Параллельные Миры

Параллельные Миры
Диалог Ксеркса и Анубиса
Евгений: “Понятно. Значит прионы не только на Земле много натворили бедствий.”
Ксеркс: “Я бы сказал, что вы сильно ограничены флорой и фауной Земли, но если бы вы посмотрели другие планеты, то поняли, что Земля - это лишь скудная пустыня разнообразие жизни. На некоторых планетах прионизация - это 70% передачи генетической информации.”
Андрей: “Ксеркс, твой телефон звонит, подойди.”
Ксеркс: “На связи Ахетатон или Сураз?”
Андрей: “Ахетатон, а звонит Анубис, ты его знаешь?”
Ксеркс: “Анубис - физик. Он может рассчитать падение кораблей. Дайте трубку.”
Анубис: “Ксеркс, мы пересчитали координаты, которые ты нам выслал и мы тебе готовы дать ответ на твой главный вопрос, куда делся второй аппаратный зал и реактивный малый отсек. Так вот он откололся от корабля при падении и остался намного западнее от Украины, где было утеряно несколько самок русалов.”
Ксеркс: “Не везучая планета, надо землян предупредить, что их может ждать. Я в шоке от ужаса. Наверняка они уже совали туда свои любопытные носы.”
Анубис: “Да, нехило. Ведь откуда землянам знать, насколько мир жесток на самом деле. Ксеркс, подключи свой телефон к земному принтеру и я распечатаю карту, где произошла утеря еще одной части той древней лаборатории.”
Ксеркс: “Я - генетик, не специалист по этой всей технике, но постараюсь. Я бы сам хотел провести там исследование.”
Анубис: “Слушай, для тебя хорошая новость. Аппарат прибыл для доставки тебя в Ахетатон, он сейчас уже пришвартовался к Европе, так что тебе на Земле быть год, не более. Ты скучаешь по Ахетатону?”
Ксеркс: “Безусловно. Ты не представляешь, как  жить с инопланетянами. Ничего хорошего. А самое противное, когда они мне пытаются вручить премии по нескольку миллионов рублей и удивляются, что мне они совсем не интересны. Мне нужны дирханы, а не рубли. Ведь жить то я хочу в Ахетатоне.”
Анубис: “Подключи все-таки, потому что файл уже у тебя на телефоне.”
Ксеркс: “Хорошо, постараюсь.”
Анубис: “Спроси землян, может они тебе помогут.”
Конец связи. Входит Зоя.
Зоя: “Ксеркс, мне Евгений сказал, что ты получил звонок из Ахетатона? Тебя хотят уже забрать?”
Ксеркс: “Зоя, я как-то говорил, что мы потеряли часть корабля, не только виварий в том древнем аппарате, что мы нашли в Египте. Так вот это правда. Анубис мне прислал координаты возможного падения. Мне осталось только подключить свой телефон к земному принтеру. Только вот я вряд-ли это сделаю, я же генетик, не техник.”
Зоя: “Покажи свой телефон.”
Ксеркс передает Зое свой смарт-фон.
Зоя: “Ксеркс, у тебя на телефоне есть экран. На него ты можешь раскрыть тот файл, а я координаты перенесу на глобус.”
Ксеркс: “Конечно могу.”
Зоя: “Я записываю координаты….слушай, это территория современной Франции.”
Подходит Евгений.
Зоя: “Ксерксу передали координаты, где произошла утеря части реактивов и инструментов в древности.”
Андрей: “Франция, значит, что-то там глухо с русалками было.”
Зоя: “Причем тут русалки, ведь разговор то идет о чем? О химии и машинах!”
Ксеркс: “Русалки - не самое опасное, что может быть. Там все намного опаснее. Не знаю, хватило ли у человечества ума не купиться на все эти чудеса? Сотворение детей из крови, воскрешение покойных, эликсира долголетия….”
Евгений: “Раз мы живы, значит наши предки были мудрее, чем они нам кажутся сейчас.”
Древняя История
778 год. Франция. Деревня на юге Франции, неподалёку “проклятый” лес. На поле сидят двое крестьян и разговаривают на странные и довольно ужасные темы.
Жакуй: “Слушай, не знаю, но в лесу этом что-то странное творится. Даже наш сеньор, Жан Отважный, объезжает вокруг.”
Франсуа: “Вот это да, ты удивил, прямо,  что наш сеньор спугался кого. Он христианство нес на неверные земли, в самое пекло боя шел, как на игру в шахматы.”
Жакуй: “Истинный крест, обходит. Там совсем в лесу дела неладные творятся. Говорю тебе, помнишь Жанку Бесплодную?”
Франсуа: “Патер нострум, мне отец-настоятель запретил говорить о ней что либо. Знаю только, что сожгли ее на костре как тварину грешную. Орала от боли на всю деревню.”
Жакуй: “Во-первых, ума не приложу, зачем той идиотке крепостной дети. Не могла она от мужа по божьи, пошла к этому идиоту Алариху, говорят он в этом лесу и прячется.”
Франсуа: “Так вот оно что. Теперь понятно. Аларих совсем спятил, урод, я лучше всю жизнь буду свиней растить для сеньора, чем в этот проклятый сатанизм лезть. Этот нелюдь сначала золота хотел наколдовать, потом он боже мой, вроде гомункулусов творить начал, да трупы воскрешать. Только учти, без Христа Спасителя.”
Жакуй: “Какой там Христос? Это же чародей от Сатаны.”
Франсуа: “Никому не говори. Привела Жанка таки ребенка. Счастлива была, крестить хотела. Но он весь на язвы пошел, из которых черви торчали и шевелились мерзко. Ужас, все его тело в клубок червей превратилось, по-моему и скелета не осталось.”
Прискакал на лошади Жан Отважный и заорал: “Так, свинота, почему расселись. Бегом к свиньям дерьмо убирать. Червяки негожие.”
Франсуа: “Сейчас, месир, сейчас. Бегом летим.”
Жан Отважный: “Работать - не языком трясти!”
Анри (крепостной оруженосец): “В этот лес я не пойду!”
Жан Отважный: “Постой. Ты мне говорил, что пойдешь на любое дело, если я тебе дам свободу и часть поля. Говорил?”
Анри: “Да, месир, говорил. Но я не знал, что с самим Дьяволом мне дело иметь придется. Он же, этот Аларих, сущий дьявол.”
Жан Отважный: “Ты свободу хочешь, плут?”
Анри: “Да, месир.”
Жан Отважный: “Так вот, слушай меня. Ты пойдешь в логово этого Алариха, своруешь у него дневники и отнесешь их святому отцу инквизитору. Он воинство Христово даст, ты во главе его будешь. А далее того вероотступника за ноздри и на костер.”
Анри: “Аларих из крови младенцев делает, кого он коснется, тот облысеет, пойдет опухолями из которых черви полезут. Я пропаду! Точно пропаду!”
Жан Отважный: “Дело твое. Тогда иди чисть мои доспехи и мой мои сапоги. Подумай. Говорю тебе. По крайней мере, ты в Рай пойдешь, если Алариха на костер отправишь, даже если тебя черви заживо сожрут. Подумай, здесь жизнь - миг по сравнению с Царствием Господа нашего Иисуса Христа.”
Анри схватил арбалет господина и побежал в ужасе его чистить.
***
Аларих сидел со своим другом за столом и делился опытом.
Аларих: “Кабос, ты не представляешь, что я тебе сейчас покажу. Это тебе не масло дождевых червей и не настойка козьего дерьма на винном уксусе…”
Кабос: “Так ты что, философский камень создал?”
Аларих: “Смотри, что я нашел.”
Кабос: “Ух ты. Комната. Патер Нострум, да это же из какого же материала стены?”
Аларих: “Да вот. Иди, не бойся.”
Кабос: “Ничего себе...ну ты дал. Ну и что же это такое.”
Аларих: “Не знаю. Это либо от Бога, либо от Дьявола. Но я очень многое что вытворять начал….обо всем постепенно. Ты смотри сюда.”
Кабос: “Что это за пергамент?”
Аларих: “Ты разве не видишь, с пергаментом это и рядом не лежало.”
Он берет листок, мнет его и кидает на стол. Лист тут же разворачивается и следы от перегибов исчезают.”
Кабос: “Ух ты...ну тебе привалило.”
Аларих: “Читать я эти каракули не умею, но из всего по картинкам понял я, что состоим мы все из разных шариков, шарики те в свою очередь из шариков трех типов. Синие шарики летают вокруг красных и оранжевых шариков всегда. И это определяет свойство того, что мы имеем - сколько в какой вещи каких шариков. Но шарики эти мельче мелкого во столько раз, сколько звезд на небе. И это еще не все! Из шариков этих две нити магны состоят, одна вокруг другой закручена. И по этим нитям все наше тело строится. Много там шариков - значит ты человек, мало - гидра речная.”
Кабос: “Так это и есть философский камень. Ты линию жизни открыл. Совершилось! Ты теперь альфа и омега, начало и конец, а не Иезус Кристус.”
Аларих: “Это еще не все. Смотри.”
Кабос: “Ух ты! В банке стеклянной живой поросенок развивается как в брюхе свиньи. Ну тебе привалило!”
Аларих: “Одно понять не могу. После как машина выродит, некоторое время спустя, начинают из-под кожи плода какие-то нити вылазить, то ли волосы, то ли глисты, то ли черви. Или вообще лен или хлопок. Не пойму. То ли я неправильно понял, как этим подарком Бога пользоваться надо, то ли оно уже задумано так, но человеческие плоды до своего крещения не доживают. Все их тело язвами идет из которых эти нити вылазят.”
Кабос: “Нехристи это создали, отсюда и проблемы. Негосподни чады тут родятся, потому до крестин и не доживают. Господь не примет в царствие свое их души.”
Аларих: “Смотри. Все из этих шариков состоит, нет ни Бога ни Дьявола, тут писано. Мало того, они одни шарики в другие как-то превращают пучком огня. Пробовал я железо так в золото обратить, ничего не вышло.”
Раздается шум у двери в помещение, чьи-то шаги.
Кабос: “Я пошел домой. Прощай.”
Аларих: “Ты что струсил?”
Кабос: “Нет, просто идею шариков хочу на своей кухне применить.”
Кабос выходит, прихватив с собой листок от Алариха. Сзади шаги приближаются. Мешок падает на голову….Кабос очнулся в здании суда инквизиции.
***
Отец Габринус: “Кабос, наконец то мы тебя взяли. Ну ка расскажи нам, как твой дружок Аларих плоть живую из навоза творит.”
Кабос: “Истинный христианин он. И я тоже. Патер нострум....”
Отец Габринус: “Да уж, да уж. Не он ли Жанке Бесплодной дьяволенка из крови сотворил? Не он ли учил тебя, что все из шариков состоит и Бога и Дьявола не существует?....палач, отрежь ему палец на руке, чтобы он сознался чисто сердечно.”
Палач начал тупым ножом резать палец Кабосу, тот орал от боли на все здание инквизиции и говорил: “Аларих во всем виноват. Он предал Христа, я тут не причем. Он - иудино племя.”
Отец Габринус: “Хорошо, я добр сегодня. Тебе перед сожжением просто отрежут голову. Палач, позаботься о сооружении костра.”
Кабос: “Отец Габринус, вы святой. Может вы меня отпустите, если я вам расскажу, как Алариха можно взять, откуда зайти, чтобы безопасно было?”
Отец Габринус: “Палач, под тащи сюда этого ирода и иди прочь.”
Палач быстро исполнил.
Отец Габринус: “Скажи, а Аларих золото из дерьма делать умеет?”
Кабос: “Да, святой отец, умеет.”
Отец Габринус: “Сколько он его сделает?  На крестовый поход хватит? Это уже меняет дело.”
Кабос: “Не знаю, это у него спросите.”
Отец Габринус: “Так, так как его взять то лучше?”
Кабос: “Смотрите, тут вход постоянно открыт. Туннель прямо к его спине. Он в полдень шарики изучает. Несколько рыцарей и он ваш.”
Отец Габринус: “Палач, войди! Кабос, Господь простил тебя. Он мне сказал, что желает тебя видеть в царствии своем прямо сейчас. Палач, отрежь Кабосу голову и немедленно прямо здесь!”
***
Анри: “Франсуа, значит, как мне рассказал отец Габринус, войти нужно тихонько вот из этой дыры в стене. Аларих этот сейчас про какие-то шарики что-то читать будет. Мы тихонько пройдем и схватим его.”
Франсуа: “Я тоже так понял. А он один там сидеть будет?”
Анри: “Ну а кто еще с этим идиотом может быть? Таких редкостных мудил поискать, кто делами богохульными заниматься будет.”
Жакуй: “Пошли лучше, пока месир не заметил, что нас на поле нет и не выпорол как детей малых, только тише. Не хочется, чтобы Аларих нас расслышал и оказал сопротивление. Ведь он может и купоросное масло на голову вылить.”
Анри: “Какое?”
Жакуй: “Иди молча, ты все равно не поймёшь какое.”
Проходят. Сквозняк нередко издает шумы, который пугает крестьян. Они из-за этого ругаются и все-же решают идти дальше.
Жакуй: “О крест святой, смотрите, да он же мертв, Аларих этот.”
Франсуа: “О Создатель, ничего себе, весь в кровавых ранах из которых торчат разноцветные нити, именно как у ребенка Жанки Бесплодной я слышал.”
Анри: “До игрался, мудак. Смотри, он палец куда-то в какую-то дьявольскую щель засунул и, видать, не высунул уже.”
Франсуа: “Делать нечего, пошли к отцу Габринусу и расскажем, что мы здесь видели.”
Анри: “Да, мертвый не убежит.”
***
Отец Габринус: “Судом инквизиции решено сжечь останки Алариха прямо на месте. Помню я, как горел умирающий потомок Жанны Бесплодной, эти проклятые нити горят очень хорошо.”
Жан Отважный: “Истинно верую, святой отец, только вот не понимаю, как такие выродки, как Аларих заводятся.”
Отец Габринус: “Грешен народ, грешен. И во грехе рожденный и помыслы его греховны. Лишь мы, хранители святой веры, и вы, святые воители Христовы, благочестны пред Создателем. А народу вечно чудес надо, то детей для бесплодных и содомитов, то чтобы дети были серо буро малиновые, но только не обычные, вечно этому подлому народу что-то новое надо, как новую игрушку для детей. Причем я заметил, чем лучше и богаче они жить начинают, тем больше богохульщины и безобразия в их душе поселяется.”
Жан Отважный: “Мои крепостные втроём сходили, одному я свободу обещал за пленение Алариха. Теперь я должен что? Дать свободу всем троим.”
Отец Габринус: “По идее да. Страшный алхимик был. Мы боялись туда идти к нему. Господь сам его покарал, не чистого. Келью его дьявольскую замуруйте, когда останки сожгете. Болезнь от нитей тех очень заразна. Жанка Бесплодная заразилась, из нее тоже нити полезли. Вовремя ее на костре сожгли. Вообще лучше не прикасайтесь напрямую к нитям. Огонь факелом поднесите и дрова просуньте, не касаясь покойного. Спасти деревню надо, чтобы эпидемии не было….”
Жан Отважный: “Что дальше делать будем, чтобы народ забыл эту чертовщину и не лазил туда?”
Отец Габринус: “Сам дай обет молчания, не рассказывай никому про того алхимика и чудеса его сатанинские, скажи всем, чтобы молчали и молились почаще.”
Экспедиция Во Францию
Первые Проблемы
Зоя: “Информации о той местности, координаты которой дал Ксеркс, найдено очень мало. Это до сей поры глухой лес, который, почему-то местные обходят, лес хорошо сохранился, дикий, много грибов и зверя. Но охотники и собиратели грибов-ягод его обходят стороной, бог весть куда ездят, только чтобы в него лишний раз не заходить. Даже промышленный век ничего не исправил.”
