Юноша с флейтой и юноша с чашей 1

                Вступление

   Елена Васильевна сидела в глубоком кресле, рядом в таком же кресле сидел мужчина неопределенного возраста (40-50 лет) и приятным низким голосом вел беседу. Елена Васильевна все же уступила уговорам Нины и пришла к тому, кого Нина называла Духовным Учителем.  Конечно, ни в каких учителей она не верила, но успехи в бизнесе, образовании и многом другом, которые она видела в своей бывшей ученице, впечатляли. Нина сказала, что именно духовные учителя корректировали её судьбу, что каждая встреча послана свыше и теперь она, в знак признательности и любви к своей бывшей учительнице познакомит её с удивительным человеком, попасть к которому очень трудно.  Они приехали на шикарной Нининой машине, только что Нина закончила работу на чемпионате мира по футболу, причем с большой прибылью для себя. А проще говоря, Елена Васильевна пришла из любопытства, ведь от неё не убудет.
  Учителя звали Петр. Он попросил Елену Васильевну рассказать, что привело её сюда. Пришлось подробно рассказывать. Хорошо, что Петр умел слушать, а Нина сразу куда-то уехала, у неё всё дела.

                Первая встреча.

  Ночь была лунная, ясная и очень теплая. Густой аромат душистого табака и ночной фиалки волнами исходил от клумбы, к нему примешивался сладковатый медовый запах голубеньких мелких цветочков. Елена с Ритой сидели на скамейке под окнами гостиницы, молчали, отдыхая после суматошного дня. Вокзал, такси, размещение в гостинице и легкий ужин были позади, и начался такой долгожданный отдых.
Лена не любила лунных ночей - они несли смутные ожидания и разочарование, но здесь, под черным южным небом без луны было просто невозможно выйти на улицу, не носить же с собой все время фонарь.
Широкая дорожка вела в глубь сада, вдоль неё вытянулись, как темные стражи, кипарисы.
  Вдруг слуха коснулась тихая мелодия, и Елена встала, чтобы пойти посмотреть. Рита продолжала безмятежно сидеть на скамейке, будто ничего и не слышала.
- Пройдемся? предложила Елена.
- Поздно уже, темно.
- Но ты слышала?
- Нет. А что такое?
- Да музыка же.
- Нет, тебе показалось, глюки от переутомления. Какая музыка в час ночи?
- Ну, я схожу посмотреть одна, а ты сиди здесь.
- Нет-нет, я с тобой, только недолго.
Подруги шагнули в темноту, где Елена явственно слышала нарастание звука.
Пройдя сотню метров, они увидели слева, за кустами , павильон с огромными окнами и белыми колоннами. Все окна были темны, здесь явно никого не было, а мелодия неожиданно оборвалась.
-Ну, - сказала Рита, - я же говорила, здесь никого нет. Пойдем.
-Да, но есть павильон! Что-то нас сюда потянуло. Может, заглянуть?
- Завтра, завтра и завтра. Хочешь, приходи одна, только не ночью.
  Елена послушно повернула к гостинице, однако отпуск начинался с загадки.
На новом месте спалось плохо : сумятица мыслей и чувств. Она опять слышала эту легкую мелодию, что-то говорило о 18 веке, но теперь это было только воспоминание. Светлый зал, огромная люстра, звон хрустальных подвесок. Никогда в Филармонии не звенели подвески в люстре, это мешало. На самом деле это заливался мобильник. Елена сонным и недовольным голосом поговорила с мужем, но потом так и не смогла уснуть. Рита блаженно сопела. На часах было 7:30, и самое ласковое солнце уже робко заглядывало в окно. Спать в такое утро - преступление. Елена накинула широкую льняную блузу, брюки, сунула ноги в босоножки и вышла в прохладу сада. Посреди клумбы в глиняной вазе ярко рдела настурция. Какая красота! Чуть старомодно, но это-то и хорошо!
- Рассмотрю-ка я павильон, пока все спят, - решила Елена и пошла в знакомую сторону. Она шла уже долго, но павильона не было.
-Привиделось мне , что ли?
Навстречу шел мужчина в белых брюках, с собачкой.
Елена почти с отчаянием спросила:
- Скажите, пожалуйста, здесь есть какой-нибудь павильон?
- Какой павильон? Торговый, что ли?
- Нет-нет, с белыми колоннами?
- А, музыкальный. Да вот за тем поворотом.
