Нельзя так много есть спагетти... Часть 3

Часть 3. Винченцо.

Винченцо  был уже третьим шефом бригады.  Второго звали Ауреллио, уменьшительно-ласкательно почему-то, Микелетто. Он был с гор в Италии, маленького роста, но  необычайно энергичный, а его горный диалект плохо понимал даже переводчик, не говоря уж про меня, а других языков он не знал.
 
Когда мы первый раз вечером сговаривались по телефону во сколько встречаемся на дороге утром – это было что-то. Трубку взяла жена и слышит: «Аурелио!»
- Уно моменто, - ответила Елена, как я учил, и позвала меня.
- Ауреллио! – услышал я и ответил: «Бона сера!» (Добрый вечер.)
- Отто! – послышалось в ответ.
- Кто Отто? Старт эйт о клок? –  (Стартуем в 8 часов) на своём диалекте ответил я.
- Отто! - я достал свой микро-разговорник и въехал, что «отто» это восемь.
- Да, отто, Ауреллио, - согласился я, и мы побросали трубки.
Когда я утром показал ему, с помощью чего мы сговорились, он выманил у меня разговорник на время своей работы в Союзе и пользовался им по любому поводу.

Как-то, на прощальном банкете по поводу отъезда его бригады он был чрезвычайно возбуждён и радостен по поводу перевыполнения плана объёма работ,  достал книжку и на весь зал:
- Лакей, водка! – а разговорник выпустили наши белоэмигранты в Италии.
- Одну? – прибежал официант.
-  Два!!! – ответил, заглянув в книжку, Ауреллио. А начальник его, Чезаре, показал жестом; «Одну!!!»
Официант принёс три и понеслось, он наливал только себе и мне, сидевшему рядом, не обращая никакого внимания на находившихся рядом своих руководителей.

После второй бутылки он ускакал в другой зал ресторана отеля «Союз-2», вернулся оттуда с пьяной девицей и усадил её между нами. Его еле успокоили коллеги, и он ушёл с девицей к себе в номер.
- Владимир, ты не думай, что все итальянцы такие «весёлые»! – через переводчика сказал мне начальник русского отдела фирмы Саворани.
- Радость из-за выполнения плана любому народу доступна! – ответил я и все дружно рассмеялись.
Но я отвлёкся, вспомнив неугомонного  Ауреллио.

Папа Винченцо  был из Сицилии, а мама из Эфиопии. Поэтому он был немного темнее и кучерявее своих коллег. Он сообщил мне:
- Как хорошо было работать в Штатах!  (А он работал в США 8 лет)
- Почему?
- Там никто не смотрит на цвет кожи….
- А итальянцы, что – смотрят?
- О-О-О, Владимир – итальянцы – это первые фашисты в мире!!!
- Так ведь и они не совсем белые, довольно загорелые, - заметил я.
Винченцо, глянув на мою любимую коричневую рубашку, задумчиво промолчал….

В первый же день он отличился своим пристрастием к экономии.
А к тому времени из Италии пришёл для бригады огромный трейлер – кухня, просто ресторан на колёсах. Тягач подвёз его ко мне во двор участка, отцепился и уехал.

Подвели к нему  воду и электричество, кнопкой на пульте расширили  в полтора раза и получился большой зал с двумя огромными холодильниками, посудомоечной и стиральной машинами,  огромной плитой с грилем и т.д., длинным столом и двадцатью стульями из немецкого дуба,  комнатой отдыха с диванами и телевизором с видео и двумя спальнями с  душевыми.  Прямо санаторий на колёсах!
Ну и кому в нём работать, когда в наших магазинах в то время шаром покати?

А тут одна из спален забита итальянскими макаронными изделиями, морозилка – мясом с Центрального рынка, холодильник – алкоголем из «Берёзки» и т.д.. 

Итальянское и моё руководство уговорили меня поручить эту красоту моей жене, которая с двухлетним нашим сыном не работала, а участок находился в двух шагах от  дома. Елена, со своей кипучей энергией, согласилась.

