Воспоминания ветерана вдв

                iV Четыре инспекторские проверки в моей службе

Нет такого офицера-командира, который бы не знал о Главной военной инспекции Министерства обороны. Редко какой офицер за свою службу не подвергался проверке с ее стороны. Мне в этом отношении, в буквальном смысле этого слова, «повезло». В период своей службы в ВДВ я четыре раза отчитывался перед ней: в 1965 году – будучи заместителем командира противотанковой батареи, в 1974 году – начальником разведки дивизии, в 1983 году – в должности 1-го заместителя командира 98- ой гвардейской воздушно-десантной дивизии, в 1984 году – командиром 11-ой отдельной десантно-штурмовой бригады. В лейтенантской памяти 1965 года эта проверка особо не отложилась, за исключением десантирования нашего 217-го гвардейского парашютно-десантного полка на о. Сахалин. А вот остальные проверки я помню очень хорошо. И еще с большой теплотой я вспоминаю офицера Главной инспекции генерал-лейтенанта Клименко Д. Н. – требовательного, но очень справедливого, ветерана ВОВ, очень уважаемого в воздушно-десантных войсках. Так получилось, что в 1974 году генерал-лейтенант Клименко проверял разведывательные подразделения дивизии, 1983 году был старшим проверяющим нашей дивизии, а в 1984 году при проверке Главной военной инспекцией Забайкальского военного округа был старшим проверяющим 11-ой отдельной десантно-штурмовой бригады, которой я в то время командовал. За эти годы у меня сложились с ним хорошие отношения. ВДВ он знал отлично. В 1974 году разведывательные подразделения дивизии, особенно отдельную разведывательную роту, генерал-лейтенант Клименко Д.Н. проверял по всем дисциплинам боевой подготовки: боевые стрельбы личного состава из БМД, вождение боевых машин днем и ночью, тактикоспециальная, физическая подготовка, содержание боевой техники. Все разведывательные подразделения дивизии были оценены хорошо. 98-ая ВДД по итогам инспектирования была оценена на «хорошо».
                В 1983 году при проверке Главной военной инспекцией Одесского военного округа в план проверки была включена и наша 98-ая гвардейская ВДД. В связи с этим при подготовке частей дивизии были внесены существенные корректировки, намечены части и подразделения, которые должны отчитываться перед инспекцией. Основная тяжесть проверки легла на 299-ый гв. парашютно-десантный полк. Для оказания помощи в дивизию прибыла группа офицеров штаба ВДВ во главе с заместителем командующего генерал-лейтенантом В.Н. Костылевым. Днем и ночью кипела интенсивная боевая подготовка. Самым ответственным и сложным было предстоящее полковое тактическое учение 299-го гвардейского парашютно-десантного полка с десантированием и боевой стрельбой, которым командовал подполковник Бородавкин В.И. Дивизия проверялась во вторую очередь, поэтому мы внимательно следили за ходом проверки соединений и частей округа. Командир дивизии полковник О. М. Пикаускас направил меня на полигон Тарутино, где должны были проводиться полковые тактические учения с боевой стрельбой мотострелкового полка 59-ой мотострелковой дивизии (МСД), выделив мне для этой цели вертолет МИ-8 ВЗПУ. Прибыв на полигон, я вошел в контакт с заместителем командира 59-ой мотострелковой дивизии, который готовил мишенное поле, внимательно изучил схему мишенной обстановки. Через день начались полковые тактические учения, на которые прибыл маршал Москаленко. Ознакомившись со схемой мишенной обстановки и порядком проведения этапа боевой стрельбы, он внес существенные изменения, главным из которых было то, что мотострелки должны были наступать вслед за огнем своей артиллерии. По его требованию, первый огневой налет артиллерия должна нанести по переднему краю, при выходе