Глава 10

                Глава 10.
                Где Феранор узнаёт об
              Оазисе Миражей и попадает в песчаную бурю.
                А ещё здесь появляется Дарик.
 
    В том, что спасение пришло, Феранор был обязан упрямству Митра, мастерству его проводника и некой толике чуда позволившей взять след. Шахский племянник очень обиделся, узнав, что Феранор решил обойтись без него. В первом же обитаемом оазисе он остановил караван, забрал проводника и половину своих людей, к которым присоединился Агаолайт и пятеро перворождённых. Вместе они ускакали в Шандаару, но до неё не доехали, встретив по дороге женщину.
   — Прокажённую? — угадал Феранор, с наслаждением пуская дымные кольца.
Едва увидев свои вещи, он не сдержался. Достал из сумки кисет, огниво, трубку и закурил.
    — Дешёвый маскарад! — Митр презрительно фыркнул.— Меня таким не провести. Я хотел её зарубить, ибо нет дела более угодного Аллуиту, чем покарать неверную злодейку, но она сказала, что в городе нет того кого я ищу. Я сделал вид, что не понял и тогда она описала тебя, тем самым купив себе жизнь. От неё я узнал, что ты отправился к шандаарскому торговцу рабами. К сожалению его слуги не хотели меня впускать. Тогда я вошёл сам…
    Сломав ворота, сафуады обнаружили на конюшне феранорова жеребца. Митр обозлился всерьёз, приказал скрутить слуг и прижечь им пятки, но до огня дело не дошло, хватило простой угрозы. Вскоре ему выложили остальные вещи капитана, оружие и доспехи, а так же информацию куда ушёл Омидан.
    Перехватить подлого купца не удалось. Преследователи обнаружил свежее побоище и недалеко от него двух ещё живых и не сильно раненных охранников. Те подтвердили, что среди рабов было два алялата. Узнав от спасённых в какую сторону ушли разбойники, Митр возобновил погоню, но вскоре потерял след.
    — Несколько дней мы зигзагами метались по округе, пока снова его не нашли. Это был след от двух лошадей, бежавших галопом.
    — Откуда ты узнал, что это мы?
    — А кто бы ещё это мог быть? Разбойники? И куда им так мчаться?— Митр довольно хохотнул.— Но окончательно я уверился, когда следы стали идти кругами. Ты заблудился.
Феранор предпочёл не комментировать то, что было ясно и так. Вместо этого он поведал свою бурную историю, опустив в ней только подробности побега от Чёрного Ястреба.
    — Ты был в плену у этой дочери блудницы с душой скорпиона?!— брови Митра полезли на лоб, в сердцах он хватанул кулаком по седлу.— О, Аллуит! Она ведь была почти в моих руках! Если б я только знал…
    — Главное, что всё хорошо закончилось и вы живы,— прервал его Агаолайт.— Аримэль уже успел распроститься с вами и назначил меня твоим приемником.
   — А разве не он сотворил тот дворец? — удивился Феранор, но собеседники удивились ещё больше.
    — Я не видел никакого дворца,— нахмурился Агаолайт, взглянул на капитана сочувственно, но подозрительно.— Может, ты просто перегрелся на солнце?
    — Какой к демонам перегрелся?! Я знаю о чём говорю!
Митр задумчиво поскрёб заросший недельной щетиной подбородок.
     — Думаю это был знаменитый Оазис Миражей — легендарная обитель не менее легендарного Коэнны ибн Шари. Вы не слышали о нём?
    Атраванский чародей носил эльдарское имя и Феранор заинтересовался
    — Кто-то вроде вашего Саракаша?
    — Саракаша? — Митр поморщился.— О, нет. Саракаш — персонаж из прошлого, великий царь древности, а Коэнна сравнительно молод, для волшебника, разумеется. Он на половину алялат, прославился тем, что усыпил разъярённого Таниджабальского дракона  проспавшего тысячу лет и обнаружившего, что его обокрали. Когда мой достойный дед стал шахом Бедзана, Офира и Кадамана — Коэнна стал его придворным магом, астрологом и советником. С тех пор у него привилегия являться во дворец когда вздумается и ему единственному дозволяется не падать ниц перед шахом.
    Пробыл Коэнна в советниках шаха не долго. Ушёл, построив великолепный дворец в оазисе, посреди пустыни. А чтобы не доставали всякие просители, он его заколдовал. Теперь он появляется то здесь, то там. Говорят, что Оазис Миражей является к тому кто отчаянно нуждается в помощи. Это всё, что я знаю.
     — И, что, он там так безвылазно и сидит?
     — Почему безвылазно? Десять лет назад помогал бороться с чумой охватившей Офир. Не смотря на то, что он волшебник, Коэнна часто бывает у проповедников Эфеба и Раххимана. Спорит с ними о богах и высоких материях.
    Бальфур, обожжённый до красноты кирпича, ехал сразу за ними. В седле он сидел без посторонней помощи, хотя руки держащие повод дрожали.
    — Ты похож на кусок жаренного на углях мяса,— сказал ему капитан.
    — Вы смотритесь не лучше,— парировал он, растягивая истрескавшиеся губы в улыбке.
     Солнце заходило, удлиняя тени всадников и окрашивая пески в алый цвет.
 
