О любви

               
 
   Человек любил свою собаку, веселую курносую плюшечку пяти лет от роду. Ее паспорт гордо заявлял: кличка  - Шейла, порода – немецкий боксер, окрас – тигровый. В жизни наследница  бесстрашных булленбейсеров  -  древних собак-быкодавов - была  ласковой, веселой и отважной – настоящим «боксерским ребенком», как часто хозяева немецких боксеров называют своих собак. A еще они говорят, что боксер и не собака вовсе…

 -А кто? – обычно следует  вопрос непосвященных.

 – Челобака, переходная модель от собаки к человеку, - вполне серьезно отвечают «боксеристы».

 Вот такая челобака Шейла жила у немолодого уже человека, который, конечно, тоже был боксеристом.

   Четыре года назад человек похоронил жену, и Шейла стала для него единственным близким существом на земле – так уж сложилась его жизнь. Первое время тогда совсем еще молодая собака, она не могла понять, куда подевалась хозяйка – такая добрая и веселая. В который раз обойдя квартиру, заглянув в каждый закуток и обнюхав все уголки, она подходила к человеку и утыкалась плюшевой своей головой в его колени, как бы извиняясь, что опять не нашла хозяйку, не привела ее домой. Почувствовав большие теплые ладони человека на своей голове, она понимала, что он  ни в чем не винит ее. И еще она понимала, что ему очень плохо. Она чувствовала, что в их жизнь вошло что-то новое, тягостное, и  что им теперь придется с этим жить. Она все время  старалась быть поближе к человеку, вероятно, интуитивно ощущая тяжесть их нового бытия и пытаясь  разделить эту тяжесть с человеком поровну, чувствуя, что так им будет легче. Вечерами они подолгу сидели рядом, человек и собака, и молчали. Иногда Шейла, вздыхая, вставала, чтобы положить голову человеку на колени, и когда его теплые ладони опускались на ее голову, она поднимала на него свои круглые карие глаза и вглядывалась в его лицо. Она ждала, не появится ли на нем долгожданная улыбка, которая раньше всегда предвещала что-то хорошее: совместную прогулку, веселую игру или просто ласковое слово и такое приятное поглаживание по голове. Но теперь человек не улыбался, он смотрел на нее полными боли глазами, а когда в них появлялись слезы – прижимался лбом к плюшевой голове собаки и молчал, теребя пальцами мягкие складочки на ее шее.
 
  Так проходили невеселые зимние дни и долгие зимние ночи. Иногда человеку казалось, что эта ночь никогда не кончится, но потом наступало утро, и надо было вставать и идти на прогулку с Шейлой. Она уже давно поднимала голову и вглядывалась в его лицо: не улыбнется ли ей, не подмигнет ли? Человек встречал тревожный  взгляд собаки, вставал, брал поводок, трепал по холке: - «Ну, пойдем, пойдем», - и они выходили из бесконечной маеты квартиры в белое, снежное утро. Мимо торопливо шли люди, проезжали машины, и постепенно утренняя суета вокруг вытесняла тягостную реальность еще одной бесконечной ночи.

  Наконец, прошла зима, прошла и весна. Наступило долгожданное лето. Однажды утром, впервые за долгое - долгое время, Шейла услышала в голосе человека давно забытое   оживление. Он вышел с балкона с большой сумкой в руках и спросил:
--Ну что, Шейла, поедем на дачу?

 Шейла встрепенулась, вскочила и начала радостно гарцевать по полу, исполняя хорошо известную боксеристам ламбаду – виляние всем телом, означающее  наивысшее счастье собачьего бытия. Потом бросилась под кровать, вытащила оттуда старый мячик – свою любимую игрушку - и положила его перед хозяином.
--Хорошо, возьмем, - улыбнулся он и ласково потрепал собаку по холке.

   И покатились славные летние деньки, когда каждый день приносит  что-то новое и интересное. Интересно было ходить в лес, где тысячи новых запахов кружат голову собаке, а человека заставляют вдыхать полной грудью душистый лесной аромат. Интересно найти в густой траве под раскидистым кустом лещины ежика, и тогда собака начинала звонко, заливисто лаять, а человек говорил: «Ежика нашла? Пойдем-пойдем, у него свои дела». Интересно было, выйдя на солнечную полянку, увидеть рассыпанные красные бусины земляники, и тогда человек наклонялся, набирал эти бусины в ладонь, подносил к лицу и с удовольствием вдыхал сладкий аромат. Шейла тут же подбегала и  вопросительно смотрела на человека, он протягивал ей полную пригоршню ягод и говорил: «Хочешь?» Собака осторожно  обнюхивала угощение,  потом поднимала глаза, как бы говоря: «Нет, спасибо!», и опять убегала по своим  делам, а человек с улыбкой отправлял ягоды в рот.

