Утконос в чёрной дыре

"Попытался представить мир без Теорий относительности. "Произведение" художественное, просьба сильно не пинать" Автор.

Костя молча зашёл в свою комнату. Тело болело и ныло, башка раскалывалась. Хотелось спать. Упасть на кровать и погрузиться в небытие хотя бы на часок. Но нельзя. Завтра зачёт по Теории относительности.
Физику в универе преподаёт Иван Иванович Уткин – редкостный зануда. Утверждает, что  обе теории относительности в совершенстве знали только два человека – он и Эйнштейн. Студенты  посмеивались, но, когда приходило время зачёта, улыбка исчезала с их лиц. Иван Иванович или по-простому  Утконос валил всех. Не боялся испортить стройный ряд пятёрок корявенькой троечкой. На все жалобы отвечал коротко и сухо: «Готовиться нужно было, молодые люди». Он преподавал физику уже лет тридцать не меньше. Его собственный возраст перешёл уже шестидесятилетний рубеж, но внешний вид профессора тянул всего лишь на полтиник. Мнительные студентки уверенно признавали в нём энергетического вампира, питающегося живительной энергией молодых студентов.   Теория относительности – любимая тема профессора, поэтому сдать зачёт с первого раза удавалось лишь единицам, большинство из которых – сказочные счастливчики, вытянувшие первый или второй  билеты.  Что такое СТО и ОТО. Первый билет – легкотня. Тупо расшифровать аббревиатуры, попытаться объяснить, чем одна теория отличается от другой, перечислить постулаты – всё.  Во втором вопросе  - история открытия Специальной и Общей Теорий относительности. Никаких формул, координат времени – только имена и даты. Второй – чуть сложнее, но тоже сдаётся без подготовки.
«Везёт известно кому» - думал Костя, полностью исключая вероятность выпадения счастливого билетика. Нет, ему достанется что-то мерзкое, что-то такое, в чём разобраться, не сломав башку, просто невозможно. Подумав так, искал причины отложить подготовку на завтра. Причин оказывалось всегда в избытке, час икс переносился, пока не упёрся в сегодня – последний день перед зачётом. Священный день для любого студента, ведь именно в эти двадцать четыре часа он познаёт больше, чем за два месяца лекций и семинаров. 
Позади были три бессонные ночи и две пьянки. Поверхность стол плыла перед глазами Он открыл книгу.  Историю можно не учить – всё равно не попадётся. Так, принцип эквивалентности. Ага, это понятно.  Системы отсчёта. Это потом. Сейчас, пока мозг свежий, стоит учить что-то потруднее.  Максвелл, Лоренц. Ага, формулы. Преобразования. То, что нужно.
Костя подпёр голову руками и углубился в чтение.  Формулы были ему непонятны. Он  не вникал особо. На зачёте главное не затупить, не перепутать.  Иксы, иксы со штрихами, координаты, стрелочки. Скорость, время, снова время, но уже со штрихом. Нет, определённо надо выспаться. «Сейчас кончится страничка – и баиньки. Один чёрт не сдам» - полушёпотом пробормотал Костя и уронил голову на стол.
