роман Веры авалиани Господин Пересмешник

ОТ АВТОРА

В наше время юмористы – вовсе не клоуны. Они эле-гантны до изысканности, чаще красивы, чем наоборот. Но по-прежнему, как и когда-то придворным шутам, им пла-тят короли, чтобы они их  смешили.
Но есть ведь нынче и короли с чувством юмора, и оли-гархи – пересмешники. Но могут ли они открыто проявлять свой нрав?
Мой герой в этом новом романе – умён, богат, влиятелен. Если кто-то из компаньонов или конкурентов сочтёт его не-серьёзным, то три первых качества, составляющих имидж, могут пострадать.
Но что делать человеку, которому хочется прикалываться и издеваться над теми, кто встречается ему на жизненном пу-ти, – создать некий клапан – персонаж в виртуальном мире, которому можно вкладывать в уста свои мысли.
Считается, что Шекспир был таким человеком-ширмой. Литературоведы уверяют теперь, что пьесы ему подсовывал некий аристократ, чьё имя с театром связывать было невоз-можно!
Правда это или нет – не мне судить. Но герой моего ро-мана создал себе Нью-Шекспира – личный «громкоговори-тель» – образ, в который перевоплощался, чтобы высокопарно в духе средневековья высмеивать и лупцевать современные реалии.
Но тут в лице опасного незнакомца у него появляется конкурент, укравший его личность. То есть не его, а Нью-Шекспира.
И тогда Игорь Домников решил с ним поиграть в прятки. Захотелось ему проверить, можно ли казаться личностью, если ты ею не являешься? И как долго?
Раньше так называемая кража личности происходила для того, чтобы присвоить чьи-то деньги, квартиры, машины. Но в этом случае мошенник решил перетянуть на себя славу и вли-яние.
 А вот к чему это привело – вы даже не можете предста-вить! Скажу только, что вечно живое изречение «не сотвори себе кумира» мысленно при-дё тся заменить на более новую версию: «Не сотвори кумира вместо себя» и воспринимать её как предостережение от большой опасности.




ГЛАВА ПЕРВАЯ

Он забыл выключить телефон и, конечно же, позвонила Иза из Лиссабона. Сколько уже он живёт практически всегда в Москве – больше трёх лет. А она всё никак не усвоит разницу во времени. Когда он ей выговаривает это, она заливается своим воркующим смехом и отрезает:
–;Что делать, если жена мужа хочет именно ночью? И потом, не могу же я ласкать себя прямо в магазине мужского белья при посетителях… Хотя… если ты не против…
Он уже давно был не против. Собственно, он и сбегал в Москву надолго из-за того, что в Лиссабоне он не справлялся со своими супружескими обязанностями, потому что их было слишком много.
Его выжимали до капли, до боли. Эта маленькая баро-несса, то есть особа, похожая на ту, что нарисована на карти-нах какого-то её родственника в энном колене, в определён-ных сексуальных позициях начинала напоминать паучиху, высасывающую из самца его внутренности. Кстати, и одева-лась эта белокожая миниатюрная сеньора во всё такое цвета вороного крыла, так что образ «чёрной вдовы» был свойстве-нен ей даже больше, чем маленькой баронессы.
И напрямую Игорь не раз Изе об этом говорил со всей неприкрытой прямотой. Но она томно потягивалась, интимно улыбаясь, будто он её хвалил, и снова его заводила.
А когда он уезжал, она блюла ненужную ему, даже обре-менительную верность и предпочитала подстерегать его по телефону или скайпу и самостоятельно и очень бесстыдно удовлетворяться под его взглядом.
Да, он тоже возбуждался. Да, он был вынужден потом уводить не очень молодую секретаршу в свой личный туалет за стеной его кабинета и, чувствуя себя мерзким гадом, мето-дично отрабатывать на ней свою супружескую задолженность жене.

Секретарша – дама за сорок, но всё ещё очень и очень красивая и породистая, понимала, что у них с шефом не ро-ман, что она – этакий станок, продолжение унитаза, на кото-рый она опиралась, подставляя себя.
Платил ей Игорь хорошо. И она не распускала слухи.
Когда Домников находился в Москве, то тайно надеялся, что Изабелла в конце концов встретит своего жеребца и оста-вит в покое интеллигентного мужчину, которому интереснее что-нибудь критиковать и высмеивать, чем заниматься сексом. Он вообще не половой гигант, а очень умеренный, размерен-ный, красивый человек тридцати пяти лет, на вид очень серь-ёзный. Никто, кроме отца и матери, не знает его настоящего. Его – Пересмешника.
А Изабелла уверена, что любой мужчина готов зани-маться с ней любовью всегда и везде. Особенно ночью. По-этому она и позвонила так поздно.

–;Иза, я много раз просил тебя – давай договариваться о времени секса по телефону, – в его голосе звучало искреннее раздражение.
–;Но я не могу жить без твоего голоса, – в ответ взмоли-лась Изабелла.– В нём есть что-то запредельное, какие-то обертоны, от которых у меня при первой встрече ноги подко-сились. И я не могу его переносить спокойно до сих пор. Что бы ты ни говорил, женщины услышат только то, какой ты ве-ликолепный мужчина.
–;Дорогая, я разведусь с тобой и поменяю номер телефо-на.
Она протяжно вздохнула.
–;Обругай меня. Угрожай. Но только скажи, что всё равно не сможешь забыть мою лайковую кожу и две половины ар-буза на месте груди.
–;Боже, я такое говорил, про половинки арбуза? – засты-дился он. – Ты уверена, что я?
–;Ты мой единственный мужчина, другого не будет ни-когда. Я воткну в эту грудь нож и разрежу грудь, как арбуз. – Иза выпустила из носа гневную струю гнева и решимости. И Игорь почувствовал напряжение внизу живота. Она мо-ментально уловила это и задышала тяжело в трубку:
–;Остальные так вульгарны. Они не так пахнут. Они не умеют целовать, выпивая желание, как воду. Я жажду, я все-гда жажду тебя. Давай я приеду.
–;Ни в коем случае, – перебил её Игорь. – Опять мы бу-дем не вылезать из кровати, тупея от усилий и маленьких смертей. А я задумал новый проект.
Изабелла задышала ещё тяжелей и на каждом слове стала всхлипывать. Он сразу понял, что она ласкает себя, щиплет за соски и раздирает алыми ногтями свой клитор.
Когда он увидел это в первый раз, всё в нём помутилось. Из него, такого лощёного, высунулся питекантроп и букваль-но уволок за худенькую ручку-лапку эту женщину-статуэтку из картинной галереи, куда она приходила регулярно в поис-ках мужа. Все мужчины говорили ей одну и ту же фразу: «Как вы похожи на обнажённую Маху». И всем она отвечала, что сначала нужно обнажиться, чтобы сравнение было полным. Все мачо на этом этапе сдавались и отходили от гордячки, об-дававшей их холодом.
И только один турист из России продолжил диалог: «Вы так холодны, что об это обжигаешься», да ещё таким голосом, который будто щекотал изнутри неким ворсом. А его длинные русые волосы, высокий рост и отсутствие обязательных нака-ченных мышц показались ей поэтичными. И она сказала ему: «Я хочу вас испепелить».
И они почти бегом выскочили вместе из галереи, обуре-ваемые вихрем эмоций.
Каково же было его изумление на скамейке в чьём-то са-ду, куда они забежали вдвоём, что она – девственница. От воспоминаний его член восстал, подняв простыню. И он попытался уложить его обратно. Он хотел ей рассказать свою задумку. И дать ей стимул оставить его в покое на время про-екта. От секса он каждый раз тупел. Будто вытряхивал и вы-ливал мозги вместо спермы.
–;Может быть, и тебе он понравится. Тебе ведь не так уж важно понимать слова, а нужно просто слышать мой голос. Так вот, я решил переодеться в костюм Шекспира, приклеить бороду, надеть берет с пером и ещё больше понизить мой го-лос при помощи звукорежиссёра и вести в своём мессенджере что-то вроде монолога на заданную собой же тему. И выражаться я буду поэтично. Так, как теперь не говорят. И буду высмеивать всех и вся.
–;О, у меня кружится голова, я не могу дышать, когда ты говоришь. А что если и другие женщины так будут реагиро-вать на твой голос. А они будут, – демонстративно рассвире-пела Иза.
–;Женщин не интересует политика, экономика, преступ-ления и бизнес. А именно об этом я буду говорить.
–;Ты же убедишь кого угодно, в чём угодно, – прошепта-ла Изабелла.– Только не призывай к убийству.
Игорь, который тоже был в возбуждении настолько же телесном, насколько и умственном, от последних слов жены внезапно отрезвел.
–;Иза, я никогда ничего такого не говорил и не делал. И не имею никакого отношения к тому, что ты хочешь разде-лать свои арбузы.
–;Но ведь ты сравнил когда-то груди с арбузами. А арбузы режут, – выдохнула она. И Игорь понял, что жена пришла к финалу.
–;О боже, с чем же тогда сравнить твою грудь, чтобы она осталась с безопасности? – издевательским тоном спросил он жену.
–;Я с тобой всегда в опасности. И чем больше ты далеко, тем большая беда мне грозит. Мужчины просто кидаются за мной вслед, чувствуя мою неудовлетворенность.
–;Так пусть хоть один из мужчин добежит. И я увижу это по скайпу, – пошутил он. А потом представил эту картину. И простыня промокла от извержения его личного вулкана.
–;Ну вот, теперь мы можем уснуть, наконец, – сказал он с облегчением.
–;М-да, – промурлыкала маленькая графиня. И Игорь от-ключил телефон.
Он давно понял, что ему самому не нравятся запахи сек-са, не нравится вид разорённой прически и размазанного ма-кияжа после акта, звуки врезания во влагалище, эти какие-то канализационные прокачки.
 Поэтому новый, виртуальный виток его брака ему нра-вился всё больше. Ведь телефон или компьютер всегда можно отключить на нужном этапе. И запахов уж точно нет.
Он придавил своего «хулигана» к простыне, навалив-шись всем весом, – хватит и одного раза. Голод разжигает ап-петит. Он заснул. И ему снилось убаюкивающее озеро – глад-кое и прозрачное. И оно колыхалось как-то всё сразу, выходя из берегов. К чему бы это?

Утром Игорь, не выспавшийся, ещё будучи «лохматым», позвонил маме.
Дарья Даниловна взяла трубку тут же, она всегда держала мобильный телефон в кармане халата. Дома она не наряжа-лась, всегда одевалась тепло и удобно. И квартира её была та-кой похожей на неё – никакого форсу, всё хорошо и по делу.
С момента развода с мужем она была одержима эконо-мией. Что не мешало иметь ей красивые платья на выход, очень дорогую обувь. Она всегда готовилась к неожиданной встрече с новым мужчиной. И так уже почти десять лет. Она углубилась в изучение сонников и гороскопов. В упоении ожидала чуда и сама же в него не верила. Мало того, не очень-то и хотела огрести себе хомут на шею в виде законного супруга.
–;Мамуля, ты не знаешь, к чему снится озеро, выплёски-вающееся из берегов? – не здороваясь, спросил он свою «Три Д» – Дарью Даниловну Домникову. На это прозвище она обижалась, потому что в последние годы начала набирать вес. Хоть и оставалась отнюдь не толстой, но всё же заметно округлилась.
–;И тебе доброе утро, – вздохнула мать тяжело. – Знаю, конечно. Сон типичный. Это из тебя что-то хорошее выплес-нется. Или плохое – зависит от того, чистой или мутной была в озере вода, – ответила она на вопрос любимого сына. Тайно любимого.
 Почему тайно? Да потому что весь её ребёнок никогда, даже в детстве, не был простым и понятным. Он всегда за-крыт, подтянут, ухожен и одет по последней моде. Весь в от-ца. И ни с сыном, ни с мужем Дарье Даниловне невозможно было расслабиться, почувствовать себя домохозяйкой, сиба-риткой, лентяйкой.
Она с облегчением восприняла уход мужа и отделение в другую квартиру сына. Но на расстоянии с обоими общалась часто и хорошо.
–;Спасибо, солнышко. Вот только я не помню, какая была вода, – озадачился Игорь.
–;Ну, значит, ты начнёшь что-то, что может принести тебе как очень хорошее, так и очень плохое. Пока это неизвестно.
–;Целую, – тут же прервал разговор сын. – Пошел вы-плескивать на сотрудников нецензурную брань. Они запу-стили приложение «Брачные игры» два дня назад, но до сих пор две функции работают с зависанием. И народ стал охла-девать к брачным играм.
–;Ну, не льсти себе – твоё приложение не успело сыграть роль в этом многовековом деле. И без него нынче не спешат жениться. Да и в любом возрасте выгоднее оставаться одному. Взять хотя бы меня – теоретически мне муж нужен, а практи-чески… зачем он, когда всё можно заказать на дом?
–;А как же секс? Или в шестьдесят желанья умирают?
Мать замолчала. Он подумал, что с его прямотой он всё время свою благовоспитанную мать приводит в шок. Но он ошибся – она просто думала.
–;Нет, желания не умирают, а замирают в ожидании не-обыкновенно привлекательного объекта, – сформулировала мать ответ на вопрос, пусть и не очень сыновний. – В молодости кидаются на разных, а с возрастом критерии воз-растают, а личные качества ухудшаются. Поэтому число актов сильно уменьшается. Для меня, во всяком случае. Ты же зна-ешь, что твой отец и в шестьдесят шесть поливает из своего члена всех своих продавщиц и уборщиц.
Игорь хохотнул в трубку:
–;Боюсь, оба этих названия должностей внешнему виду перечисленных тобой категорий девушек явно не соответ-ствуют. Они все – менеджеры и горничные. – Говоря это, Игорь не боялся задеть мать морально. Ей увлечения мужа всегда были по барабану, даже до развода. Теперь, когда не нужно было придумывать объяснения его поведения для зна-комых, – и тем паче.
Мать давно радовалась своему автономному от всех су-ществованию. Тому, которое она ёмко называла «вползти в халат». И на отца она уже не злилась, а словно каждый раз ра-довалась, что отделалась от раздражающего фактора. Его уход заставил её искать принца – чисто теоретически.
Для этого она гонялась за нарядами и одевалась вне дома просто восхитительно. И порой ей случалось заполучить «мальчика», как она называла мужчин от сорока до пятидесяти лет, более склонных спать с ухоженными дамами, чем с «ан-тисанитарными девками».
 Домников-младший представлял себе мать с большой чашкой чая в руках, опершейся вполне привлекательной по-пой на край барной стойки на кухне. Под халатом – ничего. Ну и по качеству тоже – очень даже ничего. Он верил, что его отчим будет его ровесником.
Сам же Игорь во время разговора полностью отдавался общению. Ему часто говорили, что он когда задаст вопрос со-беседнику, то встаёт в знак вопроса – слегка сгибает спину, будто наклоняется, чтобы лучше расслышать кого-то ниже ро-стом. А получив ответ, разгибается в ту позицию, будто про-глотил штырь – такая у него прямая спина.
Игорь никогда не делал два дела параллельно. Нажав кнопку отбоя, он налил в чайник воду из кувшина с фильтром, достал из холодильника блинчики с мясом – купил их вчера вечером. Он решительно не хотел заводить в своей маленькой студии во флигеле особняка в самом центре большое хозяй-ство. И территорию себе для проживания купил небольшую, но по цене золота. И с таким красивым видом на вековые де-ревья и окружающие старинные дома, что не променял бы её и на огромный дом в пригороде.
Он жил так, как всегда хотел, – на высоте и в роскоши, но так, чтобы ради люкса не нужно было много людей при-влекать для уборки больших хором.
У него бывала приходящая по понедельникам уборщица из клининговой компании, он едва помнил её в лицо. И ещё он платил консьержке, чтобы впускала уборщицу, а также поливала цветы в его студии, когда хозяин уезжает в коман-дировки или на отдых.
Во время редких приездов жены он не только обедал, но и ужинал в одном и том же небольшом ресторане – своём. В отличие от маленькой княгини он был равнодушен к убий-ственной пышности и роскоши интерьеров и украшений, но тем ни менее ему нравился стиль рококо. А одежду Игорь но-сил стильную и дорогую. Часто заказывал её в Лондоне у зна-комого портного, которому не только платил, но и дарил идеи необычных лацканов или оригинальной формы карманов. Например, он недавно велел пришить на воротник строго се-рого пиджака мех соболя на часть воротника до лацканов. Ему было бы скучно носить одежду как у всех – хотелось чего-то в единственном экземпляре. Собственно говоря – всего ему хо-телось только уникального.
Вот и машина, в которую он садился, спустившись в подземный гараж, чудом вырытый под домом, благо стояло в нём всего шесть машин, включая его собственную, – все остальные жильцы занимали по этажу здания, построенного в самом конце XVIII века, «бибика» была переделанной. Её капот был выкован из прежнего, но по чуть другой конфи-гурации – будто у неё посредине был нос с очками-фарами.
Для того он и зарабатывал на мессенджерах, чтобы иметь возможность творчества во всём остальном.
Когда-то ему хотелось участвовать в КВН, потом стать шоуменом, но когда в двадцать лет отец отдал ему весь свой капитал, который сколотил, открыв магазины дорогого муж-ского белья в нескольких городах страны, стать шутом ему оказалось не суждено. Увы, несерьёзность в мире бизнеса не приветствуется. Надо стать королём. И он стал. Он придумывал приложения, заманивающие людей именно в его мессенджер, скупал более мелких конкурентов, у которых набиралось около миллиона пользователей, сливался во всё большую компанию. До самой крупной рыбы ему было ещё лет пять работы с новым приложением «Брачные игры», но среднего кита он уже перерос.
Офис его был очень близко от дома – пешком минут пят-надцать. Но иногда днём нужно было ездить на встречи. В плохую погоду молодой миллиардер предпочитал ездить на авто. И ему льстило, что на его машину все оборачивались и острили в пробках. Во избежание претензий со стороны ди-леров автокомпании он убрал с «носа» всем завидный значок. Но от этого машина менее дешёвой не стала.
Офис компании тоже был небольшим – ну не любил Игорь тратиться «на понты». Делали мессенджер всего два десятка человек. Им хватало этажа в не очень большом офис-ном здании из стекла и бетона.
 Зато и ресторан в здании наполовину принадлежал ему. Он хотел влиять на меню и выбор шеф-повара. Зал ресторана был оформлен как корзина, внутри которой помещались по-ловинки разных фруктов и овощей, стулья же были тремя ли-стиками, развернутыми как две ножки и сиденье. Всё это от-ливалось из пластика по особому заказу и обошлось в сумму, которую ресторан отработал только за два года. И это при том, что ресторан по вечерам стал любимым местом туристов. Особенно женщин – они слали в свои города снимки, как они едят на разрезе дыни, как они моют руки под колокольчиком прямо в зале.
 Но ведь и ресторан был капризом, желанием самовыра-жения, как всё, кроме «удойного» бизнеса. Отец не одобрил «выброс денег на бирюльки». Но что делать – идея зудела у него в голове неотрывно. А лучший способ избавляться от желаний – это их исполнять.
И вот после таких отдельных от мессенджера «примочек» Игорь решил все свои позывы к юмору и актёрству реализо-вать на базе основного дела, приносящего доход. Может, и не заработает он на этом больших денег, но и не потеряет ничего. Для себя-то любимого всё будет бесплатно. Мало того, чтобы знать реальное положение дел, число просмотров видео должна была считать специальная программа.
Игорь решил сделать договор отца с собой, будто отец производит видео, которое размещается в мессенджере. На самом деле он сам себя собственноручно снимал на порта-тивную камеру величиной меньше ладони. Даже кладовку бывшую в своём флигельке Игорь оформлял своими белыми ручками. Вот насколько тайно он хотел записывать монологи Нью-Шекспира.
 Костюм в Англии уже пошит, как и берет, на задник у себя за спиной он поместил гравюру с изображением средне-векового замка, перенесённую на фреску. Так что никто в его офисе не мог случайно обнаружить, что их шеф и есть Нью-Шекспир.
Но он всё не решался начать. Придумать теоретически – это одно. А вот создать сценарий, который бы был написан и смешно, и на актуальную тему, а также выбрать приложение, куда поместить видео, – это пока всё оставалось сверхзадачей на будущее.
И вот, казалось бы, без всякого повода, идя вверх по лестнице на третий этаж – в лифт он входить не любил, – Игорь вдруг придумал: он будет делать свои монологи с юмо-ром, размещая их во всех приложениях по очереди. Благо их семь, как дней недели. И начнёт с нового приложения – «Брачных игр». Наверное, эта идея вызревала всю дорогу от дома до офиса с тех пор, как они с матерью поговорили о бра-ке как таковом. Чем ни тема для шуток?




ГЛАВА ВТОРАЯ

В свой кабинет он прошёл мимо пустого стола секретар-ши. Она часто позволяла себе опаздывать. У неё вообще не было обычной миссии дамы на этом месте – ведь у всех со-трудников были мобильные телефоны и они общались друг с другом по родному мессенджеру.
Игорь как шеф никого к себе не вызывал на ковёр – хоть тот и был великолепный – шёлковый голубова-то-лилово-синий. Потому что Домников-младший, как и старший, любили смотреть на всё красивое.
 На стенах же небольшого кабинета были развешены собственные картины Игоря – этот итог самовыражения он прошел ещё лет в пятнадцать-шестнадцать. И на них цветовая гамма не противоречила той, что на ковре, – нравится-то од-ному и тому же человеку, как правило, одно и то же. Во вся-ком случае, с мужчиной знака Девы всегда так и происходи-ло – он в любую вещь в своём окружении влюблялся заново, как только видел её сосредоточенным, а не рассеянным взгля-дом. Поэтому он и не собирался разводиться с женой – стоило ей ворваться в его поле зрения или хотя бы слуха – и чувства просыпались.
Другое дело, что плотскую компоненту он не торопился осуществлять, ему не нужен был кто-то в его постели каждую ночь.
 И в кабинете тоже он никого не любил видеть. Поэтому планёрку проводили в зале для конференций, а кабинеты со-трудников он посещал сам. И это их дисциплинировало – неожиданность появления шефа всегда обескураживала без-дельников. Он их выводил на чистую воду и увольнял без скандалов, но с выходным пособием в размере двух месячных окладов. Поэтому на работе полагалось работать.
Шеф всегда давал точное задание и знал, сколько време-ни на него потребовалось ему самому. Прибавлял пару часов и, если дело всё ещё не было сделано, штрафовал на тысячу рублей за каждый час. Бездельничать оказывалось дорого. Лишних людей не набирали. Специалисты были универсаль-ными по знаниям и умениям. Взаимозаменяемыми. Но если кого-то приходилось подменять слишком часто, после преду-преждения наступало увольнение.
Но этот коллектив, который сложился за время процве-тания компании, уже был полностью стабильным. А секретарь был всё та же. И ей позволялось больше, чем остальным. Ну не мог Игорь её уволить за бесчисленные опоздания. И не только потому, что посещал с ней вместе туалет, но и из-за её умения и желания готовить чай, подавать его красиво и за прелестные наряды в нужной ему гамме.
Она была его слабостью, а не любовью. Он же для неё был необременительным шефом – степень обеспеченности офиса всякими ноу-хау зашкаливала. Так что искать где-то лучшей участи Аделине не приходило на ум. Единственное условие босса – в приёмной должен быть идеальный порядок и звуки не должны быть резкими.

Игорь бросил портфель с ноутбуком на стол, снял плащ и отправился на планёрку.
Оказалось, что секретарша уже была в конференц-зале и разносила сотрудникам полупрозрачного фарфора чашки. В дождливый день от них так и веяло уютом.
Игорь прошёл на своё место и пододвинул чашку, отпил, причмокнул и улыбнулся одобрительно. У всех отлегло от души – они боялись взбучки за зависание приложения, а шеф оказался чем-то обрадованным.
–;Что ж, приступим, помоляся, – сказал Игорь сотрудни-кам, обведя всю свою золотую двадцатку взглядом. – Кто возьмёт на себя вину за то, что те, кто пытался установить у себя приложение, получали вместо него зависание.
Все знали, что он уже точно знает и кто виноват, и что делать. Так что двое парней в мятых свитерах из числа разра-ботчиков, гремя стульями, поднялись.
–;Тяжёлое оно вышло, надо облегчать. И это задача ре-дакторов – уменьшить число конкурсов. Пусть люди встреча-ются вживую скорее.
–;Чего тянуть резину, – пожал плечами второй.
–;Если учесть, что эта самая резина увеличивает время общения в мессенджере и позволяет привлекать к одному че-ловеку большее число партнеров, то считайте «резину» ос-новным материалом приложения, поскольку он выгоден и нам, и пользователям.
–;И что делать? – промямлил недовольный словами шефа первый из двух типов «повышенной косматости» – русово-лосый по масти Андрей. Его коллега – жгучий брюнет Семён. Выглядели оба так, будто похожие по фасону свитеры кидали ночью под кровать и извлекали утром шваброй. Оба ходили без носков и пахли отнюдь не розами. Но замечания по поводу внешнего вида работникам Игорь никогда не делал. Они так понимают свободу. Главное, чтобы она проникала из при-чески и в голову. А парни работать умели. И ничего кроме новинок в технике и программировании их почти не интере-совало. Они уже будто наполовину загрузились в свои мощ-ные навороченные машины и мир людей, и тем более необ-ходимость говорить с ними вызывала у разработчиков раз-дражение. А команды – и тем более.
–;Вы не понимаете – надо всё делать проще. Тогда «пипл схавает».
–;То, что проще, – уже есть. И им пользователи уже пре-сытились. Наши «Брачные игры» позволяют найти партнёра на долгие годы. А не на вечер, как у всех остальных. Мы даём гарантию победителям, что их пара – это их пара, а не чья-то, что они станут одним целым.
–;То есть играем в Бога? – скептически хмыкнул Андрей.
–;В Бога хотел поиграть дьявол, но его пресекли. Мы всего лишь обеспечиваем разносторонность контактов и предварительное узнавание партнеров, их привычек, истории их прежних отношений. – Игорь говорил лениво, поскольку и сам не очень верил в гороскопы и психологию, которые при-менялись при «спаривании» в играх.
–;Шеф, но пока бесперебойная работа при таких объемах невозможна.
–;Я не устаю повторять, что слово «невозможно» мо-рально устарело в наше время. И повторяю снова тем, кто хо-чет быть в команде, что хороший работник задание начинает делать, а плохой – объяснять, почему эту работу сделать не-возможно. Так как, Андрей, – устраните с ней зависание или искать вам замену?
Андрей молча сел и уставился на стол с таким выраже-нием, будто сейчас по нему хрястнет. Игорь перевёл взгляд на Семёна. Тот сел и то ли оскалился, то ли улыбнулся Игорю:
–;Не знаю как, но сделаем.
–;Получите премию – или голова в кустах, – пообещал Домников.
Игорь чуть-чуть поразмышлял – запустить ли уже сейчас утку про Нью-Шекспира.
–;А теперь о новых разработках. Сегодня отец рассказал мне о чудике в Интернете – наряжается в Шекспира и высо-копарно вышучивает всё и вся. И делать это он будет теперь в соответствующих каждой новой придуманной им теме для скетча в наших семи приложениях по очереди. И раз у нас последняя новинка – «Брачные игры», пусть он уже за мои гонорары пройдётся по теме брака. Про его виды расскажет, поприкалывается и над моногамией, и над полигамией. Ну и непосредственно о брачных играх наших пошутит жёстко. Редактировать его не буду, в конце концов – это взгляд со стороны, а он порой срабатывает лучше, чем движения языком по шерсти.
–;Он что, и про котировку валюты шутить будет?
–;Скажу – и будет. – Игорь сделал движение к вставанию. И все дружно поднялись.
Домников сквозь стильные очки посмотрел на шестиде-сятилетнюю стройную женщину, которая занималась прило-жением «Брачные игры», – Лилию Самарскую.
–;Составьте мне кратко, что в ваших играх конкретно де-лается. И успело ли что-нибудь забавное случиться за не-сколько дней работы приложения.
Лилия поправила идеальную ракушку из волос на голове. Лицо её оставалось серьёзным.
–;Всё зависало, и нам было не до смеха. Но один мужик потребовал, чтобы ему слали контакты не по гороскопу и не по случайному выбору в лотерее любви, а по… весу женщин. Он хочет такую толстую, чтобы втроём не поднять. На остальное ему наплевать. А мы вообще о личном весе и росте участников игр не просили сообщать.
–;Да… Кто бы мог подумать, что некоторые мужчины готовы приобретать жену по живому весу, как скот! Идите и найдите что-то ещё настолько же забавное.
–;Семья – это вообще многосерийная комедия. Каждый из семерых поёт на свой голос и не попадает в ноты, говорит поверх чужого текста. – Лилия знала толк в семейной жизни. То есть она пришла к выводу, что толку в ней мало. Но менять ничего не собиралась в своём браке с молчаливым и ленивым мужем. Ей нравилось быть главой семьи, а не «шеей».
Лилия уже было пошла по холлу в свой кабинет, как её окликнул Игорь.
–;Минуточку. Я постараюсь стимулировать комика так, чтобы он сделал скетч по поводу игр уже завтра. Ставьте Нью-Шекспира как рекламу. Благо пока в вашем приложении её нет.
–;Даже если это будет антиреклама?
–;Чёрный юмор всё равно запоминается лучше, чем бе-лоснежная похвала, – парировал Игорь.
И пошёл в свой кабинет. Аделина готовила чай. Аромат плавал в воздухе и волновал. Пахло какими-то нездешними цветами и грозовым воздухом. Или его так вдохновило то, что он решился, наконец, начать. И получить по самолюбию «пендалей», как в детстве выражались мальчишки во дворе.
 Аделина вошла вслед за ним в кабинет. И, взявшись за пуговичку, спросила:
–;Вы какой-то… на подъёме. Говорили с женой и мы идём в туалет?
–;Нет, сегодня будет сублимация в творчество, – Игорь благодарно улыбнулся и вспомнил отрывок из песни Высоц-кого и пропел его: – Нет, ребята-демократы – только чай.
Аделина застегнула пуговичку на блузке и вышла слегка разочарованная. Родной-то муж старался заснуть до того, как она закончит дела по хозяйству. Так что и для неё по большо-му счёту секс с Игорем был заменой супружеского долга. И она сказала, прикрывая дверь:
–;Надеюсь, вы не ускачете на пегасе совсем.
–;Совсем… Не знаю. Но после обеда меня не будет. – Слова прозвучали загадочно, потому что обычно шеф объяс-нял Аделаиде, куда он едет и зачем. Да и вообще, Нью-Шекспир – первая тайна от неё.
Он сел за стол и начал писать речь, испытывая впервые муки всех писак на свете – с чего начать. И начал с фразы: «Мне, Шекспиру, нравилось в сонетах, что тело милой пахнет телом, а не розой. Но когда милая прошла чрез годы, захоте-лось розы. Надо ли менять вес, запах, цвет волос, повесив на себя брачные узы, или это воспрещается?
Полюбив одного человека – стройную брюнетку, захоти-те ли вы так же и толстуху с каскадом-подбородком от губ до брюха? Может ли она водружаться на вас и заставлять жезл указывать вверх, если вы готовы были, как скаковой жеребец, выносить на себе жокея, а вас теперь используют как тяглово-го коня?
Все в брачном контракте оговаривают, как и кого нака-жут в случае измены. Но если человек был одним, а стал дру-гим, то получается, что он изменил себе. И сделал это первым, до того, как муж стал искать прежний облик милой в других? Да и сам он может измениться. И два прежде не существо-вавших человека не могут требовать друг от друга обязатель-ного выполнения супружеского долга – механизм мужчины смягчается от большого количества сала, а механизм женщи-ны – расплывается вширь. Русло и река уже не совпадают. И оба высыхают. И это, увы, процесс физический. А могут ли законы физические изменяться от требований морали? Нет? Что же делать? Смотреть на маму, выбирая жену. И оценивать перспективу нижней головкой. Или не включать в контракт пункт о неверности.
Но не всем нужно бороться с наращиванием форм. По-тому что есть любители и кубизма в облике дам сердца. Неко-торым худым джентльменам нужны леди устойчивые, как белый квадрат. То есть куб. И тем, кто уже им является, не надо терять надежду. Просто с этого дня в анкетах для вступ-ления в брачные игры кроме прочих данных нужно указывать свой рост и вес. Реальный. Потому что у женщин есть такая тенденция – покупать вещь с расчётом на то, что постарается похудеть к лету (зиме).
С мужьями такие хитрости ещё более не выгодны – ведь их аппаратура настроена на поиск чего-то определённого. И матч для них должен состояться на этой неделе, а не полгода спустя, когда „ворота“ станут уже (или не станут). Любить тех, кто втискивается в ваш идеал, не растягивая его и не болтаясь в нём, как карандаш в стакане, – такова задача брачной удачи.
Ну а тем, кто и вовсе собирается обманывать жену, всту-пая незаконно в „Брачные игры“, не должен исключить того, что и супруга примет участие в них тайно.
Но даже если в результате вы в своём выборе в „лотерее любви“ наткнетесь на неё и выиграете, то не факт, что при личном знакомстве вы обрадуетесь встрече с уже имеющимся „своим самоваром“ на ярмарке, куда пришли за новым.
А те, кто выиграет в играх и получит свои подарки и бесплатную брачную ночь в одном из семизвёздочных отелей бесплатно, не должен забывать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.
Это я не про отель, а про брак. Да, секс бесплатный. Иногда даже еда на родной кухне обходится не так уж доро-го – с ресторанными ценами не сравнить. Но при плохом по-ведении богатого купца это может обойтись в миллионы – когда они у вас есть, ведь при разводе с женой без контракта всё имущество делится пополам. Поэтому всегда лучше, если на том конце раздела будет бизнесвумен, чем Золушка в одном башмачке.
О, я помню, что трагедия Ромео и Джульетты была свя-зана не с деньгами, а с распрей их родителей. Поэтому ими тоже нужно поинтересоваться, прежде чем лезть в „мышелов-ку“ тире брачное ложе. Если встретят приветливо – насторо-житесь. Особенно родитель противоположного пола с из-бранником или избранницей. Не ревнует – значит, его увери-ли, что брак ненадолго и дочка сдаётся в дорогую аренду, а не покупается насовсем, как в рабство.
Кстати, о рабстве и свободе. Брак – это добровольный отказ от других возможностей. И не надо строить иллюзий на этот счёт, надеяться на свободную любовь, гостевой брак или что-то такое же. Это всё равно что преступников, уговаривая сдаться, обещали бы по вечерам выпускать из тюрьмы на во-лю, когда станут узниками. Или у отношений есть фундамент в виде законов и угроз штрафа, либо два одиночества встре-тились для того, чтобы не рожать детей. С появлением в оби-ходе теста на отцовство можно не надеяться, что штраф за из-мену в любом случае будет денежным. Итак, леди и джентль-мены: вы готовы ко всему, чтобы быть рядом с этим челове-ком? Тогда заполните анкету в брачных играх. В неё с сего-дняшнего дня добавят ваш рост и вес. Это чтобы двое вмеща-лись в типичную двуспальную кровать в знаменитом отеле, где они впервые обретут друг друга, обменявшись кольцами и подписями. Только их контракт будет долговечным. Ведь всё учтено и всё включено…»
Игорь отложил в сторону написанное. Прочёл вслух, убрав деепричастные обороты – из-за них текст становился неудобным для произнесения. И сел сочинять стихи в духе Шекспира о браке. Но в голову приходили только строки Байрона «Любую страсть и душит, и гнетёт семейных отно-шений процедура. Любовник юный всё ещё цветёт, а юный муж уже глядит понуро». Может, поискать что-то в этом духе у Шекспира? Он-то сам официально был женат на деньгах и некрасивой и немолодой даме. Нью-Шекспир его не понимал. Но надо было встать на место прообраза:

Любовь заманит в брак. Но муж (жена) – не враг.
Нахлебница – лентяй, затворница и Дон Жуан,
Они хоть и становятся «не парой»,
Себя частенько «впаривают» вам.
А «игры брачные» их выкинут из дела
Несовместимых ни душой, ни телом.
Ведь нет же зрелища печальнее на свете
Убийства в кухне, траха в туалете.

Ну вот, антирекламы всё же не будет. Но думает ли он сам, Игорь Домников, о браке то, что написал.
Да, у него с женой не очень пока традиционные отноше-ния. Но он просто авангардист. Все к этом идут, но только медленнее.
А что если для проверки функционирования самому в игре поучаствовать?
Нет, ему не хочется рисковать сложившимися так, как ему надо, отношениями, чтобы испытать приложение. А вот мать… маму попрошу принять участие. Ведь если мужчина не будет ей подходить – она об этот узнает до того, как встретит-ся и влюбится. Ведь именно в этом помощь «Брачных игр» людям. Нужно посоветоваться с отцом.
Но говорить в офисе он не стал. Он вообще старался не давать поводов для сплетен. Игорь Домников был человеком в себе. И в том смысле, что закрытым, и в том смысле, что очень реалистичным. Поэтому он сложил листки в портфель, откуда так и не доставал ноутбук, и, выйдя в приёмную, помахал ру-кой Аделине:
–;До завтра, полежи тут на амбразуре.
–;Но Лилия записалась к вам на 12. Она сказала, что срочно что-то готовит.
–;Зайду к ней сам, – спохватился Игорь. Он совсем забыл, что дал ведущему специалисту по «Брачным играм» поруче-ние.
Лилия поднялась навстречу шефу.
–;У меня ещё не всё готово, – сказала она, – а вы что, уходите?
–;Договорился встретиться с чудиком, который наряжа-ется в Шекспира. Мы с ним пообедаем – отец обещал устро-ить.
–;А, всё развивается стремительно.
–;Успех от слова успеть, – сказал Игорь, присаживаясь. Лилия тоже села и забарабанила по клавишам своего малень-кого «ноута», больше похожего на портсигар из-за посереб-рения на корпусе. Но только для сигар, а не для сигарет. Впрочем, ни Игорь, ни Лидия о портсигарах понятия не име-ли.
В офисе вообще не было ни одного курящего сотрудника. Отдел кадров ещё до собеседования убирал из списка всех ку-рящих. Он просто ненавидел запах табака и жутко брезговал «бычками». А уж этот запах гниющих под слоем табачной смолы лёгких из ртов курильщиков казался ему непередавае-мой гадостью. Бодриться предлагалось в офисе чаем или кофе. Их закупала компания в неограниченных количествах. И за перерывы на глоток горячей жидкости никто никогда не ру-гал. Их не приписывали ко времени бездействия. Но маленькую кухню любил навещать шеф, так что там по-долгу не задерживались – уносили чашки с собой, чтобы при-хлёбывать за работой.
Вот и в кабинет Лилии вернулась её помощница с двумя большими чашками кофе.
Лиля махнула рукой на шефа, и Наталья всё поняла. Молча поставила чашку своей начальницы рядом с ней, а сама уселась возле журнального столика и посмотрела на шефа.
–;Вам сегодня уже говорили, что вы – красавчик, – сказа-ла она кокетливо. – Или я первая?
–;И единственная.
–;А жена разве не говорит вам про это? Ходят слухи – звонит ежеминутно.
–;Нет, про это не говорит. Ей нравится мой голос, а не внешность.
–;Но внешность у вас равноценна голосу, – Наталья – высокая брюнетка с прямыми длинными волосами и высоки-ми скулами на лице под почти чёрными глазами и бесконеч-ными красивыми ногами под подолом не очень короткой юб-ки – ровно до середина колена – знала, как действует на шефа. Она и впрямь была соблазнительной. Портил её разве что ма-ленький размер груди.
–;Говорят, что супруга ваша испанка и похожа на Маху?
–;Она из Португалии. И сходство с маленькой графиней у неё почти полное. Только грудь больше.
–;А, – разочарованно протянула девушка. – А я- то дума-ла, что на неё похожа и у меня есть шанс. Но если вы фанат груди, то… – она, вздохнув, поднялась.
–;Дело не в этом. Шанса у вас нет по двум причинам – зачем мне две одинаковые Махи. При том, что первую я уже люблю.
Лилия на последней фразе повернулась и посмотрела на него внимательно и с уважением.
–;Сейчас распечатается текст о забавных объявлениях в брачных агентствах, я их скачала на чужих сайтах. Больше ничего не придумалось.
Она чуть-чуть поколебалась, прежде чем предложить ему это, но всё же сказала, потупившись.
–;А сами вы не хотите опробовать наше предложение – дать объявление, отвечать на письма. А потом сделаете вид, что вам никто не понравился, и не станете встречаться вжи-вую. Зато все огрехи наши станут вам видны.
Игорь и сам думал об этом варианте, но решил, что про-ще будет маму попросить.
–;Сам не буду. Но маму и папу попрошу объявления дать. Пусть развлекутся. Они уже почти десять лет в разводе, так что и эффективность приложения к мессенджеру можно про-верить.
Попрощавшись, Игорь спешно зашагал к лифту. Ему не терпелось добавить пару смешных моментов в текст и запи-сать его. От себя он не скрывал и того, что ему будет приятно надеть заказанный в Лондоне костюм, аутентичный тому, что и вправду был у Шекспира. Бархат нравится не только жен-щинам. Но у мужчин он ныне не в почёте. Хотя в давние вре-мена аристократы были куда более брутальными. Поэтому костюмы и плащи были по контрасту с жесткостью и неудоб-ностью тогдашней жизни на службе у монархов или на войне должны были быть оазисом комфорта и даже некой мягкости. К тому же порнуху не выпускали, и нравиться женщинам бы-ло залогом мужского здоровья. Ну и лживая мягкость ткани, под которой была сталь мускулов, – это ли не ловушка бабо-чек, которые должны услаждаться нектаром, пока они красивы тоже не в дерюге. Кстати, джинса как раз по фактуре своею грубостью похожа на неё.
Но почему-то в офисе дресс-код чёрно-белый и твидо-во-льняной. При непыльной работе надо одеваться так, будто нужно бояться запылиться.

Игорю пришлось выводить машину сложно – кто-то из гостей здания припарковался некорректно. Но настроение у него не испортилось – ведь он придумал следующую тему для лже-Шекспира – на послезавтра. Благо у них было приложе-ние «Примерь на себя по телефону», куда скидывались из конкретных магазинов их лучшие модели одежды, и в уже встроенной в мессенджер программе все их можно было при-мерить на себя онлайн, если внести своё фото в белье в при-ложение в масштабе, заданном зеркалом. Тогда за покупкой можно было вечером заехать в магазин, адрес которого разме-щался платно. Это был ещё один источник дохода Игоря. Один из семи, не считая ресторана.

Пробки были такими длинными, что смело можно счи-тать их местом жительства.
В очередной из них Домников-младший решил позво-нить Домникову-старшему.
Отец Игоря в это время суток ещё спал. Он вставал к обеду, считая его завтраком. Во всех магазинах его были про-давцы и директора, так что посещал он по одному из них в день. На субботу-воскресенье ездил с этой целью в питерские филиалы. Он не открывал в провинции новые магазины, по-тому что был уверен, что без хозяйского глаза подчинённые быстро начинают красть. В Нижнем у него купили франшизу на сеть ресторанов, теперь он думал предложить что-то по-добное в Сочи. Город стремительно становился третьей сто-лицей России.
Теперь, в свои шестьдесят шесть – сочетание шестерок – бес в ребро – его натолкнули на мысль сделать в центре, в том доме, где живёт сын, магазин женского белья и самому стать там единственным продавцом. Ну сколько можно иметь толь-ко подчинённых – это ощущения мужской победы не даёт. Скорее похоже на сексуальный оброк горничных и продавцов. А хочется романа, неких случайных приключений и личных завоеваний. А станет он продавцом, будет помогать примерять бельё дамам и девицам, те будут его соблазнять, не зная, что сам он богат, – просто за его внешность и незаурядный интел-лект. Но сын, с которым он поделился пару месяцев назад этим планом, его высмеял.
–;Ты рассчитываешь на девиц. А у них либо нет денег, либо есть уже «папики» и сверстники – любовники «для ду-ши». И потом, никто из них гарантированно не читал ни Флобера, ни Гегеля. Твою лексику они сочтут старомодной и выспренной. Когда ты в школе называл меня инфантом, все думали вокруг, что это от слова недоразвитый, а не от назва-ния принца по-другому. Уверяю тебя, ты должен ограничиться теми, кто получил высшее образование ещё в СССР, а это ле-ди за пятьдесят.
–;Я же хочу и секса тоже! – обиделся отец. – Морщины меня не возбуждают.
–;У богатых дам их нет. Они рождаются заново на столе пластического хирурга. И волосы у них удалены в ненужных местах и пересажены на нужные.
Отец вздохнул:
–;Но, может, всё же найти такую сорокалетнюю…
Тогда Игорь и придумал создать «Брачные игры», чтобы разрыв между группами участников был не больше десяти лет туда-сюда. Тогда молодые не будут конкурировать со взрос-лыми.
Он набрал номер отца и попросил его приехать к нему домой на обед и остаться на съёмки первого ролика для «Брачных игр». Отец сказал, что ещё в постели, но сейчас же бодро соберётся и будет через час.
–;Да, я хочу котлету в сухарях и на гарнир рис с подлив-кой острой. – Он знал, что Игорь обеспечит ему желанное меню – либо доставят им обоим обед из «родного» ресторан, либо Игорь слепит котлету сам. Раньше он говорил, что уме-ние приготовить себе еду и заработать на неё являются двумя из трёх гарантов настоящей свободы. А третий – умение нра-виться женщинам без предъявления им платиновой карточки.
Игнат Михайлович Домников облачился в халат с ки-стями, поднявшись с высокой перины, украшенной лиловым шёлковым бельём. Он прошёл в душ, постоял под струями, оглядывая заодно своё тело – не набрал ли лишних килограм-мов. При чистке зубов он критически осмотрел лицо, а после чистки посмотрел на себя во всей красе – с прилизанными волосами, чуть отвисающими брылями на подбородке и но-сом, в котором чувствовался древний Рим, он остался весьма собой доволен.
Хоть он и ехал на обед с сыном к нему домой, но не поз-волял себе чего-то обыденного. Сын – его главный критик и единомышленник. Поэтому он облачился в кипенно-белую рубашку, чёрные джинсы и жакет из верблюжьей шерсти. Во-лосы феном он не сушил принципиально. И несмотря на по-чти осеннюю погоду – приближался конец августа – отпра-вился в гараж за своим очень традиционным неновым се-ро-синим мерседесом. Цвет его назывался «Грозовое небо» и был самым любимым как у старшего, так и у младшего Дом-никовых.
До сына Игнат добрался почти молниеносно – знал путь дворами.
Игорь предпочёл заказать обед в ресторане. А сам надел костюм Нью-Шекспира и в таком виде сел читать составлен-ный Лилией перечень смешных объявлений и дописывать текст своей репризы о браке:
«Чтобы найти кого хочешь, нынче не нужно завоевывать страну, чтобы добраться до принцессы, отказавшей при сва-товстве, как в былые времена. Это утешает. Но расстраивает. Что принцесса не отказала никому из всех претендентов и от-дала не руку и сердце, а то единственное, что скрывала ми-ни-юбка (трусики не обязательны).
В наше время лучше не искать девственницу, а сосредо-точиться на поисках той, которая не перестанет вам нравиться и после сто первого раунда в постели. Ту, с которой можно не только спать, не спать, есть, не есть, пить, не пить, говорить и не говорить. И вот с предпоследним пунктом могут возник-нуть проблемы. Эту совместимость в диалоге обсуждают по-сле трёх лет брака, а надо – до знакомства. Потому что в воз-расте Христа святых мало, а в возрасте за шестьдесят появля-ется много желающих поговорить по душам и по интересам.
Грустно выяснить, что напротив вас сидит кто-то с пу-стым зеркалом души и костями в языке, а то и вовсе грязным помелом вместо него. Вот прочтите, не глядя на фото, такое объявление: „Съем тебя в постели, накормлю на кухне“. С возрастом поедать в постели она будет сильно ослабевший „корень“, а на кухне может кормить обещаниями.
Желательно не смотреть на „вымя“ „тёлки“, когда чита-ешь ещё вот что:
„Мне нужна каменная стена и молчаливый мужчина“. Что она имеет в виду под стеной – одну из стен дома? Может, три других достались ей от предыдущих браков. А молчаливый потребуется потому, что ей нужна на самом деле собака, которая зарабатывает, и её можно, бессловесную, „выпнуть“ в любой момент?
Но больше всего из объявлений на сайтах знакомство порадовало такое: „Дам всем, возьму всё“. Тоже можно трак-товать двояко, хотя само место размещения объявления на сайте знакомств трактовку сужает. Неразборчивым можно быть один раз, а поселить у себя того, кто зальёт в бетон чет-вёртой стены ваш труп как пропавшего без вести или возьмёт всё – не ваш путь. Ваш путь должен лежать через „Брачные игры“ в этом мессенджере. Может, свадьбы и не будет. Но не будет и развода. Он бывает ещё дороже бракосочетания».
В дверь позвонили, когда он уже дописал последнюю фразу – обещали через час – через час и привезли всё горячее из ресторана. Игорь котлету не захотел, а попросил француз-ский салат с жареными грибами и кусок жареной белой рыбы под пряным соусом. Пили они оба только чай.
Отец вошёл в дверь, которую сын открыл для уходящего развозчика заказов. В ресторане на эту должность нанимали пенсионеров с личным транспортом. Они обязательнее и пунктуальнее.
В прихожей отец снял сиреневый плащ, привезённый ему Игорем из Парижа, и чмокнул инфанта в щёку.
–;Ты молодец, решился, наконец. Но сперва поедим. Мы же с тобой по два дела одновременно не делаем. Потом прочту твой текст.
–;Лучше я тебе его прочту вслух – я написал его авторуч-кой на бумаге.
–;Хорошо, хоть не пером, не придётся гусей дома дер-жать.
–;Я перо для съемок буду просить в ресторане. Вот включу в меню жареного гуся с яблоками и клюквой.
–;Не надейся этим отделаться – тушки-то привозят ощи-панными. Проще съездить в деревню к прабабке и взять у неё парочку.
–;Но у неё же утки!
–;Если ты думаешь, что кто-то из пользователей прило-жения к мессенджеру может отличить на дисплее телефона утиное перо от гусиного, то ты заблуждаешься очень сильно.
–;Ну, тогда ближе найти куриное.
Отец вздохнул в ответ. Он не любил, когда сын находил на все аргументы – каждое лыко в строку.
–;Так и ты докатишься до того, что будешь писать паль-цем и только СМС. – В голосе отца прозвучала тоска и трево-га.
–;Как раз чтобы этого избежать, я и создаю себе отдуши-ну – место, где можно говорить с использованием всех пяти тысяч слов моего словарного запаса, а не десятую его часть.




ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Сам Игорь мог обойтись и бумажными салфетками. Но отец потребовал льняную себе на колени. Игорь почёл за благо закрыть и верх своей одежды – ведь на нём был ко-стюм – копия Шекспировского с его портретов.
–;Да, ты так и не оценил костюм. – Игорь уже приступил к рыбе. Отец бросил пилить бифштекс и оглядел камзол и бе-рет сына.
–;Он полностью твой! – честно сказал отец.– Ты так в нём органичен, что, когда ты открыл мне дверь, я даже не сразу понял, что на тебе не современная одежда.
–;Это потому, что внизу у меня – рваные джинсы. Какой смысл шить низ с бархатными панталонами, если на экране их видно не будет? Да и нет панталон на портрете.
–;Но ведь когда-нибудь ты выйдешь на люди в этом ко-стюме – для пресс-конференции хотя бы.
–;Не будет ничего такого. Я намерен остаться загадкой навсегда. Не буду светиться перед партнёрами и сотрудника-ми. Я должен быть большим боссом, а не шутом в их глазах.
–;А если этот твой проект станет успешнее мессенджера?
–;Сомневаюсь. Любовь пользователей к любому человеку в сети может появиться на час, продержаться месяц, ну год – потом будет что-то другое. А вот слать друг другу бесплатные сообщения, фото и видео будут всё же дольше на пару-тройку лет.
–;А потом?
–;А потом – суп с котом. Не знаю ещё. Создам другой персонаж. Начну выпускать аутентичные костюмы Бернарда Шоу, мебель из салона мадам Рекомье, платья Екатерины Медичи, украшения Клеопатры.
–;Всё как на картинах. А почему не всё как в кино?
–;Его появление совпало с появлением авторского права. А оно ограничивает выпуск чего-либо без согласия владельца прав на произведение.
–;Киса, вы эстет, – процитировал Игнат Михайлович Остапа Бендера. В голосе его звучало при этом восхищение. И сын покраснел от похвалы, хоть и такой завуалированной. Для него отец всегда был и всегда будет авторитетом.
Чай удался на славу, и отец с сыном выпили его без де-серта, как самостоятельное блюдо. Это был чай «Белая Луна». Его сливочный аромат и без употребления молока был таким нежным, что пришлось снова настраиваться на саркастиче-ский лад.
Отец взял в руки камеру и приготовился менять ракурсы. Он не всегда сможет помогать сыну, и тому придётся либо сниматься, статично глядя в камеру, либо прерывать запись, менять ракурсы, а потом монтировать запись.
Игорь начал читать написанное, отец увлечённо и вдох-новенно снимал его – то сверху вниз, то показывал по пояс, то только лицо, то акцентировал внимание на руках, то в деталях показывал великолепный коричнево-красный камзол – ведь надо было представить Нью-Шекспира подробно.
Задник – фреску, такую же органичную старому Лондо-ну, как и нынешнему, он тоже снимал не только как задний план за спиной автора, но и как самостоятельное произведе-ние искусства. Это было не совсем профессионально, зато не утомляло взгляд.
Ведь то, что человек выбирает, чтобы иметь в окружении себя, – это самое трудное творчество. Когда не ты вписыва-ешься в данность, а создаешь свой микрокосмос. Это отец ко-гда-то внушал сыну, потратившись на красивейший диван в их дом в лихие девяностые, тогда жена за такую безумную трату его осудила. «Ну и поедим рису все втроём. Зато вкус сына к изысканной красоте сыграет в его дальнейшей жизни немалую роль». И сегодня Игнат понял, разглядывая через глазок самой совершенной видеокамеры, способной делать изображение объемным и монтировать его прямо внутри ма-люсенького приборчика, уменьшающегося на ладони, что по-сеянное в маленького Игорька семечко взошло и расцвело пышным цветом в нынешнем успешном молодом мужчине. Он казался отцу в какой-то степени порождением и того ди-вана – роскошного, грациозного, вальяжного и располагаю-щего к восхищению былым в современном исполнении. Кстати, и зачат был сынишка именно на нём.
Игорь на глаза нацепил медного цвета карнавальную маску, частично скрывающую лицо. Но голос его, безусловно, выдавал его. Такого ярко-оригинального и красивого тембра отец не слышал ни у кого. Впрочем, он судит не объективно, а явно пристрастно. Но голос был более узнаваем, чем лицо.
О чём отец и сказал сыну, закончив снимать.
–;Что ж, в камеру изменения тембра голоса не вложено. Зато оно есть в телефоне. Я понижу мой баритон до басовых тонов и немного замедлю темп речи.
Он взял из рук отца камеру и стал просматривать изоб-ражение на небольшом выдвижном экранчике.
–;Дубль писать не будем. Лучшее – враг хорошего. Отре-петированность убирает прелесть непосредственности раз-мышления. А руки ты снимал, чтобы закрыть скачки по видео, когда я смонтирую текст?
Отец озадаченно замолчал.
–;Нет. Я снимал твоё обручальное кольцо, чтобы девицы не осаждали тебя самого на твоём брачном приложении.
Игорь в который раз подивился предусмотрительности отца, его умению влезть в его сыновью шкуру и думать о его интересах больше самого Игоря.
–;Не знаю… Надо ли так много делать, чтобы оставаться инкогнито для кучки снобов?
–;С волками жить – по волчьи выть. К тому же я не уве-рен, что у моего приложения будет так уж много поклонни-ков. Всё же Шекспира теперь читают не все молодые. В одной популярной передаче в рекламе я услышал такую фразу: «Ты же хотела, чтобы у нас с тобой всё было как у Ромео и Джуль-етты. Вот я и вышел под твой балкон и стал петь». Но Ромео-то не пел! Про подробности «Леди Макбет» или «Короля Лира», возникающие в мозгу хотя бы тридцати про-центов населения, говорить не приходится. В результате ро-мантика того же рэпа в девяноста процентах очень убогая. Шекспир канул в Лету во времена после ухода со сцены Пу-гачевой с её «Оставь меня, но только не теперь, теперь, когда весь мир со мной в раздоре». Театралы и актёры, конечно, в курсе, литературоведы. А для остальных – «напитки покрепче, слова покороче» – главный критерий безликого времени.
Отец пошёл вслед за сыном в его кабинет с компьютером с громадным монитором. Там Игорь скинул изображение с камеры на жёсткий диск. Надо было кое-что «подшаманить» и сильнее понизить голос, а также пустить по фону музыку к старому фильму «Ромео и Джульетта». Он её обожал, в отли-чие от попсового нового варианта. Только там ностальгия по громаде любви не была разменяна, тоска обречённости и тай-ности этой культовой любви читается с первых тактов. Ну а по контрасту с ироничным текстом и ехидством в голосе му-зыка создавала дополнительный эффект.
Отец в ожидании результата обошёл крошечный каби-нет – выгородку книжными шкафами в студии, попутно при-сел на тот самый диван, купленный им когда-то. Это един-ственная вещь, которую Игорь забрал из квартиры родителей. Мать не возражала. Она, к слову сказать, вместо него хотела от мужа шубу себе в те холодные и голодные годы. И именно поэтому предмет роскоши супругу тогда ставила в вину…
Он вспомнил свою Дашку-милашку – тогдашнюю хули-ганку – в мини-юбке, в кофточке лапше, такую красивую, за-дорную и безумно сексуальную. Навестить её, что ли?
И он стал представлять свою нынешнюю – расслаблен-ную, разочарованную в нём супругу. И видеться расхотелось. Они всегда были слишком разными в бытовых пристрастиях, в еде и одежде, так что, когда страсти отполыхали, а сын вы-рос, их связывали только остроумные перебранки, с которых вполне можно было бы списывать репризы для театра сатиры.
Игорь закончил монтаж и поставил режим переозвучки с понижением тембра.
–;Папа, я хотел бы, чтобы вы с мамой приняли участие в «Брачных играх».
–;Нет, сын. Я только что по поводу дивана вспоминал свою жизнь с твоей мамой. И не хотел бы лезть снова в эту воду.
–;Было много грязи, о которой я даже не догадывался?
–;Скорее я хотел воды дистиллированной, а маме нрави-лась колодезная. Грязи у нас не было. Но и понимания – тоже «тю-тю». Людей не может связывать только отличный секс, особенно если есть разность темпераментов. Мы друг друга превозмогали. И порой это было скучно, иногда воспринима-лось как надоевшая работа по строительству отношений. Мне кажется, что между людьми всё должно быть естественнее и менее выспренно, чем у нас с ней.
–;Но я и не хотел, чтобы в результате игры я вам «под-суживал» и вы бы сошлись, выиграв друг друга. Просто так вы можете иметь гарантию, что новый партнёр будет идеаль-ным. Или хотя бы на пороге быть предупреждёнными о тех разногласиях и конфликтах, которые будут. Так бывает, что в браке есть опасность насилия и даже убийства. Это может по-казать гороскоп совместимости.
–;А ведь я могу так влюбиться, что на всё наплюю.
–;Ты не сможешь влюбиться – первая встреча состоится в реале, только если вы друг для друга безопасны. Ведь именно в этом отличие «Брачных игр» от сайтов знакомств.
–;А матери ты уже свою идею рассказывал?
–;Про «Брачные игры» рассказывал ей на стадии запуска проекта. Но не уверен, что она уже зарегистрировалась там. Ты же знаешь её нелюбовь к компьютеру, программам и так далее. Это по её поручению буду делать я – к гадалке не ходи.
–;Ну что ж, закончишь работу, съезди к матери на ужин. Покажи ей свой ролик. Спроси, хочет ли она принять участие в играх. И не говори, что я тоже буду в приложении.
–;Съезжу. Поем. Ролик покажу, но не как мой. Она же проговорится. Ей только скажи секрет – все его узнают.

Как только за отцом закрылась дверь, Игорь набрал номер сотового матери. Та долго не отвечала. Внутренним взором он видел, как она мечется по дому в поисках аппарата. Опреде-лённого места для него у неё не было никогда. А носить его в кармане она считала вредным для здоровья – ведь карман-то на теле, а излучение может испортить какой-нибудь орган – например, яичник. Она знала слухи, что разговор по сотовой связи может вызывать при интенсивном общении рак мозга, и проверять эти сведения на себе не собиралась.
Профессия у неё была такая, что позволяла не висеть на телефоне, ну а бывший муж и сын уважали её страхи, хоть и не разделяли. Наконец, Дарья Даниловна выудила из-под книги на столе свой телефон и, запыхавшись, ответила сыну.
–;Да. Кто это? – видно, взглянуть на дисплей не удосу-жилась.
–;Ты что так долго шла – сексом занималась? – пошутил сын, хоть и знал, что о своих разовых любовниках она всегда его предупреждала словами: «Не вздумай мне кайф ломать в воскресенье с семи и в субботу до обеда». Что любовник не постоянный, Игорь вычислял сам – смотрел по распечатке звонков, с какого именно номера звонили перед теми самыми семью вечера в субботу его маме. Видно, не только отец лю-бил разнообразие.
В шестьдесят, как считал сын, приключения опасны. Именно поэтому, собственно, и решил создать «Брачные иг-ры» в своем мессенджере – он был за постоянство во всём.
Он не хотел осиротеть, если кто-то из любовников мате-ри окажется грабителем или наводчиком. Они при случайных знакомствах более вероятны, чем влюбившиеся с первого взгляда в шестидесятилетнюю женщину где-нибудь в супер-маркете или в театре, куда выходила мать за насущным, а парни – на охоту.
Но всё же жажды плотской любви в этом возрасте никто не отменял, вопреки расхожему мнению. Тем более что мать «при параде» – то есть в косметике и прекрасной одежде про-изводила впечатление женщины на двадцать лет моложе, чем была. Этакая «ягодка опять». Она до сих пор преподавала на филологическом факультете. И студенты слушали её, раскрыв рот. Собственно, посещал её лекции и сын – когда удавалось сбежать на них со своего факультета. Отсюда и интерес к Шекспиру, например. Вообще-то и отец такой подкованный именно потому, что обожал послушать маму в аудитории, а не дома и вообще любил её в строгой одежде и «прибранную», а не «росомаху в халате».
Мать между тем отдышалась и сказала:
–;Чего надо от бедной строй клячи её жеребёнку?
–;Жеребец, а давно не жеребёнок, хочет навестить род-ную Огненную Лошадь по восточному календарю с целью уговорить её на авантюру.
–;Я заранее согласна, конь мой вороной.
–;Прискачу к семи вечера, рассчитываю на пирог с мясом и сливовую наливку из твоих запасов.
–;К мясу полагается красное вино. Лучше – итальянское.
–;Поскакал за вином, – продолжил сын шутливую пере-бранку. – Есть повод обмыть кое-что. И умолк. Он же сам не собирался сообщать ей о Нью-Шекспире. – Приложение «Брачные игры» начало действовать вовсю, так что пора по парам – тебе и отцу. Его анкета у нас уже есть, заполню твою сегодня вечером, если ты согласна искать идеального мужа.
–;Я не согласна искать мужа в принципе, но хотела бы идеального партнёра для встреч.
–;Этого мы сообщать не будем в анкете. Сначала найдём, а потом наделишь его статусом. Сайт – только для серьёзных отношений.
–;Синоним «серьёзного» – «мрачно-задумчивый» в этом случае? – спросила филолог Домникова.
–;Синоним – постоянный.
–;Ох, боюсь я всего, что лишает покоя, – вздохнула Дарья Даниловна.
–;Не бойся, всё под контролем, – сказал он эту фразу из американских фильмов, подражая какому-то супергерою.
–;Пожалей меня, мать твою, – засмеялась Дарья Данилов-на в трубку.
–;Для человека, который преподает историю языка, в том числе и о матерщине лекции читает, ты выражаешься слишком мягко, – пошутил сын. – Жди меня, и я приду, только очень жди.
Он отключился и тут же набрал Лилию.
–;Я уже договорился забрать видео чудика-Шекспира у отца – тот ему сообщил тему, и тот разразился тирадой по-быстрому. Посмотрю сам и часам к шести завезу в офис, держи хоть силком разработчиков – надо вставить, чтоб оно завтра уже работало на ваше приложение.
–;Работать оно будет на вас. Помните об этом и антире-кламу всё же уберите, – посоветовала Лилия.
–;Так и сделаю. Пока.

