Глава II - Завтра будет сегодня

Прошло семь месяцев. Изокское  солнце играет бликами на стёклах, вставая над Городом. Прохладный приятный летний ветерок прячется во влажных затемнённых дворах, уступая место теплу и непривычно слепящему свету. Молодой человек шёл в новых рисчерках  по одному из многочисленных бульваров, будто бы подпрыгивая на ещё влажном из-за ночного дождя асфальте. Облака приобретают привычный белый цвет, солнце медленно восходит в свой зенит…>

Прошло полтора года с момента революционных осенних событий. Страна за это время пережила небывалые изменения во власти, каких давно на её территории никто не видал. Старые политические связи, в которых уютно нежились крупные предприниматели и чиновники «от кармана», в мгновения рушились, освобождая место для новых отношений. Ещё бы! Накопленное за десятки лет недовольство властями и системой вообще сподвигало людей на резкие преобразования в своих городках и городах – и хлипкие кордоны местных же растерянных полицейских не могли их сдержать. Хотя в разных местах захват власти народом происходил по-разному: если в одних населённых пунктах кабинеты мэров бесцеремонно превращались в революционные штабы, издающие самостоятельные указы, то в других городах и весях эти процессы проходили с определённой чинностью и ожиданием включения в будущую новую систему, которая должна была вновь связать разномастные органы власти. Вообще, всё зависело от состава захватывающих – его радикальности и политических предпочтений. Не обошлось и без конфликтов в новосозданных снизу органах власти между разными группами политически вброзных  граждан.

Показательной была история владельца завода по фамилии Галка в недалёкой от Столицы области, имевшего одновременно депутатскую корочку одного районного центра: приехав в ночь после захвата Крепости на своё предприятие в том самом городке он обнаружил стоящих у ворот вооружённых людей с разнообразными бумагами. Депутатские документы оказались вмиг обессиленными, а вместо них предпринимателю выдали добрый ворох постановлений, спешно изданных городским советом. Его активы и капиталы оказывались арестованными, а властные полномочия соответственно отзывались. Позвонивши знакомому генералу местной полиции, Галка услышал лишь гудки генеральского умзыкла, владелец которого уже как пол дня сидел в местной КПЗ. Озлобленный и разочарованный Галка хотел было уже запрыгнуть в свой внедорожник и укатить, но тут к нему подсела пара вооружённых и потребовала везти к зданию районной администрации. Делать нечего и, одёрнув воротник своего твидового пальто, бывший воротила сел в самовоз. У пункта назначения их встретила импровизированная присгырка , на которой стояли реквизированные новой властью самовозы. В ряд с блестящими «Порше» и «Мерседесами» вписался и «Кадиллак» Галки, который получил соответствующую бумагу о временной конфискации транспортного средства. Всего за один день он лишился почти всего капитала и авторитета, а теперь он сидит, оперевшись на придорожный бетонный блок, без какого-либо понимания дальнейших действий. Хотя бизнесмену подумалось, что его участь не очень-то и плоха: вводимые под автоматным конвоем в здание администрации бывшие друзья из органов вселяли определённую надежду, что он, Галка, по крайней мере выберется из этой заварушки живым.

После захвата Крепости, дней через пять-семь, почти все регионы Страны признали верховенство новообразованного правительства и импровизированного Народного собрания из членов партий, участвовавших в столичном перевороте. Ещё некоторое время продолжались стычки в паре областей между старой властью и восставшими, но дело и там было доведено до конца посылкой несколько армейских отрядов быстрого реагирования, чьё командование по какой-то внутренней привычке выступило на стороне стабильности. Её представляла постепенно осваивающаяся на месте правительства группа партий и движений, которые поддерживал народ, и которые выступали за дальнейшие преобразования.
Хотя властных руководители нескольких областей, имея за собой богатые природные ресурсы и крупные капиталы, задумали было объединиться в подобие союза за защиты самих себя – под предлогом «бастиона конституционного порядка и сохранения Большой страны». Стоит ли говорить – пришедшие к власти организации отправили бы их в рядом находящиеся лагери соответствующего назначения, а имущество попало бы в руки каких-то проходимцев! «Безусловно, речь стоит не только о защите закона, но и о сохранении Нашей государственности!». Но сложно выживать в условиях блокады, когда животворящие нефтяные жилы перекрываются, у твоих североморских портов стоят военные суда, а жители, потерявшие авторитет в лице бывшего Национального лидера, так и норовят плюнуть тебе в харю. Не мудрено – за почти что полвека они порядком натерпелись от самодовольных шахто- и рудниковладельцев, щедро сыплящих в руки местных чиновников деньги и поручения. Через пару-тройку месяцев подобные образования разложись, освободив дорогу легитимному правительству.