   Еще интереснее было ходить вместе на рыбалку. Готовились  к ней заранее, не спеша, c удовольствием. Вечером ходили копать червей, и собака, видя, что хозяин что-то ищет в земле, принималась тоже старательно рыть землю рядом с ним. Потом человек долго осматривал удочки, проверял снасти, заменяя, где надо, грузики и поплавки, а собака внимательно следила за ним, готовая в любую секунду сорваться с места и выбежать из дома вслед за хозяином. Но он ставил в угол прихожей удочки, выносил большой ящик на ремне, и было ясно, что этот вечер они проведут дома. Но зато завтра!.. Чуть свет человек и собака выходили из дома в зябкую тишину раннего летнего утра. Человек бодро шагал по мокрой от росы траве, с удовольствием вдыхая прохладный сырой воздух, а собака петляла от куста к кусту, опустив голову и принюхиваясь. Над водой висел слоистый туман, и первые лучи солнца робко касались  неподвижного, сонного  озера. Человек выбирал место на берегу и расставлял удочки, а собака, вдоволь набегавшись по росе, садилась рядом и тоже смотрела на воду.
 
   Жизнь брала свое, наполняя каждый день  заботами, важными и не очень, и постепенно человек и собака привыкли к своему новому бытию. Дни сменяли ночи, недели складывались в месяцы, долгие зимы сменялись веснами, - годы шли неторопливой чередой.
 
   В тот год лето ликовало и пело, играя на струнах лучей в листве, пряталось в густой траве, рассыпая душистые ягоды на полянках, и украшало небо огромной, от края до края, радугой . Незаметно наступил  август,  дни еще были теплыми и солнечными, но осень уже напоминала о себе: ночи были темными и холодными, а на небе мигали голубые огромные звезды.
 
    В ту ночь человек и собака крепко спали, устав за день: человек – от работы в саду, а собака – от своих бесконечных дел, известных только ей одной. Поэтому они не почувствовали еле уловимый запах дыма, который зловещей змейкой поднимался от раздутого ночным ветром костра  во дворе: вечером человек жег садовый мусор, готовил участок к зиме. Незаметно ярко-красные языки пламени по сухой траве добрались до дома. Маленький деревянный домик занялся быстро, за считанные минуты пламя охватило две стены. Мгновенно проснувшись и почуяв запах дыма, человек в ужасе бросился на улицу, дрожащими руками рванул дверь сарая, схватил ведро и, черпая из бочки дождевую воду, стал плескать ее на огонь. Задыхаясь, он черпал воду и заливал пламя, поднимавшееся все выше по стенам и уже забиравшееся на крышу. Прибежали соседи, тоже стали заливать огонь, кто-то вызвал пожарных, но силы были не равны – огонь уже охватил дом с четырех сторон. Оглядевшись, человек понял, что его собаки нигде нет, и кинулся в горящий дом. «Шейла, Шейла! – кричал человек, бегая по дому, выбивая двери, отшвыривая ногами домашний скарб, - Шейла-а-а-а!» Задыхаясь в едком дыму, окруженный со всех сторон огнем, он заглядывал под кровати, срывал с петель дверцы кухонных шкафов, разметывал одеяла и матрасы, - собаки не было нигде. Человек звал ее, вновь и вновь вдыхая  жгучий ядовитый дым, уворачиваясь от языков пламени и щуря слезящиеся глаза. С криком в дом вбежали соседи, схватили человека и выволокли из горящего дома. Оглядевшись и поняв, что собаки нигде нет, человек опять рванулся в дом, и в ту же секунду  крыша рухнула, похоронив под собой потерявшего сознание человека…

