Покажи дорогу, брат

 


                Около часа Гриша гнал свою «бешку» по хорошо видимым колеям двух машин. На пикапах стояла вездеходовская резина с крупным протектором, который безжалостно перемалывала всё живое в степи. Потом колея ушла влево и исчезла с выездом на грунтовую дорогу. Дорога «имела» глино-каменное покрытие и была утрамбована до такой степени, что во время нечастых дождей, её никогда не размывало. Естественно, что и следы пропали. Но дорога проходила где-то в километре от кишлака. Нужно было искать съезд с дороги двух машин с широкими колёсами. Григорий гнал БМП, как было приказано. Все сидели на броне, вглядываясь в следы на обочине. Иногда попадались участники дорожного движения. Оказалось, им по пути с небольшим караваном, состоящим из двух гружёных верблюдов и ишака. Обгоняли, не сбавляя скорости. Верблюды попытались встать на дыбы, а ишака вообще сдуло с дороги. Дед-погонщик, ещё долго что-то кричал и махал клюкой им вслед. А навстречу, с разрывом в пять километров, попались два старых грузовичка «Форд», до неба нагруженных всякой деревенской рухлядью, с детьми на самом верху. Грузовики дёргались, хлопали газами, чадили, угрожая окружающей среде катаклизмами, но как-то двигались вперёд.
                - Стоять! Стоять, Гриня! – заорал, вдруг, Злой.
                Машина чуть съехала на обочину и остановилась. Злой спрыгнул с брони и побежал назад. Через минуту вернулся, залез на броню и протянул Платону скомканную голубую пачку из-под сигарет «ТУ-154» с самолётиком на этикетке.
                - Во! Видел! – торжественно произнёс Злой.
                - И что? – не понял Платон.
                - А то, что такие сигареты только летуны курили. Им коллеги по заказу из Ташкента возят, - ответил за Злого, догадливый Бес.
                - Понял. Думаешь сигареты из сгоревшей вертушки? – спросил Беса Платон.
                - Да, только вот кто из моджахедов вдруг закурил? Непонятно! Поехали, разберёмся! – крикнул Оторбай, а именно так двадцать лет назад мама назвала своего узкоглазого сыночка, а не Бес.
                Чем ближе к населённому пункту, тем чаще начали встречаться едущие и идущие навстречу дехкане. Съезда с дороги большого диаметра колёс никто не заметил. Невольно начали закрадываться сомнения. Больше всех мучился Платон. «Хоронить и лечить…» - вспоминал он разговор Иванова. А если не было ни раненых, ни убитых? Нет, не может быть! Наверняка Сашка просто так не ушёл… А подбитый пикап? Нет, всё правильно! Ищем раненых. Но сначала на кладбище.
                Кладбище увидели издалека. Когда-то огороженное невысоким, а теперь и вовсе развалившимся забором, оно находилось на пологом склоне невысокого холма, в километре от первых домов кишлака. БМП остановилась у прохода на кладбище. В машине остался экипаж, а остальные, развернувшись в цепь, пошли между плит надгробий в поисках свежих могил. Вскоре Яша-санитар поднял автомат над головой и крикнул:
                - Здесь! – потом подумал и добавил, - кажется.
                - Всё у вас, у евреев, не слава Богу! – кричал на бегу Злой, озираясь по сторонам, - где?
                Яша насупился и показал на три небольших бугорка свежей земли. Злой присел и запустил в землю свои руки-лопаты.
                - О! Точно! Земля ещё нагреться не успела. Молоток, Яшка! – похвалил Злой, сделав вид, что не понял почему у Яши надулись пухлые губки.
                - Едем в кишлак. Если это не эпидемия в кишлаке свирепствует, значит это те, кто нам нужен, - хрипло сказал Платон, - едем!