Причём зарплату ей договорились платить по триста рублей каждая сторона в месяц. Наши, как потом оказалось, платили триста минус подоходный, а итальянцы – триста плюс 400 – 500 премиальных. При этом Пьетро заявил, что раз мы оба работаем с ними, то любые продукты должны брать только в нём, а когда по воскресеньям я ездил с ними на рынок и в «Берёзку», норовили везде и платить за меня, несмотря на мои возражения, что я не нищий.
В общем, для моей семьи наступил полный коммунизм, или очень развитой социализм.

В обязанности Елены входил утренний кофе и приготовление обеда (первое время под руководством итальянца, чтобы освоила их рецепты).

Так вот, Винченцо сказал вечером Елене, чтобы она не утрамбовывала кофе доверху в чашки металлических гейзерных кофеварок, а просто насыпала и всё. "Экономико!"               

Наутро прикатила бригада, расселась за столом, расхватала кофеварки и стала наливать себе в чашки кофе, сразу с подозрением воззрившись на его цвет. А  Винченцо задержался у машины.

- Элена! Что это? – чуть не хором спросила бригада. А надо сказать, что относились они к ней уважительно и почтительно, как к жене начальника, то есть меня,  и панибратства или высокомерия по отношению к ней себе не позволяли. Да с её крутым нравом  у них бы это и не вышло. Она даже приехавшего как-то президента фирмы, сеньора Фоски, отправила обратно с лестницы вытирать о коврик ноги, объяснив ему по-русски, что полы в этом «дворце» протирает она.
- Кофе, экономико, Винченцо! – коротко ответила Елена.

Они сгребли все кофеварки к месту Винченцо во главе стола.
- Элена! Нет экономико! – и попросили её сварить кофе снова, благо кофеварок было много.
Тут вошёл Винченцо, уселся на стул и с удивлением уставился на кучу кофеварок у своей чашки. И сразу всё понял, но смолчал, ибо дисциплина не должна быть во вред здоровью и традициям, т.к. кофе итальянцы пили очень крепкий, правда некоторые разбавляли его сливками.

Полетел у них как-то вал вентилятора, который и гнал в трубу похожий на пар белый дым с идущего по дороге завода. Полетел и полетел, мы бы и внимания не обратили, а итальянцы остановили завод. Для них экология уже тогда была на первом месте.

Сняли вал и поехали к нам на базу вытачивать новый. Наш главный механик лично вручил вал пожилому токарю со словами: «Михалыч, всё брось, срочно вытачивай новый!»

Тот всё бросил и принялся неспешно за работу. Винченцо  ходил с нетерпением взад-вперёд (завод-то его стоит, а время идёт). И допекал меня.
- Винченцо! Дай ему 5 рублей!
- Зачем?
- Увидишь зачем, дай!
Винченцо дал мне 25,  которые я  сунул в верхний карман  Михалыча, и работа закипела.

Никакие призывы на перекуры и даже перерыв на обед не смогли оторвать Михалыча от работы, он угомонился только когда выточил вал, запрессовал на него подшипник и вручил его иноземцу.

Тот на обратной дороге допытывал меня, как это так,  ведь сам главный механик велел ему срочно выполнить работу, а тот взвинтил темп только после полученного «четвертака».
- Винченцо, ты отвалил Михалычу  1/8 часть его месячной зарплаты, - ответил ему я и тот угомонился. 

Но однажды навалилась на Винченцо  болезнь – схватило поясницу, ни разогнутся, ни согнуться. Он сидел грустный и задумчивый, пояснив мне, что это уже в третий раз и ему приходилось ложиться на несколько недель в клинику, угрохав кучу денег. И сейчас придётся бросать работу и ехать в клинику в Рим.

Но я вспомнил про Андрея, который излечивал и не такие дела. Он жил в Баковке  недалеко от дачи И. Кобзона, принимал только друзей и знакомых, т.к. денег за лечение не брал.

