньше подобные магазины носили традиционное название «Товары повседневного спроса», потому что в них действительно было всё, что могло понадобиться для жизни в любой день недели. От швейных иголок и спичек до лопат, топоров или пластмассовых ванночек для купания детей.

Тётя Таня вернулась к Кенту:

— Передай своей маме, Кент: лечит она замечательно! Клаве Величко уже ни один врач не брался помочь, даже из области… Знаешь Клаву? У неё сын — Ромка, музыкант и полицейский. — Кент кивнул: мол, знаю. И тётя Таня с воодушевлением продолжала развивать свою тему. — Так вот, Клава год не вставала, а твоя мама вчера руками её несколько раз обвела да обшлёпала кое-где, и Клава через час уже бегала, как девчонка. Я своими глазами видела, как раз пришла её навестить — мы же сызмала с ней подружки не разлей вода. А ещё, Кент, — тётя Таня понизила голос до шёпота, оглядываясь на «курортника». — передай своей маме: пусть будет осторожна. У нас любят халяву, узнают, что Сара денег не берёт, каждый прибежит со своей болячкой и попробуй потом отказать — живьём съедят!

Кент поморщился:

— Балагулы денег за помощь не берут никогда.

Тётя Таня с сомнением посмотрела на него:

— На богатого ты не больно-то похож.

Кент усмехнулся и важно сказал:

— Гроссфатер говорил: кто ничего не имеет, всегда поделится с другими.

— Гроссфатер — это дедушка, что ли? — Кент кивнул. — Значит, ещё помню кое-что из школы. Мудрый старикан твой гроссфатер! А ты почему его по-немецки называешь? Вы нерусские, что ли?

— Да нет, — смутился Кент. — Это я так… шутю…

— Не шутю, а шучу.

— Ма-ам, — послышался голос Даши из подсобки, — где тут у тебя железки? Парень один придёт из усадьбы, что у Тихого омута, ему пружинка нужна.

— Он уже пришёл, — откликнулась тётя Таня.

— Ой, Кент! Привет!

Весёлая, в шортиках, лёгкой маечке и тапочках-вьетнамках, она вылетела, как летняя бабочка.

— При-вет! — не отрывая от Даши восторженных глаз, медленно произнёс Кент.

— Чего ты на меня уставился? — смутилась Даша.

— Даш, — сказал Кент на полном серьёзе, — как ты на нашу Жанну похожа! Ну, до того, как она спятила.

От неожиданности Даша закашлялась, из глаз брызнули слезы. Тётя Таня внимательно-тревожно посмотрела на Кента, но промолчала.

— Ёшки-матрёшки, приехали! — сказала Даша, прокашлявшись. — Радости полные штаны!

— Не груби, — одёрнула дочку мать.

— А чего он… — Даша не договорила, наверно, чтобы снова не нагрубить.

— Просто ей приспичило спасать Францию и короля... А я потом долго по ней скучал... — Кент глубоко вздохнул.

— И что же с ней случилось? — насторожилась тётя Таня.

«Курортник» тоже перестал оглядывать полки и шагнул ближе.

— Сожгли… — шмыгнул носом Кент. — Англичане.

— Ты про Жанну д'Арк, что ли? — догадалась тётя Таня.

— Да, мы тогда в Арке жили.

— Ой, мама, не слушай его: он такой выдумщик! — вмешалась Даша. — Иди отдохни, я с Кентом сама разберусь.

Тётя Таня взялась за голову, странно посмотрела на юного Балагула, хотела что-то сказать, но передумала и ушла в подсобку.

Даша обратилась к «курортнику»:

— Что-нибудь выбрали? А то мы закрываемся.

Мужчина посмотрел на часы:

— Закрыться вы не имеете права: конец работы через три часа. Так значится на вывеске магазина. И выгонять посетителя — тоже. Я могу пожаловаться в Общество охраны прав потребителя и вас лишат лицензии.

— Вот же зануда! — ругнулась Даша. — Ладно, оставайтесь, коли вы такой… — Она не договорила и повернулась к Кенту: — Давай показывай, что там у тебя.

Кент развернул мешковину и положил на прилавок замысловатое устройство.

— Похоже на автомат «узи», — произнёс за его спиной мужчина. — Мальчик, ты знаешь, что грозит человеку, взявшему огнестрельное оружие?