Евгений: “Откуда ты знаешь?”
Зоя: “Я звонила местному краеведу, Жак Анри Кавалье, он рассказал также, что лес тот в народе дурной славой пользуется. Из летописей более тысячелетней давности известно, что за крестовый поход против чародея в этом лесу трое крепостных вольную получили. Сам хозяин погиб сорок лет спустя в бою, неся святую веру католическую на восток…”
Евгений: “Не понял, крестовый поход против одного человека, это как? Может просто неправильный перевод? И почести такие, аж трое свободу получили, бред какой-то.”
Зоя: “Там дверь по легендам в саму преисподнюю открывалась, пока ее святой отец Габринус не замуровал. Кстати он сразу и канонизирован был. За битву с Сатаной во плоти.”
Андрей: “Бред пьяных невежд раннейшего средневековья, тупых поглотителей вина и свинопасов, а вы его разбираете, как чистую монету, еще и гостя нашей планеты Ксеркса в эту тухлую муть тянете. Я вот даже не крещён, мои родители - атеисты в седьмом колене, и я буду тот отстойный пьяный бред слушать, лучше пошли Ксерксу покажем нашу химическую лабораторию.”
Зоя: “Андрей, не будь так категоричен, в любых словах есть доля истины. Если люди боялись этого места в старину, значит там что-то неладное, не нормальное есть. Причем это Ксеркс нам координаты дал этого места, что там часть их древнего корабля утеряно.”
Андрей (злобно перебивая Зою): “Доля истины в любых словах?! Ты что, совсем помешалась, дура отсталая? В каких словах? Тех идиотов, кто даже интеграла не знал? Тех козлов, кто всю жизнь из под свиней дерьмо убирали да картошку для господина выращивали?”
Зоя: “Это летопись 785 года, тогда в Европе картофеля еще не было.”
Андрей: “Да мне плевать, что деревенские алкаши того времени выращивали. По их бреду судя, коноплю. Я забираю Ксеркса и мы пойдем в химическую лабораторию МСУ.”
Зоя: “Ксерксу смотреть там нечего. Наш уровень химии для них также смехотворен как для нас кухня алхимиков ранее французского средневековья.”
Андрей: “Ну и твой бред слушать мне опостылело. И Евгений сидит и слушает, Ксеркс то из приличия, он не знает, будучи гостем, как себя вести. А Евгений знаешь почему тебя слушает? Потому что Евгений в тебя влю…”
Евгений: “Андрей, заткнись! Тебе что завидно, что не в тебя?”
Андрей: “Да просто тошнит уже от вас. Бэээ. Достали уже беганием друг за другом. Стыдно перед всей планетой уже за ваше поведение и крайнюю невоспитанность!”
Евгений: “Почему он психует?”
Зоя: “Потому что он считает наше средневековье позором человечества. Он считает, что мы должны изобретать новое и идти дальше, а не копаться в пустом на его взгляд прошлом.”
Андрей: “Именно пустом. И не просто пустом, а пустейшем. Когда пьяные идиоты одни судорожно крестились, а другие считали верхом человеческого знания интонации свинячего вопля.”
Ксеркс: “Вот тут я с тобой, Андрей, не согласен. Потерян был именно тот отсек корабля, где из клетки можно было весь организм вырастить. Это мы отсеком биоанализа называем, умные машинки, которые по геному одной неполовой клетки целый организм воссоздать могут с ее геномом. Но есть одна опасность, рядом была коллекция генетической библиотеки в вирусах, очень липких векторах. Не дай бог это в природу попадет.”
Евгений: “Да представляю, что тогда будет. Надо поехать и демонтировать, пока он проблем не наделал планетарного масштаба.”
Андрей: “Вот вот, я так и думал. Людей всегда на чудеса тянет, особенно влюбленных, вечно им мир не таков, как быть должен по их дурацкому мнению… только потом их из этих чудес как детей недоделанных вечно вытаскивай - кучу детей-инвалидов и прочих недотеп понаделают, и спасай их всем светом.”
Ксеркс: “Зоя, а летописи не говорят,за что именно чародея того на костер отправили? Что он там вытворять начал? Уж точно не золото из других металлов делал.”
Зоя: “Ни слова, чародей опасный, сатанинский, проклятый вот, собственно, и все, что мы про него знаем.”
Ксеркс: “Такое чувство, что они специально его досье скрыли. Видать что-то сильно набедокурил с этим осколком нашего аппарата.”
Андрей: “Не мудрено, тогда же больных людей столько же было, как и сейчас. Этих всяких разных там влюбленных...ну представьте, к примеру, у Зои и Евгения не может быть детей. Да они же весь мир перевернут, чтобы он только у них родился. И пусть хоть слепой, дурной, глухой - но ихний. И что тогда для них мораль, этика, Родина, человечество?...главное , чтобы у них ребенок был. Да, здесь и сейчас, и любыми средствами. А то, что он может все человечество погубить, то влюбленным всегда до лампы.”
Ксеркс: “Перестаньте ругаться и займитесь лучше оформлением путешествия во Францию.”
Заходит капитан команды по переподготовке к космическому полету Павел Иванович.
Павел Иванович: “Андрей, Евгений, Зоя, ведите себя по взрослому. Мне стыдно за вас, особенно за Андрея. Андрей, не влюбленные то бедокурят, а люди невоспитанные, недальновидные и слишком ценящие себя выше всех. Жадность, политические, религиозные и прочие амбиции намного чаще ставили вопрос о выживании человечества, чем влюбленные. Займитесь делом, а не пустяковыми пересудами среднего школьного возраста.”
Евгений: “А что? Что-то случилось?”
Павел Иванович: “Да, негативный ответ из посольства Франции. Экологические организации, в том числе и Лига Зеленых Франции, против того, чтобы мы вели раскопки в проклятом лесу, тем более с привлечением инопланетян.”
Евгений: “Так что, они нам не дают визы?”
Павел Иванович: “Да, научная экспедиция под запретом. Пока под запретом. Но ситуация может измениться, если мы французской академии наук объясним, что экспедиция под предводительством Ксеркса крайне необходима для обеспечения безопасности французского народа.”
Евгений: “А они сами не понимают, что спрятанная бомба не безопасна?”
Павел Иванович: “Тут проблема еще острее, всем хорошо известно, что Франция официально не подключилась к конвенции инопланетного сотрудничества. Таких стран мало - это всеми нами любимая Франция, и страны-изгои - Саудовская Аравия, Северная Корея, не помню, еще какая-то, то ли Аргентина, то ли Уругвай. По их законам юридически одобренный въезд орионцев невозможен.”
Зоя: “То есть Ксерксу нельзя въехать во Францию даже туристом?”
Павел Иванович: “Да, даже туристом. Его остановят в аэропорту или при таможенном осмотре поезда и отправят назад со штрафом или заключением на пятнадцать суток.”
Евгений: “Вот здорово, еще и в тюрьме посидит, во французской. Андрей, а ты чего затих? Твоя любимая тема препятствия прогрессу.”
Андрей промолчал.
Антон: “Ваше счастье, что не в Саудовской Аравии. Там бы Ксерксу просто отрубили голову.”
Андрей: “Средневековье….”
Евгений: “Ну вот, голосок прорезался у передового человека нашего времени.”
Павел Иванович: “Раскудахтались опять как дети, садитесь за стол все,  и Ксеркс в том числе, и пишите объективные доводы, почему нельзя оставлять объект в Проклятом Лесу в его старом виде. Вы поняли, без эмоций, без бреда. А все тонко, культурно, обоснованно и лаконично. И лучше на французском. Предложите вариант экспедиции без Ксеркса.”
Ксеркс: “По интернету я видел во Франции возникла террористическая организация Антигрис под лозунгом “Земля для землян”. Она выступает за узаконенную высылку орионцев с Земли и неподсудность убийства инопланетян населением. Гимном они сделали переделку Варшавянки. Боевики нападают на людей, лояльно относящимся к орионцам.”
Евгений: “Один гуманоид на планете уже столько принес политического шума.”
Павел Иванович: “Вы Антигрис не до оцениваете, они уже свой интернационал создали. Причем сеть их офисов уже вовсю работает в КНДР, Саудовской Аравии, Уругвае и Франции. Потому Ксерксу в этих странах лучше вообще не появляться. Если не официальная тюрьма, то убьют буйствующие террористы.”
Зоя: “Час от часу не легче. Египет принял нас, Россия, Германия, Китай...и надо же было этому древнему обломку угодить на территорию столь невежественной и грубой страны.”
Павел Иванович: “Хватит сотрясать воздух, что я вам сказал? Сели за стол и начали трудиться.”
Ксеркс тупо поплыл в свой офис.
Павел Иванович: “Ксеркс, вы куда. Садитесь, пишите как генетик, зачем необходимо как исключение из общего правила ваш визит во Францию.”
Ксеркс: “Здорово, значит я должен писать себе смертный приговор. Франция в любом случае не будет гарантировать мою безопасность. Там мне антигрисовцы оторвут голову и что? Я напишу лучше уполномоченному по делам поселения на Европе, Снофру, чтобы он позаботился о моем скорейшем отлете с Земли.”
Павел Иванович: “Ситуация очень неоднозначна и крайне опасна для землян. Евгений говорит, что вырвавшись генетические векторы смогут скрамсать геномы всего живого на планете в страшнейший ужасный бульон.”
Ксеркс: “Поймите меня правильно, не я виноват, что на вашей планете была авария в глубокой древности нашего аппарата и вы сами не смогли обезвредить его багаж. Одни побежали с поцелуями к нашему скоту, который просто растворил их тела, другие бог весть вообще что творили, что лес теперь за версту объезжают. И я должен отдать жизнь? За что? Я уже вылечил рак и многие вирусные заболевания, с которыми вы бы сами никогда не справились в принципе.”
Павел Иванович: “Я понимаю, настроения мало. Но вы поехать должны. Это важно для всех землян.”
Ксеркс: “Весело. Я должен ехать в неуравновешенную страну, решать ваши проблемы ценой своей жизни.”
Павел Иванович попрощался и ушел. Взгляд его был разочарованный и очень грустный.
Сильно надувшись, Ксеркс взял бумагу и начал на ней писать какие-то предложения, потом их зачеркивал, писал заново.
“По трагичным обстоятельствам в местечке с координатами находится объект, опасный для всего человечества. Он состоит из набора липких векторов с разными генами, которые могут свободно вторгаться в геномы растений, животных, грибов, бактерий и водорослей, которые станут их транспортом до геномов человека. В результате последствия бесконтрольного выхода этих векторов на здоровье людей будут еще более разрушительны, чем радиоактивное заражение местности. Поскольку ныне нет данных о изолированности объекта от земной природы, то, возможно, апокалипсис уже наступил и ценна каждая секунда в деле спасения человечества. Необходим профессиональный подход, который, учитывая уровень развития земной науки, могу оказать только я, доктор генетических наук Ахетатонского Технического Университета, Ксеркс. В целях моей личной безопасности прошу обеспечить мне охрану от возможных агрессивных мер организации Антигрис.”
Павел Иванович: “Неплохо получилось. Только последнее предложение убери, ни к чему оно.”
Ксеркс: “Это вы о личной безопасности?”
Павел Иванович: “Да, именно. Запомните, главное, чтобы вам разрешили вообще въехать в страну. Ни одно правительство не захочет иметь дело с лицом, с которым могут быть проблемы.”
Ксеркс: “Вы понимаете в чем дело? Нет, вы, наверное просто меня не слышите. Дело в вашем будущем. Не в нашем.”
Павел Иванович: “Я - не президент Франции, и за политику его страны отвечать не могу. Мы пошлем запрос, будем ждать ответ с французской стороны.”
Экспедиция без Ксеркса?
Павел Иванович: “Пришел ответ. Франция разрешает произвести работы по исследованию и обезвреживанию объекта, обнаруженного в Проклятом Лесу, земной космической группой молодых ученых профессора Турчинко Павла Ивановича, то есть меня, без присутствия при работах инопланетного гостя Ксеркса.”
Евгений: “Хоть немного качнули дело, хоть немного. Теперь нам можно, а Ксерксу нельзя. Но ведь без него мы не справимся. Он на несколько тысячелетий опережает нашу науку. Пока мы будем стоять,  открыв рот, нас сожрут вирусы, а он будет здесь, давать непонятные нашему короткому уму поучения по скайпу.”
Павел Иванович: “Поймите его тоже правильно, Ксеркса, не его эта планета, не его мы соплеменники, его первая мысль, как попасть на Родину, а не тут нас спасать.”
Зоя: “Вот дилемма. Без него полет во Францию, и что? Там надо действовать быстро и по обстоятельствам, а не по плану, написанному у нас в офисах.”
Евгений: “Есть выход. Французы ведут себя играючи, пока не замечают беды в своей пассивности и косности. Надо как-то им надоумить, что дела то плохи уже сегодня.”
Андрей: “Ты представляешь кого-нибудь заразить?”
Евгений: “Зачем, сейчас я посмотрю, сколько во Франции людей страдают болезнью моргеллона. Эта болезнь характеризуется тем, что пациенты жалуются, что под кожей у них кто-то лазает, вроде червей. Потом кожа лопается и из язвы вылазят нити, похожие на толстые волосы. Долго эту болезнь считали психическим отклонением и галлюцинациями больного, но совсем недавно обнажилась о ней ужасные подробности.”
Андрей: “Давай Ксеркса спросим, их лаборатория содержала что-то такое, что могло эпидемию болезни моргеллона вызвать?”
Евгений: “Спрашивать тут нечего. Вирусный вектор подбил ген волос, и волосы стали расти под кожей из вен, капилляров. Другое дело как это все связать именно с Проклятым Лесом?”
Андрей: “А никак не получается связать предков больных людей в одну местность?”
Евгений: “Андрей, ты в своем уме? Когда у них заражение случилось? Вчера что-ли. И это - простые люди, не дворяне, которые свою родословную до девятого колена помнили.”
Андрей: “Девять колен тут мало.”
Евгений: “Тем более.”
Зоя: “Тогда давай пойдем с другого конца. Проклятый Лес, давно ли он стал проклятым, с той летописи 785 года? Есть ли еще какие летописи о нем? И в чем собственно его проклятье?”
Андрей: “Зойка, это к тебе вопрос. Ты любишь бред всяких недалеких средневековых ослов собирать.”
Зоя: “Я позвоню мсье Кавалье, может у него в краеведческом музее еще что залежалось.”
 Андрей: “Давай.”
Евгений: “Напиши лучше мейл.”
Зоя: “Отлично придумано, а лучше вызвать в скайп.”
Евгений: “Здорово придумано.”
После недолгих звонков вышел Кавалье на связь.
Зоя: “Мсье Кавалье, здравствуйте, у нас проблема. Та летопись единственная была, о которой вы мне рассказывали?”
Кавалье: “Да. Вообще подробностей о этом самом Проклятом Лесе очень мало, но странностей полно. Палач инквизиции тех времен повесился в собственном пытальном доме. В кармане оставил записку, что он колдун и чтобы труп его сожгли на костре, а не в землю похоронили. Святой Габринус ушел и не вернулся, пишут, что его видели в последние годы в приюте для прокаженных. Бывшие крепостные Франсуа, Жакуй и Анри недолго наслаждались свободой. У них пошла болезнь с язвами, из которых стали вылазить нити. Инквизиция отправила их на костер, как людей сатанинских с колдовскими стигматами на коже.”
Зоя: “А потомки у них были и кто?”
Кавалье: “Мне почем знать, не жил я в их век. Тогда на костер загреметь можно было за неловкий взгляд. Инквизиция сожгла полдеревни, чуть ли не за матерное слово.”
Зоя: “Нам надо доказать, что Проклятый Лес представляет реальную опасность для экологии.”