Костя открыл глаза и сразу же зажмурился. В комнате было слишком светло, но это была чужая, не его комната. Белый закруглённый потолок, белые стены, плавно переходящие в полукруглый пол, словно комнату соорудили внутри огромной трубы. Какие-то короба по стенам. В них явно проводка. Слишком уж их много, лампочек не видно. Больница? Он попробовал пошевелиться. К горлу подкатил неприятный комок, всё тело отозвалось болью, но не пошевелилось. Костя был накрепко привязан к койке. Вернее, так ему показалось. Всё его тело оказалось замотанным в некий кокон, напоминающий спальный мешок.  «Что за чёрт?» - ругнулся он. Сознание лихорадочно заработало. Это не простая больница. Психушка? В палате он один, стены круглые! Тут Костя заметил множество мелких лампочек, вмонтированных в стены, потолок и пол. Некоторые горели ровно, некоторые мигали. Красный, зелёный, жёлтый цвета сменяли друг друга, но это было почти незаметно – неизвестно откуда лились потоки белого света, с которым эта световая мошкара тягаться не могла. Тут он заметил дверь. Не дверь – люк. Овальный люк со смотровым окошком. Стало не по себе. Он – пациент инфекционного отделения больницы. Заражён страшной, скорее всего неизлечимой заразой. Вот почему он один, вот почему к нему никто не приходит. Костя закричал от страха, но крика не получилось; вместо него изо рта вырвался мерзкий хрип вперемешку с шипением испуганного пылесосом кота. Партию пылесоса играл тоже он, Костя.
Люк тут же открылся, и в палату заплыл человек в серебристом комбинезоне. Именно заплыл, отчего Костя уже почти заорал. Человек улыбнулся. Это был мужчина, лет тридцати, смуглый, сухощавый, с почти чёрными глазами. Он улыбался, оставаясь висеть в воздухе.
- Проснулся, соня! Я – Егор. Тебя Костей зовут, верно?
- Где я? – хрипло прошипел Костя.
- О, даже не знаю, что и сказать. Ты, дружок, находишься на борту космического корабля «Феникс», далеко-далеко от Земли. Да, да, ты в космосе! Рад?
Костя застыл. Мозг пытался переварить сказанное, но не мог. Похоже, информация рвалась обратно, уже через желудок. А Егор ловко расстегнул мешок. Костя попытался встать, и тут же взмыл под потолок.
- Ну, так лучше?
- А зачем я здесь? – спросил Костя после того, как больно ударившись об потолок, отскочил вниз. Летал, наслаждаясь невесомостью, а это была именно она. Было легко и свободно.
- Не зачем, а почему. Тебя везут на международный симпозиум неврологов, который состоится на недалёкой, скажем так, от Солнца звезде. Вернее, не на звезде, а на одной из её планет. Мы, дружок, уже давно плотно осваиваем космос. Уникальный случай в истории медицины, понимаешь.
- Какой случай?
- Ты, ты – уникальный случай.  Там тебя посмотрят, изучат, будут наблюдать.
- Ух, ты! И инопланетян видели?
- Видел, и не раз. Только, они не такие, какими вы их представляли, - ответил Егор, ныряя вместе с ним.
- Мы…?! – Язык Кости остановился на полуслове. Вот, что не давало ему покоя. -  Какой сейчас год?
- Три тысячи пятнадцатый, -  упавшим голосом ответил Егор. Косте его тон не понравился.
- Круто! А как я сюда…. попал?
- Ты впал в летаргический сон. Спал долго, очень долго. Раньше бы такой соня, проснувшись, состарился бы за год, или раньше. Мы же научились останавливать биологические часы, так что тебе очень повезло – поставил жизнь на паузу, можно сказать. Проживёшь ещё лет сто.  Радуйся!
- А мама, друзья….?
Егор тяжело вздохнул. Подлетел к Косте и обнял его за плечи, из-за чего они сделали полный оборот вокруг себя.
- Извини, дружок, как ты сам понимаешь,  у них паузы не случилось. Ты бы всё равно это узнал, но, я думаю, чем раньше, тем лучше.
- Но ведь можно назад, туда? Ведь изобрели же, наконец, машину времени? Изобрели, Егор?
- А здесь тебе чем плохо? Вся Вселенная твоя! Столько открытий сделано, столько всего придумано, построено!
Теперь Костю накрыла волна страха и боли. Слёзы сами потекли из глаз.
- Ну почему?
Голос Егора потерял прежнюю весёлость.