— Это не огнестрельное оружие, — отмахнулся Кент. — Это — вандлер. Так его называет мой батя, — пояснил он Даше. — Мы его вместе придумали, а я потом кое-что ещё добавил, и теперь он может всё. Ну, или почти всё. Вернее, мог, пока пружинка не сломалась.

— А что — всё? — не отставала Даша. — Ты говорил, типа того, что он может курей и поросят выращивать? — Кент кивнул, подтверждая. — Как это?! Ты на них свой вандлер направляешь, и они прямо на глазах растут?

— Нну… не совсем так, — замялся Кент и оглянулся на постороннего слушателя: тот его явно стеснял. — Я тебе лучше потом расскажу.

У Даши загорелись глаза:

— Это что, секрет? Государственная тайна?! — Она тоже взглянула на мужчину: ей показалось, что у того даже уши направились в их сторону, как локаторы. — Ну, ладно. Иди сюда, смотри: тут всякие железяки, может, найдёшь что подходящее.

Даша впустила Кента за прилавок, где стояли ящики с металлической галантереей, запасными деталями и разной скобяной мелочёвкой, и он начал в них обстоятельно рыться. Даша стояла рядом, по мере необходимости помогая ему. Вандлер остался лежать на прилавке, слегка прикрытый мешковиной. «Курортник», до того черкавший карандашиком в блокноте, осторожно подобрался к нему и отвернул край — старался разглядеть прибор, но не решался трогать руками.

—Эй-эй! — заметив его поползновения, шикнула Даша, и мужчина, виновато улыбнувшись, вернулся на прежнее место.

— Кент, а чего ты притворялся, будто папа тебя потащил, а никого рядом не было? — вспомнила Даша, глядя сверху на помятое донышко его шляпы. Видно было, что она очень старая, а сбоку круглилась странная, будто прожжённая, дырка, из которой торчал рыжий клок волос. Даже не клок, а так — несколько забавных волосинок, но они походили на охотничье пёрышко на шляпе.

Даша представила Кента с ружьем и в шляпе с таким пёрышком — ей стало смешно, она прыснула в кулак.

А Кент вроде бы ничего и не слышал, бормотал себе под нос, перебирая железки:

— Ага, вот это пригодится... И это... И это…

Даша уже собралась повторить вопрос, как вдруг услышала:



— Знаешь, мой батя потому и стал невидимкой, что его тоже сожгли...

Дашу больше всего возмутило, что Кент сказал это как бы между прочим, как говорят о какой-нибудь ерунде: эка невидаль, отца сожгли! Она представила, что сжигают её папу, и задохнулась от ужаса.

— Я что, похожа на идиотку?! — закричала она, забыв, что в магазине они не одни. — Ёшки-матрёшки, ты уже вконец заврался!

— Балагулы, конечно, люди грубые, но никогда не врут, — меланхолично заметил Кент, поднимаясь с колен с пригоршнями разноформатных деталей и высыпая их на прилавок. — Хорошие у вас железки! Сколько всё это будет стоить?

— Мама скажет, — хмуро откликнулась Даша, передвинула вандлер подальше от назойливого «курортника» и заявила ему в лицо: — Шли бы вы отсюда, господин хороший. Хватит глаза протирать! И ещё записываете что-то, будто контролер.

— Я записываю, что мне понадобится у вас купить, — возразил мужчина. — Вам таких потенциальных покупателей надо поощрять, а не выпроваживать. Я не жулик и не мошенник, я — профессор Благолепинского университета и, между прочим, уроженец Угорья. — Он тронул козырёк бейсболки. — Хайдаров Игнатий Васильевич, к вашим услугам.

— Моих услуг вам не требуется, — сказала Даша, выслушав эту высокопарную тираду, и повернулась к Кенту, который возился с вандлером, разбирая его на части: — Слышь, Кент, а кто тебе эта... Жанна Дарк? Ну, которая спятила?

— Сестрица старшая, — откликнулся тот, примеряя к устройству что-то из кучи железок. — Ей привиделось, будто Бог её призвал на подвиг во спасение Франции от англичан, вот и сбежала из Арка. Нас же, Балагулов, хлебом не корми — дай доброе дело замутить. Кое-где даже ангелами называли.