Приехали к Андрею, зашли, я хотел остаться, чтобы хоть как-то переводить, ибо итальянец по-русски почти не общался, но когда Андрей сказал ему по-русски, чтобы снял  рубашку и лёг на кушетку на левый бок, и Винченцо послушно исполнил, я понял, что не нужен и удалился на перекур.

Через две сигареты они вышли, и Андрей мне сказал: «А теперь объясни ему, что если он сейчас поедет к себе и ляжет отдыхать, то забудет про свой недуг навсегда!» Я объяснил, но Винченцо замотал головой, он не может бросить бригаду на дороге без своего руководства.
- Тогда скажи ему, чтобы сегодня ничего не поднимал, даже термос с водой, - показал рукой на термос в машине Андрей и попрощался с нами.
- Сколько я ему должен?- затараторил ошарашенный выздоровлением Винченцо.
- Он денег не берёт, так как считает, что иначе Бог заберёт у него его Дар к излечению, - пояснил ему я, - но способ отблагодарить человека всегда найдётся.
И он, способ, без сомнения нашёлся! Но вот что удивительно: Винценцо действительно надолго забыл про поясницу.... 

А как-то, под конец сезона, в сентябре (они в холодную погоду асфальт не кладут), когда оставалось пройти всего километр полосы (дневная, если без проблем, норма), у них закончились зубья немецкой фрезы “Wirtgen”, которая срезала верхний слой покрытия дороги. Винченцо задумался.
- Пока их пришлют из Рима, больше недели пройдёт, - с грустью заметил он.
- А поехали к немцам, займём или купим зубья у них, - предложил ему я.
- Немцы не дадут, они наши конкуренты, и вообще, нас не очень любят!

Немецкая дорожно-строительная фирма   “Wirtgen” работала на другой дороге от Москвы, Каширском шоссе, в сторону Домодедово, и была конкурентом. Советское руководство специально пригласило немецкую “Wirtgen GmbH” и итальянскую “PAVIMENTAL, S.r.l.”, чтобы выбрать, кто лучше для дальнейшей работы по реконструкции дорог Союза.

Кроме конкуренции, итальянцы недолюбливали немцев ещё со  времён Римской Империи, а также за то, что их Муссолини связался с Гитлером во время Второй Мировой войны, и Италия потеряла в результате все свои колонии в Африке. Немцы же, в свою очередь, кроме разногласий в древности, недолюбливали итальянцев за Сталинградскую и Курскую битвы, где наши ударили по флангам немецких группировок, где оборону держали итальянские войска, ну и там венгры, румыны и т.д..

В общем, эти почтенные народы не очень любили друг друга, да ещё конкуренты.
Но мне-то надо убирать их комплекс со своего участка дороги, зима на носу, гололёды там, снегопады пойдут, расколотят их технику наши участники дорожного движения в сложных погодных условиях, да и сами набьются от души!

- Это тебе, Винченцо, итальянцу, немцы не дадут, а мне, русскому, не откажут. Поехали к немцам! – убедил его я, и мы помчались, взяв с собой печать и бланки фирмы, а денег в рублях и валюте у него всегда было валом.

Когда приехали на немецкую базу, Винченцо даже не вышел из машины, или не верил в успех, или светиться не хотел.

В  общем, пошёл я, вспоминая на ходу немецкий язык, который учил ещё в школе, но лезло в голову почему-то только «Хенде хох» и «Гитлер капут». Нашёл их начальника по имени Ганс и понёс ему свою околесицу по-немецки.
- Говорите по-русски, я хорошо его знаю, - сказал мне Ганс. Вот так немец!!!
- У меня участок Минского шоссе, где работают ваши коллеги, любители макарон (я знал, как те называют  итальянцев), им остался километр дороги, но закончились у них зубья для фрезы, а фрезы у вас одинаковые. А мне надо убирать их с дороги! Продайте или займите 6 ящиков зубьев, а мы, как пришлют, вам вернём.
- Я сам такое не решаю, позвоним Шульцу, он директор представительства фирмы в Москве.