Кавалье: “Я вас понимаю, но что я поделать могу. Древние легенды никому сегодня и даром не нужны. Все утоплено в косности и нежелании слушать старину у молодежи. Молодежь очень циничной и резвой выросла. Им бы дело провернуть, с туристов деньги состричь и все.”
Андрей: “Доводов реально у нас нет. Эпидемии нет, в лесу что-то когда-то случилось. В веках потерялось. Ну и все, больше ни пропажи людей, ни эпидемии, все! Глухо! Только группа тупых контактеров с орионцем во главе о чем то бредят.”
Павел Иванович: “Ситуация проще. Я думаю надо поступить так. Зоя и Ксеркс останутся в Москве. Андрей, Евгений и Антон поедут на объект, разрешили же. Приехав туда, Евгений напишет о большом экологическом вирусном фоне и что без Ксеркса ни туда ни сюда, через год человечеству конец. Тогда ему разрешат въехать и навести порядок. Хорошая идея?”
Евгений: “Да, неплохо задумано. Другого пути нет.”
В Проклятом Лесу
Евгений: “Лес действительно проклятый, совершенно не ухоженный. Такое чувство, что здесь на самом деле тысячу лет никого не было.”
Кавалье: “Нет, людей нанимали на разные работы. Но работали они тут из рук вон плохо. Все глаза, как бы сбежать. До глубины леса никто не дошел. А как легенд послушают, так мигом увольнительные на стол.”
Андрей: “Трудно поверить, что в нашем веке есть тупые ослы, кто во все эти дурацкие суеверия верит.”
Кавалье: “Народ сюда упорно идти не хочет. Объясняешь им, объясняешь, бесполезно. Что-то есть в народе дурное такое.”
Увидев путешественников местная бабуля начала вопить: “Молодые люди, не идите туда. Там лес проклят. Нет счастья тем, кто сходил туда. Не только самим, но и потом по детям природа жестоко бьет, причем наотмашь. Не доброе место здесь, гиблое.”
Евгений: “Мсье Кавалье, что она вопит?”
Кавалье: “Да как всегда местные. Чтобы мы не шли в лес. По детям, значит, жестоко бьет, радиация что ли? Антон, проверь радиоактивный фон.”
Антон: “Радиация в норме.”
Андрей: “Да полно вам старых дур слушать. Там кошка заплакала у старой дуры, уже повод в лес не ходить.”
Евгений: “Андрей, согласен с тобой полностью, только постарайся не так острить в речи. Некультурно и бестактно, ей богу. Зойка плакала, меня как на войну провожала, говорила, что сон снился, что я вроде там немужчиной стал в биологическом смысле.”
Андрей: “Ты мужик или не мужик? вперед и с песней. А если ты в космосе погиб бы, ей бы легче было.”
Антон: “Фон нормальный, с чего тебе немужчиной стать? Ну все может быть. Шел по улице, камень упал на голову и ты в гробу, неживой, немужчина навечно.”
Евгений: “Все, вперед.”
Кавалье: “Вот до этого пригорка люди бывали. Нехотя, сквозь не могу, за деньги.  А дальше никто не ходил.”
Евгений: “Значит, мы - первые.”
Кавалье: “Да, и я с вами.”
Андрей: “Столько устрашений и бреда, а впереди всего лишь древняя стенка в пригорке.”
Кавалье: “Радиоактивный фон проверь!”
Антон: “Нормально!”
Андрей: “Ну вот и все ваши страхи. Ломайте стену!”
Кавалье: “Постойте, я думаю надо поступить умнее. Надо прослушать, полое ли помещение внутри. Если да, то на проволоке просунуть туда чип с зондами на генетические липучки, который вам Ксеркс сделал. Да там и оставить, если сигнал позитивный придет.”
Евгений: “Мощно придумано.”
Андрей: “Ищи вход и просовывай.”
Евгений: “Результат? Сейчас не фонит, значит липучек там нет.”
Андрей: “Вот видите. Слушатели маразма. Ломите дверь и вперед.”
Евгений: “Ксеркс просил без показа ему видео ничего не предпринимать.”
Андрей: “Строго! Ксеркс сказал. Вот то я теперь Ксеркса слушать буду на своей планете. Пусть в Ахетатоне командует.”
Кавалье: “Суньте зонд с видеокамерой, пусть она все снимет и покажите Ксерксу.”
Антон попытался просунуть, но стенка посыпалась на песок, начали выпадать обломки древних камней и обнажился вход.
Андрей: “Ну и пыли же здесь!”
Евгений: “Более тысячи лет тут ни души не было. Чего ты ждал?”
Кавалье: “Измерь липучки на стенах, есть или нет.”
Антон: “Нет, прибор показывает.”
Андрей: “Ну чего тогда остановились, впепёёёёд!”
Андрей прокричал, подскользнулся о древнюю грязь и чуть было не упал. Его схватил за руку Евгений, но не устоял и упал до самого низа.Потеряв осторожность, вся команда устремилась за Евгением.
Кавалье: “Ты цел?”
Евгений: “Да, только вытащите мне иглу, мне игла или гвоздь при падении воткнулся.”
Андрей: “Ну ты раззява.”
Кавалье: “Фон тут в норме, как радиационной, так и вирусный. Пошли наверх, осмотрим рану Евгения.”
Подоспел доктор Монтескье.
Монтескье: “Укол виден, а иглы и близко нет. Я спиртом протру, ничего, заживет.”
Евгений: “Спасибо, доктор.”
Андрей опять пролез туда, куда упал Евгений и воскликнул: “Ну ты что, дурак что-ли, где ты тут иглу нашел.”
Евгений: “Ну ты рану видел на месте ушиба.”
Андрей: “Неудачник ты. На ровном месте спотыкаешься.”
Монтескье: “Я хочу взять анализ на предмет вирусного заражения.”
Евгений: “Хорошо.”
Антон: “Вход чист от векторов и радиации, зовите работников, пусть уберут грязь и пыль.”
Евгений сразу позвонил Ксерксу.
Евгений: “Ксеркс, при входе в полость замурованной пещеры Андрей вел себя как всегда как самый умный, и споткнулся, я его хотел спасти, но упал сам. Мне в место ушиба выстрелил какой-то аппарат - иглу туда-сюда…”
Ксеркс: “Нет слов, вечно вы влипаете в ситуацию. Теперь биоанализатор тебе клона вырастет в толще прибора, то есть малыша, подобного тебе. Мы эту машину использовали для изучения фауны других планет, имея лишь одну клетку образца. Аппарат взял твою клетку.”
Евгений: “А остановить процесс никак? Мне пополнение такое не нужно.”
Ксеркс: “Можно. Но если я буду там у вас. Ты лучше другое проверь, не занесла ли тебе игла в кровь какого вируса или липучку.”
Евгений: “Монтескье анализ взял.”
Ксеркс: “Монтескье - то земной врач, ему то почем знать многообразие красот природы. Знаешь что, просеквенируй геном из капли крови моим портативным секвенатором и пришли мне результате.”
Евгений: “Делаю.”
Проходит некоторое время.
Евгений  (в ужасе): “Ужас! Реактивная концентрация липучек в крови, направленных строго против личиночной линии. Зоя, как же ты была только права….и что теперь делать.”
Ксеркс: “Не знаю. Решайте теперь вопрос с Зоей сами, теперь это вопрос вас двоих, но твои все личинки теперь мертвы и навсегда.”
Евгений: “И так быстро и бесповоротно?”
Ксеркс: “В природе всегда плохое случается быстро и необратимо. Это хорошего никак не дождаться.”
Евгений: “Кто же эту кастрационную генетическую ловушку построил?”
Ксеркс: “Не знаю, кто тут в этом отсеке ошивался, когда он землянам достался.”
Кавалье: “Мне в тихую родители рассказали, что тут в древности алхимик жил, ну он первым и нашел этот странный вход. А там….аппарат, который и гомункулусов выращивал, и молодость старикам возвращал и чего только не делал. Пришла к алхимику как-то Жанка Бесплодная и пожаловалась на суть своего многоговорящего прозвища. Ну а тот, гони талер золотой, чтоб крепче был из трав настой. Ну и создал ей. Она глазам своим не верила. Уже крестить хотела, а ребенок язвами пошел из которых нити полезли. Ну и на костер ее с чадом вместе. И алхимика вдогонку в Ад. Но того боялись. Зная, что инквизиция его приговорила к сожжению на костре, он и создал ловушку для того, кто его брать придет. Из средств подручных.”
Евгений: “Как же только зло и несчастье торжествовать умеет. И почему же вы молчали, если тут такая легенда была?”
Кавалье: “Я молчал….с незапамятных времен инквизиция сначала под страхом смерти запретила это передавать. Потом суды запретили как злую клевету на наше местечко. Ну а в народе разве молву выбьешь до конца?”
Евгений: “Что там сейчас, рабочих запустить можно?”
Кавалье: “Ловушка одна была. Ты в нее попался.”
Ксеркс (из скайпа): “По приезду я тебе введу сыворотку от болезни моргеллона, но личинок тебе твоих уже никто не вернет.”
Евгений: “Да, я попался, вместо Андрея. У Андрея никого, а у нас с Зоей семья намечалась.”
Ксеркс: “Ну алхимик дал. Гениален был. Как в то время ничего не понимать и так умело нашу древнюю машину пощупать. Кастратор он сам создал, мы такой цели не имели.”
Тем временем идут очистительные работы, обнажился вход, стены плавно переходили в искрящуюся глянцем пластиковую аудиторию из сильного нетленного материала. На древней стене надпись на древнефранцузском: “Кто сожжет меня, род того прервется!”
Кавалье: “Я просил рабочих убрать до входа в блестящую пластиковую комнату. Теперь надо измерить радиационный и вирусный фон.”
Антон: “Радиации нет, а вот векторов полно в соседнем отсеке.”
Евгений: “Вот, теперь все доказательства налицо, что Ксеркс незаменим.”
Прилет Ксеркса и Зои
“В Проклятом Лесу найден вход в совершенно неземное помещение. Оно оказалось в данной местности с тех времен, когда Франция еще не была заселена. Помещение сие отравлено генетическими векторами и представляют собой прямую угрозу всему живому на планете. Обезвредить может только гражданин Орионской Республики, доктор генетических наук, Ксеркс, ныне проживающий в Москве. Он имеет надлежащую подготовку, чтобы отразить последствия застывшей в веках катастрофы, угрозы в первую очередь французскому народу, и всему человечеству.
В прошлом доктор исторических наук
и краевед Жак Анри Кавалье

Как ни странно прошение мсье Кавалье действие возымело и одобрение на вьезд во Францию Ксеркса от правительства было получено. Зоя засобиралась сопровождать Ксеркса в его пути. Во Франции ему находиться было опасно, потому было решено, что сразу по прибытию его заберут в автомобиль и отвезут на место раскопок. Багаж Ксеркс готовил тщательно, при нем должны были быть все рестриктазы, которые порезали бы векторы на безопасные нуклеотиды. Прихватил Ксеркс и лекарство от болезни моргеллона для Евгения. В аэропорту у Ксеркса с Зоей завязался разговор.
Ксеркс: “Должен вас огорчить, но Евгений получил генетическое увечие как мужчина.”
Зоя: “Да, я уже в курсе. И все из-за того, что во Франции возникло столько проволочек с вашим прибытием. В этом виновата Франция.”
Ксеркс: “Представляю, сколько горя когда - то принес алхимик своими гнусными опытами.”
Зоя: “Меня удивляет две вещи. Первое, насколько раньше у людей хорошо работала интуиция. Совершенно не зная суть дела, в далеком 774 году у людей хватило ума остановить эпидемию, которая бы уж точно почистила планету от человечества. Да, так грубо т бесцеремонно : всех зараженных на костер, вход замуровать, и даже близко не подходить к опасному месту, и насколько мы теперь беспомощны - со своими микроскопами, принтерами, спулерами и прочими звонкими названиями. И второе - алхимик был гений. Совершенно ничего не зная из школьной химии, он так легко по отрывочным данным понял, что такое атом, молекула. Мало того, он понял, что такое ДНК и гены, и так шутя владел вашим аппаратом.”
Ксеркс: “Меня последнее тоже сильно поразило. Раньше у вас действительно все места занимали люди, как говориться, от Бога. Если он уже был алхимик, то алхимик был настоящий. Намного лучше, чем современный иной химик, который без интернета и дорогих машин, где в инструкции все разжевано, совершенно никто.”
Зоя: “Печально только, что с такими людьми по отдельности в целом вся история состоит из горя и ненависти друг к другу. Люди искаверкали свою судьбу и тогда и сейчас, причем одинаково. Ни единого лучика к свету, к лучшему. Прошло более тысячи лет, а люди то не изменились. Тогда костры съедали всех людей, кто мыслил нестандартно для того времени. Теперь это проклятом “нельзя” для вашего въезда во Францию дождалось момента, когда у нас с Евгением случится несчастье. И как только оно случилось, вьехать вам моментально оказалось можно!”
Ксеркс: “Не думайте, Зоя, что у нас по-другому все было. У нас тоже проблемы начались. Правительство Ориона не хочет больше оказывать помощь нашему поселению в глубинах Европы, но налоги собирать очень любят.  И прилетают за этим делом. Потому многие европейцы требуют независимости. Почуяв политическое напряжение, к окружению Европы слетается криминал, то есть пираты. Европейцы не любят орионцев, потому лицемерно дают отсидеться пиратам и припрятаться от правительственных войск. Те промышляют грабежами и продажей награбленного добра в те порты, где информации еще о их криминальном поведении нет. Так и живем. Да изначально все было также как и у вас. Рос только прогресс, мораль же оставляла желать лучшего.”
Зоя: “То есть они мозги русалов перехватывают?”
Ксеркс: “Именно, товар этот ценный. Мы из их извилин компьютерную технику делаем.”
Зоя: “А компьютеры делают где, на Орионе, или в Европе?”
Ксеркс: “В Орионе.”
Зоя: “Так значит европейцы сядут в лужу, если вы их от себя отрежете?”
Ксеркс: “Конечно сядут. Им тогда придется питаться гидрами, да осьминогами, то есть жить охотой. Много они прогресса потеряют. Вот такие у нас отношения с некогда братьями по виду.”
Зоя: “Интересно, прямо как у нас в политике.”
Ксеркс: “Да все по одному сценарию у разумных существ, буквально все. Зоя, теперь я тебе поведаю следующее. Древний аппарат взял у Евгения клетку и скорей всего запустил процесс выращивания из нее эмбриона, правильно стер импринтинг и так далее. В колбах огромного аппарата где-то сейчас развивается маленькая копия Евгения. Тот меня спрашивает, как от нее избавиться.”
Зоя: “Ксеркс, мне не хочется обсуждать этот вопрос. Пусть Евгений сам решит, что делать с вашей дурацкой машиной.”
Ксеркс: “Она нам не нужна, машина эта. Устарела до бескрайности.”
Зоя: “Тогда уничтожьте ее. Сделайте так, чтобы этого экспериментального мусора больше не было на нашей планете.”
Ксеркс: “Зоя, одно скажу, талантливы были составители наших учебников, что человек по картинкам, не умея читать, понял, что к чему в жизни.”
Зоя: “Не совсем он понял, раз болезнь моргеллона отключить не мог.”
Ксеркс: “Руки у него грязные были,  да и малость напутал что к чему в машине. Еще бы он все понял. Одно скажу, вам с неба упал просто дар божий. Он вас наглядно-образным способом подвести мог к уровню как минимум начала двадцатого века вашей истории, уже тогда. Вы же все замуровали и сожгли на костре. Вот такой земной подход восьмого века нашей эры.”
Зоя: “Зато заразе распространиться не дали, и человечество банально выжило. А его уже давно могло бы не стать.”
Ксеркс: “Да, не все так были талантливы как алхимик тот. Зой, я буду навязчив, но я бы сохранил того ребенка, которого аппарат выращивает.”