Оставались также несколько этнических регионов, в которых политическая революция перешла в культурный конфликт. В отношении их новые органы власти не решались на решительные шаги, предпочитая отправить эвакуационные средства для желающих покинуть ту или иную область.

Через неделю после свержения центрального правительства Народное собрание, как большинство стало называть этот орган, провозгласило новую Республику. Был составлен не очень длинный документ, напоминающий конституцию, в нём содержалось несколько десятков постулатов, определявших основные права и свободы, провозглашаемые будто бы вновь. На всенародном референдуме он был принят в качестве основополагающего документа на временной основе – до проведения нового референдума касаемо будущего страны. Его начало должно было состояться через три месяца.

Между тем в Народном собрании царила полнейшая суматоха. Будучи исполнительным и законодательным органом одновременно, оно с огромным трудом приходило к общим решениям по всем вопросам – от назначения исполняющих обязанности до принятия и отмены законов, уж больно сильными были разногласия между двумя крыльями, сложившимися в Собрании. Одно представляло собой левые силы, другое – центристско-либеральные, окрещиваемые правыми; для патриотов-«почвенников» места не нашлось, хотя многие из них очень быстро замаскировались и остались при власти переродившись. Огромнейшие споры вызвала экономика – предыдущие владельцы и управляющие главных предприятий страны частично убежали, а те, кто не мелькал в одном ряду с Президентом и его друзьями, осмеливались подавать в суды на притязания со стороны нового государства и революционеров. Левые стремились отстранить всех частников от получения миллионных прибылей, сторонники свободного же рынка убеждали в необходимости построения истинно свободного общества, лишённого государтвенно-охранительской сущности, как это было ранее, общества, в котором предпринимательская инициатива стала бы основой движения хозяйства.

Из-за этих споров работа многих заводов и выработок была приостановлена, а их работники находились на бессрочных выходных, получая малюсенькие пособия. Ещё горячие после штурмов префектур и мэрий люди были готовы вновь выйти на улицы ради достижения приемной жизни, за которую они выходили бороться ранее, и которая теперь почему-то никак не могла удержаться вокруг них. В это время возобновили с невиданной силой свою деятельность политические организации, от Столицы до окраинных городков. Расширившиеся за счёт политически позатеенных людей союзы и объединения начали широкую агитационную компанию, стремясь привлечь на свою сторону как можно больше граждан.

Несмотря на то, что за последнее время взгляды людей стали весьма разнообразными, особенно у молодого поколения, большая часть вышедших на улицы была против частного обладания крупными промышленными предприятиями, как бы за то не увещали представители правого крыла. Работали мыслеставбари  особенно успешно в маленьких городах, где была сильна нужда в социальном обеспечении, где жители не видели и не понимали разницы между режимом олигархов и связанного с ними государства и режимом в будущем возможного "демократического" правительства, при котором свободные предприниматели будут трудится на благо общества с удовлетворением каждого его члена. В городах больших борьба между представителями левых и правых течений была более явной. Что позатейно, и в мегаполисах, и в весях всплыли разнообразные традиционалистские организации вида "Национального Возрождения" и "Рать за чистоту народа", представители которых сотрудничали и с красными, и с чёрно-зелёными, в зависимости от собственных экономических предпочтений.

Примерно через полтора месяца после объявления даты голосования, обрушившиеся на страну после смены власти невзгоды достигли своего апогея. Из-за простаивания многих предприятий небольшие перебои в доставках продуктов и подаче электричества и воды переросли в огромные, что, естественно, злило и так не получающих зарплату людей. В Народном собрании к тому времени левый и правый блоки создали собственные проекты Конституций, которые должны были быть предложены населению на грядущем плебисците. Это были дети долгих и потопролитных споров. Экономически правые силы пришли к единому варианту быстрее чем свои противники, хотя и не без резких споров. Левые же в силу своей разноцветной идеологической палитры длинно и мучительно обсуждали между собой положения проекта, бывало даже так, что некоторые хотели были отделиться и представить на референдуме отдельный второй левый блок, но такие мысли не нашли особой поддержи. К счастью для левых, удалось избежать партийного противоборства, к которому стремились некоторые «ленинско-праведные» организации – в новом документе предусматривалась многопартийность, в то числе и для партий не из тогдашнего лагеря красных революционеров. Надумываемые Конституции не были секретом ни для кого – их изменяемые положения свободно обнародовались в межсетье; а даже если бы существовал какой-либо запрет на это, снующие туда-сюда внутрь и наружу из здания Собрания в помещения своих союзов и партий активисты всё равно бы разнесли столь интересную информацию по всему городу – а оттуда и по всей Стране.