    Несколько дней Шейла приходила на пепелище, сбегая от приютивших ее соседей, и бродила между обгоревших головешек, бывших еще вчера их теплым уютным домом. За ней приходили люди, уводили ее, но она опять сбегала и бродила по пепелищу, ища хозяина, зная, что он должен быть где-то здесь. В первые минуты пожара, своим животным чутьем почуяв близкий огонь, она рванулась в незапертую дверь, повинуясь инстинкту,  - она знала, что этот запах несет с собой смерть. Потом она вернулась, но не смогла подойти к горящему дому: скольким поколениям ее предков  инстинкт запрещал приближаться к смертоносным языкам огня! Она смотрела на огонь и не понимала, куда же исчез ее хозяин, ведь рядом с ним  было бы сейчас не так страшно. Она всегда была готова отдать за него жизнь, готова была вцепиться в горло любому, кто угрожал ему. Но как спасти его от этой беды, она не знала. Да и не мог он быть там, в этом ужасе, - он, конечно, где-то здесь, где-то рядом. Но где? Чужие люди пробегали мимо, проезжали какие-то машины, горький запах беды висел над тем, что было когда-то их домом. Хозяина не было нигде. Подошел какой-то человек, взял ее за ошейник и привел в свой дом. Поставил перед ней миску с водой, погладил по голове, сказал: «Вот горе-то какое! Хороший был человек! Ты-то пока не понимаешь, хотя потом поймешь, конечно. Ну, попей водички, сиротинка, вот и не осталось у тебя никого…» Вышел на крыльцо, едва прикрыв за собой дверь, и в ту же секунду Шейла рванулась из дома – ей надо было найти хозяина! Она поняла, что незнакомый человек жалеет ее, а почему – она не знала.

   Поначалу сердобольные соседи приводили ее к себе, но она неизменно сбегала от них и бродила по пепелищу. Она не понимала, куда делся их дом – ведь еще вчера он стоял вот здесь, на этом самом месте. Эти обугленные бревна никак не могли  быть их жилищем! А главное – ну где же хозяин, почему его так долго нет? Понимая, что ждать его нужно именно здесь, она сбегала ото всех, кто хотел ее приютить, и опять бродила, опустив голову и принюхиваясь, среди черных обугленных бревен, торчащих посреди выжженной земли, или лежала среди обгоревшего скарба и пепла, раздуваемого ветром.

  Однажды рядом остановилась машина, из нее вышли милые, улыбчивые люди и подошли к собаке. Она ждала, не придет ли с ними и ее хозяин,- но нет, это были совершенно незнакомые ей люди. Своим собачьим чутьем она поняла, что угрозы нет, что они пришли к ней с добром, и дружелюбно смотрела своими круглыми глазами, привычно собрав морщинки на широком плюшевом лбу. Люди гладили ее по голове, как когда-то делал хозяин, тихо разговаривали с подошедшими соседями и горестно качали головой, глядя на Шейлу. Они почему-то тоже жалели ее. Потом они открыли дверцу машины, как бы приглашая ее с собой. Шейла машину знала и любила – ведь на ней так чудесно было ездить на дачу! К тому же она поверила добрым людям, поэтому бодро запрыгнула на заднее сидение, возможно, тайно надеясь найти, наконец, своего хозяина.

  Добрые люди отвезли Шейлу в новый дом, где ее уже ждали. Так у нее появилась новая семья, где были и взрослые, и дети, и даже новая подружка  – добрая лабрадорша Шеги. Семья была большой и дружной, все любили добродушную и умную Шейлу, и она отвечала им  взаимностью. Добрые  люди подарили ей еще два года спокойной жизни в любви и заботе, но, вероятно, пережитый однажды ужас не прошел для нее бесследно. Через два года Шейла тяжело заболела, и, как всегда в таких случаях, спасти ее могло только чудо. Но чуда не произошло...

   Теперь они снова все вместе: человек, его жена и их собака Шейла. И еще с ними их Любовь, которая всегда была рядом: и тогда, когда, обнявшись, муж с женой с улыбкой наблюдали первые шаги своего смешного щенка. И тогда, когда щенок, покачиваясь, добредал до хозяев, и они брали его на руки, ласково гладя по нежной шерстке, а он лизал их смеющиеся лица. И потом, когда нескладный щенок превратился в прекрасную, сильную собаку, готовую отдать жизнь за хозяев во имя своей любви. Но жизнь, как всегда, распорядилась по-своему…
 
    Теперь мы уже не узнаем имена людей в этой истории, но есть одно имя на все времена – Человек, который сделал свой выбор.

               
                Быль