Попал к матери сын не в семь, а в восемь – всё оказалось не так просто. Сперва лохматые компьютерщики разбили за-пись на два фрагмента. Второй нужно загружать, только если первый понравится – иначе очень тяжёлый файл для непре-рывного просмотра. Потом все выпили за новый проект – кроме Игоря, ему ещё нужно было за руль. Но он глотнул сока – его же проект, в конце концов. За столом было весело, за-куски Игорь заказал из своего ресторана внизу, их принесли быстро. Но сам он есть не стал – мать не простит, что приго-товила ему ужин, а он поел где-то до него.
Народ осмелел. Наталья опять попыталась «совратить» шефа. Но он отлепил её руки от своего лица раздражённо и поспешил уйти по-английски – молча.
Мать его ждала уже несколько напряжённо – он не стал ей звонить из машины – была пробка по дороге во всю 1-ю Тверскую. Не бросать же машину. С движением в центре ста-ло ну просто «инфарктно», недаром пробки по радио ведущие стали называть тромбами.
Открыла Дарья Даниловна сыну дверь сама. Увидев, что он паркуется, в окно.
–;Почему не позвонил? Я извелась – а вдруг авария.
–;Мама, скорость продвижения по городу километров двадцать в час. Ну, фару можно разбить, а голову – нереально.
–;И фару жалко, – оправдалась она, – кто знает, может и «бибике» твоей больно. У неё ж теперь и мозг есть, и сенсоры, а это, считай, нервная система.
Игорь как всегда восхитился матерью, её умением видеть всё на свете иначе, чем другие люди. Даже сам он никогда не думал о том, что автомобили и дома теперь настолько разум-ные, что ещё чуть-чуть – и начнут страдать.
–;Обязательно скажу в следующем выпуске Нью-Шекспира про это.
–;Нью-Шекспира? Это что ещё за хрень?
Игорь понял, что невольно выдал себя. Но решил пред-ставить всё как оговорку:
–;Отец нашёл парня, который будет острить в моём мес-сенджере на разные темы. И вот их ему буду подкидывать я и размещать в приложениях, – крикнул Игорь уже из ванной комнаты, где вытирал помытые перед едой руки.
Стол был как всегда накрыт красиво. Отец приучил мать не экономить на оформлении обычных жизненных ситуаций – красивые тарелки и скатерть на кухне и в столовой, ориги-нальное и дорогое постельное бельё в спальне, безумно рос-кошные шторы гостиной. Её бунт выражался в том, что белье и скатерти она отказывалась гладить всегда. Поэтому отец покупал всё немнущееся всю жизнь. И теперь его запасы не кончились. Скатерть была заткана изображениями чайных жёлтых и розоватых роз. Рисунок казался выпуклым, будто тарелки стояли на цветах и бутонах. Мясо несколько под-сохло, потому что его пришлось разогреть в микроволновке. Но особые специи, которые всегда покупала Дарья Данилов-на, привозя из разных стран, куда ездила за счёт мужа и сына, придавали мясу особый шарм. Сын часто просил отсыпать специй для кухни его ресторана, но там их не то недоклады-вали, не то перекладывали – словом, почерк кулинара менял-ся, а с ним и вкус. Мамин был непревзойдённым.
–;Ты не хочешь в нашем приложении «камбуз» учить го-товить по видео?
–;Камбуз, милое дитятко, это на корабле, где есть неко-торые ограничения продуктов, пространств, зелени. Полевая кухня, только на море. А мой стиль – жить, чтобы есть.
Сын знал, что мама готовит себе редко, так что её талант увядает.
–;Ладно, отмели камбуз. Большинство людей сегодня не захотят взбивать в миксере яйца на омлет. А ограничатся быстрым вариантом. Ну а в «Брачные игры» не изволите ли поиграть, милейшая Дарья? – галантно шаркнув ногой под стулом и вальяжно отвалившись на спинку с видом объевше-гося волка из мультфильма, спросил Игорь то, за чем пришёл.
–;Нет, не изволю, – неожиданно сухо сказала Дарья Да-ниловна. – Я уже попробовала, но у вас там всё так муторно долго. Не люблю ждать.
–;Но мне нужно как раз, чтобы ты проверила – улучши-лась ли подача объявлений.
–;Терпеть не могу все эти сайты знакомств. Видишь од-ного на фото, а приходит антипод.
–;У нас такого не будет. Сначала выбираем вообще без фото – в лотерее, потом общаетесь, узнаете события жизни, вкусы, проверяете астрологическую совместимость, выигры-ваете встречу друг с другом и только потом знакомитесь вжи-вую. И если и это понравится, то на последнем этапе встреча-етесь на курорте и проводите время весело и интересно. Вы-игрыш – кольца и брачная ночь в номере семизвёздочного отеля в Турции. Там ты на знакомых случайно зимой не наткнешься.
Мать была непоколебима.
–;Нет. Один знакомый – папаша твой – там будет. А вдруг он меня разыграет и сорвёт всё мероприятие?
–;Это невероятно при анонимном знакомстве, тем более при розыгрыше в лотерее. И вы оба точно не подходите друг другу по гороскопу, значит, до личной встречи в играх вам не дорасти.
–;Как же мы прожили вместе двадцать лет? – в голосе её слышалась горечь.
–;Вот поэтому в оставшиеся двадцать нужно найти того, кто налезет на тебя, как перчатка на руку. Другого ни ты, ни отец не заслуживаете. Каждый из вас должен и может стать смыслом жизни для кого-то, а не бороться за лидерство стилей жизни, как это было все двадцать лет.
–;Слово «налезет» меня убедило. Сексуальная совмести-мость важнее всего.
–;Но я не это имел в виду… – начал было Игорь. – Хотя и это вы проверите на курорте.
–;А зачем ехать так далеко – отелей полно и в Москве.
–;При выезде за границу паспорта организаторы покупа-ют. И не возьмут билет человеку, который состоит в офици-альном браке.
–;Цензура, значит… Ладно, уговорил – укажу тебе на бреши в системе, – сурово пообещала мать сыну. Чтобы не признаваться, что идея ей нравится.

Ещё в машине позвонила Иза. Она, судя по всему, была очаровательно пьяной. Много шампанского внутри. Ох уж эти щекочущие нервы пузырьки!
Она сказала нараспев и с улыбкой в голосе:
–;Ты где и ты один?
–;Не начинай, я за рулём. – Игорь был в прекрасном рас-положении духа. Он так много успел за сегодня.
–;Съезжай куда-нибудь в подворотню. Я тебя хочу. – Её слова прозвучали будто сквозь зубы. Игорю моментально передалось её желание.
–;Помолчи, я скажу, когда можно говорить, – сказал он севшим голосом и стал искать въезд в какой-нибудь двор, благо в центре их полно.
–;А ты не потерпишь ещё пять минут – я уже почти у до-ма? – Опять придётся прикрывать чем-то брюки после этого в лифте.
Она просто ахнула каким-то своим ощущениям на другом конце земли. Отвечать и не нужно было. По периметру двора не было ни одного свободного места. Он остановился, закрыв кому-то выезд. Но Изабелла уже кричала в трубку, и он не мог терпеть. Джинсы чуть не порвались, трудно было расстегнуть молнию, и ею покарябало член через трусы. Но он это увидел, но не почувствовал.
–;Я готов, – он не стал уточнять, к чему.
–;Скажи это ещё раз. Я кончу. А ты представь – я сегодня отдалась другому мужчине. В баре. Он стал протискиваться у меня за спиной к стойке и задел меня немного.
–;Продолжай, – неожиданно для себя разозлился Игорь. Его величество член тем не менее аж подскочил.
–;Я обернулась, и он оказался высоким, с хорошей фигу-рой и лицом. Но губа его была порвана почти в углу, и ещё шла кровь. Я посмотрела на него, он – на меня.
«Вам нужно промыть рану», – сказала я. Но он меня по-нял. Стянул за локоть с высокого стула и потянул через пере-полненный зал. Мы вышли из бара и пошли к его машине. Он всё время молчал. Я тоже. Всё в нас бурлило. Мне было страшно. Он выглядел… опасно. И пах плохо. Он втолкнул меня в авто и задрал платье. Увидел чулки, расстегнул ши-ринку и пригнул мою голову к ней. Он не мылся дня три. Пахло от мужика мочой. Я не хотела брать в рот, но он нада-вил на шею. У меня там синяки. И я начала двигаться, а потом прикусила ему головку. Он взвился, обругал меня грубо, за-драл платье. Я начала вырываться, но он вдавил меня в джинсы и стал целовать шею сзади голодными, злыми поце-луями. И во мне всё сжалось и потекло. Он засунул пальцы мне во влагалище, а потом посадил на член. Мне стало больно, но он не перестал кусать и целовать шею, хоть я и вырывалась. Я заплакала. В ответ он так тряханул меня у себя на коленях, что я ударилась головой об обивку. И он стал двигаться ча-сто-часто, регулярно ударяя меня головой. И кончил в меня. Потом, не дав надеть трусы, выпихнул из машины. Я расцарапала колени. Они у меня дрожали. Но я пошла к выходу из подворотни. Но тут он меня настиг, зажал рот, нагнул у стены и стал меня драть. Ты слушаешь?! – неожи-данно поинтересовалась она. И в голосе её звучал восторг по-беды.
В голове у Игоря всё мутилось. Его жену изнасиловали?! Но она, похоже, довольна. Его член уже был истерзан рукой.
–;И? – спросил он, готовясь извергнуться.
–;Потом запихал в машину и отвёз к себе. Мучал меня всю ночь. Я забыла сумочку с ключами в баре, и до утра мне всё равно некуда было бы идти. У меня всё болит между ног. – Пауза была долгой. – Но мне так хорошо. Я ухожу от тебя к нему. Поэтому и позвонила.
Член Игоря выдал фонтан спермы с вкраплениями ком-ков под короткие гудки отбоя связи. Изабелла отключилась.
Игорь откинулся на спинку сиденья и протёр салфеткой капли и сгустки.
Он не знал – сочиняла ли это жена, чтобы его возбудить, или правда нашла другого. И что тогда – он свободен? Бро-шен? Он и сам не знал ответ на этот вопрос. Но испытал кро-ме страха потерять что-то важное ещё и облегчение, которое всегда приходит от осознания свершившегося с любым зна-ком – плюсом или минусом.




ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Максим Домников братом Игорю не был. Однофамилец. Причём об Игоре он не знали ничего, не попадал тот в его поле зрения вплоть до этого дня, когда он увидел Нью-Шекспира на дисплее своего нового телефона. Но и то-гда он не узнал, что они – однофамильцы, ведь Игорь напу-стил туману, не представившись публике не только по имени, но и прикрыв часть лица маской. И даже волосы, которые были у Игоря тёмно-русыми и вьющимися, а у Максима – чёрными, жёсткими и прямыми, разглядеть под беретом Нью-Шекспира было затруднительно. Зато губы и у того, и у другого были соблазнительно большими и красиво очерчен-ными, правда, по-разному. Губы Игоря представляли собой округлый контур, а у Максима были стремящимися к узкому квадрату. Носы были у обоих правильной формы и средней величины. Контур лица у обоих мужчин был идеально овальным. Но приверженцы науки физиогномики должны сжечь трактаты, если исследуют вкусы и привычки этих двух людей. При некоторой схожести внешности и даже роста – около 180 сантиметров это были диаметрально противопо-ложные личности. Максим был мелким воришкой и мошен-ником. По призванию. По профессии же он считался довольно хорошим компьютерщиком – не хакером, конечно, но кое-что мог и развивался в этом направлении. Хотя ему больше нра-вилось красть личности, а не деньги со счетов – пока. Стащит, бывало, банковскую карту из кармана в магазине, или просто кто-то её забудет в банкомате. Выяснит, кому она принадле-жит, – ведь трудился-то он как раз в отделе, отвечающем за выдачу карт в крупном банке. Получив таким образом новую роль, Макс срочно наряжается и гримируется, перевоплощаясь в того человека, у которого крадёт личность, и в «образе» от-правляется тратить его деньги тем же вечером, когда стянул карту, а то и днём. Ведь, как правило, при следующей уже по-купке обворованный обнаруживает пропажу и карту блоки-рует. Но за это время Макс успевал накупить всего дорогого на его карту. И продавцы, и кассиры потом описывали со-трудникам для фоторобота полиции внешность преступника, похожую как две капли воды на внешность подлинного вла-дельца карты. А сыщики потом ломают головы, зачем хозяе-вам карт нужно врать, что не они сами покупали дорогие пальто, часы, даже машины? Какая им от этого выгода?
Нахапал Макс таким образом немалый гардероб, обза-вёлся хорошим автомобилем. И при этом его не искала поли-ция – этот вид мошенничества казался им нерентабельным – они ведь думали только о выгоде, а Максима занимала игра ума, в его крови бурлил адреналин, когда он «строил из себя» другого человека. Он был отличным актёром, но получал де-нег больше, чем в театре. Если разобраться, то и ему, как и его однофамильцу – владельцу мессенджера, не хватало в жизни творчества. Игры. Он так же сильно скучал в своём отделе по выдаче карт, как и богатый Игорь в своём совершенном каби-нете. Недаром же, увидев его в своём мессенджере в образе Нью-Шекспира, он не только восхитился его новой манерой острить (или классической), что решил разузнать побольше об этом молодом мужчине и «сыграть в него». Но обнаружил, что автор скетчей – аноним. И своё инкогнито раскрывать пока не собирается. Но Максим стал следить за выпусками скетчей в мессенджере.
Следующий был уже о моде. И появился в то же время – в 9 с четвертью утра. А значит, рассчитан на то, чтобы по-смешить народ в метро или на рабочем месте до начала ре-альных дел, в период раскачки.
Был Нью-Шекспир всё в том же камзоле и берете с поля-ми по всему периметру. Собственно, с берета он и начал раз-говор о моде в приложении «Зеркало». Его никто не объявлял, не представлял и кроме титра Нью-Шекспир других имён не появлялось.
«Из всего, что я говорил о браке, женщинам больше всего запомнился мой берет, а мужланам то, что я был в бархате, не как нормальный мужик. Что ж, я антикварный мужик, если на то пошло. И с очень даже нормальной ориентацией члена. Просто мне нравится всё новое, а что новее очень старого. Скажите спасибо, что я не в образе Тутанхамона в одной по-вязке. Ему было так удобнее. А мужчины раньше ценили функциональность. Плащ свисал с меня и с коня, с него дождь стекал на землю, когда он был сделан из плотной шерсти и смазан воском, чтобы не впитывал влагу. Теперь прорезини-вают ткань. Да и не укроешься им вместе с автомобилем. Хотя, если машина маленькая, а мужик толстый – можно перевозить его в багажнике на крыше. Ещё пара десятков гамбургеров, и багажник станет обитаемым. Но о чём это я? Ах да, меня об-виняют в бархате и берете. Они, дескать, не пригодятся парню наших дней. Джинса куда красивей и модней. Но не могу я с этим согласиться: она топорщится, а не ластится. А наша кожа хочет быть довольной. И ей, как женщине, не нужно делать больно. О, простите, я, кажется, заговорил стихами.
Не все дамы любят и пятьдесят оттенков серого, и любые оттенки „голубых“. Некоторые хотят прижиматься к че-му-нибудь приятно пушисто-гладкому, а не мрачно-гадкому. Ко мне они так и льнут – что тогда, что теперь. Ну а берет – он продержался так долго на мужских головах, что женщины должны признать – они его украли. Берет раньше у художни-ков и учёных мужей прикрывал плешь (ещё в двадцатом веке, не говоря об эпохе Возрождения). Двадцать первый век пере-садил берет на „крутых“ военных и истинных француженок. Но он распространится снова. Он бессмертен, ибо сделан по параметрам той части головы, где расположен мозг. Провере-но веками – если вещь нравится – она вернётся. Как перелет-ная птица. Именно по аналогии с птицей у моего берета есть перо.
Но давайте поговорим не о моём наряде, а вообще – о мужских и женских. О чём они говорят? О том, что пол нынче принято скрывать. Гульфик не выпячивают. Наоборот, делают такие штаны, в которых можно подозревать как член слона, так и член кенара. Все равны – пока они в одежде. Дарят по-рой напрасные надежды. Хорошо ли разочаровывать или оча-ровывать напрасно? Покажи же всё, что у тебя прекрасно! Ну а если ты трус и собираешься „наложить в штаны“, тогда такие именно нужны. Конечно – с болтающейся у колен мотней.
А дамы, леди – те смелы. Они покажут всё, чтоб точно мужчины знали, что они могли иметь, но потеряли. Одно плохо – нынче им чаще нужно соблазнять, чтоб отвергать. Им нужно распалять, чтоб обрубать. А те, кто хоть берут за это деньги, честнее тех, кто манит, чтоб манить, но не всегда го-товы получить.
Неправда, скажете, и вспомните вы Миучу Прада. Её изделиям для своих жен мужчины тоже в общем-то не ра-ды. Она строга до ханжества, любая её модель платья нужна лишь тем дамам, кто уже „с ним“. Кого не надо брать на абор-даж, кто в регулярный рейс выходит и приходит. И дома всё незыблемым находит. Асексуальность – это тоже бич. Вот по-чему не от кого родить. Ну а модели весточки от Вест – и это тоже не бог весть… Такая дама отпугнет любого, создаст нам образ „вовсе без него бы“.
Но есть модели, впрочем, ничего. Припомню Валентина одного. Он делает принцесс из женщин. И хочется при них быть королём. Но по карману только им, что сотворяет он.
Коко Шанель ввела мужское в моду. Шотландцы юбки впарили мужчинам. Смешалось всё. Но я за чёткость пола. Боюсь, раздев красавицу какую, понять в пылу, что член я вместо клитора целую.
Но будем честными – все любим мы глазами. Губами те-ло гибкое ласкаем. И нет вопроса больше в этом мире на тему: сам кувшин есть красота или огонь мерцающий в кувшине? И, видит бог, никто не обратит внимания на блеклый черепок. А про огонь скажу вам – я так рад, что не имеют общую при-роду красота и ад».
Максим выключил телефон, отключил его вовсе. И стал думать, как, не имея такого остроумия в своём арсенале, по-лучить лавры того, кто так оригинален во мнениях? А очень просто – украсть личность. И он решил во время следующего сеанса срисовать костюм Нью-Шекспира и выдать себя за не-го. Нужно только создать площадку для присвоения. Что ес-ли… телепрограмму «Пусть говорят».
И он стал строить стратегию «разоблачения тайны имени Нью-Шекспира». Зашёл на сайты всех телепрограмм «Первого канала» – он решил попасть в здание «Останкино» как чело-век, пришедший на телепрограмму либо о здоровье, либо о моде. А там уж через знакомство с кем-нибудь из сотрудников узнать имена редакторов, составляющих сценарии телепро-грамм, и ненавязчиво намекнуть о том, что он и есть Нью-Шекспир.
Он записался на сайте «Первого канала» в массовку про-граммы «Жить здорово». И ему даже понравилось на съемках. Он обнаружил у себя сразу все болезни, о которых шла речь. И впервые в жизни подумал о том, что нужно перейти на другую систему питания. Его была то обжорство, то голод – в зависимости от того, чью личность удавалось присвоить. Ведь он специально жил жизнью и приобретал внешность своего «персонажа» – так он называл обворованных. Не все из них размещали фото в соцсетях, поэтому реконструировать облик приходилось по наитию. И пару раз он даже не попал в образ владельца карты. Но и на себя он перед камерами банкомата похож не был, так что по-прежнему сам себя он считал водой, которая принимает форму любого стакана или кувшина.
 До образа Нью-Шекспира ему не хватало немного дру-гого цвета волос, немного нужно было похудеть в области щёк и походить в тренажёрный зал. Максим Домников впер-вые наметил жертву краж личности загодя. И нужно было по-стараться сочинять стихи: вдруг придётся выдать что-то экс-промтом? Он, конечно, смотрел фильмы по «Гамлету» и «Ро-мео и Джульетте», но сами тексты пьес никогда не читал. Так что пошёл в магазин и купил маленькую книжечку сонетов – решил не заморачиваться. И это-то не все читали, ой не все…
Ещё в метро он стал читать стихи. И они его самого словно перестраивали изнутри. Недаром Бог сказал: сначала было слово.

Тот скетч, который был о моде, Игорь сочинял ночью, ворочаясь после заявления жены о том, что она ушла к друго-му. Он не хотел думать об этом. В отличие от Скарлетт О’Хары из бессмертного романа он не собирался подумать об этом завтра. Он решил отказаться думать на эту тему вообще. Сделает, как Изабелла захочет – забудет её слова об измене, если это выдумка или она просто решилась, наконец, на более реальные отношения. Но если она решит вернуться в «лоно семьи» или же затеет развод, он не будет возражать в любом случае и не станет опускаться до отсуживания квартиры в Лиссабоне у своей жены-любовницы.
Изабелла не перезвонила даже на следующее утро. И Игорь тоже не стал этого делать. Не понимал – хотел ли от-ложить принятие решения или надеялся, что жена сообщит, если пошутила.
В офисе всё было как всегда. Мир не перевернулся из-за его высказанных в мессенджере взглядов на брак и моду. Вот уж воистину прав Макаревич – кого ты хотел удивить? Но ведь хотел же. И от этого, вкупе с известием о том, что жена его бросила, Игорь лицом посмурнел, и вокруг него ко-пилась какая-то тяжесть, словно бы сдавливающая его. И он обдумывал вариант того, как её расколоть и впустить в лёгкие воздух. И пошёл в отдел к Лилии и программистам.
Все были на месте и заняты делом. Парни махнули при-ветственно головами, едва взглянув на шефа, а Лилия подня-лась и предложила чай Игорю. Тот сам пододвинул стул к её столу от стены и сел, уставясь в монитор большого стацио-нарного компьютера.
 Лидия заварила ему чай в специальной кружке с ситеч-ком из фарфора внутри.
–;Хотите узнать, как повлияла новая фишка на посещае-мость приложения «Брачные игры» и «Зеркало»? – по тону было понятно, что всё у неё готово заранее. Игорь взглянул на неё с уважением.
–;А это меня обрадует? А то настроение не очень хорошее нынче.
–;Порадует. Шквал интереса к приложению со стороны женского пола. Процентов сорок спрашивают, женат ли Нью-Шекспир. Отвечать?
Игорь нахмурился. Он и сам не знал сегодня ответ на этот вопрос. И хотел понять, нужно ли ему «исправиться» и в свои тридцать пять наконец жениться на реальной женщине, а не такой же виртуальной сексоголички, как Изабелла.
Вынесет ли он рутину быта, споры по любому поводу, как было у него в семье. Или же при его деньгах и внешности просто ловить момент – каждый день разный? Тем паче, что его угнетал супружеский долг даже в том объёме, который он ограничивал с помощью редких приездов в Лиссабон и вызо-вов жены в Москву. А по телефону и ноутбуку всегда можно было отключаться по желанию.
Но Лилия смотрела на него пристально, ожидая ответа на вопрос о том, женат ли Нью-Шекспир.
–;Я думаю, что он женат. Но точно не знаю, видел его один раз, он был без обручального кольца. Но раз он скрывает даже своё имя, то понятно, что даже если я через моего отца, который с ним знаком чуть больше, задам этот вопрос, то правдивого ответа не получу.
–;Но что нам отвечать девушкам. Они же хотят с ним пе-реписываться.
–;Ну, не знаю. Чтобы их не разочаровывать, пусть на письма отвечает кто-нибудь из ваших сотрудников. Исполь-зуем его, как наживку. В кадре-то он так закамуфлирован, что может оказаться похожим на многих.
–;Можно я буду девок клеить? – заинтересованно спросил Иван.
–;Но не встречайся с ними вживую. Отшивай всех, но нежно. Пусть у следующих претенденток всегда будет шанс.
–;А мне зарегистрировать Шекспира в брачном прило-жении? – уточнила Лилия.
–;Ну давайте, может, я под маской себе и жену присмот-рю и начну с ней переписываться от своего имени, – за шефа ответил Иван.– А то достали одноразовые девки в клубах, то-го и гляди подцеплю заразу.
Последний аргумент подействовал и на Игоря.
–;Сам буду отвечать за Нью-Шекспира. Я-то женат, мне искать не нужно – так что не будет скандала какого из-за того, что ты – не ты, беременна не от тебя. Хочешь сделать хоро-шо – сделай сам, – пошутил Игорь.
–;В смысле, ребёнка сделать? – подколол Иван и сам своей шутке захохотал. Остальные посмотрели на него с недоумением.
–;Тебя даже стиль твоих высказываний с примитивными повторяющимися словечками выдаст… – вздохнул Игорь и снова вернулся к разговору с Лилией.
–;Ну а в приложении «Зеркало» есть какие-то подвижки?
–;Туда устремились мужчины, женщины лишь отчасти. И ищут бархатные пиджаки. Шекспир этот невольно сделал рекламу этому материалу. Как и облегающим штанам.
Игорь нескрываемо обрадовался такому исходу.
–;Смотрят, значит, Нью-Шекспира. Я ведь с ним договор на год заключил. Только темы-то по-прежнему на мне…
–;Вы на планерке говорили о том, что и в приложении «Мани-мани» он разразится по поводу курса валют. Это в си-ле? – поинтересовался более светловолосый из программи-стов – Андрей. Сегодня он был даже причёсан. Игорь отметил про себя, что расчёсанные волосы идут ему меньше, чем всклоченная шевелюра.
–;Хорошая тема. Передам её отцу, а тот – Нью-Шекспиру. – Игорь загнул палец на руке, будто собрался считать темы. – Ещё есть идеи? Как говорится, одна голова хорошо, а… четыре…
–;Четыре – это уже дракон! – опять вклинился Иван. Этот брюнет, похоже, имел природный рост волос «дыбом».
–;Дракон в китайской мифологии – главное верховное существо. Мудрый и сильный.
–;Ага, только жрёт в три-четыре горла. Вот можно тему диет и обжорства. Такое впечатление, что между ними нет прослойки под названием обычная, привычная еда, которая не ведёт ни к одному полюсу – ни к набору веса, ни к потере ки-лограммов.
Игорь посмотрел на парня ошарашено. А ведь он прав. Мы состоим из того, что едим. Еда питает наши мысли, чув-ства, а не только тело. Ведь она не только наше тело, но и наша энергия и даже наши эмоции!
Иван не выдержал взгляда и отвёл глаза.
–;Ну да, банально. Но ведь актуально. Вот и пусть то, что под беретом, напрягает «Нью-Шекс» ваш.
–;Как ты сказал? Нью-Шекс? Хорошее сокращение, такое имя в духе времени. И тема принимается. Ладно, – Игорь поднялся со стула и потянулся, хрустнув костями, – пора мне отчаливать. Дракона Нью-Шекса озадачить. Да и девчушек из приложения порадовать ответами и приветами. Надо заманить их в приложение.
Лилия открыла рот, будто собралась что-то сказать. Но себя подавила. Но Игорь заметил её намерение и у двери повернулся к сотрудникам.
–;Напутствия, Лилия?
–;Нет. Возражения. Просто выступите снова в «Брачных играх» и скажите, чтобы Нью-Шекс объявил всем, кто ему написал, что он не свободен. Но и не занят. Что он также обе-щал принять участие в лотерее любви под своим истинным именем, как и другие, чтобы быть уверенным, что его девуш-ка – его человек. И положится на волю случая, будет знако-миться с теми, кого вычислит компьютерная программа, и с теми, кого астрологи предложат. Тогда это заманит девиц в игру.
–;Вы, Лилия, просто гений! Вам повышена зарплата на двадцать процентов.
–;Я рада, – сдержанно поблагодарила Лилия. И Игорь вышел из отдела. За дверью своего кабинета его поджидала Наталья. Она теперь как бы нечаянно вышла сбоку от него в холл и сделала вид, что они встретились случайно.
–;Сама судьба сводит нас.
Игорь остановился и в раздумьях посмотрел на неё.
–;Наташенька, вы прелесть. Но если продолжите в том же духе, то я вас уволю. Лучше поиграйте в «Брачные игры», чем ставить на меня ловушки. Там, кстати, вскоре появится под настоящим именем Шекспир – сейчас решили с Лилией его привлечь. А я – я уже пойман в один капкан и лапу отгрызать не собираюсь.

По дороге на обед Игорь позвонил отцу, чтобы тот при-был для съёмок в его бывшую кладовку побыстрее.
Дома было что-то не так. Игорь редко раньше приезжал домой есть. И только когда вошёл в другую комнату, увидел женщину лет тридцати, довольно полную, в синем рабочем халате, расходящемся на её пузе. Она была беременна.
Они стояла у двери в кладовку, будто её застукали на ме-сте преступления.
–;Я из клининговой компании – Дуся. Вы меня не помните? Я должна была бы убираться с десяти, но сегодня припозднилась и ещё не закончила.
–;Дуся, говорите? Разве вы убирались раньше и в кладов-ке тоже.
–;Изредка, – сказала она.
–;Теперь не будете, – сказал Игорь эту фразу весело, будто хотел Дусю обрадовать.
–;Вы меня увольняете из-за беременности?! – Дуся по-бледнела до синевы. Видно, она – будущая мать-одиночка.
–;Наоборот, даю вам прибавку к зарплате, уменьшаю фронт работ и разрешаю приходить к одиннадцати и не уби-рать кладовку.
–;Но мне не трудно, я…
–;Игорь вынул из кармана пиджака портмоне и протянул Дусе стодолларовую бумажку.
–;А теперь идите домой и приходите через неделю. За-помните – табу на кладовку, окей?
Дуся ушла почему-то обиженной. И Игорь, расстроенный тем, что, оборудуя студию в кладовке, не учёл, что о ней мо-жет кто-то узнать случайно. Придётся внешний крючок заме-нить на новейший замок.
Налив воды в чайник в ожидании отца, он позвонил в свой ресторан и заказал пиццу «четыре сыра» срочно. И пошёл переодеваться.
Отец с порога огорошил Игоря:
–;Я встретил в вашем приложении очаровательную даму. Я выиграл общение с ней. На фото ей лет сорок.
–;Главное, чтобы фото было этого года. Две лишние морщинки ты ей при встрече не простишь.
Отец шутливо замахнулся на него:
–;Пусть яйца курицу не учат, а то по скорлупе получат.
Игорь засмеялся в ответ и увернулся.
–;Сегодня мне нужно заманить девиц в сети «Брачных игр», используя Нью-Шекса как приманку.
–;Нью-Шекса, – недовольно поморщился отец. Давай лучше уж его называть Уил, как друзья Шекспира его звали.
–;Нью-Уил… Ещё одна идея. Но нужно ли усекать и упрощать Шекспира? Это его разрушит. Его сужде-нья-формулы точны. И если удалить витиеватость, то пирож-ное превратится в сухарик.
–;А мир и так на словесной диете, – поддакнул доволь-ным тоном отец.
Игорь же подумал – не записать ли сегодня скотч о еде?
–;Как ты думаешь, папа, говорить о еде лучше сытым или голодным?
–;О еде не надо говорить – лучшие слова о еде мы про-глатываем со вкусной пищей и выплевываем с невкусной.
–;Это цитата? Кто это сказал? – Игорь подумал, как по-быстрее записать такие точные слова.
–;Я сам придумал, – Игната Михайловича гордость про-сто распирала, – потому ты и есть такой словотворческий, что впитал этот с… с…
–;Ну ладно, я понял – со спермой отца, – немного сбил он с него спесь.
–;С одним сперматозоидом, если быть точным, – поддер-жал отец шутку сына с серьёзной миной. Он давно усвоил, что знаменитый английский юмор от нашего отличается тем, что при скетчах нельзя смеяться первым.
Игорь услышал звонок в прихожей и вернулся к столу с пиццей.
Оба Домникова ели молча. Игорь думал о том, что сейчас напишет. А отец… отец его вспоминал грудь молодой тогда ещё Даши, которую он желал до того, что просто казалось ему – не допустит девушка до тела – умрёт он сию минуту. И дикая боль в чреслах. Потому он на ней и женился, что в такие моменты было не до сравнения характеров. Поэтому прав Игорь, что в «Брачных играх» людей сперва знакомят, а потом, немного пообщавшись и отсеяв «непригодных» по го-роскопу, встречаются лично. Влечение мозги отключает напрочь. Но если б кто-то ему сказал, что у него будет семей-ная жизнь более гармоничной, но он потеряет те шальные, дикие порывы, которые года три были у него к его Дашутке, то он бы решился на всё с самого начала. К тому же из-за их категорической разницы с женой во всем в цепочке ДНК их отпрыска теперь намного больше разных качеств, порой вза-имоисключающих. Если бы они с Дарьей были единомыш-ленниками и понимали друг друга с полуслова, то спектр идей Игоря и его вкусов сузился бы, безусловно.
–;Отец, наливай чай. Я пойду и напишу ответ всем дамам и девицам, мечтающим на мне жениться.
–;И сколько их?
–;Не важно, я отвечу всем оптом.
–;Отповая любовь… Это что-то новое. Я принесу тебе чай к компьютеру.
Игорь, нервно постукивая, с нетерпением ждал, пока за-гружался его переполненный всяким-разным ноутбук. Нако-нец открыл ворд и приступил:
«Неизвестно, почему мужчины и женщины влюбляются в тех, кто меньше всего этого хочет. Вот у меня есть в аренде одно совершенное тело с картины Гойи, я обхаял институт брака и школу жизни. И в результате тысячи особей женского пола именно меня хотят встретить и уложить на лопатки в постели! Я для себя весь день сегодня пытался разобраться, в чём тут дело. Это обстоятельство используют бабники и лове-ласы всех мастей. Они не говорят на свидании, как другие – менее популярные мужчины, что у них десятки женщин пе-ребывало в постели (читай, у стенки в туалете, на сиденье машины и в прочих местах, где ничего не стелют). Эти хит-рецы, наоборот, выдают себя за тех, кто ищет од-ну-единственную и на всю жизнь. Или врут, что их так глу-боко зацепила и ранила прежняя девушка, что теперь им не хочется новых отношений. Даже геев соблазняют, не говоря уж о лесбиянках, приверженцы нормальной ориентации – все эксклюзивное в цене. Никого не устраивает быть одним из десятка, не то что из сотни. Потому что нужна победа. В данном случае не одна на всех, а сугубо личная. Поэтому я решил не строить из себя „целочку“ в мужском варианте, а честно говорю – единственной не будет никогда. Но искать её собираюсь – в приложении „Брачные игры“. Зайду туда с настоящим именем и обликом. Так что ищите Нью-Шекспира в каждом, кто вам понравится. Но учтите, что прикид будет другим и шуточки попроще. Я никогда не признаюсь, что я – это я. То есть – он – Нью-Шекспир, Нью-Уил. Именно потому, что я не одинок. И прячусь я под личиной от своей жены. Но готов к встречам и обнюхиваниям, готов к общению и выбору кого-то ещё – змея снимает кожу!»
Он со страшной скоростью оттарабанил текст на экране и ввёл в суфлер видеокамеры, чего не делал в прошлые съемки. Слушая себя, он замечал, что при свободной речи часты тав-тологии – повторы одного и того же слова близко друг от друга. На бумаге это виднее.
Отец не был доволен его решением, чтобы он поставил камеру на штатив, а сам просто слушал рядом. Ему нравилось менять ракурсы.
–;Папа, мне после этого краткого отшивания девиц нуж-но написать и записать ещё одну тираду – о еде. Ведь этот текст – внеплановый. А о еде завтра ждут от Нью-Шекса наши приложения.
Так что в кадре на этот раз мужчина в берете с пером был почти неподвижен.
Опять же в костюме Игорь ушёл в свой закуток за шка-фом, именуемый кабинетом. А отец пока сгонял на флешку готовый материал тут же, склонившись над столом. Благо кроме ноутбука был в этом кабинетном будуаре и стационар-ный компьютер. На котором творил Игорь.
«„Хлеб наш насущный дай нам днесь“ – молились люди тысячелетиями. И не зря, наверное. И только теперь вдруг стало нужно всё есть без хлеба! Самые умные наши совре-менники. А ещё лучше и без соли! Сахар – яд, мясо – со стрессовыми включениями. Но ведь ещё в Библии сказано – лучше хлеб с любовью, чем что угодно без любви. То есть еду надо любить. Не надо её анализировать и предвкушать ужасы вкушения блюд – это дурно влияет на пищеварение.
И почему надо бояться, например, генномодифициро-ванных продуктов. Ну есть в зёрнах пшеницы ген, отталки-вающий саранчу. Так и хорошо – урожай больше и в китай-ский ресторан трескать эту самую саранчу не потянет. А консерванты – они же подавляют плесневение. Может, и внутри нас грибок приструнят. Ладно, соль. Она в составе плазмы крови, и – в ещё большем количестве – в лимфе, уби-вающей микробы. Как без неё-то или с её дефицитом. Все эти россказни об ужасах съедания то одного, то другого – пиар-ход для продажи так называемых натуральных продук-тов. Земля одна и воздух один, так что мы и в них все соли тяжёлых металлов едим. И если выбирать только те, что с горных хребтов, питаться исключительно архаичными по способу выращивания фруктами и овощами, то ждать своей очереди на яблоко придётся в размере пары миллионов чело-век. Всех им не прокормить.
Молекулярную кулинарию, за блюда её модно считать верхом совершенства из-за их цены, можно тоже считать ноу-хау, расширяющим горизонты. И впрямь, оказалось, что клубника и сладкий болгарский перец на уровне молекул очень схожи по составу. Поэтому перец этот усиливают в но-вейших салатах то мёдом, то жжёным сахаром и предлагают есть со взбитыми сливками. Знатоки считают, что это самый смак. Надеюсь, они не заставят клубнику солить и подавать с майонезом. Мне кажется, что в мире достаточно уже интерес-ной еды, тех шедевров, которые прошли испытание временем. И новый вкус нужно пробовать на новом месте в наше время, а не просто пытаться ломать стереотипы, делая пищу не мак-симально вкусной. Так что мне лично красный перец, как и жёлтый, впрочем, больше люб с солью, с помидорами в смеси с хрустким огурчиком. Но вот на днях попробовал жареный солёный лимон, обсыпанный со стороны корки хлопьями красного перца, в греческой таверне. Понравилось как-то больше нетронутого рукой кулинара. Впрочем, этому люду где-то четыре тысячи лет, а до нас оно дошло с момента паде-ния железного занавеса. Вообще, очень жаль, что этот занавес занавешивал не только окно в Европу, а и эркер в Азию. Вот там в смысле кулинарии для нас открываются нехоженые тропы. Попробуешь жареных кузнечиков, а если в твой десерт случайно залетит муха, то и её можно принять за специально туда положенную. Для украшения, например, поверх яблока в карамели.
Когда ешь – не надо себя ломать. Нравится – значит, тебе нужно именно это и в таком виде. Знаю я одного парня, ко-торый селёдку под шубой не любит и ест её с детства исклю-чительно с арбузом. Не пробуйте то, что вам не нравится на вид, – ваш мозг это всё равно поможет выкинуть через желу-док. Это может быть полезно при температуре минус сорок, как строганина, а что-то мысленно сочетается с августом и прогибающимися от солнца ветками и не удовлетворит севе-рянина, желающего мяса с картошкой.
Всё есть яд и всё есть еда, если перефразировать извест-ное высказывание про лекарства. И наше сознание и подсо-знание анализируют мгновенно, чем окажется то или иное блюдо именно для вас. И когда наступает начальное насыще-ние – надо переходить к следующему. И не думайте о кило-граммах – вес понятие генетическое. Суждено быть тортом – будете, суждено сушкой – тоже этого не избежать.
Все надо делать с удовольствием. Раз без воли Божьей не то что продукт не создадут, а и волосок не упадёт, то уж точно Господь в курсе всех ноу-хау. И хлеб с солью этот самый про-двинутый диетолог предлагает есть не стесняясь. Даже благо-даря новым технологиям всего на всех не хватает, что уж го-ворить о продукции горных вершин. А еда – это не прихоть, а то, что было, есть и будет. Чтобы оставались силы и желания, а не наступало истощение и прободение…»
Игорю самому понравилось. Но не слишком ли вы-спренно про еду? Сейчас отец скажет.
Игорь попросил Игната Михайловича прочесть текст до загрузки в суфлёр над камерой.
–;Ты меня расстраиваешь, – в ответ на его просьбу заявил отец. Просто прочти его вслух раз перед записью, а в суфлёр не скидывай. Скучно долгий текст слушать, когда в кадре статичное лицо.
–;Но на то, что ты предлагаешь, понадобится больше времени для записи. По ходу я могу ответвляться от текста, и не будет связки тем.
Отец вздохнул.
–;Ладно, тогда давай мы часть текста запишем в профиль твой. Потом – вполоборота, со спины ну и так далее.
–;Ага, буду я косить лиловым глазом, – скептически от-верг идею Игорь.
–;Ты слишком традиционный. Это твой знак зодиака Де-ва виноват, – не принял возражение астрологический Овен. – Я не буду делать такую съемку! – строптиво ответил отец. – Людей привлекает то, что движется. Вспомни камеру в филь-мах Кустурицы.
–;Всегда подозревал его в том, что ему лень таскать за собой штатив, его камера «гуляет», а потом он свой брак вы-даёт за метод. А вообще, от сути это отвлекает.
–;Ладно, будет компромисс. Ты будешь мерить шагами комнатку, а я буду идти перед тобой.
–;Папа, это – бывшая кладовка, и измеряется она в три шага. Ладно, будем монтировать изображение, снимай каждый эпизод, соответствующий абзацу текста, по-разному. Но как, ума не приложу, читать с суфлёра видео­камеры написанное, оставаясь к камере в профиль?!
–;Конечно, если б ты не напустил такого туману на свою персону, можно было бы привлечь кого-то третьего, и тот че-ловек подсказывал бы по наушнику из другой комнаты.
–;Если бы да кабы! – Игорь жестом остановил ворчание отца. – Это максимум, на что я готов пойти. – Лицо у Игоря сделалось упрямым. Игнат Михайлович помнил ещё с самых ранних лет жизни Игорька, что, если мина на нём становилась «непробиваемой», никакие уговоры и угрозы не подействуют. И уж тем более теперь, когда сын во всём превзошёл отца.
–;Ну, пойдём на минимальный максимум, – сострил отец, не скрывая того, что, в общем-то, победил упрямца-сына. Он вообще считался в кругу друзей, да и жена это мнение разделяла, человеком самодовольным. Он умел не то что ни-чью, а даже поражение представить как свою победу. Вот уж в ком пропал пиарщик – не было в советские времена такой профессии в широкой родной стране, увы…
Игорь всё как полагается смонтировал и помчался в офис. Для простого обеда он который день подряд припозднился.
Сотрудники расслабленно сидели на стульях, пока шеф не вошёл в дверь, переваривая вкусную пищу, которую по-едали в ресторане внизу по цене бизнес-ланча в дрянной ка-фешке – это было ещё одним бонусом для них, созданным Домниковым-младшим.
 Но стоило в их компах звякнуть видеозвонку, переда-ваемому им снизу охраной по предварительному сговору, как все до единого лентяи мгновенно превратились во взмылен-ных работой парней и девиц. Такого звоночка не было только у секретаря Аделины – все знали, что она бы стукнула Игорю про то, что, «кот из дому – мыши в пляс».
Игорь, минуя свой кабинет, прошёл сразу в кабинет Ли-лии и компьютерщиков и отдал оба файла с записями на видео изумленным скоростью изготовления видео Ивану и Андрею.
–;Колитесь, шеф, этот тип что, в нашем здании работа-ет? – спросил Иван.
–;Нет, это знакомый отца, который работает где-то в районе Шаболовки. Больше я ничего о нём не знаю. Пока мы с отцом ели у меня, он записал, что просили. И отец съездил к нему быстренько, и там я у папы и забрал видео. Отец поехал к Нью-Шекспиру не на машине, а на метро, чтобы скорее за-пись получить. Кстати, я сказал ему, что вы придумали со-кращение Нью-Шекс. Он придумал ещё более простое – Нью-Уил.
–;А-а, – сказал Иван, но в голосе звучало явное сомнение в правдивости шефа. – Вот он даёт – экспромтом на любую тему. Кстати, в какие приложения ставить его «пулемётную очередь»?
–;Ответ девицам в «Брачные игры», а вторая тема, кото-рую он записал, – кулинарная. Отец ему темы перечислил на выбор. Про деньги для кошелька обещал сделать до завтраш-него обеда.
Лохматый блондин и такой же заросший сверху и снизу лица, как питекантроп, брюнет углубились в работу, а Лилия жестом позвала шефа выйти в коридор. Тот заинтригованно последовал за ней. Он её проницательности опасался больше, чем ленивых сомнений программистов.
Лилия отошла подальше от двери. И спросила шепотом:
–;Но мне-то вы можете сказать, кто Нью-Шекспир? Иначе я подумаю, что это вы, Игорь Игнатович.
–;Всего я и сам пока не знаю. Он – большая шишка на своей работе на одном из телеканалов. И ему запрещено по контракту работать на кого-то ещё. Да и имидж не позволяет. Но ему просто руководить скучно. Вот он и реализуется твор-чески вдали от своего руководящего кресла. А насчёт меня… когда мне? Сами знаете, при семи приложениях моё дитя – мессенджер – не может остаться без единственной няньки.
Лилия послушно кивала. Но выражение лица сделала намеренно подобострастным. Так что, может, и не поверила. Хотя почему бы и нет?
Аделина в приёмной сидела бледная.
–;Игорь Игнатович. Вам звонила жена из Лиссабона. Она просила передать, что выслала вам документы на развод.
–;Откройте и распечатайте их, – Игорь умел держать удар – лицо его даже не дрогнуло.
И он прошёл к себе, оставив Аделину без ответов на чи-тавшийся в глазах вопрос. Но она так просто не сдалась и по-следовала за шефом.
–;Я только хочу камень с души снять – Изабелла про нас узнала или…
–;Или, – усмехнувшись ответил Игорь. – Это я её попро-сил о разводе, надоело жить на два города. А жить здесь она не хочет.
С облегчением вздохнув, Аделина пошла к двери. Но там только повернула ключ, и, вернувшись в комнату, начала раз-деваться полностью в кабинете, не уходя в тайный санузел. В одних чулках и туфлях она села на стол и раздвинула ноги.
Игорь оторопел от её новой смелости. А член тут же напрягся. Большие висячие груди были такими красивыми в этом ракурсе, кожа нежной. Он раньше секретаршу так не разглядывал.
Она, увидев огонёк в глазах Игоря, медленно чувственно улыбнулась и сунула свой палец в промежность.
–;Надо же отпраздновать вашу свободу, – просевшим от адреналина голосом сказала она, продолжая орудовать паль-цем. Ждать ей долго не пришлось. Правда, сам он раздеваться не стал, просто спустил штаны и впервые за годы секса поце-ловал секретаршу в губы и стал гладить нежно её грудь. Она при поцелуе жёстко впилась в его губы. Её дыхание напол-нило его рот запахом кофе. И ему понравились её бархатистые щёки. Он словно впервые увидел Аделину. Что, в общем-то, было правдой. Раньше он всегда имел её со спины…
Быстро и бурно кончив, он сказал с искренней благодар-ностью:
–;Спасибо, утешила. Но привыкать не будем. Мне нужно очень захотеть жениться, а для этого нужно научиться ждать секса с кем-то ещё.
Аделина, поднимая трусики с ковра, слегка дрогнула.
–;Жаль. А я-то размечталась, – её губы скривились в по-добие улыбки. Одевшись, она зашла в тайный кабинет, чтобы подправить макияж, и не сдержала слёз. Новая жизнь шефа оказалась откатом к старой жизни с мужем для неё…




ГЛАВА ПЯТАЯ

–;Ну что, ты готов выслушать? – спросил Максима отец.
–;Смотря что, – ответил он настороженно.
Папахен его – Кирилл Иванович – любил задавать рито-рический вопросы. И всегда готов был поучать. Максим пре-зирал его с детства. Бабушка внушала ему мысль, что мать сбежали от отца из-за его занудства, в город подалась, да так и сгинула бесследно. И он переключился со своими нотациями на сына и тёщу и произносил их с перерывом только на работу и еду. Вместо сказок на ночь Кирилл Иванович внушал сыну, что надо жить честно и исполнять свой долг. Именно поэтому, став взрослым, парень поступал так аморально. Скука честной жизни отца проняла и его. Работа – дом, дом – работа. По воскресениям отец вывозил их с бабушкой в Москву из при-города, где проживала семья в ветхом домишке – деревянном и пропахшем подгоревшим пловом – только его отец и научился готовить. А бабушка принципиально «в кухарки не записывалась». И обещала, если зять будет требовать с неё «жрачку», то и она сбежит от зятя с внуком.
Бабушка у Максима была боевая. В девяностом ушла из армии, где неизвестно от кого в начале карьеры нагуляла дочь. И теперь, почти в восемьдесят своих лет, любила петь в кара-оке – единственном в их пригородном местечке, расположен-ном в кафе на окраине. И всегда для этого наряжалась. Следи-ла за ногтями и делала прически. Словом, мать пошла в неё. Но даже то, что дочь, «скинув с хвоста» мать, мужа и сына, ни разу за столько лет не дала о себе знать, не переменило отно-шения Инги Генриховны к зятю Кириллу. Она почему-то бы-ла уверена, что дочка её жива-здорова, просто вышла замуж за иностранца и укатила в Америку. По моргам и больницам свою красавицу не искала никогда. Хотя безутешного супруга всё время вызывали в морг на опознание неизвестных жен-ских трупов. И каждый раз он молился, чтобы была не его Зинаида. Дослужилась бабка-Ёжка, как всегда мысленно называл её Максим, до капитана внутренних войск. И методы с бывшего места работы часто использовала по отношению к внуку. Но Макс её обожал. В ней была лихая беспощадность, которую внук взял на вооружение. А «папахена» он считал слабаком за то, что тот не выгнал из своего дома зловредную бабку, которая его всегда унижала, за то, что ждал по-прежнему сгинувшую супругу и ничего не знал о том, ка-ким аморальным типом вырос Максим.
Вот при такой расстановке фигур на шахматной доске его семьи Макс, сидя на предельно строго застланном серым оде-ялом диване субботним вечером терпел очередной спич отца. Впрочем, он привык почти не вслушиваться в правильные речи.
Но тут начало было необычным – прозвучала фраза «го-тов ты выслушать». Так что он напрягся. Вдруг отец наткнул-ся на его россыпь кредитных карт, присвоенных им? Или нашёл коллекцию париков – мужских и женских в сараюшке за домом.
–;Я решил жениться. Тебе придётся съехать отсюда со-всем в съемную твою квартиру в Кузьминки. Я не хочу, чтобы ты появлялся тут. Ольга твоя ровесница почти – ей тридцать лет.
–;И кто она, мачеха моя?
–;Учительница математики, – гордо ответил Кирилл Иванович. – И у нас скоро появится твой брат.
Максим от изумления слова вымолвить не мог.
То есть ты хочешь, чтобы мою комнату тут переделали под детскую, чтобы я даже по выходным сюда не заявлялся и шмотки все в город перевёз? – уточнил он наконец.
–;Ты правильно меня понял, – отец говорил решительно, но глаза у него бегали. Всё же дом-то этот бабкин. И, в прин-ципе, бабка-Ёжка его самого могла попереть из него. Но Максим обрадовался, что жизнь выдавливает его из этого «логова скуки». И не придётся сюда таскаться. Бабку можно и в городскую квартиру приглашать, пусть на уикенд готовит свои фирменные макароны со сливочным маслом. Или уж жениться на ком-нибудь?
Нет уж, лучше поднадоевшие спагетти, чем вопящие по ночам младенцы и отсутствие тыла для криминальных дел. Или всё же ввязаться в «Брачные игры» – приложение к од-ному мессенджеру? Там можно выступать под несколькими именами и набрать штат девиц на одну ночь, которые якобы будут невестами. Игры эти приглядел и Нью-Шекспир. Не мог ведь и он устоять, чтобы не принять в них участие. Так что девкам Максим решил «впаривать инфу», что он и есть Нью-Шекспир.
Когда эта информация дойдёт до «оригинала» и тот воз-мутится и начнёт искать самозванца, тут-то с ним Макс и по-знакомится. А поскольку Нью-Шекспира пригласило принять участие в проекте скорее всего руководство мессенджера, то его, Максима Домникова, ему по блату помогут вычислить. И когда мужчина, который скрывается под маской классика, на него «наедет», тогда-то Макс предложит ему стать его ли-цом и телом для широких масс. И начнёт зарабатывать на этом немалые деньги. Ведь не зря же скрывается этот тип под мас-кой, есть из-за чего, наверное. А вызнав это, можно ещё и «доить» автора Нью-Шекспира с помощью шантажа.
К тому же маска Шекспира, его наряд, его манера гово-рить – их скопировать непросто. Это и будет новой многосе-рийной ролью, которая перекроет все его другие, прежние. Можно, конечно, и продолжать подстраиваться под владель-цев карточек, разыгрывая полицию, – параллельно. А если получится, то вжиться в роль Нью-Шекспира окончательно. А его самого… он решит, что с ним сделать – война план по-кажет.
Максим решил, что в следующий же раз постарается вглядеться в видимую часть лица Нью-Шекспира и детали его костюма тщательнее. Так что с этого дня Максим Домников старался не пропускать ни одного выступления. Искать его приходилось в одно и то же время, но в разных приложениях. Умно придумали устроители зрелища – те, кто хочет послу-шать «крамолу», должен пролистать все семь приложений, чтобы найти, в каком именно сегодня парень выдаст свой экспромт? Или это всё же видеозапись с монтажом?

Дарья Даниловна села у зеркала и смотрела в своё нена-крашенное лицо. Изображение было безжалостным. Вспоми-нались жестокие строчки из песни: «Что ж ты страшная такая, и не накрашенная страшная и накрашенная». Ей было мучи-тельно жаль себя, то есть в этом случае её сожаление было о том, что время будто акварельную картину размазало её лицо, будто плеснуло водой на краски, и они размылись и выцвели до неузнаваемости. Дарья не красилась очень давно. То есть когда она ходила в клуб, чтобы кого-то подцепить, – она наносила «боевой раскрас». Но так, как это было не более па-ры раз в месяц, то остальное время она просто не смотрелась в зеркало. Расчёсывалась-то не каждый день. Её в своё время утомило напряжённое поддерживание красоты ради взыска-тельного мужа, у которого была мания её критиковать. Зри-тель ушёл. Жизнь изменилась в лучшую сторону. Но как вся-кое бездействие, и это пренебрежение уходом за лицом стало губительным.
Сегодня нужно было сделать фото для отправки по мейлу мужчине, которого она «выиграла» в лотерее любви в прило-жении «Брачные игры». И именно сейчас она пожалела, что ввязалась в эту авантюру. Но не такой она человек, чтобы сдаваться без боя. Конечно, можно сперва послать фото сыну и попросить его отфотошопить изображение. Или вообще от-сканировать фото десятилетней давности, когда её погоня за красотой и молодостью была обязательной дисциплиной.
Дарья пошла в прихожую и в ящике тумбочки под теле-фоном, порывшись, извлекла старую записную книжку и набрала номер телефона своего любимого парикмахера – Ирины. Там не ответили. Тогда Дарья Даниловна нарядилась красиво, позвонила сыну и попросила устроить её к мастеру, который обслуживал Изабеллу, когда та приезжала в Москву.
Это был дорогой салон в центре. И девица, которая оформляла «ворону», как про себя называла невестку Дарья Даниловна, слишком была радикальной и размашисто смелой в формировании образа. Хотя, конечно, Изе это шло на пользу. Она и сама была оторвой – «ля фам фаталь». Зачем только сын женился на этом вулкане страсти, сам-то он, похоже, не дотя-гивает до уровня жены в сексе. Дарья давно поняла, что он не хочет слишком часто ездить в Лиссабон именно по причине того, что для него это – как марафон для спортсмена. И вид спорта выбран неправильно. Партия в шахматы в сексуальном плане была бы для него более верным выбором. Впрочем, Да-рья никогда не вмешивалась в дела Игоря, тем более в личные. И не оскорбляла его подозрением в не очень сильной потен-ции. Тут он, может быть, был в неё саму. Папаша-то его гулял всегда и везде, даже когда был в браке. Да и её мучил послед-ние лет двадцать в браке своими домогательствами. Или ей втайне нравилось, что она была всё ещё желанна. Во всяком случае, то, что муж был хорош в постели, немало стимулиро-вало её тогда. И она терпела его измены, благо скрывал он их хорошо и никаких конкретных доказательств его неверности она так и не получила. Может быть, и сыну нравилось то, что он будит в жене тигрицу, льстит ему, заставляет соответство-вать?
Сын предложил ей отправиться в салон через час, когда он сам передаст её мастеру. Дарья Даниловна поняла, что сын хочет сам заплатить в салоне, чтобы не шокировать её ценой услуг мастера. И согласилась подождать.
Игорь когда-то спал с Ингой – стилистом. Если честно, встретив Изу, он предложил Инге расстаться. И в благодар-ность купил ей это помещение в центре, где теперь она и процветала. И он хотел отвезти к ней мать ещё и потому, что очень хотел секса. И был уверен, что получит его от Инги где-нибудь там, в недрах салона. Или на самом кресле?
Он сам у неё не стригся с тех пор. Как вручил Изабеллу в руки Инги. И вот теперь хотел сделать себе новую прическу – ему же тоже нужно было выставить фото в приложении. Но главное – удовлетвориться без обязательств. Ведь в пред-дверие новой жизни он хотел прекратить все прежние сексу-альные связи. И найти себе милую натуральную блондинку из провинции – нежную и покорную. Хватит с него испанских страстей. А Инга в этом плане ничем не хуже Изы. Или нужно сказать «не лучше», раз он признает это качество для себя обременительным?

