Глава 24. В параллельном мире

 
 
       Уже второй час, потея под  рюкзаками, Жора, Саня и я  поднимались   из раскинувшейся внизу долины, по восточному    склону  Бурхан-Халдун.
       К месту, изрядно вымотавшись, мы добрались вчера, на склоне дня и сразу же принялись обустраивать бивак у скачущей по камням неширокого потока, поросшего по берегам травой, невысокими деревьями и кустарником.
       Пока мы втроем  выгружали груз и устанавливали  палатку, Тугудай, соорудив    рядом из гранитных окатышей очаг,  воткнул в землю треногий таган, на который повесил котел и, прихватив  ведро, направился к потоку за водою.
       Затем там всплеснуло, раздался крик  -  и мы бросились на помощь.
       Как оказалось, поскользнувшись на прибрежной гальке, дипломат свалился в воду и зашиб о камень ногу.
       - Ничего, до завтра пройдет, - скривившись, сказал он, когда с нашей помощью доковылял обратно.
       На ушибленную лодыжку наложили спиртовой компресс и туго перебинтовали, а затем, окончив с палаткой,  занялись приготовлением ужина.
       Вскоре над разожженным костром побулькивала  сдобренная тушенкой лапша, на расстеленной плащ-палатке Саня нарезал копченый сыр, а я расставлял алюминиевую посуду.
       Потом Жора   наполнил миски парящей лапшой и плеснул всем в кружки спирта.
       Сдвинув их, все выпили, запив водой, после чего активно заработали ложками. Завершив ужин, вымыли посуду, привели все в исходное, закурили,  а потом долго  молча сидели, слушая тишину. 
       Когда в высоком небе  стали зажигаться звезды, улеглись в палатке, забравшись в спальные мешки и уснули, вдыхая прохладный, с запахами разнотравья воздух.
       На восходе солнца все проснулись и выяснилось, что  у Тугудая распухла стопа, и идти с нами на Бурхан-Халдун он не может.
       В результате  отправиться на вершину решили одни. Что, в принципе, нас устраивало. Не хотелось раскрывать «метод изыскания»  хотя и хорошему, но постороннему человеку.
       Натаскав  к палатке хворосту на несколько дней, разожгли костер, сварили в котле крепкий чай и позавтракали.
       Затем уложили в рюкзаки и спальные мешки, наполнили  две фляги водой, а одну спиртом и прихватили на всякий случай карабины  с патронами  и бинокль.
       А еще Тугудай передал  нам свой планшет  с картой, на которой, помимо маршрута, были указаны места на вершине, где обнаружились артефакты.
       И вот теперь, следуя один за другим, мы поднимались по ее склону.
       -  Ну, все, мужики, здесь надо передохнуть, - сказал тяжело сопя, Жора, когда мы выбрались на почти горизонтальную площадку. Она была из рыжих пластов сланца, поросших мхом и лишайником.
       -  Умная мысль, - отирая  со лба пот, - тут же поддержал его Саня.
       После этого мы стянули с плеч   рюкзаки, усевшись на них,  хлебнули воды из фляг, закурили и стали обозревать пространство.
       Оно впечатляло.  Гора фактически являлась одной из возвышенностей хребта, уходившего волнами на запад. Его склоны поросли вековой тайгой, меж которых темнели курумники* и кое-где блестели озерца.
       За этим массивом, сливаясь с небом, туманились  новые гряды,  что создавало впечатление бесконечности.
       - Да, вроде как на картинах Рериха, - сказал  Саня, выпуская носом дым. -  Полное единение природы и времени.
       - А еще мизерность человека, - философски изрек Жора.
       - По Платону человек - царь природы, не согласился  я, разглядывая в бинокль окружающую панораму.
       - Это если он у себя в саду или на приусадебном участке - парировал приятель.
