Скетч о музейной политике графа Нессельроде. Серия

Скетч о музейной политике графа Нессельроде. Серия 2


Граф Нессельроде обратился к участникам Музейного Совещания:

- Господа, все вы читали «Скетч о музейной политике графа Нессельроде»! Не мне вам объяснять, что если туман вокруг нашей «деятельности» стал рассеиваться, то нам нужно спешить, образно выражаясь, «чеканить монету»! Жду ваших предложений.

- Самое простое – «разобраться» с так называемыми «усадьбами» и «имениями»! – послышался голос одного из участников совещания.

- Прошу поподробнее! – потребовал граф Нессельроде.

- После окончательного раздела Речи Посполитой было много недовольных. Пришлось много усадеб и имений конфисковать. Но государство руководствовалось цивилизованными соображениями – определенная часть конфискованных усадеб и имений была объявлена объектами культурного и исторического наследия. Денег на их поддержание в нормальном состоянии у государства нет. Они пришли в упадок.

- Сами эти усадьбы и имения расположены, как правило, в неплохих местах. Хорошие виды. Лес. Водоемы, - пояснил второй участник совещания.

- Не все так уж и плохо, - произнес граф Нессельроде. – Раздел Речи Посполитой – дело давнее. А сейчас все эти ставшими государственными усадьбы и имения – не только полуразвалившиеся здания, но и общедоступные участки земли с лесом, хорошими видами и водоемами, используемые местными жителями и приезжими из крупных городов для прогулок, отдыха.

- Зачем нам делать акцент на позитивных аспектах существования этих объектов культурного достояния? – объяснил третий участник совещания. - Да! Приезжает из Санкт-Петербурга или Москвы или другого крупного города какой-нибудь Писарев или Добролюбов. Гуляет. Отдыхает. Или местный какой-нибудь крестьянин или лавочник! Но нам-то это какую выгоду приносит? Мы, конечно, могли бы организовать минимальный присмотр за этими развалинами, минимальную охрану, уборку бытового мусора. Затраты на это, в общем,  – копейки.

Могли бы издать историческую, краеведческую литературу, посвященную каждому месту.

Вообще-то, туристический, общественный, исторический, краеведческий интерес к полуразрушенным или даже полностью разрушенным объектам – не редкость.

Из Мексики для осмотра подобного полуразвалившегося имения туристы, конечно, вряд ли приедут. Но учащихся из местных семинарий или церковно-приходских школ можно было бы привести для рассказов об истории родного края.

- Эту тему особенно развивать не нужно, - подсказал четвертый участник совещания. – Какие-то объекты могут получить внезапную популярность. Если начнутся регулярные экскурсии, то и деньги какие-то для ремонта и восстановления могут появиться. Но нам то какая от этого выгода?

- Если я вас правильно понял, то ничего трагического, – с общественной точки зрения, - не происходит, - подвел промежуточные итоги обсуждения граф Нессельроде. – Есть полуразрушенные комплексы зданий – бывшие усадьбы и имения. При них – общедоступные участки земли с лесом и водоемами. Люди, местные и приезжие, посещают, гуляют, отдыхают… Существуют некоторые возможности для улучшения ситуации – через издание исторической краеведческой литературы, организацию минимальной охраны, уборки бытового мусора, создания условий для краеведческих экскурсий местных учащихся и заинтересованных взрослых жителей.

Но для нас ситуация – поистине трагическая! Мы ничего с этого не имеем. Более того, наше существование – как должностных лиц – не вечное!

- В этом-то все и дело! – послышались реплики участников совещания.

- И каковы практические предложения? – поинтересовался граф Нессельроде.

- Давайте определимся концептуально, - предложил пятый участник совещания. – Что нам нужно? Полуразрушенные здания, пусть и имеющие некоторую историческую и культурную ценность,  и общедоступные, пригодные для отдыха населения, участки земли? Или нам нужны ?…

Он забренчал чем-то в своем кармане.

- Нам нужно… - участники совещания дружно забренчали чем-то в своих карманах.

Граф Нессельроде благосклонно кивнул головой.

- Понимаете, нам не нужно делать акцент на тех плюсах, которые сейчас и так существуют! – добавил шестой участник совещания. – Нам нужно поднять во всех масс-медиа плач о разрушающихся объектах культурного наследия!  О необходимости найти для них «эффективных собственников».

- Поясните об «эффективных собственниках» поподробнее, - предложил граф Нессельроде.

- Это такие люди, которые быстро превратят разрушенные или полуразрушенные усадьбы и имения в строительный мусор. Восстанавливать-то ох как дорого! Ни частным лицам, ни государству это не по карману! Как ни грустно это констатировать, но здания и строения продолжат разрушаться. В массовом масштабе ни государство, ни частные собственники их не смогут восстановить.

- Но мы будем обязаны поставить формально при продаже или сдаче в аренду условие восстановления объектов, - заинтересовался граф Нессельроде.