                ***
    Караван собирался в дорогу. Рабы вытаскивали из каменистой земли колышки, сворачивали шатры и палатки, грузили на верблюдов тюки. За работой следили две до боли знакомые хари бывших надсмотрщиков Омидана. Они его тоже узнали. Втянули головы в плечи, со страхом косясь на руку, лежащую на оголовье меча.
    — Стой, Феран! — Митр заступил капитану дорогу.
    — Что здесь делают эти ублюдки?!
    — Они мои рабы. Я спас их от верной смерти и теперь распоряжаюсь ими как пожелаю.
    Зло сплюнув под ноги, Феранор отправился к лошадям. Бегун его узнал, заржал приветливо, потянулся мягкими губами к ладони в поисках вкусностей. Угостив верного друга сухарём, он заглянул в торбу. Кто-то уже постарался, насыпал жеребцу отборного ячменя. Слегка удивившись, капитан укрыл спину коня попоной, думая, что Бегун единственное существо которое искренне радо его видеть. Остальные не встретили и с десятой долей той теплоты. Особенно Аримэль.
    То, что помощник Даемары отнёсся к его поступку без одобрения, не являлось секретом. Он даже не покинул шатра, когда весть о возвращении Феранора облетела весь лагерь, ждал, когда капитан придёт к нему сам, словно он начальник, а Феранор подчинённый.
    В шатре было прохладно. Под потолком висело несколько магических шаров-светляков освещавших его центр, стол, карту и склонившегося над ней белого как привидение Аримэля. В руках он держал белое перо, перед ним стояла раскрытая чернильница.
    — Вы вернулись,— равнодушно произнёс он, тщательно отмечая что-то в переплетениях чернильных дорог.— И у вас получилось. Не ожидал.
    — Я люблю удивлять.
    — Вижу,— альбинос всё-таки выпрямился, повернулся, пряча руки за спину.— Вижу, что вам не зря дарован капитанский пояс.
    На этот раз Феранор предпочёл промолчать — не любил комментировать очевидное.
    — Не хватит слов, чтобы выразить восхищение отвагой и самоотверженностью,— продолжал Аримэль голосом далёким не только от восхищения, но и вообще от всякого проявлений радости.— Но мы потеряли неделю. Целую неделю я провёл в этой дыре.
    — Сожалею.
    — Оставим…— альбинос делано отмахнулся, щёлкнул пальцами.
    Появилась чернокожая бритоголовая девушка в ошейнике, закутанная в широкий отрез красной ткани, закрывавший её от груди до колен. В руках она держала поднос с кувшином и чашей. Поставила на стол и ушла, не издав ни звука.
    — Выпейте. Невероятно освежает.
    Аримэль снова вернулся к карте. Ни дать ни взять — полководец, планирующий генеральное сражение. Такое неожиданное сравнение капитана развеселило, но от предложения он отказался не раздумывая.
    — Благодарю, но я лучше займусь сборами. Чем скорее мы достигнем Амаэля, тем будет лучше для нас всех.
 
                ***
     Они уходили, оставляя за спиной чахлый оазис и притулившуюся на его окраине крохотную деревню. Впрочем, мысленно поправился Феранор, «деревня» не подходящее название. Для двух десятков глинобитных хижин с крышами из тростника, колодцем и огородиками больше подходило местное «кишлак».
     Во главе колонны пестрел лоскутный плащ проводника, белый верблюд тащил на спине закрытый паланкин, в который перебрался Аримэль. Феранор привстал на стременах, оглянулся назад. Воины местного вождя верхом на верблюдах провожали их до окраины. Худые, с чёрными костистыми лицами, они носили медные островерхие шлемы, обмотанные белой тканью. Полосатые накидки закрывали плечи, свисали до стремян. В руках они держали клееные из рогов луки или старомодные железные хопеши.
    Жеребец под Феранором нетерпеливо пританцовывал. Чувствовалось, что ему не хочется медленно тянуться следом за навьюченными верблюдами и гружёнными скарбом рабами. Феранор поддался искушению, бросил Бегуна в галоп. Горячий воздух пахнул в лицо, крыльями раздул за спиной плащ, шуршал под копытами песок. Он обогнал медленно ползущую колонну, стремительно, как птица, взлетел на вершину бархана, замер, оглядывая окрестности.
    Опалённые оком Таэ волны песчаного моря, простирались под ним до самого горизонта. Люди и животные казались отсюда не больше муравьёв. Со стороны кишлака его настигало маленькое пылевое облачко, быстро превратившееся в одинокую всадницу на верблюде. Она пронеслась под барханом, подскакивая в такт бегу горбатого скакуна. Ветер играл множеством чёрных косичек на голове девушки, вздувал пузырём белую рубаху, плотно прилеплял штаны к крепким бёдрам, обхватывающих песочно-коричневые бока верблюда.
    Капитан холодно проводил её взглядом, думая, куда так можно спешить. Воображение упорно рисовало картину нескольких десятков бандитов, притаившихся за дальним барханом. Мягкий перестук копыт и звон сбруи, предупредил о появлении на вершине одного из улан.
    — Простите, хеир! Срочная весть!
 