полка на рубеж развертывания для атаки (300-400 м), а затем переносить огонь от рубежа к рубежу перед наступающим боевым порядком полка. К этому 59-ая МСД готова не была, но маршал Москаленко был непреклонен. Страхуясь, артиллеристы нанесли первый огневой налет глубже переднего края и накрыли своим огнем мишенное поле на переднем рубеже, повредив большую часть подъемников. И при подходе мотострелков мишенное поле на переднем крае не сработало. Перенося огонь в глубину, артиллерия еще несколько раз накрывала мишенное поле, которое при подходе мотострелков и на этих рубежах не срабатывало. При отражении контратаки танков противника на последнем рубеже командир полка остановил полк на достигнутом рубеже и стал с места отражать контратаку. Это тоже вызвало недовольство маршала, который заявил, что полк  должен сходу, с коротких остановок поражать танки противника, частью сил занять рубеж, а остальными силами развивать наступление. Так как артиллерия большую часть мишенного поля повредила и мишени не поднялись, оценка за боевую стрельбу МСП была выставлена «неудовлетворительная», так же были оценены и тактические действия полка. Я доложил командиру дивизии обо всем, что видел, высказал свои предварительные соображения и вылетел в дивизию. Были внесены изменения в схему мишенной обстановки, в частности, контратаку танков противника наметили с центра и с левого фланга, чем тактически оправдывалось, по розыгрышу, решение командира полка отражать контратаку с левого фланга огнем приданной батареи САО-85 и левофланговой роты с места занятого огневого рубежа. Полк, главными силами ведя огонь с коротких остановок, должен был развивать успех. С начальником артиллерии дивизии полковником Н. Н. Горидовец были отработаны все вопросы по применению артиллерии. Начальнику учебного центра майору В. С. Кушнареву была поставлена задача: все мишени сделать обкладочными, изготовить металлические и деревянные щиты для прикрытия подъемников от осколков артиллерийских снарядов. Накрывая мишенное поле, уже на местности, определили с начальником артиллерии дивизии огневые рубежи для артиллерии перед передним краем и в глубине, между накрытыми мишенными полями. На учения прибыл маршал Москаленко. Как помощник руководителя учения, я доложил ему схему мишенной обстановки, порядок боевых действий полка, приданной и поддерживающей артиллерии. Так как мы учли все недостатки при проведении учений с мотострелковым полком,  замечаний у маршала не было, и он размашисто фломастером поставил свою подпись под словом «Утверждаю», вернув мне схему мишенной обстановки. Подпись маршала командир дивизии О. М. Пикаускас сохранил себе на память.
                Полк десантировался, согласно нормативам привел себя в боевую готовность и в установленное время вышел на исходный рубеж для атаки. Я, к тому времени уже достаточно долго прослуживший в вооруженных силах, участвовавший во многих учениях, сам их проводивший, такое увидел в первый раз. Как только полк в боевом порядке вышел на рубеж 300 м от переднего края, по нему нанесла первый огневой налет приданная полку и полковая артиллерия. Перед боевым порядком полка встала сплошная стена от разрывов снарядов и мин. Мы стояли намного дальше, но и до нас дошла сильная ударная волна. Я в то время думал только о том, чтобы артиллерия не разбила мишенное поле. Поэтому, как помощник по мишенной обстановке, на бронетранспортере поехал за наступающим боевым порядком полка. На первом рубеже мишени поднялись на 100%, и полк начал стрельбу. От рубежа к рубежу впереди наступающего боевого порядка полка артиллерия наносила огневые удары. Ни один подъемник, ни одна мишень не были повреждены огнем артиллерии, хотя огневые рубежи были