- Машина времени невозможна в принципе, Костя. Невозможна, потому что никакого времени не существует. Есть только настоящее. Прошлое существует только в воспоминаниях, будущее, сам понимаешь, ещё не наступило….. Ладно.  Об этом мы успеем ещё поговорить, а сейчас давай за мной. Помоешься, переоденешься, покажу тебя доктору и познакомлю с командой. Егор скрылся за дверью люка. Костя последовал за ним.  В длинном коридоре, в  котором они очутились, он заметил множество подобных дверей-люков, и в окне каждого виднелось лицо, с изумлением смотревшее на него. Новость о пробуждении уже облетела корабль, но все оставались на своих рабочих местах, лишь прильнули к иллюминаторам. Костя не удержался и помахал им рукой. Резкое движение развернуло его тело, которое не упустило возможности удариться обо что-то твёрдое. Чувствовал он себя не очень. Даже совсем не очень. Если бы была гравитация – плюхнулся бы на пол там, где стоял. Невесомость спасала – к ней организм, похоже, привык.
Душ в невесомости – это нечто. Косте надели на лицо маску, как для подводного плавания, завели в тесную пластиковую кабинку.  Там он пристегнулся к полу ремнями. Из лейки ударила струя тёплой воды, но вода не стекала в слив. Вместо этого она сворачивалась во множество капель, которые летали по кабинке, как они с Егором несколькими минутами ранее. Раздалось гудение, капли вдруг перестали хаотично двигаться, и стройными рядами устремились в узкую щель боковой стенки. Кабинка очистилась, но вода из лейки продолжала литься. Костя вышел из оцепенения и оторвал от стены губку. После душа надел чистое бельё и серебристый комбинезон.
Врач Зоя встретила его широчайшей искренней улыбкой.  Светлые длинные волосы, собранные в хвост, маленький носик, ясные голубые глаза. Такой же, как и у Егора, серебристый комбинезон.  Костя решил, что ей лет двадцать пять, не более.
- Ну, как поживаешь, соня?!
- Я не соня, - недовольно возразил Костя.
- Ты что, обиделся? – засмеялась она, - я же шутя. Подплывай сюда, хоть посмотрю на тебя проснувшегося. А то, как ни приду, -  ты спишь и спишь!
Костя почувствовал приятный, но очень необычный и незнакомый запах. Духи, но явно не земного происхождения. Осознание того, что он в будущем вызвало в мозгу вспышку восторга, рот растянулся в широчайшей улыбке. Он в будущем, значит, скоро сможет столько узнать, попробовать. Столько тайн откроется перед ним.
- Улыбаешься. Это хорошо, - сказала Зоя, прислонив к его телу странный прибор, немного напоминающий по форме фен для сушки волос. Боли не было. Костя совсем ничего не почувствовал.
- Ну, всё в порядке. Сейчас поешь, потом ребята найдут тебе занятие. Костя, главное – если почувствуешь усталость, сонливость – говори сразу. И отдыхать. Больше отдыхать. Читать, смотреть фильмы – это хорошо, но не более получаса. Потом обязательно перерыв. У нас есть неплохая комната отдыха, поэтому осмотр корабля стоит начать с неё. Всё понял?
Костя кивнул. Вылетев из каюты медика, чуть не врезался в Егора.
- Можешь ничего не говорить – Зоя уже все уши нам проела, - сказал Егор.
- Когда это она успела? – удивился Костя.
- Мы уже второй месяц как в рейсе. Ты мог проснуться в любой момент. Конечно, большинство врачей склонялось к тому, что Константин проснётся только на симпозиуме, не раньше, но ты, похоже, выспался.
- Это точно, - подтвердил Костя.
- Поплыли, познакомлю с экипажем.
В просторном круглом помещении с огромными окнами, пропускавшими внутрь черноту космоса, было многолюдно. Кто-то был пристёгнут к креслу, три человека висели на потолке, остальные свободно парили.  Когда Костя с Егором нырнули внутрь, раздался гул одобрения.
- Здрасьте, - смутившись, сказал Костя.