Он быстро прошёл через приёмную – Аделина теперь опускала глаза, когда он мимо проходил. Потому что взгляд побитой собаки Игорь выносить не мог и сказал ей об этом в категорической форме – уволю, мол, если не смиришься с тем, что я тебя бросил. Аде работа была необходима – муж её зара-батывал меньше неё. Так что она боролась с собой методом самовнушения: любви-то никогда не было между ними с Иго-рем ни с одной стороны. А любовника найти для неё – раз плюнуть. Да и мужа можно сменить, раз в постели «мышей не ловит». Но, видно, всё же ситуация эта больно задела её са-молюбие. Ещё не нашёл новую жену, а уже ради неё сжигает мосты!
Игорь отправился в салон на машине – к обеду нужно было освободиться для съёмок, а это значило – усадить в кресло Инги мать. Она, судя по выбору мастера, созрела для перемен.
Припарковался он на другой стороне проспекта, и при-шлось тащиться до пешеходного перехода – машины шли в четыре ряда, не проскочишь.
И тут Игорь увидел ту, что нарисовал себе в воображе-нии. Блондинка с правильным овалом лица с распущенными волосами и крошечным носом. Но неуверенная в себе, во всех её движениях чувствовалась опасливая осторожность и робкая плавность. Глаз не было видно за чёрными очками. Но фигура потрясала совершенством пропорций при небольшом росте. Хотя одета дешево – вряд ли замужем.
И тут Игорь увидел, что идёт девушка медленно через дорогу, потому что бьёт перед собой тонкой тросточкой.
«Она – слепая?!» – мысль его ошарашила, но только на секунду.
Игорь бросился бегом ей помогать. На переходе подхва-тил под локоток. Девушка повернула к нему лицо, и оно пошло пятнами смущения.
–;Ну что вы, я сама! – пробормотала она, впрочем, выры-ваться не стала.
–;Не надо вечно быть «самкой» от слова «сама», я готов стать вашим самцом, – сам своим заигрываниям Игорь уди-вился даже больше девушки.
–;Нет уж, я буду искать слепого, чтобы мы были на рав-ных, – девушка вырвала локоть из его ладони: – Не люблю наглых, – пояснила она и пошла, по детски насупившись.
Игорь подумал, что ей не больше семнадца-ти-восемнадцати. И решил не отставать. В конце концов, то, что она слепая – только козырь в его случае. Она не увидит кладовку в его доме и его образ на дисплее телефона, а значит, и тайну не выдаст. Можно даже не снимать квартиру, а сразу привести её домой.
–;Девушка, я сегодня именно вас видел во сне. Наша встреча не случайна. И я не нахал, а просто человек, который встретил свою судьбу. Я на вас женюсь, если позволите. И если не позволите, то тоже, – она усмехнулась его шутке как-то криво. Игорь решил прояснить ситуацию.
–;Или ваш слепой принц уже у вас есть?
–;Его нет. Но мой отчим меня убедил, что мимо такой девушки никто спокойно не пройдёт. – Она говорила жёстко, в подтексте звучала обида.
–;Он что, вас домогался? – Игорь инстинктивно остано-вил девушку у входа в салон на другой стороне дороги.
–;И изнасиловал, – уже откровенно зло сказала она. – А мать мне не поверила и выгнала меня из дому, а не его! Она за него вышла замуж всего месяц назад, но он ей дороже до-чери! – Слёзы потекли из-под тёмных очков. Игорь их снял с неё и вытащил из кармана пиджака пакетик с гигиеническими салфетками. Глаза смотрели в одну точку, но были очень кра-сивыми и делали всё лицо фарфоровым.
–;И куда же вы ушли из дому?! – в голосе его прозвучала искренняя забота.
–;Да никуда. Пошла искать работу, чтобы что-то снять. И устроилась в этот салон массажисткой.
–;В салон к Инге? – поразился Игорь совпадению. – И впрямь судьба, ведь этот салон купил ей я! – вырвалось у Игоря признание. – Когда женился. Теперь мы в состоянии развода, и я решил у своей бывшей любовницы подстричься, а встретил будущую жену.
–;Ах, оставьте эти сказки, – раздражённо сказала девуш-ка. – Вы даже имени моего не спросили. Все у вас, наверное, киски или зайки, чтобы в именах не путаться.
–;Меня зовут Игорь Домников. А вас? – исправился Игорь мгновенно. – В его голосе явственно прозвучала улыб-ка.
–;А меня – Настя, – сказала слепая и опять покраснела ещё гуще прежнего.
–;Что же, Настя, уговорили – стану вашим мужем. А пока покажите на мне уровень вашей профессиональной подго-товки. Записываюсь на массаж.
–;Но у меня как раз сейчас клиентка. Я поэтому и иду в салон к одиннадцати…
–;Ничего, я пока подстригусь, а там и вы освободитесь. До обеда я абсолютно свободен.
–;Хорошо, что не до пятницы, как Пятачок из сказки про Винни Пуха. – Оба они засмеялись, и Игорь завёл девушку в салон.
Инга стригла пышнотелую богачку в пудовыми камнями в серьгах и потерявшемся на крулощёком лице носе. При виде Игоря на пороге салона вместе с массажисткой Инга чуть не отрезала лишнего от волос на голове клиентки.
–;Какие люди без охраны! – обрадованно сказала Инга. – Ты ко мне, стричься?
–;Нет, я провожал на работу мою невесту – Настю.
–;Невесту?! А как же Иза?
–;Иза нашла брутального парня мне на замену. И теперь мы разводимся. И я решил жениться на твоей сотруднице. Впрочем, цель у меня вместо бывшей жены сделать твоей клиенткой мою маман. Она решила радикально изменить об-раз. Ей можно подойти через пару часов?
–;Да пусть хоть сейчас подъезжает, я уже заканчиваю с Марией… э…
–;Просто Марией, – самодовольно осклабилась женщина, адресуясь отражению Игоря в зеркале.
–;Но ещё вчера Настя спала здесь, в салоне на кушетке для массажа. Говорила про гада отчима и что денег у неё нет вообще, я ей аванс давала. А у неё жених миллионер!
–;Миллиардер, – поправил её Игорь. – Ты же знаешь, Ин-га, что в любви срок давности скорее охлаждает, чем воспла-меняет.
–;Это уж точно, – Инга уже оправилась от потрясения, – тогда я сделаю Анастасии свадебную причёску, когда насту-пит момент.
–;Он наступит завтра. – Игорь повернулся к Насте, очу-мевшей от диалога шефини со случайным мужчиной, который впервые увидел её пару минут назад!
–;Ты не против даты свадьбы в мой день рождения? – спросил он. – Мне исполнится тридцать пять. Мы сходим в церковь, обвенчаемся или хоть обручимся. А распишемся позже, когда получу свидетельство о разводе. Постараюсь до-быть его как можно быстрее.
–;Всё-то у вас скоростное, – ответила Настя, натягивая поверх платья халат.– Но массаж я вам сделаю. Как обещала.
И она ушла в комнатку за голубой дверью, которая рань-ше была кладовой в этой однокомнатной квартире, которую переделали под салон.
Вскоре туда же прошла достриженная просто Мария, ко-торая укладку делать не захотела, а просто попросила высу-шить волосы до конца и ушла незаметно. Так она выразилась сама, желая сделать Насте антирекламу. Но было уже поздно. Видимо, белый подпоясанный халатик – это всё же тотем всех без исключения мужчин, особенно при таких формах под ним, как у Анастасии!
Но Игорь, благоразумно дождавшись своей очереди на массаж у Насти, сперва постригся у Инги, выбрив волосы на висках, как стало модно в последнее время. За это время подъехала на стрижку и укладку его мать. Она уселась в крес-ло и приготовилась пережить то, на что решилась – на нечто ей прежде несвойственное, потому что Ингу она всегда назы-вала не иначе как сумасшедшая сумасбродка. Но все её пере-живания померкли сразу, как только сын, жестом отослав Ин-гу от кресла, прошептал на ухо Дарье Даниловне:
–;Я женюсь на слепой девушке, которая здесь работает. Когда тебя подстригут, я отвезу вас обеих к тебе домой. Пусть поживёт с тобой перед свадьбой. Её из дома выгнала мать, узнав, что отчим дочку изнасиловал. – Игорь с опаской следил за выражением лица матери в зеркале. Глаза её распахнулись и округлились, потом возмущённо открылся рот, а потом всё лицо словно оттаяло, и полились слёзы. И он продолжил го-ворить, не прерываясь: – Я хочу в церкви жениться на ней завтра, если разрешат это сделать до регистрации брака в загсе.
Мать выпростала руку из-под пелерины, накинутой на неё Ингой перед стрижкой. И серьёзно перекрестила лицо сына в зеркале.
–;Благословляю тебя. Я не знала, что ты разводишься. Но в самом начале вашего брака в нём всё было каким-то… ненастоящим, что ли. Будь счастлив со своей новой. Приму её как дочь.
Игорь явно удивился словам матери:
–;Ты же её даже ещё не видела?! И я не знаю наверняка, не придумала ли она это всё про свою биографию!
–;Это не важно. Я точно знаю, что человек видит свою пару сразу. Голова тут ни при чём, враньё и правда – тоже. Просто знаешь – и всё. На радость ли, на беду ли, но вы по-женитесь. И я хочу дочь. Изабелла не могла бы ею стать ни-когда. А как зовут невесту?
–;Настя. Стригись, мама, я приму у неё массаж, и мы все вместе отправимся домой.
–;Постой, а Настя согласна выйти за тебя?
–;Закончит массаж – и спрошу. Должна же она меня сперва увидеть всего кончиками пальцев.
Дарья Даниловна, сентиментально шмыгнув носом, хо-хотнула. И залилась смехом, который заразил всех вокруг.
Инга, которая тоже всё слышала, смеялась саркастически.
Настя – она тоже всё слышала в тишине салона из-за фа-нерной стенки – засмеялась сквозь слёзы, облегчённо.
Игорь блаженно улыбался тому, что поступает неразумно и ему от этого хорошо.




ГЛАВА ШЕСТАЯ

Изабелла всё придумала про мачо и свою с ним связь. Не на пустом месте. Этот придурок, вонючий и лохматый, хотел её в свою машину затащить. Но она пнула его в пах и убежала в дверь аптеки, где было полно людей, пока он кор-чился. Но потом она разозлилась на мужа – его никогда нет рядом, она не чувствует себя защищённой. Её отец совсем другой. Их отношения из реальных превратились в вирту-альные. Словом, она должна его бросить, сочинив легенду.
Изабелла пришла в квартиру, где всё отвечало её вкусу: золото, лепнина, мрамор и кованая ручной работы мебель, и подумала, что другой мужчина в совместном доме не разре-шит ей сделать всё под её вкус. А московскую квартиру она отдала на откуп Игорю.
В этом смысле они в своё время пришли с ним к такому компромиссу. Значит ли это, что оба понимали уже тогда, что вместе жить не будут, что они настолько разные, что могут воспламенять друг друга, но при этом и испепелять. И ещё… оба они играли страсть сначала, чтобы она стала настоящей в конце каждого акта любви. Она была в образе Махи, а он – знаменитого художника Гойи. Но ведь на самом деле он го-раздо спокойнее живописца-прототипа, слишком аккуратный и педантичный, чтобы и впрямь быть с ним на равных. А Изабелле… ей не хватает той благородной крови, которую взращивали веками, выбирая лучших в мужья и жены. Она-то аристократкой не была, хотя и бедной и простой – тоже.
Измученная страхами Иза, улегшись на бархатный диван и глядя на чудесные балдахины над окнами в её гостиной, мучительно соображала, подать ли ей и вправду на развод.
Она вернётся к родителям, но хочет ли она оставить это уютное гнездышко… Надо попросить мужа оставить ей его при разводе, он же очень богат. И про себя она решила, что если он это условие не выполнит, то она оспорит квартиру через суд. Она ведь настолько её!
В дверь позвонили. Это приехала её мать, которой Иза позвонила сразу после того, как сообщила мужу, что якобы ушла к другому. Почему она это сказала! Зачем! Надо было сперва и правда найти ему замену. Ей теперь даже казалось, что она сделала глупость и ещё не поздно всё отменить.
Мать вошла в слезах. Её душили рыдания. Резкие и крупные черты её лица и размазанные контуры накрашенных глаз говорили о глубине её горя.
–;Мне так жаль… Игорь нашёл другую и ты об этом узнала?
–;Нет, я ему сказала, что нашла другого. Наши отноше-ния – это уже долго секс по телефону и по скайпу. А я хочу мужчину.
Мать оторопела и инстинктивно размазала глаза ещё больше.
–;Ты правда нашла другого и мне ничего не сказала?!
–;Я думала – ты обрадуешься, что я покончила с этим странным браком.
–;Странный брак лучше, чем никакого. Ты так долго тя-нула с выбором мужа, делала это в музее, куда мачо не ходят. Значит, тебе и нужен был гостевой брак, – задумчиво прого-ворила донна Анна.
–;Но отец хочет внуков. А при гостевом браке воспиты-вать детей неудобно.
–;Мы не хотим никаких внуков, – мать резким жестом руки словно обрубила эту мысль. – Я не считаю себя готовой. Да и ты… Мы с отцом следующих после тебя младенцев абортировали по взаимному согласию.
Изабелла прикрыла глаза и снова, пройдя в гостиную, улеглась на диван.
–;То есть мне нужно вернуться к Игорю, сказать, что я всё выдумала про мачо?
–;Конечно, – вскликнула мать. – Хотя… Давай посмот-рим, как он отреагирует, будет ли пытаться тебя вернуть?
Они обе дружно посмотрели на телефон Изабеллы. Но он не звонил.
–;Он не перезванивал пока, – Изабелла вдруг обиделась на мужа. – Мог бы и понять, что это розыгрыш. Правда, до этого секс с другими мужчинами я не живописала ему по те-лефону, но…
–;Не звонит, значит, рад тому, что ваш брак закончился. Это шанс расстаться без обид и унижений. Наверное, твой ан-гел толкнул тебя на этот звонок.
–;О нет, если это кто и был, то бес. Ангелы такого моими устами не наговорили бы.
–;Ну чего уж сразу бес. Твоё подсознание, возможно.
 Иза попросила мать сделать ей кофе. И обе женщины снова стали смотреть на телефон посреди стола. Он не звонил.

Игорю было не до того. Когда Настя сперва пробежалась пальцами по его телу, застенчиво миновав член, у него заще-котало в горле от счастья. А когда она начала разминать ноги, поднимаясь выше, он понял, что хочет её, а не просто жалеет и считает удобной женщиной для жизни: она будет от него за-висимой во всём. Её не потянет жить вдали. И он… он тоже хочет её физического присутствия рядом. И в ней есть та сдержанность, которой так не хватало Изабелле. Она не та женщина, которая на тебя запрыгнет и поработит, измучает и выбросит с разбитым сердцем из своей жизни. Неужели он такой банальный, что хочет рядом иметь свою тень в женском образе – всегда доступную, всегда согласную, которой некуда деться от него в любом случае.
Но тут Настя попросила его перевернуться спиной вверх и провела руками по его плечам и рукам. И у него ушли все мысли. Она едва коснулась ягодиц, а он не смог удержаться, перевернулся снова на спину и глубоко и сильно стремитель-но поцеловал Настю, привлекая её поверх себя. Она ахнула, но поддалась. И он снова стал целовать нежными теперь по-целуями её лицо и шею.
–;Так ты согласна стать моей. Пока просто моей, а потом моей женой, когда оформлю развод.
–;Сейчас?! – в голосе её прозвучало возмущение. – Твоя мама в двух шагах!
–;Она теперь часто будет в двух шагах. Я везу тебя к ней, чтобы не оскорблять твою невинность.
Лицо Насти при слове «невинность» всё будто сморщи-лось:
–;Ты забыл, что отчим…
–;Невинность – это нежелание и неумение в сексе. У тебя с ним было то и другое, так что женщиной сделаю тебя я. Но завтра. Уговорила.
–;Я согласна, конечно. Ты живёшь с мамой?
–;Нет, конечно. Но ты пока поживёшь с ней – пару дней. А я слетаю в Лиссабон и вернусь свободным человеком.
 
Игорь, отвезя мать с Настей в свой родительский дом, сам поехал к себе домой – записывать следующий скетч. Но он абсолютно не помнил те темы, о которых договаривался с компьютерщиками. У него за прошедшие почти сутки про-изошло столько всего и всякого, что ему казалось, что он чу-дом выжил в катастрофе и теперь ждал в чистилище – куда его отправят – в ад или в рай в связи с новым браком.
–;Я сегодня встретил слепую девушку и решил на ней жениться. И у меня из головы вылетели все мысли! – выложил с порога свои новости отцу Игорь. Тот уже был у него в сту-дии и готовил салат на кухне.
Игнат Михайлович даже порезался от неожиданности. Он засунул палец в рот и пососал. Что придало ему ещё более озадаченный вид.
–;Но ты ведь женат?! – пробормотал он сквозь палец.
Игорь совсем забыл сообщить отцу о вчерашнем «форте-ле» Изабеллы с уходом от него и уж тем более про Настю!
И он кратенько, тезисно выдал информацию.
–;Папа, успокойся, всё в порядке. Я сегодня полечу в Лиссабон и разведусь как можно быстрее. А потом вернусь и женюсь на Насте. Она сейчас у мамы.
Отца неожиданно больно задело то, что мать сын поста-вил в известность о новом браке и о разводе раньше, чем его. Забыл оповестить! Не вспомнил об отце до тех пор, пока не понадобилась его помощь со съемками.
Но он не стал капризно отчитывать сына, как ему хоте-лось. Их теперь связывала тайна его творческих устремлений. А это больше какой-то там возни с бабами.
–;Пока тушится мясо, мы можем записать твой скетч. Напомню, раз у тебя всё вылетело из головы, что ты собирался что-то написать про деньги, курсы валют – не уточнял. Ду-маю, про всё сразу.
–;А… На эту тему я размышлял не раз, так что предвари-тельно ничего писать не буду. Я хочу рассказать про то, день-ги какой национальности нужно собирать в гарем падишаха.
–;Ассоциацию денег с женщинами и гаремом навеяли тебе катаклизмы в твоей жизни?
–;Ну, поскольку я не страдаю, то назовём это всего лишь процессами, а не «клизмами кота».
Игнат Михайлович передал нож сыну, чтобы тот дорезал овощи, нашёл аптечку в подвесном шкафу в ванной и заклеил порез пластырем.
Игорь тоже зашёл туда. Чтобы помыть руки и надеть бе-рет и маскарадную маску у зеркала.
–;Одно хорошо, что твоя жена не увидит тебя в одежде Шекспира и не раскроет твою тайну.
–;Я об этом как-то не подумал, – соврал Игорь, чтобы отец подумал, что это его аргумент в пользу женитьбы на слепой. Сын понял, что ему было неприятно то, что Игорь ему не позвонил сразу, как его бросила Изабелла.

Иза в это время начала его вспоминать. Причём то, что она раньше убеждала себя считать в муже хорошим, теперь, когда он не стал активно возвращать её себе, она ставила ему в вину. Она накручивала себя. Причём как в переносном смысле слова, так и в прямом – волосы наматывала на плойку. Ей вдруг захотелось стать красивой, пойти в театр, найти другого – быстро и смело.
–;Он пренебрегал мной, старался держать на расстоя-нии, – вслух произнесла она чистую правду, которую все пять лет замужества, ну хорошо, трёх последних лет скрывала от себя. Ей и самой не нужны были другие, хотелось иметь Игоря хоть по телефону и скайпу, чем не иметь вообще. Как она бу-дет жить теперь без этого пробирающих её до самых кончиков пальцев, не говоря уж о груди и клиторе, особых тонов его баритона!
Но тут она вспомнила, что теперь в мессенджере, кото-рым пользовалась и она, Игорь будет выступать с какими-то скетчами. Так что голос его будет принадлежать и ей. Но тут она подумала обо всех остальных женщинах, которые будут его слушать. И, наконец, расплакалась. Поход в театр едва не сорвался из-за растёкшейся косметики. Но она решила умыть-ся и накраситься снова. Она соврала про другого. Но мысль материальна. И уже сегодня она изменит мужу по-настоящему. И не с каким-то там вонючим хулиганом, а с кем-то прекрас-ным, как принц, или богатым и знаменитым. В театре можно встретить такого.

Настя попросила у Дарьи Даниловны ощупать её лицо, ведь ей захотелось представить себе внешность своей свекро-ви. Та согласилась. Но Настя ощутила в её голосе некоторое недовольство. Она впервые осознала, как много забот приба-вилось у неё и всех остальных – слепая в доме – это означает, что нельзя оставить стул отставленным от стола. Что вещи нужно снова развешивать по местам. То, от чего она смогла отказаться из-за придирчивого мужа в прошлом, теперь снова вернулось в её жизнь вместе с невесткой. Только теперь всё это придётся делать не из-за чьего-то каприза, а по необходи-мости.
Она вздохнула и сказала Насте:
–;Зови меня просто Дарьей. Без отчества. Боюсь, слово «мама» у тебя будет вызывать не очень-то хорошие чувства.
Настя вздохнула:
–;Дарья, так Дарья, – и приступила к неспешному, вдум-чивому ощупыванию лица женщины, которая родила такого красавца, каким оказался её случайный муж.
–;Скажите, а Игорь, он… бабник?
–;Не замечала за ним такого. По молодости разве что. А Изабелла выжимала из него все соки в сексе, так что на других сил не оставалось. Я даже боялась, что он может забо-леть от таких нагрузок. Так что ты не перестарайся в постели.
–;Я и не смогу перестараться. Я ведь не опытная. – Она почувствовала себя виноватой.
–;Ну да. Ты ведь и порно не можешь посмотреть, и «Ка-масутру», наверное, для слепых не создали. Давай я тебе про-чту пару поз как инструкцию. Чтобы ты хоть знала, что тебе делать, чтобы угодить взыскательному мужу.
–;Взыскательному?! – в голосе Насти прозвучал ужас. Она вдруг до сердечной боли стала бояться потерять Игоря. Уйдёт от неё к другой, жениться решил сгоряча.
–;Давайте, Дарья, почитайте мне эту инструкцию, как её… – Из глаз слепой хлынули слёзы. Дарья Даниловна обняла её, как дочь. И погладила по светлой головке. В горле стоял комок и никак не глотался. На сердце стало горячо и радостно.
–;Ты красавица, девочка. Тебя невозможно никем заме-нить, ты лучше всех, – приговаривала она. И Настя перестала всхлипывать.

Отец на этот раз решил поэкспериментировать и записать текст с видом на разные виды валют. Но в доме у Игоря ока-залось только несколько рублей, пара тысяч долларов и семь тысяч евро. Юаней у него не было, но была пара купюр с Фи-липпин.
–;Папа, ну зачем все валюты! Хватит и этих.
–;Миру не хватит – значит, и нам. Деньги – это кровь каждой суверенной страны.
–;Успокойся, в каждую из стран уже сделали вливания долларов и евро. Так что они всюду родные. Отторжение пока не наступило.
Игорь уселся в кресло. Отец влез на стремянку и первый кадр сделал на руки сына, перебирающие деньги, расправля-ющие их, поглаживая.
–;Я люблю деньги за то, что они делают меня желанным для всех, кто хочет их тоже. Это всё равно как обладать кра-савицей – она доставляет удовольствие и спасает от скуки монотонного существования. Деньги пахнут. И не то чтобы очень приятно. Но когда они на карточке лежат, их переста-ешь ощущать во всей полноте. А ведь они внешне красивы. Но рубли красивее долларов, а ценятся меньше. И хотя за дол-ларом не стоит уже блеск золота – он давно не подкреплён реальными его запасами, но он продолжает нравиться во многих странах. Где любовь к нему постепенно сменяется привычкой.
Доллар и сам чувствует, что слабеет, что потенция его падает. И потому, как Отелло, решил задушить Европу, чья валюта ещё молода и полна сил. Да ещё есть подозрение, что Китай и Россия захотели евро больше, чем «зелень». Которая начинает ассоциироваться с плесенью. И нужно было этот со-юз срочно разрушить. Ведь доллар содержал ту же Германию в трудные времена, когда она была разбита без его участия. Так что теперь настало время ей пострадать снова, чтобы понадо-билась поддержка несколько разорившегося и потёртого от времени благодетеля. То есть США решили, что для спасения авторитета нужно вернуть целый континент в состояние раз-рухи, безработицы и растраты ресурсов на беженцев.
Это только кажется, что, бомбя Азию, Штаты хотели разбить только её. Нефть, конечно, им нужна. Но не только контроль над ней, но и уничтожение населения с двумя целя-ми преследовалось в результате развязанных там войн. За-чинщики их любили больше доллары, чем национальные ва-люты. Говорят, что деньги – кровь страны. И кровь нужно пу-стить прежде, чем сделать вливания доллара.
Люди погибали и бежали от бомб через море. А там как раз и начинается Евросоюз. Ему пришлось давать жильё, кор-мить и одевать массу народа, которая если и обладали деньга-ми, то своими, в Европе не популярными. Поэтому и везли антиквариат, золото, драгоценные камни. Евро стало раство-ряться в толпе безработных и агрессивных людей, раззадо-ренных религиозной враждой. Параллельно, придумав вину России, Штаты опустили всё тот же железный занавес с внут-ренней стороны Еврозоны. Чтобы лишить промышленность Европы огромного рынка, ориентированного на покупку все-го не у Штатов, а у европейских стран.
Если бы не ревность доллара, это убийство экономики Европы можно было бы считать «побочным явлением идео-логических разногласий». Но Штаты любую неприятность для других стран разрабатывают слишком тщательно, чтобы не учитывать такой огромный и сильный рикошет! Увы, это бы-ла плановая акция. Евро в процессе удушения Отел-ло-Долларом. И Валюта покорно молится перед гибелью и развалом такого эффективного Евросоюза, в котором, напри-мер, Греция и Португалия готовы пробить первую дыру от отчаяния, а Англия – по команде США. Пусть все они снова между собой передерутся, повоюют, разрушат пару-тройку государств. Ведь за год они из-за блокады России потеряли всем союзом больше 18 миллиардов! А потом, обнищав, снова станут покорными экономическими рабами США. А с Росси-ей Штаты помирятся. И станут продавать товары и туда, как в лихие для нас, а в сытные для них девяностые годы… Аминь, царствие небесное умирающему Евро, – молитвенно сложил руки перед собой и наклонил вниз лицо в маске, разбросав предварительно доллары и в евро на коленях.
Отец отключился и зааплодировал.
–;Боюсь только, Игорёк, ты не дал рецепта исцеления и выхода из положения.
–;Папа, он никому не нужен в условиях, когда заказ на убийство евро выполняют беспрекословно главы всех евро-пейских государств – в них, видно, закачали много долларов.
–;Ну так и сказал бы об этом.
–;Да люди там и сами обо всём догадались, не дурнее нас. Так что выберут скоро других на их посты.
–;Думаешь? Ведь им создают информационный туман, в котором легко заблудиться.
–;Простая мысль о том, что было хорошо, а стало плохо, – достаточна для рядового гражданина, чтобы сбросить с хребта тех, кто этот туман напускает.

Максим решил попытаться скопировать манеру Нью-Шекспира и записать себя на камеру в телефоне с соб-ственным текстом на какую-нибудь тему. Ну хоть про тот же брак. Сначала тужился придумывать что-то в высокопарном стиле, но понял, что сказать ему нечего. И задумался над тем, что он думает о создании семьи на самом деле, без всякой стилизации речи.
–;Семейка у нас ещё та – мать б.., отец – зануда. И почему она ушла – понять можно, а почему меня оставила – так я и сам бы, сбегая, младенца никуда бы не попёр. Да если б она осталась. А что, правда, было бы, если бы она осталась…
В кадре образовалась пауза.
–;Тогда я бы сбежал. Она бы спилась от невесёлой жизни. Отец бы с ней боролся и получил бы инфаркт. – Макс замялся. Он понял, что не знает, жива ли ещё его мать или она умерла давно, а он о мёртвой… – Нет, она не умерла. Она живёт где-то в полном шоколаде, давно и прочно забыв, что я есть на свете. Она была красивая. Теперь… красота не та валюта, ко-торая не даёт процентов. Найти её – и убить. Или напроситься к ней в молодые любовники, ведь она вряд ли побоится нарваться на сына в лице… в симпатичном лице и теле не-знакомца. И я осуществлю главное ругательство про мать на практике.
Он выключил камеру в своём навороченном телефоне. И понял две вещи – выдавая себя за Нью-Шекспира, нельзя реально пробовать чего-нибудь вякать. Нет у него этого та-ланта. И ещё он осознал, что ту чушь, которую он молол про мать, он непременно осуществит. Найдёт её могилу или её живое тело. И надругается над обоими. Или даже сведёт свою мать в могилу, если эта предательница не сдохла ещё.
Итак, частный детектив будет искать его мать, а сам он сосредоточится на поисках Нью-Шекспира. И в процессе их сформулирует для себя – что он хочет получить в результате – только деньги за него или… всё. И чем это всё может оказать-ся, если он держит интригу в отношении своей личности настолько, что не открывается даже для славы?

Макс решил действовать через главного редактора всех приложений мессенджера. Уж её-то при размещении видео и текстов в приложениях обойти нельзя. Наталья Бояринова – так назвала её секретарь в приёмной офиса мессенджера, когда он позвонил туда, чтобы узнать, можно ли давать рекламу в видео Нью-Шекспира.
Однако строгая и холодная девица по телефону его с ре-кламой послала. Она сказала, что к ней она поступает через отдел рекламы и маркетинга после заключения договора. И дала телефон.
Там ответил немолодой мужской голос, с которым шан-сов что-то вызнать скрытно не было никаких. Поэтому, назначив встречу в офисе с Павлом Яковлевичем Изюминым, Максим по дороге всё же решил заглянуть в кабинет главного Натальи Бояриновой.
Увидев его лицо с большими красными губами, а также костюм и часы, девушка уже не стала такой ледяной леди, как по телефону.
Но таять на глазах красавчика сразу не стала и на его «здравствуйте» после мгновенного сканирования внешности сказала чуть кокетливо:
–;Это вы звонили по поводу рекламы? Я же отправила вас к Павлу Яковлевичу.
–;Я к нему и иду. Но мне хотелось посмотреть на снеж-ную королеву в вашем лице. Со мной ещё никто так холодно не говорил. Из женщин, – уточнил он, улыбнувшись всем ас-сортиментом тщательно выправленных и отбеленных у сто-матолога зубов. Ответная улыбка была такой же ослепитель-ной.
–;Снежная королева не может быть шатенкой по опреде-лению.
–;Ну что вы, при нынешней-то экологии она, передвига-ясь сквозь загрязнённую атмосферу, вполне может выглядеть даже как брюнетка с чёрной кожей. – Максиму понравилась его шутка. Входя глубже в образ Нью-Шекспира, он уже сам стал остроумнее.
Наталья улыбнулась его шутке уже не так рекламно, но более искренне.
–;Так вот ты какой, Нью-Шекспир! – Девушке показалось, что так издалека и с заумью может клеить девушку только один человек. Ей и в голову не пришло, что у персонажа уже появились подражатели. Недели ещё не прошло, как он вы-ступает со своими саркастическими и довольно-таки ядови-тыми текстами.
–;Так что, могу позвать вас в ресторан согреть ваш голос кофе? Вот только зайду к Изюмину. Вы не против?
–;Конечно нет, мне же нужно узнать о Нью-Шекспире побольше, – обрадовалась Наталья.
Тогда красьте губы. Я договорюсь с рекламщиком, по-стараюсь подписать договор как можно быстрее.
Максим захлопнул дверь, не дожидаясь договорённости о каких-нибудь отсрочках в питие кофе. И через две двери по-пал в нужную, не постучав.
Пятидесятилетний измученный мужчина в несвежей ру-башке был в кабинете не один. И порядок на его столе и в комнате вообще входил в некоторое противоречие с его неряшливым видом. Напротив него сидела, судя по силуэту со спины, молодая девушка. Она явно уже успела надоесть хозя-ину кабинета:
–;Но ведь мы оплатим не какую-то вставку в текст Нью-Шекспира, а всю репризу целиком по вашим расценкам.
–;Мы по контракту не можем давать темы Нью-Шекспира.
–;Дайте мне его номер телефона, я его уговорю сама! – она не молила, а явно угрожала этими словами Изюмову.
Спина была покатая, руки с накачанными бицепсами под одеждой. Но голос её пронзительный и тонкий явно раздражал Изюмова. Да и Максиму сильно не понравился. Сипловатый голос Павла Яковлевича имел интонации одесские, он явно гордился своим происхождением из этого города.
–;Девушка! Или как вас называть (он заглянул в её про-пуск в здание)… Мы не можем пиарить сексуальные мень-шинства. Нас нормальные люди слушать перестанут.
–;Но это ущемление наших прав, мы будем жаловаться в суд по правам человека в Женеве! – зло завопила оппонентка рекламщика.
–;Вот пусть они на своих мессенджерах и дают рекламу карнавалов геев и лесби. А мы пойдём другим путем.
–;Но власти нам разрешили!
–;Идите на официальные каналы тогда!
–;Но я хочу Нью-Шекспира. Уверена, он – гей!
–;Девушка (посмотрев ей в лицо, Изюмов снова показался неуверенным в определении пола оппонентки), я всё сказал. Видите, у меня уже следующий клиент дожидается, пока вы тут по третьему разу меня уламываете.
Девушка в туфлях на каблуках соскочила со стула и по-вернулась к выходу. У неё на лице была небольшая серповид-ная бородка и тонкие усики ниточкой. Максу стало понятно, почему Изюмов так маялся с обращением к ней.
Мадмуазель Мюсье хлопнула дверью, Максим срочно уселся на её стул, Изюмову явно хотелось перерыва в обще-нии.
–;Не хотите ли чаю или кофе? У меня башка разболелась. Так что если вы тоже насчёт гей-парада, то попьём его молча – вы слышали всё, что я ей сказал в десятый раз.
–;Я всегда верил в раз одиннадцатый, – улыбнулся Мак-сим призывной улыбкой гея. Он решил разыграть эту карту, мол, у Изюмова он был, но рекламу давать не придётся. Изю-мов закатил глаза, вынул, перегнувшись через стол, пропуск из руки Максима и жестом отправил его вон, сам направив-шись к тумбочке в углу, где стоял чайник.
–;Но вы на парад придёте? Я вас там найду, – издева-тельским голосом сказал Максим спине рекламщика. Того пе-редёрнуло. Видно, он был закоренелым нарушителем прав меньшинств и продолжая можно от него и схлопотать по ли-чику. Так что Максим быстренько вышел и отправился за Натальей. Та и вправду ярко-розовой помадой намазала свой милый ротик. От помады пахло клубникой. И это нравилось Максу, ведь он был уверен, что именно эту помаду он будет целовать час спустя.
Но в кафе узнать что-то конкретное о Нью-Шекспире у него не получилось. Девушка строила глазки, расспрашивала его о бизнесе, видимо, ей он был интересен как потенциаль-ный спонсор или жених.
–;Я хотел дать рекламу в ту часть вашего мессенджера, где выступает Нью-Шекспир. Мне нравится его язвительность и оригинальность.
–;И что, Изюмов отказался давать рекламу туда?
–;Да. И я не понял почему. Он даже не стал это обсуж-дать.
Наталья нахмурила лоб, что ей шло гораздо больше, чем выражение куклы Барби, непоколебимо самоуверенное.
–;Сама мучаюсь над этой загадкой. Нью-Шекс, как у нас его прозвали компьютерщики, старательно свою личность скрывает. Он вроде какой-то начальник на одном из телека-налов, а проект этот для него – творческая отдушина, он ему «не по чину». Так что через отца владельца он передает нам видео уже готовым, а в контракте записано, что ничего нельзя убирать и переделывать в готовом варианте. Так что я как ре-дактор текстов дела с Нью-Шексом не имею вообще. – Она этим обстоятельством была явно огорчена. – Когда вы загля-нули в мой кабинет, мне показалось, что нижняя часть лица у вас похожа на него. И я подумала, что наконец-то мистер Икс решил рассекретиться, поняв, что его проект имеет успех. – Она замолчала и посмотрела на Максима внимательно. Он изобразил смущение и растерянность.
–;Ну что вы, я работаю в банковской сфере. И для меня его проект – тоже отдушина, снятие крышки с котла соб-ственных мыслей. Он их словно озвучивает.
Наталья ему не поверила. Чего, собственно, Макс и до-бивался.
–;Давайте чаще общаться, – попросила она вовсе не де-ловым тоном. – Сейчас мне нужно вернуться на работу, шеф не любит бездельников. Но завтра вечером я свободна.
–;А сегодня? – изобразив застенчивую наглость на лице, спросил Максим.
–;А сегодня, – Наталья пожалела мысленно, что пообе-щала встретиться со своим любовником этим вечером. Он у неё был так, для здоровья. Но потом подумала, что отказы-ваться от этого жеребчика, который не строит планов, но хо-рош в постели, не резон. Ведь Максим может оказаться как Нью-Шексом, так и интеллигентом, с которым можно пого-ворить, но нельзя получить физического удовлетворения.
–;Сегодня вечером я обещала приехать маме. У неё пяти-летний юбилей совместной жизни с отчимом. И папа придёт со своей новой, с ней я не знакома.
Это событие и правда было, но вчера.
Максим улыбнулся с сожалением.
–;Тогда до воскресенья. Приглашаю вас на ужин с пере-ходом в завтрак с переходом в вечность, – он засмеялся. Ему показалось, что он сострил так, как мог бы это сделать Нью-Шекспир.

Игорь Домников сидел в это время в аэропорту. Он летел в Лиссабон. И представлял себе разговор с Изабеллой. Пытал-ся его как-то выстроить. Но получалось только одно – они должны попрощаться в постели.
В конце-то концов, она его бросила, а не он её. Хотя он втайне именно этого и добивался – того, чтобы закончилась эта странная, наполовину виртуальная любовь и сексуальная связь. Нужно вернуться в этот мир, пока не поздно.
Объявили его рейс. Когда он шёл на посадку, то решил сразу попросить у стюардессы коньяка. Ему нужно было рас-слабиться. Он понял, что совершенно не уверен, что готов к реальности, как к разводу, так и к новой свадьбе. Изабелла была только сексуальным объектом. А Настя наоборот. Чисто платонической привязанностью. Он может её не захотеть фи-зически. У неё нет опыта в сексе. И не факт, что он ещё не раз вспомнит страсть с первой женой. Или вообще доведёт дело с женитьбой до конца после развода.
Коньяк ему принесли. И не раз – по его просьбе.
В жару Лиссабона он выплыл в каком-то подтаявшем со-стоянии. Ему хотелось плакать.
На такси он быстро добрался до их с Изабеллой кварти-ры. Голова кружилась, и ноги были ватными.
Он вошёл в свой дом, который чаще видел на картинке в скайпе, чем в натуральном виде. Изабелла вышла навстречу, и радость озарила её лицо:
–;Ты понял, что я тебе наврала про вонючего мачо! – Она бросилась ему на шею и прижалась всем телом – нагим под шёлковым халатиком.
–;Но ты раньше мне никогда не врала! – возмутился и разозлился Игорь. – Почему я должен был тебе не поверить!
–;Но ведь ты приехал? – Она крепко поцеловала его и начала расстёгивать молнию на джинсах. Но он остановил её руку.
–;Я уже нашёл себе другую и приехал оформить развод.
Изабелла засмеялась своим почти вороньим смехом.
–;Я тебе не верю, – она снова попыталась расстегнуть ему штаны.
–;Я при тебе позвоню сейчас моей невесте Насте, она подтвердит, что я сделал ей предложение.
Изабелла потрясённо отстранилась. И Игорь воспользо-вался ситуацией, чтобы вынуть телефон и набрать номер не-весты. Та сразу схватила трубку.
–;Милая, я сейчас в доме у первой жены. Она не верит, что я нашёл тебя и сделал предложение. Ты ведь говоришь немного на английском. Передаю ей трубку, скажи правду.
–;Да, мы решили с Игорем пожениться. Он сказал, что вы его бросили.
–;Да я пошутила так. На самом деле я не собиралась его бросать, но…
Игорь вырвал трубку из рук Изы и сказал Насте по-русски:
–;Но я всё равно разведусь и женюсь на тебе, не сомне-вайся в моей верности, – сказал он девушке серьёзно.
Изабелла выхватила у него трубку, нажала отбой и швырнула телефон. Он прокатился по паркету и залетел почти под кровать в спальне – она имела выход в холл у двери.
 Игорь пошёл за телефоном, но Изабелла не дала его поднять. Она запрыгнула на него сзади и повалила на пол. Игорь перевернулся, а она рывком рванула молнию на его джинсах и впилась губами в его член.
–;Ты – мой. Мой – хоть на этот миг. Я свою вину заглажу!
Изабелла рванула вверх его майку и, распахнув халатик, стала гладить его грудь своею. Он застонал. Член уже набух и как дубинка ударялся в грудь Изабелле при любом движении. Разум окончательно отключился. Но не у Изы. Прежде чем оседлать мужа, она нажала на кнопку повтора вызова на его телефоне. И старалась и кричала так, чтобы у Насти на другом конце связи не осталось и тени сомнения, что Игорь вернулся к жене. То есть в жену.
И он правда был на седьмом небе. За три дня после по-следнего секса с Изабеллой по телефону, когда она ему совра-ла про свое соитие с вонючим насильником, он так ни с кем и не был. И желание его было таково, что всё в нем вибрирова-ло и разлеталось на куски в момент окончания коитуса.
Иза торжествовала, взвизгивая, охая и выкрикивая его имя. Не обошлось и без доли театра для соперницы. Но в ос-новном её чувства были подлинными. Ведь и у неё никакого мачо не появилось. Они оба откинулись на пол. И Иза сделал вид, что только что увидела включённый телефон мужа.
–;Боже, Игорь. Твоя невеста всё слышала, наверное!
Игорь схватил трубку и услышал рыдания бедной слепой.
–;Зачем ты это сделал? – прошептала она.
И Игорь услышал фоном голос матери:
–;Что, что случилось, детка! Зачем ты порезала себе вену? Тебя теперь упекут в психиатрическую лечебницу из-за по-пытки самоубийства!
Всё у него внутри похолодело. Он понял, что трагедия разыгралась. И он виноват перед девушкой, которую обнаде-жил зря.
Ему стало горько и больно.
–;Что ж, Иза. Ты своего добилась. Мы не разводимся – не за чем. Главное, чтобы девушке успели помочь врачи. Она порезала себе вену! – Игорь весь сморщился лицом. Он сам не понял, как разрыдался. Может быть, впервые после раннего детства.
Изе тоже стало дико от того, что произошло, её прошибло холодом ужаса. Что она натворила. Что они оба наделали. В их жестоких играх пострадал невинный человек.
–;Эта девушка – слепая. Её изнасиловал отчим. Я хотел её отогреть, а сам…
Изабелла посмотрела на него глазами, полными слёз.
–;Это я виновата – я включила твой телефон нарочно. Пусть знает, что наши чувства не прошли.
– Ты не права. Я и сам знал, что стоит нам увидеться, как мы окажемся в постели.
Они оба удручённо поднялись с пола и сели на постель.
–;Ты знал, что ты мой. А я никогда ничьей не буду, кроме тебя. Ты мой первый и последний мужчина, – Изабелла сказа-ла это так, что Игорь посмотрел на неё как на ведьму, как на жрицу какого-то языческого храма – с благоговейным стра-хом.
–;Ты права. Не нужно ничего менять, когда ты хочешь на самом деле не того, что показалось, а того, что есть.
Он тяжело встал и пошёл умываться.
Охладившись перед зеркалом в ванной, Игорь начал со-ображать. И, вернувшись в комнату, первым делом позвонил отцу.
–;Папа, я подлец. Я трахался с Изой у неё в доме. Она меня не бросала, просто соврала, чтобы пробудить ревность, про некоего нового любовника, к которому якобы ушла. А во время этого моего секса включила телефон и таким образом тайно дозвонилась Насте на автоматическом наборе. А та, услышав звуки секса, вскрыла себе вены. – Комок в горле ме-шал ему говорить. – Поезжай домой к маме. Окажи помощь Насте. Найди ей квартиру и оплати, я верну тебе деньги. Или пусть с вами поживёт. – Отец шокированно замолчал, поэтому сын поправился: – С кем-то из вас. Я останусь тут с Изабеллой какое-то время… Видишь, запутался я и должен всё решить окончательно. Боюсь, что неопытной Насти мне будет мало для секса. А Изы слишком много. Но как теперь быть – я не знаю… Но что-нибудь придумаю.
Игнат Михайлович помолчал всего-то несколько секунд. Сердце его панически колотилось. И ему показалось, что не совсем он сам произнёс, а как бы это вырвалось помимо его воли:
–;Я знаю, как быть. Я сам женюсь на Насте.
–;Но ведь ты её не видел даже!
–;И она меня не увидит никогда. И у неё единственный сексуальный опыт с человеком, старшим по возрасту. Она то, что нужно немолодому эротоману. Да и поддержки в жизни она от меня получит столько, что ей будут завидовать все сверстницы. Ну и выгляжу я лет на пятнадцать моложе своих лет.
Игорь, чтобы не слушать дальше, отключился. Но на ду-ше лучше не стало. Что это было – самопожертвование отца или его ход конём в пику сыну? И что так больно укололо его в сердце. Отец ведь прав – нужно иметь время для ухода за Настей. За ней нужно ухаживать куда больше, чем за зрячей девушкой. Причём постоянно, а не по желанию, как за Иза-беллой. И поддастся ли Настя чарам его отца? Или оскорбится и уйдёт от них от всех прямо на улицу? Какая судьба её ждет, если строму ловеласу не удастся её убедить остаться с ним.

Максим же Домников в этот момент вошёл в квартиру Натальи вслед за ней. Квартирка была очень маленькая. Но отдельная. И в доме во дворе 1-й Тверской-Ямской. Такие раньше были дворницкими при царе. Обставлена она был ма-ло – кровать, стол, шкаф и кухонный подвесной гарнитур и плита. Вешалка мешала войти в комнату.
Наталья обернулась, заметив, что Макс остановился в не-решительности на пороге. Не полез целоваться, как она пред-полагала, ещё помогая ей снять пальто.
–;Что застыл? Потрясён габаритами моей конуры?
–;Нет, мне нравится тут. Просто я вычисляю тебя по тво-ему дому. Хорошая ли ты хозяйка.
–;Ты будто жениться собрался.
–;Читая правда, потянуло в брак. Только мне нужная не хорошая хозяйка, а авантюристка в жёны.
Наталья уставилась на него с изумлением.
–;Зачем?! Ты хочешь нарваться на мошенницу? На экстремалку?
–;На обеих в одном теле. Желательно таком, как у тебя.
Наталья польщённо засмеялась.
–;У меня нет криминальных талантов, – она прошла в комнату, призывно покачивая бёдрами. – Зато есть талант гейши. Я даже школу окончила – хотела нашего шефа оболь-стить. Но он не даётся.
–;Наверное, гей, раз на тебя не клюнул.
–;Да нет, жена у него страстная испанка, насухо выжима-ет, говорят.
–;Откуда знаешь?
–;Пью кофе с «секретуткой» его.
–;А я, я, по-твоему, совсем не гожусь в эпизод из дневни-ка гейши?
–;Сейчас посмотрим.
Наталья, пока шла, расстегнула блузку. У кровати пере-шагнула упавшую юбку. Максим увидел её спортивную фи-гуру, пожалуй, несколько мужскую, с маленькой грудью. Но Натали подняла с пола у кровати кимоно и натянула его поверх ажурного красного белья, потому что Максим разде-ваться не начал.
–;Я должен, как понимаю, выдержать предварительное обольщение, а не кидаться на тебя, как дикий зверь?
–;Ты должен попить со мной чай, послушать игру на ги-таре и песню. Потом пойти в душ. И там я помою тебя своей рукой. И только потом ты должен вдумчиво и упорно доби-ваться от меня стонов любви.
–;Приступим. Люблю плановые удовольствия. Для этого и хочу найти жену.
Наталья прошла мимо, погладив его по щеке.
–;Мне всё ещё больше нравится шеф.
–;Ему осталось находиться на верхней строчке рейтинга минут пятнадцать, – ухмыльнулся Максим и поймал усколь-зающую из ладони полу её халата. Тот раскрылся на середине.
–;Чай, песня, душ, – напомнила Наталья распорядок по-японски.
Максим пошёл за ней, посадил на кухонный стол и стал, преодолевая её игривое сопротивление, стягивать трусики с ягодиц. И тут же засунул руку в вагину, большим пальцем массируя клитор. Наталья пыталась увернуться, отползти по-дальше на стол.
Но Максим уже спустил штаны. И стал своей рукой себя возбуждать.
–;Ты можешь полизать этот леденец, – попросил он Наталью, переворачивая её на живот, чтобы ей было удобнее ласкать член губами, лежа на столе.
Он погружался слишком глубоко, и она закашлялась. То-гда Макс зашёл сзади и воткнулся в неё одним движением, одновременно постучав по спине.
–;Подавилась? Но скоро привыкнешь его употреблять до и после еды, – тоном строгого врача сказал Макс, продолжая двигаться всё быстрее и придавливая шею и голову Натальи к столу. Она сперва пыталась приподняться, почувствовав в этой позе некоторое господство мужчины. Но он почти швырнул её обратно и усилил «врезания» членом. Кончил он один. Но успел пробудить желание у Натальи, которой для удовлетворения требовалось гораздо больше времени.
–;А вот теперь – в душ, а то я всё вылил тебе на спину, – сказал Максим девушке самодовольным тоном, помогая ей спуститься со стола.
И она, сверкнув ехидно глазами, тем не менее демон-стративно покорно пошла в ванную. И там стала делать ему массаж кремообразным мылом под душем. Однако её смире-ние выглядело наигранным.
–;Можешь не притворяться. Для гейши у тебя маловато покорности, но всё остальное выше всяких похвал, – сквозь стиснутые от нового желания зубы проскрипел он под душем.




ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Игнат Михайлович помчался в дом бывшей жены с сильно колотящимся сердцем. В его состоянии был и страх за девушку, и страх перед тем, что она примет его предложение руки и сердца. И ещё больший страх – что не примет. Что де-лать тогда. Из-за паники он не мог сосредоточиться на дороге. Даже задержался на светофоре, что едва не стоило ему аварии. Но эта опасность заставила его собраться. И на следующем светофоре во время ожидания он позвонил знакомому хирур-гу, попросил его приготовить иглы и нитки, шприцы и обез-боливающее, вкратце обрисовав ситуацию. Сарматов был его другом с юности, так что в позу вставать не стал и деловито сообщил, что заезжать за ним не надо, на квартиру к Дарье он доберётся сам. Оказалось, что Руслан вышел на пенсию пол-года назад, но при необходимости помощь оказать мог.
Потом Игнат Михайлович позвонил Дарье и спросил, вызывала ли она скорую помощь, оказалось, что она звонила. Но машина ещё не прибыла.
–;Вспомни, что ты дословно сказала диспетчеру скорой?
–;Что по нашему адресу попытка самоубийства.
–;Про вены не сказала?
–;Нет. Спешила перевязать руку Насте.
–;Хорошо. Выпей ты сама пять-шесть таблеток – любых, хоть витаминок. Мол, выпила снотворное, но одумалась и по-звонила в скорую. Хирург для Насти уже выезжает на по-мощь – это Руслан, ты должна его помнить.
Тебе врачи скорой пусть сделают промывание, якобы ты была расстроена внезапным разводом сына и женитьбой быв-шего мужа. Если рассказать правду, что произошло с девоч-кой, то её заберут в психушку. А Игорю, при желании стрясти с нас взятку, полицейские могут пришить статью за доведение до самоубийства!
Дарья ахнула и бросила трубку. Экс-муж понял, что она помчалась исполнять его приказания. И он ещё раз подумал, что в своё время правильно выбрал жену. Жаль, что со време-нем его продолжают возбуждать только молодые женщины…
И оставшийся путь опытный соблазнитель разрабатывал сценарии того, как ему переключить внимание Настеньки с сына на него самого. Что именно сказать, как себя вести с не-знакомой девушкой, на которой решил жениться по велению ситуации и из жалости. Но теперь надо осуществить обещан-ное.

Хирург ещё не доехал, когда прибыла скорая. Дарья при-крыла плотно дверь в спальню, которая раньше была детской, чтобы приглушить всхлипы Насти, она всё ещё не совсем успокоилась.
Дарье Даниловне как раз в туалете промывали желудок, когда приехал бывший муж.
–;Что ты удумала, Дашенька! – подыграл он супруге. – Нельзя же так. Я ведь не знал, что и Игорь решил развестись. Два горя одновременно – это тяжело.
–;К счастью, она сразу нас вызвала, – сообщил молодой врач в коридоре.– Теперь она вне опасности.
Игнат Михайлович тайком сунул по стодолларовой ку-пюре ему в карман и в карман медсестры.
–;Запишите, что была обычная передозировка лекарств на нервной почве.
Врач кивнул. А медсестра вообще сделала вид, что ниче-го не слышала, и пошла мыть руки.
Скорая уехала. Дарья умылась. А Игнат Михайлович бе-гом бросился в комнату пострадавшей.
–;Деточка, я отец Игоря. Он мне всё рассказал. И я по-обещал ему, что сам женюсь на тебе, чтобы ты не беспокои-лась, что тебе некуда будет пойти. Ты поживёшь со мной, пока не встретишь парня, с которым тебе захочется соединить судьбу. Я сам стар для тебя. И ничего не будет, если не захо-чешь. Ты мне станешь как дочь. Согласна?
Настя снова расплакалась, но с облегчением.
–;Я вызвал хирурга, чтобы зашил тебе порез прямо здесь. Иначе тебя должны были бы госпитализировать в психиатри-ческую больницу. А такая перспектива может сломать тебе жизнь.
 Девушка уткнулась лицом в подушку и зарыдала ещё громче. В дверь позвонили, Игнат Михайлович погладил ма-лышку по голове, отметив про себя, что сложена она просто божественно. И такая маленькая, нежная. Он хорошо понимал чувства отчима. Но себе поклялся, что будет держать слово и без согласия Насти в постель к ней не полезет.

Руслан Архипович вошёл в дом, куда прежде приходил десять лет назад – перед разводом супругов. И поразился тому, что ситуация повторяется до уровня дежавю. Заплаканная Да-рья, Игнат встревоженный. И он со шприцом с успокоитель-ным в саквояже.
Когда-то сам он подбивал клинья к разведённой Дарье. Но та сказала, что рада теперь разводу и ей понравилось жить одной. И буквально вытолкала претендента за дверь. Мужу о попытке его друга стать любовником бывшей жены она про-молчала.
И Руслан, прежде чем уйти в спальню к Игнату и Насте, тихо спросил Дарью:
–;Он… Он знает про мою попытку тогда?
–;Конечно нет. Но вот сейчас я подумала, что если ты приставания повторишь – я выгонять тебя не стану. Решила снова выйти замуж.
Мужчина оторопел. Посмотрел на увядающую красавицу с сожалением:
–;Но я с тех пор уже дважды женился, – виновато сооб-щил Руслан шёпотом.
–;Значит, другого найду, – вздохнула Дарья горько. Она слышала, что сказал бывший муж бывшей невесте сына, и ей захотелось мгновенной сатисфакции. Но так бывает только в кино.

Максим Домников ушёл от Натальи уставшим донельзя и абсолютно довольным собой. Наталья же устала от него до-вольно быстро. Сочла его сексуально озабоченным маньяком и решила при следующей встрече послать его. И не пускать в дом. Но она уснула, и во сне ей снился Макс с ножом у её горла: «Уйдёшь от меня – уйдёшь от себя», – говорил он в сновидении так же афористично, как в жизни, будто за ним записывали.
Проснулась Наталья с ноющими ногами и несильно сад-нящей потёртостью между ног – это лёгкая небритость нового любовника сказалась так на нежной коже. Но выражение лица в зеркале в ванной комнате как-то неуловимо изменилось. Она… она снова была желанной. То, что она сохла по шефу и отвергала пару месяцев всех остальных случайных знакомых в клубах, несколько понизило её самооценку. А тут такой энту-зиазм в сексе у этого возможного Нью-Шекспира. Если это и правда он, то парень талантливый и, возможно, где-то на ТВ не последний «чел». Словом, она решила мимоходом сооб-щить о своих предположениях насчёт Нью-Шекса у них в «конторе». Мол, скрывает это, конечно, но по строю речи, по подбородку – похож. Да, глаза у него ярко-жёлтые, как у тиг-ра. Надо будет присмотреться, сделав крупнее лицо персонажа во время его очередного «спича» в мессенджере, какого цвета глаза у того, кто выступает.
Наталья налила себе кофе из кофемашины, съела батон-чик из мюсли с клубникой, и ей стало легче. Но всё же при-шлось принять аспирин. Как-то её лихорадило от изменений в судьбе. Она так и подумала об этом новом знакомстве, как о судьбе. И сама себя одернула – ей ли не знать, что мужчи-ны-москвичи ещё более непостоянны, чем погода.
И ещё Наталья решила сказать шефу, что рассекретила Нью-Шекспира и сама может напрямую, без задействования отца владельца поставлять в эфир его интермедии.
Но на работе всех ждал сюрприз – секретарша Аделина сообщила всем, пройдясь по кабинету, что у шефа какие-то семейные неприятности и он улетел в Лиссабон, видимо, вместе с отцом. Потому что велел не ожидать видео Нью-Шекспира в ближайшие две недели.
Наталья пыталась так и сяк подластиться к Аделине. Она даже подарила ей свою подставку под сотовый в виде якоря, которая когда-то подруге приглянулась. Но Адель упорно пожимала плечами, делая вид, что на самом деле не в курсе того, какие события заставили шефа уехать. По поводу же то-го, что не будет видео, всем и так было понятно – ни с кем, кроме отца владельца, Нью-Шекс не знаком и не станет ради нескольких скетчей раскрывать свое инкогнито кому-то из сотрудников.
Но тут Наталья, попивая кофе в приёмной у Аделины, сказала якобы опрометчивую фразу:
–;Мне кажется, что я переспала вчера с тем, кто выдает себя за Нью-Шекспира. Он это отрицал. Но что, если сделать вид, что мне шеф сообщил, что я должна, пока нет в городе Игната Михайловича, передавать видео Нью-Шекса нашим компьютерщикам. И сообщу ему об этом так, будто кто этот тип, мне сообщили. Как думаешь, сработает?
Аделина была старше и опытнее Натальи. Она задумчиво прихлебывала кофе пару минут.
–;А ты знаешь его паспортные данные?
–;Нет, ночью не догадалась обшарить карманы, – в голосе Натальи вместе с издёвкой прозвучало сожаление.
–;Ну а телефон твой он просил?
–;Просил. Но ещё не звонил. Да скорее всего у него ока-жется закрытый номер. Хотя… Он вроде намекал, что выбрал меня для серьёзных отношений, но…
–;Как позвонит – скажи мне время звонка на твой номер. У меня есть одна подруга в техподдержке ФСБ. Попрошу её в личных целях поинтересоваться, на кого зарегистрирован те-лефон звонившего.
Наталья ждала звонка долго. Объявился Макс только к вечеру. Позвал её в кафе в их офисном центре. И номер у него закрытым не был.
На самом деле он и планировал, чтобы Наталья узнала его имя по своим каналам. Ему же надо, чтобы кто-то (якобы помимо его воли) раскрыл инкогнито Нью-Шекспира. А так телефонов у него было три – служебный и для отца и бабки – один. Его он купил с симкой, оформленной на продавца. Для мошенничества – другой – левый, зарегистрированный на высланного гастарбайтера. А вот третий он специально заре-гистрировал давно на своё имя. Официально принадлежащий ему. С него и позвонил сегодня Наталье.
И та кинулась в приёмную к Аделине. Та позвонила не-кой Ирине. И уже через полчаса, как раз перед выходом из офиса, обе они знали, что у Максима фамилия такая же, как у шефа – Домников. Тут и стало понятно, что Нью-Шекспир – или внебрачный сын папаши Домникова, или его брат от предыдущего брака отца. Или же племянник какой-нибудь. То есть потому и блюдут его права так тщательно остальные Домниковы, что он им родной или двоюродный и на хорошем посту на ТВ… Вот так поворот виделся Наталье за этим от-крытием. Что ж, хоть не сам шеф, так его родственник в её постели побывал и на свадьбу настроился, если вообще можно верить словам мужчин на эту тему в момент, когда они хотят секса с новой пассией. От того, что Максим оказался Домни-ковым, да ещё и Нью-Шекспиром, её отношение к нему слов-но снялось с тормозов и стало стремительно нарастать жела-ние любить. С нею всегда так, как и со многими Козерогами по гороскопу – статус человека и выгода от отношений к ним всегда разжигают чувства. И она позвонила Максиму и про-ворковала:
–;Я так соскучилась, милый! Давай теперь встретимся у тебя.
Максим заёрзал на стуле в доме у бабки. Он лихорадочно перебирал варианты того, как отказать и не разрушить связь. Его съемная квартира на метро «Кузьминки» не могла при-надлежать Нью-Шекспиру.
–;Рад, что ты соскучилась, но я как раз на пути в аэро-порт. Пришлось срочно лететь в Болгарию по делам, нужен договор с отелем в Варне для одного проекта, – вдохновенно врал он.
–;Жаль. Мне поручили в отсутствие шефа и его отца в городе забрать у тебя запись очередного скетча. Ведь это ты – Нью-Шекспир, милый.
Максим потрясённо замолчал. Соврав про отъезд из го-рода он, получается, отказался от возможности изобразить из себя Нью-Шекспира.
–;Тебе бы в разведке служить, – наконец нашёл, что ска-зать он девушке.
–;Мне казалось, что я запрещал меня рассекречивать? Но раз уж так случилось, я подумаю, что смогу сделать…
Он отключился на полуслове и сразу выключил аппарат, чтобы было похоже на обрыв связи по техническим причинам.

Игнат Михайлович сидел на постели и гладил по спине ту, на которой обещал жениться, но супружеский долг не ис-полнять без её инициативы. А очень хотелось. Вздрагивающее от затихающих рыданий тело, повёрнутое вверх волшебно слепленной попкой, вызывало у него отнюдь не отеческие чувства.
Но скорая уехала, и в комнату вбежал его друг – хирург Руслан, который ещё с порога велел непререкаемым тоном врача – где они ему только учатся – повернуться Насте на спину, а Игнату быстро разбинтовать наложённую им повяз-ку.
Сам он одноразовым шприцем набрал из ампулы анти-биотик, потом достал из настоящего кожаного саквояжа с круглыми боками и жёсткой линией с застёжкой посредине – таких не делают уже давно – стерильную иглу для зашивания, хирургические перчатки и жгут для пережатия руки выше раны на вене и теле. Девчонка полоснула по телу всерьёз, с рвением настоящей самоубийцы, а не кокетки.
Облачившись в перчатки и опоясавшись принесённым спешно Дарьей полотенцем чуть выше пояса, Руслан присту-пил к делу. Вскоре он сшил и вену, и сухожилия. Постоянно обрабатывая место сшива то перекисью, то спиртом. Его не-много раздражало, что все, кроме, разумеется, слепой паци-ентки, уставились на его руки. Сама девушка смотрела пустым взглядом куда-то на стену и по лицу её текли слёзы.
Руслан обезболил кожу вокруг раны, прыснув местным анестетиком, но временами попадал мимо площади, куда по-пали капли. И Настя вскрикивала и сжимала зубы после каж-дого болезненного укола иглы. И когда она ахнула особенно громко, Руслан взглядом опытного мужчины уловил на лице своего друга Игната сексуальное возбуждение. И с укором покачал головой. Игнат постарался взять себя в руки. Но когда девушка прикусывала губу, его ширинка на брюках напряга-лась всё сильнее. Дарья с горечью заметила это. Её муж умрет на какой-нибудь молодухе. Скорее всего, на этой…
Когда Руслан уходил, он вколол девушке успокоитель-ное, но без снотворного эффекта. Крови она потеряла немно-го, поскольку Дарья молодчина, быстро сориентировалась, что надо делать, как только увидела булькающую кровь из вены Насти, и перетянула сосуд на руке у предплечья.
Теперь она попросила бывшего мужа увезти девушку к себе – ей надо было быстро ликвидировать последствия – за-мыть следы крови на мебели и на полу. Это могло ужаснуть девушку.
Ещё меньше хотелось Дарье видеть на лице Игната то выражение, которое когда-то было у того во времена молодо-сти адресовано ей. В конце концов такой исход ситуации можно назвать приемлемым.
Игнат повесил на руку Насте плащ жены, чтобы при-крыть бинт на руке, и они, не встретив никого, спустились к его машине.
–;Какого цвета и марки у тебя машина? – спросила Настя вяло.
–;А зачем тебе это?
–;На случай, если придётся её искать, могу спросить у прохожих, – ответила Настя ему без всякой укоризны за обидный вопрос, который вырвался у Игната Михайловича нечаянно.
Он усадил Настю в машину на переднее сиденье, при-стегнул её очень бережно. На её губах промелькнула благо-дарная улыбка.
–;А вообще как ты представляешь себе цвета?
–;Надо подумать… Красный – как что-то горячее. Жёл-тый – как тёплое. Зелёный – как прохладное. Синий – как хо-лодное, а белый – никак. Нейтральный.
–;Белый надо воспринимать как лёд. Как что-то обжига-ющее холодом, – тоном совета выдал Игнат. – А машина у меня чёрная, большая, квардратная – называется тем не ме-нее Пух. Хотя это джип – мерседес для большинства обывате-лей.
–;Пух… странное название для джипа. Но мягкое.
–;Ты не сказала, как ты представляешь чёрный цвет, – напомнил, отвлекшись от дороги, Игнат, в голосе его прозву-чала поощрительная улыбка.
–;Как боль, – жёстко ответила Настя.
–;Тогда тебе не надо его представлять ради моей маши-ны, – нежно сказал Игнат Михайлович. – Клянусь всегда до-водить тебя до неё. – Голос его дрогнул от жалости и любви. А Настя умела улавливать такие нюансы. И в сердце её затле-ла искра благодарности. Но тут они приехали. Дом оказался в центре, судя по тому, что ехали недолго. В своё время, два-дцать лет назад, Игнат Михайлович купил разваливающийся двухэтажный особнячок в центре по сговору с чиновником – тому отходила половина здания, точнее, его матери, сохра-нившей девичью фамилию. Но жить в своей половине нахо-дящегося на склоне ещё булыжной мостовой здания чиновник не стал. Он сдал её одному архитектурно-строительному бюро из Словакии, специализирующемуся на проектировании и контроле за строительством супермаркетов. Так что оно набрало вес и зрительно отделило свою половину небольшого особняка, отделав её мрамором. А Домников-старший первый этаж отдал под свой самый крупный из семи магазинов муж-ского нижнего белья, а на втором поселился сам. Вход наверх шёл по чугунной кованой лестнице с торца дома. И была там, по сути, квартира с добротной устойчивой мебелью дорогих нездешних пород, но не антикварной. Не любил Домников следов чужой жизни и запаха тления. Мебель во Франции де-лали на заказ, как и кресла. Две спальни с ванной комнатой между ними. Остальное – сплошное пространство, где разме-щалась гостиная, маленькая столовая с круглым столом и гор-ки для чудесного дорогого и современного под старину фар-фора от КМП. Для него расписывали сервизы, которые Игнат Михайлович любил менять часто. Прислуга у него была при-ходящей, менял он молодых кухарок и горничных часто. Опытными они были вовсе не в ведении домашнего хозяй-ства, это его жена, то есть бывшая, конечно, не без ехидства подмечала каждый раз, как на его день рождения он пригла-шал её и сына с невесткой на семейный обед. В остальное время вход обоим на его территорию был заказан. О чём он по пути и рассказал Насте, чтобы она не боялась того, что её обидчик – Игорь – ненароком наведается к папе в гости и ей будет больно. По лицу девушки Игнат Михайлович явственно увидел, что ей понравилась уединенность его жизни. Их будущей жизни.
Игнат положил свою руку на руку Насти, та было дерну-лась, но затихла по приказу из девичьей головы. Но Игнат не стал напирать с приставаниями – он просто приложил руку Насти к перилам кованой лестницы – это автономный вход в дом. Тридцать одна ступенька.
– Это вы для меня посчитали? Что б сослепу не запну-лась?
–;Да нет, я ведь эту лестницу заказывал и за неё платил. И каждая ступенька ковалась отдельно. Осторожнее с каблу-ками, милая, на ней ребристая ковка. Чтобы зимой не сколь-зить.
Настя начала самостоятельно подниматься по лестнице. У двери Игнат прижался к её спине и вложил ей в руку ключ, проведя им медленно вниз. Настя ключ повернула, и Игнат поцеловал её в шею сзади.
–;Этот ключ и этот дом теперь твой – отныне и навсегда. Я тебе его завещаю, когда станешь моей женой.
Настя почувствовала его поцелуй, но не отреагировала. Комок образовался в горле. И она старалась не расплакаться.
В доме Игнат сразу провёл её в гостевую спальню.
–;Эта спальня будет твоей. Тут изнутри в двери тоже ключ.
–;Зачем, ты же собираешься на мне жениться.
–;Но это не означает, что ты будешь вынуждена спать со стариком. У старости свои неприятные подробности. Спать во всех смыслах, я имел в виду.
Настя прошла в комнату, ощупывая мебель.
–;Мне кажется, мебель светлая.
–;Она цвета ольхового дерева. Сладкая, как мёд, раз у те-бя ассоциации жёлто-коричневатого с мёдом.
–;Мне нравится, у меня на душе светло стало. И я хочу попить воды и лечь спать.
Игнат молча вышел за водой, а вернувшись, попросил паспорт.
– Ты хочешь меня проверить?! – настороженно спросила Настя, роясь в сумочке.
–;Нет, отнесу заявление в загс. Завтра мы поженимся.
Она открыла рот, чтобы что-то спросить.
–;Нет, Игоря на нашей свадьбе не будет. Только Дарья, Руслан, ты и я. Может, позвать твою маму?
–;Ну уж нет, – на мать девушка была явно зла.
–;Хорошо, тогда закажу столик на четверых на завтра в ресторане на нашей улице. Я его обожаю. Ты любишь рыбу или мясо?
–;Овощи и фрукты.
–;Тогда закажу всё. Какой запах тебе понравится – то блюдо и будет твоё.
Настя выпила воды и со слипающимися глазами, не раз-деваясь, бухнулась на кровать – только туфли скинула.
Игнат вышел неторопливо, оглядываясь – не помочь ли девушке раздеться. Но решил, что тогда обещание не торопить её с сексом он не выполнит и обидит её.
Настя же, когда он вышел, с трудом поднялась, закрылась в комнате на ключ, разделась и расправила постель. В глубине души она была рада, что получит в мужья того, кто не потре-бует от неё знания поз из Камасутры. Секс с отчимом – одно-разовый и очень болезненный – ей точно не понравился. Она боялась не оправдать ожиданий Игоря. Рана на руке саднила. И последняя её мысль перед тем, как она улетела в сон, была о своём самоубийстве – радость от того, что оно не удалось. Ей снился пушистый сон. Это кот, который всегда спал в гос-тевой спальне, улёгся на привычное место – на верхний край подушки – и он недовольно гладил хвостом по лицу девушку, которая заняла её нижнюю часть. Как известно, все предста-вители кошачьих уверены, что это не они живут у хозяев, а хозяева у них. Да и ревность кольнула в сердце Матильду – Игнат её даже не позвал, придя домой, как делал обычно.