Зоя: “Ксеркс, я же просила не поднимать сейчас этот вопрос.”
Ксеркс: “Хорошо, извини.”
Раздается голос диктора: “Завершается посадка на самолет “Москва-Париж”, просим пассажиров пройти по терминалу в самолет.”
Зоя: “Ксеркс, пойдемте.”
Приземлившись в Париже, все пошло по плану, но на автомобиле пришлось ехать до Проклятого Леса довольно долго. Наконец то он прибыл к месту раскопок. Там он встретил Евгения и сразу же предложил поговорить о случившемся несчастье.
Евгений: “Ксеркс, привет. Не можешь ли ты взорвать эту проклятую древнюю машину вместе с клоном?”
Ксеркс: “Взорвать? Демонтировать надо. Вообще больше не ходите в аппарат, туда пойду я. У меня есть вирусологический костюм. Вы, земляне, даже об этом не подумали.”
Зоя: “Евгений, ты мне сказал правду, что я особо ценю. Андрейке-дурачку лишь бы смеяться. Знаешь что, мне вы нужны оба, и ты и твой клон. Клон станет нашим сыном.”
Евгений: “Зоя, ты послушай, что говорит мсье Кавалье по этой теме. Он прямо сказал, что когда Жанка Бесплодная привела через этот аппарат ребенка, он перед крестинами язвами пошел, из которых черви торчали. Ты хочешь и нам такое счастье?”
Зоя: “Я не хочу с Ксерксом обсуждать этот вопрос, но лекарство от болезни моргеллона только у него.Причем мы его обойти не сможем.”
Евгений: “Зоя, давай об этом позже.”
Зоя: “Сейчас Ксеркс разберет аппарат и все. Одно, Жень, откажись от мысли взрывать аппарат.”
Евгений: “Ксеркс говорит, что взрывать нельзя.”
Подходит Ксеркс.
Ксеркс: “Его надо не взорвать, а демонтировать.”
Ксеркс отошел в сторонку.
-”Нет, это звучит цинично и гадко, но машина выносить ребенка должна. Это важно для нашей науки. Хорошо только, что земляне настолько бестолковы, что не поймут, сделал я что с машиной, или нет. Еще, плоду надо сделать инъекцию противоморгеллоновой сыворотки, причем прямо сейчас, - размышлял Ксеркс: хорошо также, что Зоя хочет маленького Евгения, а сам Евгений не хочет. А может он просто моргеллона боится? Возможно. И не безосновательно. Он так и не понял, что я умею лечить эту болезнь.”
Ксеркс тихо пошел в аппарат. За ним пошел охранник. Раздался вопль “Вива Марао!” и раздался взрыв. Проснулся Ксеркс уже в походном госпитале. У него болел живот и был густо забинтован, как и ноги. Сквозь бинты проступала зеленая кровь.
Зоя: “Я извлекла из него двести осколков. Аппарат вдребезги!”
Ксеркс: “Товарищи, я тяжело ранен. Возьмите мои пузырьки с рестриктазами и на радиус взрыва обильно распылите. Теперь это критично. А когда я буду в Ахетатоне? Ахетатон - самый лучший город во вселенной…”
Зоя: “Ксеркс бредит, у него температура.”
Ксеркс  (сквозь бред): “Мне укол 20 мл рестриктаз и 20 мл антрморгеллоновой сыворотки.”
Зоя подходит и делает уколы Ксерксу. Он приходит в себя.
Андрей: “Ребенок в аппарате вдребезги.”
Ксеркс: “Прыскайте обильнее. Антигрис сделала все, чтобы люди навсегда исчезли с планеты. Не жалейте сыворотку и рестриктазы. От вас сейчас в эти часы зависит будет жить человечество или нет.
Зоя: “Измерения показывают. Векторов нет.”
Евгений: “Ксеркс, мы тебя заберем из этой дикой страны.”
Зоя: “Бомба раздробила осколками ноги Ксеркса и изрешетила живот. Террорист разлетелся вдребезги. Охранник оказался террористом. Они здесь везде, антигрисовцы. Главное они не поняли, что именно они подвергли опасности все человечество, хорошо, что Ксеркс нашел в себе силы правильно произвести дезинфекцию объекта.”
Кавалье: “Зоя, случилось самое страшное. Ранен Ксеркс. Ему здесь пощады не будет. Скажите охране, что он умер, а вы возите его труп, а Ксерксу скажите, чтобы он не шевелился, когда к нему французы подходят.”
Зоя: “А кто такой этот Марао? Ксеркс говорит, что последнее, что слышал было “Вива Марао!””
Кавалье: “Годфруа Огюст Марао - основатель и верховный глава всемирной сети Антигрис, родом из Парижа. На прилете орионцев сделал политическую карьеру. Он метит в президенты Франции.”
Зоя: “Здорово.”
Кавалье: “Вы слышите, что толпа вопит, которая вот там неподалеку стоит?”
Зоя: “Нет. Возможно у меня плохой французский.”
Кавалье: “Вива Марао! Не убивший гуманоида - не француз! Смерть беспощадная всем неземлянам!”
Зоя: “Кошмар. Интересно, когда Франция была средневековее, сейчас или во времена Жанки Бесплодной и Жана Отважного?”
Евгений: “Террорист Жан “сейчас в Раю”. Он чуть не убил Ксеркса, размозжил часть объекта и убил нашего клона.”
Зоя: “Просто ужас!”
Со стороны доносится: “Да здравствует Франция! Долой инопланетян! Франция - для французов, Земля для землян! Слава Марао, Жан - Святой! Мы очистим землю от собак инопланетных!”
Кавалье: “Аппарат обезврежен. Вам лучше покинуть Францию.”
Зоя: “Так сильно раненого Ксеркса везти трудно. У него осколки повредили кишечник, хирург еле собрал. Сейчас его кормит капельница.”
Кавалье: “Антигрисовцы не успокоются, пока Ксеркс не умрет. Пока не поиграют они его головой в футбол. Нападение было, нападения продолжатся. Полиция вам не поможет. Они все в тайне за Антигрис. Я могу Ксеркса лежа отвезти в Германию, там с этим тихо. Решайте.”
Ксеркс (сквозь бред и боль): “Я хочу в Ахетатон.”
Евгений: “До него 300 световых лет.”
Ксеркс: “Если использовать темную материю, то можно долететь за 5 лет. Мне страшно тут и на Европе.”
Евгений: “Мы не умеем делать топливо из темной материи.”
Ксеркс: “Мы много, чего делать не умеете. У меня в наборе возьми шприц номер два и четыре и принеси их сюда.”
Евгений принес.
Ксеркс: “Тот, что номер четыре воли мне в живот, номер два - в вену через капельницу.”
Евгений: “Зачем?”
Ксеркс: “Я потерял много крови, там перекодировщик жировой ткани в кровь. Второй снимет жар. Сделай и я буду спать.”
Зоя: “Почему французы так боятся орионцев?”
Евгений: “Они помнят проблемы с мигрантами. С мусульманами их помирило только членство в Антигрис.”
Ксеркс: “Да мне не нужна ваша планета и Франция. У меня есть большая Орионская Республика. С проблемами, но своими. Не бойтесь, вернусь я на Родину и Землю оставлю вам, с вылеченным мною на ней раком и СПИДом.”
***
Поль: “Жан зря жизнь отдал, гумарь тяжело ранен, но жив.”
Франсуа: “Да черт его побери, может у них вместо костей металл и шкура из брони. А откуда ты взял, что это чмо живо?”
Поль: “Там русская телка вокруг этого урода бегает и все ему какое-то фуфло вкалывает. Уродка чертова, есть у них свой Орион, пусть собирают свои манатки и летят прочь с нашей планеты.”
Франсуа: “Эта тварь в нашем Проклятом Лесу нашла какие-то свои древности. Ну ты веришь, что там может что-то быть ихнее. 300 световых лет от нас до них. То есть если они включат лампочку, то мы ее свет через 300 лет только увидим.”
Поль: “Потому то лес и проклятый, что эти черти там наверное штаб имели. Так вот сжечь этот лес к чертям надо.”
Франсуа: “У нас еще бомба есть? Я думаю ту русачку пришить. Без нее и гумарь сдохнет.”
Поль: “Жана мы зря потеряли, ты постой  с бомбами. Давай лучше лес подожжем ночью, сейчас сезон. Может гумарь за одно сгорит и эти овцы, кто его там опекают.”
Франсуа: “Прекрасная идея. Я поехал за бензином.”
***
Тем временем Ксеркс проснулся и попросил предоставить ему видеосъемку объекта и результаты векторно-вирусного анализа. Из них он сделал вывод, что местность обеззаражена, аппарат разлетелся вдребезги и его уже не собрать, а с последнего отсека просил собрать компьютерные чипы с книгами и все мелкие пузырьки и готовиться к отъезду в Москву.
Евгений: “Одно не понимаю, почему здесь такая ненависть к Ксерксу?”
Зоя: “Потому что он серый с большими глазами и зеленой кровью.И родился в Ахетатоне.”
Евгений: “Зоя, отойди.”
Послышался выстрел.
Евгений: “Я тебе говорил. В нас уже стреляют потому, что с нами Ксеркс. Тут находиться опасно.”
Зоя: “Ну Антигрис дает. Ни традиций не помнит, ни леса проклятого не боится.”
Евгений: “Меня всегда удивляло, что эти все агрессивные террористы сами не знают ни своих традиций, ни своей веры, ничего о своем крае.”
Зоя: “Они знают только одно - инопланетяне не должны тут жить.”
Андрей: “Так инопланетяне в единственном числе и то не надолго. Еще не знаю, как Осирис отнесется к тому, что французы его гражданина чуть не убили. Сожгут Париж лучом с неба? Теперь война может начаться.”
Евгений: “Вполне, Андрей, вполне. И это еще один довод, что мы должны отсюда делать ноги. Если Ксеркс помрет, то войны не миновать. Как мы докажем, что это не весь французский народ, а кучка дебилов.”
Кавалье: “Эти дебилы только лидируют на выборах. Они здесь очень популярны, загнали на помойку истории и левых, и правых, и исламистов. Мое предложение. Отвезти вас в Москву на моем личном микроавтобусе.”
Зоя: “Мы согласны.”
В Ожидании Корабля
Павел Иванович: “Ситуация ужасна, Ксеркс медленно оправляется от ран, если его соплеменники в таком виде обнаружат нам труба. Говорит он уже без бреда, но нормально ходить и кушать еще не скоро сможет. Зачем мы его вообще взяли во Францию?”
Зоя: “Подождите, до отправления вы себя вели совсем иначе. Вам было хорошо известно, что там свирепствует Антигрис. Однако вам нужно было добавить себе в послужный список еще одно открытие.”
Павел Иванович: “Во-первых я себе не представлял, что во Франции это движение дошло до такого уровня, а во-вторых, я уже никак не думал, что экипаж орионцев будет здесь через две недели.”
Зоя: “То есть если бы они прибыли года через два, то все было для вас нормально. Вы бы успели придумать отмазки, что случилось с Ксерксом.”
Павел Иванович: “Ксеркс - ученый и должен принимать участие в экспедициях, в том числе на сафари.”
Зоя: “Павел Иванович, дело намного серьезнее. Они востребуют официальные документы о происшествии: полицейские протоколы, расследование. Им будет интересно с официальной точки зрения, кто такие Антигрис, где они обитают и кто их кормит. Если узнают, что мы знали относительно Франции и не спросили их, то придется очень тяжело. А еще тяжелее будет объяснить, почему во Франции они не преследуются по закону. По крайней мере Парижа очень скоро может просто не стать.”
Павел Иванович: “То, что не станет Парижа….или Франции - не моя проблема. Моя проблема, как бы не сорвался ваш полет к Ориону. Зоя, выйди, мне надо подумать.”
Зоя покинула офис Павла Ивановича.  Там раздалась нервная фраза нелитературного содержания относительно Антигриса и что то тяжелое ударило в стенку. Это Павел Иванович нервно схватил модельку самолетика и разбил ее вдребезги о стенку. Неадекватному от волнения слуху Зои послышался этот звук как выстрел из пистолета и решив, что Павел Иванович застрелился, она ворвалась в его офис.
-”Пошла прочь, дура отсталая, я же сказал, что должен наедине собраться с мыслями!” - проорал громовым голосом Павел Иванович, прямо на глазах у Зои схватил еще один самолетик, сломал его пополам и запустил в Зою.
Зоя в слезах выскочила с кабинета, споткнулась, но была подхвачена Андреем.
Андрей: “Женя наверху, если ты его ищешь. Но я еще хочу с ним поговорить, пошли вместе к Евгению.”
Зоя: “Нет, постой. Павел Иванович никакой. Ломает игрушечные самолеты и орет матом.”
Андрей: “Станешь никаким. Его могут орионцы теперь запороть как сидорову козу. И это еще не все! Проблема и нас касается. Мы полетим к Ориону, техника ихняя, ситуацией владеют они. Они нас могут просто взять в плен т потребовать, чтобы земля им выдала главарей антигрисовцев на казнь. Далее Франция скорчит козью морду и мы навеки останемся в орионской тюрьме, если, правда они не задумают нас возвращать нашим родным по частям, пока мы не выловим для них ту банду.”
Зоя: “Скорей всего они либо отклонят наш полет, либо нанесут удар по Франции, сожгут Париж.”
Андрей: “Одно ясно, что будет очень плохо. Я думаю, что они много разбирать не будут, кто ранил Ксеркса.  Тут категория одна “свой-чужой”. Своего нельзя давать в обиду. Кстати, Зоя, ты лечишь Ксеркса, операцию ему делал др. Монтескье. Не дай Бог их медицинская ассоциация решит, что операцию делали неправильно. Наш лепет они слушать не будут.”
Подходит Евгений.
Зоя: “Жень, мы думали к тебе наверх идти.”
Евгений: “Ксеркс пытался встать, но упал. Живот у него зажил, но весь в шрамах, с костями дело хуже. Осколок кость под прямым углом перебил. Монтескье настаивает на операции с вживлением внутреннего костного протеза. Ксеркс говорит, что он мог бы из своей клетки вырастить себе новую кость в колбе. Я не понял как. Он хотел написать на бумаге. От обезболивающей наркоты он встал на ноги и упал.”
Зоя: “Круто.  В общем Монтескье теперь ему будет кость менять. Пилку не под тем углом поставит и по прилету орионцев пойдет под суд.”
Андрей: “А что ты, Зоя, думала? Мы с другим государством столкнулись. Для них мы такие же, как они для нас. Мы для них инопланетяне, которые замучили их человека.”
Зоя: “Марао нам взять не удастся и выдать орионцам для суда. Если они начнут бомбить Францию, то Кавалье и Монтескье тоже погибнут.”
Андрей: “У обоих там семьи….”
Павел Иванович спускался со своего офиса. Увидев подопечных заговорил: “Ребята, я сломал и разбил вдребезги все самолеты. Когда то я их любил и они меня радовали. Теперь я их ненавижу. Я подаю в отставку. Уеду в Сочи растить помидоры. Вопросы с Ахетатоном решайте без меня.”
Евгений: “Круто. Теперь он совсем ушел.”
Зоя: “Накрыл меня матом таким, что не вылезти.”
Андрей: “Ребята, мы тут не причем. Психика старого Иуды не выдержала, он нас всех предал. Но нам дадут нового инструктора, может поумнее этого.”
Антон: “Ребята...вовремя мы с Проклятого Леса убрались. Там сейчас  пожар. Только что по телевизору передавали. Сказали повтор будет. Пойдемте послушаем.”