       Немного отдохнув,  тронулись дальше, и  когда солнце поднялось к зениту, мы стояли на вершине. Она была каменистой  и обширной,  во все стороны открывались голубые дали.
       В разных ее местах высились небольшие из камней пирамиды сложенные, паломниками, над ними на деревянных  шестах, на ветру трепетали выцветшие разноцветные ленты.
       - А люди здесь все-таки бывают, - поправил одну, красного цвета, Саня.
       - В святом месте так и должно быть, -  многозначительно изрек Жора.
       Поскольку время близилось к полудню, мы решили подкрепиться, для чего извлекли из рюкзаков    по банке тушенки и  пачке галет, запив  этот армейский сухпай водою.
       - Ну, а теперь можно и за работу, - стряхнув с колен крошки, встал я на ноги.   - Буду медитировать  прямо здесь.
       - Здесь так здесь, - откликнулись Жора с Саней. - Начинай, мы внимаем.
       Я отошел на пару шагов от привалившихся к своим рюкзакам приятелей, дымивших сигаретами, уставился в пространство и напрягся. Потом вызвал в памяти  образ потрясателя Вселенной (как описывалось, а также изображалось в интернете), пронизывая мыслью  время и пространство. 
       В голове  несколько раз звонко щелкнуло и прекратилось. Ничего  не отозвалось.
       Я напряг сознание,  задержал дыхание, дрожа от напряжения, и  картина стала меняться.
       Даль впереди заклубилась, туман исчез, а на его месте  возникла бескрайняя, с плывущими в небе пушистыми облаками равнина.
       Она была зеленой и местами серебристой, а  на переднем плане   угадывалось что-то вроде  обширного поселения, над которым вились тонкие дымки  и  наблюдалось шевеление.
       - Ну-ка, ну-ка, - прошептал я и, налапав на груди бинокль, вскинул его к глазам. Объект приблизился.
       Поселение оказалось  многочисленными  шатрами (в центре возвышался белый), вокруг которых сновали люди,  одетые в долгополые одежды.  На некотором отдалении  от   табора, на берегу извилистой реки, паслись лошадиные стада и овечьи отары, вокруг которых скакали  верховые.
       - Ребята, взгляните, вон туда, - на автомате сказал я, обернувшись к приятелям.
       Те тут же вскочили, Жора первым протянул руку к биноклю, и в следующее мгновение, пространство стало с гулом приближаться.
       - А-а-а! - в  страхе заорали мы, чувствуя, как всех неодолимо затягивает  туда, словно утопающих в воронку.
       Потом все исчезло  в адском грохоте и блеске молний, возникло ощущение полета, и в следующее мгновение мы катились по траве, словно  кегли в гольфе.
       В то же мгновение вихрь унесся дальше, гром и молнии исчезли, в небе снова засияло солнце. 
       Когда  чуть пришли в себя, - рядом мычали испуганные бараны, а на нас полными ужаса глазами, взирал с мохнатой лошадки  загорелый до черноты степняк.
       На нем была  остроконечная шапка   и обтрепанный  халат, на боку кривая сабля.
       В следующее мгновение он, оскалившись, завизжал - мангусы!  и,  наяривая пятками коня, понесся от стада в  направлении стоянки.
       - Что это было? - охая и скривившись, первым поднялся на ноги Саня.
       -  Вроде как смерч, - сидя на земле, подобрал валявшийся рядом карабин Жора. - А вот рюкзаков нету (осмотрелся по сторонам). - Тю-тю, пропали.
       А меня в это время осенило. Скорее всего, при медитации произошел какой-то сбой,  и мы попали в энергетический портал, а точнее, в другое время. Об этом в последнее время много писали, а ряд ученых допускали подобное явление.
       Я тут же поделился мыслью с приятелями, те опупели.
       - Такого не может быть, - пробурчал  Саня. - Нас просто унесло с горы вихрем.
       -  Еще как может, ощупал шишку на голове Жора. - Ты видел, какой был всадник?  По виду настоящий разбойник из средневековья.