                ***
     — Пустынники. На Северо-Западе. Без жён и детей — только воины,— Митр был необычайно сух и лаконичен.
     Совещание командиров проходило на ходу.
     — Много?
     — Десятка два.
     — Двадцать разбойников для трёх десятков умелых воинов всё равно что комар против слона. Даже размяться не хватит!— сказал Феранор.— Но, всё же усилим дозоры, запретим удаляться от каравана, и будем держать луки наготове. Если это банда моей недоброй знакомой, то можно ожидать любой дерзости.
    А ещё, мысленно продолжал он, надо взять Аримэля за горло и заставить поработать для дела. Пусть защитит их каким-нибудь охранным заклинанием. Раз он помощник Даемары, то разбирается в чарах!
     Впереди показалась песчаная балка, заросшая кактусами и сухими колючками. Паслось небольшое верблюжье стадо. Под самодельным навесом из прутьев и выцветшего плаща сидели пастух и давешняя наездница — Феранор узнал её по стройной фигуре и множеству рассыпавшихся на плечам косичек. Будто почувствовав на себе его взгляд, девушка обернулась, весело помахала уходящему каравану рукой.
 
                ***
    К вечеру, верблюды внезапно забеспокоились. Они ревели, падали на колени, низко прижимая головы к земле. Волнение быстро передалось рабам. Они с тревогой оглядывались на горизонт, останавливались, бросали поклажу, пытались лечь на песок. Надсмотрщикам приходилась работать кнутами втрое усерднее, их полуголые тела заблестели от пота.
    К Митру поскакал проводник, заговорил быстро, отрывисто, указывая хворостиной то на верблюдов, то на потемневший горизонт. Агыз слушал очень внимательно, потом закричал, привлекая внимание, поскакал вдоль колонны выкрикивая на атраванском и эльдарском одну и ту же фразу:
    — Останавливаемся! Останавливаемся!
     — Что происходит?!— громко спросил догоняя его Феранор.
     — Теббад![1]
     Что это Феранор не знал, но догадывался.
    — Попробуем укрыться там?— он махнул рукой на Запад, где возвышался ряд скал, тесно стоящих друг к дружке.
    — Не успеем!
    Мутная пелена заволокла небо. Вскоре горизонт закрыла сплошная серая стена. С каждой минутой ветер становился сильнее. Множество летящих в нём мелких песчинок резали лица, жгли кожу как огненные искры. Верблюдов выстроили кольцом, в центре которого поместились все остальные. Всадники едва успели спешиться когда теббад поглотил их. Как будто накрыло пыльным душным одеялом. Видимость упала до нескольких шагов. Кони истошно бились, рабы сбились в кучу, легли на песок, руками закрывая кучерявые головы. Эльдары пытались уложить испуганных лошадей, спешно обматывали их головы плащами. Феранор крепко обхватил шею коня, успокаивал, шепча на ухо ласковые слова. Мелкая песчаная пыль проникала под плащ, забивалась в уши, нос, глаза. Сердце отбивало бешеный ритм. Время тянулось невыразимо медленно. Дышать стало трудно. В Душу липкой змеёй начал пробираться страх, что воздуха под плащом не хватит, что он задохнётся...
    Порывы ветра вдруг резко ослабли, дикий вой  сменился лёгким завыванием, теббад стихал. Выждав немного, Феранор отбросил в сторону потяжелевший от песка плащ, откашлялся, сплюнул, прочистил глаза, встал, огляделся.
    Как будто оказался на потревоженном некромантом кладбище...
    Эльдары, люди и животные разгребали песок, вылезали, серые от пыли. Откашлявшись, они жадно пили воду, не думая в этот момент ни об экономии, ни о том, что могут не найти её в ближайшие сутки.
    — Все живы?!— хрипло спросил Феранор.
     В ответ прозвучал нестройный и неразборчивый хор сиплых голосов.
    Заново построившись в колонну, потрёпанный караван потянулся к замеченной Феранором скальной гряде. В её тени собирались разбить лагерь, привести себя в порядок и отдохнуть.
     Скалы располагались полукругом, напоминая корону с обломанными зубцами. На вершине гнездились грифы, подножье обживало несколько ящериц и змей. На камнях дольше удерживалась роса и промежутки между скалами заросли кактусами и колючим кустарником.
