Боевое крещение

Машка мирно почесывала пятку, сидя в теплой уютной ванне. И чего только не повидала эта пятка в своей недолгой восьмилетней жизни! И гвоздь уже был: вот тут почти снаружи; и соседский щенок ее пожевал однажды, заигравшись; а вот этот рубец… Свеженький совсем! И трех месяцев не прошло!

Этим летом Машка с Лизкой впервые побывали с родителями в «настоящем» двухнедельном походе! В настоящих, пусть и не очень больших, но ощутимых горах. С палатками, спальниками, термосами, костром и гитарой. Ну, и без прелестей походной бани не обошлось…

Это ж целое приключение было!
Папа с дядей Колей за завтраком заявили: «Сейчас пойдем баню топить! После обеда – идем мыться!». Мамы скептически хмыкнули, но промолчали. А Машка с Асей и Тасей наперебой загалдели: «Баню? А где? А как? Прямо в ручье нас купать будут, да? Или воду будем кипятить в котелке? Или прямо в ручье ее вскипятим?», и прочие подобные фантазии. Лизка молча переводила взгляд с вопящих девчонок на пытавшихся их усмирить пап, и в итоге благоразумно перебралась поближе к все еще молчаливым мамам – вдруг это коварный замысел кого-нибудь по ее разлучению с ней и надо быть начеку?

Перед обедом папы заявили: «Баню собрали, дров запасли, каменку сложили! Сейчас пообедаем и топить пойдем! А вы, девчонки, собирайтесь, вперед пойдете!». На что мамы дружно запротестовали, отказываясь быть «подопытными кроликами». Папы для порядка посопели, но после обеда все-таки двинулись с горы вниз к ручью. Недолго там повозились, и вскоре с берега поплыл, потянулся вверх костровой дым от той легендарной бани.

Девчонки каждые 20 минут бегали поочередно и толпой на берег узнавать, как там дела, и в конечном счете часа через полтора были изгнаны оттуда со словами, что «если еще раз они здесь появятся без приглашения…» Ну, и дальше ничего хорошего не обещалось… Поэтому дальше они томились ожиданием наверху, допрашивая мам о подробностях предстоящей процедуры, за что и отсюда были вскоре изгнаны почти полным составом: одна Лизка, вследствие своей еще неспособности связно общаться, больше слушала, что ее и спасло от изгнания в окрестные леса…

Папы все топили и топили, подруги мучились ожиданием, мамы колдовали над ужином и в положенный срок в лагере начало темнеть… Наконец, гордые повелители огня вернулись, неся с собой торжественную весть о готовности бани к приему страждущих чистоты. На что хранительницы очага дружно заявили, что не намерены купать отпрысков и купаться в кромешной тьме на малознакомом берегу ледяного горного ручья. Гордость за совершенный подвиг и присутствие этих самых отпрысков не позволили повелителям огня высказать все, что они об этом подумали сию секунду, а несколько минут спустя, они и вовсе согласились с доводами хранительниц очага о неразумности подобной процедуры в сложившихся условиях. После недолгих, но бурных обсуждений решено было все-таки искупаться сейчас повелителям огня, и снова повторить их подвиг для боевых подруг(уже без столь длительной подготовки) ранним утром следующего дня. На этом первый акт тех захватывающих событий и завершился.

Следующий акт открывается вместе с глазками юных участников этой эпопеи следующим утром. Героические папы, поочередно дежуря еще с дорассветного утра у костра каменки, протопили-таки эту баню повторно! И к тому моменту, когда самая юная Лизка проснулась, все необходимые вещи были приготовлены, косы недельной давности расплетены, необходимые инструкции от пап получены.
Машка, Ася, Тася, Лизка и две мамы двинулись брать приступом полиэтиленовые стены походной бани.

На берегу того самого горного ручья, где даже посуду мыть было сложно, такой он был холодный, в метре от воды стояла… возвышалась… находилась… в общем, была она! Баня! С тропы это выглядело, как большой полиэтиленовый мешок (такие, какие берут в магазине для яблок или морковки), надетый на каркас исполинского спичечного коробка из этих самых исполинских спичек.
Входом была одна боковая щель в этом мешке. Внутри была знаменитая уже каменка, шипевшая и потрескивавшая на непрошенных гостей и –о, чудо! – канистра с водой, с теплой, приятной, чистой водой!

Как объяснили папы, заходить нужно было быстро, чтобы тепло не выходило. Плескать (а не лить!) на раскаленные камни аккуратно сбоку, чтобы пар не ошпарил. Ну, и воду теплую экономить, чтобы всем хватило…

Почти ставшие за неделю спартанцами, девчонки шустро справились с первыми двумя условиями. И теперь счастливо нежились в теплом банном воздухе, осознавая новые ощущения прохладной травы под ногами вместо какого-либо пола, и наслаждаясь самим долгожданным теплом после холодной горной ночи. Машка исправно «поддавала парку», Аська с Тасей разгоняли пар в стороны, Лизка исследовала пространство и предметы.

«Ну, что, красавицы, давайте мыться, что ли?» - предложила мама. И все дружно окружили вожделенную канистру с водой… Машка тут же сунула туда руки почти до плеч и сразу выдернула с визгом: «Ой! Она же холодная!!!». Вот тут-то до всех дошло коварство походной бани: в свежем утреннем воздухе вода всем показалась подходящей для купания, а теперь, согревшимся в пару посетителям, она была не теплее, чем в ручье! Но отступать было поздно: во-первых, все уже настроились, распарились и местами вымокли, поэтому все равно надо было споласкиваться, а во-вторых, где-то наверху дожидались своих героинь их героические папы и мужья – нельзя было разочаровать их ожиданий и погубить их двойной подвиг.

После серии глубоких вдохов и выдохов решено было начать процедуру… Звонкий визг, фырканье и смех девчонок скрасили экстремальность происходящего действа и должны были убедить пап в удачности и успешности их затеи. И все шло прекрасно, пока очередь не дошла до Лизки…

Это чудо, мирно бродившее у всех под ногами, до сего момента никому не причиняло вреда и беспокойства.
А потом ее подозвала мама и… окатила той самой «тепленькой» водичкой! Лизка истошно завопила, отскочила от опешившей мамы, снесла в полете пару пеньков, служивших столиками, опрокинула ковш и канистру и почти проделала еще один выход из бани! Причем на все это у нее ушла одна-две секунды, после чего все дружно кинулись ловить, заворачивать в полотенце и утешать перепуганного ребенка. Было ясно, что походная баня на этом закончилась, оставив в памяти всех участников незабываемые впечатления и ощущения. А у Машки на память осталась еще и огромная царапина на боку пятки – то ли на сучок какой-то удачно наступила, то ли камень острый попался, а может и еще чего. Тогда Машка и не заметила ее сразу, только поднявшись обратно в лагерь, почувствовала боль и милостиво позволила еще всхлипывавшей Лизке «лечить» ее боевое ранение.

Лизка с тех пор при упоминании бани невольно подвигается ближе к сестре. А, наткнувшись иногда на этот рубец, довольно улыбается Машке. В общем-то, та баня Марусе понравилась и против холодной воды она ничего не имеет, но, как сказали папы, когда женская команда вернулась из приключения: «Боевое крещение принято достойно, но подвиг – дело не рядовое. На него еще решиться нужно в череде удобных будней». Что это значит – Машка не совсем поняла, но явственно ощутила, что похвалу папы заслужила по праву!