       Пока мы так припирались, со стороны шатров донесся шум, а потом забухал барабан. Гулко и тревожно.
       Думаю, нас скоро навестят, как будем объясняться? - обернулся я к Жоре.
       - Ну как? -  наморщил тот лоб.-  Примерно, как  у инков, скажем, что свалились с неба.  Хреново, только, что языка не знаем.
       - Это да,- согласился я. - Но, как-нибудь,  объяснимся.
       Спустя несколько минут,  от стана  к отаре, действительно  направился отряд всадников.
       Чуть впереди, на рыжем коне, в блестящих доспехах и шлеме с перьями, покачивался    упитанный  крепыш, рядом с ним  тот, что ускакал,  а по сторонам  двигались  пару десятков воинов, с пиками в руках, молча и напряженно. Все   крепкие и жилистые, с обветренными лицами и раскосыми глазами.   
       Примерно метрах в  двадцати  от нас они встали, - крепыш  испуганно на нас уставился, а затем приподнялся в седле и  гортанно произнес несколько слов.
И удивительно, я его понял.
       «Кто вы такие и откуда пожаловали»  значила фраза.
       Я покосился на своих друзей, те  тоже  стояли молча, из чего сделал вывод - они  слов вожака не понимали.
       Сглотнув  застрявший в горле ком, я пошевелил губами, проговаривая то, что хотел сказать,  а потом, чуть запинаясь,  выдал на том же языке, - мы   небожители и спустились  навестить Великого Чингисхана.
       - У-у-у, - прошелестело  со стороны всадников, а крайний справа  едва не свалился   со своего буланого.
       Их начальник тоже не смог скрыть удивления,  вслед за чем  спешился и низко поклонился. 
       - Я темник* Чингисхана Бурундай. Приветствую вас и прошу вас к нему в гости (приложил к груди руку).
       В это время  Саня не иначе как от волнения   закурил, а у воинов, увидевших у него в руке огонь, а потом   из ноздрей дым,  случилась легкая паника.
       Двое с воплями унеслись в степь, остальные подались назад, а  Бурундай, упав ниц, принялся молиться.
       - Не бойся, нас  и встань, - подойдя к темнику, похлопал я  по стальному наплечнику (тот, дрожа, выполнил).
       - А теперь  забирай своих воинов и скачи назад,  -  продолжил я.  - Передай великому хану, мы придем вслед за нами.
       Бурундай,  мелко закивал, прыгнул на коня, выдав короткий приказ, и  отряд, развернувшись на месте, зарысил обратно.
       - Ну и напугал ты  монголов, - проводив взглядом удаляющуюся кавалькаду,  обернулся я к Сане.
       - Да как-то, понимаешь, растерялся, когда услышал как ты лопочешь по ихнему, -  удивленно развел тот руками.
       - Кстати, как это у тебя вышло? -  подошел ближе Жора.
       - Да я и сам  не понял,- пожал я плечами. - Наверное, подсознание.
       - А о чем говорил  их старший?
       - Что он темник великого Чингисхана и приглашает к тому в гости. - Кстати, как и договаривались, перед этим я сказал, что мы   спустились с неба.
       - И почему они ускакали?
       - Я так посоветовал Бурундаю, заявив, что мы придем сами.  Кстати, после Саниного курения, произведшего на монголов неизгладимое впечатление, нам нужно будет сказать хану, что мы не только с  небес, но и  можем повелевать огнем.  Типа, для усугубления.
       - Очень хорошая мысль,- сразу же согласился Жора. - А еще в случае чего, можно  подарить ему зажигалку и продемонстрировать огонь из карабинв (повесил на плечо оставшийся у нас «СКС»). 
       Таким образом, нарисовался первичный план действий, который должен был  уверить потрясателя  Вселенной с подданными, в нашем небесном происхождении.
