Вот такая судьба

      Все знают, как рискованно перебираться весной по льду человеку, а уж с грузом, на лошади, тем более. Но хоть и ненадёжен лёд, а всё равно отваживались некоторые деревенские мужики переправляться на другой берег таким способом. Круг большой делать - только время терять, то ли дело, напрямки…
      Уже совсем немного оставалось Егору до берега, радовался он, представляя, как супружница Марья встретит его с пирогами, даже запах ему их чудился, но вдруг послышался треск, и сердце Егора дрогнуло.
      Выскочил он из саней, хотел лошадь в сторону отвести да не успел, провалилась она, а вместе с ней и Егор. Чудом удалось ему выбраться на берег. Лошадь барахталась, а Егор стоял мокрый, растерянный, и одежда его быстро начала покрываться корочкой льда…
      Бабы и мужики, стоявшие на берегу замерли. Никто не решался прыгнуть в холодную воду.
      И тут вдруг к лошади ринулся Ванька Мытник.
      - Куда ты, дурной! – закричали люди.
      Но Иван будто и не слышал их, словно бес какой в него вселился… Нырнул он под воду, отстегнул шлею с постромками, и вскоре выбрался с лошадью на берег.
      - Надо же, смельчак какой, - похлапывали его по плечу мужики.
      - Домой быстрей иди, промок насквозь, - говорили сердобольные бабы.
      Егор, тоже насквозь промокший, хоть и недалеко жил, а к себе Ивана не позвал. Да тот и не стал напрашиваться, быстро домой зашагал.
      Увидев мужа в мокрой телогрейке, Дарья всплеснула руками.
      - Господи, откуда ты такой?
      - Лошадь Егорши Лукина из реки вытаскивал, - сказал Иван, стуча зубами, и стал стягивать с себя одежду.
      Принялась Дарья растирать мужа барсучьим жиром, чаем напоила, и уснул он вскорости.
      Среди ночи проснулась Дарья, видит, мечется Иван, одеяло лоскутное сбрасывает, лоб мужний пощупала - горячий. Вскочила она, начала травы заваривать. Детишки проснулись, заревели, шикнула на них Дарья, посмотрели они в испуге на мать, притихли...
      Что только ни делала она, и отварами Ивана поила, и растирала, но не сумела мужа спасти. Прохворал он две недели да помер.
      И осталась она с четырьмя погодками - мал мала меньше - одна. Долго горевала, на могилку к Ивану ходила. Любила его шибко. Оставит старшого - Димку - за малыми присматривать, а сама на погост. Постоит возле могилки, поплачет, платок потуже завяжет да обратно бредёт к ребятишкам…
      Тяжела жизнь вдовья, но Дарья – баба крепкая, работящая, никакой работы не чуралась, да и родня помаленьку выручала. Всё бы хорошо, да через два года война началась. Как выживали, тяжко вспоминать…Только сдюжила Дарья, сумела детей поднять, выучить.
      Старший - Димка уж больно Ивана ей напоминал, и лицом и походкой был с ним схож, да и характером такой же вышел - задиристый, смелый.
      Каждую весну, как ледоход начинался, вся деревня сбегалась смотреть, как наезжают друг на друга льдины, как сталкиваются они с грохотом и стремительно мчатся вниз.
      Дарья тоже вместе со всеми стояла, смотрела на всё безучастно, а потом домой шла, ребятишек своих подгоняя.
      Мост только через несколько лет после войны построили. Каждую весну приходила туда Дарья. Взойдёт, бывало, на мост, постоит, посмотрит на тонкий лёд и обратно идёт к избе, опустив плечи.
      - Судьбу, верно, свою горькую оплакивает, - говорили деревенские бабы.