Изабелла тоже лежала в постели и нежилась на пуховой перине. Все удивлялись, почему она и летом на ней спит. А молодая женщина любила ощущение обволакивания и го-рячечного тепла, которое переходило с её тела на перину и возвращалось к ней. Она вообще предпочитала выбирать так-тильные ощущения. И сама себе признавалась, что именно поэтому она не любит спать в постели с кем-то, даже мужем. Выдуманный на расстоянии он был ей милее, чем когда они по месяцу-два жили вместе в какой-то из их квартир. Сегодня, например.
 Кроме того, что после того соития на полу, повлёкшего разрыв с новой невестой, Игорь к ней больше не прикасался, так он ещё и напился, и запах перегара мешал ей всю ночь. Раньше он выпивал только по маленькой рюмочке коньяка или ликера «Адвокат». А тут напился до тяжёлого, бессмыс-ленного взгляда. Что если он, живя в Москве, начал пить?! От этой мысли нега спала, и она пошла на кухню, как всегда, голой. Выпила сока из холодильника, плеснула в лицо воды из-под крана и тут же пошла искать мужа. Тот сидел в её ка-бинетике за столом, где её розово-золотой ноутбук был сдви-нут на другой край стола, а на краю стоял его, и он разговари-вал с матерью. Иза понимала только отдельные слова. Но разговор был явно тяжёлым. Она вошла в зону видимости Дарьи, нагая и загорелая, с пышными распущенными волоса-ми и красными от природы губами, сложенными некой тру-бочкой, напоминающей широкий клюв. Именно её рот и круглые чёрные глаза напоминали свекрови всегда о какой-то птице – не то галке, не то вороне. То, что Изабелла была го-лышом перед ней, было неким вызовом. Само выражение ли-ца невестки, не улыбнувшейся свекрови, сделалось враждеб-ным – ведь она позволила поселиться у себя этой слепой глу-пышке, зная, как любит жену её сын.
Дарья тоже не поздоровалась с Изабеллой. Та наклони-лась над плечом мужа, выставив грудь на плече вперёд, как своё оружие. Картинка в уголке экрана показалась ей краси-вой.
–;И что там с малышкой? – спросила она у мужа нейтральным голосом.
Ответила ей также на английском Дарья:
–;Её спасли. Игнат перевёз её к себе. И позвал меня быть свидетельницей на их свадьбе, которая состоится сегодня. Так что Анастасия станет твоей мачехой, – она перевела взгляд на сына, но на русский язык не перешла. Её английский был хо-рошим, но произношение не было таким идеальным, как у сына.
–;Надеюсь, мы с мужем приглашены к ним на свадьбу, – с вызовом спросила Изабелла.
–;Конечно, нет, – раздражённо отбрила невестку Дарья. – Ведь это твоё глупое заявление о разводе спровоцировало всю ситуацию. А самоутверждение в сексе на полу привело к то-му, что Настя чуть жизни не лишилась, а мой Игнат опять «вдряпался» в историю с молодой девахой, а не такой, которая о нём будет заботитьс, – хмуро сказала Дарья Михайловна.
Игорь выпростал плечо из-под тяжёлой груди Изы.
–;Иди оденься и приготовь кофе. Потом поговорим, – бросил он ей жёстким тоном. Такого она от него ещё не слы-шала. Она поняла, что Игорь тоже считает её виноватой. Но сам пока не знает, как поступить с ней. Наверное, с мате-рью советовался. С отцом-то теперь нельзя, раз тот женится на скороспелой невесте сына.
Нет, Иза девушку понимала. Она сама была заворожена его голосом и странным выражением его глаз, будто он смот-рит внутрь себя. Такие глаза рисуют часто у Христа. Но её муж вовсе не праведник, поэтому его отстранённость выгля-дит как невнимание и высокомерие.
Супруги уселись за стол и приступили к завтраку. Игорь молчал. И Изабелла, будучи натурой нетерпеливой, сама взяла быка за рога – всё же один из её реальных предков во втором колене был матадором. И она, по наследственности, была склонна искать опасность, а не бегать от неё.
–;Хорошо, я принимаю ваши с Дарьей упрёки. Я нажала на эту кнопку мобильного, чтобы она услышала, что ты зани-маешься со мной любовью. Но ведь я спасала свой брак.
Игорь вскинул на неё глаза, в которых зрачки будто за-кручивались в воронки.
–;Я разыграла тебя, что изменила. Я не думала, что ты поверишь. Ведь мы с тобой просто, не повторяясь в историях, умеем друг друга завести словами. Я вся горю от твоего голо-са, ты – от моих неприличных подробностей в сексе. Но ты же знаешь – я тебе верна.
–;Так ты и говорила, повествуя обо всех предыдущих до-могавшихся тебя мужчинах. И во мне срабатывал инстинкт завоевания – отвоевания. Гордость обладания. Но в последний раз ты отдалась грязному типу и переехала к нему жить. По-чему?
–;Наши отношения слишком стерильны. Они словно вы-думанные. Всё идёт от головы.
–;Это потому, что мужчины знака Девы живут головой, а не головкой.
–;Но я-то – Близнец.
–;И Близнецы тоже. Они стимулируют любое желание, накапливая информацию.
–;Да, но во мне словно два человека – куртизанка и дев-ственница. Причём так было и когда я была невинна. Если иметь в виду физически существующую плеву. Воображение всегда в красках воспроизводило в моей голове все прочи-танные непристойности. И я узнала желание очень рано. А удовлетворила очень поздно.
–;Мы сейчас договоримся до основы основ.
–;Нам давно пора это сделать. Просто, встречаясь урыв-ками, мы не могли насытиться сексом.
Игорь помолчал, обдумывая, сказать ли Изе фразу, кото-рую он произнёс в разговоре с отцом. И решил, что пора:
–;Я хотел сказать, что мне тебя слишком много в сексе. Ты меня истощаешь физически. Я не могу тебе не поддаться. Стараюсь тебе соответствовать. Но ты и правда требуешь сек-са за двоих. Теперь я понял, что сплю с несколькими Близне-цами. Но мне нужна одна жена. Умная, но настроенная на не-кий порядок, на незыблемость хоть чего-то. А после того раз-говора про измену я почувствовал, что ты хочешь быть вечной любовницей, никогда не решишься рожать, а если будешь вынуждена мною стать матерью, то будешь плохо смотреть за ребёнком. Мы оба будто люди из пробирки, виртуальные об-разы, созданные на основе реально рождённых людей. Мы пыжимся быть кем-то другим. Настя показалась мне в этом смысле не развращённой, её сознание настроено на био-логические вещи, свойственные женщине.
–;Она просто не образована. Вряд ли есть так много книг для слепых. Ни Ги де Мопассан, ни Золя ей неизвестны, они её не растлили своей красотой плотского общения и виртуоз-ностью попадания слов в цель. Она тебе родит. Но ты с нею заскучаешь точно. Даже если она красива. У неё не хватит ума на игры. Она простейшая амеба. Она недоразвита умственно из-за того, что слепа. И поэтому же у неё нет воображения.
–;И поэтому меня не затошнит от её слов.
Изабелла тяжело вздохнула.
–;Я поняла. Тебе меня много, ты объелся нашими отно-шениями до отвращения. И ты хочешь на сексуальную диету. Но зачем сразу жениться?
–;Ей без меня не обойтись. А ты точно сможешь.
–;Это не правда. Я бы и хотела тебе изменить, но ты – мой идеал. На твоем фоне все остальные – масса без лиц. Мо-жет, мы и сумасшедшие оба, может, ненормальные. Но тогда мы защищаем друг от друга других людей, которым все наши игры покажутся извращением. Тех, кто настроен всегда вместе спать на узкой кроватке и есть одной ложкой, а не убегать от близости на расстояние стран.
Игорь хотел возразить, даже сделал движение подняться из-за стола и решительно уйти из этого нарочито красивого дома, где всё сложно закручено, расцвечено и вывернуто по отношению к прямой линии. Но сделал усилие и остался за столом, который стал столом переговоров.
Остановила его одна-единственная мысль – «я ведь думал так же о том же. Только другими словами». Но он боялся про-должения отношений с Изабеллой после того, как она про-вернула две интриги подряд. И ещё он всегда боялся того, что они не смогут жить вместе из-за того, что её темперамент го-раздо сильнее его сексуальных желаний.
–;Пойми, я не выдерживаю твоего напора. Ты выжимаешь из меня все соки. Тебе нужен другой мужчина, который будет счастлив от того, что у него такая партнёрша!
Я более умеренный и равнодушный и заставляю часто себя тебе соответствовать для поддержания имиджа мужа. И истощаюсь физически и морально. Уезжаю. Ты преследуешь меня по телефону и скайпу. Ты лжёшь как бы во благо – для усиления сексуального эффекта. Но я потом не верю тебе во-обще.
Он смотрел на Изабеллу в упор. Выражение её лица смя-лось. Потом он увидел, что весь рот и щёки её сделались в складках морщин. И по ним, как по руслам рек, текут слёзы из раскрытых чёрных глаз. Чёрные слёзы, которые становятся светлее ниже ресниц. И он почувствовал раскаяние. Зачем он с самого начала поддался своему эстетству и выбрал малень-кую графиню только потому, что её выбрал великий Гойя. Почему он не выяснил в молодости, чего он хочет на самом деле.
–;Я виноват в том, что старался играть несвойственную мне роль, потому что восхищался твоим сходством со средне-вековой культовой красавицей. Это шло от ума и образования. Как и у тебя – твой ум засорен образами. Мы оба не видели друг друга потому, что видели некий идеал и стремились к нему сами. Но моя мама права – надо жить, как тебе нравится, а не так как нравится тем, кто смотрит на тебя.
Изабелла приложила к лицу ладони, и с них начали ка-пать на стол слёзы. Игорь протянул руку и погладил тыльную сторону руки.
–;Пойми, мы друг для друга иллюзорны и виртуальны. Никто из нас ни в чём не виноват. Мы оба жили с выдуман-ными людьми и в реальности не имели того, что есть у самых простых людей: детей и общего дома. Нам пора обзавестись тем и другим.
Иза поднялась. Уронив стул, ушла в спальню и легла на незаправленную кровать ничком.
Игорь лёг рядом с ней, не раздеваясь, притянул к себе и стал баюкать её, успокаивая. Она не рыдала. Но халат на груди был мокрым. Его просто оглушило чувство вины. Выходит, она-то его любила, а он приписывал ей свои чувства!
–;Прости, если я не прав в отношении тебя. Я останусь с тобой столько, сколько захочешь. Мне ведь не важно было те-бя оставить. Просто я устал изображать из себя мачо.
Изабелла с вспыхнувшей в глазах надеждой повернулась к нему мгновенно, как юла скользнула внутри шёлка. И впилась в губы солёным поцелуем. Соль с горечью обожгла нёбо. Игорь уже тоже её целовал, глубоко погружая язык. По-том осыпал торопливыми поцелуями шею. И наконец погру-зился в Изабеллу, будто бы даже не только членом, но и всем телом.
–;Ты можешь не любить. Но я не могу пока тебя отпу-стить, – сквозь рыдания сказала Иза. И Игорь блаженно заснул у неё на груди, измазавшись слезами.
Когда он проснулся, Изабелла спала. От халата пахло мокрым шёлком. И сама её форма одежды – халатик – навела его на мысль о том, что так же было у его родителей. Мать от-ца любила, а он не мог бросить на произвол судьбы её любовь. Пусть её чувство пройдёт, прежде чем он уйдёт, – так папа поступил, когда матери стало лучше без него. И все выжили. Он растолкал Изабеллу и сказал ей:
–;Я уезжаю в Москву. И теперь звонить тебе буду только я. Тогда ты получишь то моё время и силы, которые я сам за-хочу отдать.
Иза спросонья не поняла, чего он хочет. Тем более что русский она почти не знала. Сообразив, что выбрал не тот язык для ультиматума, он перевёл свои слова. Иза серьёзно кивнула.
–;Но сперва мы поедим вместе, – сказала она строго. – Поедем на обед к моим родителям. Пусть они успокоятся. Мама так переживала – она любит тебя. Отцу про наш развод должна была сказать она.
–;О, значит, опять не поедим, – мрачно пошутил Игорь.– Сидим на диете из слёз.

Отец Максима – Кирилл – убирал свой старенький дом страстно. Когда там был порядок, то и мысли его словно очи-щались. Ему было стыдно, что он подозревал своего сына в чём-то нехорошем. Зачем он переодевается странно, откуда у мальчика деньги. Он уже несколько лет плохо думал о нём и винил в этом себя. Это он – зануда и подозрительный тип. И что, если на самом деле Макс вор или маньяк? Что тогда отцу делать с ним или… или вообще? На этом мысли боязливо прерывались. Ведь если разобраться, то в мошеннической наследственности сына он был виноват сам. Когда женился на женщине до такой степени лживой и непостоянной, что даже сама она не знала, не помнила – или не хотела вспоминать – что правда в её жизни, а что выдумано и разыграно. Кто ещё мог от неё родиться: только мужской вариант профессиональ-ного обманщика. Если к тому же он не обманывает и себя са-мого.
Вчера, приехав к нему домой с большим пакетом кар-тошки – решил сыну привезти натуральный продукт, который выращивал на своём огороде, Кирилл застал сына в бархатном камзоле и таком же берете с пером. Он перед камерой произ-носил какой-то странный текст. Вроде и Шекспир – и не Шекспир. Кирилл тихо поставил пакет у двери и не прошёл в комнату, желая дослушать до конца. Но сын быстро сбился и разозлился, швырнув кружку с чаем об стену. И Кирилл сзади рукой открыл дверь и снова её захлопнул, будто вошёл сию минуту.
–;Сынок, – позвал он бодрым голосом. – Доставка кар-тошки птенцам в гнездо.
–;Папахен, ты не вовремя, – раздражённо ответил сын. – Я роль для самодеятельного театра репетирую.
У Кирилла отлегло от сердца. Так вот в чём дело, парень играет роли в самодеятельном театре, а не мошенничеством занимается, как он подумал! Ну а что он в городе возле бан-комата видел его как-то раз в чужой одежде, наряженным женщиной, так, может, он так в роль вживается. Его мать тоже всё время менялась внешне и по поведению. Сын хоть нашёл полезное применение своим природным талантам. И, слава Богу, такое, как надо.
–;Ну, я тогда отчалю домой, дел невпроворот, – сказал Кирилл потеплевшим от надежды голосом.
Он вернулся домой, и всё в руках спорилось, на душе пел какой-то голос из возвышенной оперы. Но вечером следую-щего дня Кирилл увидел сына в своей обожаемой программе «Пусть говорят». И он вроде бы оказался каким-то Нью-Шекспиром, который где-то выступал с речами на раз-ные темы. Он рассказывал о себе, выдумывая биографию. А отца так и вовсе отправил в своей речи на тот свет. А мать переселил в США и сделал богатой. И тяжесть на сердце вер-нулась с новой силой. Почему он так хотел ту врушу? Чтобы теперь не верить своему ребёнку? Если вообще своему…




ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Максим решил воспользоваться моментом, когда шеф Натальи вместе со своим отцом – который как раз и привозит обычно скетчи в офис мессенджера – уехал из Москвы, и снять своё собственное видео на других декорациях, чтобы отдать его Наталье и попасть в эфир мессенджера хоть пару раз, пока у настоящего Нью-Шекспира некому забрать его новый спич. К тому же он соврал девице, что сам уезжает в командировку. Поэтому не тот задний фон, что был обычно за спиной Нью-Шеспира, будет оправдан. Благо что-то похожее на сред-невековую Англию ему удалось отыскать – у бабки-Ёжки над диваном висел гобелен, где всадники на лошадях и в старин-ных костюмах загоняли лису на охоте.
Бабке он рассказал правду, что пытается выдать себя зна-комой девке, которая обладает квартирой в центре, за Нью-Шекспира, чтобы жениться на ней по расчёту. Сам снял пыльный коврик и увёз домой. Прибил на стену между шка-фом и телевизором, настроил камеру ноутбука, чтобы выгля-деть получше. Включил в комнате все лампы. И уселся перед компьютером, собираясь поговорить на тему охоты. Соб-ственной охоты. Ведь что он делал – он охотился на деньги, переодеваясь в камуфляжные костюмы, выстреливая и попа-дая в цель, быстро собирал добычу. Да, это была явка с по-винной на всю страну. Точнее, на несколько стран, где рус-ские за рубежом пользовались этим популярным мессендже-ром.
Но он десять раз начинал рассказ. И у него не хватало слов. Не рождались шутки. Слог был не шекспировским – это точно, скорее, просторечным. Он разбил стакан с чаем об стенку, и тут пришёл отец, пришлось как-то выкручиваться, придумывать отмазку. Благо отец про Нью-Шекса слыхом не слыхивал. Он из всех телеканалов смотрел только Первый, не то что в Интернет не лазил, куда уж ему с более современны-ми гаджетами управляться.
 Отец ушёл. Максим пересел к столу, отыскал несколько рекламных листовок – другой бумаги в доме не водилось – и стал на обороте сочинять текст:
«Людям в городе известен один вид охоты – за деньгами. Поэтому эту программу я ей и посвящу. Это раньше ради ли-сьей шубы загоняли лис. Теперь ради неё загоняют людей. Вот, например, мошенник, которого не могут поймать поли-цейские уже года два – он снимает деньги с карточек, крадя личность владельцев. Причём не только в том смысле, что пользуется их банковскими карточками или документами, но и внешность фальсифицирует. Сочиняет для себя их характер по лицам на фото в паспорте, подбирает одежду, которая мог-ла бы быть у них. Идёт по их следу в любимые магазины жертв и там скупает по полбутика дорогих шмоток или анти-кварных цацек, элитной техники или гаджетов. И обирает их именно там, переодеваясь в свой персонаж. А потом, когда жертвы обращаются в полицию, сыщики видят на видеозапи-сях слегка прикрытого шляпкой или бейсболкой, шарфом или поднятым воротником настоящего владельца карточки, кото-рый зачем-то им голову морочит тем, что в своих гигантских тратах обвиняет кого-то другого. Страховку, что ли, какую-то хотят получить? Или заставить бутики вернуть им деньги? Заявление не рассматривается. И личности, вернувшие себе остатки своих денег, утирают сопли. Лисам на охоте хуже – им даже часть жизни не возвращают после охоты…
Кто же этот тип, крадущий личности, – вор или артист? Нет – он охотник. За вещами и адреналином.
А брачный аферист – разве он не охотник на лис? Не буду говорить очевидное, что женщины всегда обольщают богатых, хитрят и изворачиваются, разыгрывают чувства, де-лают их преувеличенными, если они и вправду есть. И этих-то Лис Патрикеевн и убивают морально и физически те, кто из себя изображает их жертв – богатых и знаменитых. Брачный аферист не говорит намеченной жертве честно, что его цель – деньги и имущество современной „вдовы Грицацуевой“. Он втирает ей, что у него самого всего больше, чем она может представить. Что он Крёз и Последний Гэтсби. Разве он не крадет личность у кого-то, чтобы предстать в лучшем свете, чем он есть, перед будущей одураченной тёткой с разбитым сердцем. Но, как поёт в фильме Остап Бендер: „Ну разве мой талант и мой бесценный дар не заслужили скромный гоно-рар“. Актёры ведь тоже охотятся на гонорары. Но только им из-за имеющегося диплома разрешено обманывать людей и красть личности легально, получая за один обман сумму с многих людей, а не с одного. Да и можно ли украсть личность, если ты сам ею не являешься?»
Всё, теперь нужно это выучить наизусть и повторить на камеру.
Макс встал, хрустнув костями, потянулся. И набрал но-мер Натальи.
–;Я попросил Нью-Шекспира выслать тебе видео через часок, чтобы публика не забыла его, пока мы в отъезде, – со-здавая помехи звука, позвонил Максим Наталье со своего те-лефона с закрытым номером. Она и впрямь приняла его за шефа. И через час, получив видео от Максима, увидела другой задник и поняла, что не ошиблась – её новый друг и есть Нью-Шекспир. Она была так счастлива, что даже закружилась по кабинету в вальсе.
А потом понеслась к Лилии.
–;Вот, Нью-Шекспир прислал мне видео. Смотрите.
Лидия изумилась этому факту и даже не подумала встав-лять диск в компьютер.
–;Но шеф меня не предупреждал! – Лилия с подозрением глянула на самозванку. Но та искренне была уверена в своей власти. Новую уверенность придал ей роман с Лже-Шекспиром:
–;Он позвонил мне. Все в отъезде, включая, видимо, Нью-Шекспира, потому что картинка на заднем плане у него на видео другая. Ну, сами посмотрите.
–;Дай нам электронный адрес этого типа, мы его рассек-ретим, – попросил Иван. Ему хотелось покрасоваться перед Натальей – девка молодая и какая-то сегодня другая.
–;Наверное, адрес чужой, раз он в отъезде, и одноразо-вый, – отмела Наталья возможность его попытки.
–;А-а, – разочарованно протянул Иван.
–;Все равно дай, – инстинкт охотника не утихомиривался у его коллеги Семёна.
–;Хорошо. Мне и самой интересно знать точно «ху из ху». Только шефу не говорите – а то полетим все с работы.
Лилия посмотрела видео. Что-то было не так. Вроде, губы у Нью-Шекса другие… Хотя, нынешние мужчины с таким же успехом, как и женщины, могут их накачать коллагеном или накрасить. Но она поразилась необычности темы. И поэтому не стала сильно придираться к способу доставки видео к ком-пьютерщикам. И скетч Нью-Шекспира вышел в эфир.

А наутро в офис в приёмную позвонили из управления К МВД России. Их заинтересовало то, что кто-то из журнали-стов знает механизм преступления, о котором в прессе не пи-сали. Заявления-то отклонялись у владельцев, значит, и уго-ловных дел не заводилось. А тут такое разоблачение от како-го-то шута горохового. Или он аналитик?

Игорь ещё не прилетел, поэтому Лилия не стала ему зво-нить за границу, когда Аделаида примчалась из приёмной и сказала, что Нью-Шекспиром заинтересовалась полиция. Личностью его. Хотят его расспросить о тех мошенничествах, о которых он откуда-то знает.
Лилия попросила переключить на неё звонок.
–;Капитан Игнатьев, с кем я говорю?
–;Лилия Самарская. Это я вчера пропустила в эфир видео, хотя шеф не предупредил меня о том, что оно будет. До этого всегда он приносил записи скетчей сам. А тут почему-то по-ручил главному редактору текстов – Наталье Бояриновой. Хотя править Нью-Шекспира никому не разрешалось. И мне показалось, что нижняя часть лица не та, что раньше, у автора.
На том конце провода задумались ненадолго.
–;Мы сравним параметры внешности. И сообщите Бо-яриновой, что она должна подойти к нам для разговора завтра в десять утра. Адрес я уже выслал по мейлу в вашу приёмную.
Лилия почти бегом отправилась в кабинет к Наталье.
Та говорила по телефону с каким-то парнем.
–;Да, всё прошло нормально. Когда ты возвращаешься, милый? – ворковала она в телефон. Лилия, изобразив жестом, что приказывает девушке срочно прекратить разговор, дожда-лась, когда та сказала в трубку: «До встречи», и тут же сжато, без оценок выложила новости.
Наталья побледнела. Такого оборота событий она явно не ожидала.
–;Мне кажется, что это вообще был не Нью-Шекспир на вчерашней записи. Это точно, что шеф тебе звонил про эту запись? Кто её принёс? – Лилия по мере того, как лицо Ната-льи из белого становилось пунцовым, заводилась всё боль-ше. – Ты меня обманула, да?! – Лилия уже кричала на девуш-ку.
Та энергично замотала головой, отрицая обвинения:
–;Я просто переспала с Нью-Шекспиром. И он сам при-слал мне видеозапись. Его зовут Максим Домников, – при-зналась Наталья.
Лилия оторопела и стала ловить губами воздух.
–;Домников?! Родственник?
–;Мы не говорили на эту тему, – призналась девушка. И заалела ещё сильнее, вспомнив то, чем они занимались вме-сто разговоров.
–;Попроси его прийти к нам в офис для беседы. Шеф вернётся завтра днём. И мне бы хотелось ему сказать что-то, из-за чего нас с тобой, красавица, не уволят обеих.
–;Но Максим тоже в отъезде. Вернётся часа через два, – успокоила возмущённую Лилию девушка. Она понимала, что подставила невольно свою коллегу.
–;Жду его через три. И учти, если ситуация не разъяснит-ся, то ты не просто станешь безработной, но и к тебе могут возникнуть вопросы у полиции. В десять утра тебя ждут в управлении К МВД России, капитан Игнатьев, если точнее.
Лилия пошла к себе. Там её снова ждала Аделаида. На этот раз не испуганная, а обрадованная.
–;Представляешь, нашим Нью-Шексом заинтересовалась программа «Пусть говорят». Его нахваливают по телеканалу через разные редакции потерпевшие от рук какого-то мошен-ника, который в них переодевался. Полиция не могла его расшифровать, а наш Нью-Шекспир сложил два и два и полу-чил схему преступления! Поэтому сегодня ему надо быть на прямом эфире, подойти в «Останкино» нужно не позже шести вечера. Вот телефон и скайп редактора программы. – Адель протянула Лилии листок, который та в волнении помяла и чуть не выбросила.
–;Не понимаю, чему ты радуешься, – сказала Лилия и посмотрела на часы. – Шефу придётся всё же позвонить…
Но телефон Игоря был выключен. Он не хотел никаких новостей. Ведь сегодня в Москве была свадьба отца и слепой Насти. И он не знал, как ко всему этому относиться. Перед кем он виноват – перед Настей или перед отцом? Перед обоими? Или перед собой?

Свадьба едва не сорвалась. Настя впала в истерику снова. Ей казалось, что её самоубийство вынудило отца, чтобы спа-сти сына, жениться на ней. Это она высказала Дарье, которая с утра приехала за девушкой, чтобы вместе с ней отправиться в салон покупать платье для свадьбы пока в загсе. Настя почув-ствовала изменившееся к себе отношение. Всё же свадьбу бывшего мужа тоже невозможно не переживать. Ведь она напоминает о своей собственной и о том, чем дело кончилось. Правда, окончательно кончится оно только теперь, когда прежде свободные позиции закроются с одной стороны. Дарье Даниловне было жаль не того, что Игнат выбрал другую, а того, что он явно влюбился в неё. Пока женитьба казалась вынужденной мерой, она радовалась ей. Но утром, увидев влюблённого в молодую красавицу и помолодевшего от этого Игната, Дарья не смогла сдержать в себе язвительность.
–;Что, бес в ребро ткнул уже этой ночью?
–;Ткнуть-то он ткнул, но, думаю, для постельных сцен время в нашем романтическом кино ещё не пришло.
–;Только не делай вид, что свадьба эта – инсценировка. Ты так взвинчен и так счастлив, что за тебя даже страшно. – Дарья говорила серьёзно. Но Игнат деланно рассмеялся. – Да, я люблю молодые тела. Но в этом случае свадьба на пользу всем. Я спасаю девушку, Игоря, тебя.
–;Меня-то от чего?
–;А кто по-твоему занимался бы её воспитанием, пита-нием. Одеванием, если бы на ней женился молодой парень, который занят серьёзным бизнесом? Что, он на всю жизнь стал бы её поводырём? А я стану.
–;Могу себе представить. Я ей кое-что успела прочесть о классике секса. А к тебе она – на практику.
–;Думаешь, бросит старика? – с сомнением спросил Иг-нат.
–;Если ты себя именуешь стариком, то скорее она тебе надоест. Она так мало знает и умеет во всех сферах жизни. И пары книг не прочла.
–;А я накуплю ей аудиокниг, пусть слушает. – Дарья хо-тела продолжить язвительный диалог. Но Игнату Михайло-вичу надо было спешить.
–;Смажешь меня ядом в другой раз. Поехали, отвезу тебя и невесту в магазин, надо же её одеть на свадьбу. Прическу сделать. Вот деньги.
Игнат вывалил из всех карманов деньги в пачках и смя-тые долларовые и евро-купюры.
–;Странно слышать от тебя слово «невеста», – тихо и грустно сквозь вздох сказала Дарья.
И её такое настроение почувствовала Анастасия, как только женщина пришла за ней в дом. И залилась слезами, просила прощения, отказывалась от свадьбы. И всё это бес-связно, сама не отдавая отчёта, что на неё нашло.
Дарья Михайловна, увидев слёзы соперницы (так о сле-пой «новой» она думала с утра), успокоилась. И сказала уже по-доброму и спокойно:
–;Ты не пожалеешь, что тебе достался старший, а не младший Домников. Он теплее и ярче. Игорь – он человек в футляре. Игнат тоже сибарит и сноб, но у него это роль, кото-рую он выучил. А у Игоря надменность – его суть. – Настя перестала плакать при этих словах. Главное она услышала – недовольство у Дарьи прошло. – Иди и умойся холодной во-дой, – сказала та – материнским тоном сказала, – нам надо то-ропиться, Настя.
И девушка послушно и расслабленно побрела, натыкаясь на углы мебели во всё ещё незнакомом доме, который станет и останется её собственностью…

Изабелла везла мужа в аэропорт из гостей. Мать её была несказанно обрадована исходом дела. Действия дочки в отно-шении соперницы она полностью одобрила. На то она и мать, чтобы быть на стороне своего ребёнка против всего мира. С высоты своего жизненного опыта она понимала, что сейчас вечная любовь, даже если и возникнет у кого-то, будет проис-текать в физическом плане пунктирно, азбукой Морзе – разве можно избежать стольких соблазнов, не попасть во все рас-ставляемые ловушки измен и сомнений, когда они не просто сыплются тебе на голову, но заваливают и придавливают.
Она пыталась внушить дочери, что нужно найти своего человека и быть только с ним. И вот всего лишь её мнимая измена, провозглашённая по телефону, чуть не сломала жизнь двум молодым людям. Счастье – это воздух без яда в доме. Чуть капнет изо рта – и уже начинается боль…
В аэропорту на множестве экранов были настроены те-леканалы разных стран. И вот на одном в правой половине зала ожидания в нужном терминале, откуда, видимо, часто улетали туристы в Россию, шла программа Первого канала. И в «Пусть говорят» какой-то парень вещал, что он и есть Нью-Шекспир. Желтоглазый, красногубый, вполне уверен-ный, он говорил что-то о каком-то преступлении. О каком именно, Игорь не понял, какое-то мошенничество, игра в пе-реодевание. Игорь был словно оглушён этим событием – кто-то отобрал у него лавры, решил присвоить его мысли и слова!
Игорь вынул телефон, который отключил ещё тогда, ко-гда узнал о свадьбе отца с Настей. И теперь, включив, обна-ружил с десяток звонков от Лилии и ещё с каких-то незнако-мых номеров. Он механически выполнял все процедуры вы-хода на посадку. Всё время оглядываясь на экран. Нет, он ни-когда не видел этого типа, не то что с ним не сотрудничал. Ну ничего, завтра он разберётся с этой новостью. А пока, отклю-чив телефон, подумает – хорошо ли это, что кто-то выдаёт себя за него? Надо ли опровергать выдумку этого типа. Чем грозит ему продолжение анонимности? Захватить-то эфир мессен-джера этому жалкому Максиму (фамилию его Игорь не слы-шал, так как смотрел телепередачу не с начала) уж точно не удастся. Пусть потешит своё самолюбие.
В самолёте он с удовольствием разглядывал облака, вы-страивающие в небе не плоские картины, а снисходящие вниз пушистые скульптуры. И Игорь впервые понял, почему древ-ние китайцы всегда гадали по облакам – он увидел чудесную, явно обозначенную фигуру девушки в фате. И с тоской и рас-каянием подумал о Насте. Своей теперь мачехе. Или ещё нет? Ему хотелось совершенно искренне, чтобы отец и Анастасия стали счастливой парой. Тогда его роль из ветреного обман-щика переименуется в Купидона, соединившего сердца.

Настя недавно поставила подпись в книги регистрации браков в загсе. Это придало ей уверенности в будущем. Они с Дарьей Даниловной купили первое подошедшее по размеру хрупкой и миниатюрной по росту и комплекции девушке платье. Оно было из тяжёлой, затканной крупными розами парчи с подолом пышным и заложенным складками. Насте больше бы подошло подвенечное платье из капрона или мно-гослойного шёлка – но такие были только для высоких невест, а времени на какую-либо переделку и даже на подшивание до назначенного в загсе времени не оставалось совсем – при-шлось в салоне у Инги сделать самую простую прическу – да-же без завивки, чтобы успеть на регистрацию.
Жених уже стоял у здания загса и сравнивал всех остальных невест со своей. И в его глазах все проигрывали. Правда, женихи у них были моложе и наглее, выражали эмо-ции более бурно. Они громко и радостно орали, увидев при-бывших на другом лимузине, чем они сами, невест. Игнат же Михайлович просто помог Насте – встревоженной и раскрас-невшейся от волнения выйти из машины и тут же прижал её к себе, обняв за плечи, и повёл в сторону ступеней.
Фата на лице не позволяла окружающим видеть её оста-новившиеся странные глаза. Дарью Игнат ещё раньше попро-сил быть свидетельницей со стороны невесты, а его свидете-лем стал Руслан. Тот ёрзал всё время и отказывался от шам-панского, которого жених уже выпил немало в ожидании не-весты. Дарья пришла на церемонию в том, что успела надеть на себя утром. Это был костюм из шёлка типа «кожа персика», и цвет у него был одноимённым. Она успела сделать укладку, пока Инга делала Насте её узел с цветком в середине, высоко поднятый на макушке. И сама себе накрасила глаза и губы. Теперь ей и вовсе не было стимула наряжаться на встречу с бывшим мужем и с тем, кто метил ей в любовники десять лет назад. А больше никого на церемонии и не было. Вот только фотограф, нанятый Русланом за четверть часа до регистрации здесь же, в загсе.
Руслан, увидев Настю в костюме невесты, оторопел. Она была бесстрастна и прекрасна. А Игнат казался таким краси-вым, чего ни друг, ни бывшая жена уже много лет не отмеча-ли. У него всегда был разочарованный и слегка брюзгливый вид. Всё на свете было не так вот уже лет пять. Пресыщение – максимум положительных эмоций, который они наблюдали при прежних романах седеющего красиво и стильно красавца. А сейчас его глаза были подёрнуты неким флёром. Повлаж-нели.
Руслан первым делом глянул на руку, которую вчера по-чинил. Бинт на ней был прикрыт массивным золотым брасле-том. Его защёлкнул на руке любимой, как наручник, Игнат, как только молодожёны направились к двери загса. Увы, этот момент сфотографировал нанятый для церемонии свадебный репортёр. В глазок аппарата он ошибочно принял этот момент за дарение шикарного подарка от жениха невесте на свадьбу. Но крупно сфотографировал и сам браслет – вещь очень кра-сивую и дорогую. И только тут увидел бинт на запястье. И у него сработал инстинкт папарацци: этот кадр можно продать дорого в жёлтую прессу. Явно этот английский джентльмен, который захомутал юную Дюймовочку, не простой человек, а какой-нибудь светский лев или акула бизнеса. Нужно будет ненароком узнать его фамилию во время регистрации и поис-кать всё о нём в Интернете.
Дарья вспоминала их свадьбу, когда она стояла в платье с люрексом, которое купила на рынке. На том же месте, где те-перь стоит девочка, которая ей в дочери годится. И какими они тогда были влюблёнными и счастливыми. Она теперь на втором плане на этих фото. А Игнат всё такой же потрясаю-щий мужик. Да и Руслан неплох. Как несправедлива природа к женщинам. Впрочем, подумала она, может быть, скоро, бла-годаря брачному приложению к мессенджеру сына, она вер-нётся на ту же позицию. А рядом с ней вполне может оказать-ся более молодой, чем Игнат, красавец-жених. Надо будет по-просить у Игоря блата и преференций на этот счёт. Нельзя ж не порадеть родному человечку. Её было вновь нахлынувшую меланхолию как рукой сняло. Вот уж поистине мы никогда не знаем, что Бог даёт нам на благо. Часто это выглядит как по-ражение или потеря, но вот-вот откроется новая дверь, раз эта захлопнулась перед её носом.
Руслан смотрел на своего похорошевшего друга. И завидовал ему самой чёрной завистью. Ему все жены и все любовницы Игната всегда нравились больше его собствен-ных. Но эта слепая девочка – она потрясающая. В своём это жёстком платье ещё больше похожа на статуэтку на торте. Кстати, торт и его поедание ему лично придётся отложить. Через час у Руслан важная операция. Продлится она не меньше трёх часов и неизвестно, чем закончится, хоть и плановая, а не экстренная. Человек решился на неё как на альтернативу смерти без гипноза. Да и хирург больших надеж не питал. Но этот случай с заштопанной чужой невестой, которая тут же стала невестой другого, показал Руслану, что предполагать в этой жизни ничего не стоит – всё предрешено где-то там. А хирург лишь исполнитель предписаний, как никто из людей других специальностей.

В темноте головы Насти изнутри начинал разливаться свет. Она слушала слова дамы, которая говорила о супруже-ском долге, о счастье быть вдвоём. Но не это на Настю произ-вело впечатление. Её спросили, согласна ли она стать женой Игната. И она не сразу поняла, что обращаются к ней. Дарья Даниловна тронула её за плечо и чуть встряхнула, чтобы не-веста вышла из ступора.
–;Конечно да, – сказала Настя осевшим от волнения го-лосом. Из глаз её опять беззвучно, без всхлипов хлынули слё-зы. Так что она только и думала, чтобы Игнат не подумал, что это она от горя ревёт. Поэтому когда он надел кольцо ей на палец (оно оказалось большим) и поднёс её руку, чтобы Настя просто продвинула дальше на пальце мужа кольцо, которое он сам насадил на ноготь, то все уже видели её слёзы сквозь ву-аль. И когда Игнат откинул фату с её лица, то увидел подтёки туши на глазах. И это было как на прекрасной картине из ак-варели – мило и будто так и задумано. Это были слёзы облег-чения и радости. Он намеренно поцеловал Анастасию так глубоко и страстно, чтобы она поняла, что за жизнь её ожидает с ним. Не надо думать, что всё обойдётся – как в песне поётся.
В ресторане за длинным столом, который был похож на волну прибоя по краям, так сказать, на берег вынесло сказоч-ные яства. Тут молодожёнов ожидали сотрудники фирмы Иг-ната. Все женщины побывали в его постели и теперь смотрели на Настю с завистью и очень критически. Как такому опыт-ному ловеласу в голову пришло связать себя с наивной ду-рочкой.
Кроме «гарема из прошлого» пришли поздравить отца шефа кроме его друзей и несколько человек из числа сотруд-ников мессенджера. Настя нежными касаниями пальцев ощупывала все цветы в букетах, и на лице её читался детский восторг. Игнат смотрел на неё, и ему было сладко и больно, жалко её и жарко от назревающей страсти, которую, возмож-но, и не удастся удовлетворить сегодня. Он ведь сам отдал ей время выбора первой брачной ночи.
Они станцевали первый танец. Настя просто обняла мужа за шею, а он кружил её под музыку. Циничная Наталья поду-мала о том, что достался красавец девке, которая его даже ви-деть не может, не говоря уж о том, чтобы любить как надо. Впрочем, она прогнала эту мысль из головы и помрачнела. Что она завтра скажет вернувшемуся шефу про Лже-Шекспира? Если он всё-таки «Лже-», а не «Нью-».

Лохматая пара компьютерщиков портила своим соседям запах блюд. Они не спали уже вторые сутки – вычисляли – тот ли Нью-Шекспир стал прорицателем преступления, поэтому амбре от них шло не шуточное, а суточное. Забежали на праздник перекусить, пока по монитору неслись строки сами по себе.
Лилия смотрела на маленькую «девушку-куколку» – но-вую игрушку супермужчины, о котором она сама мечтала но-чами. Отец владельца был её идеалом. Но она всегда, как и всю жизнь, скрывала свой интерес к мужчине, ждала инициа-тивы со стороны сильного пола. И не дождалась. Она ведь никогда не была официально замужем. Даже просто секс у неё бывал редко – со случайными людьми в командировках на прежней работе, а на нынешней – только когда ездила в от-пуск на море. Она не хотела и боялась того, что может услы-шать от партнёра постоянного. Она слишком ранима внут-ренне и чересчур строга и суховата внешне. К такой и не по-дойдёшь. И именно она одевается в изделия от Миуччи Прада. О ней, Лилии, видимо, и сказал в своём спиче о моде Нью-Шекспир – она та, у кого никогда никого не было ещё или нет уже.
Впрочем, это не единственная мысль, которая её огорчала по отношению к этому персонажу. Она ждала весь вечер, но Макс Домников так и не пришёл для разговора с нею. Оста-валось надеяться, что он явится в МВД. Иначе её уволят с волчьим билетом, как и Наталью.

Максим внутренне метался по тому же поводу. Идти ли в полицию для объяснений. Ведь не на явку же с повинной. Скажет, что просто сопоставил факты и получил выводы. А где факты взял – из жёлтой газетёнки. Одной из тех, что прочёл в метро и выбросил там же в урну. Не станут же менты проверять всю жёлтую прессу на предмет публикаций на эту тему. Слишком ленивы они для этого.
Он ворочался всю ночь. Утром соскочил в шесть и при-нял холодный душ. И решил отправиться для объяснений в МВД. Всё равно он из тщеславия перекрыл себе самому путь к прежним преступлениям, зарабатывать, переодеваясь в обво-ровываемых, больше не получится. Оставался один путь – якобы легализоваться в образе Нью-Шекспира и срубать себе деньги за рекламу в этом блоге, раз сам исполнитель этой роли в мессенджере не хочет «светиться» и ничего от своих вы-ступлений не ждёт кроме морального удовлетворения: «про-кукарекал, а там хоть и не рассветай».
Ему долго пришлось вызванивать внизу по внутреннему телефону капитана Игнатьева. За это время в холл подошла и Наталья. Она очень обрадовалась, что Макс появился, – она вздохнула с облегчением. И тут же удалось застать Игнатьева в кабинете, и тот выписал пропуска на них обоих.
Капитан оказался очень молодым – это не удивительно. Ведь в компьютерных технологиях лучше разбираются люди из «поколения Пепси». Наталье он даже понравился, она про-тянула ему руку кокетливо. И он улыбнулся милой брюнетке хоть и дежурно, но всё же. А Домникову руку пока не протя-нул в ответ – сделал вид, что уткнулся в монитор.
–;Итак, откуда вы, Максим Домников, узнали о том, что якобы мошенник переодевается в тех, кого обворовывает.
–;Я лишь повторил в более литературной форме факты, которые прочёл в какой-то жёлтой газетёнке, которую купил в метро.
–;Какую именно газетёнку вы прочли, не помните?
–;Нет. Но там было просто написано, что владельцы карт взялись утверждать, что свои деньги тратили не они сами, а кто-то крал их личности, и это стало поводом для моего умо-заключения, что они правы, а появился некий мошенник, ко-торый в жертв наряжается.
Капитан засмеялся:
–;Но это же невыгодно! Ему приходится покупать похо-жую на их одежду, парики или что-то ещё. Конечно, одежда остается ему, но всё же эта схема скорее похожа на розыгрыш, чем на преступление с целью завладеть деньгами.
–;А может, его интересовали не столько деньги, сколько кража личностей. Может, он коллекционер.
Капитан Игнатьев задумался.
–;Вряд ли. Такого ещё не было в истории криминалисти-ки. Тем более что вся она в области банкоматов имеет не более двадцати лет во всем мире.
Максим приосанился. Ему, оказывается, удалось изобре-сти преступление! Или всё же новый вид коллекционирова-ния образов?
–;Вам виднее, – пожал он плечами с видом виноватого одураченного парня.
Капитан переключился на Наталью.
–;Вы уверены, что этот Максим и есть тот, кто передал вам видео для мессенджера.
–;Выслал. Он уезжал в командировку, поэтому и не отдал запись обычным путём – через отца владельца мессенджера.
–;Да, компьютерщики установили, что отправлен был мейл с видео с электронного адреса Максима Домникова.
–;Наши или ваши компьютерщики? – зачем-то поинтере-совалась Наталья.
–;Какая разница, – молодой капитан отвел глаза.– Вам, Максим, придётся в новом выступлении сообщить, что это не факты, а догадки, быть может, фантазии. Иначе нам придётся открыть множество закрытых дел по ограблению граждан не-существующим мошенником, а нам это совсем ни к чему. – Капитан криво улыбнулся. – Подпишите протоколы допроса.
Оба вызванные по делу поставили свои подписи. И по движениям девушки капитан догадался, что у неё что-то есть с этим типом.
–;Давайте пропуска, я подпишу, и можете идти, – нако-нец улыбнулся искренне Игнатьев.

Во время полёта в самолёте и ночью Игорь Домников старался не думать о встрече с отцом и Настей. И поэтому со-средоточился на Лже-Шекспире, у которого его фамилия! Од-нофамилец? Брат, которого папаша прижил на стороне, – а сторон было много…
 Так что первое, что он сделал, приземлившись, позвонил отцу.
–;Поздравляю со свадьбой, папа! – В его голосе, увы, слышалась изрядная доля сарказма.– Ты такой самоотвержен-ный!
Отец уловил интонации. Но он не принял этот тон.
–;На этот раз я полюбил. Сам от себя не ожидал.
–;Ну ладно, коли так, – со вздохом отозвался сын, – а скажи-ка мне, папа, есть ли у меня скрываемый тобой мой брат? Ведь тот, кто выдает себя за Нью-Шекспира, – это па-рень по фамилии Домников.
–;Сыновей не было. Во всяком случае, о беременности от меня ни одна не сообщала по поводу мальчика. Предположи-тельно, у тебя есть сестра – её родила в своём браке, но вроде от меня одна жена бандита, – по-деловому ответил Игнат Ми-хайлович, – да и то не точно – я девочку видел, она на мать похожа, так что утверждать ничего нельзя. А больше не сиг-нализировали.
–;Ну а если застенчивая мать-одиночка? Ну не бывает же таких совпадений, папа?
–;Ещё и не такие бывают, – отрезал Игнат Михайлович, – разве я похож на человека, который умеет хранить тайны? – Судя по тону, неумение их хранить старший Домников считал качеством положительным.
Сын улыбнулся в трубку этому. Невозможно сердиться на его отца. Игната нельзя не полюбить. Он такой искренний и тёплый. «Не то что я, – мелькнула мысль у Игоря, – я лёд, он – пламень. Да такой, что и меня растопить может, а уж тем более маленькую внутренне скукоженную девочку».
–;Да, всё к лучшему, – уверенно сказал Игорь вслух, имея в виду ситуацию с отцом и его женитьбой. Но тут же мыс-ленно перенёс этот постулат и на ситуацию с образовавшимся в его окружении Лже-Шекспире. Ведь, в конце-то концов, второй раз парню в эфир мессенджера не попасть – Игорь примет меры. Ну а то, что тот выдаёт себя за Нью-Шекса, так даже лучше – перестанут искать настоящего автора скетчей. Не станет Игорь его искать, чтобы поставить на место. Оста-вит его своей ширмой. Пусть получает с этого какие-то диви-денды, славу. Игорю денег хватает на десять жизней вперёд. Его «прикуп» в этом деле – самореализация в творчестве.
Но как только он попал в офис и встретился с Лилией, которая кратенько и не скрывая страха за своё место изложила ему события после телепередачи, связанные с полицией, Игорю пришлось вернуться к мыслям о Лже-Шексе. Тот за один раз сумел подвести под монастырь их мессенджер. Что же он может наворотить, если его хотя бы тайно не прижу-чить.
Лиле он никаких распоряжений не дал на этот счёт. Ну а Аделине, проходя мимо неё, велел вызвать компьютерщиков, начальника службы безопасности и Наталью Бояринову.
Оказалось, что бывший полковник военной разведки в запасе Иван Бенц – пятидесятилетний мужичок, про которого иначе не скажешь, как простачок-боровичок по внешнему ви-ду, уже всю ситуацию прокачал. По отчеству его никто не называл, не боялся. А зря. И он как раз шёл к шефу, когда Аделина принялась ему звонить. Поэтому в кабинете шефа Иван Генрихович оказался первым. И это был уникальный случай, когда его вызвали в этот музей искусств, как имено-вали кабинет те малочисленные посетители, которые там по-бывали.
–;Пока остальные не собрались, хочу вам сказать, что я догадался, что настоящий Нью-Шекспир это вы, Игорь Игна-тьевич. Уже давно. Проследил за вашим отцом. Он нигде не бывал перед визитами в вашу квартиру. И поэтому хочу спросить – вы будете бороться за этот образ с этим мошенни-ком?
–;Я пока не понял, в чём его мотив. Чего он добивается, как собирается на этом заработать. Пока давайте вызнаем у Натальи, как к ней попала запись. И проследим за этим Мак-симом Домниковым, разузнаем о нём всё. А потом решим, разоблачать его или нет.
–;Я почти уверен, что в том видео он рассказал о своих преступлениях. Ведь даже полиция не знала, что это преступ-ление, а не попытка клиентов дорогих магазинов и владельцев золотых карт «отбояриться» от непомерных сумм за покупки.
–;Возможно, вы правы.
В этот момент постучала в дверь Адель и спросила, за-пускать ли остальных, кого вызвал Игорь. Тот подошёл и сам распахнул дверь.
Вошла пунцовая Наталья и вечно лохматые русоволосый Андрей и тёмно-русый Семён. Оба в красных майках, хоть и разных.
Игорь жестом пригласил всех за приставной столик.
–;Совет в Филях? – уточнил Андрей хриплым голосом. Было похоже, что это первые слова, которые он произнёс с утра.
–;Видео прислали с мыла того типа, что был на переда-че, – не дожидаясь, пока его спросят, выступил Андрей.
Наталья молчала, хоть и видела, что Игорь смотрел на неё.
–;Я с ним переспала, потому что он правда похож на Нью-Шекспира. Теперь я знаю, что это он и есть, поскольку, судя по фамилии, он – ваш родственник, Игорь Игнатьевич. Да и в полиции он подтвердил, что делал скетчи для нашего мессенджера.
Игорь тяжело вздохнул:
–;Я прояснил у отца этот вопрос. Он говорит, что этот тип мне не брат, ему не племянник какой-нибудь. Просто од-нофамилец.
На лице Натальи проступило разочарование. Игорь усмехнулся. Злость его прошла. Заговора нет. Просто при-ключение.
–;Санкций не последует, – объявил он своё резюме ситу-ации, – я сам виноват, не издал письменный приказ прини-мать видео только из моих рук и никакими другими путями. А этот тип воспользовался ситуацией. – По лицам вызванных пробежала волна облегчения. Особенно это было заметно по Лилии. – Давайте сосредоточимся на формализации и защите всех стадий процесса трансляции рекламы или иных вкрап-лений в общение по мессенджеру и поступлении информации в приложения, – продолжил шеф. – Компьютерщикам предла-гаю ввести дополнительные меры, а начальнику службы без-опасности выведать об этом типе всё, что можно. Его самово-лие недопустимо. Порядок размещения скетчей останется прежним.
На Наталью Игорь даже не смотрел. Быстро же она пере-метнулась, хотела хоть не в постель к нему попасть, так хоть в родню. Сам он не предполагал, что это так его заденет. Вот уж правы психологи – каждый мужчина своим считает всё на своём радиусе действия.
Когда он уткнулся в бумаги на столе, сотрудники ушли. Не прощаясь. Они явно боялись, что он передумает насчёт «санкций».
Наталья позвонила Максиму. Он не ответил, хоть гудки шли. Она написала ему СМС: «Жду у себя в семь вечера. Важно».
 Лилия и компьютерщики не стали ждать, пока она вой-дёт за ними. Закрылись в кабинете и стали строить версии. Впрочем, ни одна из них не угодила в «десятку» ситуации.
Игорь позвонил отцу и рассказал ему про последние со-бытия. Ни словом не обмолвился о Насте. Не стал заводить разговоры о том, какова она в постели, в быту. И Игната это порадовало. Тем более что в первую брачную ночь он благо-родно ушёл из спальни жены, поцеловав её, впрочем, совсем не платоническим поцелуем. Он умел ждать, как всякий опытный хищник. С утра он поставил ей, уходя в магазин внизу, кассету с романом «Мадам Бовари», чтобы она про-никлась атмосферой скуки жизни без секса, а потом перемены в жизни при наличии плотской любви.
И Настя прониклась. Слушая весь день роман, она поняла намёк. Они вообще оба хорошо понимали полутона интона-ций, были деликатными и сообразительными. Вечером после ужина Настя встала из-за стола и стала снимать с себя одежду, бросая её на пол. Сунувшаяся было в столовую домработница, специально нанятая из клиники для слепых и слабовидящих буквально накануне свадьбы, мгновенно ретировалась из комнаты, закрыв за собой дверь.
–;Я красивая. Правда? Или ты просто меня жалеешь и видишь во мне дочь.
–;Я вижу в тебе всё. Я вижу твои комплексы и твое со-вершенство. – Говоря это, Игнат сам стал снимать штаны, от волнения в них путаясь. – И я тебя не жалею, а желаю. Иначе штаны порвутся. Настя прильнула к нему всем телом, наткнувшись щекой на галстук. А он прижал её в простенке между кухонными шкафами – на случай, если новая домра-ботница всё же подглядывает за ними, и вошёл в неё, подняв ноги. Он не знал, что в точности почти повторил то, как её изнасиловал отчим. Только он выбрал для этого стену ванной комнаты, куда Настя зашла умыться утром, пока мать готовила всем завтрак. Ну и ещё он прошипел ей в ухо: «Пикнешь, мать увидит, я уйду, и вы обе окажетесь без мужика».
–;Ты такая маленькая и… тесная, – прошептал вместо этих слов Игнат срывающимся просевшим от страсти голосом. От этих слов все волоски на теле поднялись у девушки. Она хотела спросить – нравится ли это ему или нужно что-то де-лать. Но тут он застонал громко и болезненно, потом впился Насте в губы и опустили её ноги на пол. Туда же рухнул и сам к её ногам. Взял крошечную стопу – размера 33, наверное, и поцеловал каждый пальчик. Отчего у Насти в горле заперши-ло и что-то потекло у неё по ногам. Были ли это только его соки или и её тоже – внутри всё словно двигалось извиваясь.
–;Мне, мне… странно, – сказала она голосом испуганного ребёнка. – Было с отчимом страшно, а с тобой… не знаю, как это называется.
–;Оргазм, – Игнат не смог сдержать довольной улыбки. – Пошли в спальню. Испытаешь ещё не один… все завтра.
–;Нет, не надо. Я должна привыкнуть, – звенящим от напряжения голосом сказала девушка. – Завтра.
И она ушла спать одна. Игнат же отправился в свою спальню. Но крутился в постели полночи, а потом не выдер-жал и пришёл в спальню к Насте.
От шума открываемой двери она проснулась, отпрянула к краю кровати. Игнат испытал такое запретное желание, будто пришёл насиловать ребёнка.
–;Не пугайся, я быстро, – виновато сказал он. И правда сделал всё за пару минут. И ничего для её оргазма. Да ей этого и не хотелось. Она была вялой и сонной. Пахла своим запа-хом, который не очень понравился мужу – видимо, проблемы с желудком. Игнат решил купить таблетки и парфюм на свой выбор и намекнуть как-то тактично на то, чтобы девушка за-ботилась о запахах.
 Спала Настя в алой кружевной ночной сорочке, кото-рую он ей купил. Была очень соблазнительна внешне. Игнат заснул с двояким чувством желания и нежелания близости.
Утром юная жена сказала, едва проснувшись, «войди в меня» робким голосом. Но в нём чувствовалось явное жела-ние. Игнат же не сразу почувствовал эрекцию. Поэтому молча пригнул голову девушке к своему члену.
–;Целуй его, – он поднёс головку члена к губам девушки.
–;Но это же… – изумлённо сказала Настя.
–;Да. Но, уверяю тебя, так делают все жёны, – тоном наставника сказал Игнат. И Настя робко поцеловала пенис. Но Игнат пальцем разжал ей губы и засунул член в рот.
–;Возьми его в рот, – попросил он.
Она попыталась. Игнат резко двинулся вглубь рта, и у Насти образовался рвотный рефлекс и её чуть не вывернуло прямо на постель. Она соскочила с кровати и вырвала на пол спальни.
Игнат не то чтобы обиделся, но вздохнул с сожалением. Момент был разрушен. И он подумал, что быть Пигмалионом не то чтобы очень хорошо.
–;Ладно, продолжим вечером, – сказал он тем не менее приветливо. – Сейчас велю Анне Кирилловне тут убраться.
Эрекция его сошла на нет. И вот теперь он ждал вечера, чтобы научить свою жену-дочь любить по-французски.




ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

 Игорь подумал, что настала пора записать следующий скетч. И раз Лже-Шекс обещал полиции обозначить в нём те-му догадок, а не фактов, он решил поговорить на сложную тему интуиции и её подсказок. Сам себе он признался, что именно то, что нужно формулировать своё мнение по тем во-просам, о которых не задумываешься каждый день и даже год, и нравится ему больше всего в его «отдушине». Он собрался было отправиться домой. Но тут Адель, постучавшись, загля-нула в дверь и сказала, что нагрянула проверка из налоговой. Вторая в этом месяце. Игорь велел проводить двух инспекто-ров в бухгалтерию, а сам он тоже подойдёт туда сейчас. Но перед этим он позвонил из своего кабинета и вызвал отца к себе домой на обед.
Мужчина и женщина, похожие на однояйцевых близне-цов – одинаково суховатые, бледноватые и прокуренные, уже расселись в кабинете, когда Игорь вошёл.
–;Здравствуйте, не ждали вас так скоро, – сказал Игорь недовольно.
–;Сами не собирались. Но после того, как ваш сотрудник так ярко выступил на первом канале….
Игорь остановил их жестом:
–;Он не наш сотрудник. Мы ему вообще не платим. Он покупает эфир. Вот, я принёс договор.
–;Значит, помогает вам по-родственному, – мужчина – Игорь помнил, что он – Семён Семёнович Семёнов – сделал ударение на последнем слове. Значит, записал однофамильца в братья Игорю.
–;Он просто однофамилец. Работает в банке. Ему просто захотелось славы. А нам понравился его образ. Ни у кого та-кого нет.
–;А-а, – улыбнулась женщина в голубовато-сером костю-ме скупо. – Однофамилец. Да ещё на вас похож, работает от скуки. Мы вам верим, – язвительно сказала строгая Артемьева Ольга Витальевна. Ей нравился Игорь. Но она была уверена, что такой, как он, к ней и под угрозой расстрела не прибли-зится. Поэтому в общении выбирала тон отталкивающий. – Хорошо хоть договор есть, где оговорено отсутствие гонорара. И реклама внутри скетча запрещена.
Игорь обрадовался, что для убедительности составил до-говор с самим собой. Впрочем, там значилось теперь имя Максима Домникова. Он быстро заменил, пока звонил отцу, прежнее вымышленное имя в своём компьютере.
–;Ну, не буду вам мешать. Обед вам принести из кафе?
–;Взяток не берём, – опять ответила женщина.
–;Разве что ваш лосось под сливочным соусом, – неволь-но опроверг её слова мужчина, – ну и морковный сок.
–;Сок и мне, – Ольга Витальевна перестала играть коме-дию. Взятки и правда с Домникова были гладки. Его бухгал-теру любой бы позавидовал в городе. Так что шансов за что-то уцепиться у проверяющих не было и не предвиделось…
 Игорь поехал домой недовольным. Из-за этого афериста их теперь, как говорится, затаскают. Стоит только попасть в центр зрачка внутренних органов, как начинается то осада, то засада.