- Не мне и не вам объяснять, как обходить такие условия. Вспомним, для примера, обкатанный вариант фирм-однодневок. Одна фирма разрушает. Вторая расчищает. Третья строит то, что требуется. Но фирмы-однодневки – лишь один из многочисленных вариантов.

- Что же, на месте полуразвалившихся зданий не могут появиться музеи? – уточнил граф Нессельроде.

- Это дорого и малоэффективно. Но полностью такую возможность мы исключать не будем. В порядке исключения может появиться какое-нибудь отреставрированное здание! Мы о нем будем трубить на весь мир! И привезем для его осмотра Императора нашего Николая I. Он нас похвалит и одобрит нашу деятельность.

Граф Нессельроде поклонился портрету Императора.

Затем он продолжил совещание:

- А зачем «эффективным собственникам» земельные участки, пусть и с лесом и с водоемами и с хорошими видами, но открытые для посещения местных жителей и приезжих из крупных городов?

В зале совещания послышался разочарованный гул.

- Ваше Сиятельство, - склонившись в поклоне, пояснил седьмой участник совещания. – О каком свободном доступе граждан Вы говорите? Возьмем для примера берега крупных рек. Особенно в европейской части и в пределах городов. Раньше любой местный житель мог подойти к берегу, зайти в воду, попытаться поймать на удочку рыбу. Некоторые купались. Кто-то загорал. Конечно, многовато там было бытового мусора, но люди к этому притерпелись. Убрать этот мусор было не так уж и дорого. Но этот мусор был использован как один из предлогов! «Нужен эффективный собственник»! Сейчас вся береговая линия, особенно в пределах городов,  занята какими-то кафе, базами, стоянками. В общем, так или иначе – огорожена заборами.

- Так уж и вся? - проявил недоверие граф Нессельроде.

- Есть гении, Ваше Сиятельство, - засвидетельствовал восьмой участник совещания. – Там где невозможно было «воткнуть» кафе, базу или какой-то другой объект оставались маленькие участки земли, микропляжи. Вокруг этих микропляжей росли невысокие деревья и кусты. Люди приходили туда купаться, загорать или ловить рыбу. Под деревьями или кустами пытались найти тень. Так вот гениальные деятели порубили эти деревья и кусты и разрубленные ветви расположили вдоль береговой линии, - так чтобы этим участком берега пользоваться было невозможно!

Впрочем, не буду отрицать, в каждом крупном городе есть один или несколько общественных пляжей. Как говорил, кажется, кто-то из творческих людей, «Человек – животное общественное». Это – во-первых. Во вторых, я слышал, что массовость отдыха, особенно в крупных отелях,  положительно влияет на распространение вирусных инфекций. Насчет пляжей я пока такой явной информации не встречал.

- У нас есть талантливые люди, - согласился граф Нессельроде.

- Таким образом, - высказался девятый участник совещания, - ни о каком свободном доступе нашего любимого населения на те земельные участки, которые обретут «эффективного собственника», речь не идет. Мы должны действовать в духе времени: любой человек, вышедший из своего дома или из своей квартиры, должен видеть забор.

В некоторых случаях за забор можно зайти – за деньги.

«Драть», при возможности, деньги со всех или почти со всех!

- А что насчет поступлений в бюджет? Мы ведь эти усадьбы и поместья передавать в аренду и продавать будем не бесплатно?

- Будут доходы, будут и расходы, - разъяснил десятый участник совещания. – Доходы не могут быть большими. Ведь мы предполагаем – официально – восстановление разрушенных объектов, что требует громадных затрат. Наши цены будут, следовательно, близкими к символическим. А расходы на обследование объектов, подготовку проектной документации, и другие будут значительными. Возможно – громадными. И о доходах и о расходах следует упоминать очень неопределенно, создавая впечатление, что мы проворачиваем какую-то очень выгодную сделку. Что якобы и значительные деньги для бюджета получим, и множество новых красивых музеев у нас появится. На самом деле, появятся огороженные заборами территории, а вырученных денег может не хватить даже на премии нам за напряженную нашу деятельность.

- Разумно, - оценил граф.

Граф Нессельроде задумался. Затем обобщил:

- Если оставить в стороне философию и говорить о практических действиях. Мы поднимаем шум! Мы заботимся о культуре! О нашей истории! Мы не можем спокойно думать о разрушающихся усадьбах и имениях! Мы ищем эффективных собственников! Мы сдаем в аренду с правом выкупа или продаем все эти объекты культурного и исторического наследия – усадьбы и имения. Что произойдет после их отчуждения, продажи – это нам, в общем, ясно. Но это, говоря формально, не наше дело. Это, во-первых, вопросы юридические. Во-вторых, каждый, и мы в том числе, имеет право на ошибку. Что такое наша новейшая история? Великолепные, завораживающие планы. И разочаровывающие последствия. Мы не можем быть исключением.

Но нас, лично нас, эти последствия не должны разочаровать!

- Да! – зашумели участники совещания и зазвенели чем-то в своих карманах.

- От совещания переходим к делу! – торжественно объявил граф Нессельроде.

Участники совещания бросились к своим рабочим местам.


25 августа 2018 г. 17:55