                Центральная улица кишлака позволяла воспользоваться бронированным транспортом. Они медленно ехали, сдувая выхлопной трубой с улицы сухие бараньи катышки. Открывались деревянные калитки в дувалах, высовывались бородатые лица мужчин или женские, закрытые платками под нижние ресницы. БМП останавливалась, Бес пытался вежливо спросить, где найти старосту. Но двери моментально закрывались, Бес переходил с пушту на матерный русский, и Гриша давил на газ. Вскоре всё это надоело. Гриша стал невнимателен на поворотах, завалил один забор, обрушил угол жилой постройки при повороте. А командир экипажа повернул башню и всадил три тридцатимиллиметровых снаряда в отдельно стоящую овчарню. Оставшиеся в живых овцы, разбежались.
                - Басмачи! Сегодня у вас незапланированный шашлык намечается! – зло крикнул Злой.
                - Лёх, смотри! Нас услышали, - сказал Бес, показывая на конец улицы. В их сторону не спеша шли четверо мужчин, в традиционной афганской одежде.
                С брони спустились Платон и Бес. Они отошли метров двадцать от машины, показывая, что какое-то доверие ещё осталось. Мужчины были не молодыми, судя по седине в бородах, где-то за пятьдесят, то есть раза в три постарше второй стороны переговоров. На шаг вперёд вышел мужчина в более чистом халате и представился. Бес перевёл, но потом сказал, чтоб Платон не парился и называл деда просто – Нури. Когда Лёха сказал, что он – Платон, деды это как-то быстро усвоили и закивали головами.
                - Уважаемый Нури, я хотел узнать, что за болезнь косит ваших жителей. И не нужна ли помощь? – спросил Платон, глядя себе под ноги.
                - Уважаемый Платон может не беспокоиться, все жители кишлака здоровы, чего мы желаем и русским солдатам, - весело перевёл Бес.
                - Не может быть. Нам сказали, что только сегодня на вашем кладбище похоронили трёх мужчин. Вы же знаете об этом! – пошёл в наступление Платон.
                Пока старики в замешательстве обсуждали эту новость между собой, Платон подозвал Злого и объяснил план действий:
                - Забирай всех и парами прочешите окрестности кишлака. Должны побежать тараканы. Эти старые барбосы пришли нам мозги компостировать и время тянуть. Давай бегом, как ты можешь! На связи, - подтолкнул в спину Злого Платон, придав нужное ускорение.
                - Не может быть, уважаемый Платон, старейшины о похоронах знали бы, - ответил староста, чуть склонив голову.
                - Конечно я вам верю, уважаемый Нури. Сейчас все вместе идём на кладбище и откапываем свежие могилы. Если там ваши жители, о смерти которых вы не знали, мы уйдём. Если там мужчины с огнестрельными ранениями, я заберу из вашего кишлака всех мужчин возрастом от 14 до 50 лет. И сюда приедут много русских солдат. Так вас устроит? А? Старейшины или, как вас там? – заявил Платон и для острастки передёрнул затвор АКСа.
                Бес перевёл, недружелюбно посматривая на старосту и, нервно щёлкая указательным пальцем по спусковому крючку. Старейшины опять начали толкаться, обсуждая нагрянувшую на кишлак, беду. Бес прислушивался к их разговорам и молча кивал Платону. Но ответа от стариков дождаться так и не пришлось. Зато в портативной рации раздался довольный голос Злого:
                - Вот всегда удивлялся тебе… ну, ладно! Короче поймали мы тут двух кавалеристов. К вам идём!
                - Каких кавалеристов, Злой? – пытался выяснить Платон, но рация молчала.
                Через пять минут в конце улицы появился смешенный отряд. Впереди шёл, с пулемётом на плече и довольной физиономией, Злой. А за ним конвой вёл под уздцы двух ишаков. На первом сидел улыбающийся Яша-санитар. Это Злой так извинялся перед ним. На втором ишаке сидел весь перебинтованный дух, на вид лет двадцати пяти. А замыкал шествие местный со связанными руками. Конец верёвки был намотан на руку Араратика. Платон задал только один вопрос старосте кишлака:
                - Ваши люди?