“Сегодня ночью случилось одно из самых страшных бедствий в истории Франции. В Южном департаменте случился лесной пожар в результате которого сгорел весь лес. Пожарные не успевали тушить. Огонь распространялся с придорожных окраин в глубь леса. Следы диверсии скрыть не удалось, ответственность за происшествие взяла на себя террористическая организация Антигрис, радикально выступающая за депортацию и уничтожение инопланетян, в данном случае орионцев. Дело в том, что так называемый Проклятый Лес был местом раскопок с привлечением инопланетного биолога-ученого Ксеркса. Лидер французского крыла Антигрис, Марао, заявил, что готов на любые жертвы, лишь бы сохранить планету для землян. В пожаре сгорели полностью деревянные домик краеведа мсье Кавалье и краеведческий музей. Погибло пять человек, посетителей музея. Сгорели ценнейшие полотна средневековых мастеров. Марао сообщал, что это мелкие жертвы по сравнению с великой целью - сохранение земли для землян.”
Евгений: “По моему Марао - это псих-больной идиот, опасный для общества.”
Андрей: “Оказывается, он во Франции не живет сейчас, уехал проводить агитацию в Новую Каледонию.”
Евгений: “Нам надо просто узнать, где эта сволочь сейчас находится и его координаты передать орионскому послу.”
Зоя: “Франция его не отдаст, в Орионской Республике имеется смертная казнь за терроризм и убийства. Потому Марао они юридически не отдадут.”
Евгений: “Орионцы их спрашивать не будут. Они просто придут по адресу и поговорят с Марао о том о сем.”
Подходит мужчина в годах, одетый примерно также, как Павел Иванович.
Кирилл Афанасьевич: “Юные космонавты, давайте знакомится, теперь я ваш руководитель за место Павла Ивановича.”
Тем временем Ксеркс получил звонок от Анубиса, который ему рассказал довольно неприятную историю: вся Европа поднимает мятежи против Ориона и бескомпромиссно требует полной независимости. Правительство Ориона, не расплатившись за партию мозгов русалов, прибывших в Ахетатон из Мемфиса  (столицы Европейского Поселения), прислало распоряжение о поднятии налогов. Население Европы подняло восстание. Ввиду разрыва отношений с Орионом и гаснущей защитой порта, пираты обнаглели до полного беспредела, мало того, они стали чуть ли не самыми почетаемой кастой на планете.
Ксеркс: “Вот здорово, Европы, та что на Земле и та, что с русалами, примерно одинаковы. Политический кризис полный. Орион без мозгов русалов то как-то обойдётся, хотя последует сильный удар по компьютерной технике, но что будет делать Независимая Европа? Эти то русалы нужны только из-за их мозга. Если никто их головы покупать не будет, то за счет чего будет жить Мемфис?”
Анубис: “Я не общественник, а физик. Потому могу ошибаться, но по моим представлениям, простые гуманоиды никому не нужны, ни орионским политическим тиграм, ни европейским политозабоченным выскочкам. Сейчас начался на Европе грубый политический процесс, в ходе которого несколько особо шустрых пройдох получит места президента и министров. То, как народ будет жить, им до полной фени. Уйдет орионская техника, на Европе нет ни одного завода. Уровень жизни резко полетит вниз, вслед за уровнем технической оснастки.”
Ксеркс: “Интересно, а где же тогда Европа возьмет муку и прочие растительные продукты? У них же кроме водорослей и гидр со спрутами ни черта нет.”
Анубис: “Это им будут привозить пираты. В мемфисской республике профессия пирата теперь станет почетной и главной. А потому, пролетать мимо станет еще опаснее, чем ранее.”
Ксеркс: “Аппарат там как? Все еще стоит, который к Земле летел меня забрать и команду землян к нашей планете?”
Анубис: “Тот то стоит, скоро отправится, только я еще раз говорю, пиратов тут немерено. Нам повезло, мы проскочили, но вот потом что будет, когда назад полетим, не знаю.”
Ксеркс: “У меня большие проблемы со здоровьем, не говори это Снофру, мы должны сначала обсудить это с землянами, иначе последствия могут быть ужасны для человечества. Говорю тебе как другу, но пока ты молчи. Надо будет, сами скажем орионскому начальству, такое не скроешь.”
Анубис: “Так что случилось с тобой на Земле? Отравился или заразился чем.”
Ксеркс: “Во Франции я был на раскопках того аппарата, который ты мне указал по координатам. В этой стране вовсю орудует террористическая организация Антигрис под лозунгом “Земля для землян”, ее последователь-смертник устроил теракт прямо на объекте, в ходе которого я чуть не погиб. Камикадзе взорвал бомбу, которая осколками изрешетила мне живот и ноги. На ноге кость перебита под прямым углом, доктор Монтескье хочет делать операцию и вживлять титановую кость.”
Анубис: “Кошмар, я думал ужасы только в нашей политике бывают. Интересно, и кому из нас эта Земля приснилась, чтобы мы на ней жили. 25000 лет назад мы наткнулись на эту планету. Кроме грязи и дикого примитивного сафари на ней ничего. Эту гнусную помойку и даром нам посещать не нужно. Ни промысловой скотины, ни условий, ни минералов для нашей долгой жизни. Ну много ли там меди в воде? Там поживаешь, от анемии помрешь. А ввозить - зачем?”
Ксеркс: “Люди на ней есть толковые, та команда, с которой мы познакомились. Поверь мне, они - не животные, хотя анатомическое строение совсем другое. Ну и микроэлементы другие - где у нас медь, у них железо.”
Анубис: “Толковые? Те, что тебя взрывали? Те толковые?”
Ксеркс: “Меня взрывал какой-то один идиот, не всё же человечество. Да, теперь это повод для разрыва контакта. Ты с Зоей или Евгением говорил?”
Анубис: “Больно дорог разговор с ними. Разговор с отсталыми овцами тебя к инвалидности привел. А Монтескье гони от себя. Он тебе глотку перережет скорее, чем вернет способность ходить. Почем ты знаешь, что он не из Антигрис?”
Ксеркс: “Был бы из Антигрис, уже давно бы прирезал. Он мне кишки сшивал, и сшил правильно и удачно. Я его научил, как жировые клетки можно заразить вектором, чтобы они в кровь превратились.”
Анубис: “Отсталые обезьяны, лететь тебе надо с этой проклятой планеты. Да на ней не только лес проклятый, она вся проклятая.”
Ксеркс: “А как же с землянами, которым мы обещали путешествие на Орион?”
Анубис: “Теперь не знаю. После выходок Антигрис - не знаю. По крайней мере настроения нет. А если объективно, то вам придется первую остановку делать на Европе в любом случае, а там полно пиратов и всяких разных бунтарей. Ты землянам говорил, что они будут в космосе еще остановки делать?”
Ксеркс: “Неужели они столь глупы, что думали о прямом перелёт? “
Анубис: “Не мне решать, но если по уму, то послать надо землянишек куда подальше. Когда им обещали, тогда во-первых Антигриса не было, а во-вторых, у нас с Европой намного легче остояли дела.”
***
Зоя: “Мсье Кавалье, какие дальше ваши планы?”
Кавалье: “Я звонил в контору, мне сказали, что сейчас краеведческий музей начали восстанавливать строители. Я могу еще две недели провести с вами.”
Внезапно зазвенел телефон.
Кавалье: “Странно, французская криминальная полиция.”
Зоя:  “Поговорите, примите звонок.”
Кавалье: “Я слушаю…”
Полицейский: “Жак Анри Кавалье, ваша жена и сын найдены застреленными у себя дома. На столе записка: “Если не умрет гумарь, ты будешь следующий.”
Кавалье побледнел и тяжело упал на кресло.
Зоя: “Что случилось?”
Кавалье: “Антигрисовцы прибили мою жену и ребенка. Угрожали мне, если я не убью Ксеркса.”
Зоя: “Что будете делать?”
Кавалье: “Вынужден покинуть проект и выехать на Родину. Я еду в посольство.”
Зоя: “Кошмар, не шуточно. Надо предупредить полицию, чтобы поставили охрану семье хирурга, Монтескье.”
Кавалье: “Не в коем случае. Сейчас в полиции 90% работает антигрисовцев. Слава богу никто документально не оформил кого именно он лечит.”
Зоя: “Обсудите вопрос выхода из проекта с Кириллом Афанасьевичем. На знаю, я врачу скажу о вашем горе. Далее пусть сам решает, что делать.”
Кавалье уходит. Больше его никто не видел ни в проекте, ни в краеведческом музее, ни даже на похоронах членов его семьи.
Зоя пошла в палату Ксеркса, врача там не нашла. Вместо врача там был Андрей.
Зоя: “Андрей, антигрисовцы убили жену и ребенка Жака Анри.”
Андрей: “В смысле Кавалье?”
Зоя (шепотом): “Да. И он покинул проект.”
Андрей: “Во новости, у французов всегда с головой проблемы были. Ну нормальный человек разве будет танцевать с отрубленными гильотиной головами в руках? В годы первой революции это было нормально.”
Зоя: “Когда она была?”
Андрей: “В 1792 году.”
Зоя: “Ну так сколько веков прошло…”
Андрей: “А толку, человек то не меняется.”
Зоя: “Теперь то что делать?”
Андрей: “Не знаю.  Мы разменялись на такое фуфло. Ну зачем нам был этот чертов лес? Эти дешевые сказки тупых невежественных маразматиков? Мы Орион променяли на грязную тухлую келью выжившего из ума алхимика.”
Зоя: “Кто знал?”
Андрей: “Кто знал, что во Франции Антигрис почти у власти? Да, вы прямо не знали. Сами же обсуждали, а  толку? Надо было прямо сказать Ксерксу и его дружкам, что Франция - опасная и не подходящая для исследований страна. А там бы пусть гумари сами решали, стоит рисковать или нет. По крайней мере может свою охрану нам дали.”
Зоя: “Андрей, я беспокоюсь за безопасность Монтескье и его семьи. Ребята там очень непростые. А где он сейчас?”
Андрей: “Операционную готовит, будет Ксерксу ногу ремонтировать завтра.”
Зоя: “Скажи ему про Кавалье.”
Андрей: “Что скажи? Наше ли дело слухи распространять? Это должен сказать Кирилл Андреевич, ты должна ему доложить имеющуюся у тебя информацию,  а он уже сказать кому посчитает нужным, в нужной манере и тоне. Зоя, займись собой. Твоя суетность только мешает нашему делу.”
***
Новая Каледония, Нумеа, Ру-де-Шарлерой, штаб-офис Антигрис.
Марао: “Пьер, пишите: “В результате вмешательства в земные дела в течение последних лет проплачивалась орионским правительством растление малолетних, распространение деструктивных идей среди молодежи - пьянства, наркомании, гомосексуализма и инцеста. Не знаю, как живут орионцы, но в земных рамках это просто неприемлемо. Если вы французы, потомки Марата, Наполеона...то вы обязаны защищать Францию от любых завоевателей, будь то соседи в Европе, будь то пришельцы с далеких миров…” Люк, тебе есть, что добавить?”
Люк: “Орионский гуманоид Ксеркс уничтожил главную достопримечательность и памятник раннесредневековой французской культуры в Проклятом Лесу, избыточно нафантазировав о каких-то векторах. Просто в планах инопланетян Ориона полное уничтожение французской культуры и насаждение на ее место своей, не пригодной для нашей планеты.”
Пьер: “Слава Богу, этот Ксеркс умер.”
Люк: “Ты уверен что он умер? По чему ты решил, что он умер?”
Марао: “Если мы напишем, что он умер, то это вселит в наших молодых партийцев уверенность в себе. Если он не умер, то значит нужно организовать теракт еще раз. Пьер, разберись и немедленно, жив Ксеркс или нет?”
(Прошло два часа)
Пьер: “Во вторник на прошлой неделе микроавтобус некого Кавалье пересек французско-немецкую границу. В его этом самом микроавтобусе находился больной очень серый с яркозелеными губами (нездоровый для орионца вид) гуманоид, которому врач Монтескье ставил капельницы.”
Марао: “Данные - точные? Где это ты нашел?”
Пьер: “На границе служит наш партиец, Жерар. Он это и рассказал.”
Марао: “Черт! Вы все идиоты! Козлы и бараны! Почему Жерар не пришил того гумаря в автобусе? Гумарь был во Франции и вы, дебилы, не пришили его! Значит  орионская зараза сейчас в России ошивался.”
Пьер: “В России наша партия под запретом.”
Марао: “В этой проклятой стране всегда все хорошее под запретом. Не для того во Франции побежала Великая Революция, чтобы безобразный гумарь топтал французскую землю и жрал мясо, которое вырастили французские свинари для своего народа! Выпустить гумаря живым, хорьки, это образец вашей идиотии!”
Пьер: “Семья Кавалье уже в Аду, сам глава семейства куда-то исчез. Я о нем ничего не знаю.”
Марао: “То, что Кавалье ты не видел, это еще не значит, что он мертв. Придурок! Президента и комиссара Новой Каледонии ты тоже, дебил, никогда живьем не видел.”
Подошел Рене
Рене: “Я пришел с хорошей новостью. Население Новой Каледонии большинством голосов высказались за идею сделать гимн Антигрис - государственным гимном островов.”
Марао: “Настаивай, чтобы гимн исполнялся со словами, чтобы народ не путал его с Варшавянкой. Рене, только ты - молодец! С тебя хоть музыка, а те дебилы гумаря с нашей страны выпустили….Так, значит др. Монтескье лечит гумаря. Где сейчас этот предатель нашей великой Родины?”
Пьер: “В России.”
Марао: “Проклятье! А семья этого пассивного меньшинства где проживает?”
Пьер: “В Дижоне.”
Марао: “И кто у него там?”
Пьер: “Дочь, сын и жена.”
Марао: “Распорядись, чтобы всех троих взяли в заложники. Сначала поставим к стенке его жену. Затем скажем, чтобы прирезал гумаря, если не прирежет, то убьем дочь, затем сына. Понятно, идиоты, что делать надо? Расстрелы записывать на видео и крутить этому вероотступнику и предателю, пока скальпель не полоснет по шее…”
Звонок в дверь.
“К вам медсестра.”
Марао: “Козлы, за дело! Медсестра, войдите.”
Медсестра: “Марао, последний укол векторана, средства из России.”
Марао: “У меня был рак четвертой степени и только эти чудо инъекции его полностью излечили.”
Медсестра: “Как сказал врач, действующее вещество создал Ксеркс, тот самый гумарь, который в России живет.”
Марао: “Жил. Мы его взорвали.”
Медсестра: “Говорят, что он так просто рак вылечил, что удивлена была вся земная медицина.”
Марао: “Вылечил, значит, нам он тем более не нужен. Раздавить урода!”
***
Зоя: “Кирилл Афанасьевич, др. Монтескье сейчас где?”
Кирилл Афанасьевич: “Он на операции, заменяет кость Ксерксу на металлический внутренний протез.”
Зоя: “В его офисе телефон орет.”
Кирилл Афанасьевич: “Ты понимаешь, что он на операции и не мешайте ему.”
Выходит др. Монтескье.
Др. Монтескье: “Операция прошла успешно, я применил земные и инопланетные технологии, Ксеркс сможет ходить без костылей, но нескоро.”
Зоя: “Телефон ваш звонил.”
Др. Монтескье: “Принесите его.”
Врач схватил телефон и упал в обморок.
Зоя: “Что там?”
Зоя подбежала к врачу и взяла из рук аппарат. Из телефона шло вещание: “Итак Жаклин Монтескье расстреляна как предатель французской нации, следующий на очереди к стенке ваш сын Жак. Если завтра гумарь не умрет, то умрет ваш сын.”
Прилет Орионцев
Не успел др. Монтескье прийти в себя, как открылась дверь и вошло несколько гуманоидов в военной форме. С ними вошел Кирилл Афанасьевич. Врач еле еле приходил в чувства. К нему подошел капитан орионской полиции, Аменофис.
Аменофис: “Др. Монтескье, вы задержаны для выяснения обстоятельств.”