Отец был уже у него.
–;Давай запишем по-быстрому. Жена ждёт к обеду. Она без меня не ест, к холодильнику даже не подходит.
Игорь никак не ответил на эту тираду.
–;Попей пока чай и мне принеси. А я прикину текст.
Игорь всегда оставлял большой комп включённым, на сколько бы ни уходил или ни уезжал. Так что приступил к де-лу, едва усевшись:
«Полиция поинтересовалась у меня, с чего я взял, что появился некий преступник, для которого кража личности это и хобби, и преступление, и актёрская игра с гонораром, кото-рый назначаешь себе сам? Не знаю. Но я уверен, что прав, хоть факты напрямую не говорят об этом. Интуиция. Что это? Предположения, в которые уверовал сам? Голос анге-ла-хранителя – как говорят церковники? По мне так это всё вместе плюс завершение решения некой задачи, которую сам себе поставил перед мозгом. Внутренне знание словно при-ходит ниоткуда. Но оно приходит отовсюду – с неба, с потол-ка, из головы и из сердца, бросается в глаза. Как олень под колёса автомобиля. Не было – а тут раз и возникает: то как препятствие к действию, то как толчок к нему.
Объяснить его природу можно, если перевести в плос-кость, где нет мистики. Ведь вокруг нас вслед за кожей есть ещё несколько защитных субстанций: тепловое поле, психи-ческое излучение, аура запаха, поле обзора. И все они направ-лены не только из нас в пространство, но и из пространства на нас. И вот когда новый объект или событие попадает в самый дальний наш невидимый слой, начинается подсознательный анализ, потом мелькает мысль. Если объект или событие нам органичны, дружественны, то его наше биополе втягивает, усваивает, воспринимает, „переваривает“. И когда нечто вхо-дит в поле психическое, то к нему эмоции положительные. Но если кто-то или что-то нам враждебны на уровне этой не-видимой оболочки, происходит то же, что бывает, когда соринка попадает в глаз или нос – мы чихаем, удаляя. Или смаргиваем с глаз. То есть действуем на отторжение. Ну а если событие или неприятель являются угрожающими, то тревога и отторжение начинаются сразу, как они попадают в поле обзо-ра, и мы пытаемся увеличить расстояние между собой и вра-гом или бедой. Убегаем, прячемся, зовём на помощь. Наша интуиция это и есть шестое чувство – внешнее поле реагирует автоматически, как внутреннее, на физические угрозы. Не удивительно, что я почувствовал вторжение мошенника в поля состоятельных людей и, в отличие от полиции, сразу по-нял, что виноваты не владельцы, у которых украли личность, а некто инородный. Видимо, каким-то образом этот мошенник вошёл в моё поле обзора, пусть это было даже на страницах жёлтой прессы или просто он артистично грабил людей, пе-реодевшись в них, в моём присутствие в магазине. Но меня пытали в полиции, не скрываю ли я его личность. Но как я могу. У него ведь нет личности. Он ходит в краденных. И, кстати, мою он тоже взял поносить на днях. Но мне удалось её вернуть. Врал ли я про новый вид мошенничества? Нет. Я его обнаружил и сообщил о нём во всеуслышание. И то, что мо-шеннику не очень выгодно его мошенничество, – тоже ерунда. Кроме великолепных вещей он ведь ещё получает и удоволь-ствие от розыгрышей. А этот драйв таков, что много веков тысячи людей стараются стать актерами. Но не всех берут на сцену. И они играют, где могут. И сочетают игру актёрскую с игрой на деньги…
Но интуицию к делу не пришьёшь. Поэтому полиция бу-дет бездействовать до тех пор, пока мошенник не переоденет-ся в генерала МВД и в его виде не переоформит на себя особ-няк тамошнего министра. Не потому ли, что сыщики при-выкли отключать все органы чувств, а не только внешние по-ля, чтобы не сострадать потерпевшим. Ибо это прибавляет им работы».
Игорь пошёл в бывшую кладовку – ныне студию и быст-ро натянул жакет, берет и маску.
Отец взялся за камеру сразу. И на этот раз ему пришлось записывать сына в статике, потому что тот разместил на про-тивоположной стене планшет с текстом. Ему нужно было по-работать над интонацией. А он не был Юлием Цезарем и не умел два дела делать одновременно.

Наталья нервничала, ожидая приезда любовника. Что он скажет на этот раз. Она пыталась вспомнить, врал ли он ей или она сама решила, что он и есть Нью-Шекспир? Или якобы незнание шефа о том, что скетч Максима нелегальный, исхо-дит из того, что инкогнито своё Макс раскрыл помимо воли Домниковых. Или он так хотел показать отцу и сыну, что они долго скрывали наличие его как родственника?
Максим пришёл с небольшим опозданием, принёс цветы. Шампанское и пеньюар в подарок ей.
Развернув врученный ей в прихожей с лёгким поцелуем в щёку красивый пакет с тончайшим шёлковым волшебством от французского кутюрье, Максим словно не обращал внима-ние на её настороженность.
–;Срочно примерь в моём присутствии, – велел он. Ната-лья усмехнулась его тону.
–;Для таких приказов дарить нужно обручальное кольцо как минимум.
Максим засмеялся.
–;Давай, примеряй. Там есть обручальное кольцо в нос, – пошутил он беззаботно. Наталья вынула пеньюар и обомлела от его красоты. Кольца внутри не оказалось. Но она уже раз-девалась, буквально сбрасывая всё с себя по пути в спальню. Одев, она застыла у своего огромного зеркала.
–;Я сейчас возьму тебя стоя, – сказал Максим, который даже не снял ботинки, только расстегнул замок на джинсах. И он наклонил её к зеркалу, взметнув шёлк выше плеч, и резко вошёл в неё. Но стал двигаться медленно, лаская рукой её клитор. Наталья смотрела на своё лицо и видела, как некраси-во исказились от страсти её черты и как глаза туманятся. По-том посмотрела на него. У Макса даже глаз стал косить от же-лания.
Наталья сжала губы, чтобы не стенать – она ведь решила не терять головы. Но скоро рот приоткрылся, и она словно из зеркала слышала свои хриплые стоны и бранные слова. Она обзывала его негодяем, сволочью, она становилась всё злее и печальнее. Но она хотела его так, будто, когда он вынет из неё себя, её кожа опустеет, как спущенный воздушный шар. И в конце он приплюснул её лицом и ртом к зеркалу, а потом и вовсе обвалил на пол, покрыв собой.
Он отогнул её ухо в свою сторону и громко прошептал:
–;Утром я возьму тебя в жёны. Я уже договорился в загсе.
–;Но я хотела тебя сп… – Но на этом месте Максим при-жался к её губам своими, не дав закончить фразу.
–;Ты просто хотела меня, не надо портить всё расспроса-ми, – усмехнулся Максим. – Ещё наговоримся в браке. – Он поднялся и буквально затащил потрясённую сексом и из-вестием о регистрации девушку в постель. И продолжал обо-льщение во всех немыслимых формах. Утром оба помятые после недолгого сна, не успев даже душ принять, они понес-лись в загс. Но даже в таком виде пара выглядела ослепитель-но красивой. Фотограф, узнавший Максима, которого видел по Первому каналу недавно, продал фото не только им, но в журнал и жёлтую газетёнку. Супруги отправились в кафе зав-тракать. Оттуда Наталья, в ожидании заказанной яичницы с беконом и апельсинового фреша, позвонила Лилии и сказала, что сегодня не придёт – у неё свадьба. И отключилась. Сердце у Лилии тревожно и нехорошо ёкнуло. Правильно всё же ска-зал Нью-Шекс про интуицию. Она почувствовала неладное. Но надеялась, что девчонка не выскочит замуж за этого Мак-сима после первого же пересыпа. Но она чувствовала, что именно это и произошло. И теперь она может отказаться сви-детельствовать против мужа. Хотя почему она подумала именно о свидетельстве в суде, она и сама не знала. Суда ведь никакого не намечалось. Нью-Шекс выкрутился в своём видео об интуиции. И уел полицию, которая сама знать ничего не хочет о мошеннике.
 
Игорь опасался, что полиция надавит на налоговиков, чтобы те отыскали какое-нибудь уклонение от налогов из-за его пассажа в адрес генерала и министра МВД. Но ничего та-кого не случилось. Парочка церберов ушла довольной и спо-койной – взятку им дали не за что, просто как презент. Пода-рили по флешке, на которой был записан некий номер ячейки в банке. Банк назвали устно, в разговоре. Бухгалтер просто сказал:
–;А вы мошенника не боитесь, он чаще всего грабит с карт вашего банка.
–;У меня не тот банк, а «Северный», – мимоходом сооб-щила женщина.
–;И у меня тоже! – в ответ уверила их дарительница фле-шек. И они поняли друг друга правильно.

Максим увёз Наталью в аэропорт, а не к себе домой, как она попросила.
–;Ехать на съёмную хату после свадьбы – да ты с ума со-шла. Я купил тур в Анталию. Медовый месяц нам проводить некогда, поэтом сожрём весь мёд за две недели, – он улыб-нулся и облизнулся плотоядно. И Наталья не могла не отве-тить поцелуем.
–;Но вещи я не собрала. Не сообщила на работе.
–;Сообщи сейчас. Слава Богу, век сотовой связи, а не почтовых голубей.
Наталья порылась в крошечной сумочке, с которой от-правилась в загс, достала телефон и позвонила в приёмную.
Адель ответила сразу – что значит вышколенная секре-тарша.
–;Передай шефу, что я взяла отпуск на две недели и от-правилась в Анталию с мужем, – выпалила она.
–;Но шефа пока нет, вдруг он не разрешит.
–;Не имеет права. На свадьбу обязан дать неделю мини-мум. А муж купил путёвку в Анталию – это его свадебный подарок.
–;А кто он, я его знаю? – спросила Адель. Но Наталья от-ветить не успела. Макс вырвал у неё телефон, бросил под си-дение лимузина и поцеловал жену так, что она забыла обо всем.
Как раз в это время вошёл в приёмную Игорь. Он сегодня опоздал. Вечером он позвонил жене. Но вместо обычных ро-мантических разговоров они выясняли отношения, она устроила сцену ревности. И Игорь пожалел о том времени, когда она верила ему беззаветно и ни в чём не подозревала. Не то что теперь. Она победила в борьбе за него, похоже, чтобы только мучить.
Аделина поднялась ему навстречу. В её глазах теперь не было ожидания. Игорь своего слова не нарушал и не расска-зывал ей о перипетиях своей поездки за разводом. Но она бы-ла на свадьбе отца, так что была в курсе. Но сочла, что свадьба со слепой была ему нужна, чтобы логично бросить её, Адели-ну, как надоевшую женщину. Так что не пыталась снова шефа совратить.
–;Здравствуйте, – вежливо сказала она что-то буркнув-шему ей шефу. – Наталья звонила. Она вышла замуж и отпро-силась на две недели – муж увез её на медовый месяц в Анта-лию.
Игорь приостановился. Что-то в этом известии его встревожило.
–;А почему никому не сказала? Подарков не хочет?
Адель не сдержалась и ужалила шефа словами:
–;В наше время невозможно быть уверенной, что свадьба состоится. Как и развод, впрочем.
Игорь проглотил эту реплику молча и прошёл в кабинет. Всё ещё продолжая думать о том, не за Максима ли Домникова Наталья выскочила?! И почему так быстро? Может, зря он санкции не устроил по поводу этого афериста у себя в офисе. Он такой проворный, что как бы не стырил у него не только вымышленную личность, но и настоящую. После своего же собственного скетча про интуицию он стал внутреннему го-лосу доверять больше. Поэтому позвонил начальнику охраны.
Иван Генрихович Бенц оказался ещё на работе. Он вообще не спешил домой, в свой неустроенный быт, по-этому засиживался всегда допоздна и ужинал чаще всего в ре-сторане Игоря. Как и обедал, разумеется. А тут он мог видеть Лилию. Романа как такового между этими двумя не было, но секс случался изредка. И ещё они по-настоящему дружили. Лиля была единственной женщиной, в которой в отношении к нему не просматривалось корысти. Вот и в тот момент, как позвонил шеф, он попивал чай за приставным столиком её длинного и узкого стола. Бумаги и вся прочая канцелярская мелкота были расставлены на открытых полках. Поэтому ему нравился кабинет Самарской – он был прямо противоположен его собственному, где он все ящики и шкафы неизменно и постоянно запирал.
Отставив чашку, Иван Генрихович одними губами, без звука, прошептал Лилии «шеф звонит». Это было важно, по-тому что случилось совпадение. Они только что с Лилей об-суждали свадьбу Натальи и строили предположения насчёт того, что она неспроста никому не сказала о свадьбе. И тут Игорь конкретизировал их подозрения:
–;Узнайте, в каком районе живёт Наталья Бояринова, и съездите в тот загс – узнайте, за кого она сегодня так поспеш-но вышла замуж.
–;Вы… вы предполагаете, что за Максима?! – тут же про-чёл его мысли бывший полковник Бенц. И его лицо побагро-вело от напряжения. – Считайте, я уже в пути.
Лиля с тревожным любопытством смотрела на Ивана:
–;Куда тебя послали?
Он усмехнулся:
–;К чёрту. А точнее – в преисподнюю, где жарят греш-ников, – в загс.
–;Ты так не любишь институт брака? – Голос Лиды дрог-нул невольно. И как бывший разведчик не мог Иван Генри-хович этого не заметить. Он-то раньше считал, что Лилия при её-то внешних данных замуж просто не хочет, легче ей жи-вётся без обузы-мужа. Но одна эта вибрация тона выдала её с головой. В душе его всё заликовало – он всегда был уверен, что если предложит ей брак, то она «сделает отлуп». А Лиля-то…
Ещё не успев додумать эту мысль, Иван сам услышал се-бя будто со стороны, он замечал, что с ним всегда так бывало в моменты риска или неожиданности:
–;Поехали в загс вместе. И поручение выполним, и заяв-ление подадим. Сколько можно тянуть – мы знаем друг друга уже десять лет без малого. В нашем возрасте женятся на дру-зьях или не женятся вообще.
Лиля покраснела. И молча, опустив глаза стала собирать сумку. Вынула из ящика стола паспорт.
–;Ладно, поехали. Пусть продолжится с нашей помощью эпидемия поспешных браков. Тем более что для меня сентябрь подходит для свадьбы по гороскопу.
–;А для меня?
–;Посмотрим позже в Интернете, – пообещала Лилия, направляясь к двери, всё ещё от смущения не глядя на ново-явленного жениха.
Женихом Иван Генрихович, впрочем, пробыл не долго. По дороге заехали в ювелирный, купили два обычных узень-ких колечка. И выяснив с помощью своего удостоверения полковника ФСБ данные о браке Натальи Бояриновой, тут же попросил вне очереди и без церемоний зарегистрировать их брак с Лилией Самарской.
–;Невеста не пожелала поменять свою фамилию на муж-нину – Бенц, чтобы никто не подумал, что она замужем за ав-томобильной маркой, – пошутил компьютерщик Семён. Пол-ковнику фривольная шутка по отношению к начальству не понравилась. Но он промолчал, списав на веселье по поводу пожирания торта. Они с Лилей купили красивый, двухэтаж-ный в самой дорогой кондитерской в городе.
Игоря позвали тоже. Ведь Иван Генрихович зашёл к нему первому, чтобы сообщить, что он прав – Наталья вышла замуж именно за Максима Домникова. И через прежние связи он узнал, что уехали молодые супруги в Анталию, в отель «Та-лия». И сообщил, что они с Лидой вот именно что «между де-лом» узаконили отношения. И теперь могут поехать вслед за Натальей и Максимом в тот же отель и сделать вид, что встретились случайно.

Игорь план одобрил. Не удивился скорости решения – сам такой. Тем более что в сообщении о браке слышалась скрытая просьба дать отпуск на две недели. Но поскольку фи-гурант, которого должны раскусить Бенц и Лиля, тоже уехал отдыхать, то медовый месяц двух своих лучших сотрудников Игорь предложил оплатить им как командировки. Это и будет его подарком к свадьбе двух очень значимых для него людей.




ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Ещё в самолёте, специально, чтобы у неё было время одуматься, в буквальном смысле на ухо Максим рассказал Наталье свою настоящую историю в том виде, как знал её сам. Не забыл про отца, мать, про артистичное своё воровство. Покривил он душой только когда рассказывал про Лже-Шекспира. Дескать, он хотел перед ней, Натальей, рас-пустить хвост веером, показать, что и он так может. А на са-мом деле подставил её. Но теперь, когда всё утряслось, когда настоящий автор Нью-Шекспира не объявился и после того, как Макс присвоил себе его лавры, можно же делать деньги на этом имидже. И это даже не будет кражей, ведь автор ничего в денежном выражении не получает от мессенджера, даже ре-кламу внутри скетчей давать не разрешает. Какая ему разница, что он, Максим, срубит лёгких денег, просто надев похожий костюм?
Наталья сидела совершенно потрясённая услышанным. Она даже головой кивать перестала в конце его речи. Ощу-щение, что она, наконец, замужем, сменилось мыслью, что она влипла. И что теперь делать – рассказать всё шефу? В аэропорту купить билет сразу на обратный рейс и аннули-ровать брак? Но она уже сказала о нём Лилии и Адели. А те – шефу. Её молчание сначала насторожило Максима, потом разозлило.
–;Вижу, ты перестала радоваться нашему браку.
Наталья поразилась тому, сколько льда удалось вместить в эту фразу. В этом тоне чувствовалась угроза.
–;Ты меня огорошил. Скажи тогда хотя бы, где ты рабо-таешь. На что мы будем жить, если меня уволят за то, что я те-бя не выдам.
–;А ты меня не выдашь? Жена ведь имеет право не сви-детельствовать против мужа. И вообще, если ты что-то знала, значит, ты – соучастница.
–;Повторяю вопрос – легальная работа у тебя есть.
–;Да, в отделе выдачи карт банка «Северный». Но на неё тот образ жизни, который нужен тебе и мне, не обеспечишь – так, поддержание штанов на весу.
Наталья отвернулась к иллюминатору. Смотреть было не на что – ни одного облачка не было видно на бледной синеве верхних слоёв атмосферы. Лететь ещё оставалось почти два часа. Два часа, чтобы решить, как дальше жить. Концептуаль-но. Быть или не быть: женой, главным редактором и честным человеком. Все три пункта сохранить не удастся точно. Но заняв принципиальную позицию, она рискует потерять всё. А продолжая лгать, может сохранить минимум статус жены банковского клерка и очень сексапильного мужика.
Максим смотрел на абрис её лица и думал, действительно ли она ему нравится или ему нравится её положение и квар-тира? Овал был безупречен. Глаза с натуральными очень чёр-ными ресницами – прямо как у него самого – тоже. Губы её как-то маловаты, нарушают пропорции. Но теперь подкачать их – вопрос пяти минут и пятнадцати тысяч рублей. Зато ма-ленькая квартирка в самом центре – это прекрасно. И потом, он не собирается переставать разыгрывать разных персонажей перед девками в клубе. Это поможет разнообразить жизнь. Да и развлечёт то, как он будет обманывать Наталью, какие отго-ворки придумывать. Только бы она не залетела. В одной ком-нате с младенцем ему «не по пути».
Они посмотрели друг на друга только когда объявили посадку.
–;Ты точно завяжешь с мошенничеством с картами?
–;С банковскими картами – завяжу. С Нью-Шекспиром продолжу.
–;Каким образом?
–;Я подумаю над этим завтра. Сейчас мы устроимся в отеле, сходим на море и я оближу весь твой мёд во всех ме-стах. – Он улыбнулся плотоядно. И был так хорош, что все сомнения Натальи испарились. Он её любит, хочет. И собирается обеспечивать. Чего ещё можно желать от мужа. Да, он Максим Домников, а не Игорь. Но он же в этом не ви-новат. Как-нибудь всё утрясётся.
Пока они ехали долго в автобусе и гид зудел что-то про окрестности и порядки, Максим думал о том, что он впервые на море «со своим самоваром». Хорошо, что купил путёвку в Хилтон, а не куда обычно. Там он трахнул весь персонал. И какая-нибудь тварь открыла бы глаза жене на его подвиги.
Жена. Новое слово в его лексиконе.
–;Жена, – позвал он Наталью, которая смотрела в окно, вылавливая среди бетонных невысоких зданий и в промежут-ках между территориями отелей голубые клочки моря. Она не отозвалась.
–;Жена, – позвал он снова и толкнул её локтем.
–;А, что, ты меня, я ещё не привыкла.
–;Назови меня мужем.
–;Повинуюсь, супруг и господин, – глаза её сделались счастливыми. «Неужели она и правда думает, что мы будем вместе до конца наших дней жить в мире, любви и согласии при наличии миллиарда конкуренток». Но вслух Макс это не сказал.
–;Брак – штук хрупкая. Но мы друг для друга навсегда останемся первыми, кто его заключил и кто его расшатал.
Наталья нахмурилась. Она поняла, что муж не шутит. Он не будет ждать, пока семейная лодка разобьётся о быт, он перевернёт её раньше. Если не принять мер. Каких? Она при-думает.

Старший Домников кайфовал. Он научил жену минету. Процедура обучения, впрочем, ему не понравилась. Видно было, что слепая девушка чувствует себя жертвой маньяка, что внутренней потребности к ласкам у неё нет. И то сказать – отца она не знала почти, мать работала и была вечно недо-вольной. Да и не пришло бы этой женщине в голову теорети-чески обучать слепую каким-то любовным приёмам. Да и знали ли она их сама? Отчим, судя по всему, тоже без предва-рительных речей и поцелуев причинил ей боль, грубо дефло-рировав Настю. Угрозы и ругательства не назовёшь тем, что ей могло понравиться и привить любовь к сексу. Недаром она вся внутренне сжималась, как только муж к ней прикасался. Ну а брать это в рот кажется ей унижением, платой за ком-форт – в лучшем случае. Что ж, так оно и есть. Первую жену он тоже взял почти девчонкой. Но она была продуктом девя-ностых – тогда мечтой многих была стезя «интердевочки». И уж Дашка умела зажечь. Да и влюблены они тогда были друг в друга до умопомрачения, до того, что однажды он гла-дил её ногу во время секса, а оказалось, что гладил свою – настолько неизбывное удовольствие переполняло тогда. К тому же приспособленчество Дарьи в быту и сексе было платой за счастье, а не за крышу над головой. Сам Игнат пы-лал страстью к этому маленькому, слишком худенькому и прозрачно-белому до того, что видны все вены, телу. Но к этой страсти примешивалась горечь. Полюбит ли она его го-рячо. Или так и останется не океаном, куда погружаешься, чтобы утонуть, а тихим ручьём, в который приятно окунуть руки в жару, чтобы охладиться.
Каждое утро он ставил ей запись какого-нибудь любов-ного романа, то нового, то старинного. Впрочем, не так давно они вместе, чтобы в её слепой библиотеке появилось доста-точно сведений о сексе. Во всяком случае, уже через неделю после свадьбы Игнат съездил за город к своей подружке на протяжении предыдущих двух лет – замужней костюмерше в театре, где её муж – один из режиссёров. И на довольно-таки прохладном в августе сеновале оторвался с опытной и сексу-альной Риммой. Она умела так много, что если б Настя могла бы вообще видеть, то непременно Игнат предложил секс втроем. И Римма бы точно согласилась. А вот Настю бы это повергло в ужас. Но её роль жертвы постепенно пробуждала в Игнате склонность к насилию. Он стал жёстче и требователь-нее. После не очень удачного обучения минету он просто по-валил жену на постель и силой раздвинул ей ноги. Она упёр-лась ему руками в грудь, а он руки вышиб на одну сторону и сразу вошёл в девушку, впившись в губы, сквозь поцелуй она что-то жалобно промычала. Но он перевернул её на живот, не вынимая члена, пригнул голову в подушку и оторвался для своего удовольствия. Себя он оправдывал тем, что не хочет получать удовлетворение на стороне, что будет неизбежно, если не получит его дома.
Но чувство вины заставило его обцеловать это тельце почти что ребёнка и сосредоточиться на недетской груди. По-сле чего следующий акт прошёл без жалобных вздохов и сто-нов, а со стонами прорывающегося сквозь зубы удовольствия.
Игната удручало, что ему невозможно было озвучивать свои желания. И что Настя свои не выражала тоже. И его пу-гал её взгляд в никуда. Некрофилом он себя чувствовал от этого мёртвого взгляда.
Он уже купил место в немецкой офтальмологической клинике. Пусть обследуют Настю. Вдруг и со слепыми от рождения можно что-то сделать?
Когда он сказал об этом девушке, она вдруг вся скукси-лась. И сказала робко:
–;Это так неприятно – смотреть в мои глаза?
–;У тебя красивые глаза. Но надо же попытаться сделать тебя счастливее и показать тебе весь мир в прямом и перенос-ном смысле слова. То, как ты его описываешь, – это интерес-но, но неправильно. Если будет хоть малейшая возможность, я дам тебе её. Денег хватит. Надеюсь только, что, разглядев ме-ня, ты не сочтёшь, что я слишком стар и некрасив.
Это было не так, Игнат кокетничал. Но доля правды в его словах всё же была. Ему нравилось, что она так зависима от него, что она так беспомощна. Хотя в первой жене он как раз ценил её энергичность, решимость, даже бедовость. Его вкусы не изменились. Это он тоже понимал. Но менять ничего не желал. Молодость, красота и бескорыстие в «одном флаконе» встречаются не так уж часто.

Изабелла собирала чемодан. Чем мучиться горчайшими сомнениями насчёт мужа, лучше стать ближе к месту возмож-ной измены. В конце-то концов, на родном языке она может говорить и с родными, и с друзьями по скайпу и мессенджеру. Игорь прав – их виртуальный брак или должен стать нор-мальным, или должен развалиться и отмереть.
И ещё. Ей пора иметь детей. Хоть она о них и не мечтала никогда да и теперь боится всех перипетий, с ними связанных, но полагается размножаться. Это некий долг в браке.
Её утешало то, что они оба с Игорем единственные дети в своих семьях. Так что и у них, скорее всего, всё ограничится одним сыночком или дочкой.
Сначала она хотела взять с собой немного. Но потом по-думала, что оставляет себе пути к отступлению: квартиру со своими платьями и джинсами сдавать они не станет, чтобы их хранить. А сдав квартиру, она отвыкнет от неё постепенно и перестанет её любить больше, чем даже мужа – раз она живёт с ней, а не с ним.
Но когда она уложила чемоданы и пошла в риэлтерское агентство по соседству с домом, то милый парень лет двадца-ти сразу сказал, что у него есть клиент, который мечтает жить в этом барочном доме – он искусствовед и… Она осталась в агентстве ждать прихода мужчины. Ей важно было на него посмотреть и определиться, насколько тот будет аккуратен и не разрушит ли весь её тщательно спланированный декор.
Ждать пришлось довольно долго, потому что звонок в десять утра искусствоведа только разбудил. Видно, тот, как и она, Иза, был «совой», которую рано не уложишь и не разбу-дишь.
Примчался слегка взлохмаченный, сутуловатый и лысо-ватый тип, который был недовольным спросонья.
–;Надеюсь, вы не торопитесь продать мне здание, которое уже горит и надо успеть сплавить его до конца пожара, – про-ворчал он после приветствия риелтору. Но как только взгляд его упал на Изабеллу, он словно вспыхнул. Тип пригладил волосы на макушке красивым жестом руки с длинными ухо-женными пальцами.
–;Боже, я всё ещё не проснулся и вижу сон про Маху Гойи? – воскликнул он непроизвольно. И не знал, что это – кодовое слово к её сердцу.
–;Я сдаю квартиру, – глаза Изы медово заблестели. Она любила в мужчинах ослепление собой. К тому же и голос у него был красивый и такой интеллигентный, такой… такой, как она любит.
–;Я сниму её вместе с вами, графиня, – между тем про-должил разом проснувшийся мужчина.

–;Я не графиня, увы, – с сожалением, но честно ответила она.
–;Да, вы не графиня. Вы – королева, – тип уже склонил лысоватую голову и преклонил колено, целуя её руку. – Но станете графиней. Разрешите представиться, граф Чардош из Румынии. Я здесь, чтобы читать курс по архитектуре в сти-ле майолики. И я женюсь на вас, будь вы даже замужем.
–;Я замужем. Но как раз собралась в Россию, чтобы… чтобы подать на развод.
–;Как это хорошо, – граф просиял всем лицом. – Вы и русский мужик – это нонсенс. Разве такой мог вас разглядеть.
–;Мог. И разглядел, – не стала зря хаять Игоря Изабелла. – Но недавно встретил слепую девушку и решил на ней же-ниться.
–;Видно, самому ему невыгодно было, чтобы его разгля-дели в ответ. Хотите, слетаю в Москву с вами, графиня. И подставляю вам своё плечо, защищу вас, если понадобится.
Изабелла представила, как этот хорохорящийся интелли-гент со впалой грудью заслоняет её собой, зажмурившись от страха перед рослым и рельефным Игорем. И умилилась.
–;Нет уж, лучше снимайте мою квартиру. И быть может, я вернусь к вам, а не просто домой.
И они оба пошли смотреть жильё, риелтор шёл чуть сза-ди. Он не хотел потерять свой процент от сделки.
В доме, увидев пустой шкаф и несколько чемоданов воз-ле него, граф внимательно и проницательно посмотрел на Изабеллу.
–;Вы из-за меня поменяли планы? Вы хотели уехать в Россию насовсем?
Изабелла вдруг решилась.
–;Да. Я хотела воевать. Но для меня важно не уронить се-бя. И ваш флирт повысил мою самооценку.
Граф поднял два самых тяжёлых чемодана и поставил их на дно громадного, красивого с резьбой по фронтону шифо-ньера.
–;Вы никуда не поедете. Оформим развод тут. Ведь у вас нет детей?
–;Нет, – сказала Изабелла. И сама втиснула в шкаф по-следний чемодан.
–;Предлагаю завести, – сказал граф сурово. – Мне нужен наследник. Мне так недавно удалось отвоевать у властей прежний замок.
Изабелла села на кровать. По щекам её текли слёзы. Сбылась её мечта стать графиней, а не только похожей на неё…

Настя сидела в магазине и слушала запись аудиоромана, когда дверь резко открылась и вошёл посетитель. Даже по звуку шагов она определила, что пришёл отчим. Она вся напряглась. Хорошо, что Игната Михайловича не было в ма-газине.
–;Вот ты где, доченька, – сказал он лживым голосом. – Искал тебя по всем магазинам этого старикашки, который на тебе женился. Что ж ты нас на свадьбу с мамой не позвала? Стесняешься нас?
Осторожно лавируя с тростью по помещению, Настя с решительным лицом вышла ему навстречу, желая быстро вы-вести его из магазина, чтобы избежать скандала.
Отчим при её приближении сгрёб падчерицу в охапку, сделав вид, что её обнял, и почти вынес её за дверь.
Охранник хотел было выйти за ними, но решил не лезть в семейные дела жены босса. Ему же не были известны все об-стоятельства жизни Насти.
Закрыв за собой дверь и привалившись к ней, Настя ска-зала зло:
–;И зачем ты меня искал? Чего хочешь?
–;Тебя, – сказал он спокойно и впился губами в губы де-вушки. Та его оттолкнула.
–;Знаю, что и ты меня хочешь, – уверенно сказал отчим. И Настя с ужасом поняла, что он прав. Она хочет именно с ним всего того, что проделывал с нею Игнат. Её трясло от од-ного его присутствия. И только то, что мать их застукала и выгнала её, а вместе им уйти было некуда, остановило обоих от брака. Ведь она соврала Игнату Михайловичу. После того первого раза, когда отчим её изнасиловал, было два дня. Когда они, задыхаясь от страсти, не вылезали из постели. И только потому, что на третий день они начали заниматься этим, как только за матерью закрылась дверь, а та забыла пакет с бутер-бродами и вернулась за ним через минуту, им пришлось рас-статься. Но теперь она не собиралась возобновлять эту связь. Игната она полюбила. И это не просто благодарность. Отчим её разрушал, а Домников-старший создавал – образовывал, учил всему. И она чуствовала его чуть жалостливую нежность, заботу, он нравился ей весь.
–;Ты иди домой и не приходи больше. Я скажу охранни-ку, чтобы тебе никогда сюда не пускал, – сказала она муж-чине, который сжимал её запястья пальцами, как наручника-ми. – Я мужа, правда, люблю сильно.
–;Да ты не бойся, что денег лишишься, – отчим не сда-вался. – Отравим твоего старикашку или пристукну его. А ты за меня замуж выйдешь. И будем жить-поживать.
–;Он не старикашка. Он моложе и красивее тебя по внешнему виду. И уж, конечно, не такой подлый. Иди к маме. Я ей ничего не скажу про твои попытки. – Она, как солдат, развернулась на месте и вошла в дверь, захлопнув её.
–;Не пускайте этого типа – он опасен. Это мой отчим, который хотел заставить меня бросить мужа, – сказала Настя. Охранник побледнел. Если б этот гад уволок хозяйку силой – лишился бы он работы. А может, и посадили бы.
–;Не пущу больше, – охранник старательно вгляделся в черты отчима, который так и стоял до сих пор на крыльце, и его лицо было видно в стекло, вставленное в верхнюю часть двери магазина. Настя же не оборачивалась. И так и не поня-ла – испугалась ли она отчима или же своих желаний? В любом случае, про свою любовь к мужу она не врала. И теперь, вернувшись к прослушиванию романов, она стара-лась понять – только у неё одной такое двойственное отно-шение к мужчинам или это нормально? И как это понимать? Но, судя по великим произведениям классиков, раздрай слу-чался в каждой душе. И нередко это сопровождалось измена-ми. Но это принять она не хотела. Увы, единственный чело-век, который мог бы её просветить на этот счёт, – Игнат. Но ему у неё хватило не то ума, не то робости про визит от-чима не рассказывать.

Отец Максима получил от сына СМС. Тот сообщил, что женился и уехал в Турцию на медовый месяц. Кирилл впал в оторопь от такого известия. Парень не только с девушкой не познакомил, но даже жену не показал. А ведь обычно сыновья повторяют судьбу отцов. И сам он женился так же скоропали-тельно, по большой страсти. И что из этого вышло – один воспитывал этого трудного ребёнка, у которого в характере – всё как у матери – ни слова правды, никакой ответственности, сплошная корысть. Да ещё теперь втянул в эту схему нового человека. А вдруг девчонка влюбилась в него и для неё будет потрясением его образ жизни и мыслей. Он сам это пережил. И, конечно, как отец Кирилл не мог не понять, что Нью-Шекспиром нарядился его сын. Но он же наряжался и в людей, с банковских карт которых тратил деньги тайно. Ки-риллу так не хотелось думать, что сын вор, что он всячески изыскивал ему оправдания типа «теперь все крадут где и как могут» или «это для него хобби, а не основное занятие». Ну не мог он доносить на сына. Но как поступит эта девушка – Наташа? Ведь не на слепой же он женился.

А женившийся на слепой Игнат Михайлович сам был ею ослеплён настолько, что не почувствовал, что, занимаясь с ним сексом, Настя думает о другом мужчине. Пока однажды она не назвала его… Коленькой. И когда после ставшего вне-запно страстным с её стороны соитием он ушёл к себе из её спальни, то ещё долго не мог уснуть. Внутри у него всё разом похолодело и так и не размораживалось. Понятно, что един-ственным мужчиной до него был отчим. И это только его предположение о том, что ей насильственный секс не понра-вился. Она явно мазохистка. А вдруг расстаться их заставила только мать, выгнавшая Настю, а не мужа. Им обоим некуда было бы пойти вместе, ведь этот козёл ещё и работу потерял. Он решил расспросить Настю под предлогом, что хочет по-мирить её с матерью, о том, где конкретно они живут, и нанять частного детектива, чтобы тот разведал, что да как бы-ло и есть, не вышел ли отчим на связь с падчерицей?
Настя тоже поняла, что проговорилась. И надеялась только, что Игнат не заметил этого в пылу страсти.
С Николаем она больше не встречалась. Охранник сам облажался – не вышел вслед за девушкой тогда за дверь, так что отчим вполне мог её похитить. А продавец была на обеде, так что никто не мог проговориться о том, что так называемый папаша нагрянул тогда. И уж тем более догадываться, что те-перь она неизменно думала о нём днём и ночью. И при этом всё у неё вверху между ног словно становилось тяжелее и го-рячее.
Но утром Игнат Михайлович принялся расспрашивать Настю о матери, о том, где они живут и работает где – мол, настало время помириться с родней.
–;Нет, я не хочу о них ничего знать, – резко оборвала его Настя. – Меня обидели и выгнали. А ты хочешь их простить за меня.
Ответ её Игната обрадовал. Значит, померещилось ему в «оговорке по Фрейду» гораздо больше, чем было на самом де-ле. И он передумал обращаться к сыщику. Что он, действи-тельно немощный старик-рогоносец? Да он десятку молодых фору даст в сексе. Всё же годы тренировок во время брака и измен ничем не заменишь. И становиться параноиком не надо. А что жена стала более горячей в постели, так не сам ли он её старательно развращает и настраивает на это с помощью ше-девров мировой литературы, где очень выпукло и верно всё отражено, что делать и как. Но осталась в душе заноза, чув-ствовал он свой самообман, как верно заметил сын – его пси-хологическое поле почувствовало соринку в себе и хотело её отторгнуть. Но под нажимом доводов сознания проглотило, как горькую пилюлю.

Иван Генрихович с Лилией вышли во влажные объятия Анталии радостные и потные. В самолёте отказал кондицио-нер над рядом кресел. И теперь ветер словно обмотал их одеждой и нежностью прикосновений.
–;Ваня, хочешь, я скажу тебе одну вещь – я счастлива впервые в жизни. Спасибо тебе.
–;Ну, ты даёшь! – Тон высказывания бывшего полковни-ка был скептическим. – От тебя не ожидал такой грубой лести. Счастье я – сомнительное: толстое, подозрительное и низко-рослое.
Лиля засмеялась и не стала ничего объяснять. Мужчина не может понять, что, если только в сорок пять наконец вышла замуж, впервые приехала на юг в паре – это как будто ты ока-залась в тылу после долгих лет на фронте или во вражеском стане.
Картинно красивый город, где каждый снимок выглядит, как поздравительная открытка. Анталия была знакома многим россиянам. И все четверо сотрудников мессенджера – пресле-дуемые и преследователи здесь бывали и раньше. Но для обе-их пар это был первый брак, и они в этот лучезарный день бархатного сезона им наслаждались. Бархат ощущался в мяг-кости уже не настолько выгоревшей зелени, какой она бывает в июльский зной. Ведь в августе бывает уже больше дождей. Все ещё горячее, но уже не пыльное. Море немного подтаяв-шее, а не расквашенное. И в воздухе так много водных паров, что небо безудержно синее, каким бывает только в мечтах и на картинах. И ещё всюду пахнет фруктами. От аромата яблок на лотках переходишь к запаху сладкой, истекающей соками дыни. Это время зрелости и совершенства.
Максим всеми силами создавал романтический образ для их совместного селфи, они снимались на каждом шагу. Не то чтобы он не испытывал настоящего удовольствия от происхо-дящего – от ленивого, рассиропленного секса на горячих про-стынях или запретного и дерзкого – в ночном парке у моря. Нравилась ему еда и то, что Наталья не пыталась выяснять его прошлое в деталях. Он думал, что она приступит к этому сра-зу. Но нет, не стала – умная. Но про неё он расспросил всё: кто родители, как отнесутся к нему как к зятю, хочет ли Наталья продать свою квартиру – он достанет денег и купят двухком-натную, пусть и не в самом центре, как у неё сейчас.
Оказалось, что мать с отцом живут у Наташи в Бельгии – уехали в самом начале перестройки. Видятся редко. Но беседуют по скайпу регулярно. Про жениха она не гово-рила – слишком скоропостижна была их свадьба. Зять без соб-ственного бизнеса им не понравится. И уж тем более, если узнают, что он – мошенник.
–;А если сочтут его Нью-Шекспиром?
Наталья нахмурилась. Она вспомнила, что придётся вер-нуться на работу и что-то объяснять насчёт своего поведения с Максимом. И она ещё не решила – рассказать ли правду о нём шефу, добавив, что теперь этот нахал под полным её контро-лем. Квартиру она не будет продавать ни за что. Но если Макс купит свою, то туда она переедет. А квартиру в центре сдаст.
Эти новости мужа не обрадовали, особенно то, что де-вушка всё ещё не хочет вступать с ним в альянс по зарабаты-ванию денег на имидже Нью-Шекса и её угроза рассказать о Максиме правду Игорю Домникову. Но пока они отдыхали вместе всего два дня. И ему предстояло положить на свою ча-шу весов что-то очень существенное. Правда, молодожёны и не предохранялись в сексе, но теперь Максим решил перестать кончать на живот красотке или ей на спину. Надо сделать бэби. Тогда ей ничего не останется, как не топить отца буду-щего ребёнка. Ему нравилась внешность Натальи – в ней не было этакого сиропа и умильности, её красота была изыскан-ной и строгой. Он потянул жену за руку в их номер, хоть она хотела в ресторан.
–;Но я есть хочу, – упиралась Наташа.
–;Сейчас у тебя будет полный рот спермы, а это – продукт калорийный.
–;Вот уж нет, – Наталья шутливо ударила Макса по ру-ке. – Я хочу лучше огурец внутрь.
–;Ну, сравнение… не очень. Надеюсь, пупырышков на моём нет и он не такой зелёный! – подыграл Макс.
–;Хорошо, назовём его красным горьким, жгучим перцем.
–;Ладно, согласен на салат, – пропел Макс и подхватил в коридоре у номера Наталью на руки. Но открыть дверь в та-ком положении было проблематично, и он поставил девушку на ноги. А та вдруг побледнела, глядя вдаль коридора. По нему шла немолодая уже пара – Лилия и Иван Генрихович. Особенно напугал её начальник службы безопасности. Он как-то со скрытым смыслом помахал ей рукой.
–;Вот так встреча, – довольно лживо сказала Лилия – ак-терство не было её стезей. – А мы с Ваней поженились и при-ехали сюда. Оба наших мужа, значит, выбрали лучшее для медового месяца. – Лилия уже стояла возле них, поторопив-шись, чтобы не упустить молодожёнов в их люкс.
Иван подоспел тоже:
–;Познакомь нас, Наташа, с мужем.
–;Максим Домников, – со вздохом выдавила из себя она, – а это – Лилия Самарская и начальник охраны офиса Иван Генрихович Бенц.
Тут и у Максима вытянулось лицо.
–;Надо же, какая встреча. Таких случайностей не быва-ет! – несколько напряжённым тоном ответил Максим, пожав руку Ивану и поцеловав руку Лилии. – Что ж, может, сходим куда-нибудь вместе вечерком?
–;А то! Вы же здесь дольше нас и уже всё разведали. А мы – только заселились, – Лилия взглянула на часы. – Да-вайте в шесть вечера встретимся в холле?
–;Ну что ж, встретимся, – обречённо сказала Наталья. А Максим ничего не ответил и распахнул перед женой дверь. Та вошла вслед.
–;Ну что, всё опало у тебя при виде коротышки Бенца?
–;Нет, наоборот, – честно сказал Макс, – люблю опас-ность. Да и на Джеймса Бонда он мало похож.
–;А ведь настоящий полковник, – опять тяжело вздохнула Наталья.
–;Ну, я в душ. Ты со мной?
–;Разумеется, – в голосе Наталья проступила решимость.
Максим рывком сорвал с себя шорты и переступил через них. Наталья, будто козырь на карту, кинула поверх свой цве-тастый сарафан.
–;Мы вместе, – сказала она это как-то так сурово, что ли, и Максим с радостью понял, что Наталья пообещала его не выдавать «своим», которые станут чужими ей не в обычном, а в глобальном смысле слова.

Другие молодожёны – сами они себя иронично называли старыми греховодниками и не рассчитывали на такую удачу, как столкнуться с Максимом и Натальей в коридоре. При-шлось бы завтра утром просидеть не меньше трёх часов за завтраком, ибо только его включили в стоимость путёвки для всех, чтобы изобразить изумление при встрече со скороспе-лыми супругами и назначить что-нибудь совместное. А тут всё срослось само собой. И можно было, наконец, предаться страсти. В первую после регистрации ночь они, озадаченные тем, что их поездка стала командировкой, занялись обсужде-нием планов и сценариев развития событий. Говорил в ос-новном Иван. Всё же именно он в их паре режиссёр и при-ма-балерун одновременно. Он допланировался до того, что в последнем акте этого «Лебединого моря», а не озера, «чёрных лебедей» арестуют и засадят за решётку. Лилия была против такой концовки.
–;Девчонка просто влюбилась, ей предложили замуже-ство в её уже не розовый возраст. Хоть и старородящей её не назовешь. Что тут такого, даже если она ради любимого раз-решила ему самоутвердиться. Он – другое дело. Мне кажется, что он её охмурять начал потому, что у неё квартира в центре и через неё можно проникать в эфир с его бреднями. Знаешь, я прослушала его выступление. Это он и есть тот мошенник, о котором он якобы «догадывался». И нам нужно не отправить его в тюрьму, а предотвратить его новое мошенничество, к которому он готовится. Он наряжался в своих жертв? Да. Он нарядился в Нью-Шекспира – значит, это его будущая жертва.
Иван внутренне похолодел. Он-то знал, кто настоящий Нью-Шекс. Но даже Лилии решил не говорить, на кого наце-лился мошенник, если Лиля права.
Словом, оба собирали чемоданы и думали о своём буду-щем вояже как о боевом задании. Но быстро «закинув крю-чок», они так обрадовались, что Иван в номере оставил чемо-дан нераспакованным, а сразу бросился расправлять кровать.
–;Иди в душ, любимая, – голос его дрогнул. Он ни одну женщину так не называл никогда.
–;Слушаюсь, ваше величество, – Лилия сделала реверанс и разделась быстрее солдата. Она всё ещё была хороша. Её непотраченное тело было в меру округлым. Но лишь до той степени, чтобы не быть слишком спортивным. Не умея гото-вить, она не любила и есть. Так что её фигуре можно было только позавидовать. А вот Иван раздевался на этот раз не очень уверенно. Секса ему хотелось, со стороны этой жен-щины он не мог бы ожидать каких-то насмешек над своим пивным животиком или коренастыми ногами, которые сам называл копытами. Но что она подумает? Могла ли она всю жизнь ждать такого, как он.
–;Вижу, ты решил сам отнести меня в ванну.
–;Нет, я хотел тебя опередить и запрыгнуть в пену мор-скую первым, – сказал Иван одно, а сделал то, что ожидала Лилия – поднял её на руки. Ведь пример молодых так зарази-телен.
–;Сначала надо вылить в воду пену в этом случае, – Ли-лия улыбалась нежно и умилённо, но практичности не поте-ряла.
–;Не надо. У нас пенная вечеринка с орошением из пер-сонального шланга, – многозначительно сказал Иван и акку-ратно положил супругу в наполовину наполненную уже ван-ну.
–;Только умоляю, давай просто помоемся, – взмолилась женщина, когда муж стал забираться в ванну. – Ещё зальем номер внизу.
Иван ничего не ответил, возражать не стал, а просто вы-лил шампунь на своё причинное место и туда же положил ру-ку Лили.
–;Тогда время мытья пошло, – сказал он тоном тренера и откинулся на спинку ванной.
Так что сперва они всё же залили номер внизу. А потом повторили всё в классической позе в постели. И довольные пошли ужинать в ресторанчик у моря пораньше, чтобы встре-титься с молодожёнами в назначенное время.
Но те на встречу не пришли. Они занимались любовью неистово. И заснули после нескольких раундов. И проснулись только в восемь вечера очень голодными. Заказали пиццу в номер.
И тут Наталья вспомнила, что они собирались встретить-ся с Лилией и Иваном Генриховичем.
–;Ну и что, что мы не пришли. У нас же с ними не мир-ные переговоры должны были состояться, – беззаботный сон не отвлёк Наталью от сути.
–;Мы должны были понять, почему они припёрлись вслед за нами. Таких совпадений не бывает.
–;Ладно, тогда доедим и отправимся их искать. Они только приехали, так что отдыхают либо в номере, либо в ре-сторанчиках отеля. Идём на разведку.
Наталье было не по себе. А Максима риск радовал.
Наташа первой увидела супругов Бенц за одним из сто-ликов под могучим деревом, которое в полумраке можно было принять за вяз. Жёлтое платье Лилии фосфоресцировало в не-ярком свете установленной внутри стеклянного укрытия тол-стой свечи. Лицо, обращённое к Ивану, было таким расслаб-ленно-счастливым, что тревога Наташи показалась ей ложной. Бенцы уже, видно, поели и теперь допивали вино среди пу-стых тарелок и смятых салфеток.
Проследив за направлением взгляда Натальи, Макс по-махал Лилии рукой, состряпав на лице самую неотразимую из своих улыбок. Лилия поманила их рукой к столу, Иван обер-нулся с приветливым выражением лица, но глаза его словно потемнели и сфокусировались. Есть время есть, а есть время добывать дичь.

Наконец он решился позвонить Изабелле сам. Её молчание изводило. Да, Игорь сам её просил не проявлять инициативу, но чтобы она выдержала почти три дня – ушам своим не верил.
–;Да, дорогой, – проворковала она в трубку, – я совсем забыла тебе сказать, что я изменила тебе с графом и скоро стану графиней. Как только ты подпишешь документы на развод.
–;Опять твои шутки? – усмехнулся Игорь. Но Иза вклю-чила видео и, повернув телефон, показала лысоватую макушку мужчины, который копошился между её раздвинутых и полу-согнутых ног. Тот приподнял лицо с помутневшими глазами. Игорь судорожно выключил телефон и стал хохотать сарка-стически.
Всё же рогов не удалось избежать – просмеявшись, он позвонил отцу и рассказал о происшествии. Но отец пере-ключил свой телефон на видео, ничего не отвечая, и показал лицо слепой девушки, которая характерно вздыхала, пока отец был внутри неё.
–;Я сейчас не могу говорить, – сказал отец. И в голосе его слышалась победа.
Максим опять в смятении при колотящемся сердце от-ключился.
–;Ну хоть рога теперь парные, – мрачно пошутил он. И позвонил Аделине домой.
–;Возьми в руки любую бумагу и скажи, что она понадо-билась шефу, и спускайся во двор. Я сейчас подъеду.
 Ада начала судорожно красить губы и причёсываться, чем привлекла внимание мужа.
–;Что случилось? Ты куда? – спросил он недовольно и с некоторой долей тревоги – жена до сих пор никуда по вечерам не шлялась.
–;Шеф попросил бумаги, которые я обещала дома пере-печатать, – сказала она, – у него какой-то форс-мажор.
Она надела туфли, схватила свою маленькую сумочку, забыв даже для приличия прихватить какие-нибудь листы с собой.
Игорь уже ждал её в машине. К слову сказать, в машине его она тоже никогда никуда не ездила – к своему личному пространству шеф относился предвзято. Он был просто поме-шан на всяческой гигиене, на запахах и привкусах. Словно лакмусовая бумажка, погруженная в кислотную среду, он су-ществовал в этом несовершенном мире, постепенно свирепея от его несовершенства, вони и грязи.
Аделина увидела, что Игорь приоткрыл ей дверцу на пассажирское сидение спереди.
Она забралась сама туда и уставилась на Игоря. Тот мрачно смотрел куда-то во мглу. По стеклу забарабанил дождь.
–;Мне не к кому оказалось пойти, кроме тебя. Выходи за меня замуж, Адель. Я теперь совсем один. – Голос его дрог-нул, как у капризного ребёнка.
Адель наклонилась к нему головой на плечо.
–;Я могу быть с тобой и без штампа в паспорте – ты же знаешь, – прошептала она. И начала расстегивать ворот ру-башки, запустила туда руку и начала тереть пальцами о его соски. Ласка была для него новой – раньше она была лишь находящимся поблизости автоматом для сбрасывания спермы, а теперь почувствовала себя женщиной, которую разглядели, наконец.
–;Так ты согласна выйти за меня?
–;Нет. Но я согласна стать твоей прямо здесь и сейчас.
Игорь посмотрел ей в глаза и увидел такое сильное же-лание и столько самоотверженности, что тут же откинул си-денье и принялся Аделину целовать. Но тут ручку машины рванул на себя разъярённый муж Адель. Впервые он заподо-зрил жену в неверности. До этого он приглядывался на пред-мет измены только к своим юным любовницам, а жена всегда была чем-то вроде краеугольного камня, некой постоянной данностью и его поэтому не волновала. И вдруг это её волне-ние по поводу приезда шефа… Он оделся и вышел. И хотел было уже вернуться домой, увидев, что пара только беседует, как увидел, что Аделина стала к шефу приставать. Он выволок жену за руку и вцепился ей в волосы, рванув их на себя. Адель вскрикнула и скривилась от боли. Игорь выскочил через пас-сажирское сиденье на асфальт и заехал Станиславу по физио-номии (которую видел впервые, к слову сказать). Тот ответил с гораздо большей силой. И Игорь улетел далеко назад и стукнулся об асфальт.
–;Я твоих любовниц не била, – надвинулась угрожающе на супруга Адель. И буян охолонул. Стас осознал, что ударил олигарха и тот теперь его в лучшем случае затаскает, а в худ-шем – засудит. И, потянув жену за руку, хотел увести её до-мой. Но Игорь вскочил и потянул её за другую руку в сторону машины. Она оказалась будто распята между двумя взбешен-ными мужчинами.
–;Я пойду с тем, кто первым отпустит руку, – неожидан-но весело сказала она. Её тут же отпустили оба.
–;Я ухожу от тебя. Навсегда,– сказала она мужу спокойно и даже устало.
–;Катись, «секретутка», – сказал тот в ответ с напускным презрением, – сам завтра на развод подам.
Адель словно замёрзла лицом – оно стало белым до про-зрачности и словно сверкнуло в темноте прорезями почти не-видных глаз. Гордая снежная королева проигнорировала ску-ление бродячего пса – не иначе.
Было видно, что в муже было сильно желание ударить её. Но на такую новую Адель рука не поднялась.
Игорю свою секретаршу в критических ситуациях видеть не доводилось. Да и были ли они у неё. А вот поди ж ты… – Он был в какой-то степени потрясён её реакцией на разрыв с мужем.
–;Тогда послезавтра мы подадим заявление на регистра-цию брака, – в пику Станиславу сказал Игорь, рискуя, что Стас удар «переадресует» с жены на него снова.
Аделина открыла пошире дверь авто и благоразумно влезла на переднее сиденье.
Игорь обошёл авто и сел за руль. А Стас даже не огля-нулся, уходя.
–;Вот и решились наши сомнения. Поехали на супруже-ское ложе? – спросил Игорь. И не дожидаясь ответа, остано-вил её возражения жестом: – Только не ходи домой собирать вещи. Мы купим завтра всё новое. А сегодня тебе понадобится только новая зубная щётка из супермаркета, – Игорь осознал, что абсолютно успокоился. Его пошатнувшийся мир пришёл в равновесие.
По сути, обстоятельства сами повернулись так, как надо было поступить давно. Ведь ему нужен человек, который ради него готов на всё, а не только на то, чтобы жить вместе. Именно Адель можно довериться и быть уверенным, что она не станет сплетничать о Нью-Шекспире, что она всегда на его стороне. Хоть он с нею прошёл и через разрыв по своей ини-циативе, она не начала его шантажировать и вредить чем мо-жет. Она приняла даже это. Хотя он знал – просто не хотел понимать, что она не может его не любить.
Аделина – красавица, умница, у неё опыт совместной жизни с кем-то, не то что у него. И главное – не суетливая болтливая квочка и не гламурная дура. Она самодостаточна, но при этом не эгоистка. Словом, выбор за него сделало небо. А когда ничего не надо решать – это радует и отметает со-мнения. Самый страшный дракон – неизвестность…




ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Отчим Насти Николай вернулся домой злым. Он сел за стол. Жена тут же поставила ему под нос вареники с творогом.
–;Я тебе сказал – купи мяса.
–;Но денег не дал. А у меня их нет. Иди работать.
Мать Насти всю жизнь тащила на себе слепую дочь. И всегда надеялась, что мужчина будет ей помогать во всём, как только она его встретит. Но тот, кого она выбрала на беду себе, сам себе тарелку супа не нальёт – ждёт, пока поднесут. Даже её девочка была самостоятельнее.
Их отношения сильно разладились не только из-за того, что Ирина застукала этого мохнатого зверя насилующим дочь. Его поведение в быту, хамское желание уколоть словами и строить из себя падишаха разочаровало её в браке. Ночью он, правда, заставлял забыть о дневных проблемах, в сексе дово-дил её до беспамятства. И делал это Николай намеренно – он чувствовал, что Ирина готова его бросить. И тогда он снова останется без обслуживающего персонала в быту и сексе.
Но Ирина понимала, что трахает он её с мыслями о дру-гой. И другая – её дочь.
Совесть её мучила – выгнала ребенка-инвалида, а не эту гориллу! Но стоило ему к ней прикоснуться, как нерастрачен-ная за всю жизнь постыдно страстная любовь захватывала её целиком, изгоняя все мысли. Поэтому искать дочь она слабо-вольно даже не начинала, трусливо надеясь на Бога. В отличие от Николая она прессу не читала. А именно покупая газету тот и увидел в одном гламурном журнале на обложке сенсацию – свадьбу богатого бизнесмена, отца олигарха со слепою краса-вицей. Об этом мезальянсе писали много. Журнал Николай покупать не стал – только прочёл фамилию жениха и запом-нил, что тот – владелец бутиков мужского белья. И он, будучи безработным, выписал все названия этого вида магазинов. И стал их объезжать, пока не наткнулся на правильный. Но теперь он не знал, что делать, как подобраться к Настьке. У него ведь созрел план – убить её мужа и занять его место. Он стал просто помешан на этой идее.
Когда Ирина выгнала дочь, а не его, он переживал, но виду не показывал. У него была мысль жену медленно отра-вить и вернуть себе её дочь в постель. Но кто их будет кор-мить – сам работу найти не может, а слепая девчонка её не найдёт и подавно. Но эта обложка глянца дала ему жизненную перспективу. На деньги мужа Насти можно жить поживать и добра наживать.
Но девчонка его внезапно отшила. Мол, любит мужа. Николай засел в кафе неподалеку и дождался, пока приехал на обед Игнат Михайлович. Тот оказался настоящим красавцем, хоть и с морщинами. То есть Настя не врала, что любит мужа – тот ещё мужик хоть куда. Но он, Николай, физически сильнее и более жестокий. Так что в схватке «победит молодость». Ведь он не соперничать с ним собирался, а избавиться от него. Но до этого нужно снова соблазнить девчонку. Он почувствовал, что кровь в ней заиграла во время встречи. Всё же он – её первый мужчина. И он чувствовал, что у неё уже тогда разгоралась страсть. Вот только как к ней подо-браться теперь, когда она отказалась его видеть снова?

Игорь проснулся первым. И стал рассматривать Аделину при свете утра. Лицо её было таким нежным, отсвечивал пу-шок на щеках. Морщинки в углу глаза были весёлыми. Само-му себе он признался, что боялся увидеть её лицо без косме-тики. На работе она всегда выглядела отлично – уместно и красиво одновременно. Но нельзя исключать, что лицо как оно есть может его, перфекциониста и критически во всем настроенного человека, оттолкнуть. Поэтому он обрадовался тому, что умытая Адель не хуже, чем накрашенная. И выглядит она не на свои сорок, а на тридцать. У него вы-рвался вздох облегчения. Адель открыла глаза, в которых нарастало изумление при виде его лица, склонённого над ней. Но постепенно глаза начали светиться изнутри, словно в них капнули атропина. И стали очень красивыми.
–;Я думаю, что мне нужно сказать, что если ты передумал уже быть со мной, то мне и одной ночи хватит.
–;Но ничего же ещё не было, – улыбнулся он в ответ, – мы оба заснули как убитые – так устали.
–;Я заснула так быстро от облегчения, что позади жизнь без тебя.
–;А я – от ощущения защищённости, как в детстве. Ты-то меня никогда не предашь?
Аделина молчала – ей мешал комок в горле.
–;Ты – моя сбывшаяся мечта. Я готова быть с тобой без всяких с твоей стороны обязательств. Я отказываюсь выйти за тебя официально, чтобы, если ты передумаешь, тебе было лег-че от меня избавиться. Но я хочу быть с тобой хоть сколь-ко-нибудь дней и ночей.
Игорь молча испытующе смотрел на неё.
–;Ты никогда не говорила мне, что меня любишь, – сказал он в конце концов обиженно.
–;Зачем это было тебе – так было проще. – Адель что-то явно анализировала в уме. – Я знала, что сердце твоё занято, а моё тело – заменитель на время её тела. И мне этого хватало. Даже этого…
Игорь стёр пальцем слезу, покатившуюся по её щеке.
–;Я женюсь на тебе, как и обещал. Я не хочу снова ока-заться в виртуальном мире, куда переселились все девушки мира. Такое поколение. Я хочу жить с живым человеком, его целовать и нюхать, любить и гнобить.
–;Ну, дрючить ты мог бы меня и в роли секретарши.
–;Разве я на тебя наезжал в психологическом плане?
–;Никогда. И когда ты сказал, что со мной не будешь больше сексом заниматься, это было единственное горе, кото-рое я пережила из-за тебя.
Игорь поцеловал её сначала лёгким поцелуем, но Адели-на поцелуй углубила и втянула словно всего его разом. Он лишился воздуха, и в горле будто запорхали бабочки. Это было ново для него. Женщина прижалась к нему голой мягкой и очень большою грудью:
–;Возьми меня, глядя глаза в глаза, – попросила она сму-щённо. – Поза сзади – это из прошлого.
Игорь покраснел. Он представил, что она чувствовала все эти годы, глядя на бочок унитаза вместо глаз ею любимого мужчины.
–;Уговорила, – Игорь с пылом выполнил её просьбу. Аделина старалась не кричать во время акта – она привыкла к их тайным соитиям, но Игорь теперь не просто ею пользовал-ся, поэтому довёл её до такого экстаза, что она закричала в конце – сейчас умру!