метрах в 50-70 -ти от мишенных полей. Вся задействованная на учениях артиллерия под руководством начальника артиллерии дивизии полковника Н. Н. Горидовец показала высокую выучку. На последнем рубеже приданная полку батарея самодвижущихся артиллерийских орудий (САО-85) и левофланговая рота полка огнем с места отражали контратаку танков противника, а главные силы полка продолжали развивать наступление, ведя огонь с коротких остановок и введя в бой резерв. На этом этап боевой стрельбы был закончен, и я подъехал к командиру дивизии, который стоял рядом с маршалом и услышал, как тот несколько раз повторил: «Молодцы, молодцы, десантники, полку – «хорошо!» С подъехавшими офицерами Главной военной инспекции мы проверили последний рубеж и подсчитали процент поражения мишеней. Он намного превышал оценку «хорошо». Так что, поторопившись с оценкой, маршал Москаленко не ошибся. На примере этого полкового учения я хотел показать, что всегда и во всем нужно проявлять инициативу и учиться, лучше всего, на чужих ошибках. Полковым учением закончилось инспектирование нашей дивизии. По итогам проверки - 299 ПДП, 1065 артполк, и дивизия в целом была оценена на «хорошо», подтвердив еще раз высокую боевую готовность ВДВ. По итогам 1983 г. - 299 гв.пдп (командир полка подполковник БородавкинВ.И.) командующим ВДВ Д. С. Сухоруковым отмечен лучшим в ВДВ. По окончании проверки приказом министра обороны я был назначен на должность командира отдельной десантно-штурмовой бригады (ОДШБР), которая дислоцировалась на территории Грузии. В 1983 году по замене принял 11-ю ОДШБР в Могоче и снова, уже в 1984 году, в должности командира бригады отчитывался перед инспекцией. Об инспектировании командование округа знало, но не было известно, какие соединения и части будут проверяться
                Однажды, уже поздно вечером, мне позвонил генерал-лейтенант Клименко Д. Н. и проинформировал, что моя  бригада включена в план проверки и старшим назначен он, и попросил меня выйти на штаб ВДВ, чтобы в помощь ему выделили двух-трех офицеров из отдела боевой подготовки. Я немедленно вышел на начальника штаба ВДВ генерала Е. Н. Подколзина и передал просьбу Клименко. Проинформировал командующего округом генерал-полковника С. И. Постникова и на его вопрос, кого мне прислать в помощь, попросил отправить генерал-лейтенанта Ю. И. Дука. Это был первый командир ОДШБР, фронтовик, и я решил, что, если в ходе проверки возникнут затруднения, то два участника ВОВ всегда найдут общий язык. У меня уже был значительный опыт сдачи проверки Главной военной инспекции, тем более, я знал о требовательности генерала Клименко, о том, на что он обращает внимание.
                Отвлекаясь от основной темы, не могу не остановиться на штатной структуре ОДШБР, которыми мне посчастливилось командовать. Таких бригад в Советских Вооруженных Силах было три. Созданы они в конце 60-х годов решением Генерального штаба. В своем составе ОДШБР имела два вертолетных полка (порядка 140 боевых, транспортно-боевых и транспортных вертолетов) с частями технического, материального, аэродромного обеспечения, три десантно-штурмовых батальона, артиллерию и другие подразделения тылового, технического и боевого обеспечения. Как десантник, я сразу же оценил боевые возможности бригады, ее мобильность. Если парашютному десанту требуется время после десантирования для сбора личного состава и техники, построения боевого порядка, то при десантировании с вертолетов подразделения сразу же развертываются в боевой порядок и имеют мощную огневую поддержку боевых и транспортно-боевых вертолетов. В расчете на условный коэффициент, огневая мощь бригады,  учитывая вертолеты, не уступала огневой мощи мотострелковой дивизии.
