Свято место. Глава 52

УАЗ негромко заурчал двигателем и медленно покатил, описывая полукруг. Бутаковский заметив несанкционированное движение, кинулся к машине, размахивал руками, кричал, слов Семён не слышал. Дверца со стороны водителя приоткрылась, Мишка, что-то ответил. Заглянув в салон, Бутаковский отступил на шаг, будто сконфузившись.

Дверка захлопнулась, Бутаковский остался стоять, а машина опять тихонько покатила, выехала на растоптанную дорогу, и вдруг дала неожиданное, даже для пристально ожидавшего Семёна, ускорение. В лагере, где и без Мишки проблем хватало, такого развития сюжета, кажется, не ожидали вовсе, даже и всполошились не сразу. Мишка успешно доехал до намеченного поворота.

Семён вышел из укрывавшего его подлеска на встречу. Сквозь стекло уже была видна довольная Мишкина физиономия, видна была и Аня. Мишка притормозил возле ожидавшего Семёна и когда тот протянул руку, чтобы открыть дверку, резко отпустил педаль сцепления. Машина прыгнула почти на два метра вперёд и опять остановилась. Семён, побежал следом. Так повторилось ещё раз, и, наверное, он мог быть и не последним, если бы Аня пытавшаяся открыть дверку изнутри, наконец, не справилась, с этим.

– Ты что, охренел, – заорал Семён, принимая Аню на руки.
– Да, вот расстаться никак не могли… – нагло сверкал глазами Мишка.
– Давай, гони уже… – Семён, подхватив Аню под руку и с размаху с грохотом закрыв дверку, метнулся в лес.
– Поехал, наконец... А он мне в любви признавался, – на бегу сообщила Аня.
– А ты, что?
– Ну, какой ты… Видишь, с тобой, в лес бегу... Его же и не поймешь сразу-то, толи прикалывается, толи серьёзно… Еле дошло, что он вообще предлагает-то… Пошлятину какую-то запел, подмигивал, намекал... Пока сообразила, что он про тебя говорит...
– Может, он потому и согласился тебя вывезти, что нравишься ты ему, – тяжело дыша, объяснял Семён, – и уже давно…

– Слышишь? За нами бежит кто-то, может Перминов, он ведь видел, что меня увозят… – Аня оглянулась назад, – Давай на всякий случай в болото свернём, они его боятся. Всё что-то выясняют, для этого и приборов навезли...
Семён просто повернул и пошёл, уверенный, что идёт куда надо. Обходил кус-ты, прислушиваясь и вглядываясь, выходил на относительно открытые пролысины.
– Ну вот, кажется, и отстают, – сказала Аня, когда под ногами стало сыро.
– Они, что вот так вот болота испугались?
– Они видят что-то или чувствуют в этих своих шлемах, а тут сильный фон и разобрать ничего нельзя…
– Анька, а вы в Сарайкино заезжали?
– Прямо к Сабановым, никого не нашли и дальше к Александру Сергеевичу. Он в бане парился, пиво потягивал в саду на скамеечке... Велели собираться. Начальству его звонили, наверно, приказали ему найти им надежного помощника из местных. Поехали к Олежке. Сосед сказал: «Дрова рубит». Поехали в лес. Стали Олежку уговаривать. Он, кажется, десять тысяч с них запросил…
– А я что-то Александра Сергеевича и не заметил.
– Да они оба с Олежкой в машине спят, один с пива, другой так, от вечного недосыпа… – Аня смотрела вдаль, будто сквозь Семёна.
Семён, несколько раз подозрительно глянув на неё, тоже попытался сосредоточиться, всмотреться, но ничего опять не получалось.

Послышались выстрелы. Семён кинулся на звук… Аня поспевала следом.
На краю ивовой заросли чуть не наскочили на пятерых «броненосцев», они целеустремленно пробирались по берёзовой опушке, и Аню с Семёном не заметили. Чуть правее оказались Сабанов и Перминов, они бежали, пригибаясь и скрываясь за кустарником. Раздались ещё несколько выстрелов.

Перминов вдруг остановился, а Сабанова стало совсем не видно.
Аня сорвалась бежать туда, где уже собирались толпой догонявшие, где в растерянности стоял подавленный Перминов. Куда со всех ног бежали Александр Сергеевич и Олежка.
– Вот сволочи. Кто стрелял, придурки сопливые? – сотрясал лес голосина Олежки, – убью скотину.