   Елена устремилась туда, влекомая азартом охотника. Действительно, за поворотом скрытый разросшимися кустами олеандра показался давешний павильон. Но при дневном свете стало ясно, что он давно заброшен: стены облупились по углам, на окнах непроницаемый слой пыли, краска на дверях  пожухла и отваливалась серо-зелеными кусками. Трава вокруг дотянулась до окон.
Елена стояла в недоумении, почему же она слышала музыку и павильон назывался "Музыкальный". А Рита ничего не слыхала. И что это за человек встретился ей сегодня, такой неразговорчивый?
   С таким сумбуром в мыслях она вернулась в номер. Рита уже проснулась. Елена не хотела делиться с ней сомнениями, но Рита, видимо, все уже забыла во сне. Они быстро позавтракали, выслушали информацию об экскурсиях, но никуда не пошли. День тянулся скучно, потому что Елена была погружена в свои ощущения, которыми не могла поделиться с Ритой, ведь та не была её подругой, а только приятельницей, работали вместе. Рита просто терпеливо скучала, но обе ожидали вечера
К восьми вечера сгустились сумерки, в парке зажглись разнообразные светильники, стало волшебно, и отдыхающие потянулись к танцплощадке. Слышался смех, зажигательная музыка,  нарядные женщины походили на голливудских  кинозвезд.
   Елена чувствовала себя неловко, как может себя чувствовать пятидесятилетняя женщина на фоне молодых Когда-то она была очень привлекательна, теперь же её все раздражало в себе: и прическа, и мешки под глазами, и отяжелевшая походка. Рита, похоже, приехала именно ради романтического знакомства. Елена опять оказалась перед выбором. Тащиться на это бессмысленное топтание на месте?
- Рита, давай я тебя провожу и ты побудешь там с соседями по столу. У меня от этого воздуха голова совсем разболелась.
- Ну, смотри, я тоже недолго буду.
Елена, проводив подругу, бодро пошла в противоположную сторону. В ней проснулся азарт охотника, зрение и слух  обострились, а страх вовсе исчез. Она торопливо шла туда, откуда снова лились звуки флейты. Решительно подошла к серо-зеленой двери (утром она была заперта), потянула за ручку, и тяжелая дверь открылась.
   Войдя, Елена с опаской огляделась : грязные окна были темны, на потолке кое-где проглядывала щепа, отвалилась штукатурка, в воздухе стояла сырость. Огромная комната, вернее, зал был пуст, но из-под двери виднелась полоска света. Елена подошла ны цыпочках к двери и стала слушать. Именно отсюда полилась музыка невероятной красоты, Елена осторожно приоткрыла дверь. Там юноша, почти мальчик, сидел перед пюпитром с нотами и играл на флейте.
- Зайти или нет? Вдруг спугну или рассержу? -думала Елена. Комнату освещала одинокая свеча, но можно было увидеть следы разрушения и здесь. От росписей на стенах остались только фрагменты, паркет выщерблен. Вдруг порыв ветра хлопнул приоткрытой дверью и чуть не погасил свечу.
- Кто здесь? - испуганно воскликнул юноша.
- Не бойтесь, не бойтесь, молодой человек, - как можно спокойнее заговорила Елена.- Меня привела сюда ваша музыка, она прекрасна. Можно еще послушать?
Юноша смутился и молчал, трудно было понять, разгневан он неожиданным вторжением или слова Елены польстили ему. Она пристально смотрела на него , и что-то поворачивалось в её душе. Это был не простой юноша : черные брови разлетелись стрелками к вискам, в глазах плясал неуловимый золотой огонек, четко очерченные губы, волнистые русые волосы.
- Это же живой Дионис! - хотелось крикнуть ей. Но она молчала, а глаз отвести не могла.Это смутило юношу, и он резко спросил: - Как вас зовут?
-Елена, а вас?
Последовало молчание, Елена почувствовала свой вопрос дерзостью, но молодой человек все же ответил:
-Рем
- Редкое имя
- Мама звала меня Реми.
- Звала? Почему звала?
- Она умерла, давно уже.
- Простите. Что вы играли?
- Это музыка неизвестного композитора 18 века. Я нашел ноты, попробовал сыграть.
- Боже, как интересно! И где же вы их нашли?
Рем опять ничего не ответил и стал собираться уходить
- Вы не сыграете ещё? Где вас можно найти?