— Но ты говоришь: твоего папу сожгли, а он остался живой, только невидимый. А что с Жанной-то приключилось?

— Да лет ей было ; совсем ничего, кажись, около двух сотен, потому и невидимки из неё после костра не получилось — рассеялась. Я тогда совсем малой был.

— Полный угар! — Даша, в точности как тётя Таня, схватилась за голову.

— Да ладно! — Кент вставил нужную деталь, затем быстро собрал вандлер и прицелился в «курортника» — тот испуганно отпрянул. Кент усмехнулся: — Не боись, профессор, он не стреляет. Готово! Даже лучше вышло, чем думал...

— И что, эта штука вырастит цыпленка? — Даша недоверчиво ткнула пальцем в устройство.

— Запросто! — Кент подмигнул ей и слабым кивком головы показал на Хайдарова. — Отправлю цыпу на полгода вперёд, а через минуту верну обратно уже взрослой курицей. Или петухом.

Даша, видимо, намёк на профессора не поняла и спросила на полном серьёзе:

— А меня можешь отправить лет на шесть вперёд, а вернуть уже взрослой?

— Тебе это надо? — Кент тоже посерьёзнел. Даша покраснела и кивнула. — Уж не из-за Рамона ли?

— Да ну тебя! Уж и пошутить нельзя! Вон лучше выстави профессора на улицу.

— Нет, нет, не надо! Я сам, я сам! — испугался профессор и выскочил из магазина.

В дверях он столкнулся с молодой женщиной и здоровенным парнем, облачёнными в олимпийские спортивные костюмы. «На улице жара, а эти вырядились как на Олимпиаду», — увидев новых покупателей, подумала Даша.

— Через пять минут мы закрываем, — объявила она вошедшим.

— Успеем, — сказала женщина. — Федя, займи своё место. — Здоровяк послушно встал у дверей. — А ты, гёрла, давай сюда хозяйку.

— Что вам нужно? — сердито спросила Даша. — Чего это вы распоряжаетесь?

— Я что, непонятно сказала? Зови хозяйку лавки. Мы с ней старые знакомые.

Даша повела плечами и нажала кнопку под прилавком. Где-то в подсобке зазвенел звонок, и в этот момент Кент Балагул поднял вандлер, намереваясь завернуть его в мешковину.

Федя мгновенно выхватил пистолет и направил на Кента, но тот не обратил на него никакого внимания, продолжая начатое.

— Стоять! Не двигаться! — рявкнул Федя.

Кент взглянул на Дашу, она кивнула, и он опустил вандлер на прилавок.

Женщина мило улыбнулась:

— Забыла предупредить: не будете суетиться — вернётесь на свои круг;. Так сказано в Библии, а по-русски поясняю: шевельнетесь — Федя башку типа снесёт. И будет прав!

— Так точно, босс, — заржал Федя.

— «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует — всё суета», — сообщил Кент со скучающим видом. — А ещё: «И всё возвращается на кр;ги своя…» Так сказано в Библии.

— Федя, заткни фонтан, — не глядя на Кента, приказала женщина. — Только аккуратно, без кровопролития.

— А я не умею, — замялся Федя. — Без этого… кровопролития… — Федя, вроде бы стесняясь, поиграл пистолетом.

— Ну и болван! Убери!

Федя поморщился и нехотя сунул оружие за пояс, под олимпийскую куртку. А женщина снова повернулась к Даше:

— Девочка, долго я буду ждать хозяйку?

— Она в доме, наверно. — Даша направилась было в подсобку. —Я позову.

— Стоп! Голосом зови, голосом. Ау-у!.. А-а, вот и она. Привет, тётя Таня! Небось, подзабыла Крошку Риту, а я вот взяла и вернулась. Как там в Библии? — Женщина оглянулась на Кента. — «И всё возвращается на кр;ги своя»? Типа картина Шилова «Не ждали».

— «Не ждали» Репин написал, а не Шилов, — сказала Даша и пояснила матери, удивлённо глянувшей на неё: — У Ромки дома копия висит. — И покраснела.

— А нам — до фени: что Репа, что Шило. Верно, Федя?

— Так точно, босс, — ухмыльнулся громила.

— Что-то быстро тебя выпустили, — недружелюбно сказала тётя Таня.