Он набрал номер, что-то сказал и дал трубку мне. Я слово в слово повторил ему то, что говорил Гансу.
- Хорошо, - ответил Шульц, - дай трубку Гансу.
- Ну всё, мы даём вам 6 ящиков, только напишите расписку на бланке, итальянец, что сидит в «Фиате» пусть распишется и поставит печать, - объявил Ганс.
- На русском писать? – спросил я.
- Нет, в этот раз на немецком,- усмехнулся немец, - я тебе продиктую.

Я  написал расписку, призвал Винченцо, тот расписался и поставил печать , и зубья загрузили в нашу машину. Вот тебе и немцы, вот это оперативность. А Винченцо так и сидел, задумавшись от удивления.

Кстати, когда мы через две недели возвращали присланные из Рима зубья, благополучно закончив работу и убрав технику с дороги на «зимние квартиры», Винченцо загрузил в машину не шесть, а семь ящиков зубьев.
- Скажи немцам, что это благодарность за то, что выручили тогда...

И всё-таки сразил Винченцо меня по-другому….
Итальянцы, менявшиеся через месяц, имели одно общее свойство: все они были мужского пола, ни одной красавицы они не привозили. Я их доставал всех, включая и руководство, и в шутку и в серьёз, а что, женщины у вас в фирме не работают? Хотя бы одна приехала!!! В ответ радостные улыбки и тишина, «воз и ныне там!»

А вот Винченцо взял и привёз! Когда его попросили остаться ещё на один срок в связи с производственной необходимостью, он заявил руководству, что, в отличие от прочих членов бригады, он верен своей жене, и другие женщины его не интересуют, и что без жены он на второй срок шефом не останется! И ему прислали за счёт фирмы его жену!!!!

Звали её Адриана. Чтобы не болтаться без дела в отсутствие мужа, она в первый же день прикатила вместе с ним в вагон-кухню с целью дальнейшего обучения моей жены всем тонкостям итальянской кухни. А готовила она превосходно! За месяц её пребывания мы перепробовали такие блюда, о которых я даже и не мечтал.

С женой моей они подружились моментально. А со мной после того, как я, заметив, что она всё ест  вприкуску с горьким стручковым перцем, собрал у соседей с подоконников целый кулёк перца «огонёк» и преподнёс ей. Адриана была  в восторге!

В ответ она подарила мне целлофановый пакет с молотым африканским перцем, который был не только необычайно острым, но и имел неповторимый аромат.  При жарке мяса можно было уже никаких других приправ не добавлять….

У меня этот пакет расходовался очень долго, и каждый раз, добавляя из него щепотку этого аромата, я вспоминал всегда сияющую и весёлую Адриану….

Через пять лет мы встретились с Винченцо уже в Новороссийске, куда он привёз для отправки в Италию один из асфальтобетонных заводов. Он нисколько не изменился, правда, приехал уже без жены Адрианы, но привёз от неё в подарок пакет с её замечательным африканским перцем. По-русски он говорил уже довольно лихо.

Когда таможенный орган немного затянул оформление наших документов, я привёл к ним в кабинет последний аргумент – Винченцо и сказал последнему: « Наш новороссийский «Черноморец» вышел в еврокубки по футболу,(что было правдой,  «Черноморец» действительно вышел и играл дома и на выезде с испанской «Валенсией»- прим.автора)так вот, Винченцо, приедет к нам ваш «Ювентус», вот тут мы его под орех и разделаем!»

Винченцо, страстный болельщик «Ювентуса», о чём я прекрасно знал, несколько секунд осмысливал сказанное, все работники таможни тоже уставились на него, ожидая ответ, и услышали: «Ювентус» - «Черноморец» - счёт будет сорок – ноль!!!»
Все упали со смеху и вытолкали нас, вручив мне долгожданные оформленные документы.

Закончив все дела с погрузкой, мы это дело отметили и расстались, пожелав друг другу всяческих успехов. Больше мы с ним не встречались, общаясь только по телефону и передавая с оказией привет.

Продолжение следует….