                Во время моей службы в Грузии бригада в полном составе привлекалась на учения, проводимые Закавказским военным округом. Из штатного состава авиации в воздух был поднят 121 вертолет. Бригаде была поставлена «боевая» задача: совершить перелет по маршруту Цулукидзе – Крым, захватить участок морского побережья, обеспечить высадку десанта с моря и совместно с ним удерживать проливную зону (Керченский пролив). Во время перелета десантно-штурмовые батальоны выполняли и другие задачи, в частности, захват аэродрома Гадаута. Штабом бригады был разработан боевой порядок бригады при перелете, определены маршруты и высота полета. Построив все экипажи вертолетов в поле, согласно их местам в боевом порядке, я, «пешим по-вертолетному», отработал действия каждого экипажа при выполнении всех задач, особенно по захвату участка морского побережья. Маршрут был проложен на значительном удалении от побережья, и высота полета на удалении 50 км от места высадки – 70 м. Перелет осуществлялся в режиме полного радиомолчания. Поэтому подлет бригады не был обнаружен, и даже для руководства учения наше появление и высадка были полной неожиданностью. Гул вертолетных моторов глушили баражирующие в небе истребители, прикрывающие нашу высадку. Действия бригады руководством учения были оценены на «хорошо».
                Вот такую бригаду в Могоче я представлял на проверку Главной военной инспекции, уже имея небольшой опыт командования таким соединением. Следует отметить, что одиночная огневая выучка десантников бригады была на высоком уровне, поэтому основное внимание командование бригады уделило слаженности подразделений, боевой стрельбе в составе рот, взводов днем и ночью, выполнению упражнений стрельб с блистеров вертолета. Не забывались и другие дисциплины. Вертолетные экипажи летали днем и ночью, на полигоне проводились стрельбы НУРС, ПТУР, бомбометание. В вертолетных полках обстановка с укомплектованием экипажей была очень сложной. Летчики 1-го и 2-го классов воевали в Афганистане. Только возвращались одни, сразу убывали другие. Большинство прошли Афганистан по два, а некоторые и по три раза. Несла бригада и потери.
                В боевые стрельбы в составе подразделений я внес небольшие поправки, которые затем проверили на практике. Процент поражения мишеней вырос намного. Суть заключалась в том, что в каждом взводе из числа хороших стрелков назначался один автоматчик и один пулеметчик, которые во время показа мишеней вели одиночный огонь, быстро перенося его, один справа налево, а другой, наоборот. Это, конечно, было нарушением курса стрельбы, но эффективность поражения намного увеличивалась. Расчеты АГС-17 в ротах мы объединили в одну группу, чем также повысили эффективность огня и количество пораженных мишеней. Все ротные и батальонные учения с боевой стрельбой проводились обязательно с высадкой с вертолетов, с огневой поддержкой вертолетами и артиллерией десанта на всю глубину выполнения ими боевых задач. С командирами рот и батальонов обязательно находились авианаводчики со средствами связи от авиационных частей.
                Инспекторскую проверку бригада встретила подготовленной. Вместе с генерал-лейтенантом Клименко прибыла большая группа офицеров, представителей всех родов войск, в том числе и авиации. Проверка началась и проходила согласно плану. Большинство частей и подразделений оценивались «хорошо». Завершалась проверка бригадным тактическим учением с десантированием двух десантно-штурмовых батальонов и боевой стрельбой одного из них на полигоне Дацан. Была разработана схема мишенной обстановки с целями для артиллерии, вертолетов (для стрельбы НУРС, ПТУР, бомбометания). Учитывая опыт сдачи проверки в 1982 году, цели для вертолетов огневой поддержки установили на переднем крае, а затем по рубежам на всю глубину наступления батальона. Установкой мишенного поля лично руководил первый заместитель командира бригады подполковник М. Г. Латфулин. До бригады на полигоне Дацан проводились учения с боевой стрельбой мотострелкового полка, который получил неудовлетворительную оценку. А так как проверка частей округа уже закончилась, то посмотреть высадку бригады и этап боевой стрельбы собралась большая группа генералов и офицеров инспекции. Я, конечно, очень волновался. Задавали множество различных вопросов, и только вмешательство генерал-лейтенанта Клименко, сославшегося на то, что мне надо командовать бригадой, освободило меня от них.