— Всего-то на год раньше — за хорошее поведение, — ухмыльнулась Крошка Рита. — Батюшка один подсуетился. За то, что я Библию всю проштудировала — от корки до корки. Ох, и нудятина, я тебе скажу!

— Вы бы шли, ребятки, отсюда, — обратилась тётя Таня к дочери и Кенту: — У нас с Маргаритой взрослый разговор.

— Нет, Татьяна Егоровна, ребятки останутся. — Милая улыбка Крошки Риты превратилась в злой оскал. Всего лишь на мгновение, и улыбка снова засияла на её красивом лице — во все тридцать два белоснежных зуба, но Даша успела эту гримасу заметить и испугаться больше, чем пистолета в руке Феди. — Чтобы не вздумали кого-нибудь кликнуть. Верно, Федя?

— Так точно, босс, — заржал верзила.

— Ладно, Татьяна, не будем терять время, которое, как известно, деньги. Поговорим о приятном. Как там твой должок за нашу «крышу»?

— Какой должок? — удивилась хозяйка магазина. — За какую такую «крышу»?! Ну, дала разок сотню баксов, чтобы отвязаться, и — довольно. Я тебе тогда ещё говорила, что у нас «крышеваться» не от кого.

— Как это — не от кого? — усмехнулась Крошка Рита. — А от нас с Федей?

От такого поворота у тёти Тани закружилась голова:

— Ты меня «крышуешь» от себя самой?!

— А что? Автостраховка!

Федя у дверей заржал, не дожидаясь вопроса.

— Ну ладно, допустим… — вздохнула тётя Таня. — Но ты сидела полтора года в тюрьме, обязанностей защитника не выполняла…

— Стоп! — рявкнула Крошка Рита и снова хищно оскалилась. — Это был форс-мажор, непреодолимое внешнее воздействие, за которое мы с Федей ответственности не несём.

— А с какой стати я… — начала было тётя Таня, но Крошка Рита бесцеремонно оборвала:

— Если не ты — ответственность может понести твоя лавочка. Поняла?

— Я папу позову, — неожиданно заявила Даша. — Как сейчас закричу — он мигом примчится.

— Нам известно, деточка, что ваш папа утром в город уехал, в этот занюханный Благолепинск, — лениво обронила Крошка Рита. — Вот уж названьице для областной столицы — прямиком из Библии.

— Мы пожалуемся в полицию!

— Что?! В полицию?! — захохотала не хуже Феди Крошка Рита. Кстати, Федя её тут же охотно поддержал. — И что ты скажешь в полиции, деточка? И кто тебя послушает? А я скажу, что в трудную минуту дала тёте Тане в долг десять «косарей» баксов, под её честное благородное, и Федя подтвердит мои слова. Верно, Федя?

— Так точно, босс! — Федю трясло от смеха.

— Так что гони бабки, Татьяна Егоровна. Половину сейчас, остальное, так и быть, постепенно. По триста баксов в неделю сойдёт?

— Не сойдёт, — твердо ответила тётя Таня. — Их у меня нет и взять неоткуда. На налоги еле-еле наскребаю.

— Меня это не колышет, — зло бросила Крошка Рита. — Я после тюряги пуста, а нам с Федей ням-ням хочется. Желательно каждый день. — Она хищно улыбнулась. — Как там сказано в Библии? «Блаженны алчущие и жаждущие, ибо они насытятся».

И тут неожиданно раздался негромкий, но очень внятный голос Кента:

— Эй, КакВасТам, в Библии сказано по-другому: «Блаженны алчущие и жаждущие ПРАВДЫ, ибо они насытятся». Про правду нельзя забывать.

Крошка Рита внимательно посмотрела на рыжего паренька:

— Ты, что ли, тоже сидел?

— Где?

— Где, где… В Караганде!

— В Караганде не сидел, — признался Кент.

Крошка Рита глянула на Федю у дверей, и тот заржал, не дожидаясь её вопроса.

— Я тебе так скажу, мальчуган, — вкрадчиво прошептала Крошка Рита. — Про правду забывать нельзя, но и помнить не обязательно. Потому что правдой сыт не будешь. Я внятно объясняю?

— Внятно. Вам деньги нужны, — кивнул Кент и неожиданно добавил: — А золотом возьмёте?

Глава 5 http://www.proza.ru/2018/08/28/200