В назначенный день в стране состоялся референдум. Почти три четверти проголосовавших опустили свои бюллетени за левый проект суствория . Страна оставалась федерацией, и за намеченные двадцать лет указывалось произвести масштабные изменения в её федеративном устройстве, углубляя самостоятельность регионов и их жителей. Через пятьдесят лет каждый субъект федерации должен был превратиться – будь то край религиозной ревностной верности, или же дремучая область, - в современную республику с развитой гражданской ответственностью. Это требовало бы полнейшего изменения территориальных структур, что в то же время позволило бы дать хозяйствованию определённый импульс к развитию.
Власть стала устраиваться по старому новому. Стала развиваться система советов: местный, районный, региональный, федеративный. Федеративный уровень назывался Верховным Советом. Выборов стало больше – люди, в том числе молодые, пережили феерическое и значимое событие, прокрят  сильно повлиял как на их сознание – теперь назначать управляющих становилось вполне себе разумеющимся гражданским долгом. Старые управленцы, чиновники, представители разного ряда структур была накрыты волной ограничений – одни пожизненно лишались права труда в определённой сфере, другие отстранялись от оного на несколько лет, а другим снижали зарплату или же понижали в должности. Сменяемость управляющих стала одним из главных гасл.

Крупнейшие предприятия переходили под контроль государства, а средним и малым предрекались долгие и медленные превращения, связанные с кооперативизацией и прочими движениями к общему производствовладению. В некоторых областях вводились особые районы, в которых пестовались новые формы собственности. Конечно, о плакатном социализме речи не шло, ибо на то были объективные причины, заключающиеся в агрессивной риторике других государств, которые могли бы сокрушить страну, лишающуюся централизованного вертикального управления. Впрочем, люди несомненно должны были бы привыкнуть к грядущим укладам. Важным виделось приучить людей решать свою судьбу самими – не полагаясь на властных «отцов-руководителей» как было встарь.

Рать в новом суствории также должна была подвергнуться реформам. Отныне она делилась на три части: сила стратегического реагирования, милицейские силы самообороны, состоящие из граждан определённой территории, и собственно армия. Последняя состояла из контрактной части и части добровольцев, которые за прохождение службы получали приличное жалование и последемобилизационные привилегии. Упор стал делаться на технологичность и науку – ССР содержали в себе ядерные подразделения, ставшие повъяткой  спокойных границ молодой республики.
Менялась система образования: статья нового бюджета, отходящая на просвещение, была намного больше, нежели чем в старом. Отменялись неэффективные меры, связанные с коммерциализацией и разделением образования – как то было сделали со студенческим курсом, урезав его в длине и количестве учебных часов, вместе с тем увеличив занятость студентов. Новые учебные программы были расширены, что повышало эффективность самого образования и давало студентам время на саморазвитие и стажную подработку. К тому же, человек мог начать особую программу двух образований: научно-направленного и производственно-направленного: первое была наиболее перспективным и давало огромный просто для творческого исследования, второе же в основном давало трудовые навыки стандартных «бытовых» прочинов , например, токаря или овощеведа. Таким образом, человек мог в случае срочной необходимости работать по «производственной» специальности, обеспечивая себя и сограждан соответствующими благами.
Программы пришедших ко власти партий пестрели пунктами о социальном бесплатном жилье и о строительстве товарищеских домов с поддержкой государства. Что в столице, где квартирный вопрос всегда стоял остро, что в меньших городах и весницах, где новых зданий практически не было, а старые постепенно равнялись с землёю. При это упор делался не на массовость застройки, а на удобство и экологичность – высотные кварталы с тёмными дворами и перегруженными парковками сменялись низшими зданиями с зелёным окружением. Предусматривалось и равномерное распределение населения по сустворию – появились заманчивые предложения о переселении из центральных районов страны в малые города восточных земель за получение там жилья и рабочего места. Большая и неравномерная страна нуждалась в росте рождаемости и при этом развитии каждой области, а не только столичной.
За подъёмом населения в отдалённых областях стояла не только экономическая задача – в большой разрозненной стране слишком сильно было потяние  к сильной вертикали власти, внутри и вокруг которой пышным цветом росли коррупция с насилием – дабы удержать в повиновении все дальние края страны. Теперь же встала необходимость прервать исторический порочный круг, к осознанию чего молодёжь в большей степени была готова.