- Может быть (пауза) будет еще встреча.
Порыв ветра опять распахнул дверь, и свеча погасла. Елена негромко позвала:
- Рем... - никто не откликнулся.
В полной темноте Елена выбралась из павильона и притворила тяжелую дверь.
Парк был по-прежнему залит огнями гирлянд, звучала чувственная музыка. Риты дома еще не было, когда Елена пришла и рухнула на постель в каком-то полуобморочном состоянии.
    Она видела себя на залитом солнцем холме, в белом платье на фоне изумрудной травы.. Неподалеку стоял Рем и с улыбкой смотрел на неё. Физическое ощущение их расставания остро кольнуло в сердце, потом перешло в тянущую боль. Она была так же молода, как и он, прекрасна собой, а он любит её и уходит. Навсегда. По неизвестной причине. Елена тяжело очнулась и почувствовала, что не может перевести дыхания, сердце бешено колотилось.
Звучал чей-то голос:
- А он в баре говорит, пошли ко мне, поговорим. Ну, я же не дурочка. Но впечатление произвел.
 Голос напоминал жужжание мухи. Елена не открывала глаз.
- Ты спишь, Лена?
- Нет, сердце что-то... Дай мне таблетку.
- Ну, давай лечись, чего расклеилась?
Следующий день не обещал ничего нового - завтрак, процедуры, разговоры о работе, о мужьях и детях. Наконец, Рита заявила:
- Нет, ты мне не нравишься. Может, что-то не так?
- Другой ритм жизни, не знаю, куда себя деть.
- Слушай, я тебя вечером познакомлю с такими интересными людьми!
- На танцах нашла?
- А что? В баре посидели. Между прочим, один из них режиссер, а второй оператор.
- Немирович и Данченко? Они тебя не приглашали сниматься в кино? Все они тут режиссеры.
- Ну, нам теперь не опасно, а свой-то самовар надоел порядком, причем никогда не просыхает.
- Ну, и чем же поразили служители богемы?
- Один обладает даром ясновидения, а другой играет как бог.
-  На чем играет?
- Не на нервах, конечно, - на пианино.
- У тебя уже назначена встреча?
- Ну, так, намеками.
- А про подругу намекали?
  Рита рассмеялась - события набирали обороты, а медлить было некогда, в их распоряжении было только 12 дней.
Елена была погружена в собственный мир, как будто отрывки воспоминаний окружили её, появлялись какие-то знаки, которые надо было понять. Этот сон - расставание уже был в молодости, еле избавилась от него. Оказалось, не совсем избавилась. И образ Диониса давно волновал её.
   Вечером произошло знакомство и принесло новую неожиданность - режиссером оказался тот мужчина в белых брюках, с собачкой, что встретился в первое утро. Он сделал вид, что не узнал Елену, но взгляд его был пронзительным, и Елена поняла, что узнал.
   Говорили о планах съемки нового фильма, условное название "Гибель богов", потом о музыке, попросили что-нибудь сыграть Кирилла, так звали режиссера.
Он начал что-то небрежно, но потом мелодия полилась легко, стремительно, исполнение достигло виртуозности. Елена узнала именно то, что слышала в первую ночь.
- О чем ваш фильм?
- О жизни. И смерти. все так перемешано. Человек в расцвете сил, успешен, а на самом деле мертвец. А другой еле ноги волочит, но душа его уже божественна.
Елена слушала  интересом, хотя желание понравиться скрыть было невозможно. Понятно, что такие мужчины побегут за первой смазливой девчонкой, даже если в ней нет ничего, кроме глупости и грубости.
Кирилл рассказывал интересно, с юмором, слушать его было одно удовольствие, однако чувство настороженности не покидало Елену. Почему не признался? И эта музыка?
- Как к вам приходит замысел, идея?
- В образе человека, -  не задумываясь ответил Кирилл, - как ангелы пришли к Аврааму. А ведь он им поверил и был вознагражден. И Шлиман  поверил Гомеру и был вознагражден. Все дело в доверии, но доверять-то мы и не хотим.
Спутник Кирилла, кинооператор, умел гадать. Рите он свое искусство уже показал, теперь была очередь Елены.
- А вас, Леночка, ждет незабываемая встреча!
- Да? Может быть, она уже произошла?
- И да, и нет.
- Она будет счастливой?
- Ни одна встреча не бывает напрасной. Будет ли она счастливой зависит и от вас.
