Соня и Веня. Глава вторая

У ПЯТИ УГЛОВ

 
Соня привыкла служить близким и после отъезда брата переключилась на многочисленных болезненных родственников: это сохраняло иллюзию осмысленности ее существования. Лет через десять, выучив дорогу в крематорий назубок, она завязала с альтруизмом.
 
Все пять рабочих дней были заняты преподаванием музыки и сольфеджио. По выходным мучительно хотелось парных удовольствий, но Соня была одна. Из зеркала на нее мрачновато поглядывала неприбранного вида старая дева.
 
Соня  примеряла одиночество, как костюм с чужого плеча, который выглядел достойно, но оказался слишком велик. Как-то ей пришло в голову, что если вынести на помойку старое зеркало, то вместе с ним исчезнет и поселившееся в нем отражение. Но что было делать с прочими атрибутами старой девы - двумя ленивыми кошками, ретро-торшером и плохим детективом в качестве снотворного? Все это она решила пока не трогать.
 
Будучи не в силах пережить безразмерные выходные, Соня набрала новых учениц. Среди них была тринадцатилетняя Верочка Засорина, дочка симпатичного изобретателя Вениамина Сергеевича. Отец Веры был пунктуален – за несколько лет он ни разу не опоздал на отчетный концерт с участием девочки. Шапочное знакомство с изобретателем не увенчалось бы ничем особенным, если бы не одна внезапная встреча у Пяти углов.
 
В тот ясный зимний день Соня была одета не по погоде: она собиралась встретиться с коллегой, чтобы выпить чаю в какой-нибудь милой забегаловке, а после посетить спектакль, широко известный в узких кругах. По этому поводу с антресолей были извлечены вызывающе короткий полушубок и сапоги на немыслимом каблуке. Тридцать пять минут бесплодного ожидания в условленном месте у Пяти углов – и Соня горько заплакала. Именно такой, с черными дорожками слез на неумело припудренных щеках, ее и увидел Вениамин Сергеевич, бредущий по улице Рубинштейна.
 
После коварной болезни длиною в год, больничной палаты, пахнущей рыбным супом и отчаянием, после предательства любимой жены Светки Вениамин Сергеевич цеплялся за эту улицу как за последнюю надежду. Здесь каждая подворотня была потайным карманом его памяти: оттуда можно было доставать все новые и новые детские воспоминания – «случаи». И тогда напрасные мысли о пятнадцати годах служения маленькой женщине, которая писала плохие стихи, но так вкусно целовалась, оставляли его на какое-то время. Сбрасывая старую кожу прямо на тротуар улицы Рубинштейна, Вениамин Сергеевич вновь становился мальчиком Веней и начинал жить заново.
 
Сегодня ему почему-то вспомнился рассказ мамы о дне их с отцом запоздалой свадьбы. Уютный человек Сергей Засорин прожил со своей любимой Манечкой без малого семь лет и под нажимом ортодоксально-коммунистической родни все же решил «оформить отношения». Белый автомобиль, украшенный кольцами и лентами, пофыркивал у подъезда, всем своим видом выражая готовность отчалить в ЗАГС. Искали жениха, затерявшегося в недрах квартиры.
 
Раскрасневшаяся от волнения Манечка обнаружила своего Сережу в библиотеке. Сидя на верхней ступеньке замызганной коричневой стремянки, тот с упоением читал «Винни-Пуха», и в уголках его рта копилась нежная слюнка младенческого восторга.
 
***
 
Бог пришел к изобретателю Засорину в семь утра – вместе с медсестрой Анной Николаевной, подавшей ему градусник. Блаженная бабушка Нюся была верующей и вслух молилась за тяжелобольных. Ее почему-то не останавливали.
 
- Нюся, мне ничего толком не рассказывают, но ты-то знаешь: я скоро умру…
- Вениамин Сергеич, хороший мой, а хотите, я вам таблетку дам, от которой вы окрепнете? Я сейчас буду говорить, а вы повторяйте за мной: «Живый в помощи Вышняго, в крове Бога Небеснаго водворится. Речет Господеви: Заступник мой еси и Прибежище мое, Бог мой, и уповаю на Него…»
- И ты, прости меня ради всего святого, веришь в эту наивную чушь?
- Я верю в Бога, а он – в меня...
 
Нюся так нежно улыбалась, что ей вдруг захотелось довериться. Пересохшие губы плохо слушались. Странные слова падали с них, как камушки, и складывались в горку. «Не убоишися от страха нощнаго, от стрелы летящия во дни, от вещи во тме преходящия, от сряща, и беса полуденнаго...», - повторял Вениамин Сергеевич. Через две недели он встал на ноги. Изобретателя выписали.
……...................

 
«Вот нежданная встреча! Что-то давно вы не заходили за вашей Верочкой…» - услышал Веня простуженный и отчего-то знакомый голос. Хозяйка голоса была одета в веселый полушубок из легкомысленной овцы. Заплаканные зеленые глаза учительницы музыки сияли. «Как же я раньше не видел этих глаз?» - ошеломленно подумал Веня.
 
В зимнем воздухе запахло корюшкой, а это означало приближение весны. Через два дня тапочки изобретателя очутились в Сониной галошнице.