                Старики, ничего не сказав, опустили головы. Гриша запустил двигатель, заполнив улицу грохотом и сизо-чёрным дымом. Сначала попытался культурно выехать задним ходом, но потом плюнул, разрушил, разворачиваясь чей-то дувал, и поехал малым ходом на выезд. Решили пройтись через кишлак пешком, тем более, что ишаки за Гришей не успевали. Допрос решили учинить не на глазах у всего «колхоза», а так… ближе к кладбищу. Нужно было торопиться, поэтому начали на ходу. Начали с раненого.
                - Как тебя зовут?
                - Мехмет.
                - Это вы сожгли русский вертолёт?
                - Нет.
                - Где тебя ранили и когда?
                - Плохой выстрел на охоте. Сегодня. С братом на горных козлов охотились.
                - Здесь до ближайших гор и козлов пол дня на машине ехать. У вас есть машина?
                - Нет, только ишаки.
                - Значит говоришь, что брат тебя с козлом перепутал?
                Мехмет неожиданно застонал, закатил глаза и чуть не упал с ишака. Араратик вовремя подставил плечо и дух удержался. Дёрнулся на помощь и брат Мехмета.
                - А тебя как зовут?
                - Далер.
                - Мехмет твой брат, Далер?
                - Да, младший.
                - Почему ты хотел брата убить?
                - Кто? Я? Он брат мой! Его русские…
                - Где его русские ранили, Далер?
               Далер понял, что сказал не то, что нужно было. Платон с Бесом пришли к выводу, что они на правильном пути. Доехав до кладбища, ишаков отпустили. Они далеко не ушли, тут же недалеко стали щипать пожухлую осеннюю траву. Довольный Яша подходил ко всем и пытался поделиться своими впечатлениями от верховой езды. Дело в том, что со слов Яши, за двадцать лет он ещё ни на ком не ездил. Наоборот! Все ездили на нём. И как вам это нравится? Дольше всех его слушал, конечно, Злой.
                Злой молча слушал этот допрос «на ходу» и ему не нравились ни вопросы, ни ответы. До заката времени оставалось не так много и, если не расколоть этих двоих, то банда просто уйдёт. Злой подошёл к Платону и угрюмым голосом сказал:
                - Платон, что спрашивать, я знаю. Дай мне!
                - Бес, переводи, - кивнул головой Платон, понимая, что шансов разговорить душманов у них мало.
                Злой подошёл к Араратику и вполголоса сказал, обращаясь только к нему:
                - Арарат, попридержи Платона, если что…
                Тот молча кивнул головой, отдал свой пулемёт напарнику и подтянул ближе к себе за верёвку, связанного старшего брата Далера. Злой подошёл к раненному Мехмету, достал свой трофейный нож из дамасской стали и стал медленно разрезать и снимать бинты с его груди.
                - Меня интересует только один вопрос – где сейчас твой отряд? Расскажешь и твой брат останется жить, - тихо говорил Злой, срезая ленты окровавленного бинта.
                - Я не знаю, - отвечал душман, - наш командир Мансур никому не доверяет.
                Далер рвался к брату, что-то кричал, просил. Бес сначала что-то начал переводить, типа «отпустите, он не знает», а потом они со Злым полностью переключились на Мехмета.
                - Если тебя привезли раненного в твой родной кишлак, значит и они все местные, из твоего, соседних кишлаков. Значит и база у вас где-то рядом. И не в горах, в горы машины не затащишь, - логично размышлял Бес.
                А в это время Злой, закончив срезать бинты, вставил два пальца в рану духу и чуть провернул.
                Двигатель Гриша не глушил, но крик боли Мехмета заставил механика поглубже натянуть на голову шлем, спрятаться и закрыть люк. Далер упал на колени и отчаянно рыдал, пытаясь спрятать лицо и не смотреть на брата. Но рядом был Араратик. Он за волосы поднимал голову старшего брата и заставлял смотреть. Платон сначала нервно курил, спрятавшись за башней, потом залез через люк в десантный отсек и закрыл уши ладонями.