Верблюдов разгрузили, отправили к колючкам подкормиться. Эльдары устанавливали навесы, растягивая на воткнутых копьях одеяла, рабов отправили на заготовку хвороста для костров, когда кто-то из атраванцев закричал, зовя Митра. Вокруг кричавшего быстро образовалась толпа.
     Протолкавшись в первые ряды, Феранор увидел, что причиной шума оказался человек, забившийся в скальную трещину. Неизвестный был без сознания. Одежда на нём вполне типичная для Атравана — широкие штаны заправленные в сапоги, длинный кафтан перетянутый широким поясом. Крепкая фигура и сабля в простых потрёпанных ножнах выдавали в нём воина.
    Феранор взял вартанак, брезгливо потыкал им в незнакомца, приподнял одним концом голову. Увидел худое, сильно загорелое лицо, с острым подбородком и тонкими губами. Нижняя челюсть была слегка выдвинута вперёд.
    — Орк! — выдохнул кто-то из эльдар.
    — Полукровка,— поправил Феранор. — У чистокровных орков бороды не растут, а у этого весь подбородок покрыт щетиной.
    Проводник хаммадиец скинул свой лоскутный плащ, приник ухом к груди незнакомца, напряжённо прислушался. В этот момент полукровка зашевелился, раскрыл веки, сверкнул жёлтыми глазами и ушёл в беспамятство вновь.
    — Дайте ему воды,— распорядился Митр.
    Феранор стоял ближе и смуглая рука караванщика потянулась к нему…
    — Поить отродье Катмэ?! — возмутился капитан, быстро и очень проворно отодвигаясь.— Да я лучше отдам её верблюдам!
    — Нельзя оставлять живого без помощи в пустыне,— Митр слегка удивлённо покосился на него, снял со своего пояса флягу.— Это закон завещанный нам Пророком.
     Феранор попытался плюнуть, но плевок вышел не ахти.
    Каждый, кто хоть раз побывал в Атраване знал: всё, что когда-то говорил бединам Пророк являлось неоспоримой Истинной — несогласным оставалось тихо скрипеть зубами в сторонке.
    Законы взаимоотношения двуногих в пустыне восходили к древним временам, когда первые люди почитали Минру и Кир-Анахат. Каждый, кто погибал в пустыне от солнца и жажды считался их жертвой. Пришедший на смену Пророк назвал это тяжким грехом.  Каждый правоверный, встретив в песках умирающего бедолагу, обязан ему помочь, или, если он кровный враг, убить на месте своей рукой, дабы не дарить его Душу ложным богам. Если спасённый был иноверцем, то сразу превращался в бесправного раба, правоверный становился простым слугой.
    Полукровка ожил едва живительная влага потекла ему в рот. Закашлялся. Митр попытался убрать флягу, но тот сам жадно потянулся за ней губами, пытаясь сделать ещё хоть глоток.
    Тем временем хаммадиец оголил грудь незнакомца. Гнусно ухмыльнулся. Принятого для бохмитов знака веры в виде вытатуированной ладони Пророка не было. Митр увидел, отрицательно покачал головой, что-то сказал, отчего люди засуетились. Двое слуг взяли полукровку под руки, куда-то потащили…
    — Что ты собрался с ним делать?
    — Когда очнётся — поговорю с ним. Хочу узнать откуда он взялся.
    — А потом?
    — Пророк в равной мере учил нас быть милосердными сколь праведными. Пусть живёт и благодарит Аллуита.
 
         


[1]сильный сухой жгучий ветер, несущий тучи песчаной пыли.


Рецензии
Хотел написать ещё вчера. Но вчера отрубился интернет.

Глава хорошая динамичная. Немного жаль того варианта, когда мы следили за судьбой Дарика, трепетали перед хафишем, намеренья которого были не вполне ясны, а потому пугали.

Мы расстались с Хафишем, когда он ломал голову над загадкой, где искать слугу, способного найти чашу. Но загадка эта не раскрылась. И вдруг появляется Дарик.

Даже не знаю. Оба варианта хороши. Что-то приходит, но что-то уходит.

Михаил Сидорович   30.08.2018 17:30     Заявить о нарушении
Благодарю, Вас, Михаил
Я все еще лелею надежду не потерять сцену вербовки Дарика, а использовать ее чуть позже как воспоминание

Виктория Шкиль   30.08.2018 20:56   Заявить о нарушении