- Ну, здравствуй, здравствуй, Константин! Как самочувствие? – спросил бородатый мужчина. Подплыл ближе, пожал руку, представился:
- Антон, командир корабля.
- Обычно, на кораблях бывают капитаны, - пошутил Костя. Все засмеялись.
- Это на морях, в космосе только командиры, - вытирая слёзы, произнёс Егор.
- Вальтер, - назвал своё имя смуглый, похожий на афроамериканца мужчина
Здесь были русские, американцы, индус, китаец и два космонавта непонятно какой национальности. Их имена сразу же вылетели у Кости из головы. Все прекрасно говорили по-русски.
- А что это окна у вас такие большие? Метеорит попадёт – и всё, - удивился Костя
Дружный смех сотряс рубку.
- Это не окна, Костя, а экраны. Смотри!
А что-то нажал на пульте, и один экран тут же погас. Ещё нажатие – на экране снова появились звёзды.
- Про метеорит ты правильно сказал, поэтому на корабле вообще нет ни окон, ни иллюминаторов. Мы слишком быстро летаем, быстрее света.
-Это же невозможно.  Специальная теория относительности …. – изумился  Костя.
- Почему же. Очень даже возможно, только вот энергии уходит просто огромное количество. Даже страшно сказать, сколько.
- Постойте, а время? Оно должно, в системе отсчёта корабля, идти медленнее?
- Времени не существует, - напомнил Егор.
- Тогда ничего не понимаю, -  обречённо вздохнул Костя,  - Утконос говорил одно, вы – другое.
- Какой такой  утконос? – заинтересовался Вальтер.
- Препод наш, Уткин Иван Иванович. Теория относительности – его любимая тема.
- Ну, как я понимаю,  ты – человек учёный, поэтому нужно рассказать всё обстоятельно, с доказательствами, -  спокойным голосом начал Антон. - Тогда начнём. Такой прибор, как термометр, знаешь? Вижу, знаешь. Что он измеряет? Температуру. Барометр измеряет давление, амперметр – силу тока. Скажи мне, что измеряют часы?
- Время? – неуверенно ответил Костя.
- Неправда. Подумай, если мы понизим температуру или повысим давление – показатели термометра или барометра изменятся?
- Естественно.
- А ход часов на корабле?
- Нет, но на других часах, которые неподвижны будет иное время.
- А разве можно определить, какие часы движутся, а какие – нет?
Костя  на секунду задумался, затем выпалил на едином дыхании:
- Просто, наблюдатель на корабле видит отставание часов другой системы отсчёта, а тот наблюдатель видит отставание часов корабля.
- Ну, и кто же из них видит правду? – с издёвкой в голосе спросил Антон.
Костя молчал.
- Часы, Костя, не измеряют ничего. Это такой прибор, в котором идёт некий процесс, причём идёт он с постоянной скоростью, и относительно этой скорости мы меряем все наши события. Да, в конце двадцатого, начале двадцать первого веков люди полагали, что часы на спутниках или космических кораблях отстают из-за того, что  на них замедляется время. Есть такое понятие – погрешность. Я думаю,  ты это знаешь.  Величина и направленность погрешности очень часто зависит от условий эксплуатации прибора.  На Земле и в космосе условия, как ты понимаешь, разные. Всё  стало понятно, когда на спутниках, рядом с цезиевыми часами, появились фотонные часы, имеющие такую же точность хода, что и цезиевые. Так вот, эти часы стали спешить. Цезиевые отстают, фотонные спешат. Так лопнуло ещё одно доказательство существования времени.
- Получается, кто-то из наблюдателей видит иллюзию? – задал вопрос Костя.
- Никакой иллюзии! – резко возразил Антон. – Это всё выдумки – не более.
- Насколько мне известно, никто и никогда не проводил подобный опыт,  - неожиданно сказал  Егор.
- А смысл? – буркнул Антон.