       После этого, отряхнувшись и приведя себя в порядок, мы приняли независимый вид и решительным шагом  направились в сторону притихшего  поселения.
       Вблизи оно оказалось еще обширнее, настоящий летний стан монголов. Стоящие  на окраине шатры с палатками, были серыми и неприглядными, а ближе к центру  все более добротными, в чем просматривалась иерархий.
       Обращала на себя  внимание  царящая кругом безлюдность (у коновязей  стояли только кони) да изредка, не приближаясь, тенями мелькали собаки.   
       - Не иначе всем приказано  укрыться, - сказал  по этому поводу  Жора.
       - Да, дисциплина тут будь здоров, - уважительно добавил  Саня.
       Все это время мы держали в поле зрения  белый шатер, стоявший в центре стана на невысоком пригорке.  Перед ним легкий ветерок  развевал несколько  бунчуков с конскими хвостами, а чуть ниже, вкруговую стояла еще дюжина жилищ, из цветного, расписанного узорами войлока.
       Когда  подошли ближе, увидели, что у них, двумя рядами до входа в белый, застыли с копьями в руках, облаченные в боевые доспехи воины.
       Впереди стоял уже известный нам  Бурундай, согнувшийся при  появлении «спустившихся с небес», в глубоком поклоне.
       - Потрясатель Вселенной ждет вас, - распрямившись, изрек темник, и сделал радушный жест  в сторону входа.
       -   Мы   чуть ему кивнули и с невозмутимым, приличествующим обстановке  видом, двинулись туда. Хотя сердца у всех екнули.
       Стоявшие  по бокам у входа  два  кривоногих стража с   обнаженными мечами на плечах, отвернули  в стороны тяжелый полог и мы, словно ныряя в ледяную воду, поочередно вошли внутрь.
       Обширное и высокое пространство  шатра, изнутри обтянутое вытканным серебром  шелком,  освещалось несколькими по его окружности  светильниками,   в глубине, на золотом, украшенном драгоценными камнями троне, сидел похожий на идола человек. Загадочный и неподвижный.
       На вид ему было за пятьдесят, жесткое, с раскосыми глазами, орлиным носом   и длинными вислыми усами  лицо, ничего не выражало.  Голова хана, с двумя косами по бокам,  была прикрыта лисьим малахаем, широкие плечи обтягивал  синий, с косым воротом  халат, на ногах желтели  мягкие сапоги с загнутыми носами.
       Рядом с  троном, на  коврах, сидели несколько женщин в шапочках с белыми султанами, лица которых густо покрывали румяна, а одежды  украшали жемчуга и  всяческие драгоценности.
       А по всей окружности, у стен, подвернув под себя ноги, расположились, судя по виду, военачальники и знать. 
       Все они, кроме царственной особы, испуганно  пялились на нас. Словно  кролики на удава.
       Сделав несколько шагов вперед, мы  поклонились в сторону трона,  а затем в звенящей  тишине я, откашлявшись, громко произнес,   - мы приветствуем Великого Чингисхана!
       В ряду сановников прошелестел и стих шепоток, а потом идол на троне шевельнулся.
       - Рад видеть спустившихся с небес, - бесцветно прозвучал его  голос. - С чем пожаловали в мои владения?
       При этом я встретился с   зеленоватыми рысьими глазами  хана, в них  явно сквозило недоверие.
       «М-да, такого на мякине не проведешь»  мелькнуло в голове. - Но деваться некуда, нужно постараться.
       После этого я  поднял   вверх лицо и изрек,  -  небеса видят твои великие дела, слышат молитвы и  прислали нас доставить тебе подарок.
       Далее сунул в карман руку и извлек из нее фирменную зажигалку, по случаю купленную в Тулоне.  Она была газовой, в серебристом корпусе, а  при горении выдавала мелодию.
       - Здесь  (продемонстрировал дар присутствующим), заключен небесный огонь. Какого нет ни у одного земного владыки.