В установленное время эскадрилья МИ-24 (вертолеты огневой поддержки) нанесли удар по переднему краю, началась высадка десантно-штурмовых батальонов и развертывание их в боевой порядок. Вертолеты непрерывно, прикрывая десант, наносили удары по переднему краю. С выходом десанта к переднему краю вертолеты перенесли огневой удар на следующий рубеж и непрерывно поддерживали наступающие батальоны. Все мишенное оборудование сработало без отказа, управление десантно-штурмовыми подразделениями и авиацией было четким. По окончании боевой стрельбы ко мне подошел генерал-полковник из инспекции, попросил у меня карту и дал вводную, не предусмотренную планом учения: высадить роту 1-го ОДШБ на рубеж реки Ага (рубеж обозначил на карте). Задачу командиру роты приказал поставить лично мне в его присутствии. По радиостанции, через командира батальона, я вызвал командира роты (не помню сейчас номер роты и фамилию офицера), а через НШ (начальника штаба) бригады вызвал эскадрилью МИ-8 подполковника Рыбникова. Буквально через несколько минут эскадрилья приземлилась рядом с нами. Прибывшим командирам эскадрильи и роты (обязанности исполнял командир взвода) я поставил задачу на захват рубежа на р. Ага и удержание его до подхода бригады. Представьте себе молодого офицера, командира взвода, которому лично командир бригады в присутствии четырех генералов ставит боевую задачу. Но он четко повторил мне ее и побежал к роте. Генерал-полковник включил секундомер. Вопросы взаимодействия десантно-штурмовых подразделений и эскадрилий в бригаде были отработаны четко. В считанные минуты десант загрузился в вертолеты, и эскадрилья взлетела. Через 20 минут командир роты через командира эскадрильи доложил о занятии рубежа. На этом учение было закончено. Я получил команду «Отбой» и стал готовить бригаду к перелету в Могочу. И здесь командир 1-го ОДШБ докладывает мне, что у него не прибыла рота с реки Ага. Как потом выяснилось, на требование командира эскадрильи садить роту в вертолеты,  так как поступила команда «Отбой», и лететь в бригаду, командир роты ответил отказом, заявив, что он лично получил приказ от командира бригады удерживать рубеж до подхода главных сил, и пусть эскадрилья летит, а он рубеж не оставит. Пришлось посылать эскадрилью с офицером штаба и моим приказом. Я, конечно, похвалил офицера за исполнительность, но еще долго в бригаде к его званию и фамилии шутники добавляли приставку «Агинский». При подсчете пораженных мишеней процент был близок к оценке «отлично», авиация так же поразила свои цели с оценкой «хорошо», но, как выяснилось, артиллерия несвоевременно занимала огневые позиции и не во время открывала огонь. Поэтому за тактические действия бригаде была поставлена оценка «удовлетворительно» и общая оценка согласно «наставлению по проведению учений» тоже была «удовлетворительно». Было очень обидно, но с инспектирующими не спорят. Настоящий же удар ждал меня в Могоче, где во время моего отсутствия офицеры-тыловики инспекции проверяли тыловое обеспечение бригады и оценили его «неудовлетворительно». Больше всего замечаний получил медицинский пункт бригады. А это значило, что общая оценка бригаде – «неуд». Сокрушаясь, генерал-лейтенант Клименко говорил мне: «Ты такую голову вытянул, командир, а хвост тебе прищемили». Я до сих пор благодарен ему за то, что он, дав мне два дня на устранение недостатков, убедил тыловиков проверить повторно. При повторной проверке была выставлена оценка «удовлетворительно». Общая оценка бригаде за инспекторскую проверку была поставлена «удовлетворительно».
                Я был уже командиром со стажем, но допустил ошибку, уделив при подготовке к инспекции много внимания боевой подготовке, упустив при этом вопросы тылового обеспечения, за что чуть было не поплатился. В подготовке войск ни в одном вопросе не должно быть мелочей.

 Продолжение следует