В эту ночь четвёрка молодожёнов сидела за столиком в кафе у моря уже больше трёх часов. Они выпили уже немало. По сути, они праздновали свои свадьбы. Но первоначальные тосты сменились откровениями женщин друг с другом, а му-жиков тоже.
–;Лиля, ты такая классная теперь. Тебя будто подмени-ли, – сказала Наталья новой подруге.
Лиля и правда прониклась к девушке хорошими чув-ствами. Будто она её родила и растила, а не некая дама, уехавшая в Бельгию.
–;Ты маме-то своей сказала, что замуж вышла? – поинте-ресовалась Лилия в ответ.
–;Да. – Наталья нахмурилась. Видно, мать её выбор не одобрила. Или скорость выбора.
–;Вот вы бы стали орать на дочь, что она, наконец, вышла замуж? – спросила девушка.
–;У меня нет детей. Наверное, потому, что я сама пере-мудрила – все были не те, вели себя не так.
–;А Иван твой что – такой как ждала всю жизнь? Или пе-рестала ждать? – спросила в ответ Наташа.
–;Он не подведёт, не бросит, не обманет. В этом он с мо-им идеалом совпадает. Ну а внешность перестаёшь замечать в браке уже на втором году жизни, так говорили мне и мама, и подруги. Но только в этом случае мне удалось убедить себя.
Мужчины темы любви даже на импровизированной сва-дьбе не затрагивали. Тем более что Иван Генрихович умел не пьянеть – он специально съел всё сливочное масло, которое прилагалось к миске красной икры. А вот Максима развезло.
–;Я и Нью-Шекспиром стал для того, чтобы себе доказать, что могу. Что я не хуже.
–;А я думал, ты перед Натальей решил притвориться, чтобы её соблазнить.
–;Ну и это тоже. Но главное – мне всегда нужно уловить образ человека, даже под его роль подстроиться.
–;Да, я понял, что ты в своём этом спиче про преступника про себя говорил.
Максим переварил его слова с трудом с одурманенной головой, но тут у него словно включился предохранитель.
–;Про себя? Нет, я вслух говорил, – решил он прикинуть-ся, что не понял, что имел в виду Иван Генрихович. Ведь па-рень с самого начала понял по цепкому выражению глаз, что не простой этот Ванька Бенц. Из внутренних он органов. Фу, как само название их звучит, словно на вскрытии тела.
–;Я имел в виду, что ты сам – мошенник.
–;Я?! – очень натурально возмутился Макс. – Да честнее меня мужика нет. Вот, переспал с девчонкой без презервати-ва – женился. Потому что не хочу, чтобы оказалось, что она беременна, а я – ни при чём. Чтобы не думать, мой – не мой ребёнок. – Максим прищурился: – А ты мне скажи, Наталья она того, на передок не слаба?
–;Не проверял, – ответил Иван Генрихович.
Макс пьяно и оскорбительно засмеялся.
–;Но скажи, хотел её? Хотел, а?
–;Некогда было. К тому же Лилю я уж десять лет как люблю. А она на меня – ноль внимания. – Иван понял, что не притворяется обиженным, а так оно и есть. Просто водка вы-тащила на свет его тёмные чувства. Но эта искренность и по-могла ему узнать ответ на главный вопрос, который он соби-рался выведать у Максима:
–;Цель твоей женитьбы на Наташе – не желание вытес-нить настоящего Нью-Шекспира?
–;Я и есть настоящий, – пьяно сказал Макс.
–;Ну, отец владельца говорит, что не ты.
–;Отец владельца? Это он со мною и контачил, – Максим вовремя вспомнил то, что рассказала ему Наталья в самолёте после того, как он ей признался в своём мошенничестве.
–;Нет, и ты это знаешь. Устроить вам очную ставку? – с некой угрозой в голосе сказал Иван. И тут же пожалел о своём тоне. – Зачем ему врать.
–;Но, может, отец владельца стар и на зрение слаб.
–;Вот уж о ком точно не скажешь, что он стар. Выглядит лучше сына, хоть и тот – красавец. Игнат только что женился на молодой девке. На слепой. Да и любая зрячая красавица за него пошла бы. Хотя сам он – ходок ещё тот, но женился всего второй раз. Настя эта – Дюймовочка фарфоровая.
–;А ты ему не завидуешь часом? – усмехнулся Максим.
–;Я сам себе завидую. Самая красивая женщина в мире – та, кого любишь.
Над морем повис ковшик молодой луны. От такого лун-ной дорожки не дождёшься.
–;А пошлите искупаемся, – позвала всех Наталья, – го-лыми.
–;Нет уж, я своей тушкой рыб пугать не хочу, – ответил Иван Генрихович. – Нам старикам пора на бочок.
–;Ага, мы так и поверили, – усмехнулась Наталья. Но Макс развёл руками – мол, любимая просит – разве можно отказать. И оба пошли в темноту берега. Там они разделись догола и вошли в воду.
–;Холодно, – пожаловалась Наташа и прижалась грудью в Максу.
–;Тут поможет одно – растирание или углубление.
–;Требую совмещения процедур, – капризным голосом сказала Наталья.
–;Смогу удовлетворить ваши требования.
Макс подхватил её на руки и понёс ближе к берегу. Там уложил её головой на песок на уровне кромки прибоя, а сам пристроился сверху.
–;Ты мой берег, я – твой прибой, – сказал он жене и резко вместе с вдавленной в неё морской водой вошёл в неё, заста-вив рукой широко раздвинуть ноги.
–;Ой, спине больно, – вскрикнула Наталья, вдавленная в песок. Максим подложил ей руки под спину и продолжил с всё нарастающим усердием. Ему оцарапало песком руки и ко-ленки, но он ничего не чувствовал.
–;Сотру тебя в порошок, – яростно прошептал он девуш-ке. Та задыхалась и охала как-то некрасиво. Значит, и правда получала оргазм, во время которого зачем-то подняла над во-дой сведённые судорогами ноги. А Макс всё продолжал и продолжал, даже поцарапанный слегка об песчинки член не мог заставить его прекратить.
–;Улёт! – проорал он в момент икс. На этот крик по бере-гу бежал охранник.
–;Нельзя, нельзя! – кричал он издали.
–;Когда очень хочется, то можно, – возразил Макс. Не-смотря на блаженную усталость, ему пришлось подняться с песка, найти свои джинсы и сунуть в руки охраннику десять баксов. Тот всё это время не отрываясь смотрел на распро-стёртую Наталью, в которую по-прежнему вливался прибой. А она была бессильна даже сдвинуть ноги.
–;Проститутка.
–;Нет, жена. Бэби делаем.
–;А! – с сомнением сказал немолодой турок. А потом приблизился к уху своим вонючим ртом.
–;А если не жена – дал бы мне её, а, – попросил он и су-нул обратно в руку Максиму его десятку.
–;Правда жена, – так же на ухо ответил охраннику Макс и сунул ему обратно в руку купюру.
–;Если ещё раз будете, ну… тут, можно я… смотрю. – Не уверенный, что выбрал нужные слова на чужом языке, ту-рок показал себе двумя раздвинутыми пальцами на глаза, и показал ими же на ласкаемую прибоем смутно белеющую в темноте Наташу.
–;Мы не будем. Спать пора. – Максим сам поразился своей ревности. Может, этот союз для него не только эконо-мический, как он сам думал про себя. Наташка его и правда хороша. Или всё же любой муж собственник.
–;Эй, Натали. Проснись. Пока отлив тебя не унёс в море. Я этого не переживу.
Наталья вяло поднялась и лениво стала натягивать одеж-ду.
–;Ты какой-то энергетический вампир, – сказала она, зевнув. – Чувствую, что все мои силы перетекают в тебя, когда мы вместе.
–;Ну уж и вампир, – обиделся Максим.– Я мощный маг-нит и тебя в меня втягивает.
–;Неверный образ. Тогда я должна быть железной леди, а я с тобой совсем расквасилась.
Супруги обнялись за плечи и побрели к отелю. Иван Бенц наблюдал за их приближением у окна. Что ж, похоже, они и впрямь влюблены, раз ушли на море целоваться, решил он про себя. Это потому что у него за спиной смешно похра-пывала Лиля. С распущенными волосами, без делового ко-стюма она его абсолютно заворожила. Если раньше его чув-ство к ней было какое-то скрываемое и проявления его были дозированными, то теперь, когда он понял, что она – его без остатка и приняла целиком его несовершенное тело, что не оценивает мужа, потому что кто же критически рассматривает свою руку или ногу – их же всё равно не изменить, Ивану вдруг захотелось на пенсию, купить дачу и разводить там цветы и яблоки.
Он лёг обратно. Осторожно перевернул Лилю со спины на бок. От чего храпеть она перестала и начала сопеть. Он заснул, вслушиваясь в это художественное посвистывание носом и улыбаясь от счастья не из-за чего.

Адель сидела в салоне возле дома отца Игоря. К своей старой знакомой для спа-процедур и укладки перед свадьбой Игорь её не повез – сплетница не замедлила бы уколоть сло-вами бывшего любовника. Что невесты у него, похоже, как трусы «неделька» – по одной на день. Хотя скорее всего она бы не сказала, а только подумала и улыбнулась ехидно – ведь в конце-то концов все женщины Игоря становились и остава-лись её клиентками. И красотка-парикмахерша никогда не де-лала им что-то плохое с волосами. Игорь от неё ушел сам, по соображениям того, что б… не перевоспитаешь. А если он не её, то какая разница – чей? Зла на его любовниц и невест она не таила.
Но Адель сама выбрала салон Жак Дессанж, потому что хотела побывать там всегда, но не позволяла себе это, как и любую другую откровенную роскошь. Она, как и Игорь, предпочитала неброскость в одежде и причёске. Но он поку-пал всё лучшее в этой гамме, а она – всё серое из спектра то-варов и услуг для среднего класса. И теперь разумно предпо-ложила, что жена миллиардера должна выглядеть на свадьбе, как он, только в «инь-варианте». И она решила остричь воло-сы и сделать длинное каре. И заказала платье по каталогу в Интернете. Это бежевое с розоватым отливом платье с типом ткани «чайная роза» и венок, состоящий из одной большой такой шёлковой розы на шёлковой ленте должен был прийти по почте из Парижа. Туфли в тон они с Игорем купили перед поездкой в салон. После чего он отправился к себе. Распи-шутся ли они завтра, зависело от того, успеет ли Игорь полу-чить по DHL документы до регистрации. Иза сообщила ему по телефону, что они с графом завтра уезжают в Румынию – их свадьба будет там. И поэтому выслала документы о разводе ему сразу, как получила их у себя в стране. Она была радостно возбуждена. Игорь не стал её расспрашивать ни о чём. Как и сообщать о своих изменениях в жизни. Он сам удивился, как мгновенно они стали чужими. Всё же одно из преимуществ «удалённой любви через гаджеты» в том, что и страдания стираются из сердца легко – одним прикосновением руки ре-альной любовницы.
Второй целью Игоря было записать новый скетч Нью-Шекспира с отцом, а то его уже начали забывать пользо-ватели – всего и надо-то неделю, чтобы никто и не вспомнил о былой популярности персонажа. Так что Игорю нужно было рассказать что-то настолько актуальное, чтобы вернуть инте-рес публики, чего ещё никто не говорил вслух. И он решил поговорить о разводе. О том, почему люди расстаются. Ему казалось, что ему есть что сказать об электронной любви, по-каявшись, так сказать, в своём прежнем желании «включать и отключать жену нажатием клавиши».
Отец пришёл раньше сына к Игорю домой. Они обнялись по инициативе Игната Михайловича. И странным образом это слегка намеренное движение сблизило их сильнее многих слов и объяснений. Они оба понимали, что оба в чём-то были эгоистичны. Что в большинстве моментов их жизни руковод-ствовались многими мотивами, некоторые из них были не-красивыми. Но случилось то, что случилось. И ничего на свете не может разорвать родственных уз.
–;Папа, давай быстренько запишем скетч о разводе для «Брачных игр». Кстати, ты не в курсе, мама ищет там себе партнера или…
–;Ищет, – уверенно сказал Игнат Михайлович. – Я ведь женился и окончательно развязал ей руки. И обрубил концы.
–;По твоей логике, лодка её брака была привязана к её и твоим рукам.
Игнат Михайлович помрачнел.
–;Так оно и было, если разобраться. Мы десять лет после официального развода не отпускали друг друга, потому что ни один из нас нового мужу и жену не нашёл, не узаконил. Так что и в этом смысле я поступил правильно.
Весь вид Игната Михайловича свидетельствовал о том, что он защищается от невысказанных упрёков сына.
–;Знаешь, я ведь тебя никогда не винил ни в чём. А теперь и вовсе уверен, что браки заключаются не нами, а кем-то свыше. Всё устраивается так, чтобы мы выбрали луч-шее. Даже если в какой-то момент мы делаем явную глупость или поступаем жёстко или скоропостижно. Моя сегодняшняя ночь показала, что я давно знаю свою женщину. Но всё время уступал её другому, чтобы подольше не начинать отношения. Зачем, почему? Наверное, нужно было мне разочароваться в свободе. И понять, что свободной любви быть не должно – она – это множество с радостью принятых на себя обязанно-стей.
–;И ты об этом решил сделать нудный доклад? – отец хлопнул сына по губам. – Это не современная точка зрения.
–;Не бойся. Я выскажу современную и актуальную точку зрения на развод и расставания. Их будто и нет, потому что не стало расстояния для общения. Из-за этого близкие легко ста-новятся дальними, а дальние – близкими. И вообще, всё, что мы видим на экране, мониторе, дисплее телефона – это нена-стоящее, не входит в нашу жизнь и не влияет на неё. Потому что отгороженность стеклом и километрами превращает всё в нереальность, в вымысел и игру.
–;Ну-ну. Но я бы хотел сперва поесть чего-нибудь. Тебя ждал, обнаружил у тебя в холодильнике блины. Давай пере-кусим.
–;Давай потом. Ведь вскоре Адель вернётся из салона.
Отец подошёл ближе к Игорю и пристально посмотрел ему в глаза.
–;Надеюсь, ты не собираешься скрывать от неё Нью-Шекспира в себе.
–;Не знаю. Чем я объясню свою скрытность раньше.
–;Тем, что было на самом деле – ты трусил, боясь обще-ственного мнения. Но оно ведь тебя поддержало, и тебе пора выходить из тени.
–;Ладно, так и поступлю после свадьбы и недельной по-ездки. Во время неё Адель и будет записывать мои скетчи на камеру. И там я буду в берете, камзоле, но без маски.
Не дожидаясь дальнейших расспросов на эту тему, Игорь пошёл переодеваться в берет и камзол. Текст он решил не пи-сать заранее. Мысли просто брыкались, вырываясь из него, потому что им было тесно, как нескольким коням в одном стойле.
Отец всё же проглотил один блин и вытер руки о бу-мажное полотенце.
–;Ну, давай, что ли, начнём?
Но тут в домофон позвонили. Внизу стоял в форменной одежде парень с пакетом.
–;Поднимайтесь, – сказал в решётку домофона Игорь. И быстро скинул с себя берет и камзол, оставшись с голым торсом.
–;Неужели ты думаешь, что стал известен всем? Ты же не Алла Пугачёва.
–;Нет, мне стало жарко, – съехидничал Игорь. Ему не понравилось, что отец стал принижать его популярность. Неужели он до сих пор не может отделаться от мысли, что Игорь остаётся его соперником в любви?
Он открыл дверь, расписался в получении и тут же стал натягивать камзол обратно, как и берет. Вскрыл картонную упаковку и прочёл простой текст на португальском. И вдруг ему стал так больно. От разговора по телефону так не было. Всё же он был прав, когда говорил, что любое реальное со-прикосновение – хоть с людьми, хоть даже с документами или любыми другими вещами, хоть с чем-то, что можно не только увидеть, но и осязать и нюхать, – единственное, что может «привести в чувства», неважно какие. Ему было мучительно жаль их с Изой несбывшихся надежд и того, что восхищение друг другом не стало любовью в том смысле, когда присут-ствие другого человека в твой жизни необходимо больше воздуха.
«Почему люди терпят годами скандалы и даже побои, не желая разводиться? Потому что не хотят признавать, что со временем натуральные чувства сначала засыхают, портятся, а потом становятся прогорклыми и даже… болезнетворными. И только притворство ради выгоды себе или детям может со-хранять эмоции дольше. Как только рекламные моменты ро-мана в „Фейсбуке“ или „В контакте“ утратили искреннюю естественность, нужно приготовиться к тому, что у вас могут увести жену или мужа, будь вы хоть лучшими и красивейши-ми людьми на земле. И нужно готовиться отлепить своё серд-це от чьего-то, чтобы оно, при передаче кому-то другому, не вырвало кусок из вашего сердца. Раньше круг общения был уже и реальнее, теперь он шире, но виртуальнее. Вас может увести из семьи мираж, голограмма, обман зрения, фото, отретушированное, компромат сфабрикованный. То, что по-лучили на экране и мониторе, – это синтетический материал, который не прокисает, не утрачивает яркости окраски. Выду-манные слова, чувства, которые реальными не могут стать по определению, ведь пластик в земле не прорастает. Вы нашли друг друга в бурном мире при каких-то подстроенных обстоя-тельствах? Вам слепили из слов и фото некий образ, который существует на цифровых носителях, и вы на него повелись – что ж, и расставаться с таким человеком нужно искусственно. Как? Придавать его фотографии морщин, состарив в специ-альной программе и выставив это напоказ, как документаль-ный снимок того, кто с вами развёлся. Сочинить историю разрыва более драматичную и выгодную вам, чем то, что вас бросили по СМС. Когда в это поверят все ваши друзья из Се-ти, вам и самому удастся поверить в сценарий, сфабрикован-ный вами же. Так поступают с политиками, которых нужно свергнуть. Низвергните и вы своих ложных кумиров с помо-щью той же лжи.
Чтобы не было реального развода – просто не оформляйте реальные браки. Бумажные документы будут годами напоми-нать вам о том, что вы игнорировали то, что гормоны в теле прекращают бурлить при виде вас через пресловутые от года до пяти лет брака и вы не успели приправить их искусствен-ными консервантами. Вы не потрудились сообщить партнёру весь список того, что хотите от него получить и закрепить это на бумажных носителях. Вы не сказали сразу того, что вам в нём не нравится, и не боролись с этим с первого дня. Вы пе-рестали искать альтернативу на будущее, а он (она) – нет.
Если вам больно, то помните:  в наше время главное – не позволять себе раствориться в другом человеке полностью. Иначе вас сольют и даже могут предложить полюбить вместе объект новой страсти. Такого раньше не было? Так ведь и га-джетов тоже, и программ, которые всех нас делают творцами. Важно понимать, что, если что-то развалится, так это только мираж, игра свето-тени, фантазия на заданную тему. Или вернитесь в реальность полностью, или отключитесь от Сети».
Отец выключил камеру. Во всём, что он услышал, Игнат Михайлович уловил настоящую горечь.
–;Пойми, сын, вы с Изой просто любили оба идеальную любовь, которой не существует в браке. И теперь оба нашли себе тех, с кем можно жить, даже когда рассеется туман в гла-зах. И теперь вы оба точно будете счастливы до той степени, до которой возможно в семье. То есть изредка.
–;Ты так жил с мамой. А с Настей как?
–;С Настей я предчувствую боль, – помрачнел Игнат. И у него были на это основания. Охранник вчера сказал ему, что отчим Насти пришёл к ней в магазин и она вышла с ним по-говорить. А ему, Игнату, даже не сказала, что изнасиловавший её тип нашёл свою бывшую жертву. Почему не сказала? Не хотела волновать или…
Дальше думать Игнат побоялся. И запрещал себе. Но не мог не сопоставить то, что Настя стала горячее в постели вне-запно. Бешеная волна поднялась в нём за секунды. Но как че-ловек выдержанный, Игнат не стал орать на охранника или громить всё вокруг. Он пошёл домой из магазина и выпил бутылку воды из холодильника. Это помогло опомниться.
«Не надо придумывать себе беды, нужно понять – есть ли они. И для начала познакомиться с матерью Насти и её сожи-телем. А девчонку зачем пугать? Вспомни Отелло – анало-гичный случай».
Самовнушение подействовало. Игнат ничего не сказал Насте. Но стал к ней приглядываться больше, чем раньше. Неистребимая бацилла ревности в сердце поселилась и раз-рослась. И ещё возник необъяснимый страх. Но им он ни с кем решил не делиться. Но вот сейчас сын спросил, и он был готов рассказать. Но Игорь упустил момент его откровенности, не-верно истолковал молчание:
–;Ладно, понял. На эту тему со мной ты говорить не хо-чешь – имеешь право. – Он пошёл монтировать скетч, чтобы успеть отвезти его в офис.
–;Ешь все блины, если хочешь, – крикнул Игорь отцу че-рез плечо из-за отгороженного под кабинет закутка. – Я отвезу переводчику свидетельство о разводе, иначе тут не оформят всё как надо до нашей с Аделиной свадьбы.
–;Разыщи для меня адрес матери Насти. Я пришлю тебе данные. Настя слушать не хочет о том, чтобы я туда ходил. Но вдруг она выгнала насильника и не знает, где дочь искать.
–;Ладно, – пообещал Игорь.– Что ты знаешь, кроме деви-чьей фамилии Насти? Хотя бы имя женщины.
–;Знаю улицу – Маяковского. Где-то на Таганке.
–;Что ж, надеюсь, улица маленькая.
Игорь углубился в монтаж. А отец вынул блины из хо-лодильника и вскипятил чайник, размешав растворимый кофе в большой чашке.
–;И как скоро будет результат?
–;Как только кто-то из моих компьютерщиков окажется в офисе. Сейчас ведь обед, – пообещал Игорь.
И Игнат съел всю стопку блинов. По адресу он мог за-ставить в рабочее время вовсе не мать Насти, а отчима. Зна-чит, могла случится драка. А он знал, что противник как ми-нимум моложе, как максимум – в другой весовой категории или вообще спортсмен или грузчик.
И он был прав в своих предположениях. Ведь именно работу грузчика нашёл отчим Насти Николай неподалёку от его работы.
Игорь отправил отцу адрес эсэмэской через пятнадцать минут. И тот выехал. Но по адресу не застал никого. Решил приехать вечером, после семи.

Адель долго смотрела на себя в зеркало. Она стала другой будто бы на генном уровне. Из глубины перспективы, отра-жающейся в окне, на неё смотрела красавица. Глаза бликова-ли, будто в них плавал растаявший лёд, щёки горели, хотя косметику ей ещё не накладывали.
Она никогда не мечтала об Игоре, потому что сорокалет-ней секретарше мечтать о боссе-олигархе, да ещё красавце, да ещё женатом было бессмысленно. Но она его тихо боготвори-ла без признаний, без обиды на то, что в сексе он её использу-ет самым неприкрытым образом. И вдруг… А вдруг – глаза мигом наполнились слезами. Она стряхнула их решительно.
–;Визажисту приступать? – спросила её увесистая жен-щина-парикмахер. Ей явно понравилась клиентка и то, что она дала ей на чай тысячу.
–;Да, – ответила Адель решительно каким-то новым для себя тоном ни в чём не сомневающейся царицы мира. Пришла вихляющая круглой попой над короткими ногами девица, намазанная всеми цветами радуги. Адель сперва испугалась её личной экспрессивности, хотя мысленно признала, что такое лицо с крупными чертами лица просто нуждалось в зритель-ном увеличении век над глазами тёмными тенями почти до рекордных размеров. Так что сама она промолчала – свадьба не сегодня, так что надо дать девице свободу художника. И Лайла её не подвела. Болтая без умолку о своём парне – судя по тем поступкам, которые она описывала, – настоящем по-донке, хотя в её оценке был он мачо, она нарисовала на Адель такое лицо, что сама она от себя взгляд в зеркале не могла оторвать. Глаза её оказались такими зелёными, будто омуты, поверх которых листья водяных лилий. Очень розовые румяна удивительно оттеняли бледность кожи Аделины. Она стало экзотической красавицей. Пока она шла до дома Игоря пеш-ком, чуть ли машины не бились друг о друга, что, впрочем, неудивительно и даже не опасно для жизни при таких проб-ках, как в центре, когда черепаха обгоняет на тротуаре мерсе-дес на дороге.
Игорь с Игнатом Михайловичем как раз выходили из квартиры, когда она вернулась.
–;Дай я тебя расцелую, доченька новоявленная, поздрав-лю тебя с таким мужем и себя с такой невесткой, – шутливым тоном сказал Игнат, и его глаза при этом сияли восхищением.
А Игорь так и вовсе застыл, поражённый её изяществом и лоском. Когда будущий свёкор её обнимал, Адель через его плечо вопросительно посмотрела на жениха. Тот молчал и смотрел на неё не отрываясь.
–;Что, слишком, да? – напрямую спросила она.
Игорь молча шагнул к ней, только что освободившейся из объятий свекра, и буквально впился, влился ей в губы, сжал в объятиях так, что ребра хрустнули.
–;Папа, отвези сам запись в мой офис. Мы с Аделью по-обедаем тут.
–;Понял, не дурак, – сказал Игнат. – Не забудь сказать невесте, что получил бумаги о разводе.
Но Адель никак не отреагировала на известие. Ноги её подгибались от сладкой слабости и руки дрожали от желания.

У Игната Михайловича возникла проблема с компью-терщиками – им чётко было велено не брать записи ни у кого. Натальи, Лилии и Аделины в офисе не было. Игнату при-шлось позвонить сыну на мобильный, хотя он и понимал, чем сейчас занята парочка.
Впопыхах Игорь включил вместо аудиосвязи видеосвязь, и с монитора прямо на Игната уставилась великолепная круг-лая правая грудь Адели, полулежащей на нём. Игнат ахнул, Игорь быстро переключился на аудиосвязь. Но у Игната всё в штанах всколыхнулось.
–;Скажи своим «гаврикам»-компьютерщикам, чтобы взяли запись у меня – не доверяют мне на слово.
Он отдал трубку Ивану. Тот выслушал босса, кивнул Иг-нату Михайловичу, дескать, теперь – давай. И Игнат, сунув ему в руки флешку, быстро помчался по лестнице с третьего этажа к выходу. Ему нужно было срочно домой, к жене. В постель.




ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Но Насти дома не оказалось. Видно, продавщица с охранником ушли обедать, и она осталась на хозяйстве. Игнат через потайную дверь в своём кабинете, о которой никто не знал, спустился вниз, в магазин и попал в подсобку. Выходя оттуда, он не увидел Настю нигде, но услышал какое-то мы-чание и возню в примерочной. Он приготовился позвать Настю, но тут услышал мужской голос.
–;Видишь, как тебе хорошо! А то «мужа люблю».
–;Убирайся, подонок, – Настя всхлипнула.
Тут уж Игнат просто на дыбы встал от ярости. Он понял, что это отчим изнасиловал Настю снова. И оторвал штору на двери примерочной вместе с кольцами от штанги. Та полетела вниз. Ею и огрел он Николая по спине со всей мочи. Тот за-вопил и тоже в ярости прямо со спущенными штанами ки-нулся на Игната. Тот промедлил, увидев растерзанную, иску-санную Настю. И получил удар кулаком со всей мочи в висок. Он умер, ещё не долетев до пола. Его остекленевшие глаза уставились на стену раздевалки. Но Настя этого видеть не могла. Сообразив мгновенно, что девушка не знает о смерти мужа, Николай выволок её из примерочной, судорожно натя-гивая ей расстёгнутую рубашку на грудь. Она придержала её кулаком.
–;Давай быстрее отсюда, – сказал Николай ей шёпотом на ухо. – Когда старикан очнётся, нам не поздоровится обоим.
Растерянная Настя пыталась вырваться из капкана его рук, но куда ей. Николай приподнял её и потащил наружу. Он понимал, что скоро вернутся с обеда другие двое сотруд-ников магазина и обнаружат труп.
–;Не очень-то ты мне сопротивлялась, в изнасилование никто не поверит. – Николай явно использовал то, что с зако-нами девушка не знакома даже по детективным телесериалам, как большинство других людей. И книг она не читала тоже. – Твоё слово против моего. А из жен тебя быстро уволят, ла-почка моя, после такого происшествия. Мужья рога носить не любят. Так что ты возвращаешься со мной домой, к маме. Ты её как бы именно в этот момент решила навестить. – На улице Николай поставил девушку на тротуар, а сам решил вернуться за её лёгким пальто типа труакар и ключами от ма-газина.
–;Но муж-то знает, что произошло на самом деле! – крикнула ему вслед Настя дрожащим от осенней прохлады и стресса голосом.
–;Эту тайну он унесёт с собой в могилу, – сказал Николай наигранно весёлым тоном.
Войдя в магазин, он стёр следы своей спермы на полу примерочной. Мёртвое лицо соперника выражало какое-то кукольное безразличие, выражение гнева разгладилось совер-шенно. Довольный увиденным, Николай теми же мужскими трусами, взятыми с вешалки в магазине, которыми уничтожал следы интима, стёр и отпечатки пальцев на ручке двери с обеих сторон. Схватил труакар Насти и побежал к ней. Де-вушка крутилась на месте, пытаясь определить, куда идти. Слёз не было, состояние её было скорее лихорадочным, чем траурным.
–;Давай хоть скорую помощь Игнату вызовем.
–;Сам очухается, – продолжил свой блеф Николай. – И матери ничего не говори. Я с тобой не зайду, дождись её одна. Я ведь теперь как бы работаю.
Настя его слышала и не понимала. В мозгу царила пани-ка. Ей было так жаль, что она поддалась Коле! Лучше б он её убил. Ведь теперь вся та сказка, которая её окружала в доме мужа, кончилась навсегда. Теперь развод, разбирательства. Не отдавать же под суд Николая, мама еле счастья дождалась.
Они ушли к метро и уже ехали в вагоне, когда Николай спохватился, что даже не посмотрел, есть ли камеры внутри магазина и снаружи. С досадой подумал, что теперь уж точно не успеет вернуться и всё подчистить. Это в кино преступни-ки предусмотрительные и всезнающие. А в жизни… экспромт и самодеятельность.
«Не такая уж большая ценность – мужские трусы, чтобы камерами зал обвешивать. Их по таким ценам и покупают-то, небось, немного. Может, и наследства большого Настька не получит. Но хоть квартиру-то – точно».

Дарья Даниловна сидела у себя в спальне на кровати и отвечала на вопросы о партнёре, это, по правилам мессендже-ра её сына, позволяло пройти в следующий тур и с тем же партнёром дойти до личного знакомства в условиях роскош-ного отеля или круизного лайнера для битвы среди вышедших в финал. Она не знала, сама ли она такая умная и бойкая по-прежнему или ей всё же администрация мессенджера, по понятной причине, подсуживает, но это был предпоследний этап схватки за счастье всей её жизни. Так она определяла для себя знакомство сперва с двумя подходящими мужчинами, а потом с одним – его она выбрала для последнего тура. Седо-власый юнец – иначе не скажешь – его спортивная фигура и обаятельное, весёлое лицо не было джентльменским, а скорее родным. Он и был элегантным, но без того лоска, который был у первого мужа.
При мысли об этом зазвонил её телефон и высветилась надпись «Игнат» (к этому слову, дабы избежать ревности но-вого избранника, она буквально сегодня добавила слово «бывший»).
–;Да, Игнат, не отвлекай меня, мне нужно ответить за минуту на вопросы, – не здороваясь сказала она в трубку.
На том конце пару секунд растерянно молчали в ответ:
–;Это Дарья? Вы бывшая супруга Игната Домникова?
–;Да, – сердце Дарьи Михайловны ёкнуло и сжалось от тяжёлого предчувствия, – а… где Игнат, с ним ничего…
–;Игнат Михайлович на полу в примерочной магазина мужского белья. Его убили. Я сотрудник полиции капитан Кравец, – голос был усталым и равнодушным. – Телефон ва-шего сына вне зоны действия. Не могли бы вы… – Дарья рез-ко разжала руку, чтобы вытереть мгновенно вспотевший лоб, и выронила телефон, наклонилась, чтобы его поднять, и, об-мякнув всем телом, рухнула на пол, невольно нырнув головой под кровать. Когда очнулась, то увидела, что аппарат разле-телся на две части. Она не стала его собирать. Быстро натяну-ла пальто поверх халата и в тапочках побежала на улицу. До дома Игната от их бывшей совместной квартиры было неда-леко. Она не рыдала, не кричала. Действовала, как автомат. Её лицо было таким окаменевшим, что ей даже больно стало от этого.
В помещении была следственная группа. Дарья увидела руку с перстнем. Ту, которая когда-то ласкала её и угощала. Он была видна под сдвинутой шторой примерочной кабины сразу от входа. Она пошла туда и увидела, что в кабине на скамейке сидит высокий и почти патологически худенький человек со стальными глазами – непроницаемыми и недоб-рыми. Дарья поняла, что это и есть капитан Кравец.
–;Взгляните, это действительно ваш бывший муж? – ска-зал он это так, будто обвинял во всех тяжких. И от этой инто-нации Дарья Михайловна вся словно подобралась и сконцен-трировалась.
–;Да. – Дарья Даниловна сама не узнала свой угасающий голос. – А где, где слепая? – Она обвела глазами помещения, отметила, что персонал на месте, а молодой жены Игната в магазине нет. Она как-то даже имя её забыла на время. – Я Настю имею в виду, жену нынешнюю. Вдову то есть…
–;Охранник с продавцом ушли на обед, она оставалась здесь. Вернулись – она исчезла и на звонки не отвечает. Мы пробиваем местонахождение телефона.
–;Его же не отравили? – Дарья явно изумилась тому, что подозревают Настю. – А ни на что другое у этой маленькой худенькой сил не хватит. Конечно, если нажать на курок… Так она бы не попала – слепая ведь.
–;Его убили точным и сильным ударом кулаком точно в висок.
–;Значит, не Настя. Но кому бы это понадобилось, ума не приложу – ни долгов, ни врагов Игнат не нажил.
–;А какой-нибудь рогатый муж? Продавщицы, например.
–;Он женился недавно на юной красавице, какие такие чужие мужья могут быть? Разве что… Её отчим изнасиловал, а мать выгнала из дома. Может, он?
–;Адрес знаете?
–;Нет, мы же десять лет в разводе, с мамой его жены меня знакомить не обязательно, – Дарья говорила медленно и за-думчиво. – А вот Игнат мог бы захотеть с ней примирить дочь. Он такой.
Охранник, услышавший их разговор, поскольку стоял неподалеку, отозвал полицейского жестом в сторону.
–;Мать Настина не приходила сюда. А вот отчим её разыскал. Она поговорила с ним на крыльце, а когда верну-лась, велела его в магазин и в дом не пускать никогда.
–;Имя сказала?
–;Нет, но внешность описать могу. И он явно бывший урка.
Капитан вздохнул и подумал: «Какого рожна жениться на слепой девке из семьи, где кто-то сидел, имея миллионы. Или припекло кобелю престарелому?» Но вслух он сказал только, что охраннику надо составить фотопортрет предполагаемого преступника и самому дать показания под протокол в отделе-нии.
Дарья набрала сама номер Насти, она знала, что только на номерах Игната и её стоял у девушки в аппарате особый зву-ковой сигнал. Её произносил её голосом: «Настя, это Дарья Даниловна». А телефон Игната, когда тот звонил жене, про-износил: «Любимая, это я». На все остальные номера разда-вался обычный рингтон. И девушка могла не откликнуться.
Настя тут же сняла трубку.
–;Дарья, я маму решила навестить, меня отчим привёз к ней, уже выезжаю домой. У телефона звук отключала, чтобы мы поговорили без помех. А тут вижу, много неотвеченных вызовов. Игнат звонил, кто-то ещё. Простите. Что случилось?
–;Игната убили.
–;Как убили? – закричала Настя.
–;Убили точным и сильным ударом кулака в висок.
Девушка вся онемела, отказал не только голос, но, каза-лось, все мышцы. Отчим же соврал ей, что Игнат просто от-ключился, придёт в себя, вернётся с обеда охрана и вызовет скорую, если надо. А оказалось, он убил его. Убил!
Отчим, который слушал её разговор, близко поднеся ухо к аппарату, вырвал его из рук девушки и нажал кнопку отбоя. Он заставил Настю позвонить именно Дарье, рассчитывая на то, что убитая горем женщина не выложит вот так прямо, как она сделала, причину смерти. Он хотел продолжить врать Насте, что смерть наступила из-за того, что при падении Иг-нат ударился головой – то есть что он убил соперника по не-осторожности. И поэтому заявлять на него не надо. Если бы Настя ответила на звонок мужа, то на том конце провода был бы полицейский, он-то точно изложил бы причину смерти. Но Дарья Михайловна не оправдала его надежд на расплыв-чатый ответ на вопрос о том, что именно случилось. И теперь Настя, задевая собой мебель, буквально тащила себя к двери. Куда она? В полицию!?
Николай легко перехватил её и отволок в ванную. Там и запер, всунув ножку табуретки, взятой на кухне, в дверную ручку снаружи. Её телефон он выкинул в окно. Николай не знал, что делать. Эх, зря он не стал действовать по заранее со-ставленному плану – убить Игната, обеспечив себе алиби – намеренно и незаметно. А тут, когда следил за ним, увидел, что Игнат на обед зашёл в дом сына, и помчался к Насте. Он уже при своих первых наблюдениях за магазином узнал, что с часу до трёх в магазине Настя остаётся одна. А потом они обедают с мужем дома и уединяются, почти никуда не выходят вечерами. Вот он и решил быстренько трахнуть Настю, чтобы шантажировать её было чем.
Она сопротивлялась, но куда ей. Ручки, как лапки пти-чьи. И потом, он чувствовал всё это время с момента, когда она велела ему не появляться, что на самом деле она хочет его. Хоть и твердила тогда и в то время, когда он её попросту драл, что любит мужа. Но он вырвал из её рта гортанный крик ор-газма в конце долгого и методичного акта, во время которого его главная цель была сделать так, чтобы всё в ней взорвалось. И цели этой он достиг. Настя по-звериному рычала в конце, стараясь сдержаться, но из неё вырвались какие-то утробные, яростные крики, и сотрясал её оргазм явными, видимыми, дикими судорогами. Николай кончил гораздо больше, купаясь в волнах сокращений влагалища.
Потом всё случилось молниеносно – пришёл Игнат, эта драка мужчин. Она думала, что муж просто упал и ударился, а оказалось, что он погиб! И Николай не только увёз её из дома, но и звонить ей разрешил, только когда пришла мать с рабо-ты – он пообещал, что если падчерица его выдаст, убить её мамашу. Та стояла, ошарашенная приходом дочери, тем, что её Коля держал запертой в ванной, а потом взял нож и стал ей угрожать, чтобы она заставила дочь позвонить. Но, в принци-пе, и заставлять Настю не пришлось. Она дрожащей рукой взяла телефон и набрала несколько раз номер мужа, как велел Николай. А потом номер Дарьи. По его же указке. И тем са-мым обеспечила алиби себе и Николаю.

Дарья по просьбе полицейского начала вспоминать вра-гов и конкурентов мужа. В бизнесе их не было: не так уж ве-лик спрос на элитное мужское бельё даже в столице. И бизнес не предполагал настоящей конкуренции: брендовые трусы, пижамы, халаты и майки предпочитало гораздо меньше лю-дей, чем те же изделия средних марок, которые раз в десять дешевле, не говоря уже о китайском ширпотребе.
–;Ну а на личном фронте как – есть брошенные женщины, ревнивые мужья, дети, жаждущие наследства?
–;Наследство достанется новой жене, – сказала Дарья Михайловна. – Сын у него… у нас то есть, миллиардер. Кста-ти, он сперва хотел жениться на Насте, он её нашёл в массаж-ном салоне. А потом передумал – решил остаться с прежней женой. Девочка с собой хотела покончить. И Игнат на ней женился из жалости. А тут Изабелла – супруга Игоря – решила с ним развестись на днях. И вот они оба теперь свободны.
Дарья словно бредила наяву. Она сама не поняла, что подставляет сына под подозрение. Но капитан посмотрел на неё так испытующе, что Дарья Михайловна будто очнулась:
–;Ну что вы, даже думать не смейте. Отца Игорь любил больше всех на свете.
–;Да? А ведь последний звонок в его телефоне был к сы-ну. И Игорь отключил свой аппарат сразу после него. И до сих пор не включал.
Дарья побелела лицом и начала заваливаться на бок. Ка-питан её подхватил и осторожно уложил на пол.
–;Господи, за что мне все эти ужасы, – спросила Дарья открыв глаза. – Все прояснится. Позвоните Игорю ещё раз. – Её глаза умоляли.
–;Я сам съезжу в его офис.
–;Я с вами, – Дарья, поняв, что теперь горевать по Игна-ту – дело второе, а первое – спасать сына, даже порозовела. – Я всё вам покажу, у меня пропуск электронный есть. И ключи от его квартиры. Тут всё это рядом. Можно даже пешком.
–;Так уверены, что он ни при чём?
–;Так уверена, – решительно Дарья поднялась с пола.
–;Вы в халате и тапках, – скептическим тоном сказал ка-питан Кравец.
–;Плевать, – ответила Дарья. – Единственный, кто кри-тиковал мой внешний вид, лежит там, в примерочной, второго мне не надо.
Капитан усмехнулся:
–;В таком случае есть ли у вас алиби на время час назад?
–;Есть, – серьёзно ответила Дарья, хоть и поняла иронию капитана. – Я отвечала на вопросы в «Брачных играх», когда вы мне позвонили. Там нужно отвечать в конкретное время.
–;Мужа нового искали, – съехидничал капитан. – Я вот тоже холостой.
–;Сравните себя с Игнатом – и отвалите, – нахамила Да-рья. И капитан разозлился.

Аделаида растормошила Игоря.
–;Не время спать. Нас, наверное, в офисе заждались, – сказала она бодро. – Зачем ты отключил телефон?
–;Чтобы кто-нибудь ещё кроме отца не увидел твою грудь во весь экран, – пошутил Игорь и включил аппарат. Было семь звонков с телефона отца. И он тут же набрал его в ответ. Неужели всё-таки не взяли компьютерщики у него флешку?
На том конце ответили мгновенно.
–;Папа, неужели всё-таки флешку не взяли? – спросил он с упреком в голосе.
–;Это капитан Кравец, уголовный розыск, – отрапорто-вала трубка в ответ. – Где вас можно найти? Ваш отец убит.
–;Как убит?! – взревел Игорь.
–;Ударом кулака в висок, – сухо ответил капитан. У него тут же отобрала аппарат Дарья.
–;Сынок, мы едем к тебе в офис. Аппарат не отвечал и тебя подозревают.
–;Я был дома, спал.
Кравец отобрал трубку из рук Дарьи.
–;Один спали, – спросил он у Игоря.
–;Нет, с невестой.
–;То есть с Настей?!
–;С Аделиной, – до Игоря дошло содержание беседы. Главное – отец мёртв.
–;Приезжайте ко мне домой. Я… мы сейчас оденемся. – И он зарыдал в голос прямо в трубку.
–;Кого убили, – спросила Адель встревоженно.
–;Папу-у-у…– Он плакал, как не плакал с детства, а мо-жет, и никогда.
Адель прижала его голову к груди. Из трубки у уха раз-дался снова голос матери.
–;Открывай нам дверь в подъезде, мы уже тут.
Адель схватила свою одежду и кинула брюки и рубашку Игорю.
Тот на ходу, балансируя на одной ноге, натянул штаны и открыл дверь. И увидел разом постаревшее лицо мамы и худое желчное лицо полицейского.
Капитан сам изложил в буквальном смысле с порога Игорю и Адели, что произошло с его отцом в его же мага-зине – очень сухо, как сводку. И спросил у Игоря, о чём они с отцом говорили незадолго до его гибели.
Игорь потрясённо уставился в морщинистое и злое лицо капитана.
–;Мы говорили о том, что у него не принимали в моём офисе видеозапись, потому что я сам отдал сотрудникам такое распоряжение – не брать её ни из чьих рук, кроме моих, и не принимать по электронной почте. И сам же забыл о своём приказе и отправил отца отвезти запись Нью-Шекспира. По-этому он позвонил мне и передал трубку компьютерщикам.
–;А что за секретность такая, вы что, государственную тайну раскрываете в своём мессенджере? Я что-то помню, по телевизору было связанное с этим Нью-Шекспиром, кипиш какой-то, с нашей системой связанный.
–;Было дело. Какой-то самозванец уверял, что он и есть Нью-Шекспир. Сделал подделку, прислал в мой офис, пока я ездил в Лиссабон оформлять развод с женой, чтобы скорее жениться на Насте – слепой девушке, на которой женился по-том мой отец.
Капитан насторожился.
–;То есть отец увёл у вас невесту?!
–;Не совсем так. – Игорь покраснел. – Жена отказалась разводиться. И отец решил жениться на слепой бедняжке из жалости, раз я её с места сорвал.
Капитан хмыкнул.
–;Все про эту слепую говорят – хотел бы я на неё по-смотреть.
Теперь уже Игорь посмотрел на него с подозрением:
–;А что вам мешает?
–;Её не было в магазине и дома.
–;Она пошла мать навестить, – вставила своё слово Дарья Даниловна. – Она позвонила мне, как раз когда я пришла в магазин… – От воспоминаний женщина разрыдалась. Игорь обнял её и стал говорить поверх материной головы.
–;Я вспомнил, отец просил меня найти адрес матери Насти через моих компьютерщиков. Я ему скинул его на со-товый. Может, этот отчим Насти его убил? Он ведь падчерицу изнасиловал, и мать выгнала её из дома, а мужика оставила. Он к тому же и судимый.
Капитан задумался.
–;Вероятно, отец ваш поехал поговорить с матерью, а нарвался на негодяя.
–;Может, он застал там Настю и приревновал? Может, она уехала к матери из-за того, что она поссорились с мужем. А там отчим снова с нею переспал. Отец взбеленился, при-ревновал. Но как Настя одна попала домой?!
Дарья Даниловна похолодела от мелькнувшей у неё мысли.
–;Или Настю изнасиловал отчим в магазине. Игнат туда зашёл и…
Капитан цинично улыбнулся:
–;Или не изнасиловал, а просто поимел – может, они продолжали встречаться тайно всё это время там. Охранник с продавщицей уходили обдать, а он тут как тут.
Дарья и Игорь энергично замотали головой в знак проте-ста.
Но капитан уже развернулся и быстро выскочил из квар-тиры. Нужно было срочно проверить эту версию. Попросить экспертов найти следы спермы в магазине, взять пробу из влагалища Насти и поговорить со всей троицей, которая сей-час собралась в доме её матери.

Лилия стояла на балконе и выслеживала, когда отпра-вится на море парочка молодожёнов.
Иван потел над компьютером – он составлял план меро-приятий по изучению и разоблачению Максима Домникова как мошенника, который посягал на завладение трендом «Нью-Шекспир». Так он и написал в заголовке. Лилия, когда увидела эти слова, ехидно улыбнулась. Но не стала говорить банальности типа той, что бывших кагэбэшников не бывает. Заметила только, что, судя по договору с Нью-Шекспиром, он никаких денег за свои скетчи не получает.
–;Но это не означает, что и Максим не собирался на этом заработать. Разместит раскрученный бренд в другом месте, по другому договору. Так поступали в своё время липовые рок-группы, выдававшие себя за «На-На» или «Мираж». И денег срубили немало. Я начинал с их разоблачения.
Лилия задумалась.
–;Ты прав, такое возможно. Но группы пели под фоно-грамму. А тут надо быть умным, чтобы сочинять скетчи.
–;Но Макс-то, видимо, не сочинял, а просто издевался над ментами, что те не догадались об его преступлениях. Если принять за основу, что Макс занимался кражами личностей. Тогда ему не проще ли и не безопаснее ли присвоить себе личность выдуманную. Особенно если найти, куда его про-дать. Не зря же он попёрся на телевидение светиться лицом. Не понимаю только, почему молчит настоящий Нью-Шекспир. Он что, не чует опасность?
На эту тему Иван говорить права не имел – обещал Иго-рю молчать. Поэтому и послал жену на балкон – выслеживать Максима и Наталью. Как только те пойдут на пляж, супруги пойдут вслед, и Лилии нужно будет пойти в море вместе с Натальей, пока Иван займёт разговором её мужа, и выяснить – в курсе ли девушка, за кого на самом деле замуж вышла? Так что, увидев Наталью, Лилия сперва быстро пошла, а потом и побежала вслед за ней.
Девушка шла вальяжно, лениво любуясь красивым пар-ком, спускающимся к морю. Лилия запыхалась.
–;Наташа, подожди! – крикнула она на последних метрах.
Наталья остановилась и увидела раскрасневшуюся Ли-лию в лиловом пляжном одеянии типа кимоно. Сама-то она просто завернулась поверх купальника в пёстрое парео.
–;Давай в парке посидим, одни. Где твой Макс?
–;Не знаю, проснулась – его нет. Думаю, помчался перед завтраком искупаться. Решила сходить за ним.
–;А вдруг он… сбежал. Ты о нём всего не знаешь, а он… Пойдём, сядем.
Наталья оторопела – Лиля-то откуда может знать «всё»?! Его раскрыли?! Теперь Наталья будет кем-то вроде соучаст-ницы! С этими мыслями она, как сомнамбула, пошла к краси-вой парковой скамье вслед за Лилией. Они расположились под сплетёнными вверху вьющимися розами.
–;С чего вы взяли, что я не в курсе дел моего мужа? – разыграла Наталья из себя рассерженную влюблённую жен-щину.
–;Иван подозревает его в том, что он крал деньги с кар-точек клиентов их банка, переодеваясь в схожую с их одеж-дой, благо покупал её там же на их деньги.
–;Подозревать можно хоть кого, хоть в чём. Полиция и то дело не открыла. А твоему мужу просто скучно без уголовных дел в нашем тёпленьком болотце.
–;Ну, пока шло становление, пока подгребали под себя более мелкие мессенджеры, ему хватало риска и интриг.
–;Тогда чем он лучше Макса? – парировала Наталья.
–;Так ты всё знала и всё же вышла замуж за мошенника? – лицо Лилии посуровело. И Наталья осознала, что если сейчас она не выкрутится, то не работать ей больше на своём при-быльном и комфортабельном рабочем месте.
–;Знать я и сейчас ничего не знаю. Но подозревать начала. Так что иногда чувствую себя по отношению к нему Мата Хари.
–;Ну, она была двойным агентом.
–;И я стану, если увижу, что он собирается совершать что-то незаконное.
–;Что, например? Продастся в виде Нью-Шекспира ко-му-то другому?
–;Откуда вы знаете… – мгновенно вырвалось у Наташи помимо её воли.
–;«От верблюда» по имени Иван, конечно, – Лиля сделала вид, что не заметила того, что Наталья в курсе планов мужа.
–;Хорошо, сегодня я попытаюсь выведать у Макса его планы и сообщу вам, – Наталья пыталась улыбнуться, но мышцы у неё на лице словно окаменели. И тут Лилия увидела спину бегущего к морю Ивана. Наверное, он закончил с пла-ном и решил её нагнать. Она позвала его, крикнув что есть мочи.
Он так же бегом вернулся. Его красное лицо было потря-сённым и расстроенным. Ещё не дойдя до скамейки, он сказал женщинам:
–;Вчера убили Игната Михайловича.
–;Как убили?! – синхронно вскрикнули обе. Он не был им самым близким человеком, но в нём было столько жажды жизни и удовольствий, витальности по-научному – говорит об этом его сын. Смерть и Игнат казались несовместимыми. Женщины не могли осознать, что такое возможно. Есть люди, которые всю жизнь чахнут, берегутся. О таких что бы ни ска-зали – сразу поверишь. А этот женился на молодой буквально и месяца не прошло…
–;Компьютерщики разослали сообщение. Не указали, как погиб. Тайна следствия, наверное.
–;Где твой муж, Наташа? – тон Ивана был очень суровым. Лицо – решительным.
–;Не… Не знаю, – промямлила она.– Вы думаете, он мог… Но мы вчера были все вместе в ресторане.
–;Да, точно, – Иван словно сдулся, поняв, что у Максима алиби, которое он сам может подтвердить. Хотя убить того, кто знает настоящего Нью-Шекспира, у него есть мотив. А вот возможности не было.
–;И как же теперь Нью-Шекспир будет свои скетчи нам передавать, ведь его никто кроме Домникова-старшего не знал в лицо и по имени.
–;Именно поэтом я считал, что ни у кого, кроме твоего мужа, покушаться на Игната нет смысла. Ведь именно Максим претендовал на роль Нью-Шекспира на телевидении.
Наталья испугалась Ивана. Этот низкорослый толстяк, который в обычной жизни казался Винни Пухом, сейчас вы-глядел, как сгущающаяся грозовая туча.
–;Ну да, да, он признался мне, что был мошенником. Но теперь ради меня решил завязать.
–;Ага, на бантик, – зло оборвал девушку, которая нервно теребила прядь заколотых волос, бывший настоящий полков-ник. – Люди не меняются, учти это, девочка. И беги от него поскорее. Хочешь, по приезде я помогу аннулировать твой брак. Вдруг он вселится в квартиру, а тебя выдавит оттуда, украв документы.
Наташа похолодела от ужаса:
–;Но он так меня… хочет. Или любит.
–;И мышку кот по-своему любит – по-своему, как верно заметил какой-то поэт, – поддержала мужа Лилия.
–;Ладно, аннулируйте по приезде.
–;А пока ему ни слова! – приказал Иван. И Наталья в от-вет только рассеянно кивнула.
А между тем Максим уже приближался к месту, где они сидели на скамейке, возвращаясь с пляжа. И успел подслушать предупреждение об аннулировании брака и увидел, что жена согласилась.
«Ну уж нет, – подумал он про себя. – Её квартира мне нравится даже больше , чем её секс». Он сделал вид, что не замечал собравшихся на скамейке на краю парка, разглядывая клумбу с другой стороны дорожки. Его не окликнули, даже примолкли. И Макс прошёл на завтрак прямо с полотенцем в руках и в мокрых плавках. Внутри всё кипело.
Он любил плести интриги. А теперь он продумывал убийство Наташи здесь, на отдыхе. А от этого адреналин в крови зашкаливал.
На шведском столе длиною метров в двадцать в ресто-ране гостиницы было всяких яств – яблоку некуда упасть. Да и зачем ему падать – оно тоже присутствует в этом безмерном меню.
Взяв тарелку, Максим осмотрел зал и увидел компании братков с символическими татуировками, которые явно тут отъедались после отсидки. Их было четверо. Но двое очень чахлых, истощенных блатных, один седой и матёрый и ещё один молодой и нагловатый, но безо всяких татушек и других характерных для блатных отметин на загорелом теле. Видно, чей-то сын или племянник.
Максим направился к ним. Подсесть было бы проблема-тично. И он просто демонстративно запнулся об стул седо-власого и опрокинул на него бокал с соком. Самый молодой соскочил и попёр на него с кулаками.
–;Выйдите отсюда, – сквозь зубы процедил самый матё-рый из четверки. – Не видишь, он специально меня облил, чтобы был повод выйти и поговорить.
Максим довольно улыбнулся. И парень, оказавшийся на голову выше него, вышел с открытой террасы в парк у ресто-рана вместе с Максом.
–;Мне нужно, чтобы ты утопил мою жену. Я из-за квар-тиры на ней женился. А тесть просёк, что я мошенник, и при-мчался сюда, хочет брак аннулировать, чтоб мне хата не све-тила. Сам не могу – алиби нужно создать. Я заплачу десять штук зелёных тебе. Вот фотка моей девки.
Максим в телефоне открыл портрет Натальи.
–;Красивая, на Синди Кроуфорд похожа.
–;Вот и закадри её, вызови на свидание на пляж, а там утопишь и свалишь. Только сперму внутри не оставляй. Ты же в базе у ментов, наверное.
–;Пока нет. Не попадался.
–;Вот и «гут». А я в это время буду пиво с тестем пить, – сказал Максим мечтательно. – А на тебя вообще никто не по-думает.
–;Скажу отцу. Если соглашусь, оставлю тебе на ресепшен бандану. Скажу, что ты потерял. У тебя какой номер?
–;312. А как я узнаю, что… что дело сделано?
–;От ментов, они же тело обнаружат. Тебя допросят, как мужа. А я тебе на бандане напишу свой счёт в банке. А о тебе мы всё узнаем сами, чтобы у тебя хватило ума счёт заметить.
–;Дай пять, – сказал Макс. Но парень только хмыкнул и пошёл обратно в ресторан. Макс уселся за свой столик и ещё не успел отпить из стакана возобновлённого в нём сока, как к нему подошла Наталья.
–;Что-то ты сегодня меня утром не разбудил. Разлюбил уже?
–;Конечно, – шутливым тоном сказал Максим правду.
–;Ты представляешь, отца нашего владельца убили. Те-перь у нас в мессенджере не будет больше Нью-Шекспира. Ведь запись передавали через него.
–;Тем более логично, что этот «Шекс» появится где-то в другом месте. И это буду я.
Вслед за Натальей в ресторан вошли и Лилия с Иваном. Но к столику молодых подходить не стали – сели в другом конце зала. Им было что обсудить. Да и побыть вдвоём им хо-телось тоже.
–;Как хорошо, что ты у меня есть, – сказал Иван скром-но. – Это такое хорошее чувство, что ты не один. Пойдём набирать еду вместе или мне тебе принести сюда?
–;Конечно, вместе. Я так ждала тебя, столько лет, – отве-тила Лиля. – Ты уже выразил Игорю соболезнования?
–;И Игорю, и Дарье Даниловне.
–;Но почему ей, а не Насте.
–;Не знаю почему, но эта слепая у меня вызывает ка-кую-то неприязнь. Что меня настораживает в том, что она от-правилась навещать мать и отчима в тот самый момент, когда произошло убийство. Таких совпадений не бывает.

Именно эту фразу как раз в этот момент и говорил Насте на допросе капитан Кравец:
–;Таких совпадений не бывает.
Настя сидела вся красная и потная. Она не спала прошлой ночью ни минуты – анализировала все те события и мучи-тельно пыталась получить оправдание тому, что снова отда-лась отчиму в примерочной.
Конечно, Николай овладел ею с протестами с её стороны, отдалась она не совсем добровольно. Но в процессе… Тут начинала мучить совесть. А ведь с Игнатом ей во всех отно-шениях было лучше. И если бы она кричала и царапалась! Но она надеялась, что Николай успеет уйти до возвращения всех. Не хотела скандала. Ведь из-за этого муж с нею мог и развестись, не поверить ей, что отчима она не звала и с ним никак не связывалась. Хотя себе она не врала – Николая она как мужчину хотела. И поэтому виновата в смерти Игната наравне с Колей.
А капитан продолжал задавать каверзные вопросы.
–;По показаниям Дарьи Домниковой вы рассказывали её сыну, а тот – своему отцу, потерпевшему Игнату Домникову, что отчим вас изнасиловал. А мать выгнала из дома, застав вас в постели с её любимым мужем. Этот так?
–;Да, – Настя была в почти полуобморочном состоянии.
–;А не было ли это для вас способом давить на жалость, сделать так, чтобы на вас женились. Ведь после того, как Домников-младший отказался на вас жениться, вы пытались покончить с собой, и Домников-старший захотел спасти сына, которому могли приписать статью УК «доведение да само-убийства». Это был шантаж с целью выйти замуж, а потом подельник-отчим получит наследство, женившись на богатой вдове? Рассказывайте, какая у вас роль в этом деле? Вы со-участница? Сейчас в другой комнате как раз ваш отчим даёт показания и сообщает, что вы сами организовали убийство своего мужа его руками.
–;Да как он смеет, – Настя закричала, как никогда в жиз-ни – в полный голос. – Он разыскал меня в магазине, потому что в газетах и журналах писали о нашей с Игнатом свадьбе, а там говорилось, что мой муж эксклюзивно в России торгует элитным мужским бельем. Так Николай добрался до меня. Но в первый раз в магазине были люди, и я сказала охранни-ку, чтобы он больше никогда не впускал этого человека сюда, и его самого вывела за дверь и жёстко попросила оставить меня в покое. А сегодня, когда в магазине я оказалась одна, он вошёл и изнасиловал меня в кабинке. Тут пришёл Игнат, ко-гда Николай уже… уже закончил. Он услышал возню и голо-са – мы ссорились. И ворвался в примерочную, где всё проис-ходило. Я услышала короткий шум драки, почувствовала, что Игнат оттаскивает Николая от меня. Я не успела оправить юбку, как Николай ударил Игната и тот с грохотом упал в примерочной. Николай сказал мне, что Игнат отключился, и поволок меня из магазина, угрожая тем, что скажет Игнату, что я отдалась ему сама. А у нас дома он запер меня в ванной, чтобы я не могла подойти к телефону. Пока мать не пришла. Он сказал маме, что хотел меня уговорить с нею помириться, а теперь она должна обеспечить ему алиби, так как я соучаст-ница его преступления и если все раскроется, то не видать мне наследства от мужа. Мама меня уговорила соврать. И я по-звонила Дарье Даниловне и соврала, как мне велели.
Настя так плакала, что даже икала через слово в своём рассказе.
–;Я так любила мужа. Но всё так обернулось! Если б меня подозревали, то мне пришлось бы к ним вернуться домой – к маме и Николаю. А я… я боюсь их и не хочу!
Капитан Кравец провёл немало допросов. Он понимал, что девчонка говорит правду. Ей такой расклад не придумать. И её показания делали раскрытие убийства секундным де-лом – сейчас пойдёт в Николаю Звереву и зачитает показания его падчерицы. Пока он держался версии, что он уговорил Настю съездить к матери помириться, и тем самым обеспечил себе алиби. Его же подтверждала и мать Насти – понятно, за-хотелось зажить богато, когда дочь вступит в наследство.
Капитан вызвал судмедэксперта и велел ему сделать ма-зок из влагалища Анастасии Домниковой и снять телесные повреждения с её тела, чтобы подтвердить её версию об изна-силовании отчимом.
Мазок дал положительный результат, а вот ссадин, синя-ков и даже царапин на теле Насти не обнаружили. Так что в окончательной версии значилось, что сильно она не сопро-тивлялась, а может, отдалась добровольно. И когда муж застал её с любовником, тот без просьбы со стороны Анастасии убил её мужа в драке.
Кстати, и отчим в отместку Насте за то, что она его «сда-ла ментам», сказал, что она сама ему на шею бросилась и обо-льстила. Но ни один из них умысла на убийство Игната Дом-никова не имел – тот застукал парочку случайно.
Мать Насти тоже заявила, узнав про сперму внутри до-чери, что скорее всего девушка отдалась Николаю доброволь-но. Как и в тот раз, когда она застала любовников в постели в своём доме. Ну а то, во сколько парочка вернулась в её квар-тиру, ей было неизвестно, так как сама она вернулась с работы только вечером. И Настя уже сидела в ванной. И, чтобы не сделать девочку соучастницей убийства, она подтвердила алиби Николая. И тут же выгнала его из дома. Но тот не ушёл, сказал, что имеет право жить у неё как законный муж. И что так нужно для алиби.
Дело оказалось простым для следствия. Но трудным для дальнейшей жизни участников.
Имя Насти полоскалось во всех газетах. Её называли слепой проституткой, якобы этим она начала заниматься ещё в салоне у Инги, будучи массажисткой. Стала известна история её попытки самоубийства и подоплеки свадьбы с втрое её старшим Игнатом Домниковым. Игорь был взбешён. Ведь это он привёл в семью эту, казалось бы, милую и обиженную жизнью девочку. А оказался виновником смерти отца. Отца обожаемого, уважаемого!
Аделина была так расстроена – их с Игорем свадьба от-кладывалась, а может, и отменялась. Она как могла пыталась успокоить Игоря в такой жгуче болезненный момент его жизни. Но он захлопнулся в раковине отчуждения от всех. Он её буквально отталкивал. Но она просто сидела и смотрела на него с такой любовью, что от этого его суровость таяла и он разрешал Адели обнять себя, напоить чаем с малиной – будто он простыл.