Др. Монтескье: “Во время операции Ксерксу антигрисовцы убили мою жену и обещают убить моих детей, если я не убью Ксеркса.”
Аменофис: “Теперь ваше дело - не медицина, вы должны рассказать нам некоторые подробности ранения Ксеркса нашим следователям.”
Др. Монтескье: “Сейчас я должен ехать во Францию. У меня очень большие проблемы.”
Аменофис: “У вас намного большие проблемы, чем вы себе представляете. Если мы найдем, что ваша деятельность принесла вред Ксерксу, то вы будете осуждены по нашим законам.”
Др. Монтескье: “Вы понимаете или нет, бандиты убивают мою семью.”
Аменофис: “Я уже вам сказал, что проблемы у вас намного больше, чем вам кажется.”
Кирилл Афанасьевич, заметив неладное с доктором, сразу подбежал к капитану орионской полиции и пытался отбить француза.
Кирилл Афанасьевич: “Он - всего лишь врач, на самом деле набедокурила группировка Антигрис и нехило.”
Аменофис: “Антигрис - это ваша земная проблема. Не совсем понятно, зачем вы снаряжали экспедицию с Ксерксом в страну, где для инопланетян небезопасно.”
Кирилл Афанасьевич: “Снаряжал не я, а Павел Иванович. Он проект покинул, когда с Ксерксом проблемы начались. На его место меня поставили.”
Аменофис: “Павел Иванович тоже нужен, где он кстати?”
Кирилл Афанасьевич: “Он уехал на юг, точно не знаю куда.”
Аменофис: “Сообщите ему, чтобы возвращался, иначе придется нам обратиться в российскую полицию. Дело - серьезное, мы должны полностью и правильно понять, что произошло у вас здесь на Земле, дабы принять адекватные меры.”
Подходит др. Герон к капитану полиции и сообщает, что осмотрел Ксеркса и Жерар Монтескье на самом деле ничего антимедицинского не сделал.
Аменофис: “Жерара Монтескье мы не можем отпустить не по той причине, что он обвиняемый или подозреваемый. Он нам нужен в качестве свидетеля. Президент хочет досконально понять, в чем дело. По идее мы могли прилететь, сжечь Францию лучом лазера, забрать Ксеркса и улететь, но президент Осирис потребовал подробности случившегося.”
Др. Герон: “Проблема в том, что сегодня утром антигрисовцы расстреляли дочь доктора. Они требуют от моего земного коллеги, чтобы он прирезал Ксеркса.”
Аменофис: “Помешать этим моральным уродам мы уже не сможем физически. Уверен, что бандиты держат семью врача в заложниках не в городе, а где-то в глубинке. Их сейчас найти мы не сможем.”
Др. Герон: “Тогда что получается, Жерар потеряет всех родных?”
Аменофис: “За это я на себе вину не вижу. Мы им на несколько лет оставили здорового доктора генетики Ксеркса, планета пригодна для его жизни. Питание пригодно, инфекций нет. Теперь мы находим его инвалидом, который двигаться сможет только через три месяца даже при переходе на нашу реабилитацию.
Подходит Кирилл Афанасьевич.
Кирилл Афанасьевич: “Павел Иванович сейчас в пригороде Сочи на даче. Ехать сюда отказался.”
Аменофис: “Тогда я направлю за ним ребят; показания Павла Ивановича очень ценны для следствия. Хорошо на данный момент момент собери группу всю целиком и я хочу взять показания от каждого отдельно. Начну с Вас, но сначала соберите всех своих подопечных здесь.”
Кирилл Афанасьевич занялся выполнением поручения.
***
Опросив всех присутствующих кроме Павла Ивановича, Аменофис огласил полный вывод: “Опасности для Ксеркса в России не было. Террористическая организация Антигрис действует только во Франции и еще некоторых странах. Въезд во Францию для Ксеркса выбили с большим трудом. Получается французское правительство за судьбу Ксеркса не ручалось, потому и долго не давало визы, и в этом было право. Общих очертаний организации Антигрис, кроме географических, установить не удалось.”
Следователь Ахмес: “Странно, Антигрис возникла во Франции, пользуется успехом в странах с радикальным политическим режимом, очень могущественна и агрессивна, очень быстро собрала голоса. Но на пустом месте столько шума не бывает. Значит каким-то образом представители нашей расы проникали скорей всего во Францию и шкодили, что и вызвало столь обширную ненависть к нам.”
Аменофис: “Данных о официальных прилетах нет.”
Ахмес: “Кто говорит о официальных прилетах? Воспользовавшись беспорядком в отношениях между поселением на Европе и метрополией, пираты наверняка наведывались сюда за какими-нибудь грязными делами. Те ребята без морали: они вполне могли воровать или увечить скот, красть детей, просто пугать своим видом население.”
Аменофис: “Не думаю. Зачем? Тут, я понимаю, больше играет другая фобия, а именно: мы останемся жить на Земле навсегда.”
Ахмес: “Все-же я не считаю, что все прошло совсем без нашего влияния. Земляне безусловно сделали из мухи слона, безусловно сюда наплюсовали уйму всякой выдуманной ими же самими белиберды. Но дыма без огня не бывает. Надо докопаться до истоков: когда Антигрис зародилась и что стало ее основой. Потому нужно хорошо изучить вопрос на самой Европе. Первое - появлялся ли там когда чисто земной товар - когда и какого содержания.”
Аменофис: “Официально мы Землю не посещали до этого случая ни разу. Однажды потерпел крушение наш корабль с лабораторией:часть досталась Франции, часть Украине, большая часть Египту. Но после этого ни одного полета.”
Ахмес: “Еще раз говорю, это официально. Пираты летают куда угодно и так часто, как получают за свои полеты прибыли.”
Аменофис: “Пираты - да, но сейчас на Европе смута и скорей всего свои неофициальные полеты они засекретят.”
Ахмес: “Я считаю, что надо допросить и самого Ксеркса. Он сильно пострадал от пиратов сам, они убили его девушку. Земной товар промышленной ценности не представляет; однако научный интерес может и вызвать. Наверняка Ксеркс лучше знает, что именно им с Земли нужно для исследований.”
Аменофис: “Исключать допрос Ксеркса я и не собирался. Только надо спросить анестезиолога, когда он будет адекватен.”
Ксеркс пришел в себя и анестезиолог подтвердил его адекватность. Сразу же к нему подоспел следователь Ахмес.
Ахмес: “Ксеркс, вам придется ответить на некоторые вопросы, что сильно облегчит разбирательство в стой непростой ситуации. Однако вы можете кое что не знать или сомневаться. В таких случаях свои показания разделите на то, в чем вы уверены и в чем сомневаетесь.”
Ксеркс: “Хорошо, я вас понял.”
Ахмес: “Когда вы впервые услышали слово “Антигрис” и от кого, попытайтесь вспомнить.”
Ксеркс: “О Антигрис я впервые узнал из интернета, Павел Иванович говорил, что мы недооцениваем эту организацию.”
Ахмес: “В смысле? В России ее филиал есть?”
Ксеркс: “В смысле опасности. В России, я точно знаю, она под запретом.”
Ахмес: “Павел Иванович и другие члены российской группы вас предупреждали об опасности для вас нахождения во Франции, вы подписывали какие-нибудь бумаги, что согласны на риск.”
Ксеркс: “Нет, прямых документов я не подписывал, однако вопрос безопасности мне рекомендовали умолчать. Франция не давала визы до самого конца, пока не поняла опасность объекта, на который я поеду в целях его обезвредить.”
Ахмес: “По вашему опыту вы можете сказать, что французы все как один поддерживают Антигрис?”
Ксеркс: “Нет. Есть французы, которые заботились обо мне и помогали. Кавалье куда-то исчез, а у Монтескье начались проблемы.”
Ахмес: “Те двое - вопрос для других свидетелей, лучше скажите, эти двое говорили что-нибудь про Антигрис?”
Ксеркс: “Да, что это абсолютно безумные не адекватные и очень агрессивные люди.”
Ахмес: “Они вам говорили, когда зародилась эта организация и что было главной причиной ее зарождения?”
Ксеркс: “Нет, они либо боялись лишний раз касаться этой темы, либо испытывали крайнюю ненависть к этой организации.”
Ахмес: “Перейдём к другой теме. Ваша лаборатория, лаборатория ваших друзей или научные журналы повествуют о изучении земных животных, растений и людей до вашего прибытия на планету?”
Ксеркс: “Нет, этим никто не хвастался. Однако в статьях я иногда находил о культурах клеток из коровьих глаз, половых органов и крови.”
Ахмес: “Какие даты были у этих статей, вы их найти сможете в базе данных?”
Ксеркс: “Раньше я этим не интересовался, но теперь обязательно предоставлю материалы следствию.”
Ахмес: “Вы что-либо находили в литературе о детских тканях, органах?”
Ксеркс: “Нет, этого не было до тех пор, пока эти материалы не предоставила российская академия наук.”
Ахмес: “Вы слышали жалобы маловоспитанных встречных людей,что вы похищаете скот, детей, причиняете увечия.”
Ксеркс: “В России - нет.”
Ахмес: “А во Франции, значит, да? В шутку или еще как?”
Ксеркс: “Нет. Первые слова от антигрисовца, которые я слышал, были “Вива Марао!”. Больше ничего.”
Ахмес: “Хорошо, посмотри литературу, статьи сбрось мне на электронную почту. Постарайся фильтровать даты. Еще, в разделе “производитель материалов” как значились коровьи глаза и яичники, не помните?”
Ксеркс: “Помню, “от капитанов околоземных маршрутов”.”
Ахмес: “Каких капитанов? Может быть пиратов?”
Ксеркс: “Я не знаю, мое дело была только генетика.”
Ахмес: “Хорошо, с вас только статьи.”
Ахмес ушел из палаты Ксеркса и поспешил к Аменофису.
Ахмес: “Вот видишь, на Европе вовсю шли исследования некоторых органов и тканей земного крупного рогатого скота. Вот кто поставлял материал, и где его получал?”
Аменофис: “Хороший вопрос. А о человеческих органах и тканях глухо? Мне надо узнать, откуда развилась такая лютая ненависть землян к нам.”
Ахмес: “Нет, с этим тихо. Ксеркс ничего на эту тему не знает.”
Аменофис: “Я копнул историю Франции, материалы мне предоставил Кирилл Афанасьевич. Так вот. Страна эта была очень беспокойной и одиозной. В одно время заживо сжигали на кострах своих же соотечественников за неверие в Бога или неправильное по мнению большинства верование в Бога. Также сжигали увечных от рождения или заразившихся инфекциями, уродующими внешность. Затем был век, когда страна занималась активными поисками наилучшего политического режима от монархии до республики. Смену режимов делали по нескольку раз за пять лет. И все эти смены социальных формаций щедро омывались кровью из гильотин. Последнее, что интересно, это попытка построить толерантное общество. Эта счастливая сумма всех со всеми с оглушительным треском лопнула и тут, я понимаю, Антигрис и вылез.”
Ахмес: “Чтобы бороться с врагом, надо его знать лучше, чем он знает себя сам. Итак, надо выяснить, в чем понт этого Антигрис, чем он пленяет людей?”
Аменофис: “Пока не понятно, но узнать это придется.”
Ахмес: “Ксеркс не то ищет, пиратами должна заниматься криминальная полиция, а не генетик. По всему вижу, что Ксеркс - ученый-божий одуванчик, он только ученый, других извилин увы, в его мозге нет.”
Аменофис: “Что ты предлагаешь?”
Ахмес: “Ксеркс вхож в земной интернет, пусть он лучше соберет данные по биографии этого самого Марао. Статьи статьями, а биографию он выудить может.”
Аменофис: “Может можно фиктивно вступить в партию этого самого Марао через интернет. Тогда больше партийной литературы будет доступно и история самой партии.”
Ахмес: “Все, я иду к Ксерксу.”
***
Евгений: “Зоя, я скачал из интернета пособие для вступающего в ряды Антигрис. Оказывается, они рады всем новым членам.”
Зоя: “Дай-ка почитать.”
Евгений: “Почитаем вдвоем.”
Зоя: “Сейчас Марао 59 лет. Он получил по наследству к югу от Лиона, где-то между Лионом и Марселем, огромное имение с древним средневековым замком. Старина, история, преемственность поколений и традиции для молодого хозяина были чужды, он не желал заниматься всем этим и уехал в Париж изучать инфотехнологии. В родовое имение наведывался редко. Однажды наведался уже доктором информационных наук. Некоторое время пожил. Был взбешен, что бывает хоть и не долгая в тех краях зима, переехал жить во владение Франции острова в Тихом Океане, Новую Каледонию.”
Евгений: “Стало быть имение продал. Интересно, за сколько?!”
Зоя: “Не вяжется. Человек очень не простой. Вот просто так взял и продал замок. И о климате перебор какой-то. Родись я между Лионом и Марселем, фиг бы куда переезжала. Конечно, если ты в Глазго родился или Анадыре, то на юг потянет.”
Евгений: “Смотри, немало важно. По датам сходится с его жизнью в имении - начал обращаться к врачу-онкологу. Перед этим разводится с женой из-за мужского бесплодия. До переезда в родовое имение с этим проблем не было. Она родила дочь, но Марао хотел сына, но сексолог ему сказал, что его личиночная линия вся умерла буквально со дня.”
Зоя: “Это ты в интернете нашел?”
Евгений: “Да.”
Зоя: “Так там кляуз и сплетен полно.”
Евгений: “Только личиночная линия погибла “со дня” у двух мужчин: у меня и у него. Может я его дальний родственник?”
Зоя: “А...поняла, не хочешь ли ты сказать, что Марао - потомок Жана Отважного?”
Евгений: “Слушай, а оно, наверное, именно так и есть. Замок продал государству именно Марао и координаты того замка совпадают с координатами замка Жана Отважного.”
Зоя: “А его отказавшая размножалка и множественный онкогенез говорит о том, что он побывал в лаборатории алхимика.”
Евгений: “Очень на то похоже, а если он там побывал, то напугался, наверное, очень не на шутку.”
Зоя: “Далее все понятно: значит он в своем лесу нашел то, что люди сами при всем желании создать не могли. Он решил, что без инопланетян тут дело не обошлось, а раз они когда-то тут уже были, то и вернуться могут. Потому то он и поспешил избавиться от этого ужасного места.”
Евгений: “То есть он боялся, что не сегодня завтра прилетят хозяева этого всего...и ему не сдобровать.”
Зоя: “Именно так. И потому решил подготовиться во все оружия и спасти свою многострадальную землю от пришельцев.”
Евгений: “Логично. Смотри, примерно в тридцать лет он создает клуб очевидцев НЛО и фотографии из лаборатории - как знамя и доказательство необходимости дела. Мол, не чушь это.”
Зоя: “Первые три года он жалуется, что в его клубе очень мало народу, а среди пришедших очень много недалеких людей, которые большей частью склонны к галлюцинациям.”
Евгений: “Затем он строже и строже сортирует последователей. Верить и рассказывать сказки, что тебя похитили и изнасиловали уже не достаточно. Надо иметь какие-либо физические подтверждения.”
Зоя: “После крушения Евросоюза, после сокрушительного взрыва идеи толерантности, Франция переживала смутный тяжелый период: чтобы жить верить во что-то надо, но в душу ничего не лезет. Религия - уже не нова, а потому затерта до дыр разнотолками, оспорена и скорее служит лишь еще одним словом, обозначающим этническую принадлежность, а не связь с Богом. Сам Марао вспоминал, согласно агитационным материалам, что он католик только для того, чтобы еще раз подчеркнуть, что он француз, а не потому что он верит в непорочное зачатие и воскресение покойных Господом. Атеизм в их толерантном исполнении привел к почти полному вырождению: вовремя пробудились, ума как-то хватило, что не надо делать искусственных детей для бесплодных и содомитов. Вовремя, как говорил Ксеркс, еще бы немного и человечество в могиле.”