   Елена улыбнулась, но, поймав на себе взгляд Кирилла, опустила глаза. Взгляд этого человека был пронзителен, тяжел, и глаза имели цвет холодной стали. Все выпили легкого вина, погуляли до одиннадцати и благопристойно разошлись. Рита шепнула подруге : " Видно, пошли по бабам".
На следующий день у Елены страшно болела голова, она никуда не ходила и все повторяла, что эти двое её загипнотизировали. Чтоб сменить обстановку, решили съездить в соседний город, благо он был старинным и там был художественный музей. С энтузиазмом исследователей они изучали узкие улочки, скрытые тенью вязов и лип. Под ногами лежали старые плиты беловатого цвета, запах цветущих лип опьянял, в душе крепло ожидание чего-то необыкновенного.
   Художественный музей помещался в усадьбе князей Браницких, здесь, действительно, было на что посмотреть, так как коллекции собирались  со знанием дела и с любовью. Но посетителей в будний день почти не было. В отделе Западно-европейского искусства Елена задержалась возле картины А. Кауфман " Суд Париса". Каждый предмет , изображенный художницей, хотелось внимательно рассмотреть. "Что это среди кустов, окутанное тенью? Бюст Диониса? Боже! Одно лицо! Значит, мне не показалось".
   Елена смотрела и смотрела на безукоризненно правильные черты, затененные дымкой грусти. " Бог вина и грустен? Почему? Или вино усиливает не только веселье, но и грусть?" - думала она.. - Надо почитать о нем что-нибудь поподробнее. Но как в живом человеке может быть такое сходство с идеалом? И имя какое-то французское - Реми.
   Рита уже все обежала и тащила подругу показать чудеса ювелирного искусства. Она , конечно, видела в Елене странное настроение, но объяснить его ничем не могла, потому что чувствовала, что подруга что-то скрывает. А Елена стояла перед картиной с блаженной улыбкой, слышала перезвон, падение хрустальных брызг в фонтане, вдыхала пряный запах акаций и видела синее небо Эллады.
   О  священный Аполлон!
   О прекраснейшая Афродита!"
   Вы наполняете земную жизнь красотой, радостью, любовью, творчеством.
   О всемогущий Зевс! Ты рождаешь богов, наделяешь их талантами!

  Но тут Елена, довольно слабо знавшая мифологию, все же вспомнила , какими жестокими могли быть боги, особенно в творчестве и в любви. Она вспомнила и Электру, и Антигону, и Эдипа и удивилась, как страсти играли людьми. В трагедиях люди поднимались до уровня богов. И весь демос должен был присутствовать на представлении в дни Дионисий! Наверное, так каждый мог почувствовать в себе божью искру. Хотя бы раз в год. Даже пьяный лавочник и продажная женщина.
Когда вышли из галереи и сидели на скамеечке в сквере, Елену не покидало восторженное состояние, а Рита недоумевала - человек прожил жизнь в Петербурге и восхищается каким-то областным музеем. "Все-таки мы разные, - заключила Рита. - Лучше бы я поехала с Натальей. Та хоть на мужиков вешается и выпить любит, но с ней все просто и ясно."
   В это время какой-то молодой человек расположился на газоне, чтобы помузицировать (теперь это на каждом шагу).  Он извлек белую флейту и стал наигрывать старинную мелодию. Рита увидела мельком, что он был довольно симпатичный, но она никогда не бросала деньги уличным артистам. А люди подтягивались, поскольку игра юноши была совершенной, а сама мелодия какой-то небесной, в ней странно соединялись и сладость, и тоска, как будто мотив прощания. Приятельницы сидели молча, юноша стоял за их спиной, и надо было обернуться, чтоб разглядеть его. Рита, со своим нетерпеливым характером, обернулась вторично, теперь она увидела, что молодой человек дьявольски красив, хотя одет просто : джинсы и футболка.
   Только она хотела сказать Елене о его необычной(несовременной) красоте, как увидела, что лицо подруги залила краска, покраснели шея и грудь, ей было трудно дышать.
- Лена! Что с тобой?
- Мне плохо, - еле прошептала Елена и потеряла сознание.
Вызвали скорую, но повезли её не в больницу, а в санаторий. Врачи внимательно послушали, сделали кардиограмму, измерили давление. Гипертонического криза не было, но присутствовал большой выброс адреналина.
- Что вас так взволновало?- допытывался врач.
