8. Противопоставить неправильным песням правильные

Была предпринята и попытка противопоставить Галича с его неправильными песнями другим бардам – с правильными.

"Галич все-таки пел, – пишет Анатолий Бурштейн, – а он не укладывался ни в какие рамки. Он был единственным в своём роде, и самое простое решение могло состоять в том, чтобы противопоставить его всем остальным.

Когда такое намерение явно обозначилось, трое остальных лауреатов включили в свои показательные выступления по одной песне Галича".

Кукин пишет, о том, как это произошло. Галич это заметил и понял. однажды ночью он пришёл к нему и сказал:

«Юра, я уже многих обошёл с такой вот просьбой: кто может, спойте хотя бы по одной моей песне».

Чесноков и Кукин выполнили эту просьбу, чем и оказали Галичу большую моральную поддержку. Пел ли Дольский мне установить не удалось.

Кукин пишет:

«…на концерте, когда мы все выступали и никто, даже Саша Дольский, не спел Галича, я видел, как грустью, но не злой, а обречённой какой-то, наливались глаза у Аркадьевича.

Черт знает, почему, но плюнул я на всё и отважился — исполнил песню Галича. И ничего страшного не произошло. А вот глаза у него просветлели, он сразу как-то воспрял».

Насчёт «никто» Кукин неправ. Сергей Чесноков пел песни Галича постоянно.

Впрочем, сам Дольский тоже не разделяет мнение Кукина:

«Юрка говорит неправду: «Даже Саша Дольский не спел его песни, а я вот осмелился, один только и спел». Ерунда какая! – пишет он. <…>

Песен Галича никто не знал. У него длинные тексты, их ещё надо было выучить.
Того же «Парамонова» я тогда только слышал.

Потом уже, через год-два, я пел его песни на концертах. Они мне нравились. Я исполнял «Прибавочную стоимость…».

Тогда же мы просто не знали что-то из его творчества. Поэтому появление Галича действительно воспринималось как чудо».

На пресс-конференции, созванной новосибирским партийным начальством, Кукина и Глазанова спросили, знают ли они песни Галича. Те ответили:

– Мы не только знаем — мы их поём на своих выступлениях!

— А вот спойте «Закон природы.

Они спели. И эта песня возмутила чиновников больше, чем «Памяти Пастернака» и другие «страшные» песни Галича.

Должен сказать, что далеко не все одобряли действия Галича с его острыми социальными песнями, расцененными как антисоветские, и Бурштейна, сделавшего всё, чтобы Галич пел.

Приведу мнение свердловского барда Льва Зонова:

«Если бы тогда на фестивале не было бы такого резкого выступления Галича...

Ведь в то время самодеятельную песню никто не запрещал.

И я видел, как аудитория начинает увеличиваться и понимания появляется больше.

То есть, можно было творить, но рубить вот так сразу, выходить и что-то очень резкое выдавать, — не надо было этого делать так резко, как это сделал Галич.

Не готова была особенно ТА [1] аудитория. И, конечно, все там сразу встали на дыбы и предприняли всё, чтобы это дошло до соответствующих инстанций. У нас ведь как тогда было? Оттуда идёт команда: невзирая ни на какие лица, ни на какие обстоятельства — ПРЕКРАТИТЬ! ЗАПРЕТИТЬ!

Я убеждён — не выступи ТАМ Александр Галич, — и с авторской песней не стали бы так бесцеремонно обращаться власть предержащие инстанции...»

Ленинградец Валентин Глазанов рассказал об одном разговоре за кулисами концерта:
 
"На одном из концертов в городе в перерыве к участникам подошёл человек (как потом оказалось, секретарь обкома по идеологии) и сказал, что может там, у вас в Москве и Питере это все и хорошо, но у нас другой край, и здесь не надо «раскачивать» народ такими песнями. Это был первый сигнал о недовольстве властей. Потом клуб «Под интегралом» разгромили, а на авторскую песню наложили большую узду. А пока — мы пели".

Казанский бард Эдуард Скворцов впоследствии написал [2] о Галиче, что на одном из концертов в ДК «Академия» [3] «он разошёлся и начал петь такую антисоветчину!».

По тем временам многие песни из его репертуара можно было причислить к антисоветским.

И Эдуард Скворцов считает, что со стороны Галича «это было более чем смело. В какой-то степени он подвергал опасности не только себя, но и весь зал.

Было страшно, да. А ему, по-моему, нет.

Он откровенно задирался. Кажется, ему было очень важно показать, что он ничего и никого не боится, что он протестует.

А тем временем ощущение, что по окончании концерта всех нас могут забрать, витало в воздухе. Но этого, слава Богу, не случилось. Репрессии начались позже - бардовское движение в стране надолго «заморозили».

Да-а, страх был, въелся в души многих людей и сидел там. У остальных бардов откровенно антисоветских песен не было. «Остренькие» были. они тоже не нравилось идеологическим работникам и партийным функционерам, но их ещё можно было стерпеть.

Винокуров (обком ВЛКСМ) на одной из дискуссий даже похвалил Кукина и Дольского за их песни в противовес песням Галича:

«Многие песни Юрия Кукина нам нравятся [4]. Мы готовы их пропагандировать — например, «За туманом» и так далее. Дальше — песни Саши Дольского», которые «почти все нам нравятся. Кукина — то же самое», и, наконец, перешёл к Галичу, чьё творчество «занимает особое место:

«Тут я позволю себе несколько резких слов в его адрес», выразив решительное несогласие с мнением одного своего знакомого — о том, что «товарищ Галич якобы похож на хирурга.

Если у человека болит или нарывает палец, он делает операцию».

"Галич, - сказал Винокуров [или Виноградов.-МК], - скорее похож на хирурга, который оперирует не палец, а «оттяпывает руку. Мне кажется, что именно такое здесь происходит".

Как бы подводя итоги, журналист Леонид Жуховицкий написал:

"… Как-то не сразу осознавалось, что причиной многочисленных разнонаправленных действий в масштабах огромного города был, по сути, один-единственный человек, при этом не занимавший никаких должностей ни в одной из заполнивших страну контор.

Кустарь-одиночка с гитарой, представитель не сформулированного жанра, литератор, предельно далёкий от начальственных писательских вершин, Галич Александр Аркадьевич.

Не будь Галича с его бескомпромиссной сатирой, фестиваль вообще прокрутили бы к всеобщему удовольствию быстро и без проблем: выделили средства, обеспечили явку, на хорошем уровне провели заключительный концерт и вручили особо отличившимся памятные призы обкома комсомола с пожеланиями дальнейших творческих успехов на трудном поприще массовой молодёжной песни.

К сожалению, одна гитара из сорока в это потенциальное благополучие не вписывалась…", - заканчивает Леонид Жуховицкий.

Примечания:
1.   Лев Зонов имеет в виду выступление Галича перед ветеранами, о котором он пишет в своих воспоминаниях. Но концерта для ветеранов вообще не было. По этому поводу Лев Зонов просто заблуждается. И дело совсем не в этом.

2.   Айсылу Кадырова. «Каждая его песня - путешествие по лабиринтам души советского человека». «Вечерняя Казань», №169. 2003.

3.   Это был ночной концерт после заключительного банкета. О нём речь впереди.

4.   Заметим, «многие», но отнюдь не все.

Продолжение следует: http://www.proza.ru/2018/08/24/1726