Евгений: “Кстати последний грех он приписывает почему-то инопланетянам, что они человечество на противоестество вдохновляли.”
Зоя: “Просто в толерантной Франции была до Антигрис популярна очень слащавая организация, которая пропагандировала клонирование человека, создание детей с заданными свойствами, трансгенов, потомков однополых пар. Говорила, что ее этими идеями инопланетяне потчуют. Марао одним махом разнес эту организацию, объявив инопланетян вне закона, а все ею пропагандируемые “ценности” растлением человечества.”
Евгений: “Получается сами люди бедокурили, а виноваты теперь инопланетяне.”
Зоя: “Люди - существа избалованные, мало кто останавливается, когда врачи говорят: у вас не будет ребенок. Услышав эту фразу, большинство согласно весь мир с ног на голову перевернуть - им ребенок нужен здесь и сейчас и любыми средствами, а то, что у него гены поломаны несет в себе жестокую расплату за счастье родителей, которое неминуемо выльется в раке, наборе самых тяжелых заболеваний, бесплодии или уродствах в своих потомках - это большинство не волнует.”
Евгений: “Природа - очень жестокая, и главное в жизни, оказывается, не выжить, а сыграть по правилам. Представляешь, при синдроме Ангельмана в геноме есть два здоровых гена, но не от того родителя, от которого надо. И потому они оба молчат, а при этом организм гибнет. Спасать организм не надо, надо сыграть по правилам, даже если организм при этом помрет и никаких “А если…”. И даже Ксеркс говорит, что его уже не спасти.”
Зоя: “Так Марао, получается, весь этот жалкий лепет уродов, вечно чудес желающих, ежовыми рукавицами выколотил и доходчиво объяснил людям, что жить надо по правилам, а не по хотелкам. Потому люди и выжили. Только почему он все это извращенство приписал инопланетянам?”
Евгений: “Гадать тут нечего, потому что обнаруженная им машина наверняка наградила его клоненком, а может историю Жанки Бесплодной его род лучше всех помнил.”
Зоя: “Я думаю первое, значит он спустя какое-то время еще раз хаживал в свой Проклятый Лес и увидел в банке стеклянной развивающегося ребенка. Далее - раскат мата, религиозной истерии и уничтожение плода вместе с банкой. Неспроста мы одну искусственную матку нашли разбитой. И огромная беспросветная ненависть к клонистам-инопланетянщикам.”
Евгений: “Когда ему было 32 года он знакомится с двумя фермерами, которые принесли ему двух мертвых телят с вырезанными глазами, половыми органами и выкачанной кровью. Фермеры ему рассказали, что видели инопланетян, которые это вытворяли, но они побоялись подойти. Марао их сделал лучшими друзьями и сподвижниками.”
Зоя: “Все как всегда в этой жизни: сложно, неоднозначно, грубо, тяжело и жестоко. И каждый раз, когда человечество хочет построить что-то свежее, светлое, красивое, оно ломается поперек и люди оказываются в еще большей западне, чем были до своей попытки изменить мир к лучшему.”
Евгений: “Самое страшное, что платить за грехи чужие приходится чаще всего случайным людям, которые просто оказываются не там и не в тот момент. Материал нашего диалога надо передать Ахмесу или Аменофису. Первый, мне кажется, активнее ищет правду, чем второй.”
Зоя: “Надо же, даже у них счастья нет. Я думала другая планета, они прилетели к нам. Значит прогресс, значит они выше нас, значит они научились жить все вместе, слышать друг друга, не воевать друг с другом, опыты на машинах делают, а не на животных, не убивают уже животных, чтобы кушать, а выращивают мясо в колбах изначально без мозга и чувства боли. На самом же деле нет! На фоне использования темной энергии и темной материи для полетов, от которых наша наука отвернулась как от непознаваемых, их культурно-социальный уровень остался в нашем восемнадцатом - девятнадцатом веке. О животных и речи не идет. Тут в отношениях Европа-Орион конь не валялся. Чистый дух отделения США от Великобритании, не дать, не взять.”
Евгений: “Ты только этого им не скажи. Посмотрят как на дуру. А нам, землянам, много есть чем похвастаться....”
Зоя: “Но так все пасмурно и банально, в кои века встретилось два совсем разных человечества, чтобы так беспросветно утонуть в бытовухе, внутренних конфликтах, внешних конфликтах...и радость встречи извести в ничто. У меня чувство, что я не с более передовой цивилизацией познакомилась, а с какой-то земной страной.”
Евгений: “Нет времени разводить демагогию, пошли выложим Ахмесу, что накопали, быстрее решение будет, что дальше делать.”
К Ориону Через Европу?
Президент Осирис: “Нефер, вести корабль сейчас через Европу очень рискованно, там сейчас творятся большие беспорядки. Народ смял власть и провозгласил Мемфисскую Республику. Они разобрали терминал, пришвартоваться будет трудно. Да и не особо нам они рады будут.”
Нефер: “Ну и ситуация...что же нам теперь делать? Мы же землянам обещали. Надо Ксеркса домой вывозить, пока его антигрисовцы не убили.”
Осирис: “Земляне - то не вопрос, их можно напугать, что у нас война и они могут быть убиты, с Ксерксом тяжелее. Ученые Европу покинули массово, а потому Мемфисская Республика может его просто выкрасть.”
Нефер: “На Земле ему тоже делать нечего. Как я понял, что пираты землянам насолили, да и случайный наш подарок им жизнь попортил. То эти биоанализаторы, то русалы…отчасти сами на ум и совесть не особо одарены.”
Осирис: “О рисках предупредить надо всех. Согласятся, пусть летят. Но объяснить им как детям малым, что назад они могут не вернуться  или вернуться так и не долетев.”
Нефер: “А что с Марао делать?”
Осирис: “Вот этот вопрос я до конца не решил. Ксеркса мы вывезем, Земля в наши планы не входит. Понт, против кого восставать уйдет, и Марао сам по себе никому нужным не станет. По сути дела Антигрис греем мы. Пока есть мы, пока есть красная тряпка для быка. Мы уйдем, быт сотрёт память, и Антигрис вылетит на свалку истории как отработанный материал.”
Нефер: “Должен согласиться, другое дело он людей на хлопает, пока на эту свалку улетит.”
Осирис: “Люди пусть сами идиотами не будут. И наконец приучаются сами свои проблемы решать. А то как в классе начальной школы: сами накуролесят, сами набедокурят, сами что попало творят, как умалишенные, а нам вечно обвиняки вешают. Это просто возмутительно! Оказывается мы их атеизму учили…да мы вас, идиотов, в глаза не видели. Не доросли жить с научными взглядами, кланяйтесь дальше своему Вучли-пучли да полуразложившихся мертвяков по городу таскайте. Удивительно, что вы, дикари, к Европе сами подлетели.”
Нефер: “Дело хуже. Мы виноваты уже во всех гнусностях земной истории - и в инквизиции, и в коммунизме, и в фашизме...больные на голову идиоты, эти земляне, причем на всю голову.”
Осирис: “Они это серьезно? То есть хотят сказать, что мы их учили друг друга на костре жарить?”
Нефер: “Да.”
Осирис: “Одиозный народ. Не успели мы прилететь, они все свои накопившиеся грехи на нас и посваливали.”
Нефер: “Это еще не все. Они нас обвинили, что мы земную молодежь растлевали своими грязными пороками: призывали к инцесту, педерастии и прочему. Что мы их учили больных детей искусственно создавать.”
Осирис: “Все, перестань мне рассказывать о больных людях. Мне сейчас не до них. Заметь, о том, что Ксеркс им рак вылечил и шизофрению - ни слова благодарности. Прикажи остановить поставки русаловых мозгов в Ахетатон. Мы без них обойдемся, а Мемфисская Республика через год назад попросится. У них же совсем ничего за душой.”
***
Зоя: “И опять все как всегда. Я же думала, помню, еще в школе сочинение писала, как произойдёт встреча двух цивилизаций….будет красивая изящная музыка, любовь, дружба. Мы поделимся друг с другом научными открытиями, техническими изобретениями, культурными и спортивными достижениями. Что немало важно, обсудим экологические вопросы, они нам помогут найти общий язык с животными, обойти необходимость забивать животных ради мяса...и что я вижу? Бегающие пинающие попавшееся на их пути солдаты, как с цепи сорвавшиеся крики командиров, полицейские допросы, военная полиция прощупывает каждого как опасного бандита-рецидивиста. И кругом грубая тяжелая политика. Францию загонял до смерти Антигрис, у них отделение Мемфисской Республики. Одно сплошное подозрение, ненависть и злобыхание, в котором полностью утонуло знакомство двух человечеств.”
Кирилл Афанасьевич: “Зоя, ты с ума сошла? Что за сивый бред сейчас порешь? Мы все - взрослые люди с политическими, экономическими и прочими интересами, а не дети ясельной группы, как ты.”
Зоя: “Наша встреча принесла только несчастье и нам и им. Кавалье лишился семьи, Монтескье пошел под суд за грехи Антигриса, они его могут и к гильотине приговорить за то, что он француз, а большинство французов поддерживают мсье Марао.”
Кирилл Афанасьевич: “Монтескье пошел как свидетель, как и мы с вами. Они его не подозревают. Они одно не могут понять, почему он не знает, где Кавалье.”
Зоя: “Я тоже не знаю, где Кавалье. Во Францию ему ехать нельзя.”
Кирилл Афанасьевич: “А мне кажется, что они вполне осведомлены, где Кавалье. Просто это секрет для нас. Человека с Землей больше ничего не связывает, наверное, он собрался с ними лететь, навсегда.”
Зоя: “Евгений говорит, что он исчез для всех, и Ксеркс тоже не знает, где он.”
***
Марао: “Идиоты, куда делся Кавалье? Вы говорили, что он едет во Францию, но его уже так давно никто не видел.”
Пьер: “Кавалье исчез для всех, русаки его тоже ищут.”
Марао: “Да плевать я хотел, кто этого урода еще ищет, пусть хоть сам Господь Бог. Мне нужен его труп. Второе, умалишенные, сына доктора расстреляли или нет?”
Рене: “Если мы щенка завалим, то лекаришка точно не прирежет Ксеркса. Зачем ему тогда его убивать?”
Марао: “Сам понимаю, безмозглая башка, сообщи папаше, что его щенок жив. Правда уже без ушей.”
Рене: “Врач требует координаты, чтобы удостовериться, что его сын действительно жив. Мы вроде согласовались, что привяжем его к столбу. Врач может приехать не один, а с охраной. Потому пусть пулеметчики держат ситуацию под строжайшим контролем.”
Марао: “Да, показать, что он жив, тому предателю Родины надо. Кстати, хорошая идея. Он приедет смотреть, мы кончим их обоих. Соглашайтесь. Предупреди людей по месту.”
***
Др. Монтескье: “Ахмес, я получаю вот эти видео расстрела моей жены и дочери каждый день на телефон. Они меня решили довести до помешательства.”
Ахмес: “Дайте сюда свой телефон. Смотрите, помимо видео они вам прислали еще несколько текстовых сообщений. Я не владею французским без электронного переводчика, потому лучше вам их прочесть самому.”
Др. Монтескье: “Хорошо.”
Ахмес: “Не хорошо, а читайте. Пока у них нет доказательства, что Ксеркс мертв, они всех заложников убивать не будут. Если они убьют последнего заложника, то смысл работать на них у вас сразу отпадает. В России они вас не найдут, а потому убить лично вас им сложно. Это не угроза, а реальность: узнает Марао, что Ксеркс умер, расстреляют последнего заложника. Он им станет не нужен.”
Др. Монтескье: “Они дали координаты, где будет находиться мой сын. Я хочу туда поехать. Я вам поведаю все, что вы хотите знать, но отпустите меня по-скорее к сыну.”
Ахмес: “Тогда они убьют и вас, если вы вернетесь во Францию. Я думаю, что поскольку координаты есть,то с вами надо послать маленький корабль. По тепловым и металлосенсорам мы узнаем, где сидят стрелки и уложим их раньше, чем они сообразят, что происходит. Я направляю вас офицеру Хефрену, он вам расскажет детали.”
Ахмес нажал кнопку, появился Хефрен и увел врача в другой офис. Уставший от собранного материала следователь ушел к Аменофису сделать доклад о результатах дня, потом тяжело поплюхался в свою каюту. Разбирать дела землян ему было несколько в тягость, хотя Аменофис вообще призывал его бросить игру с др. Монтескье, который был во-первых француз, во-вторых очень мало знал о расследуемом деле.
***
Евгений: “Кирилл Афанасьевич, не понимаю, что нас держит теперь от полета к Ориону? Ксеркс медицинскую помощь получил, болеть он будет еще долго. В корабле будет искусственная гравитация, почему мы не летим.”
Кирилл Афанасьевич: “Жень, нас держит не Ксеркс. У Жерара Монтескье оказывается сын расстрелян не был и орионцы решили его забрать у бандитов. Павел Иванович с Сочи так и не приехал, а он нужен на полицейский допрос. У Кавалье, я теперь понял, фиктивное исчезновение: орионцы его спрятали в каюте, которая на корабле следует за госпиталем, где лежит Ксеркс. Но официально по орионским законам его должны искать два месяца. Если не найдут, то дело закроют, напишут самоубийство. Но Павел Иванович подводит больше всех.”
Евгений: “Значит все дело в Павле?”
Кирилл Афанасьевич: “Да, он просто нас подставил. Орионцы его брать в Сочи не полетят, им ругань с российскими властями не нужна, преступления на нем никакого нет, потому и не особо нужен.”
Евгений: “А что орионская военная полиция говорит, почему они сидят на Земле?”
Кирилл Афанасьевич: “Не знаю, они могут не все говорить. У них внутренняя тяжелая проблема: от них отделилась Европа и это, скорей всего и есть главная причина, почему они до сих пор здесь. Еще, если я правильно понимаю, то ты - будущий муж Зои. Пожалуйста объясни своей суженой, что здесь ее бред про кошачьи танцы, музыку и межпланетный секс неуместен. Сейчас над ее маразмом смеется вся Земля, завтра засмеется Орион и вся вселенная.”
Евгений: “Кирилл Афанасьевич, последите за языком, моя невеста малость по иному видит мир, более по детски, чем мы, но к межпланетной содомии она не призывала. Во-первых эти ваши слова оскорбляют ее честь, а во-вторых инопланетяне их могут понять очень конкретно и последствия этого могут быть непредсказуемы.”
***
Аменофис: “Капитан Джосер, вам придется перепланировать полет. Наш спуск на Европу уже невозможен.”
Джосер: “А что там случилось?”
Аменофис: “Политическая погода вокруг Европы совсем не летная. Они легализовали пиратство, теперь их корабли совсем беспрепятственно стоят в терминалах Европы и летают вокруг планеты. Потому сейчас совсем не время лететь.”
Джосер: “А когда ситуация придет в норму?”
Аменофис: “Не знаю когда. Может через год, два, а может вообще не придет никогда. Мы то улетим, но землян нам брать с собой совсем не пристало в такой ситуации. Они погибнут, антигрисовцы будут плясать на одной ноге, что у них повод появился, нам то по идее все-равно, но совесть нам гибель земного экипажа никогда не простит.”
Джосер: “Да земляне не доросли еще до такого полета, они же как дети малые, особенно Зоя. Про нее Ахмес рассказывает такое, что едва от смеха удерживается. Мол, мы летели бог весть куда земных кошек спасать.”
Аменофис: “Зоя - фрукт еще тот, или овощ, не знаю как тут правильно сказать, но я вижу только одно. Оставить надо эту умалишенную детсадовскую группу на Земле и просто заняться одним - переправкой Ксеркса в Ахетатон. Он этим свиньям вылечил рак, неврологию, они же его искалечили и бог весть в чем нас всех обвинили. А то что дети будут плакать, так это вполне ожидаемо в такой ситуации. Кирилл Афанасьевич тоже очень странный, мне кажется, что он просто отрабатывает деньги. Команда ему мало интересна.”