- Увидеть иллюзию. Ну, или не увидеть. Было бы интересно…
Повисла тишина.
- А мюоны? – не сдавался Костя.
- Что мюоны? – не понял Антон.
- Мюоны, двигающиеся со скоростью света, живут дольше других мюонов.
- Понятно! Вот ты о чём.  Беда в том, что тогда ещё не знали, почему мюоны так быстро разрушаются. Скорость стабилизирует частицу, сохраняя её от распада, - довольным голосом сказал Антон.
- Абсолютность скорости света?
- Ах, Костя, уважаю – умеешь отстаивать собственное мнение.  Вспомни строение атома. Ядро, вокруг движутся электроны. Каждый на своём уровне. Если электрону сообщить импульс, что он сделает?
- Прыгнет вверх
- Совершенно верно, Костя. Но он там не останется, а вернётся на прежнее место, выпустив излишек энергии в виде излучения. Электрон движется быстро, его скорость постоянна. Он не потребляет и не излучает энергию. Ускорившись на мгновение, он тут же тормозит. Так и свет.  Движение источника света меняет лишь его частоту – скорость же остаётся неизменной.  В целом, неизменной.  Какое-то мгновение свет всё-таки летит быстрее. Вообще-то, физика частиц заметно отличается от физики тел -  нельзя одно переносить на другое.
- Смещение перигелия Меркурия? – выкинул Костя последний козырь.
- Меркурий – железный шарик, по сути. Он приближается к Солнцу, напряжённость магнитного поля растёт, поле подхватывает его, как магнит булавку.  Всё просто. Когда шёл спор о причине этого явления, учёные не знали ещё строение и состав планеты, вот и поверили Эйнштейну.
- Кстати, ты, Костя, единственный, кто смог всё-таки совершить путешествие по времени, несмотря на то, что его нет! – воскликнул Вальтер, когда Антон закончил свою реплику. Все  оживлённо загалдели. Вскоре наступила тишина. Командир продолжил:
- Теория относительности, Костя, была признана ошибочной в середине двадцать первого века.  У нас тут есть информация для тебя, о твоих родных, знакомых, близких,  на случай, если ты проснёшься…. Так вот, твой преподаватель Уткин дожил до этого момента. Очень тяжело переживал, начал пить, в конце концов, умер от обширного инфаркта. Бедняга так и не смирился с этим фактом. Ведь он всю жизнь этой теории посвятил.
Косте стало стыдно. Впервые в жизни ему стало жалко Утконоса, несмотря на его занудство. Он искренне верил в свою правоту, пытаясь донести до них истину, которая лопнула как мыльный пузырь на его глазах. Видя, что парень сник,  командир потрепал его по голове.
- Не грусти, Костя! Ты жив – это главное. Знаешь, я тебе завидую.  Попал в новый мир. Не переживай, скоро освоишься, привыкнешь. Ты молодой, поэтому справишься легко. Кругом люди, друзья.  Пока мы – твоя семья. Нам ещё полгода лететь вместе.  Ты спрашивай, что хочешь узнать, не стесняйся.
- Спасибо, - тихо пробормотал Костя, чувствуя, что скоро расплачется, - я… потом лучше…
- Понимаю. Иди, отдыхай. Егор тебя проводит, - сказал Антон.
Во сне Костя увидел Утконоса. Несчастный преподаватель, небритый, в рваном и грязном пиджаке, надетом на серую майку. Серый галстук  болтался на тощей шее. В руке полупустая открытая бутылка водки.
- Эх, Костя, Костя! И ты им веришь?! Люди такого ума это создали, ты даже не представляешь, какого ума были эти люди! Они мир перевернули, даже  самого Ньютона…, - он воздел сухие руки кверху, водка потекла на его нечёсаную седую голову. Костя так и не узнал, что хотел сказать профессор.