                - Если ты, Мехмет, ничего нам сейчас не расскажешь, мы убьём твоего брата, вернёмся в твой кишлак и на твоих глазах убьём твою мать, жену твоего брата, детей… А знаешь почему, Мехмет?
                Мехмет поднял голову и ненавидящим взглядом посмотрел на Злого. Бес вытащил из магазина автомата патрон и дико заорал:
                - Потому, что ты, Мехмет, убил моего брата! Ты, шайтан, убил! – кричал он, проталкивая большим пальцем патрон, калибра 5,45 в рану моджахеду.
                От болевого шока Мехмет потерял сознание. Злой подошёл к старшему брату, присел на корточки и спросил, глядя в глаза:
                - А скажи мне Далер, правду говорят, что если правоверного повесить, то он в свой правоверный рай не попадёт, а весь род его будет проклят? А?
                Далер закрыл глаза и упал, скрутившись в позу эмбриона, громко завыл, выводя из психического равновесия даже самых стойких. Яша ушёл читать надписи на надгробных плитах. Ещё двое отошли «в дозор». Пришёл в себя Мехмет. Он смог даже встать на ноги и дико смотрел на, торчащий из его раны патрон. Кровь уже не шла. Злой подошёл к БМП и громко постучал сапёрной лопаткой по броне. Открылись все люки.
                - Командира своего зови, - сказал Злой наводчику.
                А когда из люка показался командир БМП, Злой попросил развернуть башню так, чтобы ствол пушки был под 90 градусов к машине. Башню развернули, а ствол опустили. А потом все молча наблюдали, как Бес привязывает к стволу верёвку, а Злой внизу вяжет свою коронку – испанскую удавку. Подволокли орущего Мехмета, одели на него удавку, затянули, чуть приподняли ствол пушки, поставив духа на цыпочки, и ещё раз спросили:
                - Мехмет, где сегодня будет ночевать твой командир Мансур?
                По всему было видно, что, если ответа не будет, ствол пушки пойдёт вверх…
                - Я всё скажу! Дайте карту, я покажу где сейчас Мансур!
                Нет! Это не Мехмет! Это орал, разрывая голосовые связки, его старший брат – Далер!
                - Платон! Лёха, быстро сюда! Карту давай, - торопился Злой.
                Из люка десантного отсека выскочил Платон, на ходу доставая из планшета карту.
                - Показывай! Этого пока не снимать, пусть повялится, - крикнул Бес.
                Далер щурился, недовольно цокал языком, не разобравшись сразу в русском варианте карты своего района. Потом, узнав рисунок очертания реки, нашёл свой кишлак и уверенно ткнул пальцем, что-то всхлипывая, объяснил Бесу. Бес терпеливо дождался, пока Далер закончит, и перевёл:
                - Они ночуют сегодня здесь. Это заброшенная опиумная сушилка. Когда здесь выращивали мак, то сюда свозили сырец и тут сушили. Машины прячут под навесами, а сами спят в двух глинобитных сараюшках. Пока тепло, нормально. Есть пост. Там постоянно три человека и пулемёт. Вот здесь он.
                - От нас 26 – 27 километров, до темноты не успеем, но и им спешить, уже вроде, некуда - успокоившись, сказал Платон, - не ожидал от тебя Злой, спасибо.
                - Всегда пожалуйста, командир! Обращайся!
                - Слушай, а ведь я только сейчас понял, что ты ответа ждал не от младшего Мехмета, а от старшего брата…
                - Ну, да! Старшие, они всегда слабее. Они же всю жизнь младших защищают. По себе знаю. Вот и сейчас…
                Как Гриша не газовал, прогревая двигатель боевого коня, два одиночных выстрела всё равно были слышны. Потом из-за забора кладбища вышли Араратик и Бес с сапёрными лопатками. До заката успели.