Страна медленно выдыхала с облегчением. Позже закашляла краями и группировками, которые не приняли новый порядок, ломающий их мировоззрение и источники дохода. Новому народу ещё предстояло разобраться с собой и утвердится, по крайней мере в этом веке, постепенно превращая одни лица и места в бумагу исторических книг, а другие – в опору человеческого счастия.
<…Парень послал лёгкую улыбку светлеющему небу и кронам деревьев. Воздух пах бутонами поздних гвоздик, благоухание которых усиливала испаряющаяся роса. Он шёл подавать документы в университет, а вместе с ним на улицу под ветви лип выходили люди, десятки и сотни, тысячи и десятки тысяч. Они выходили вразнобой, кто-то спешил, опаздывая, кто-то размеренно стучал каблуками по плитке, подставляя лицо ветерку. Люди оставались людьми, каким они были вчера, в прошлом году, и сто лет назад. Но люди становились при этом другими, мгновение за мгновением набираясь большего опыта и разума, чувственного понимания самих себя. И этот молодой человек, удало придерживая ремень сумки, пружинил рисчерками по дороге. Он наслаждался утром, собой и окружающим.

Какое-то время в городе были перебои с доставкой определённых продуктов, а иногда отключали дербовь  с водой, что весьма нервировало. Однако открывающиеся горизонты приводили людей в восторг, который словно ласковый солнечный луч растоплял негодование от тех кратковременных перебоев. Жизнь людей стала легче: государство дарило молодым семьям квартиру, а другим – кредит на такую же под нижайшие проценты. Не только в Столице, но ведь и в других местах жизнь тоже не стояла на месте! Ладное развитие производилось повсеместно, где находилось достаточное количество достаточных людей, чье количество с каждым днём становилось чуточку больше. Хозяйственные перестройки и доработки, перестановки управляющих – создание рабочих мест и осознание их действительной нужности, такими словами можно быше  было передать мысли, приводящие граждан в состояние хитрого возбуждения. Хитрого потому что они пытались выискать в происходящем возможный подвох, отчего одновременно с улыбкой и прищуром они читали новые документы правительства или какую-нибудь газетку.

В вузах повысили стипендию, хотя и ненамного. Помимо бренного металла по учащихся въятилось  послевузовское распределение по рабочим местам, за которое ещё приходилось попотеть – как студентам, так и тем, кто его создавал. Конечно, состава ещё не была налажена в достаточном порядке, и некоторым пришлось вставать в очередь на профессиональное распределение. Парень перед собой видел будущее – довольно туманное, неопределённое, но в то же время сияющее своей ясностью. Он любил природу и историю. Поэтому он шёл в приёмную комиссию исторического факультета одного вуза, а вместе с тем – думал о сельскохозяйственных курсах в свободное время. Осознание того, что в будущем он сможет совмещать или чередовать любимое дело вместе с трудом, приносящим конкретный материальный выюшек , приносило ощущение лёгкого счастья. Чего таить, подобное ощущение посещало в те дни многих молодых людей, которые ещё недавно думали уехать из страны в отсутствии перспектив личного развития.
Лужи лёгкими всплесками отзывались под рисчерками. Столичное солнце медленно поднималось над городом. Он просыпался. Хоть экономика только начинала свой новый разбег после годов кризиса и переворотного времени, город шумел стройками и звуками разнообразных предприятий. День за днём улицы и парки приводились в порядок, восстанавливались разрушенные стены, увозились на переплавки закопчённые остовы бронемашин. А самое главное – строились новые, свежепахнущие, здания.

Жильё идущего парня было не новым, хотя ресурс свой ещё не отработало. Однако мечты об отдельной жилплощади, в которой можно было бы начать независимую жизнь, да ещё не одному – хоть и не сразу, манили многих. Подобная уверенность развеивала сомнения молодого человека о его будущем: до революционной годины редкий студент-несиловик не думал о переезде за границу, единственно где можно было развить собственные таланты, не боясь быть вовлечённым в коррумпированную государственную машину Странской власти. Необходимость тянуть лямку отпала. И молодой человек шёл по улице, представляя себя входящим в подъезд какой-нибудь новенькой семиэтажки, окружённой деревьями. Стены бы внутри благоухали штукатуркой, а лифт бы ровно не срываясь отсчитывал этажи. Внутри хызни  стояла бы мебель – не очень много, так, чтобы светлые стены весело подсвечивались льющимся из окнами ярким солнцем.
С подобными мыслями парень шёл по улицам, перехода по перекрёстам и перебегая узкие переулки. Плавно от мыслей о хызни он переключился на свою будущую деятельность. Его приводило в восторг исследование одного из региона Страны, в котором он не проживал, но испытывал живую приязнь. Разузнать скрытое, прояснить тёмное, познать прошедшее самому и с высокой точностью донести об этом другим – желание охватывало до самых пят. В перерывах между проведением времени в местных архивах и читании летописей, думалось, было бы чудесно работать на каком-нибудь производственном объединении среди приятной глазу природы. Он би привозил родственникам возделанное им что-нибудь, радостно входя в дверной проём с новой монографией в руке.