Джосер: “Истинный командир ушел, когда проблемы с Антигрис начались. Этот действительно пришел за деньгами, но не пропадать же гранту. А молодежь и дело для него не суть важны. Вообще он играет: чтобы и грантовые деньги получить и не полететь. Написать отписку, мол, непогода была, я не виноват.”
Аменофис: “Значит все сводится к тому, чтобы землян не брать в полет.”
Джосер: “Что же им сказать?”
Аменофис: “Ничего, просто посади их в отцепленный отсек и сажи, чтобы они не выходили около недели. Когда нос высунут, мы уже покинем их звездную систему.”
Джосер: “Что делать с землянами? Вопрос как стоял, так и стоит.”
Аменофис: “Однозначно не брать. Посей меж них смуту, потом скажем, что они малые дети и до реальных космических высот не доросли.”
Джосер: “Глуповато выглядит. Не выйдет.”
Аменофис: “Тогда так. Подбей Кирилла Афанасьевича исключить из команды Зою. За ней сразу выскочит Евгений. За Евгением его циничный дружок Андрей. Они острят на словах, но на самом деле друзья не разлей вода. Потом выскочит Антон, а забрать с декрета Екатерину невозможно. Вот и всё. Лететь некому. Кавалье надежно припрятан, он рядом с Ксерксом, но входить к нему мы ему запретили.”
Джосер: “По детски как-то на самом деле, много шума, возни. Давай сразу скажем, что от полета землян мы отказываемся по техническим причинам, вопросу безопасности и плохой случайной навигации в космосе.”
Аменофис: “Тогда мы резко упадем в глазах землян, как неумейки и идиоты.”
Джосер: “А нам их слава нужна? Слава дикарей, обитающих на одном из оазисов жизни во вселенной.”
Аменофис: “Ты прав. Депрессия и удар будет у этих ребят, но придется привыкать к реальности.”
***
Марао: “Я вас собрал, идиоты, чтобы сообщить очень неприятную новость. Интерес к нашей партии в народе резко падает. Нам нужна буря, шумиха, проблема. Нам нужно показать этим тупым недоумкам, что мы нужны. Нужны им, Франции, человечеству. Я приказываю карликам нашей партии раздать маскарадные костюмы инопланетян и изуродовать скот одной из ферм в окрестностях Парижа. Еще, ты, Пьер, распорядись лично, чтобы в лаборатории создали эмбрионы от  однополых родителей, и подсунь их в мусорные мешки лаборатории академии наук. Нам срочно надо во главе академии поставить своего человека.”
Пьер: “Вам кажется, что проблема инопланетян затихла, на самом деле, вот сейчас, включив телефон я получил странное письмо от Гаспара, он говорит, что воздушную границу Франции пересек какой-то объект и исчез.”
Марао: “Ну и как ты из этого бреда духоподъемный понт высосешь? Нам нужна игра адреналина, герои, действо. Народ без горячих новостей о необходимости борьбы с инопланетянами опять скатывается в левое крыло. Им важно, почему в монополи хлеб подорожал на ливр, а не великие подвиги. Нам нужен срочно гумарь-шкодник и герой, кто его остановит и пропоет “смерть беспощадная всем неземлянам! Всем паразитам народов Земли…” нам нужно, чтобы наш костер горел и не затухал ни на миг.”
Пьер: “Я знаю, что партии нужна обильная реклама, пусть даже на пустом месте, но как мне создать негативного героя, если его нет.”
Марао: “Я уже сказал, что если нет предмета борьбы наяву, значит мы должны играть для народа цирк с конями, вернее, с гумарями. Я очень боюсь за выборы в Новой Каледонии, мы должны победить обязательно и я должен стать верховным комиссаром островов.”
***
Берне: “Ничего не понимаю, лекаришка за сыном лететь собирается или нет? Ну сколько нам тут сидеть и ждать этого старого идиота?”
Шарль: “Не теряй бдительность, болван, этот козел может прийти не один. Потому будь внимателен, и пулемет держи наготове.”
Бодуэн: “Мы уже час просидели, наблюдая этого щенка, может позвонить его папаше?”
Вивьен: “Придурок, подними голову.”
Бодуэн: “Я не понял, что???”
Вивьен: “Правильно, я сам не понял. Смотри, что над нами.”
Бодуэн: “О мой Бог, да это же инопланетный корабль. И он все ближе и ближе. Проклятье! Не знаю, как он нас находит, но он открыл огонь…”
Эти слова для Бодуэна были последними. Луч с аппарата испепелял людей, пытающихся вылезти из укрытия. Аппарат спустился ниже и из него спустилась лестница подобная той, что поднимает или опускает пассажиров в метро. По ней спустилось восемь гуманоидов в форме военной полиции, отвязали Жака и проводили его на корабль. Жак шел испуганно в корабль, однако среди землян ему намного страшнее, чем в инопланетном корабле. Следы отрезанных ушных раковин кровили, но боли он уже не замечал. Перед глазами маленького француза застряла сцена расстрела матери и сестры, когда несколько мужиков их мертвецки избили и потащили к стене. Потом оглушительные вопли “Вива Марао!” и “Да здравствует Франция!” и залп. Мать упала замертво, его яростно били ногами в живот, так, что он просмотрел расстрел сестры. Теперь его вели опять в буквальном смысле нелюди в аппарат, но после увиденных сцен они уже были не страшны. Жак не мог и подумать, что на борту корабля он встретит отца.
Микерин (орионское имя, не фамилия): “Ваш сын спасен, др. Монтескье, но вы не свободны. Жак должен нам рассказать, что он знает о движении Антигрис. Но это позже. Во Франции вам находиться сейчас нельзя, мы летим теперь в Россию.”
Др. Монтескье: “Пожалуйста, только не сегодня из него выпытывайте об этой организации варваров. Он слишком много пережил за последнее время.”
Микерин: “Он - мужчина, защитник Родины, потому должен быть готов всегда идти в бой, а не распускать сопли. Должен сказать, официально нас на Земле не было, но пираты сюда очень редко, но наведывались. Потому он должен быть способен защитить свою страну от любого врага.”
Др. Монтескье, не продолжая разговор, обнял сына и попросил, чтобы ему дали время побыть с Жаком наедине.
***
Кирилл Афанасьевич: “Зоя Владимировна Нижник, должен вам сказать не особо приятную для вас новость. В интересах научной экспедиции совет директоров принял решение о вашем исключении из числа участников полета.”
Зоя: “Кирилл Афанасьевич, скажите прямо, что никакого полета вы предпринимать изначально не собирались. Вы нас всех просто промурыжили как детей, у которых карусель закрылась, а родители их обнадеживают, чтобы они не плакали.”
Кирилл Афанасьевич: “Нет, Зоя, в нас во всех были вложены огромные средства государством, просто поймите правильно - ваша роль в поиске языка общения с инопланетянами. Сейчас весь наш коллектив почти свободно говорит на орионском языке, Ксеркс выучил русский язык. Потому между нами связь уже есть. А вы - филолог, смыслоуловитель, ваша работа просто в данном мероприятии выполнена до конца. Я могу вас рекомендовать на расшифровку древних и инопланетных языков в другие миссии.”
Зоя: “Да полета просто напросто не будет. Просто вы своими неумелыми руками хотите сварганить цепную реакцию ухода из проекта всего коллектива: если я уйду, то уйдет и Евгений. Евгений вам не пустотреп на незнакомом языке, как я, а генетик, огромный удар по миссии. По сути ставит полностью под вопрос смысл всего полета. На Евгении процесс не остановится: Андрей тоже без нас с Евгением никуда не полетит, так вы выбросите химика…”
Кирилл Афанасьевич: “Я вам все объяснил, что должен был. Сейчас бухгалтер принесет вам компенсационный договор на три года. Вы будете получать неустойку и компенсации за провал нашей операции. Подождите.”
Зоя (нервно): “Спасибо, я подпишу из дома через интернет. До свидания, Кирилл Афанасьевич.”
Зоя бегом выскочила из корабля орионской военной полиции, даже не посчитав нужным попрощаться с теми, кто был у нее на пути. То, что Евгений не полетит без нее она была уверена, а потому очень скоро позвонит ей. Отчасти она понимала, что в последнее время переигрывала со своими детскими мечтами, им правда должно было найтись место лишь в школьном сочинении, с другой стороны как-то оно все было подло. На самом деле цивилизации меж собой уже разговаривают, значит ее роль в полете уже на самом деле не нужна. Но дело даже не в том, нужна или нет, дело в том, что они коллектив, важно общение. Коллектив, где Евгений, Андрей, хоть и до мерзости злословный и циничный, Антон, французы….последние кого не хотелось Зое вспоминать, были Павел Иванович и Кирилл Афанасьевич. Первый убежал из проекта сразу, как начались проблемы, а второму по всей мимике и интонациям нужны были только слава, деньги и дешевые представления перед другими университетами. Как-то за время своей короткой работы Кирилл Афанасьевич умудрился охладить коллектив друг другу и убить интерес к полету. Как будто изначально стараясь свести дело на нет. Потому Зоя помчалась на вокзал, купить билет до Ярославля и забыть обо всем и всех. Однако звонок Евгения произошел намного раньше ее предсказаний. Евгений ей рассказал совсем удивительные вещи. Во время очередного допроса Ахмес сообщил, что они доставить людей на Орион не могут ввиду крупномасштабных беспорядков на Европе и на самом деле Кирилл Афанасьевич хочет протянуть время для получения как можно больших грантовых денег. А по этой причине, они с Аменофисом объявят землянам правду лично. Евгений расстроен не был и сразу же новость сообщил всем остальным членам экипажа.
Зоя: “Так оно дураку понятно было. Просто обидно как-то. Что каждый раз, когда затеплится надежда на что-то хорошее, красивое, оно даже если и дотянется до дня свершения, то под самый конец лопнет, обнажив полную картину мерзости, гнуси и гадости. Обнажив тухлые характеры участников, их вражду между собой и некогда счастливое начинание придется забыть.”
Евгений: “Зоя, ты выскочила как из плена, а попрощаться? Как-то некрасиво получилось. Причем тут я, Андрей, Антон, Жерар Монтескье с сыном?”
Зоя: “Мне просто надоело циничное лицемерие и ложь. Из некогда прекрасного доброго теплого коллектива мы превратились в огромную реку лжи Кирилла Афанасьевича. Я думаю мы вообще зря поехали во Францию.  Наша миссия была - полет к Ориону, а не размена на мелкие подробности земной истории.”
Евгений: “Ну да, если бы мы не полетели во Францию, то и на Европе не произошло бы восстания против монополии. Зоя, мы просто параллельные миры, наши истории развиваются самостоятельно и независимо друг от друга. Иногда пересекаются, но как видим, не надолго.”
Зоя: “Жень, тут есть логика. Не поехали бы мы во Францию, не был бы ранен Ксеркс. Его ранения были не маловажным камнем в решении орионцев отказать нам в полете. Поверь, я по мимике их не земных лиц заметила, что когда они узнавали об увечии Ксеркса, отношение к нам у них очень резко сходило на нет. К Антигрис мы отнеслись очень не серьезно. Когда Ксеркс нашел в интернете и сказал нам, что во Франции ему не особо рады, мы тупо по детски промычали. Мол плохое где-то что-то есть, но нас оно не коснется. Потому что мы такие хорошие, даже с кошками разговариваем. По большому счету нам на Ксеркса было наплевать. Он же не человек. Ну прибьют его там, ну и черт с ним. Мы должны были Ксерксу дать русскую охрану, а не из тех, кто Антигрис от всех законов защищает. Там же и полиция в Антигрис, и военные, буквально все.”
Евгений: “Согласен, что ранение Ксеркса свою роль в наших отношениях с орионцами сыграло. И немалую. Я тоже заметил, что отношение к нам у них тогда резко изменилось. Однако это не было главной причиной отказа. Основная причина отказа состояла в бунте на Европе, к чему орионцы готовы не были. Ранение Ксеркса вызвало негодование, но полет бы они не отменили, если бы не проблемы с пиратством. Они не смогли обеспечить нам безопасность, а потому поступили более ответственно по отношению к нам, чем мы отнеслись к Ксерксу.”
Зоя: “Мне не понравилась также ложь. Ложь от всех. Они так цинично припрятали Кавалье, еще и фикцию его поисков разыграли.”
Евгений: “Кавалье сильно боялся за свою судьбу и хотел просто исчезнуть с планеты. Потому и спрятался от всех и решил тайно улететь вместе с Ксерксом. Теперь его с Землей ничего не связывает, семьи нет, работы нет, соотечественники его ненавидят, потому что все в этот Антигрис подались.”
Зоя: “Да, я на самом деле не знала, что нужно было писать в сочинении о контакте двух цивилизаций.”
Так погасла великая мечта человечества о визите на Орион. Кто виноват, сказать трудно, но историю создают события и размышлений на эту тему у героев было много. Однако больший интерес вызывает будущее главных персонажей данной повести. Итак начнём.
Мемфисская Республика за право существовать заплатила сокрушительным техническим регрессом и казалось бесконечной бедностью населения. Технический упадок привел к переработке природных ресурсов, что свело пиратство на нет.
Марао, после похищения пленника Джосером, имел небывалый успех. О смерти его товарищей гудела вся Франция несколько десятилетий. Используя этот накал ненависти к пришельцам, Марао становится сначала главным комиссаром Новой Каледонии, а затем предложил своему сподвижнику, президенту Франции, договор о передаче суверенитета Новой Каледонии, где был избран первым президентом. Чтобы помочь другу не передавать власть посторонним лицам, Марао подменял его на посту президента Франции. Однако оглушительный успех Марао был не долгим. Европейцы отказались от пиратства, а потому инопланетян, главной ударной мишени партии Марао, не стало. Потеряв красную тряпку, разъяренный бык начал собственноручно разыгрывать представления с негативной ролью инопланетян, которые изо дня в день становились все комичнее и комичнее. Марао пытался преобразовать Антигрис в ультра правую партию, но безрезультатно. Единственное, он успел вовремя убраться из политики. После ряда революций, которые, как показала история, этой стране вовсе не чужды, Франция начала попытки строить социализм. Марао умер в богатстве и окружении слуг на райских островах Новой Каледонии.
Андрей развил химический синтез новых лекарств от рака и прионовых заболеваний, за что с Антоном поделили Нобелевскую Премию.
Ксеркс вернулся в Ахетатон уже на своих ногах, стал почетным академиком Орионской Академии Наук. Собрал почти все премии. На лекциях его коронной фразой было: “Существует множество обитаемых планет, жизнь на которых протекает как в параллельных мирах.”
Жак Кавалье улетел вместе с Ксерксом в Ахетатон, где и доживал свои годы. Он написал несколько книг о французском языке, культуре, истории и искусстве, которые вызвали большой интерес у местного населения, за что он был признан доктором наук.
Др. Жерар Монтескье с сыном Жаком прожили в России более 20 лет. Когда режим Марао начал остывать вернулись на Родину. Жак Монтескье пошел по стопам отца, изучал медицину и стал врачом.
Зоя вышла замуж за Евгения и они усыновили сироту Егора. Оба на достижениях прошлого не без помощи Ксеркса стали профессорами генетики в МГУ. Как-то, придя со школы Егор спросил: “Мам, а это правда, что существуют параллельные миры?” На этот вопрос Зоя ответила: “Да, они и существуют и не существуют одновременно, все зависит от того, что в это понятие вкладывать. Вот сейчас на далекой планете Орион живет Ксеркс, замечательный генетик, а мы живем на Земле. И теперь мы никогда с ним не пересечемся, потому можно сказать, что мы живем в параллельных мирах.”