       Потом раздался щелчок - из турбинки  вырвалось жало пламени, а в воздухе тонко запищало
       «Хэппи бЕздей ту ю,
       Хэппи бЕздей ту ю,
       Хэппи бЕздей,
       Хеппи бЕздей,
       Хеппи бЕздей ту ю».

       Эффект оказался еще более сильным, чем при встрече с  Бурундаем.
       Кто-то из женщин пронзительно завизжал, знать с военачальниками спинами влипли в войлок, а сидевший на троне  хан побледнел,  вцепившись ладонями в подлокотники.
       Затем снова наступила тишина, в которой я, выдержав паузу,  прошел к трону и  с поклоном протянул зажигалку  потрясателю Вселенной.
       Чуть дрожащими пальцами тот ее принял, бережно подержал, а потом с опаской поместил за пазуху.
       -  Благодарю небеса за божественный  огонь (икнул). Чем  могу отдариться?
       - У небес  все есть, - отрицательно покачал я головой. - И в земном они не нуждаются. А вот мы да. Хотелось бы после длинной дороги немного отдохнуть, - покосился я на приятелей.
       Те стояли  внешне безразлично и внимали.
       -  Как пожелаете, - благосклонно кивнул хан и вслед за этим хлопнул в ладони.
       От жавшихся у стен   сановников, тут же отделился один, мелкий, с козлиной бородой  и  подполз на коленях к повелителю, - я весь внимание, о  Великий.
       -  Проводи гостей  в мою красную юрту, -  чуть наклонился вперед  хан. И выполняй все их  желания.
       -   Слушаюсь, - проблеял тот, после чего встал и, часто кланяясь, спиной назад попятился к выходу.
       Мы тоже поклонились и, не нарушая традиции,  вышли  аналогично.
       Солнце клонилось к западу,  на степь ложились вечерние тени.
       - Осмелюсь предложить следовать за мной, -  возник рядом, приложив к груди руки,  мелкий.
       По дороге выяснилось, что он  ханский управитель, по имени  Октай,  ведающий его хозяйством.
       Кстати, на что мы обратили внимание,  практически все монголы были недомерки. Мы   значительно  превышали их в росте.
       Шатер, куда привел нас придворный, находился  в пяти минутах хода от  главного и  был  крыт  алым войлоком, с черным по окружности орнаментом.
       Нижайше прошу,- откинул управитель полог, и мы шагнули вслед за ним в жилище.
       Оно было меньше первого, но тоже   достаточно просторным  и роскошно убранным: полы устилали  толстые ковры,  стены  были простеганы  зеленым,  с золотым шитьем шелком. 
       В половину окружности была обустроена  укрытая  белыми овчинами лежанка, все это освещалось  треногим  бронзовым светильником.
       - Здесь вы можете приятно отдохнуть,-  изобразил на лице почтение управитель. - А перед  этим подкрепить силы.
       - Подкрепить силы, это хорошо, - внезапно сказал  на монгольском Жора.- Что имеешь нам предложить? - добавил на нем же Саня.
       Я от удивления  выкатил глаза, но  тут же вернул их обратно.
       -  А что вы предпочитаете у себя на небе? - робко поинтересовался  Октай.
       -  Вообще-то мы питаемся звездной пылью  и пьем облачный нектар, - лениво изрек Жора. - Но поскольку у вас  их нет, отведаем  земной пищи.
       У монгола отвисла челюсть,-  но Саня  повелительно сказал, - давай неси все! И поскорее.
       Несколько позже, оставшись одни, мы с аппетитом уплетали жареные куски баранины, с еще теплыми пшеничными  лепешками, запивая их холодным, пахнущим травами кумысом. И обсуждали  встречу с живым артефактом.
       При этом выяснилось, что в середине моей беседы с ним, друзья тоже начали понимать степной язык, что явилось для всех открытием.