По проезжей части бульвара жужжали легковые машины и громыхали грузовики. Но шедшее своим чередом движение прервалось внезапной неожиданностью. Один из строительных самовозов, перевозивший составные плиты, громко кашлянул стёртой донельзя тормозной колодкой и повёл в сторону. Удар о столб, громкий шум. Машина перевернулась на бок, разбрызгивая металлические искры. Из открытого кузова повалились плиты, подталкивая ползущие впереди и присгыренные на обочине легковушки. Прикреплённый к надкрылку красный флажок надломился и повис на сломанном древке. Несколько людей, идущих по тротуару, чудом успели вжаться в витрину магазинчика, избежав встречи с тяжёлой бетонной конструкцией. Когда пыль от падения самовоза начала слегать, из смотрящей в небо кабинной двери вылез, кряхтя, водитель. Он, прихрамывая, отошёл от своего самовоза, проверил ушибленное тело и начал звонить по умзыклу.

Испуганные поначалу жители, включая и нашего парня, окружили место проишествия. Машина ехала на одну из новых строек, что было понятно из надписей на кузове. Прохожие справились о состоянии водителя: он был в порядке, не считая пары ссадин на руке и обычных ушибов – спас качественный ремень безопасности. Через несколько минут к лежащему на боку самовозу задом подъехала ещё одна строительная машина. Выскочивший из неё водитель вместе со своим «напарником» стали разматывать один тросов дабы поставить неудачливый грузовик на колёса. Что-то не задалось с вытягиванием, и несколько человек вокруг вызвались помочь. Что-то было в этом вызове товарищеское, чего не возникало среди людей на протяжении долгого времени. Бывало в прошлых годах бродила среди людей и околопатриотическая радость – по победах сборной или какому-либо другому поводу. Широкой была и солидарность революционных месяцев, когда люди объединились против явного врага ради своего будущего. Но возникшее на этой улице всё же отличалось от тех ощущений. Жители города подходили к самовозам с красными флажками и помогали водителям, понимая, что они являются частью одного действия – важного для них всех. Прямо сейчас. Важного для их теперешнего существования, освобождённого от давления великодержавников и крупных капиталистов.
Понимал это и молодой человек, оставив свою сумку на тротуаре и помогая раскручивать один из тросов. Как это было просто – участвовать в общем мирном деле. Оно подняло ещё свежие воспоминания полугодовой давности: когда он шёл по ночной Столице вместе с отрядом горожан, прячась за углами зданий от патрулей и ставя заграждения на одной из широких улиц. Та ночь была полна бубнимых самих себе переругиваний и страха повстречать группу государственной гвардии. Парень многозначительно усмехнулся. Поднятый на колёса грузовик поедет на определённо важную стройку. За этой машиной поедут другие, третьи – для того, чтобы позволить ему по-настоящему жить в том обществе, в перестройке которого он принял своё прямое участие.

Быстрым делом машина действительно обрела нормальное состояние, пусть с парой порванных покрышек и слезшей краской по левой стороне. На дороге остались лежать несколько плит, обозначенные яркой натянутой лентой, которые остались ждать машины с краном. Водитель попрощался со своим коллегой, стряхнул пыль и грязь с ладоней несколькими хлопками и направился к своей кабине. «Спасибо, друзья!» - с улыбкой произнёс он, видя улыбающиеся ему в ответ лица. Самовоз, чихнув, завёлся и, будто прихрамывая, покатил по улице. Некоторые помахали руками ему вслед.
Молодой человек поднял сумку и зашагал по тротуару. В некоторых местах ровный строй брусчатки прерывался залитым на скорую руку асфальтом – то него там зияли дыры от вывернутых восставшими камней. Солнце тем временем медленно всё так же вплывало в зенит. В кармане зазвенело умзыкло. Пришло сообщение от окружного совета по поводу предстоящих голосований и смешная картинка от милой одноклассницы. Пролистав их, парень положил аппарат в карман и улыбнулся ясному небу. Небо улыбнулось в ответ.