- Не знаю, меня что-то напугало.
Елену на сутки оставили в санчасти. В эту ночь ей опять не спалось, хотя луна не мешала и не звучала мелодия. Зашел дежурный врач, чтоб дать таблетку и поговорить с пациэнткой, пережившей стресс.
- Елена Васильевна, все будет хорошо, таблетка подействует через 20 минут, а вы мне расскажите о Петербурге, я все мечтаю там побывать, да работа не дает вырваться.
   Елена страстно любила свой город, но как-то по-особому, она узнавала его в пеших одиноких прогулках по мало знакомым местам, безошибочно улавливала дух эпохи, мысленно населяла дома разными людьми, придумывала их истории. Но об этом она не сказала врачу, а говорила о хорошо известных местах. Незаметно пролетели 20 минут, и, утомленная, она закрыла глаза. Уже погружаясь в дрему, она услышала голос врача:
- А я почитаю вам свои стихи.

        Не говори мне "Смерти нет"
        Я в это верю и не верю,
        Но в день, когда погаснет свет,
        Пусть будем вместе мы у двери.
        Дай руку - мы едина плоть,
        Судьба, и сердце, и любовь.

    Перед глазами плыла солнечная поляна, любимые карие глаза того мальчика, которого она предала, оставила в юности, того, кого любила больше всех на свете. Расстояние между ними постепенно увеличивалось, хотя он не поворачивался к ней спиной, а спокойно смотрел в глаза и даже улыбался. Вот оно, отвергнутое ею божество. Она испугалась, что будет несчастна из-за своей ревности, потому что так любить - это безумие. Испугалась жертвы ради любви... и предала.
Утром Елена была совершенно здорова. Вчерашний врач уже сменился, попрощаться не удалось. Уходя она спросила у сестрички имя врача, та коротко ответила:
- Рем.
Елена помолчала, потом медленно спросила:
- А отчество?
- Не знаю, все зовут его по имени.
- Здесь это имя распространенное?
- Нет, я знаю только одного.
   Рита была рада, что все хорошо обошлось, впереди было еще шесть дней отдыха. Конечно, перемена климата, жара... Решено было ничего больше не пить и на танцы не ходить, с мужиками не знакомиться, почти постельный покой.
Но эти благие намерения рухнули в тот же день. Кирилл пригласил их побывать на съемках фильма. Погода стояла прекрасная, и автомобиль довез их до съемочной площадки за полчаса.
   Там они сразу перенеслись в Древнюю Грецию: руины колонн из искусственного мрамора, морской берег с пенистой волной. Здесь был даже абсолютно белый бык с венком, нацепленным на один рог. На поляне резвились молодые вакханки в разноцветных коротких туниках, стройные девичьи ноги защищали кожаные сандалии. Среди этой живописной картины появился юный Вакх. Снималась сцена вакханалии. Пляски становились все неистовее, девушки не скрывали своих желаний, каждая хотела быть первый, у некоторых в глазах уже мелькал безумный огонь.
Юным Вакхом был Рем, юноша с флейтой, его сразу узнала Елена и сразу как-то успокоилась. Ну, конечно, он артист, приехал на съемки. Чего я разволновалась-то? Это твое дурацкое стремление во всем увидеть подтекст. А все в руках Божьих, и воля Его от нас скрыта.
   Рем был в белоснежных одеждах с венком из виноградных листьев. Его глаза лучились счастьем, весельем, ему нравились красавицы, он обнимал то одну, то другую. Когда же домогательства девушек становятся сильнее, он страстно целует одну, отталкивает другую, гонится за третьей. Вот уже тела сплелись на траве, девушки превратились в злобных фурий, вдруг одна из них схватила камень и ударила юношу-бога в висок. Другие продолжали рвать на нем одежды, не понимая, что он уже мертв. По белому растекаются капли крови.
- Снято! - кричит оператор.
   Все со смехом поднимаются и расходятся на перерыв. Привезли мороженое и сок, детская радость молодых актеров заразительна.
Елена спросила Кирилла, почему он выбрал эту историю.
- В ней есть над чем поразмышлять. Любовь до смерти, радость жизни, но за все приходится платить. Знаете, я не люблю объяснять, сами все увидете.
Подошла Рита и зашептала, как откровение:
- Лена, ведь это тот парень, который играл в сквере, когда тебе стало плохо.