       Ломать голову по этому поводу мы не стали (отяжелели после еды и чуть захмелели  от напитка) и, сняв одежду с берцами, тут же завалились спать, укрывшись мягкими теплыми овчинами.
       Открыв поутру глаза, я увидел вверху, в дымовом отверстии,  кусочек голубого неба, а вдоль овальной стены шатра мирно похрапывающих друзей. Те еще крепко спали.
       Взглянул на наручные часы со светящимися стрелками, они  показывали без четверти восемь.
       - Рота, подъем! -  усевшись, стал я натягивать штаны.- Нас ждут великие дела и свершения!
       Спустя короткое время  мы  вышли наружу   (утро было солнечным и погожим)  огляделись.
       По стану, словно муравьи,  тут  и там  сновали люди, в разных местах вверх поднимались дымки, да блеяли бараны, а перед шатром Великого хана  шли какие-то приготовления.
       Оттуда же   к нам направлялся озабоченный управляющий.
       - Сайн байна уу, -  приблизившись, согнул он спину. - Как почивали?
       - Вашими молитвами, уважаемый- ответил за всех Саня и кивнул на стан - Что там за суета? 
       - Наисветлейший приказал организовать в вашу честь пир, - заблестел щелками глаз степняк. - Когда  все будет готово, за вами придут. И умчался.
       Пока суть да дело, мы решили сходить к реке  и умыться. Поскольку  в юрте ничего такого не наблюдалось.
       - Интересно, как зовется эта река? -  сказал я, когда ступая по росистой траве, мы приблизились к широко и покойно струящемуся  потоку.
       - Как она зовется, мы скоро узнаем, - раздевшись по пояс, первым начал плескаться в воде Саня. - Только вот каким образом вернемся назад в цивилизацию, не представляю.
       - А ты что, очень спешишь? - оголив мощный торс, присоединился к нему Жора.
       - Вообще-то нет, но, думаю, тут может возникнуть проблема.
       -  Это да, - сказал я. - Над ней надо поработать.
       Утренний моцион приятно ободрил, просохнув на легком ветерке мы оделись  и вернулись к своему шатру.
       А вокруг него, полный отчаяния, уже   бегал, всплескивая руками, Октай.
       У открытого входа, с хмурыми лицами стояли двое. Один, средних лет  и худощавый, в изысканных одеждах,   а  второй много старше, в простом халате  и   одноглазый.
       При нашем появлении управляющий  радостно заулыбался, те же стояла словно истуканы.
       Далее последовали взаимные приветствия, в ходе которых выяснилось, что первый был младшим братом Чингисхана - Хасаром, а второй, главным полководцем и сподвижником -  Субудай  багатуром.
       Ханский брат нам, в принципе, понравился, а вот одноглазый нет, поскольку из истории мы знали, что  он совершит множество злодеяний на Руси.  Вместе с внуком Чингисхана - Батыем.
       Однако сводить счеты не светило, был не тот случай, а чтобы идти на пир не с пустыми руками, мы решили захватить с собой фляжку со спиртом. Чтобы угостить хозяев.
       Зайдя внутрь, Саня прицепил ее к поясу  и вскоре, вместе с сопровождающими, мы чинно  следовали к белому шатру.
       Перед ним уже были расстелены восточных расцветок ковры, за которыми, скрестив ноги, расположилась монгольская знать. В парче, бархате, золоте и самоцветах, награбленных в военных походах. 
       Сам  «потрясатель» восседал в центре, на подушках, пригласив нас сесть рядом.
       На коврах уж стояли золотые и серебряные блюда,   наполненные рассыпчатым творогом,  медом и отварным рисом,  высились стопы свежеиспеченных лепешек, исходили дразнящим запахом, кровяные колбасы.
       Как только мы расположились, тоже подогнув ноги, по знаку распорядителя  слуги притащили на деревянных  подносах  двух целиком зажаренных баранов, поставив их перед Чингисханом.