Единственный, кроме капитана, человек, с кем Игорь поговорил на чистоту, была мать.
К ней пришлось поехать самостоятельно. Она отключила телефон и рыдала всю ночь, как только осталась одна. Она даже кровать не расправляла – такого с нею не было за всю жизнь. Ведь Игнат приучил её к порядку, хоть она и не была раньше благодарна ему за его диктаторство в этой области. Утром, очнувшись от короткого кошмара, в котором ей каза-лось, что бывший муж с залитым кровью лицом летит кубарем прямо на неё, а она пытается его поймать и остановить дви-жение по инерции, а он кричит на ходу ей: «Скажи, что убил меня Николай. Завещание в верхнем ящике стола», она резко подскочила на постели и увидела, что испачкала туфлями по-крывало ручной работы – бледно-лиловое, с вышивкой лен-тами. Но не успела она не то что его очистить, но даже умыться от проступившего на глазах гноя, слепляющего части век, как в дверь её квартиры позвонил сын.
Он уснул вчера тоже в слезах, ему удалось заплакать в объятиях Аделины. И он подумал, что это Дарья Даниловна, а не Настя, которая так себя вела, как ему поведал следователь вчера вечером, заслуживает утешения в качестве вдовы. И лишь попив чаю, поехал к ней. Аделина занялась организа-цией похорон. Вскрытие закончат сегодня. А Игорь не мог себя заставить поехать в морг. Он не хотел видеть отца мёрт-вым. Да ещё убитым! Нельзя сказать, что он был из пугливых. Но ему хотелось помнить отца таким, каким видел в послед-ний раз – торжествующим свою мужскую победу над сыном, сильного и довольного. Таким он был, когда Игорь случайно позвонил ему во время секса Игната с Настей.
Мать была вся мятая, включая лицо. Спиртным не пахло. Нет, она раньше склонна не была – только по праздникам по рюмочке. Но Игорь понимал лучше отца, что мать того не разлюбила и ревновала. А значит, и любила…
Они оба молча посмотрели друг на друга, и слёзы потек-ли из глаз обоих снова. Это был какой-то водопад без всхли-пов и стенаний. Мать повисла на шее у Игоря.
–;Хорошо, что хоть не ты на ней женился, над падали этой слепой! А то бы…
Игорь мать обнял и понёс на кухню, прижав к себе. При его росте почти в два метра Дарья Даниловна до пола не до-ставала. Он усадил её на высокий табурет у острова, она при этом закапала розоватый мрамор слезами.
–;Вот оно как, значит, выражение такое есть: «слезами умоешься», вот пусть эта девка ими умоется. Я видела сон. Игнат говорил, куда завещание положил. Ей, небось, всё оставил. Так я бумагу сожгу, пусть тебе часть отдадут!
–;Не надо, мам. Это мелко. Он так хотел, никто не знал, что отчим не насиловал Настю, а она сама с ним переспала по доброй воле и их разлучила с Николаем её мать. Да и не по-нятно, кому надо верить в этой истории, где все или врут или чего-то недоговаривают.
Дарья Даниловна занялась приготовлением чая.
–;Ну, я-то никому не вру! Да и ты.
–;Я врал тебе.
Дарья ошпарила себе руку при словах сына:
–;Ты что, тоже с этой слепой переспал, когда она замужем за отцом уже была, – ужас и холод прозвучали в её словах.
Игорь горячо возразил:
–;Конечно, нет. Просто мы с отцом тебе не говорили, что это я – Нью-Шекспир. Не хотел в глазах компаньонов выгля-деть шутом гороховым.
Дарья Даниловна облегчённо вздохнула и сказала уже саркастично:
–;А от меня скрывали потому, что я всем разболтаю, да, гады… – и тут же стыдливо  прикусила язык. Главного её критика и оппонента уже нет в живых. И больше никогда не будет даже ссор между ними. И она опять заревела, но теперь в голос.
–;Зачем я только его бросила, милого моего, любимого! Пусть бы он спал с другими, а я была бы и дальше завхо-зо-о-ом!
Несмотря на всю трагичность ситуации, Игорь не мог не улыбнуться этому слову. Хоть именно сейчас мать его и по-ходила на неухоженную кладовщицу.
Сын молча набрал воды в стакан и дал выпить Дарье. Та едва не захлебнулась, гася рыдания.
–;Мам, соберись. У нас сегодня много скорбных дел. И надо выработать совместную политику на тему говорить ли всем об измене Насти или замолчать вопрос? Зачем нам скан-дал, а ей повод?..
Дарья Даниловна словно бы лбом уткнулась в его слова.
–;Ты думаешь, она опять может попытаться покончить с собой?! – Дарья Даниловна подумала секунду. – И пусть. Мне жаль, что мы её тогда спасли.




ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ

За завтраком Наталья рассказала Максу то, что человек, передававший скетчи Нью-Шекспира на канал, погиб. Убит.
Максим ничего не стал говорить жене о том, что неволь-но подслушал её разговор с супругами Бенц. Но в голове у него закрутились мысли: а не предложить ли владельцу мес-сенджера себя в качестве ширмы для прикрытия того, кто не желает раскрывать своё инкогнито? Но он может это сделать только через Наталью, а он её… заказал.
Уголовников и несудимого сына одного из них в ресто-ране уже не было – доели. Но ничего, он разыщет парня поз-же – не днём же он Наталью грохнет. Заказ он не отменит, но отсрочит до пары месяцев. Пусть приедет в Москву и там как-то по-другому Наталью убьёт. Не обязательно же её топить срочно…
Конечно, он сильно разозлился, когда узнал про её пре-дательство. Да ещё такое мгновенное – чуть припугнули – она и поплыла. А ведь им было вместе так хорошо, как ни с кем.
Его начала мучить ностальгия по близости с нею аван-сом.
–;Давай займёмся любовью, Натка, – спросил он её, при-обняв. Наталья, такая настороженная с того момента, как «сдала» мужа со всеми потрохами начальнику службы без-опасности мессенджера, немного расслабилась – значит, Макс всё-таки не слышал их разговор с Лилией и Иваном, раз не устраивает сцен и не объявляет о разрыве, а хочет остаться с нею наедине. Что ж, она сообщит ему о разрыве отношений в аэропорту по прибытии в Москву. А сейчас секс логичен и очень-очень приятен. Она пожалела о том, что всё выложила так легко посторонним людям. Уж явно она не создана при-родой, чтобы быть женой декабриста. Что уж говорить о мо-шеннике!
 Макс поцеловал её в шею сзади и запустил руки в ча-шечки купальника и сжал соски. Перед глазами всё поплыло. И они оказались в постели быстрее, чем разделись. Макс це-ловал её всюду, по мере продвижения губ освобождая от одежды. И они потом ласкали и любили друг друга медленно, сладко, будто прощались. Что, собственно, так и было с обеих сторон. Хотя у них в запасе было ещё три дня на отдыхе. Про-сто именно сегодня они поняли, что это утро – начало конца их отношений.
Потом Макс заснул, а Наталья выбралась из-под его руки и решила сходить искупаться на море, благо Иван с Лилией после завтрака направились на пляж. Она брела по аллее сквозь бархатный зной конца сентября. Ей было так хорошо. Только немного жаль расставаться с мужем – она ведь так хо-тела его в компанию для посещения ночных клубов, киноте-атров, ресторанов. Кто-то, кто всегда рядом, когда это надо. Аксессуар, да ещё красивый, не помешает, особенно если устроить его на работу в их офис кем-нибудь.
Она заняла шезлонг не очень близко к паре своих знако-мых, а к ним просто подошла прежде, чем окунуться в море.
Иван увидел свежие засосы у неё на шее и груди.
–;Вижу, у вас всё прекрасно с мужем, – сказал он, испы-тующе глядя на девушку. Та покраснела.
–;Решила бросить его в аэропорту по прилёте, не хочу, чтобы он о чём-то догадался сейчас.
–;И он не догадался? – продолжал «пытать» её бывший полковник.
–;Нет, спит после секса, как младенец. – Наталье не нра-вился этот разговор. Получается, что Иван давит на неё, чтобы она бросила мужа скорее. Поэтому она показала паре свой шезлонг через три ряда от них и попросила присмотреть за вещами – она взяла с собой на пляж смартфон и планшет, куда скачивала книги. Правда, на экране тексты плохо видно. Но пока муж спит, общаться будет не с кем. И отправилась к воде. Она, конечно же, сразу обратила внимание на высокого накаченного парня, который, заприметив её взглядом, пошел следом.
«Жаль, что слишком молодой, – подумала она. – В мужья не годится, так что знакомиться не стоит».
Она пошла к пирсу, который выдавался далеко в море. И оттуда слезла по лесенке сразу на глубину. Людей в море было довольно много. Она решила доплыть до буйков, потому что вблизи от пирса было много народу. Краем глаза видела, что парень, который её заприметил, шумно спрыгнул с пирса и нырнул под воду. А вынырнул прямо у неё под носом.
«Сейчас знакомиться начнёт», – подумала Наталья. Но, увидев её лицо, смазливый качок глубоко вдохнул и снова нырнул. И тут же дёрнул Наталью за ноги, утянул на глубину и зажал ей рот и нос. А она уже нахлебалась воды. Он нырнул ещё глубже, перестал её душить и дал ей захлебнуться, держа за ноги. Когда девушка перестала ругаться, он всплыл над во-дой и спокойно брасом направился по волнам обратно к пир-су.
 Вышел на него, улёгся на пляже и стал загорать, ожидая, когда тело обнаружат. Произошло это не скоро. Где-то через полчаса в море закричала какая-то девушка. Она кричала «по-могите» и тянула за руку всплывший труп Натальи. Иван с Лилией первыми увидели лицо утопленницы. И Иван запри-метил синяки у неё на лице.
–;Оставайся тут, я побегу и сцапаю Макса. Это он её убил – кому это ещё могло быть надо.
На ресепшен Иван потребовал у портье открыть номер молодожёнов. До этого пришлось сбегать в свой номер за удостоверением начальника охраны.
Но когда он на цыпочках вошёл в номер Макса и Ната-льи, ожидая увидеть, как негодяй готовится к побегу, Макс всё так же спал – крепко и сладко. Иван растолкал его с трудом:
–;Твою жену утопили!
–;Как! Кто?! – растерянно и испуганно закричал Максим.
«Получается, что у парня алиби, – подумал Иван.– Тогда кто и главное за что убил Наталью?! Может, чтобы украсть её гаджеты?»
Иван снова помчался на пляж.
Но планшет и смартфон оказались на месте – на том же лежаке, что указала им Наталья. Жаль, что она не попросила присматривать за ней в море! Значит, никакого нападения она не ожидала.
Сзади к мужу подошла Лиля. Она нахлобучила ему на голову свою шляпу с широкими полями, и он превратился в персонаж фильма «Здравствуйте, я ваша тетя». Но сам он это-го не осознавал – слишком серьёзные проблемы возникли у компании, в которой он был шефом охраны. Так что нечто на голове он воспринял как возможность не получить солнечный удар.
 Честно говоря, Иван растерялся – кто тогда мог желать ей смерти. Одно точно, два человека погибли один за другим. Что могло объединять отца владельца и сотрудницу, зани-мавшуюся пиаром. То, что они оба знали один про настоящего Нью-Шекспира, а вторая – про Лже-Шекспира. Ведь именно ей он прислал свой скетч про кражу личностей! Но у её мужа на момент обоих убийств алиби! Значит, это не он Лже-Шекспир? Голова у Ивана Генриховича дико разболе-лась – зря он бегом помчался по жаре на пляж выяснять про компьютеры.
 Максим, который всё ещё лохматый со сна и со следами подушки на лице прибежал вслед за ним. И увидел на пляже единственное тело – оно было распростёрто так же, как и то-гда после их секса на пляже.
Ему стало так горько, что он зарыдал и упал на колени, а потом некрасиво пополз к трупу жены на четвереньках. Он искренне завывал и кричал проклятья убийце. Он ведь пе-редумал! Как же так…
К нему подошёл Иван, и, когда сквозь слёзы Макс по-смотрел на него снизу вверх, то увидел какой-то голубой оре-ол вокруг лица. И у него мелькнула мысль, что это Бог при-шёл его наказать. Но когда от ужаса его рыдания прекратились и он увидел шляпу, то подумал, что вообще, может быть, про-изошёл несчастный случай с Натальей. Ведь он даже не спро-сил на ресепшен, не оставляли ли чего-то для него там. Но сразу уйти в корпус он не мог.
–;Ты знаешь телефоны её родителей? Надо же им сооб-щить, – сказал Иван Генрихович Максу.
–;Давайте наберём в её телефоне. Наверняка кто-то запи-сан как «мама» или «папа».
Иван вынул из пляжной сумки Натальи, которую при-хватил с собой с её лежака, айфон. И набрал номер отца.
–;Наталочка, золотко, – в телефоне послышался бодрый баритон человека, который рад услышать дочь.
–;Простите, я не знаю вашего имени, – начал ответную речь Иван Генрихович. – Я – начальник охраны офиса мес-сенджера, где работает… работала ваша дочь, Иван Бенц.
–;Вы что, её уволили? Почему работала-то?
–;Ваша дочь убита в Анталии во время медового месяца. Её утопили.
–;Извините, но такие розыгрыши жестоки, отдайте теле-фон Наташе, – возмутился отец, решивший, что у дочери про-сто украли телефон и теперь плетут что-то про медовый ме-сяц. – Моя дочь, к вашему сведению, не замужем.
Иван Генрихович поторопился заверить отца, который, видно, не был Натальей проинформирован о её скоропостиж-ном замужестве.
–;Это не розыгрыш. Ваша дочь утонула. Я бывший пол-ковник КГБ, мы с женой случайно оказались в том же отеле, что и ваши дочь и зять – Максим Домников. Она отправилась на пляж, пока муж спал, и её утопили.
–;Полиция говорит, что это убийство?
–;Они ещё не приехали. Я сам различил следы на лице – ей перекрыли дыхание под водой.
Отец растерянно молчал на том конце.
–;Я… мы с её мамой в Бельгии. Куда нам вылетать – в Анталию или в Москву.
–;Сюда. Нам нет смысла транспортировать её в Москву, ведь вам будет удобнее навещать могилу по месту жительства.
–;Могилу-у-у, – завыл мужчина на том конце провода. На этот вой откликнулась откуда-то жена и начала встрево-женно расспрашивать супруга.
–;Я скину вам эсэмэской адрес отеля и мои координаты, – поспешно прокричал в ухо отцу Иван Генрихович и тут же отключил связь, чтобы не услышать ещё и стенания матери.
Рядом стоял Максим с таким лицом, что его стало жиль. Из его ярко-жёлтых глаз катились слёзы, заливая щёки и большие, неестественно красные губы.
И тут Ивана озарило: у Нью-Шекспира губы были не та-кими пухлыми и алыми, как у Макса. Зато у Лже-Шеспира именно такими. На них же маску не надевали во время записи скетчей. Так что можно идентифицировать мошенника по его губам.
Тут Иван вспомнил, что ещё не позвонил шефу и не рас-сказал ему про Наталью.
–;Да, – мрачно отозвался Игорь мгновенно, – мне сейчас не до твоих донесений, Иван, – упредил он возможный доклад о Максиме.
–;У нас ЧП. Наталью убили. Утопили.
Игорь оторопел. И так же, как Иван, первым делом по-думал, что между двумя убийствами может быть связь. Но Николай не мог убить обоих. Тогда что же – это не он?
–;Ты знаешь про убийство отца? – поинтересовался Игорь. – Не может быть совпадением два убийцы вокруг меня.
Иван согласно кивнул.
–;Дождусь родителей Натальи тут и прилечу в Москву, – сообщил Иван, – не строй предположений по телефону.
Родители погибшей девушки прибыли всего через четыре часа. Иван и Максим встретили их в холле. Макс специально, чтобы ему отдали бандану, обратился к портье с вопросом, не оставлял ли кто-нибудь для него сообщения. И ему отдали ку-сок пёстрой ткани, на уголке которой был нацарапан телефон. Итак, он всё же убийца… Максим обрадовался, что из-за прибытия полиции на пляж до того, как он в этом оконча-тельно уверился, он мог только горевать и надеяться, что его вины в смерти Натальи нет. А тут правда его придавила. Он пошёл и сел в кресло с таким убитым видом, что подо-шедший позже в холл Иван окончательно перестал его подо-зревать. По удручённому виду его узнали родители Натальи. Её отец – Константин Львович Бояринов тоже имел почти жёлтые глаза. Да и чертами лица немного напоминал Макси-ма. Это ещё раз в глазах Ивана Генриховича подтвердило по-стулат, что женщины ищут мужей, похожих на отца, в тех случаях особенно, когда отцы их – люди успешные. А Константин Львович, судя по всему, ворочал большими деньгами. А мать Наташи – Вера Викторовна – маленькая, хрупкая, но чертами напоминающая Наталью, была вся изму-ченная слезами и одетая кое-как. Видно было, что глаза ей во время сборов в эту скорбную дорогу заливали слезы.
Максим подошёл к ней и обнял.
–;Я муж Наташи. Мы приехали в медовый месяц – и вот такое случилось.
Отец Наташи похлопал его по плечу. Дескать, держись парень.
Иван Генрихович протянул отцу удостоверение началь-ника охраны. Тот кивнул:
–;Спрашивайте.
–;Есть что-то в прошлом вашей дочери, что могло бы привести к убийству.
–;Как видите, она даже о свадьбе не сообщила, – пожал плечами Константин Львович.
–;Хорошо, тогда, с вашего позволения, мы в Москве по-роемся в бумагах вашей дочери. Полиция попытается всё списать на несчастный случай. И так после того, как турки сбили самолёт наших ВВС, туристы сюда долго не ездили. Так что расследовать убийство русской туристки они точно не станут. Они пляж и тот не осмотрели как следует – боялись что-нибудь найти из улик.
–;Хорошо. Но потом вы передадите данные в полицию? – спросил обеспокоенный отец Наташи.
–;Конечно. И в Интерпол, если понадобится, – заверил его Иван Генрихович. – Так куда вы решили транспортиро-вать… труп.
–;В Бельгию.
Лицо матери скривилось от боли при слове «труп». И Максим снова её обнял и стал укачивать, успокаивая.
Потом все занялись заполнением бумаг, обзвоном ин-станций, договором с авиакомпанией. Но к ночи все освобо-дились.
Родители Наташи уснули, приняв снотворное, на кровати молодожёнов, а Максим в том же люксе улёгся на диван. И его сковала боль воспоминаний. Наверное, он успел полюбить Наташу, хоть сам себе врал, что женится на ней только по расчёту. Её тело переубедило парня в этом. А теперь он ис-кренне тосковал по предательнице. Но всё, что ни делается, – к лучшему. В Бельгию на похороны он полететь не сможет – нет шенгенской визы. Но позже могилку в Европе навестит непременно, как и новую родню. Вдруг им некому завещать свои капиталы?

Анастасия (новоявленная Домникова) была привезена в квартиру её мужа почти насильно Дарьей Даниловной. Игорь за слепою ехать отказался. Отец предупреждал, что завещает ей всё. И хотя оглашение завещания к моменту доставки де-вушки по месту жительства оглашено не было, но с некото-рым скрежетом душевным мать и сын Домниковы решили волю отца выполнить. В конце-то концов, вероятность того, что Настя не сама отдалась отчиму, а тот её изнасиловал, очень велика, ведь произошло всё в магазине, а не дома у Насти. Да и видно было, что Игнат искренне нравился молодой жене, та никогда и ни от кого не получала столько заботы и внимания.
–;Да и скандал нам ни к чему, – авторитетно заявила Да-рья сыну. – Будем соблюдать презумпцию невиновности.
Игорь только тяжело вздохнул и утвердительно кивнул головой.
–;Мне тоже будет легче с ней общаться, если я смогу убедить себя, что девушка – жертва, а не коварная гадина, вступившая в сговор со своим отчимом, чтобы, как пишут в протоколах, «завладеть имуществом потерпевшего». Ужасно, что такой протокол составлен об отце! – На глазах опять вы-ступили слёзы.
И Дарья Даниловна поехала в «логово врага». Заодно и с матерью Насти переговорит и узнает больше о жизни той, ко-торая стала роднёй.
Но матери дома не оказалось. Даже её портретов – не было у женщины денег на фотографии даже ребёнка, не то что свои. Обе её работы оплачивались очень скупо, так что еда и коммунальные услуги поглощали все ресурсы, не до лирики было ни женщине, не девушке. Текстиль в квартире, которую обставляла бабушка Насти, весь истлел и выцвел от времени, дыры штопались. Так что тут явно было не до аудиороманов и пеньюаров с кружевами. Судя по всему, и Николай на быт и копейки не потратил. В маленькой прихожей всё ещё стояли два пакета с пустыми бутылками. Так что кроме секса обе жи-тельницы этого аккуратного, но прямо-таки нищего дома ни-чего не получили. Обстановка разжалобила и смягчила Дарью снова. Она обняла Настю, увидев, что лицо её с красным от слёз носом и распухшими веками такое несчастное и винова-тое, такое детское и такое… слепое. Слепое к жизни вообще, а не только к видимой её части.
–;Девочка, поехали в дом Игната. Это теперь твой дом!
–;Не хочу. Я хочу как-нибудь квартиру подарить вам, ес-ли Игнат её мне завещал. Не хочу, чтобы кто-то стремился че-рез меня получить его жилье!
Дарья обрадовалась такому настрою девушки: значит, она не «заказывала» мужа точно. Впрочем, надо проверить, со-гласится ли она на юридическое оформление дарственной. Когда Дарья Даниловна разъяснила Насте, что можно перепи-сать имущество на неё или Игоря и продолжать там жить без угрозы того, что следующий муж попытается избавиться от Насти ради имущества – им-то с Игорем квартира ни к чему, а для Насти – гарантия (всем, кто будет к ней подкатываться, можно просто сообщить, что квартира теперь не её, что у неё пожизненная рента), Настя явно обрадовалась и испытала об-легчение. И предложила сейчас же поехать к нотариусу. Но Дарья её порыв пресекла:
–;Тебе сперва надо будет вступить в наследство. Завтра – перед поминками на три дня его только огласят. А владелицей ты станешь через полгода. А пока вы сможете пожить там с твоей мамой.
Настя зарделась:
–;Не получится. Мама снова на меня злится из-за Нико-лая. Она уверена, что из-за меня лишилась мужа. Так и побыла замужем всего три месяца в своей жизни. Хочет от меня изба-виться и снова выйти замуж, разведясь с Колей.
 Дарья Даниловна поджала губы. Её ужаснуло отноше-ние мамаши к своему ребёнку. Хотя… как бы она сама повела себя в такой ситуации? И тут же перед ней встал вопрос – а кто же будет присматривать за Настей у неё дома теперь? И она мысленно решила на завтрашних поминках постараться отыскать кого-то из сотрудников компании Игната или Игоря, у кого сейчас проблемы с жильём, и навязать ему проживание в прекрасной квартире над магазином мужа. То есть теперь магазином Насти. Про него-то она и не подумала!
–;Ладно. Одевайся теплее – на улице ледяной дождь, – сказала она Насте с такой искренней заботой, что та заплакала от благодарности и облегчения.
 А себе под нос Дарья буркнула: «Война план покажет».

В день похорон Игната солнце выглянуло снова. Оно сияло, переливаясь в зыбких бриллиантах капель на пожухлой траве и на памятниках на кладбище – самом обычном. Ника-кого соседства с великими людьми. Игорь счёл такие попытки слишком мелкими для самолюбия такого непредвзятого чело-века, каким был отец. В ритуальном зале, где стоял душный, пропахший ладаном полумрак, народу набилось много – бывшие и нынешние соседи, сослуживцы отца и биз-нес-контакты, пришла и руководящая верхушка из офиса мес-сенджера. Игорь отметил у порога появление троицы, состоя-щей из Ивана и Лилии Бенц и Максима Домникова.
«Подружились?! – мелькнула недоверчивая мысль. – Да нет, наверное, Иван решил держать парня в поле зрения, что-бы проверить подозрение на счёт того, не убийца ли Макс». Он этой версией шефом по телефону поделился. Впрочем, они её не обсуждали, потому что Игорь был слишком погружён в историю с отцом, чтобы воспринять с должным уровнем горя ещё и смерть девушки, которой он нравился когда-то, своей сотрудницы – но не более того. К Максиму никто не подошёл, чтобы выразить соболезнование. И его это задело: ведь явно коллеги Натальи уже знали о том, что они поженились. Ну, пусть не все сотрудники, их около трёхсот в мессенджере. Но уж третий-то этаж, где располагались кабинеты руковод-ства и главные специалисты, уж явно гудел в своё время от этой новости. Уж Лилия с Иваном должны были довести до сведения руководства такую сенсационную информацию. И уж тем более им сообщили о гибели Наташи.
Максим так и говорил себе мысленно об этой смерти, как о гибели. А не как об убийстве да ещё и им заказанном. Сам-то он хотел всё отменить – просто не успел. Ну да, он расплатился с парнем, имени которого даже не знал, десятью обещанными тысячами долларов. Он снимал наличные перед поездкой к морю и превратил их в валюту, чтобы побаловать жену, показать свою щедрость. Но использовал из двенадцати тысяч только две к моменту расплаты – купил Наталье ещё в дьюти-фри роскошную сумку, платье вечернее на свой вкус. Хотел сводить её куда-нибудь в фешенебельное место. Но… не успел. И чёрт его дернул… Тогда он завернул деньги в бандану, связав её узлом, и положил в пакет с купленными по размеру парня шлёпанцами и оставил также на ресепшен для жильцов того номера в отеле, номер которой назвал убийца, когда он ему позвонил. Больше его с тех пор сын уголовника, как и его отец, не беспокоили: Макс боялся шантажа, поэтому быстро сменил симку. Да и прежняя была зарегистрирована не на него: он купил в своё время телефон с уже имеющимся но-мером. Это был бонус.
Дарья Даниловна на похоронах была спокойна и рас-слаблена. Всё уже случилось, смерть была мгновенной. Не мучился. Кто его знает, какие жуткие болезни могли бы подстерегать Игната на старости, а так он погиб, защищая любимую женщину.
Настя плакала больше всех. Она была в несуразном в этой ситуации голубом шерстяном платье – она его надела, просто нащупав длинные рукава на нём. Платье, как и всё в шкафу, было куплено её мужем. И она ещё не успела рас-спросить его о цвете каждого предмета одежды. А спросить было не у кого. Эту ночь Настя провела одна в холодном от дождя доме. Она не плакала ночью. Просто лежала и вспоми-нала, как ей было хорошо раньше в этой комнате. Потом по-шла в спальню мужа, уткнулась в его подушку, с которой не сняли ещё то постельное белье, на котором он спал, и заснула, вдыхая ставшим ей родным его запах с наволочки. Утром она выпила кофе, нащупала в холодильнике яблоко и заставила себя его съесть. Старательно умылась и причесалась, как смогла. Сегодня все будут смотреть на неё с осуждением. С тем, которое она испытывала сама к себе.
На похоронах она всё же не удержалась. Как только при прощании обвела лицо покойника руками, как недавно делала это при знакомстве, у неё вырвался из груди горький крик сожаления и горя, она вцепилась себе в волосы и стала пы-таться их рвать. Игорь сперва хотел подойти к ней и остано-вить, но Дарья Даниловна её остановила, с трудом отцепив руки девушки от волос.
–;Ты ни в чём не виновата, Настенька. Не кори себя! – нежно сказала она и повторила для присутствующих: – Чего замерли – у женщины горе. Убили любимого.
 И все собравшиеся словно отмерли, и церемония отпе-вания и прощания прошла как у всех и всегда.
Игорь смотрел на восковое лицо и думал, что эта безды-ханная кукла не имеет никакого сходства с его отцом. Он никогда не носил волосы зачесанными над, не обнажал лоб. Нос стал будто другим и уши прозрачно-желтоватыми. И до того, как Настя начала стенать, он держался отстранённо. Но потом её горе вдруг всколыхнуло в нём его горе, и он раз-ревелся, прижав к себе последовавшую его примеру мать. И так началась цепная реакция рыданий. Особенно у женщин. Видимо, какие-то из них были любовницами Игната. И у каждой в этот момент было горе вдовы. Нельзя не плакать по человеку, с которым пусть и давно была близость. Ведь из мира ушло любимое тело, а не только дух.
Но на кладбище на всех снизошёл покой. Это сияние солнца не могло не пробудить желания жить дальше и пом-нить, что конец может наступить внезапно, в любой момент. И не всегда по воле Божьей. По воле убийцы – тоже.

На поминках было очень тихо. Произнесли традицион-ный тост про «землю пухом» и мрачно принялись за еду. Об-становка в красивом ресторане с такой затейливой мебелью в солнечный день была какой-то арктической. Все мрачно по-глядывали на Максима. И он в полной тишине встал и произ-нёс:
–;Все вы, наверное, знаете, что погиб не только Игнат Домников, но и Наталья, которая по иронии судьбы тоже не-давно стала Домниковой. Не в этом ли причина её гибели? Может, кто-то посчитал её членом другой семьи, а не моей. Я официально заявляю, что не прихожусь сыном покойного или братом владельца ни в какой степени. Мы только одно-фамильцы. Предлагаю помянуть тем не менее Наталью потому только, что она была вашей коллегой. А мне женой.
Голос его дрогнул. Но на этот раз Максим не мог не по-нимать, что этим тостом он хотел увести следствие по ложно-му пути, запутать следы. Ведь кто-нибудь непременно клюнет.
После того как он сел на место, все выпили молча, и Игорь понял, что допустил непростительную оплошность, проявил отсутствие такта – надо же было и правда Наталью помянуть, когда все собрались за столом.
Он поднялся с места с полной рюмкой.
–;Я прошу прощения у моей бывшей сотрудницы. Ната-ша, прости меня, девочка, что моё сыновье горе сделало меня слепым и глухим на время шока от гибели отца и я не сообра-зил, что тебя тоже необходимо помянуть. Конечно, родители устроят в Бельгии поминки по покойной нашей коллеге, но нам тут тоже необходимо это сделать. Будем поминать двух Домниковых вместо одного. Царство им небесное. И он зал-пом выпил рюмку. Он почти не пил в обычной жизни, тем более водку. Красное вино не выражало ту горечь, которую он испытывал сейчас. Аделина, когда он сел, тайком от всех по-ложила руку ему на колено под столом и погладила его.
–;Спасибо тебе, Игорь, за то, что помянул мою лучшую подругу тоже, – по тону было понятно, что она ждала от него этих слов с самого начала поминок. Как и все остальные. А то они не знали, как реагировать на брак Наташи. Может быть, думали, что начальство его осудило. Своим обхождением этой темы стороной как бы зачислило Наташу в предатели компа-нии. А теперь он всё объяснил. И лица сотрудников оттаяли и потекли слезами.
Иван Бенц подошёл сзади к Игорю и прошептал на ухо:
–;Давайте выйдем в холл. Пришёл частный детектив, ко-торого я вызвал, чтобы мы его отправили в Турцию расследо-вать убийство Натальи. Надо это сделать сегодня, ведь и так прошло два дня, могут разъехаться по домам из отеля свиде-тели.
Игорь вышел вслед за Иваном. Максим, до которого до-нёсся шёпот Ивана Генриховича, с ужасом смотрел в спину начальника охраны. Значит, ничего ещё не позади!
Но тут к нему самому подошла также сзади Дарья Дани-ловна и попросила отойти в сторонку.
–;Макс, я должна тебе сообщить, что родители Натальи позвонили Ивану Генриховичу и выслали ему доверенность на продажу квартиры дочери, чтобы она… не досталась тебе. В связи с этим тебе нужно выехать оттуда срочно.
Максим внутренне похолодел. Он понял, что если сейчас он попытается бороться за квартиру, то сразу станет подозре-ваемым в убийстве. Поэтому он кивнул Дарье Даниловне:
–;Я сегодня же отвезу свои вещи к отцу. От той кварти-ры, которую я снимал до знакомства с Натальей, я освободил-ся перед отъездом. Да и снимать новую не придётся – меня уволили за прогулы из банка. Я передал заявление на отпуск и отдал другу, а тот начальству забыл отнести. Вот так.
Первая мысль Дарьи была о том, что парень явно на квартиру покойной супруги зарился. А вторая – как его найти, если подтвердится причастность Максима к убийству его же-ны. Ну и только после этого она вспомнила, что собиралась подыскать того, кто будет присматривать за Настей у неё в квартире. И предложила ему зарплату… Дарья затруднялась, как назвать, обозначить должность помощника в таком нетра-диционном деле, как присмотр за слепой взрослой девушкой.
Дарья Даниловна подумала, что они оба из-за траура по своим супругам оказались свободны как-то очень вовремя. Не провёл ли Максим всех своим алиби – ведь спал он один у себя в комнате в момент убийства жены. Может, он разработал этакую почти шахматную комбинацию по выходу в короли при слепой «даме» Насте, убив собственную супругу в медо-вый месяц, как только узнал, что Домников-старший скончал-ся?
 Но тут же осеклась – убийство Игната нашло множество доказательств вины Николая, отчима Насти. Нельзя же только из-за того, что он женился на красивой девушке скоропости-жно, считать его виновником её смерти?
Как потом сильно жалела Дарья, что не прислушалась к голосу интуиции! Сочла за паранойю свою подозрительность в отношении этого типа!

Частный детектив Сева Морозов показался Игорю слиш-ком молодым для своего рода деятельности – год в полиции – и уже открыл своё дело. Его смеющиеся глаза и несерьёзная курточка с наклейками и драконами не вызывала доверия к нему как к профи. Но Иван Бенц сказал, что как раз и искал этакого плейбоя, ведь его нужно для расследования дела от-править в отель на море, чтобы он успел расспросить персонал (в основном женский) и подкатить к молодым людям как «свой парень», как такой же отдыхающий, которому после того, как он узнал об убийстве красотки в отеле, захотелось поиграть в частного детектива.
–;Только не вздумайте и правда только поиграть в сыщи-ка, – ни с того ни с сего наехал Игорь на парня.
–;Не беспокойтесь. Я с детства варюсь в этой каше. Мой папа – мент. Это он открыл мне агентство, помогает иногда, если что-то нужно пробить по-родственному. Он теперь в из-рядном чине, его Иван Генрихович знает.
Иван кивнул. Но уточнять должность не стал.
–;Ладно, по рукам. Вот аванс.
Игорь протянул вновь открытую карту детективу и бу-мажку с кодом к ней.
–;Если понадобится больше денег – я не поскуплюсь, пе-реведу ещё, – заверил Игорь. – Подозреваем мужа. Но не мо-жем узнать, когда он ухитрился сделать заказ. У Ивана Генри-ховича есть номер телефона Максима. Пробейте распечатку звонков. Найдите номер его турецкой симки – эти номера обычно раздают гиды в автобусе, пока везут группу из аэро-порта.
–;Не надо слов, не надо паники – у вас сегодня последний день на «Титанике», – пропел Сева Морозов строчку из хита Лолиты.

Когда Иван Бенц с Игорем вернулись в зал, мать пере-хватила сына у двери.
–;Я предложила Максиму пожить у Насти в доме, помо-гать ей. Ты не против?
Игорь тяжело вздохнул: мама в своём репертуаре. Как теперь сказать Максу, что Игорь ему отказал в том, что пред-ложила Дарья Даниловна. Это его насторожит, и парень начнёт следы заметать, поняв, что ему не доверяют.
Его молчание Дарья поняла по-своему:
–;Да ты не бойся, ему не удастся, женившись на Насте, присвоить квартиру отца. Она обещает переписать её на меня по дарственной, как раз чтобы отшить охотников за приданым вдовы.
–;Я ни о чём таком не думал. Макс ведь тоже вдовец. Но он – работает, а за Настей нужен постоянный присмотр.
–;Его уволили за прогулы в банке. И я пообещала ему платить за его уход за слепой. А если в результате через год он на ней женится – это тоже неплохо. Девка с возу…
–;Ах, так… Тогда возражений нет.
Ещё бы он стал возражать – ведь Настя теперь, когда он развёлся с Изой, могла бы начать снова подступаться к нему. А у него уже есть Адель. Как странно, что десять лет он её трахал, а теперь полюбил, да так, что только ей готов дове-риться насчёт Нью-Шекспира и попросить снимать его вместо отца. Ну, может, хоть раз. Он решил поговорить о… смерти, о том, что нового в борьбе с бессмертием и как это всё иллю-зорно. Тема такая, что сарказм уместнее иронии. Если кто спросит, как знакомый отца вышел на него, так Игорь выду-мал историю, что, узнав о смерти Игната, он обратился к Да-рье Даниловне и ей стал приносить записанные скетчи. Если сказать, что дискеты автор стал отдавать Игорю в руки, тогда все сотрудники начнут пытать Аделину на предмет – кто этот Мистер Инкогнито. И обижаться, если она откажется гово-рить.

С момента, как Дарья Даниловна предложила ему «должность» ухаживающего за слепой вдовой (что уже звучит двусмысленно), Максим воспрял духом. И напрочь перестал сожалеть о том, что Наталью убили. Открылись такие пер-спективы, о которых он и мечтать не смел! Вот это удача! Ему даже захотелось выйти на улицу и пройтись или пробежаться от возникшего возбуждения – в том числе и сексуального. Он внимательно посмотрел на юную вдовушку, вот уж и впрямь соломенную, хотя бы по цвету волос. Общий облик – картина васильки глаз в поле спелой ржи волос. Девка хоро-ша. И уж точно ничем Наталью не напомнит в постели. Но уходить с мероприятия было рано – Дарья Даниловна намекнула, что неплохо бы проводить вдову и остаться с ней в эту ночь после похорон – в разных комнатах, разумеется.
–;Конечно, в разных, – Максим постарался в голосе изоб-разить возмущение насчёт подозрений в его адрес, что он мо-жет забраться в постель к Насте сегодня. – Я ведь теперь долго не смогу смотреть на других женщин ну… как на объект. У нас с Наташей была страсть и любовь. Такое сочетание гре-мучее, что мы больше минуты не могли друг без друга обхо-диться. – От воспоминаний у него выступили на глазах самые натуральные слёзы. Но после разговора он пошёл в туалет ре-сторана и там подрочил – чтобы сбросить возникшее сексу-альное напряжение.
Макс представлял, как обольщает слепую, а она сопро-тивляется. Но ему удается прижать собою её худенькое ма-ленькое тельце, задрать голубое платье и лишить её девствен-ности как следует! Что мог этот старикан! А вот он, он. Он кончил бурно. А ведь голубое платье не показывало всей прелести настоящей фигуры Насти. Словом, он понял, что всё случится с нею, конечно, не сегодня, но не позже чем через неделю. Больше ему в роли убитого горем парня не продер-жаться рядом с нежной блондинкой.

Игорь с Аделью ушли с поминок первыми. На него накатила какая-то тотальная усталость. Скорбные дела отни-мают даже больше сил, чем нормальные, необходимые для жизни, а не для обслуживания смерти. Они отвлекают от горя, поэтому много организационной работы Игорь взял на себя, ну и Адель подключил. Они пока никому в офисе про то, что живут вместе, не сказали. Но оба на попятный идти не соби-рались. Правда, с оформлением брака придётся теперь повре-менить, приличия того требуют. Но и расставаться друг с другом смысла не имело. Да и срослись они как-то сразу, буд-то горе расплавило каждого из них в области сердца и они, будто пластиковые игрушки, спаялись в месте горения и но-вой любви, и новой ненависти.
Игорь с Аделью улеглись в постель почти сразу, как пришли, – только умылись, не принимая душа. Их ложе всё ещё пахло сексом. Но теперь в поте чувствовалась какая-то особая горечь – весь день на солнце и в такой морально и фи-зически тяжёлой ситуации.
–;Нам нужно было помыться как следует, – будто прочла мысли Игоря Аделина.
–;Завтра, – немеющими от сна губами прошептал Игорь и впал в какое-то тягучее, тяжёлое забытье. Ах да, он же водку пил – только и успел подумать он, отключаясь.
Но Адель, наоборот, села в постели и начала думать о том, что Настя привлекла в семью убийцу. А сама она не мо-жет навлечь на Игоря гнев и агрессию своего прежнего мужа? Вдруг тот тоже убьет её любимого. От ужаса, охватившего её от одной только мысли об этом, она поняла, что не просто любит Игоря, а готова заслонить его от пули, пожертвовав собой.
«Так вот ты какая – любовь, – подумала она. – Это когда ты ради другого готов жить и даже умереть». Она представила себя в гробу с простреленной головой. И всё же утвердилась в мысли, что, если её муж попытается, она ему помешает любой ценой. Даже такой.
За завтраком Игорь рассказал ей о своей, как он выра-зился, «чистой авантюре» с Нью-Шекспиром и попросил её снимать идею с новым скетчем на камеру. Адель была потря-сена.
–;Но зачем такая тайна?! – изумилась она. – Ведь ничего стыдного в этом нет. Ты просто решил не зарывать свой та-лант в землю.
–;Талант, если на то пошло, это древнегреческая монета. То есть это то, за что можно получить много денег. А я больше денег получаю как бизнесмен, чем как шоумен или артист. И вообще не уверен, что не навязываю людям своё видение мира, пользуясь, так сказать, служебным положением. Шут я начинающий.
–;Ты не шут, ты философ. Если честно, ты говоришь не только в духе Шекспира. Но и в стиле Сократа.
–;Сократа заставили совершить самоубийство за его вы-смеивания властей предержащих. А Шекспир не писал свои пьесы – он был своего рода актёром, игравшим роль драма-турга для всех окружающих. А писал эти пьесы некто из род-ни королевы, человек высокопоставленный, которому негоже было быть ни шутом, ни философом.
–;Вот как, не знала.
–;Можешь фильм на эту тему посмотреть.
–;Фильм может изобразить что угодно, как и книга. Ведь это не значит, что события случались. К тому же в фильме «Влюблённый Шекспир» изображено, что «Ромео и Джульет-ту» он пишет в постели с любовницей. Так какому фильму верить?
–;Тому, который видел только Бог, когда Шекспир умер. Мое видео, кстати, будет о смерти.
–;И в каком приложении ты собираешься его разме-стить? – спросила Адель, отпивая сок, который выжала на со-всем раньше не использовавшейся Игорем соковыжималки.
–;Не знаю. В услуги, наверное. Там ведь у нас реклами-руются и услуги ритуальные.
Адель сделал слишком большой глоток и подавилась.
–;Да уж. Надеюсь, ты не собираешься рекламировать смерть?
–;Я собираюсь её поэтизировать и инновировать.
–;Сделать новой? – Адель была заинтригована. – Ну тогда ты гений.
–;А ты выйдешь замуж за гения? Они ведь в основном умирали рано и в нищете.
–;Так твоя инновация состоит в том, что гении теперь умирают с роскоши и богатстве в весьма преклонном возрасте, вставляя челюсть перед скетчем на место?
–;Инновация в том, что гении скоро смогут не умирать вообще. Как и все, у кого есть деньги на бессмертие.
–;Приступим прямо сейчас к записи! – искренне взмоли-лась Аделина.
–;Нет, это будет в обед. И после того, как ты прямо сейчас поклянёшься хранить мою тайну.
–;Клянусь, – очень серьёзно сказала Адель. И Игорь не стал переводить всё в шутку.
В обед Адель уехала раньше Игоря домой – ей надо было опробовать заранее камеру. Она оказалась маленькой и наво-роченной «по самое не могу».
Параллельно она поставила разогревать в духовку, а не микроволновку, купленный по дороге в их ресторане обед на двоих. Ей не нужно было советоваться с Игорем – за десять лет она хорошо изучила его вкусы. Так что как только он во-шёл в дом, она из кухни позвала его к столу. Небольшой мор-ской окунь с соусом тартар и ломтиком лимона уже дожидался на столе, пока его уничтожат окончательно. Сама тема смерти, заданная ситуацией и Игорем, для скетча уже повлияла на Аделинино восприятие еды. Ведь и эта рыбка плавала. И не факт, что по ней, запутавшейся в сетях, не страдает кто-то в глубине морской. Так что себе она купила греческий салат и картофельные оладьи.
Игорь ел быстро, молча. Было видно, что он обдумывает, что сейчас скажет в новой, первой после смерти отца «нешу-точной шутке». После еды он долго чистил зубы, решая для себя, сказать ли о смерти отца или это выдаст его личность для сотрудников офиса. Но всё же решил с личностями умерших не конкретизировать вообще.
«Итак, „быть или не быть“ для тех, кто умер не по своей воле, не стоит. В отличие от тех, кто собирается переплыть речушку Лету. Конечно, все мы там будем. Но стоит ли торо-питься? У всего человечества по вопросу смерти всего три мнения было до сих пор – „там“ меня ждёт рай, там ничего нет, там меня зажарят за грехи. Причём выбор – подвергаться ли тепловой обработке или объедаться яблоками в компании благородных девиц и их рыцарей – он не за нами. И все мы в глубине души надеемся, особенно зная за собой ряд явных грехов, что в связи с тем, что очень много таких человеко-тел, которые натворили больше плохого, чем ты сам, то сковород-ка перегружена и, может, выйдет послабление тем, кто натво-рил всё же меньше. Церковники и муллы не подтверждают словесно наши надежды, поэтому мы трусим, но слегка. И предпочитаем думать, что жизнь одна и она растает без сле-да, как тело в желудках червяков.
Но кто-то рыщет в поисках бессмертия – не первый век. И те, кто услышал первый звоночек, и особенно – второй, ве-рят тем, кто предлагает заморозиться в последний момент и дождаться торжества победы медицины над смертью, собира-ются перегрузить свой мозг в компьютер, чтобы общаться с родными в своей манере с учётом всех воспоминаний и уме-ний, которые были при жизни, и вовсе надеются на то, что учёные окончания молекул наших тел научат не укорачивать-ся и мы станем кощеями бессмертными. А замена распеча-танных на биопринтерах внутренних органов уж точно по-может продлять и продлять жизнь. Их будут печатать на фаб-риках или в мастерских по индивидуальному заказу. И тогда вопрос „быть или не быть“ будет легко решаем с помощью денег. Но многие даже богатые не знают, куда себя девать от скуки. И потом, Бог может быть против неумеренного запол-нения Земли людьми, которые пожрут всех животных и большинство растений и насекомых. И может перестать про-длять „аренду“ души на срок неумеренного существования тел. К 2045 году ученые обещают, что бессмертие будет до-стигнуто по их епархии. Но для других людей бессмертие других обернётся смертями от года из-за перенаселённости планеты. К тому же эти бессмертные, быть может, окажутся живыми зомби. Смерть в физическом смысле – это утилизация отходов, гораздо страшнее стать особями, бродящими по миру без души.
И зачем нам жить тысячу лет. Если уже после полтинни-ка многим так скучно, что нужно напиваться или как-то ещё накачиваться до бесчувственного состояния. И при этом цеп-ляться за жизнь руками без накачанных спортом мышц. Мо-жет, всё же жить так интересно, осмысленно и радостно каж-дый день, чтобы нам хватало имеющегося срока. Любить се-годня, ненавидеть сегодня, сочинять песни прямо с утра, ви-деть красоту деревьев и зданий. Зачинать детей, не отклады-вая, надевать красивую одежду – просто чтобы, сидя дома, любоваться друг другом и собой. Тогда, уходя за горизонт своего времени, мы будем заходить, как солнце, а не провали-ваться в яму с червями, заставляя окружающих облегчённо вздохнуть. Может, душа наша и перемещается в другое тело или возносится на небеса, но зачем рисковать – рай находится в дебрях нас самих, где-то там, где есть тёплая, большая, ясная и нежная любовь к себе и некоторым другим. Я твёрдо наме-рен так и поступить перед смертью. То есть прямо сейчас – потому что, как и века назад, нам неизвестен её день и час. Если не минута».
Аделина, в отличие от отца, при съёмках не пыталась двигать камерой. Она просто переводила её с глаз за маской на красивые губы мужа, потом вообще прижала маленькую ка-меру к своей груди и снимала ею с ракурса сердца. Когда Игорь умолк, она его крепко поцеловала и сказала слова, ко-торые он всегда надеялся услышать:
–;Ты правильно сделал, что дал Шекспиру вселиться в тебя, что встал на его точку зрения по отношению к миру.
Игорь довольно улыбнулся:
–;Ты принята на должность Музы. Пиши заявление.
В тесной каморке они обнялись и постояли так, окутан-ные теплом друг друга.
–;Давай я смонтирую на компе, и отвезём скетч в офис, – вернул Игорь Аделину на землю. Она в мечтах была в своём раю и представляла там Игоря качающегося в гамаке, натяну-том между пальмами на фоне прибоя.
–;А я чаю попью, – сказала она таким разочарованным тоном, что Игорь снова обнял её и повёл в свою камор-ку-кабинет. И там она облокотилась на спинку его кресла и то покусывала ухо, то дула на шею, пока он «сгонял» снятое на камеру в компьютер, а потом на флешку.
–;Твой голос делает всё, что ты говоришь, таким краси-вым и таким… значительным. Может, ты какой-нибудь оче-редной пророк?
–;Нет пока, мания величия у меня на стадии Шекспира, – пошутил Игорь.
–;Лечить тебя не будем, – констатировала Адель и всё же отправилась за чаем.
Она знала вкусы своего шефа. Станет он мужем или нет – теперь уже не важно. У них была любовь, которая может ока-заться короткой, с его стороны, разумеется, потому что она-то его полюбила сразу. А когда любишь – это «клиника» и «хроника». Обычно сумасшествие и терпение сочетаются друг с другом в одном человеке редко. Но у Адель как раз такой случай.

Сева Морозов улетел в Турцию тем же вечером каким-то из чартеров. Попасть в тот же отель оказалось проблематич-но – новые путевки не продавали, ведь заканчивались по-следние дни бархатного сезона. Молодожёны успели тогда в последний заезд. Так что Сева отправился наобум, благо хоть виза не нужна россиянам.
В отель устроился легко. Отвалил охране немало денег за записи на видео холла, пляжа, ресторана. Поговорил с гор-ничными, которые обслуживали люкс молодожёнов Домни-ковых. Одна подтвердила алиби Максима – вошла к нему в номер, постучавшись. Оказалось, постоялец спит голый, рас-пластавшись по кровати попой вниз. Она закрыла дверь и, убирая соседние номера, всё посматривала в коридор, не по-шёл ли парень на пляж (двери на время уборки горничные тут обязаны были оставлять открытыми).
Косвенно подтвердил то, что любил Максим свою жену, и тот охранник, который ночью застукал супругов за соитием на пляже: если б у Максима было намерение жену убить – ночь больше подходила, чтобы утопить незаметно – пляж в это время не освещался ничем, кроме луны. Это Сева проверил, прогулявшись там после одиннадцати. Зато луна – огромная тут, мистическая будила вовсе не желание продолжать рас-следование, а хотелось с кем-нибудь замутить и повторить сцену, которую описал охранник о сексе Натальи и Макса. Но за ужином в ресторане он внимательно приглядывался к отдыхающим. Все девчонки были в паре. Детей почти не бы-ло. Обратил внимание на парня в обществе двух урок. Он вроде видел его на видео с пляжа в момент, когда утонула Наталья. Но море в кадр не попадало, да и не убежал этот кра-савчик с пляжа после того, как искупался, – улёгся загорать. Был спокоен и нейтрален в поведении. К Наталье не приста-вал. Словом, ни в личной, ни в профессиональной жизни Севе Морозову не подфартило. Но он помнил своё обещание, что просто играть в сыщика не будет. И, вздохнув тяжело, он ушёл с пляжа в номер, где до отупения смотрел и пересматривал кадры из холла отеля и из ресторана. И его заинтересовал эпизод с банданой и парнем, который её сперва оставил на ресепшен для Максима, а вечером забрал её же, оставленную Домниковым! Сон как рукой сняло. И Сева начал трезвонить на сотовый номер Ивана Генриховича. Но тот отключил те-лефон на ночь. Поэтому Морозов спустился в холл и попросил у портье посмотреть данные паспорта типа, который хоть ка-ким-то образом пересекался с Максимом за недолгое время отдыха. И переписал их – на всякий случай, потому что боль-ше вообще никаких зацепок он не нашёл.

Максим тем временем не спал в доме Игната. Где-то за стеной, в другой спальне тревожно ворочалась красавица со слепыми синими глазами. Видно, она чувствовала токи его желания и то ли боялась приставаний с его стороны, то ли надеялась на них.
Но максим не угадал. Она лежала и вспоминала всю свою короткую семейную жизнь так тепло и нежно. И когда засну-ла, наконец, ей приснился Игнат. Он будто присел к ней на постель и молча гладил по голове. В жизни он такого не де-лал, в последнее время их личная жизнь сделалась гораздо бо-лее страстной и раскованной, чем в начале. Так что отеческая теплота полностью уступила место горячке страсти. И жест, такой не характерный для того мачо, каким стал Игнат Ми-хайлович в это время, во сне убедил Настю в том, что она прощена. И когда она снова проснулась, всё лицо её было за-лито слезами облегчения. Про присутствие Максима она вспомнила под утро. Но парень в это время уже спал. И совесть его не мучила ни минуты больше. Всё обернулось к лучшему. Не пойман – не вор. И уж тем более не убийца. И проснулся он от физического желания. Всё же семейная жизнь, даже такая короткая «мини», очень настраивает на ре-гулярность секса. Но теперь ему нужно изображать из себя убитого горем. Поэтому он опять начал думать о Насте, и те-перь она в его грёзах не сопротивлялась, а пыталась от него убежать. И он настигал её на лестнице из квартиры в одном пеньюаре и овладевал ею на глазах у всех, кто мог проходить мимо дома с магазином.
В это утро оглашалось завещание. Позавтракали Максим и Настя в натянутой атмосфере. Девушке было неловко с не-знакомцем, она даже не попросила у него разрешение ощупать его лицо, чтобы узнать о том, как Макс выглядит. Он же ста-рался не смотреть на слепую «фею ночных фантазий», чтобы внезапная сильная эрекция не помешала ему идти, когда при-дётся сопровождать Настю на оглашение завещания. Но, к счастью, идти с ней никуда ему не пришлось – даже по лест-нице. Приехала за девушкой Дарья Даниловна и увела юную вдову в нотариальную контору неподалёку.
Настя всё так же была одета в то же самое голубое платье и без черного платка. Дарья Даниловна, сама не зная почему (месть ей за измену Игнату?), не сказала молодой вдове, что и на поминках, и на оглашении завещания она выглядит непо-добающе, будто и не страдает по мужу. Хотя ей-то было из-вестно, что та глубокая тоска, угнетённость собственной ви-ной Анастасии ныне тоже Домниковой не идёт в сравнение даже с её, Дарьиным, собственным горем. Ведь она-то уже бывшая жена столько лет, что могла бы стать чужой. Но не стала. Хотя и Игнат, и она сама за годы после развода познали немало красивых и молодых тел. Но супругами в уме считали друг друга. Зато бытовая жизнь каждого в отдельности стала им более удобна и приятна. Так часто бывает с супругами, у которых столь же разные вкусы и характеры, как у этих двоих. Были. Потому что и судьба, и характер, и диалоги, и ссоры – всё закончилось для Игната. И от сердца Дарьи словно отре-зали кусок.
В нотариальной конторе два нотариуса и два их секрета-ря сидели буквально друг у друга на головах, и через тонкую стеклянную офисную перегородку всё было слышно. Проти-воположная стена от их столов была заставлена стульями, где помещалось всего пять мест для посетителей. К счастью, в тот момент у коллеги Андрея Андреевича Сидорова – давнего друга Игната, с которым немало было выпито и переговорено ещё с институтских времен, никому не было назначено, так что Игорь, Дарья Даниловна и Настя легко поместились втроём. Видимо, больше никому и ничего Игнат не завещал, не стал дробить имущество и осложнять другу жизнь поиска-ми племянников или двоюродных тёть.
Едва все расселись, Андрей Андреевич встал из-за своего стола – весь такой монументальный и басистый, с волной се-дых волос над лбом.
–;Примите мои соболезнования, мои дорогие Домнико-вы! – начал он самым сердечным и искренним тоном. – Вы все знаете, что я один из тех, кто плакал на могиле и кого точно можно назвать другом. Так что в трудных и спорных ситуа-циях обращайтесь ко мне смело не только как к специалисту, но и как к близкому человеку за помощью и советом.
У всех на глазах снова выступили слёзы.
–;Итак, последнее завещание Игнат оставил через не-сколько дней после свадьбы, чтобы выделить долю молодой супруге. Ей отходит квартира Игната над магазином, сам ма-газин мужского белья, сто тысяч долларов в качестве оборот-ных средств, а также расположенный под ним один из лучших его магазинов в полную собственность, включая здание, и пожизненная рента в размере тысячи евро в месяц.
–;Спасибо, – сквозь слёзы еле слышно выговорила Настя. – Но я бы хотела прямо сейчас написать дарственную на магазин и квартиру Дарье Михайловне. – Голос её окреп. – Я не хочу, чтобы ставшие мне близкими люди думали, что я охотилась за деньгами. Да и на меня как на наследницу жени-хи не позарятся из-за денег.
Дарья Михайловна удовлетворённо кивнула. Ей понравилось, что девушке не пришлось напоминать об её обещании. Она кивнула Андрею Андреевичу, как бы разрешая сделать это.
–;Дарье Даниловне Домниковой отходят остальные шесть магазинов мужского белья в различных городах России, а также оборотный капитал в размере четырёхсот тысяч долла-ров.
Дарью это не удивило – в конце-то концов они вместе наживали всё это добро. При разводе она отказалась принять половину магазинов, взяла только общую некогда квартиру и триста тысяч долларов на жизнь. Теперь, после смерти Игната, она станет занятой бизнес-леди, как это было в молодости.
Тем временем Сидоров продолжал пересказывать заве-щание – читать его со всеми подробностями он не стал – каждый из присутствующих получил от него по копии.
–;И, наконец, своему сыну Игорю Игнатовичу Домнико-ву Игнат завещал все свои драгоценные украшения, их пере-чень в завещании указан, коллекцию первых изданий книг – список прилагается и коллекцию картин, среди которых есть одно полотно Ильи Репина и одно Васнецова, а также свой собственный портрет работы Ильи Глазунова. Игорю даётся также право забрать себе любые другие памятные ему вещи из любого из его домов. А также сыну оставил Игнат и дом в Италии, на Сардинии.
–;А вам он что-нибудь оставил?
–;Да, он подарил мне секретер-бюро работы восемнадца-того века с инкрустацией драгоценными камнями и свои теннисные ракетки ручной работы, – признался нотариус своим клиентам и друзьям. – Засим позвольте раскланяться.
–;Неправильно так говорить, – мягко поправила его Да-рья Даниловна – всё же она титулованный филолог, хоть и в очень специфической области – её диссертация по ненорма-тивной лексике и матерщине при её общей интеллигентности очень удивляла как коллег, так и знакомых. – Откланиваются те, кто уходит. А ты остаёшься. Так что разреши откланяться нам. И помни о нас, навещайте нас с Ниной.
–;С Ниной не получится. Она от меня ушла и уехала в замок на Лазурном берегу к престарелому аристократу.
–;Что ж, мужчины с возрастом ищут всё более молодых, а женщины – более старых, – мстительно сказала Дарья. Ведь это именно красавчик Андрей на десять лет раньше Игната развёлся со своей супругой и женился на помощнице нотари-уса Нине, которая крутила им, как хотела.
–;Что ж, учту женские предпочтения и, когда твой траур, Дашенька, пройдёт, буду баллотироваться в твои новые су-пруги.
–;Ты забыл, что траур этот теперь не мой, – Дарья глазами показала на Настю. – И молодая вдова скоро снова поступит в оборот невест.
Горечь прозвучала в её голосе.
–;Нет уж, теперь только проверенные кадры, – с такой же горечью ответил Дарье Михайловне Андрей Андреевич.
–;Что ж, можешь начинать конфетно-букетный период через сорок дней, – вздохнула Дарья и протянула руку Сидо-рову. – Только не предлагай мне в браке поменять фамилию, не хочется оказаться сидоровой козой.
Андрей тонко улыбнулся.
–;Что ж, тогда я возьму твою фамилию – а то все дамочки шутят на эту тему одинаково.
–;А не будет у тебя потом дамочек, так что можешь быть Сидоровым в браке со мной.
–;Премного благодарен, – щёлкнул шутливо каблуками этот высокий и увесистый мужчина.
Игорь же с упрёком посмотрел на мать.
–;И ты можешь уже шутить на такие темы? – всё же не удержался и высказался он.
–;Муж мой меня с того света не осудит – сам был ходок. А ты вообще то самое яйцо, которое не должно учить курицу.
–;Ну если ты считаешь себя курицей… – съязвил сын в сторону матери. Но к тому моменту они подошли к машине, где троицу ждала Аделина. Так что пикировка их прекрати-лась сама собой.
Настя чувствовала себя скованно с Игорем. И он старался кроме приветствия не разговаривать с нею. Он сам не знал, как к ней относиться. Ему было неловко перед ней. Но и то, что она стала причиной гибели отца, хоть и невольной, настроило Игоря против Насти. И он решил впредь больше никогда не общаться с кратковременной «мачехой». Разве что ей от него понадобится какая-нибудь помощь.

Сева Морозов посмотрел почти все записи из разных мест отеля, которые получил, подкупив сотрудника службы безопасности. Благо выделенный владельцем мессенджера аванс позволял не экономить. И установил, что в момент, ко-гда произошло убийство Натальи Бояриновой, её муж из но-мера не выходил, судя по камерам в коридоре. Кроме того, на кадрах с завтрака в ресторане отеля Сева увидел парня, кото-рый оставил и забрал бандану на ресепшен. Но в тот день Максим просто подошёл к столику, где сидел этот качок в компании двух других мужиков, и поговорил всего полми-нуты с ними. Но ему и в голову не могло прийти, что Макс мог таким образом заказать убийство жены. Просто поздоро-вался с кем-то, с кем пообщался мимоходом на отдыхе, спро-сил, как дела. Может, одалживал бандану на экскурсии или что-то в таком роде. Так что ничего компрометирующего на мужа жертвы он не нарыл. И даже не знал, как продолжать искать убийцу. Но, поскольку муж вне подозрений, Сева ре-шил вернуться в Москву и с ним переговорить – может, у де-вушки случился какой-то конфликт вне отеля или к ней кто-то безуспешно приставал, а она отказала, этот тип затаил злобу и утопил красотку.
Сева заказал билеты на ближайший рейс до Москвы – оставался всего день до окончания сезона. Так что он позво-нил Ивану Генриховичу и попросил координаты Максима Домникова, чтобы с ним переговорить ближайшим утром, потому что рейс оказался ночным. А сам пошёл на берег, чтобы поужинать в ресторане. Съел вкусную отбивную на ко-сточке с красным вином и решил прогуляться по пляжу. Уже полностью стемнело. В темноте ему дорогу в проход прегра-дил охранник-турок.
–;Нельзя на море ночью, – сказал он, явно ожидая, что запоздалый романтик сунет ему доллар, чтобы пройти всё же на пляж.
–;Почему нельзя?
–;Секс и плавать ночью запрещено.
–;А что, часто секс на пляже ночью?
–;Два дня назад был. Мужчина и девушка, она потом утонула. Днём.
Тут Сева насторожился.
–;А мужчина её ну это… насильно?
–;Нет, сказал, что он муж, – усмехнулся турок, и глаза у него сделались мечтательными. – Очень сильно любил жену. Очень громко кричала.
–;Кричала?! Ссорились, что ли, – опять напрягся сыщик.
–;Нет, кричала от секса.
–;А-а, – сказал Сева. «Значит, мужу топить её было не с руки хотя бы во время медового месяца», – подумал детектив.
–;Ладно, пойду в отель. Нельзя – так нельзя, – Сева уви-дел изумлённый от такой покладистости туриста взгляд охранника.

