Рождение гения

     Мультимиллиардер мистер Пропеллер презирал людей и не понимал искусство. От первого он получал удовольствие, а второе задевало его самолюбие. «И что они находят в этой дурынде? – уныло размышлял он, стоя перед портретом загадочной моны. – Ну, девка улыбается и что? Пятьсот лет охов и ахов, а смотреть не на что. Тьфу! Голую бы нарисовал и то было бы поинтересней». Ему, конечно, было наплевать на людишек, но внутри он ощущал некоторую ущербность, видимо,  стадное чувство присуще и миллиардерам и они чувствуют себя не в своей тарелке, когда все, например, чем-нибудь восторгаются, а они нет.
  - Значит я лишенная вкуса, тупая капиталистическая акула! – однажды завопил мистер Пропеллер, в ярости отбрасывая газету. - Нужно проучить этих снобов! Я вам покажу искусство! – решительно сказал он и вызвал своего секретаря.
- Послушай, Боб, отыщи мне самого бездарного, самого поганого художника.
     Брови секретаря поднялись домиком, поскольку он знал сколь великое отвращение питает его босс к живописи.
- И постарайся найти пьяницу, наркомана или полного психа, а можно и то и другое и третье в одном флаконе. И рожа чтобы была мерзкой, - мистер Пропеллер усмехнулся, его затея все больше ему нравилась.
- Но… - начал было секретарь, однако мистер Пропеллер нетерпеливо оборвал его:
- Иди, Боб, и к восьми притащи мне самого омерзительного из всех пачкунов, который прямой линии не умел бы нарисовать.
   Секретарь почтительно кивнул и вышел, неслышно притворив за собой дверь. А мистер Пропеллер придя  в превосходное настроение от своей задумки, закурил сигару, ценой три тысячи долларов за дюжину и стал насвистывать веселенький канкан. Коварный план мести, рожденный в его голове, обещал на века пережить своего создателя. Он чувствовал, что творит историю.

- Вижу, Боб, ты исправный служака, - похвалил секретаря мистер Пропеллер, брезгливо разглядывая художника. Патлатая нечесаная голова, мутные рыбьи глаза, грязнейшая шея и руки. Рубашка и штаны неопределенного цвета висели на бедолаге, как на вешалке. «Пугало, одним словом. А запах! Интересно, когда он последний раз мылся? Тем лучше! Представляю рожи этих задавак, когда им придется целоваться с ним взасос» - весело подумал мистер Пропеллер.
- Вот, мистер Пропеллер, это художник Пукер, - представил свою находку секретарь.
   Испуганный, переминающийся с ноги на ногу Пукер сунулся было с рукопожатием, но его остановил твердый взгляд мистера Пропеллера.
- Вы где-нибудь учились живописи? – спросил миллиардер.
- Нет, я самоучка, - пропищал Пукер, не понимая причин любопытства со стороны столь известного финансиста. Ему было страшно и очень хотелось выпить.
- Превосходно! – обрадовался мистер Пропеллер. – Я вижу, вы бедны?
- Угу, - уныло кивнул Пукер, лихорадочно соображая, что могло понадобиться этому толстосуму от его скромной персоны.
- У вас есть картины на продажу? – продолжал расспрашивать непонятный богач.
- На продажу? – поперхнулся Пукер. – У меня есть картины, но их никто не покупает.
- Почему? – продолжил безжалостный допрос мистер Пропеллер.
- Они не понимают…
- Может вы бездарны? – сурово спросил мистер Пропеллер.
   Пукер опустил голову ниже плеч и выдавил:
- Они не понимают…
- Да или нет? – напирал миллиардер.
- Да! Я бездарен! – всхлипнул Пукер, понурив косматую голову. – Я…
- Превосходно! – поднял руку мистер Пропеллер. – Я покупаю пять ваших картин.
- У меня только две, - просипел севшим голосом Пукер. Предложение мистера Пропеллера его огорошило.
- Ничего, за ночь нарисуете еще три, думаю, для вас это не составит труда. Завтра утром мистер Блюм – он кивнул в сторону секретаря – заберет картины и передаст вам чек.
- Вы берете мои картины, не видев их? – выпучил тусклые глаза Пукер.
- Да, любезный друг, откровенно говоря, мне совершенно безразлично, что вы там намалевали на своих холстах, - мистер Пропеллер пожал плечами. – Это уязвляет ваше самолюбие, но я хорошо плачу.
- Сколько? – выдавил Пукер, надеясь, что богатей может расщедриться и сунет ему сотню баксов.
- Десять тысяч долларов, - раздельно сказал мистер Пропеллер.
- Сколько?! – не поверил ушам Пукер.
- Десять тысяч долларов, - повторил миллиардер и добавил с усмешкой: - За каждую.
   Лицо Пукера сначала покрылось смертельной бледностью, потом покраснело и наконец, приобрело какой-то нездоровый лиловый оттенок.
«Еще дуба врежет с похмелья», - подумал мистер Пропеллер и сказал: - Боб, принесите пожалуйста коньяку мистеру Пукеру. Пусть отпразднует нашу сделку. Да, мистер Пукер, у меня есть одно условие.
- Какое? – насторожился художник.
- Не меняйте свой имидж, он у вас, э-э-э, очень оригинальный, будьте естественным. В самом ближайшем времени я намерен сделать вас великим человеком и гениальным художником.