       Тот вынул из-за пояса нож и принялся  оделять всех мясом.
       Головы и крестцы  получили  мы, как  гости, остальные - что досталось.
       После этого, воткнув нож в поднос,  Тэмуджин  принял из рук стоявшего позади распорядителя  наполненную кумысом золотую чашу (такие же, слуги  наполнили и другим)    покропил из нее пальцами из нее на три стороны света и произнес тост.
       Закатив под лоб глаза, воитель возблагодарил небо за дарованную им милость, а еще пожелал нам здоровья и благоденствия.
       Далее, задрав голову, выхлебал напиток (остальные тоже)  сунул чашу распорядителю и взял с блюда изрядный кус  баранины. 
       Мы, и все другие, не отставали. Несколько минут слышались громкое чавканье, хруст костей и  довольное урчание.
       Когда блюда в значительной степени очистились, а от парнокопытных остались только кости, слуги быстро все  убрали, последовала замена.
       Теперь они притащили   ароматный, с травами  бульон в плошках, отварную, исходящую паром  жеребятину и запеченных до румяной корочки степных  дроф. 
       Хан провозгласил второй тост «во славу вечного неба и живущих там богов», за что снова выпили.
       После четвертой  чаши  (со второй пошла молочная водка - архи), монголы несколько оживились. Обстановка кругом стала непринужденной, тут и там возникли разговоры.
       - Нравится ли  людям неба наши еде и питье? -  вытерев масляные пальцы о халат, поинтересовался у нас  хозяин.
       -  О да, Великий хан, - ответили мы с Жорой, а Саня добавил,-  только напитки у вас того, слабоваты. -  Могу предложить наш (отстегнул и побулькал флягой).
       - Вы такой пьете там? -   указал воитель пальцем в небо.
       - Да, и зовется он огненная вода, - значительно сказал я.
       - Почему так?
       - Он горит небесным пламенем и весьма крепок.
       В глазах хана возникло  сомнение, а сидевшие поблизости придворные стали перешептываться.
       Тогда я, обернувшись назад, попросил стоящего позади слугу подать две пиалы. Одну пустую, а вторую с водой.
       Через мгновение обе стояла перед нами. Китайского фарфора, емкостью граммов в триста.
       Свинтив с фляги колпачок, Саня  наполнил пустую  на треть, а Жора, вынув свой «Зиппо», протянул к ней руку, и, откинув крышку, провернул колесико.
       - Пых, - синевато вспыхнул спирт, наблюдавшие за действом  монголы вздрогнули.
       Затем я дунул на огонь (тот погас),  выплеснул тепловатый спирт в рот и запил водою.
       -  Дзе-дзе, -  восхищенно  покрутил головой сидевший напротив Субудай, а остальная знать оторопела.
       -  Желаешь угоститься, о Великий Чингисхан? -  кивнул я на флягу.   
       -  Нет, нет, - загородился тот рукой. - Не желаю.
       -  Ну как знаешь, - сказал Саня, после чего они с Жорой выпили, крякнули и  схрупали по пучку дикого лука.
       Когда произведенный эффект прошел, перед нами выступили  музыканты.
       Усевшись неподалеку на травке, они запиликали на смычковых инструментах, держа их вертикально и тоскливо заголосили.
       - Ну, прям, как серпом по яйцам, - толкнул меня в бок Саня.
       - Тихо, - цыкнул на него Жора. - Не мешай воспринимать  искусство.
       Певцов сменили танцоры, в числе которых были  довольно смазливые девицы, а потом выступили борцы. Все мордастые и упитанные.
       Схватив друг друга за пояса, они топтались на месте, громко пыхтели, а потом валили друг друга наземь, под  довольный гул пирующих.
       Действо продолжалось до заката, а затем все отправились отдыхать. Одних нойонов,   с багатурами, слуги унесли на руках, другие, пошатываясь  (в их числе мы), ушли сами...