Семён, ближе, чем позволяли кусты, Аню не пустил. Они сидели, пригнувшись, и наблюдали.

Негодующий Олежка сабановским топором рубил берёзы для носилок. Охранники, сбившись в кучу и опустив оружие, напоминали хулиганов вызванных к директору школы, стояли виновато и в то же время, воинственно надувшись, и кажется, совсем не понимали, что произошло. От лагеря бежали Бутаковский и несколько иностранцев. Подоспевшие чуть раньше, тоже склонились вокруг лежащего Сабанова.
Бутаковский о чём-то негромко спорил с участковым.

– Пиши как есть, Сергеич, – наставлял связывавший с помощью снятого ремня срубленные деревца Олежка.
– Кирилл Петрович, моя задача все правильно оформить, а дальше, это уже как прокурор решит, – Александр Сергеевич говорил неожиданно жёстко.
– Ну, чо смотрите, уроды, помогите его на носилки положить, – рычал Олежка в сторону охранников, – и где вас таких пришибленных только нашли?
– Эй, ты, этих макак нанял? – Олежка неспособный совладать с переполнявшим его негодованием подскочил уже к Бутаковскому.
– Олег, остынь, давай без вот этого вот, – Бутаковский попытался отступить под прикрытие широкого тела участкового.
Длинная Олежкина ручища молниеносно настигла его и сбила с ног.
– Олег, перестань, а то ещё и на тебя протокол составлять, – Александр Сергее-вич загородил встающего Бутаковского.
– А я, может, с детства хотел этого книголюба жизни поучить. Кто же знал, что его опять черти принесут? Я ведь его со школы помню… Дядю Васю из-за него тогда чуть не уволили… Чо, думашь забыли тебя? – орал Олежка уже на вставшего, прячущегося за Александра Сергеевича Бутаковского.

До лагеря импровизированные носилки несли притихшие охранники.
Семён и Аня на расстоянии следовали за процессией и остановились за раскидистым старым черёмуховым кустом.

Александр Сергеевич велел везти Сабанова в райцентр, в больницу. Василий Григорьевич был без сознания и терял кровь. Олежка заводил свой трактор, презрительно не глядя на окруживших его охранников и иностранцев.
– И ты, Сергеич, убирайся отсюда. Сейчас тут такая херомантия начнётся… – выкрикнул уже из тракторной кабины Олежка.
– Ладно, разберусь, как-нибудь, – угрюмо ответил Александр Сергеевич.
– Езжайте, да смотрите аккуратнее, – он помогал расположить Сабанова на заднем сидении одного из УАЗов.

На переднее сидение Александр Сергеевич почти силой затолкал и Перминова.
Водитель, в тревоге глянув на окровавленного пассажира и чехлы сиденья, развернул машину. Кружнув в поисках дороги, УАЗ скрылся за лесом. Следом, на этот раз, как будто нервно тарахтя, укатил и Олежкин трактор.

– А вы, вояки, оружие-то отдайте… – участковый, расправив плечи, опять возвысился над пацанами во всей своей тяжёлой могуте.
Парни нерешительно мялись.
– Вам, безмозглым, что повторять надо? – рявкнул Александр Сергеевич.
– Ладно, не упирайтесь, – устало обратился к охранникам Бутаковский и, развернувшись, понуро зашагал к собравшимся в центре поляны людям.
– Бля, страна непуганых идиотов, – в раздражении прошипел он, проходя совсем недалеко от притаившихся Ани и Семёна.

В это время хмурый, потемневший и весь как будто осунувшийся Александр Сергеевич складывал оружие и бронежилеты, открыв заднюю дверку, в багажное отделение одной из четырех оставшихся на поляне машин.

Навстречу Бутаковскому, даже и без всякого призыва вышли все оставшиеся в лагере, что-то говорили, спорили. Бутаковский уныло отвечал.

В машину, куда уложили отнятое оружие, уместили и большую часть освободившихся от бронежилетов, утративших свою необъятность пацанов, сам Александр Сергеевич уселся за руль. Тех, кто не влезал никак, он распорядился разместить во втором УАЗе. Обе машины уехали.

Долетавшие обрывки фраз складывались в многократно повторяемую новость. Все электроприборы, включая и мобильные устройства, перестали проявлять всякие признаки жизни. Чтобы проверить нечаянную догадку Семён достал и свою «Нокию». Пробудить телефон никак не удавалось.

– Извини, Сёма, придётся покупать новый… – Аня вяло улыбнулась.