Глава VII

 Насладившись изумлением и потрясением Фелиции от сказанных им слов, Эдвард продолжил:
 - Да, она именно мой ангел мести и мук! Больше пяти лет прошло, а ее образ все еще стоит перед моими глазами, момент, когда она в последний раз ко мне обратилась со словами "Прощай!" и навсегда ушла. К другому. За неделю до нашей свадьбы.
 Эдвард замолчал, прикрыв глаза. На его лбу проступила морщинка. Фелиция по возможности осторожно спросила:
 - Вы очень любили ее?
 - Да, как никого больше. Именно поэтому я в конечном итоге и согласился помочь вам, мисс Флавершем, ведь я по своему горькому опыту знаю, каково это: потерять любимого перед самым торжеством. Однако, уверен, вам ни к чему слушать эту давнюю историю, полную обманутых надежд и разочарований. Ведь в вашем случае, надеюсь, все еще может обрести иной финал.
 Фелиция украдкой еще раз взглянула на портрет, и пресловутое женское любопытство взяло верх.
 - Я тоже очень на это надеюсь, и все же, мистер Берк, если возможно, расскажите мне о Норе... о мисс Грэм.
Глаза мужчины вновь принялись изучать незримую пустоту.
 - Можете называть ее Нора. Я не возражаю. Мы познакомились больше пяти лет назад, когда мне только исполнилось двадцать. Да, я был молод, глуп, наивен и неопытен. Я не мог сочинить своей избраннице стихи, однако рисовал ее. Часами и в великом множестве. Сперва тайно ото всех, и от нее самой, карандашными набросками, но затем все больше и больше. И однажды подарил ей такую свою картину - Норе понравилась. А затем... Мы начали общаться, обсуждать искусство, полотна скандально известных Миле и Россетти, в особенности "Офелию" и "Прозерпину", я мечтал и сам однажды сделаться великим художником и создать новую Мадонну, которая затмила бы своей красотой и духовностью Рафаэля. Ведь у меня, казалось, была лучшая модель. Но Нора не хотела видеть себя в образе Девы, якобы, чтобы "люди не молились на земную грешницу", однако в действительности она предпочитала более светские образы. И я написал ее парадный портрет, в тот вечер, когда попросил ее руки. Нора согласилась, счастливо улыбаясь и смеясь, ее голос был нежен и так высок... А затем... Это вопреки правилам, но мы уже познали всю любовь... простите, если начинаю говорить о слишком откровенных вещах.
 Берк смутился собственной искренности и покраснел, делая вид, что изучает, не проступила ли кровь сквозь его повязку. Убедившись, что бинт чист, он немного виновато продолжил:
 - Итак, помолвка уже состоялась, все шло прекрасно, мои грезы об идеальном браке, заключенном на небесах, были как никогда близки к осуществлению, и тут... Выяснилось, что Нора мне изменила. Причем совершенно открыто, заявив, что больше меня не любит. Она назвала меня глупым и бесперспективным мечтателем, витающим в облаках и совершенно не способным к зарабатыванию денег, а по ее мнению "с милым и в шалаше хорошо" - утешение для неудачниц. Затем она навсегда ушла.
 Эдвард снова замолчал. Фелиция не сводила с него глаз, полных сочувственного выражения. Ей сейчас безумно хотелось взять его руки и погладить, снова согреть их, но понимая, что это может быть истолковано иначе, она не двигалась. Мужчина же горько усмехнулся.
 - Что ж, полагаю, теперь вам меня жаль. Да, эта история вызывает сострадание у таких как вы. Однако вы узнали лишь начало. Вероятно, услышав, что происходило со мной потом, вы измените свое отношение. И не в лучшую сторону, совсем не в лучшую.
 Видя, что Фелиция молчит, Берк вздохнул и продолжил, уже не глядя на нее:
 - Как часто случается, я пытался заглушить свою боль. И не вином, как говорят поэты и писатели, вернее, не только им. Буквально за несколько недель я сделался завсегдатаем всех курилен опиума в Лондоне, как раз и тех, что находятся в не слишком престижных районах... В дурмане этого наркотика я старался сбежать от жестокой действительности, от себя самого. И так продолжалось больше трех лет, пока однажды на меня в таком состоянии не напали грабители. Они едва меня не убили, воспользовавшись тем, что я шел ночью один, ничего не соображая, обокрали до нитки, а затем бросили в грязи. Возможно, спасло то, что я лишился чувств, и они приняли меня за мертвого, потому и не добили совсем. А затем была долгая лихорадка, бред на грани помешательства и... Меня спасло лишь появление матери и ее забота. Это она меня поставила на ноги после произошедшего, а затем и помогла устроиться на работу иллюстратора, прежде чем снова покинула город. Уже около года я стараюсь жить достойно, но одинок и замкнут. До вашего появления я толком и не говорил с женщинами, кроме нее, с момента своего выздоровления. Потому и извинялся за неумение вести беседу. Теперь вам известно все, мисс Флавершем. Если вы более не захотите иметь со мной никаких дел, я пойму это. Желаю вам найти все-таки вашего жениха и обрести счастье.
 
 Эдвард встал к окну, глядя на пробивающийся сквозь шторы свет - приближался вечер, и на улице зажигались огни. Однако его мысли по-прежнему находились в темных переулках прошлого, и, надо отметить, картина воспоминаний, была гораздо более подробной и обстоятельной, нежели его лаконичный рассказ.