- Но, если это правда? – попытался возразить Костя. Утконос Замер, его пустые глаза застыли, буравя пространство где-то у него за спиной.
- Правда?! Это правда?! Это бред недоучек, скачивающих курсовые из интернета, договаривающихся с преподавателями, вместо того, чтобы учиться. Они ещё пожалеют, истина ещё покажет себя, научит их уму-разуму. Не подведи меня, Костя, прошу тебя, - не подведи. Ты-то хоть, мой ученик, не поддавайся….
Костя проснулся. Перед ним маячило лицо Егора.
- Подъём, дружок. Хочешь увидеть чёрную дыру?
- Конечно!
Костя отстегнулся, и если бы не реакция Егора, долбанулся бы об потолок. В рубке его уже ждали. Кроме дежурной смены был ещё капитан Антон и почти вся команда.
-  То, что у вас называлось «Чёрная дыра», находится  от нас очень далеко, сто тысяч парсеков, но наш телескоп сумел захватить её изображение. Сейчас оно возникнет на экранах, - объявил капитан. Экран моргнул, в центре появился огненный шар. От полюсов его отходили синеватые огненные воронки, по экватору расползлось нечто, похожее на кольца Сатурна, только значительно больше.
- Смотри, Костя, специально для тебя шоу, - довольным голосом сообщил А.
- Такая большая, как будто рядом!
- Наши телескопы не чета вашим! – хохотнул Вальтер
- Почему она светится?  Она же должна быть чёрной.
- Это светится газ, который падает на дыру… на нейтронную звезду.. Он падает из аккреционного диска. Так она действительно чёрная. Мы видим её в рентгеновском диапазоне. 
- Откуда этот диск?
- Другая звезда, посмевшая слишком близко подойти к горизонту событий.  Смотри, ещё кое-что покажу, - с этими словами А покрутил что-то. Всё стало фиолетовым, потом красным.
- Видишь вон ту белую точку?
- Угу, - ответил Костя.
- Это планета. Она принадлежит той звезде, которая   сейчас кушает  себе подобную.  Покрыта льдом. Когда-то на ней было тепло, плескались моря, теперь – вечная ночь.
- Я вот хотел спросить, а как же пространственно- временной континуум? Он-то существует?
- Конечно же, нет! Никакого искривления пространства быть не может. 
-  Как же тогда? Должна же быть гравитационная линза?  Утконос говорил, что лучи света, проходя мимо массивных тел, оказываются в искривлённом пространстве- времени, поэтому меняют своё направление, - вспомнил Костя.
- Не совсем так, дружок. Посмотри на диск. Он здесь уже очень  давно. Сотню лет или больше.  Любая подобная звезда почти всегда располагает подобным «украшением». Диск – это газ, преломляющий лучи света.  Вот тебе и линза. Не стоит забывать, что свет – тоже материя, подверженная силам притяжения.
- получается, свет может отразиться от звезды и улететь обратно? - продолжил Костя.
- Не думаю. Свет отражается оболочками атомов, а там, как ты понимаешь, никаких полноценных атомов  там быть просто не может. Свету не от чего отражаться.
- А планета? Почему дыра не поглотила  всё вокруг себя сразу?
- Не всё сразу, Костя, не всё сразу. Физика нейтронных звёзд  и сверхмассивных объектов – целая наука, её нужно изучать последовательно. Я наговорю тут, ты что-нибудь не так поймёшь. Переучиваться потом – самое поганое дело, поверь
Костя молча смотрел на экран, где одна коварная звезда медленно поедала другую. Все было просто и понятно, как и должно быть в природе. Ему ещё многое предстоит узнать в этом удивительном новом мире, старый же мир, с родителями, универом, друзьями улетал в пасть прожорливой черной дыры, улетал навсегда, кружась в последнем танце светящегося гигантского аккреционного диска. Мелькнуло искажённое лицо Утконоса  с воздетыми кверху руками. Да нет, показалось.