    Через четверть часа пьяненького и  окрыленного неожиданной удачей Пукера, секретарь выставил из кабинета, под напутствие мистера Пропеллера: - Не забудьте ночью нарисовать еще три картины, иначе вкачу вам штраф за неустойку!
      Возбужденно походив вокруг стола, миллиардер сказал:
- Боб, мне нужен хороший искусствовед, а лучше теоретик по живописи. Самый первоклассный! Дашь ему, сколько попросит, пусть состряпает теоретическое обоснование гениальности творчества этого придурка.
   Секретарь достал блокнотик и стал делать пометки.
- Найди с полдюжины критиков, которые кормятся на этой ниве. Заплати им, не скупясь, пусть воспоют осанну великому живописцу Пукеру. Представляю, что с ними будет, когда они узнают, сколько я отвалил за эти говенные картины, - хихикнул миллиардер. - И свяжись с этой стервой Колли, что держит арт-галерею. Договорись на будущий месяц о выставке работ этого идиота. И позаботься о рекламе.    
   Мистер Пропеллер задумался, барабаня толстенькими пальцами по столешнице:
- Да, и приставь к Пукеру верного человечка, что-то вроде личного секретаря. Пусть гоняет его в хвост и в гриву, чтобы намалевал картин на выставку. И скажи ему, чтобы подстрекал Пукера на всякие безобразия. Нам нужна шумиха вокруг его имени. А через годик, - миллиардер ухмыльнулся, – пусть подсадит его на кокс, а лучше на героин. Мы из траура по безвременно ушедшему гению сделаем чудесное шоу и окупим свои вложения!

*   *   *

- Смотри, это картина самого Пукера! Она стоит больше миллиона долларов!
- Кого?
- Стыдно не знать величайших художников нашего времени! Жаль, что он так рано умер.
- Ну, и гадость!
- Ты ничего не понимаешь в современной живописи! Это изображение внутренней реальности гения.
- Ого! А по мне, так больше похоже на содержимое его кишечника.
- Фу, как грубо. Ты что, не читал «Элитарную живопись»  Мак-Кейна?
- Первый раз слышу.
- Непременно прочти. Он очень толково объясняет философский смысл пукеровской живописи. В свое время она была бестселлером, а теперь стала настольной книгой всех продвинутых искусствоведов.
- Пойдем отсюда, меня уже реально тошнит от этих картин.
- Да, сначала это шокирует, но потом, когда открывается вся глубина замысла художника, переживаешь истинный катарсис. Это как шведский сюрстрёмминг, сначала отвратительно, а потом входишь во вкус… Ты, весь позеленел! У тебя что, синдром Стендаля?
- Скорее наоборот. Прости, меня чуть не хватил твой хваленый катарсис. Не нужно было мне напоминать про мой неудачный опыт с тухлой селедкой.
- Ладно, пошли отсюда, пока тебя, в самом деле, не стошнило.
-  Думаю, что остатки моего завтрака на этой мазне никто бы и не заметил. Уверяю тебя, картина твоего Пукера нисколько бы не пострадала! Уверен, она стала бы даже лучше, в смысле  колорита и глубины, а может быть и в цене бы прибавила. Слушай, может и мне живописцем заделаться?
- Идем, уже, паяц. Признаться, я не знала, что ты так тонко чувствуешь живопись. Кстати, это еще одно доказательство гениальности Пукера – не будь он гением, тебя бы не проняло до рвоты…  etc. etc.