Иван Генрихович по рассказу Морозова понял, что подо-зрения в отношении Макса – беспочвенны.
–;Просто он мне не нравится, – сказал Иван Лилии. Та лежала рядом в постели и читала книгу, когда Сева позвонил.
–;Ты же сам застал его в номере глубоко спящим. Если в твои предположения о том, что Макс талантливый мошенник, я верю, то в то, что он убил красавицу, даже недогуляв отпуск, убил ту, ради кого рискнул потерей работы, – это нелогично. На квартиру он претендовать и то не может – Наташа его ещё не прописала, они же сразу после того, как расписались, ука-тили в Турцию.
–;Наверное, ты права. Но моя интуиция…
–;Твоя интуиция или твоя привычка всех подозревать и никому не верить?
–;Тебе же я верю, – с долей сомнения в тоне ответил Иван.
–;Так ты меня лет десять проверял, поди.
Иван отвернулся. Он проверял и её, и всех остальных при приёме на работу. Да и потом искал подвох – слишком уж у неё репутация гладкая.
–;И то верно, – уже примирительно сказал Иван. И чмокнул жену в лоб. – Ну, я буду спать. Гаси свет.

Максим чувствовал всей кожей, что над ним сгущаются подозрения. Цепкий, металлический взгляд Ивана Бенца он чувствовал на себе всё время их общения в Турции. Да и на поминках. Но когда Дарья Михайловна предложила ему жить в доме Домникова-старшего и помогать его вдове за зарплату, он подумал, что страх позади. Вечером он распивал чай с Настей, и та рассказала ему, как всё было на самом деле. То есть отчим её насиловал, Игнат появился внезапно и вмешал-ся. Отчим его ударил и не сказал девушке, что убил Игната Михайловича. Во время рассказа она сильно плакала – видно, ей нужно было с кем-то поговорить, оправдаться. Максим по-дошёл и погладил её по голове.
–;Ничего, всё наладится, всё забудется. Я с тобой, чтобы тебя от всех защищать. Но от тебя самой я защитить тебя не смогу. Так что не береди раны, не доводи себя.
Настя доверчиво прижалась головой к его животу.
–;Можно, я тебя ощупаю, чтобы узнать, как ты выгля-дишь?
–;Конечно, – растерянно согласился Макс.
Девушка встала и лёгкими касаниями исследовала его лицо. А он не удержался и её поцеловал.
Настя отпрянула и вскрикнула.
–;Больше так не делай! – твёрдо сказала она.
–;Извини, я не сдержался. Если б ты знала, как я тебя по-нимаю. Почти день в день с гибелью твоего мужа погибла моя жена. Во время медового месяца! Так что от касания к лицу я вспомнил её, и нахлынуло. Теперь всегда в лице любой жен-щины я буду целовать мою Наташеньку!
Настя уже раскаивалась в резком тоне и категоричности запрета.
–;Извини, я подумала, что ты решил, что это я убила мужа силами отчима, чтобы найти более молодого.
–;Что ты! Как можно подумать такое о тебе. Ты ни в чём не виновата. Насильник будет наказан.
А Настя уже корила себя за то, что ей понравилось и лицо Макса, и, конечно, его мягкие, большие чувственные губы. Наверное, она негодяйка, что в такой момент может заметить их мягкость и опытность.
–;Ладно, я ухожу в свою комнату.
Максим услышал, что она закрыла дверь на ключ.

Наутро Иван Генрихович встретился с Севой Морозовым в офисе. Его поразил размах мессенджера – два этажа в пре-стижном офисе в центре с огромными и красивыми посеще-ниями на третьем этаже и мелкими каморками со стеклянны-ми перегородками, где находились технические сотрудники. Восхитившись размерами и оформлением «официальной ча-сти», Сева выдал себя с головой – берясь за дело, он не по-пробовал ничего узнать о новых клиентах в Интернете, ему было достаточно, что их рекомендовал его отец. Поэтому, ко-гда начальник охраны Бенц посмотрел на него осуждающе, Сева понял, что поступил непрофессионально.
–;Некогда было разузнавать о клиенте, я постарался ско-рее собрать информацию о подозреваемом, – попытался оправдаться Сева.
–;А если бы владелец нашей компании, например, был её любовником и решил убить неверную за то, что вышла замуж и его послала?
Морозов побледнел. А ведь и правда такое возможно. Столько лет такая красотка была под рукой, грех было девуш-ку не полюбить вдоль и поперёк. И когда она бросила шефа – уволить её мало.
–;Я разработаю эту версию, – испуганно сказал Сева. – Простите, лажанулся.
–;Успокойся, не было у Игоря с ней ничего, хоть девушка и очень хотела.
–;А с кем было? – Сева в ресторане заприметил Аделину, которая шла через холл в туалет, когда Иван Генрихович с ним как раз там разговаривал во время поминок. Бенц – неда-ром же он «настоящий полковник» – ещё тогда увидел, что парень проводил женщину загоревшимся взглядом. Поэтому он решил ответить Севе, чтобы тот не решил приставать к любовнице Игоря.
–;Та, на которую ты в ресторане глаз положил, – сказал Иван Генрихович. Только шансов у тебя ноль – она уже десять лет с Игорем Домниковым. Ты видел этого красавца мужчину и мультимиллиардера?
–;Непродажные женщины обычно продаются за кольца – обручальные.
–;И эту цену она от Игоря тоже скоро получит! – ехидно усмехнулся Иван Генрихович. – И помни, что он мультимил-лиардер.
–;Да ладно, просто посмотрел вслед красавице. Что уж, и посмотреть нельзя? – перевел всё в шутку плейбой Морозов.
–;Можно. С расстояния в два метра минимум. Знаю я ва-шу породу – ты копия своего папаши, а тот был бабник знат-ный, просто Казанова в милицейской форме.
Сева изобразил из себя придурка:
–;Почему Казанова? Разве это была не женщина?
–;Давай видеозаписи, которые ты взял в отеле, пойду смотреть.
–;Мне забронировать билет на всякий случай, если вы обнаружите что-то в отеле?
–;Я тебе уже его заказал. То есть не я, а Аделина по моей просьбе.
–;Сходить её проконтролировать?
–;Сходи. Но перед этим я тебя лично кастрирую в про-филактических целях.
–;Тогда, дядя Ваня, я, пожалуй, лучше с вами посмотрю всё ещё раз.
И они приступили к делу. И, как и Сева, Иван Генрихо-вич обратил внимание на нелогичную передачу банданы, на парня за столом с двумя явными урками, как к ним подходил за завтраком Максим – буквально на минуту. Но всё это при большом лишь желании можно было принять за косвенные улики – мотива-то убивать молодую жену у парня не было.
–;Я взял на ресепшен паспортные данные этого качка. Можно за ним проследить. Он был на море, когда Наталья пришла туда одна. Но к ней не подходил. С пляжа после её утопления не уходил – спокойно загорал.
–;Что ж, – Иван Генрихович потянулся, хрустнув костя-ми, – спина и ноги затекли от долгого сидения на стуле перед монитором.
–;Как и ты, я не вижу явных улик не против кого. Но поручаю тебе этого качка разыскать и последить за ним. Я помогу тебе пробраться к его счёту – не переводил ли туда Максим Домников какие-нибудь деньги. Всякое бывает – нанял по Интернету, скинул со счёта на счёт запрошенную киллером плату. И ещё всё же отработай рабочие связи по-койной Бояриновой. Всё же кроме Игоря в офисе полно му-жиков, с которыми у неё мог быть тайный роман.
–;Договорились. С вас и начну? Не тянуло вас к молодой и стройной брюнетке?
Сева поднялся и протянул Ивану Генриховичу руку для пожатия.
Тот мягко её пожал, не демонстрируя свою «демониче-скую силу».
–;Привет отцу передавай.
–;Вы меня ему в уши ругать не будете, я ведь лажанулся – не исследовал рабочие связи убитой?
–;Не торгуйся. Придумай для него сам, как я якобы тебя похвалил.
Севе засмеялся, уходя. И Иван Генрихович улыбнулся ему. Кто бы знал, как ему не хватало теперь взрослого сына. А всё потому, что в своё время он боялся всей тягомотины брачной жизни с её пеленками и воплями младенцев. Впро-чем, сейчас, после смерти Домникова-старшего, он вдруг как-то так, наподобие, стал относиться к Игорю, будто к нему перешло отцовство… по наследству.
Лилия вернулась в офис загорелая, похудевшая от избыт-ка секса. Оба они оторвались за те немногие дни своего странного и в конце даже трагического медового месяца. И эти две внезапные смерти в их ближнем круге только под-стегнули обоих «молодых немолодых» к тому, что нужно жить полной жизнью. Своим счастьем, которое зависит только от двоих и больше ни от кого и ни от чего вокруг. Естествен-но, никому Лиля об этих своих мыслях даже не заикалась. Ес-ли на отдыхе она ходила с хвостиком, то теперь в её прическу вернулась тугая «улитка», волосы гладко зачесаны ото лба, а не растрепаны на ветру. Но все же что-то в ней очень сильно изменилось – будто в сумерках её жизни вдруг включили полный, избыточно яркий свет. И он её немного ослепил, чуть-чуть раздражал, но сделал ясной и тёплой перспективу.
Ну, разумеется, Лилю расспрашивали о том стечении об-стоятельств, при котором они с Иваном попали в тот же отель перед смертью Натальи, где остановились молодожёны из другой пары. И про предположения о причине убийства де-вушки.
–;С чего вы вообще взяли, что это убийство? – обрывала она любопытных.
–;Ну, может, из-за того её грохнули, что она подвела компанию с этим Лже-Шекспиром? – высказал наболевшее компьютерщик. – Ведь это за него Наталья замуж выскочила так внезапно. Это не просто так. Может, она как бы компанию подвела под расследование в полиции.
–;И что, она нас разорила, что ли? – скривилась от досады Лиля. – По телевизору детективов насмотрелись. Нашли кого подозревать – руководство компании! – Она фыркнула, и все примолкли.
–;А муж-то ваш смог удержаться от расследования?
–;Нет, конечно. Бывших гебистов не бывает. Но он подо-зревал другого Домн… – осеклась Лиля, не договорив фами-лию, – просто – другого.

Настя сразу после оглашения завещания попросила Да-рью Даниловну отвезти её в дом к матери. Она хотела расска-зать ей, как обернулось дело с её замужеством.
Мать встретила её ледяным молчанием. Даже не впустила её на порог:
–;Нечего тебе здесь делать! Даже если я опять себе мужа найду, ты и того соблазнишь и посадишь.
Настя развернулась и пошла вниз по лестнице. И подумала, что зря она пообещала оформить дарственную на квартиру. Деваться ей будет некуда, если, воспользовавшись её доверчивостью, родные покойного мужа выставят её вон, как только она подпишет бумаги. Прочесть-то она их не смо-жет, а вслух ей могут зачитать всё что угодно, а потом подсу-нуть.
Дарья Даниловна почему-то не уезжала от дома Насти. Она предполагала, что мать жить её с собой не оставит, иначе бы и в первый раз не прогнала слепую дочь на улицу только за то, что её муж девчонку трахнул. Неважно даже, добровольно она отдалась или нет. Как могла она оставить этого кобеля у себя, а беспомощную девчонку выгнать. Она уготовила ей судьбу проститутки или вообще отправила на гибель под ма-шиной или от холода и болезней, когда бездомная станет бомжихой.
Дарью не удивило, что Настя со кривившимся от сдер-живаемых слёз лицом вскоре вышла из подъезда довольно обшарпанного дома. Дарья Даниловна попросила водителя такси просигналить клаксоном и сама, выйдя из машины, окрикнула девушку, которая побрела, не разбирая дороги, за-пинаясь о колдобины асфальта. Лицо Насти тут же просвет-лело, будто солнце его осветило.
–;Поехали в дом Игната, маленькая моя, – сказала жа-лостливая Дарья, приобняв Настю в такси.


Максим подумал, что в дверь дома звонит вернувшаяся Настя, но, когда открыл дверь, увидел невысокого хорошо одетого господина. Мысль про то, что это именно господин, а не просто человек с улицы, пришла в голову сразу, как только он увидел его дорогую одежду и часы космической стоимости. Светлое кашемировое пальто тоже говорило само за себя.
–;Вы, видимо, сын убитого владельца магазина? – кив-нув, здороваясь без слов, спросил посетитель.
–;Максим Домников, – так же церемонно раскланялся сразу смекнувший Макс, что сына ни по имени, ни в лицо господин не знает.
–;Разрешите представиться, Анисимов Павел Григорье-вич. Я живу тут неподалеку и прослышал о том, что вашего батюшку убили. А у него молодая жена. Вдова то есть. Я бы хотел купить это здание. Оно всегда мне нравилось.
–;Но завещание, по которому мне завещано имущество отца, в силу вступит только через полгода. И только потом я начну продавать его дело. У меня ведь другой бизнес – мес-сенджер.
–;О, это прибыльно теперь, – отстранённо вежливо сказал Павел Григорьевич. – Но я хотел бы, так сказать, застолбить за собой этот особняк целиком. У меня на него планы. Если бы мы договорились о цене сейчас, то я выдал бы некий задаток, тысяч сто долларов.
–;Двести тысяч. Вы ведь понимаете, что цена за дом в центре будет миллионов пять-шесть, так что хотелось бы вас обязать не на копейки.
–;Хорошо. Я согласен. Составляйте расписку, что взяли задаток за дом с отсрочкой выплаты остальной суммы до пяти миллионов долларов на полгода.
–;Пройдёмте в кабинет отца, – сказал утомлённым тоном Максим. – Впишу паспортные данные в расписку, а вы вы-пишете мне чек, – тон его был грустным и обыденным, а в душе всё ликовало.
За столом, инкрустированным рисунком из разных сор-тов дерева, сделка казалась выгодной Павлу Григорьевичу. Тот мельком, но очень цепко оглядел интерьер. Из такого дома с жалкими двумястами тысячами не сбежишь. Так что чек выписал на имя Максима Домникова, чьи паспортные данные в расписке Павел Григорьевич сверил с паспортом лично, Анисимов легко и без тени сомнений.
–;Мне нужно время на ликвидацию магазина, вывоз ме-бели – я не хочу её продавать, как память о папе, – подписав расписку, сказал Максим. – Заезжать можете не раньше нового года.
–;Мне не к спеху, главное, чтобы здание осталось за мной, чтоб его не перехватили.
Максим проводил Анисимова до лестницы. И не успел тот отъехать на своём алом спортивном автомобиле, как к до-му подъехали Дарья Даниловна с Настей. Максим увидел их в щёлку почти закрывшейся двери и поспешил спрятать чек в карман. После чего распахнул дверь и крикнул Насте:
–;Помочь вам подняться, Анастасия?
Дарья Даниловна порадовалась тому, что, увидев их, ви-димо, из окна, Макс поспешил выйти, чтобы предложить по-мощь.
–;Я её проведу сама, – приветливо сказала Дарья. И мысленно прикинула, как было бы хорошо, чтобы этот приятный молодой человек Настю полюбил и, когда кончится траур, на ней женился. Дева с возу! Тогда бы она отказалась от того, чтобы Настя переписала на неё квартиру над магазином и сам его. Но говорить об этом не стала. Сперва нужно по-смотреть, как поведёт себя однофамилец Игната в дальней-шем.
Тот обхаживал женщин по полной программе. Нежно смотрел на Настеньку, добродушно и благодарно на Дарью Даниловну. А сам планировал, как обналичит чек завтра же и начнет искать выходы на тех, кто сделает ему паспорт на но-вое имя. Если история с тем, что он взял задаток за не принад-лежащий ему дом, вскроется быстро, он просто уедет по дру-гому паспорту куда-нибудь далеко. А если медленно – он успеет обольстить Настю и жениться на ней. А потом убедить её как наследницу здание продать. И тогда это будет совмест-но нажитое имущество, которое при разводе делится пополам. Или вообще можно снова заказать убийство жены. Нет, пожа-луй, нечего становиться «синей бородой» – это подозритель-но. Два с половиной миллиона из пяти – это лучше, чем тюрьма.

Аделина мягко входила в быт Игоря, она не спешила пе-ределывать всё на свой лад или загромождать своими вещами территорию. Она деликатно внедряла в шкаф новые платья, перевезла из своего дома только самое необходимое. У них с мужем брачного контракта не было, так что делить квартиру и сбережения предстояло через суд. Несмотря на обещание же-ниться через полгода после смерти отца, Адель всё же пред-почитала получить причитающееся ей в прежнем браке, ведь большинство денег в семью последние десять лет приносила она.
Узнав, что развод будет через суд, Игорь Адель отгова-ривал. Даже спросил обиженно:
–;Ты что, мне не веришь, что женюсь? Зачем тебе влезать в дрязги с бывшим.
Адель честно посмотрела ему в глаза и сказала:
–;Я просто даю тебе право и возможность передумать. Вдруг ты всё же решишь снова вернуться к Насте или вообще к Изабелле или встретишь девушку в нашем мессенджере. Кстати, ты не отвечаешь на письма за Нью-Щекспира, как обещал. И многие дамы и девицы звонят в приёмную.
–;Не мне тебе объяснять, что происходит сейчас в моей жизни.
–;Это точно. Но тогда ты хоть запиши какой-нибудь об-щий скетч на тему популярности у женщин. Типа, сердце пленных не берёт. Мол, твоё оккупировала прекрасная незна-комка из приложения «Брачные игры», и ты встретишься с нею на корабле, где будут знакомиться лично те пары, кото-рые вышли в полуфинал.
–;А, так это твои комплексы, милая, – сказал Игорь и притянул её к себе. – Подожди, я хоть немного приду в себя, а то от горя у меня всё будто онемело.
–;Было бы странно требовать мне от тебя внимания в та-кой момент. Не в сексе дело. Просто я считаю тебя свободным.
–;А себя? – Игорь взглянул на Адель пристально.
–;А себя я считаю занятой тобою вот уже одиннадцатый год. – Адель показалось, что она ответила слишком высоко-парно. И она решила «понизить ноту», переведя разговор в другое русло:
–;Кстати, в ноябре десятилетие начала работы нашего мессенджера. Праздник нужно организовывать или у нас тра-ур?
–;Юбилею быть. Надо поощрить старых сотрудников и самых активных клиентов. А не заказать ли нам корабль и для празднования юбилея, раз уж решили полуфинал «Брачных игр» на нём провести.

Анисимов Павел Григорьевич, выдавший чек на имя Максима Домникова, всё время, пока ехал домой, испытывал смутное беспокойство. Как крупный бизнесмен он не раз слышал в кругах, где вращался, имя Игоря Домникова и знал, что тот – сын владельца особняка, к которому Павел Григорь-евич давно проявлял интерес. Он хотел восстановить дом своего предка, уехавшего из Москвы в Берлин ещё до рево-люции. Тогда прадед дом продал, так что никак иначе, чем купить его, восстановить права и теперь невозможно. Да и сам-то дом в принципе заполучить невозможно – это памят-ник архитектуры, а вот здание конюшен на заднем дворе, надстроенное на один этаж, быстрее сообразил в своё время выкупить Игнат Домников и сделал там свою квартиру и первый магазин мужского белья. Там отоваривался на этот предмет и Павел Григорьевич. Он даже как-то разговаривал с Игнатом Михайловичем о том, чтобы выкупить дом.
–;Но вы же не потомок коня, который тут содержался, – съязвил тогда Игнат. Так что до дружеских бесед и узнавания того, сколько детей у Домникова и кому он оставит особняк, дело не дошло. Вроде всё нормально – парень, которому он выписал чек, находился дома один, паспорт у него на нужную фамилию. И если у Домникова было два сына, то логично, что дом он завещал не мультимиллиардеру Игорю, а второму сы-нишке, который не такой прыткий. Нежный папенькин сы-нок, чьё имя в прессе не мелькало. Впрочем, лицо показалось знакомым Павлу Григорьевичу – кажется, парень мелькнул когда-то на экране.
Сам себя убедив «не бздеть без повода», Анисимов всё же не удержался и залез в Википедию. Но там было написано только про Игоря Домникова и упоминалось, что его отец Игнат Домников. Про братьев и сестёр – что логично – ничего не сообщалось, как и про мать – не сделали ничего выдающе-гося, наверное. Но переходить к устным расспросам о семье не стал. И детектива нанимать не счёл нужным – вдруг наслед-ник оскорбится, наткнувшись на слежку, присвоит себе аванс и откажется от сделки – что главное. А пять миллионов зелё-ных за отдельно стоящий особняк в центре мегаполиса – сум-ма небольшая. Не говоря уж о «корнях»…
Максим же времени не терял. Он позвонил по телефону тому парню, который убил Наталью. Симка не отвечала – бы-ла, видимо, местной. Больше ничего о том парне Макс не знал. Зато мог попытаться узнать кое-что о его уголовных собрать-ях – тех, что с татуировками. Лица у них – не забудешь. Да и шрам буквой «М» на лице у одного из урок очень уж при-метный. Но как его искать? И тут его озарило: можно ведь навести подозрение в убийстве на одного из бывших уголов-ников. Их алиби подтвердится. Но зато будет возможность узнать их имена и через них купить себе новые липовые до-кументы на случай, если не удастся жениться на слепой ду-рочке и стать совладельцем её имущества и продать особняк законно за пять миллионов баксов.
Так что он, не теряя времени, позвонил своей благоде-тельнице Дарье Даниловне и, отрапортовав, что с Настей они поладили настолько, насколько возможно при их горе, сказал, что вспомнил, что на отдыхе в ресторане за завтраком видел двух уголовников в татуировках. Он у них спросил, какой ре-сторан в Анталии самый крутой. Может, тем самым навёл по-дозрение на них с Натальей, что они богатые люди и их мож-но взять в заложники. И что-то у них при этой процедуре пошло не так.
–;Я видел, как один из них входил в номер на нашем этаже, кажется, через три от нашего с Натальей.
–;Хорошо. Я передам детективу, чтобы проверил, кто там жил, – сказала Дарья Даниловна и невольно выдала сына и Ивана Генриховича в смысле того, что они детектива наняли.
Она тут же рассказала по телефону Ивану о разговоре с Максимом. Иван задумался. Он видел на записях, привезён-ных детективом из Анталии, что Макс и правда с кем-то раз-говаривал не за своим столиком в ресторане. Но с ракурса ка-меры был виден только молодой парень, а урки рядом с ним казались просто немолодыми мужчинами. Но увеличив кадры их рук, Иван понял, что Максим прав – у этих двоих было не по одной ходке. И организовал через Севу и его отца, чтобы в полиции составили фотороботы со слов Максима Домникова.
Тот приехал в «логово врага» не без страха. Он играл с огнём. А вдруг уголовники узнают, кто их подставляет? Тогда парень, их сын или просто друг, может Макса сдать со всеми потрохами в отместку за попытку «перевести стрелки». Но кто не рискует, тот пьёт «чифир» – в его случае.

Игорь и Адель впервые после всех мрачных событий за-нялись сексом. Игорь решил не предохраняться.
–;Хочу от тебя ребенка, – сказал он прежде, чем войти в неё в самой классической из поз. Ему казалось, что зачинать младенца надо как-то традиционно, «чисто», без всяких вы-крутасов в койке. Адель внутренне вся сжалась. Неужели всё же почти в сорок она будет рожать. И не поздно ли?
–;Давай сделаем его. Или её, – Аделина вся опрокинулась навстречу Игорю так, что даже за его шеей скрестила ноги и лишила его большого разбега для члена. Зато он вошёл в матку так глубоко, что дальше некуда. И это новое ощущение власти женщины над его движениями так его возбудило, что после долгого воздержания он кончил быстро. Зато, не вынимая члена, тут же повторил ещё раз. А потом, когда чуть-чуть от-дохнули в усталом молчании, сделал третий заход.
Адель прижалась грудью к его плечу, втянула губами мочку уха и прошептала:
–;Думаешь, попал в цель?
–;Думаю, да. Верь мне – никто кроме тебя мне не нужен.
–;Но я старая для родов.
–;Глупости. Будешь рожать в лучшей клинике мира. И если понадобится, пролежишь там на сохранении хоть де-вять месяцев. Или всё это время проведешь в спа-салонах на Гаваях.
–;Я хочу провести эти месяцы с тобой во мне, – неожи-данно капризным тоном сказала Адель. – Одна я не буду больше никогда. А одна я без тебя хоть в толпе.
–;Уговорила, – улыбнулся Игорь. – Вместе поедем на Ба-ли на девять месяцев, будем вынашивать плод нашей любви в тропическом климате.
–;Не смеши меня – ты на неделю-то уезжал со скрипом. Ты – трудоголик. Да и захапает кто-нибудь твой бизнес без постоянного контроля. Тут же что ни рыба, то или акула, или пиранья.
–;Редкая ты женщина, Адель. Другая утащила бы меня в зарубежные кусты и держала при себе на цепи. Но на неделю «доделывать» плод мы с тобой отправляемся прямо завтра. Максимум послезавтра. Я больше не могу думать о том, что произошло. Мне нужна анестезия от душевной боли.
–;Я всё организую. Куда именно?
–;Куда сама захочешь, где тебе понравится работать над проектом «наследник».
–;Белое море исключается?
–;Баренцево тоже, – шутливо шлепнул Адель по попе Игорь. – Что-нибудь поближе к экватору. Но не в горячих точках.
–;С новым чувством буду изучать географию с завтраш-него дня. Да что тянуть, пойду посмотрю в Интернете, куда предстоит нам дальняя дорога.
Но наутро позвонил Ивану Генриховичу Сева Морозов и сказал, что оба уголовника, которые сидели за одним столом с тем парнем, чей адрес списал Сева на ресепшен турецкого отеля, нашлись в базах российского МВД. Но убийств за ними не числилось – оба воры. Кроме того, на пляже во время ги-бели Натальи обоих урок даже близко не было. Так что версия с уголовниками в качестве убийц отпала также. Но на всякий случай Максима Домникова вызвали на опознание их по фото.
А ему только этого и было надо.
Он весь вечер накануне пытался вызвать Настю на раз-говор о наследстве. Но девушка поела и отправилась в свою комнату, где и заперлась от Макса. Тот через дверь сказал ей с горечью:
–;Настя, мне тоже хочется поговорить. У меня тоже горе. А меня родители Натальи из квартиры выселяют. Хочу ска-зать, что и тебя могут отсюда попросить, как только интерес к делу об убийстве твоего мужа поутихнет. Ты ж с ним жила так мало, что оспорить завещание родственники могут.
–;Не могут, – из-за двери ответила Настя, – я сама от все-го откажусь в их пользу. Из-за меня Игната убили. Не пожалел бы меня, когда Игорь разводиться внезапно отказался, а я пы-талась с собой покончить, так и жил бы ещё лет тридцать. Он очень крепкий был, спортивный и здоровый. И как муж-чина… Я б ему детей родила.
–;После секса с отчимом он всё равно бы не поверил и в будущем, что ребёнок его. Тебе повезло, что твой любовник его прикончил. Кстати, суд когда?
–;Через месяц. Но я всё равно откажусь от наследства – дарственную на Дарью Даниловну обещала написать.
–;Обещала?! – Макс искренне возмутился таким дурац-ким распоряжением его будущей собственностью. – Да ты знаешь, что сможешь выручить за особняк пять миллионов долларов, дурёха. Уедешь в любую страну мира и сможешь ни дня не работать, купить себе любого мужа, какого пожелаешь!
–;Я именно потому и хочу всё отдать Дарье, что не хочу, чтоб на мне женились ради денег.
Максим собрался было ляпнуть про то, что без денег и зрячие-то никому не нужны, но поступил умнее:
–;Да, тут ты права. Могут обмануть тебя, девочка, а то и убить. Не за такие деньги в наше время убивают. А без денег ты нужна только мне. Так что как перепишешь имущество на Дарью Даниловну – я на тебе женюсь. Надо только работу приличную найти, чтобы тебя содержать. Предложу-ка я свои услуги Ютубу – заключу договор, буду размещать у них свои скетчи Нью-Шекспира.
–;Нью-Шекспира? Кто это?
–;Персонаж пока в мессенджере. Но я выйду ради тебя на больший экран.
Настя открыла дверь и вышла в коридор.
–;Не надо ради меня. Я больше замуж не выйду, – она растерянно шарила рукой в пространстве, собираясь найти Макса и с ним пойти в гостиную. Но он поднял её на руки и отнёс обратно в спальню. И поцеловал так, что всё в ней вспыхнуло. Грудь, будто гири на неё навесили, потяжелела. Всё же Игнат приучил её к регулярному сексу, разбудил в ней желание. А последнее соитие с отчимом и вовсе вознесло на седьмое небо. Она ещё тогда поняла, что полюбила секс как таковой. Но когда Максим только вошёл в неё, она поняла, что такое страсть.
Её словно к электрическому проводу подключили. Настю колотило от напряжения, когда их тела включились в единую цепь. Это было даже больно, но этого не могло не быть, не могло не повторяться безумие, круговерть, дикая усталость. Как только из Насти Макс вынимал свой член хоть ненадолго, из неё будто воздух выпускали. Она падала замертво. Она просто не представляла, что они выделывали друг с другом. Но если этот мужчина уйдёт да просто выйдет из дома нена-долго, для неё, Насти, всё будет кончено. Навсегда.
–;Женись на мне. Тогда я не буду отказываться от наследства.
–;Хоть сейчас.
–;Утром.
–;Нет, мы подождём несколько дней и после поминок уедем куда-то, где будем вдвоём.
–;Ладно. Но как сказать Дарье Даниловне, что я переду-мала?
–;Ты не должна ей ничего говорить, пусть всё идёт, как идёт. А когда поженимся, скажешь, что муж против дар-ственной. – Этот разговор состоялся у них, когда оба голые пили сок каждый из своей пачки крупными глотками ночью на кухне. А потом вернулись к марафону на постели. И продержались почти до утра.
Максим всегда умел получать удовольствие. Но с Настей это было что-то феерическое. Что это его женщина, не было никаких сомнений. Главное, не загреметь в тюрягу за убий-ство жены предыдущей и не вспугнуть родню Игната тем, как скоро вдова старшего Домникова прорвалась снова «в дамки».
А наутро его вызвали в полицию на опознание уголов-ников по фото. На него нахлынул страх и даже тошнота. Ко-нечно, он сам всё это замутил. Но ведь гарантии нет, что всё пойдёт по его плану, что на фото в компьютере при опознании рядом будет написан адрес преступника.
Но как только он вошёл в «казематы», бюрократическая суета, усталая небрежность обстановки полицейского участка его странно успокоила. Менты не ищут лишней работы, до-статочно того, чтобы удалось справиться с той, которую им навязали. Да и попал он сюда не по их приглашению, а по собственной инициативе.
В коридоре его ждал Сева – молодой циник – весёлый и симпатичный, блатной сыщик со связями в полиции на самом высоком уровне. Они с искренним удовольствием пожали друг другу руки и отправились в кабинет, где их ждал комп с открытой базой данных – картотекой уголовников. И на доб-рых полчаса перед ними мелькали рожи одна другой отврат-ней.
«Разве я такой?» – подумал Макс. Или поверх лица пре-бывание в заключении накладывает некую печать отврати-тельности внутренней, приводящей к внешнему уродству? И ему опять захотелось, чтобы всё вернулось к тем временам, когда он отбирал у лохов деньги, а не жизни.
Через два часа сорок минут Максу удалось увидеть в базе фото того, с кем сидел за столом в ресторане в Анталии па-рень, которого он нанял для убийства. Но Максим виду не показал, что обнаружил, наконец, искомое фото. Но как бы ненароком запомнил его адрес, а потом сказал, что, мол, по-хож немного, но, кажется, не тот. А сам решил отправиться по адресу к Макарову Илье Викторовичу с визитом вежливости. Телефону доверять не стал. Зато второго преступника, явно с парнем не так прочно связанного, Максим опознал. И тем са-мым направил Севу Морозова по новому ложному следу.
Дом, где обитал бывший рецидивист Макар, оказался на удивление приличным, чистеньким и недалеко от метро. Дверь открыла морщинистая и седая женщина, вполне милая и совсем не блатная – мать, наверное, или тётя. А может, квар-тира коммунальная.
–;Мне бы к Илье Викторовичу Макарову, – сказал Мак-сим вежливо.
–;Проходите, – просто сказала женщина. – Он в комнате – последняя дверь по коридору.
Квартира была тихой и небольшой, чистой и пахло в ней каким-то сердечным лекарством.
Стучаться в дверь комнаты Максим не стал – просто её открыл, поскольку увидел небольшую щель между косяком и дверью.
–;Здравствуйте, вы меня, наверное, не помните? – спро-сил Макс у урки со шрамом буквой «М» на лице, который обернулся, как только услышал скрип двери. Занятие у него было странное. Он, сидя на венском старом стуле у окна, вы-чёсывал колтуны большой пегой лохматой собаке. Пёс зары-чал в его руках, увидев незнакомца. Максим испугался – его в детстве собака покусала, и он боялся этих саблезубых тварей. Сам он был в хорошей отглаженной рубашке. Так что Максим подумал, что всё же тут не коммуналка – мужик после всех перипетий вернулся в дом к маме и ведёт себя тут по-сыновьи, блатхату для дружков не устраивает, не употребляет в избытке спиртного и даже не курит в комнате.
–;Узнал. Чего надо? Ещё одну жену убить? – усмехнулся Илья, блеснув золотой коронкой на переднем зубе.
–;Бежать мне надо. Шеф конторы, где жена работала, де-тектива нанял. Из бывших полицейских. Хотел попросить сделать документы новые. Плачу три штуки.
–;Спрошу, сколько стоит. Давно не обращался, – косвен-но согласился помочь Макар.
–;Сделай фотку на паспорт, оставь аванс и приходи через три дня. Денег возьми с запасом. Мне за помощь не забудь от-валить.
Максим кивнул спокойно – он и сам планировал на это дело не меньше пяти штук потратить.
–;Ну, я пошёл?– Макс покосился на пса, который уже не рычал, но скалился на него.
–;Попроси мать закрыть за тобой, – буркнул Макар. И с облегчением и воодушевлением Максим прошёл к выходу, едва не столкнувшись с матерью Макара у двери.
–;Не втягивайте его ни во что, – прошептала она почти в ухо Максиму, будто прокричала.  – Сынишка у него растет, хоть ему жизнь не испортите.
–;Ладно, ладно, – ретировался, спиной открыв дверь, Максим. А сам подумал, что поздно бабке о внуке пережи-вать – тот уже стал убийцей. Всё ж генетика наука точная – яблоко от яблоньки падает в нужную сторону и недалеко.

Девять дней со дня смерти мужа Настя встретила в по-стели с новым женихом. И мысль о том, как она себя ведёт, её не утешала. Ей казалось, что она Игната любила, была ему благодарна, он научил её всему и всё ей дал. А она – разврат-ная сволочь, бесконечно сношается с едва знакомым мужиком и уже наобещала ему золотые горы, готова отказаться от опеки Дарьи Даниловны. Та звонила вчера и звала в ресторан ком-пании сына на поминки. Настя не знала, что на шее у неё множество засосов, спина расцарапана Максом в порыве страсти, что вся она так и светится преступным в такой ситу-ации довольством и негой, столь противоречащими образу страдающей женщины.
Макс пошёл утром на третий заход, переворачивая её на себе, как пёрышко. И у неё опять проснулось желание, не-смотря на боль во всём теле.
–;Не надо. Мне пора идти собираться на поминки.
Максима это напоминание словно холодной водой обда-ло. Он как бы со стороны посмотрел на свою любовницу. Оценил «характер повреждений» на теле.
–;Тебе нельзя туда идти. Ты выглядишь затраханной. У тебя все губы синие и огромные. Шея в лиловых пятнах.
–;Я могу надеть платок.
–;Боюсь, этого недостаточно.
Настя почувствовала раскаяние и стыд. На глаза навер-нулись слёзы.
–;Я такая… такая…
–;Нормальная ты, – остановил её истерику Максим. – Моя ты, а не его.
–;Мать моя сказала, что я слаба на передок.
–;Это так – и слава Богу.
–;Бог-то тут при чём?
Максим не ответил. Он и сам понимал, что вся эта ситу-ация – одна сплошная грязь и похоть. Они оба виноваты в смерти своих супругов. Они оба траур поняли слишком… альтернативно. Он промолчал, не желая облекать в глаза то стыдное и сладостное, горячее и мерзкое, что между ними было.
–;Я отвезу тебя в санаторий где-нибудь в окрестностях, скажу, что у тебя депрессия и ты себя истязаешь, каясь в том, что Игнат из-за тебя погиб. А сам схожу на поминки вечером, а послезавтра тебя заберу и мы уедем куда-нибудь далеко. Сиди там в номере безвылазно, чтоб тебя кто-нибудь не узнал – твои фото были в газетах. Я договорюсь, чтобы еду тебе в номер доставляли.
И Макс отнёс Настю в ванную, обмыл под душем, но трогать больше не стал. И так будет отлично, если можно бу-дет хоть через несколько дней замазать кремами пятна хотя бы на шее. Эта маленькая девочка-женщина просто притягивала к себе насилие. Даже если отдавалась добровольно, то всё равно казалась жертвой.

Организация поминок легла на плечи Аделины. Люди шли с обеда и до вечера в ресторан. И она бегала постоянно на кухню, контролируя, всего ли достаточно из заказанного. По-вара справлялись. Официанты выглядели загнанными. В перерывах Адель звонила в туристические агентства – ре-шила, что возьмёт путёвки туда, куда можно улететь быстро. Москва стала серой и промозглой. Осени тихая грусть пре-вратилась в отчаяние со слезами дождя. И так хотелось улететь на юг вместе с птицами.
Чартер с горящими путевками был только в Таиланд. Адель там не нравилось, но она решила, что вдвоём с Игорем ей понравится в любом тёплом месте. Она сняла виллу на территории отеля, построенного на месте бывшего ботаниче-ского сада. И предвкушала неожиданные деревья и цветы, ко-торые будут видны с открытого балкона второго этажа. Она никогда не жила на виллах. Но понимала, что Игорь уже от-вык от более демократических условий.
А пока впереди ещё было завершение скорбного меро-приятия. И Аделину почему-то беспокоило отсутствие на нём скорбящей вдовы. Но ближе к вечеру к ней подошла Дарья Даниловна и прояснила ситуацию:
–;Максим отвёз Настеньку в санаторий за городом утром. Говорит, она вчера вечером себя хлестала по телу кулаками, попала и по губам. Твердила, что все будут смотреть на неё как на сволочь, из-за которой погиб такой прекрасный чело-век. Спасибо хоть психушку вызывать не стал.
–;А кто за ней там присматривает? – с некоторой долей сомнения в голосе поинтересовалась Адель.
–;Не знаю. Максим обещал в шесть подъехать на помин-ки, а потом отправиться снова в санаторий. Вроде бы ей пока снотворное ввели, чтоб успокоить. А потом он отправится ту-да. А как только будет готов её загранпаспорт, отвезёт ку-да-нибудь подальше от дома, где всё ей напоминает о люби-мом муже.
–;Надо же, не ожидала от этой тихони такого демонстра-тивного поведения, – не угомонилась Адель. – Бить себя…
–;Ну, она же пыталась покончить с собой, когда… – Да-рья Даниловна осеклась. Она не была уверена, что стоит рас-сказывать Аделине о том, почему девушка пыталась перере-зать себе вены. Ведь теперь Адель – «девушка Бонда», так сказать. Дарья не знала, как ей относиться к тому, что меньше чем за месяц Игорь чуть не заключил два скоропалительных брака, не считая того, что сперва собирался развестись с Иза-беллой, потом согласился попробовать ещё раз, потом сама Иза от него ушла.
Раньше её Игорёк был таким… просчитанным, что ли. Не расчётливым – это мелко. А именно выверено рациональ-ным, в меру жёстким с дамами и девицами, отстранённым да-же. Поэтому вооружать возможную будущую невестку ком-проматом на него Дарья, как мать, не решилась. Адель верно поняла её нежелание договаривать фразу про самоубийство.
–;Не беспокойтесь, я в курсе ну… сами понимаете чего. Не будем об этом в такой толпе.
И убежала снова на кухню. Увидев, что в зал вошло ещё три человека на поминки. Надо было попросить выставить в зал какой-нибудь столик из служебного помещения.
Среди этих трёх человек был и господин величественной наружности – Анисимов Павел Григорьевич собственной персоной. Он узнал из объявлений в прессе, что поминки со-стоятся в ресторане компании сына, поспешил туда прояснить ситуацию. Он подошёл к Дарье Даниловне и выразил собо-лезнование. На самом деле он не знал, кто она. Но на голове у неё был чёрный платок – значит, она относилась к ближнему кругу покойного.
–;Скажите, а сын Игната уже здесь?
–;Так вон же Игорь, за столом напротив входа.
–;Нет, я про Максима, про наследника.
Дарья смотрела на него с открытым от изумления ртом.
–;У Домникова один сын – Игорь. И он, кстати, не наследник – не считая личных вещей отца по его выбору. Всё остальное оставлено покойным первой и второй женам: мне и Анастасии, соответственно.
По тому, как почти до синевы побледнело лицо посети-теля при этом известии, Дарья поняла, что произошло что-то для него крайне неприятное.
–;А Максим? Он же тоже Домников.
–;Однофамилец.
–;Но я договаривался с ним о продаже дома в самом особняке, он был там один, открыл дверь…
–;О Боже! – Дарья вскрикнула так громко, что все в зале ресторана разом замолчали и уставились на неё. Ничего не поясняя, она подхватила под руку растерянного и изумлённо-го незнакомца и повела его в холл, шипя в ухо.
–;Максим никаких прав на дом не имеет. Он присматривает за вдовой – она слепая. Я сама его наняла, а он… Что он сделал?
–;Я предложил ему задаток за дом – двести тысяч, чтобы особняк достался мне за пять миллионов. И он взял чек, кото-рый я выписал на его имя. И вел себя уверенно, как наслед-ник. Сказал, что через полгода…
–;Понятно, – из ноздрей Дарьи чуть ли пар не валил, так она раскипятилась. – А где была Настя? Молодая слепая де-вушка?
–;В доме я не встретил никого.
–;Но она одна никогда никуда не выходит! Или… Или она претворяется слепой?! – Эта бредовая мысль посетила Да-рью Даниловну не всерьёз.
–;Не… не знаю. Я её даже не видел.
–;Сейчас Максим придёт, вы при всех можете предъявить права на чек, а я вызову полицию.
Она достала свой телефон, но не спешила набрать номер.
–;Может, обойдёмся без полиции пока. Хватит с нашей семьи публичных скандалов. И, будто в пьесе, а не в жизни, в этот момент в холл вошёл Максим Домников. Флюиды сча-стья так и витали над ним. Хоть он и пытался быть серьёзным. Но увидев беседующих Дарью Даниловну и мужика, который выписал ему задаток за дом, он разом застыл, как под взглядом Медузы Горгоны.
–;Негодяй. Ты не имел права распоряжаться собственно-стью Игната!– ринулась к нему Дарья.
И буквально за те секунды, что эта располневшая секс-бомба подлетала к нему, Максим сообразил, как ему себя вести, чтобы, по крайней мере, уехать из ресторана не в ку-тузку. А назавтра уже будет готов фальшивый паспорт и можно будет сбежать из страны.
–;Формально права я не имел. А вот по праву наследника по крови – да, я такой же сын Игната Домникова, как и Игорь. Просто мою мать он бросил ради вас, Дарья Даниловна. Хоть и дал мне свою фамилию. Когда мать сбежала, бросив меня с отчимом, она мне на бумажке написала имя моего настоящего отца. И с тех пор я её не видел. Я не хотел лезть в вашу семью. Но почему я не могу получить маленькую толику того, что мне причитается?!
Дарья Даниловна смотрела ему в глаза, и парень взгляд не отводил. Блефовать он умел.
–;Могу показать свидетельство о рождении, можем съез-дить сейчас ко мне домой.
Из зала ресторана начали выглядывать люди, привле-чённые разборками на повышенных тонах. Поэтому Дарья Даниловна сбавила обороты.
–;Хорошо, завтра во всём разберёмся, сделаем экспертизу на ДНК. А пока я должна идти к гостям.
И она ушла, сама не зная зачем пробралась к Игорю и рассказала ему на ухо сбивчиво всю эту историю. Анисимов поспешил за ней. Игорь вышел из-за стола и отправился в холл. Но Макса там уже не было. Телефон оказался выклю-ченным.
–;Надо было полицию вызвать, чтобы его арестовали за мошенничество, – холодно сказал он матери.
–;Прости, я растерялась. Ты же знаешь, что твой отец был тот ещё бабник, и я решила, что…
–;Я спрашивал отца при его жизни, не сын ли ему этот самозванец, который претендовал на роль Нью-Шекспира по телевидению. Он категорически отверг это предположение.
–;Но ты уверен, что не он Нью-Шекспир?
–;Уверен. Потому что это я – Нью-Шекспир.
Мать в изумлении уставилась на него. И на лице, которое пошло красными пятнами от стольких неимоверных новостей, начала проступать обида.
–;Зачем это было скрывать? Ты же не нагишом свои шу-точки шутил. Тем более почему мне не сказал, я что…
–;Да мать ты, мать. Просто ты всегда с информацией об-ращаешься, как обезьяна с гранатой! – Увидев, что лицо мате-ри вовсе побагровело, он её хотел остудить ссылкой на то, что так говорил о ней отец. Но осёкся. И до него дошло, что больше никогда отец ему не скажет ничего. И понимание, что вряд ли всегда папа говорил правду не только жене, но и сы-ну. А что если Максим и правда его брат? Как тогда поступить с ним, если он серийный мошенник?
Из транса от этих, казалось бы, таких очевидных мыслей его вывел обозлённый голос Дарьи Даниловны:
–;Вы оба с отцом – негодяи. Ты мне больше не сын, а он… Я ухожу с его поминок.
И Дарья Даниловна развернулась на месте и убежала, срывая с головы чёрный платок. Ещё бы – ведь она узнала об одной из измен мужа, судя по возрасту Макса, совершенной тогда, когда у них ещё была большая любовь и огненная страсть. Ей стало так больно, она почувствовала себя абсо-лютной дурой. Домработницей с высшим образованием. Если б всё вернуть, она бы этому плейбою укоротила его «шампур» с насаженными как куски шашлыка женщинами.
Анисимов спросил убитым голосом у Игоря Домникова:
–;Но кто вернёт мне мой чек?
–;Не беспокойтесь, вернём вам чек. Я сейчас вызову частного детектива со связями в полиции. Этот тип у нас давно на подозрении был, но никаких доказательств против него не было.
Анисимов молча пожал Игорю руку, не то скрепляя сделку, не то молча прощаясь. А Игорь пошёл вслед за мате-рью. Та, выезжая со стоянки, успела-таки долбануть чью-то фару и сидела, рыдая на руле под вой чужой сигнализации.
Игорь на ходу вынул бумажник и приготовился распла-чиваться с пострадавшим, когда сообразил, что к подбитой красавице-машине идёт Анисимов.
Он отстранил руку Игоря с купюрой.
–;Я понимаю ситуацию, – с сочувствием сказал он. – Фа-ра мне по карману. А маму лучше не обижать.
Игорь виновато улыбнулся ему и спрятал купюру обрат-но. Забрался в машину к матери на переднее сиденье и пере-ложил её голову с руля на плечо себе.
–;Чем бы мы с отцом перед тобой ни были виноваты – Бог нас уже наказал тем, что разлучил друг с другом.
Дарья Даниловна измазала тушью с ресниц и промочила плечо и отворот пиджака. Но потом неожиданно спокойным голосом сказала:
–;Нам надо найти этого типа. Он сказал, что увёз Настю в санаторий, но я не спросила, в какой. И если он сейчас сбе-жит, то она может и не объявиться у себя дома, раз так пере-живала смерть Игната, что себя избивала. Найди её, Игорёк. Она… она же слепая в прямом и переносном смысле слова.

Настя послушно сидела в номере санатория и ела вино-град. Она третий раз заказывала фрукты, сгрызала их от скуки после обильного обеда и ужина. И наконец приехал Макс.
Она кинулась ему на шею, но он сказал строго:
–;Не до того сейчас. Мы уезжаем срочно. Собирай вещи.
–;А я их не вытаскивала. Сумка где-то здесь стоит.
–;Вот и хорошо. Я отвезу тебя домой, а сам съезжу к отцу попрощаться. Заеду за тобой ближе к вечеру. Ты сумку не разбирай. Завтра выйдешь с нею на улицу, просто спустись с лестницы и иди направо. Я тебя на машине подберу.– Максим буквально волок Настю силой. – Я сказал Дарье Даниловне, что у тебя был нервный срыв и ты себя избивать начала, ста-вить синяки. Но увидев всё это своими глазами, она может догадаться, что на шее у тебя засосы. Так что ей дверь не от-крывай, жди моего приезда за тобой.
Максим нежно усадил девушку в машину, дал мужику на ресепшен на чай – «за хорошую организацию отдыха» и вы-ехал с просёлочной дороги, ведущей к санаторию, на большую трассу.
Настя рассказывала, как сильно скучала в одиночестве, твердила, что рада тому, что наконец-то любит. Любит его, Макса, как в романе.
Он сам не знал, почему ему захотелось ей во всем при-знаться – ведь с Натальей он так поступил, а та его предала при первой же попытке её расколоть. Но почему-то Макс по-думал, что если что – он уедет один, а её бросит в доме Игна-та. Если она тоже на него стукнет кому-нибудь. А если нет, то, устроившись на ПМЖ где-нибудь в дальнем или ближнем за-рубежье, он всё же на ней женится и увезёт с собой, после то-го, как она продаст особняк, разумеется.
–;Я взял с одного лоха задаток за дом, двести тысяч. Так получилось. Я это не планировал. И на поминках это раскры-лось. Чтобы оттянуть арест за мошенничество, я соврал, что я внебрачный сын Игната Домникова Дарье Даниловне. Якобы мне мать об этом сообщила. Но на самом деле это не так. Я просто должен сбежать теперь с деньгами. А ты через пол-года продашь особняк и приедешь ко мне, куда скажу. И я женюсь на тебе по липовому паспорту.
Настя застыла. Рот её был приоткрыт и вдруг стал кри-виться.
–;Всё так, как говорила Дарья. Ты решил на мне жениться ради денег!
–;Нет, я тебя полюбил. Да ты и сама это чувствуешь. Просто я не совсем такой, как ты обо мне думаешь. И поэтому решил рассказать тебе всё. И если ты не захочешь быть со мною – я пойму. Давай выйдем из машины и постоим у обо-чины, подышим воздухом этого леса, он так вкусно пахнет опавшими мокрыми листьями.
Он остановился у обочины и вышел из машины. Помог выбраться Насте, которая всё ещё выглядела недоверчивой и напряжённой.
–;Моя мать нас с отцом бросила. Я даже не помню её ли-цо. Отец был слабаком, подкаблучником, терпел её выкрута-сы. И она сгинула навсегда. Но я прорвался. Я стал притво-ряться и наряжаться другими людьми, теми, у кого были большие суммы на счетах, и таким образом обворовывал их с момента похищения карт до тех пор, пока они их не блокиро-вали, на крупные суммы. Потом я стал выдавать себя за Нью-Шекспира, чтобы поиметь с этого славу и деньги. Теперь вот соврал, что я сын Игната Домникова – внебрачный, хотя я только однофамилец их. И теперь мне придётся бежать из страны, ведь я обналичил чек мужика, который дал мне зада-ток за дом. А потом ты продашь особняк и приедешь ко мне. Ведь с тобой у меня всё по-настоящему, я тебя не обманываю.
И, не дождавшись каких-нибудь комментариев услы-шанного, он схватил Настю в охапку и стал покрывать поце-луями её лицо и шею. Она на поцелуи не отвечала и изо всех сил отталкивала его от себя.
–;Разве обманщик умеет не обманывать? Ты профи во вранье. Так что я тебе не верю в смысле про любовь. А про то, что ты хочешь, чтобы я продала дом и ты получил бы пять миллионов, я, конечно, верю. Но продавать ничего не буду. Отпишу дом, как и обещала, Дарье, а сама буду получать от неё деньги на жизнь и останусь там жить одна. Ты на пару ча-сов остался в доме один – и уже ухитрился кого-то обмануть.
Максим не останавливался, закрыл ей рот поцелуем, по-валил на мокрую землю почти в лужу и стал её насиловать. Настя кричала – но дорога была пустынной. А когда кончил в неё, то сказал ей на ухо ядовито:
–;Вряд ли тебе поверят второй раз, что тебя изнасиловали просто так. Остальные синяки старее новых, так что все пой-мут, что секс был добровольным, раз ты пряталась в своём номере в санатории добровольно. Так что полежи тут и поду-май, что ты будешь делать и кому что отписывать, учитывая, что ты уже можешь быть беременной от меня. Или не от меня. Пойми, ты прирождённая жертва. И тебе в пару нужен такой плохой парень, как я. По крайней мере на панели со своим слабым передком не окажешься.
Он поднялся, отряхнул колени от листьев и быстро сел в машину и отъехал, выкинув из окна Настину сумку на обочи-ну дороги. И уехал, оставив девушку одну на дороге через ле-сок.
Настя встала и рыдая побрела обратно в санаторий – это было ближе, чем до города. И по дороге позвонила Дарье, разбудив её среди ночи, и, рыдая, рассказала всё. В том числе и о своём грехопадении после похорон Игната с Максом.

Дарья Даниловна была поражена непостоянством Насти. Ей казалось, что та Игната всё же полюбила благодарной лю-бовью. Хотя её измена с отчимом и теперь с Максимом гово-рила о том, что, скорее всего, с красавцем-мужчиной, о кото-ром мечтали многие дамы и девицы этого города, она остава-лась от безысходности.
–;Я позвоню в полицию. Иди в санаторий, сейчас они туда приедут и снимут травмы и побои. Будем судить Макса за то, как он с тобой поступил. Если ты, конечно, сказала правду.
При последних словах Настя остановилась на дороге. Она поставила тяжёлую сумку на асфальт в выбоину. Весь холод этой ночи навалился на неё. Мокрая одежда показалась ледяной коркой и неимоверной тяжестью. Она не хотела ни-куда идти – ей нужно просто умереть. И тут услышала сзади шуршание шин машины.
 Настя собрала все силы и собою, как крестом, перекрыла дорогу машине. Она не знал, что это Максим решил вернуться за ней и отвезти её к своему отцу, чтобы тот уговорил не за-являть в полицию на сына.
Проехав то место, где Настю оставил, он понял, что де-вушка пошла в сторону санатория. И набрал скорость. Он не смог вовремя остановить на скользкой дороге, покрытой пер-вым гололёдом, своё авто. И буквально врубился в девушку, заступившую машине дорогу.
Он даже сам себе не мог объяснить, достаточно ли он старался затормозить. Или интуитивно хотел убить и эту пре-дательницу?
Он не стал останавливаться. Промчался мимо покорё-женного маленького тела, от него растекалась ручейками кровь, в темноте казавшаяся магнитом. Макс съехал на просё-лок и выехал по нему к трём домам, два из которых, судя по всему, были нежилыми. Увидев покосившийся, но высокий забор одного из них, Максим раскрыл створки и заехал во двор. Он поставил там машину, закидал её сеном из стога в огороде. Потом закрыл ворота и пешком пошёл до трассы. Там поймал частника и приехал прямо к дому бывшего зэка. И когда рассвело, постучался в дверь.
Документы его ещё не привезли, он пришёл слишком рано. Но сердобольная мать уголовника замыла Максиму джинсы и высушила феном. Конечно, он сказал ей, что по-скользнулся и упал, а не то, что изнасиловал слепую девчонку прямо на грязной обочине дороги. Его даже чаем напоили.
Вскоре вернулся тот парень, который выполнил заказ на Наталью, и отдал документы Максиму за пять штук – строго по договору. И Макс на такси отправился на вокзал, где купил билет до Минска. А полиция караулила его в аэропорту. Ведь в таких случаях преступники стараются уехать куда подальше, а не в братскую республику.
Конечно, когда вызванная Дарьей Даниловной полиция обнаружила труп девушки на дороге, подозрение пало на Максима. Но ведь, по словам Насти, которые она произнесла в ухо Дарье по телефону, Макс бросил слепую девушку одну и уехал.
 Машину Максима так и не нашли, так что предположи-тельно Настю мог сбить любой лихач на пустынной дороге или пьяный.
Дарья Даниловна громко плакала, когда ей сообщили новость. И особенно когда опознавала труп – Игорь с Аделью, уехавшие отдыхать, оповещены не были – мать сына не хотела волновать. Ведь это он втянул девушку во всю эту историю, которая кончилась гибелью двух челок. Или трёх – если всё же Максим виноват и в смерти Натальи.
А Максим, ставший по паспорту Ярославом Пальцевым, родившимся в Калуге, купил в центре Минска квартиру. Вставил в отличающие его от других почти жёлтые глаза ка-рего цвета контактные линзы, покрасил волосы в радикально чёрный цвет. И зажил отлично. Быстро женился – за пару ме-сяцев – на хорошей девушке, с которой познакомился, когда клал свои деньги (то есть остаток выписанного ему аванса за дом) в местный банк. А потом и сам устроился туда работать в отдел выдачи карт. Но не стал продолжать свою деятель-ность – зажил тихо-мирно. Ближе к весне вернулся в Подмос-ковье и вывез свою несколько поржавевшую машину в ма-стерскую. Потом продал её себе по прежнему паспорту, а ку-пил – по новому.

Игорь Домников, когда вернулся в Москву и узнал эту историю от матери, плакать не стал. Ему захотелось понять, можно ли действительно украсть чью-то личность и стать другим человеком. Ведь Максим Домников покушался и на его собственную личность.
Перед записью он не спал всю ночь, размышляя на ту же тему, которую совсем по-другому Макс освятил в своём под-дельном видео Нью-Шекспира. Он в конце-то концов вы-брался из тёплой постели, где посапывала Аделина, и уселся писать текст, начав его словами: «Нет повести печальнее на свете – не той, что о Ромео и Джульетте».
И утром, когда жена поднялась и умылась, даже не до-ждавшись завтрака, он сделал свою самую неироничную за-пись.
«Я хочу сообщить вам, мои дорогие друзья и поклонни-ки, что я начал делать скетчи в духе Шекспира потому, что иначе бы никогда не смог систематизировать в своей голове те мысли, которые меня посещали по каждому поводу. Вспомните, сколько их вы забыли. Но прикрываться в наше время чужим образом – даже не оригинально. Шекспира я из-брал потому, что в его сонетах и пьесах многие явления то-гдашней жизни проанализированы и обозначены словами так глубоко и точно, что мне хотелось ему подражать именно в этом.
Моё видео как-то раз подделал человек, который теперь разыскивается как мошенник и убийца. Я не буду рассказы-вать о его преступлениях, скажу только, что кража личности, а в моём случае – образа – были его основным промыслом. И сейчас он где-то прикидывается кем-то другим на другом конце мира. Он ушёл от ответственности за свои подлости и гадости. Но и цели своей – похитить личность мою – он не достиг. Да, он выдавал на телевидении себя за Нью-Шекспира, но если б кроме этого он попытался сделать хотя бы только ещё один скетч и выдать его в любой эфир, то понял бы, что кроме воровства не умеет больше ничего.
Дело в том, что любой может украсть телевизор, но не любой может его собрать и тем более придумать. Личность творца подделке не подлежит, потому что она производит что-то даже более неповторимое, чем отпечатки пальцев.
Так что под „кражей личности“ подразумевается только кража денег с чужих именных кредитных карт. И наш Лже-Шекспир, как только о подлинных своих делишках рас-сказывал женщине, с которой занимался сексом, она его от-торгала из своей реальности. И ему приходилось её убивать. Одну – утопить, другую – раздавить.
 Ведь его сожительница каждый раз не принимала те оценки, которые он сам давал своим поступкам. Потому что в реальности они выглядели ужасающе, а не так восхищающе, как подонок себе нафантазировал.
Есть ли возможность счастья для человека, который жи-вёт в выдуманном мире, с лживой биографией и фальшивой фотографией, под ником, а не под именем?
Увы, нельзя любить большой любовью никакую женщи-ну, если сам ты мелкий для такого чувства. Не получится ве-сти себя в жизни так, как вёл бы себя человек, чью фотогра-фию выдаешь за свою, – ты другой. И ты хуже него, раз вы-брал чей-то образ как ширму, способную полностью тебя за-слонить по размерам.
Я хочу сказать, что Интернет может сделать отчасти не-настоящими людьми всех нас. Я посягнул на Шекспира, а не на какого-нибудь красавца, рекламирующего шампуни по ТВ. Кто-то в сети выдает себя за генерала, кто-то – за принца. Но любого такого персонажа его поступки впоследствии, стиль их разговора обязательно разоблачают.
Что же, закинута в людской океан Всемирная сеть с всё более густо посаженными ячейками… Но она вытаскивает на поверхность пока что всякий человеческий улов. И, когда нас уже полностью вынимают из мира реального, как рыбу из воды, оставшись без необходимой для жизни среды, мы зады-хаемся, умираем, иссыхаем душевно и физически.
Я сам из тех немногих людей, кто плетёт куски этой гло-бальной Сети в принадлежащем мне мессенджере. Но при этом и я сам невольно влип во Всемирную паутину. И меня выволокло на берег еле живого. Поддавшись искушению го-ворить от чужого имени, а не от своего, став Шекспиром, я перестал быть собой для многих тысяч людей. Я сунулся в виртуальный мир, в мир иной. И потерял часть своей лично-сти. При этом я на фоне Уильяма нашего Шекспира – малень-кая заплатка на его камзоле, этакий его бейджик с мелким фо-то. А в рамках своей личности был бы портретом в полный рост.
Давайте наберёмся мужества быть самими собой. Сегодня это трудно, как никогда. Если не вернуться в себя, не прийти в себя, не очнуться от иллюзий, то последствия станут необра-тимыми.
Я сам занимался сексом по телефону и ноутбуку с преж-ней женой. И долгие годы не замечал рядом с собой ту, кото-рая оказалась способна дать мне реальное счастье».
Во время записи Адель шепнула ему одними губами: «Скажи о „Брачных играх“», напомнив ему таким образом, что его речь не просто монолог, а имеет практическую цель – быть встроенной в приложение, пойти в дело. И чуть менее искренним голосом, чем весь остальной скетч, Игорь произ-нёс, чтобы ей угодить:
–;Поэтому знакомьтесь в нашем приложении «Брачные игры» честно, потом – знакомьтесь лично. Называйте пра-вильные даты именно своего рождения для составления горо-скопов. Ведь только когда всё будет настоящим – существую-щей на самом деле будет и любовь.

Максим в своей квартире в Минске тогда посмотрел это видео Нью-Шекспира, снявшего маску, и узнал Игоря Дом-никова. Надо же, зачем ему нужно было это всё? Чтобы мес-сенджер раскручивать, что ли? Зачем стараться, когда у тебя столько миллиардов в долларах, если можно жить ничего не делая.
Макс только усмехнулся, выслушав спич однофамильца до конца. И остался уверен в том, что сам он такого же боль-шого размера «антиличность», какого размера личность Игоря в мире реальном. Тень ведь часто больше того, кто её отбра-сывает…