- Ну и что? Артист, этим все объясняется.
-Я думала о его красоте. Что в ней особенного...
- Ну и...
- В ней то, чего не увидишь теперь. - одухотворенность. Будто он знает что-то о страдании.
- А может, так оно и есть.
   Елена опять поймала на себе быстрый взгляд Кирилла. Но теперь, уже нисколько не волнуясь, она спросила:
- Где вы его нашли, такого особенного?
- Я не искал, он сам пришел.
- Но он же где-то учился? Кто его родители?
- Рем ничего о себе не рассказывает. Вернее, сказал, что он сирота, что мама звала его Реми, вот и все. Но он все умеет: музицирует, рисует, пишет стихи. Это дар Божий. Если бы не он, фильма не было бы.
 Наконец, Елена решила задать главный вопрос:
- А вы заметили в нем некое сходство...
- С Дионисом? Кто же этого не видит! Это мне немного мешает, так как играет он, скорее, Орфея, получается некая двойственность, этакий сюр.
- Вы еще говорили, что верите во встречу, значит ли это, что вы верите в Бога?
- Все мы верим в какого-либо Бога, вопрос - в какого! Но это уже личное. Согласны?
- Да, конечно. А нельзя ли  познакомиться с Реми поближе?
- Конечно, поговорите с ним, но недолго. Он особенный, вы сами это почувствуете.
 Елена побрела к палатке, где в тени отдыхали молодые артисты, шутили, ели мороженое. Но Реми там не было.
Тогда Елена пошла к озеру, серебрящемуся в лучах вечернего солнца. Хотелось побыть в тишине. Около берега густо росла осока, она мешала подойти к воде. Но именно здесь послышался легкий плеск. Сквозь зелень Елена увидела Реми, он смывал кровь со лба.
- Что с вами, Реми? - в тревоге спросила она.
- Ничего особенного, - с досадой ответил он, ему было неприятно чужое вторжение. Потом снисходительно добавил- Одна девушка не рассчитала силу удара. И не зовите меня Реми, для всех я Рем.
- Вы прекрасно играли. Вообще Бог щедро одарил вас талантами.
- Бог? Может быть, я сам Бог, - сказал он неожиданно, но через минуту уточнил:
 - в том смысле, что Бог-то Бог, но и сам не будь плох.
- Да-да, подтвердила Елена, желая добиться доверия юноши.
- Когда я зашла в музыкальный павильон, вы сказали, что нашли ноты неизвестного композитора. Вы их показали кому-нибудь?
- Нет. Тут нечем делиться, это музыка моя, люблю гулять по разным эпохам, но, чтоб меня не обвинили в плагиате, говорю, что нашел.
- А ваши стихи не почитаете?
- Я не поэт. Вообще все эти опыты только для себя.
- Но если стихи так же прекрасны, как музыка, то их нельзя скрывать, - Елена чуть покраснела от своей неприкрытой лести.
- Я не Аполлон, покровитель муз, у меня другое назначение.
- Это ваша тайна?
- До поры до времени все хранится втайне.
И вдруг, как бы снизойдя к своей собеседнице, он сказал:
- Давайте посидим здесь, на холме, посмотрим на закат.
 Елена была ошарашена - вот до чего его довели твои расспросы, действительно, особенный.
Они сидели рядом на зеленом холме, кругом благоухали травы, крапинками пестрели самые простые цветы, на другом берегу озера чернел лес, а над ним - розовая полоска заката.
Елена поправила прядь волос, растрепанную ветром и случайно взглянула на Рема. В его глазах блистали слезы.
Безо всякого перехода он начал читать:
        Я говорю тебе "Прощай",
        А ты в ответ мне "Не печалься".
        Ну, что ж, не научился я без слез
        С любимыми прощаться.
        Ты говоришь мне "Смерти нет",
        Я в это верю и не верю,
        Но день, когда погаснет свет,
        Пусть вместе будем мы у двери.
        Дай руку - мы едина плоть,
        Судьба, и верность, и любовь.
        А если ты устанешь жить,
        Я над тобою буду плыть
        Облаком летящим,
        Воздухом пьянящим.

Елена была потрясена. Вот она, обещанная при гадании встреча. Не затем ли она, чтоб ты наконец разобралась в себе, ушла от душевной лености и трусости. Или опять пройдешь мимо?
- Вы идите, - мягко сказал Рем, - я приду позже.


Продолжение следует