Убийство группы Дятлова. Фрагмент книги

    Конечно,  меня  заинтересовал  главный  по  поиску  дятловцев  –  преподаватель  тактики  на  военной  кафедре  УПИ  Георгий  Семёнович  Ортюков.  Это  сейчас  почти всё  легко  узнать  из  интернета,  а  тогда  я  не  был  уверен  даже  в  том,  жив  ли  он.

  Однако  факт,  что  Ортюков  был    секретарём  военного  совета  при  Г.К.  Жукове  и  даже  другом  маршала  в  1950-56  годах,  означал  следующее. 
  Ортюков – участник  учения  на  Тоцком  полигоне  14  сентября  1954  года,  когда  ядерный  взрыв  облучил  45 000  солдат  и  10 000  мирных  жителей.  И  полковник  не  мог  не  общаться  с  заместителем  Жукова  по  специальным  вопросам  Виктором  Анисимовичем  Болятко,  тогда  ещё  генерал-лейтенантом.

   Взрыв  бомбы  мощностью  40  кТ  на  Тоцком  был  воздушный,  на  высоте  350 м.  Последствия  его  Ортюков  отлично  представлял,  красно-коричневый  «ядерный  загар»  кожи  видел  многократно.

    В. А. Болятко  и  в  1957-58  годах  проводил  воздушные  ядерные  взрывы  близ  губы  Митюшихи  на  Новой  Земле.  После  гибели  дятловцев  (но  не  значит,  что  вследствие)  был  объявлен  мораторий  на  ядерные  испытания,  а  Болятко  стал  генерал-полковником.

    Но  уже  в  сентябре  1961  года  начались  учения  «Волга»  с  воздушными  ядерными  взрывами  по  схеме  Болятко:  первый  на  высоте  400  метров,  второй – на  200  метров.  А  первая  и третья  декада  октября  гагаринского  года  были  посвящены  специально  воздушным  взрывам.
  Первый  взрыв  каждой  пары  иногда  был  пристрелочным  неядерным – 300  кг  обычной  взрывчатки,  так  называемый  «комплектации  К».

  Как  же  мне  представлялась  картина  гибели  группы  Дятлова?  Поставили  палатку,  поели,  повеселились,  устроились  спать  в  6-7  часов  вечера.
  К  10-11  часам – первый  некрепкий  полусон опытных  туристов,  так  называемый  цикл  четырёх  часов.  Большинство  проснулось.

    Кто-то  вышел  из  палатки  и…  увидел  феерию  подготовки  учений  ПВО.  На  его  крик  из  палатки  выбежали  все,  стали  фотографировать.  На  плёнках,  восстановленных  В.Г. Якименко,  запечатлено  именно  это.  Через  час  непонятные  чудеса  надоели,  почти  прекратились;    да  и  подзамёрзли  ребята.  Стали  укладываться  досыпать.

    Вдруг – ярчайший  белый  свет  при  полном  безмолвии.  Две-три  секунды,  и  свет  плавно  переходит  в  багровый.  Никакой  паники,  только удивление:  что  это?  Крайний  ко  входу  Золотарёв,  быстро  надев  бурки,  чуть  отшнуровал  вход  палатки  снизу  и  выскользнул  ужом.

  На  ЗЮЗ – громадный  клубящийся  багровый  шар,  пробиваемый  изнутри  белыми  вспышками.  В  его  свете  от  верховьев  Хозьи  летит  снежный  вал.  Любой  турист-зимник,  а  тем  более – инструктор  турбазы,  крикнет  только  одно:  «Лавина!».  И  реакция  его  товарищей  будет  только  одна:  мгновенно  взрезать  палатку  и  выскочить  из  неё,  без  паники.  Почему  присланные  ЦК  КПСС  альпинисты  Бардин,  Шулешко,  Баскин  молчали  о  такой  азбуке  альпинизма?

    Золотарёв,  бросив  ненужный  при  багровом  свете  фонарь,  рвёт  куски  палатки,  помогая  выбираться  из  неё.  Он  знает,  что  уводить  всех  надо  срочно  поперёк  лавины,  но  эта – фронт!  Единственно  верное  решение – в  лес,  держась  поближе  друг  к  другу.

  Через  9  секунд  ребят  накрывает  «лавина» - взрывная  волна,  слабо  насыщенная  мелким  снегом.   Она  сбивает  всех  с  ног;  вот  почему  следы  исчезают  в  двадцати  пяти  метрах  от  палатки.  Она  сносит  их  в  исток  четвёртого  притока  Лозьвы,  куда  они  и  стремились.  Кого-то  бьёт  о  камни  осыпи,  что  слева,  кого-то  о  берёзки,  а  далее – о  первые  деревья.  Вот  оно:  «Будто  их  брёвнами  били».

    Почти  все  получают  баротравмы  ушей,  носа,  некоторые – переломы  рёбер,  трещины  черепа.  Надо  сказать  о  живучести  туристов  со  стажем: переломы  рёбер  воспринимаются  как  тупая  боль  в  боку  и  часто  не  очень  мешают  ходить.  Мой  знакомый  Коля  Баянкевич,  сорвавшись  со  скалы,  сам  прошёл  два  с  гаком  километра   до  больницы  и  умер.  Мне  с  переломом  ключицы  и  множественными  трещинами  черепа  удалось  самому  добраться  до  больницы  за  двое  суток  и – почти  без  последствий.  Но  это  летом.  Конечно,  слабые,  более  возрастные  и  тяжёлые  люди  в  среднем  страдают  больше;  так  и  в  этом  случае.

    Но  главное – поражение  проникающей  радиацией.  Получение  дозы  в  250  микрорентген  выводит  солдата  из  боя.  И  вот  тут,  я  думаю,  ребята  поняли,  что стали  жертвой  атомного  взрыва.  К  1959-ому  году  основы  гражданской   обороны  и  защиты  от  оружия  массового  поражения  изучали  даже  в  средней  школе.  А  в  УПИ  была  военная кафедра,   и  завуч  на  ней – один  из  лучших  знатоков  этого  дела,  полковник  запаса  Ортюков.

  Трое  из  дятловцев  были  инженерами,  двое  – работниками  предприятия  «Челябинск-40».  Будь  причиной  беды  что-нибудь  необычное:  снежный  человек,  инопланетяне,  метеорит  и  т. п. – ребята  попытались  бы  о  том  написать,  хоть  кровью.  А  тут – взрыв,  творцы  которого  его  не  забудут  и  не  отрекутся  от  своей  роли:  они  же  советские  люди!

    Азбука  выживания – все  силы  на  костёр,  устройство  лагеря  и  пострадавших.  Это  неотложно;  а  к  палатке  можно  и  потом.  Тем  более,  что  помехи – темнота,  радиация;  да  и  не  засыпана  ли  палатка  так,  что  не  найдёшь?

    Группа  героически  борется  за  жизнь:  вместе  заготовили  дрова  и  хвою  на  подстил,  двое  остались  отвечать  за  костёр,  остальные  спускаются  ниже  по  тальвегу  ручья,  где  снег  поглубже,  и  роют  хотя  бы  грот  в  снегу,  а  лучше – пещеру.  Колеватов  таскает  туда  хвою.  Устраивают  в  гроте  самых  пострадавших:  Дубинину,  Золотарёва,  Тибо-Бриньоля  и  оставляют  их  под  опекой  Колеватова.

  На  это  ушло  три-четыре  часа.  Становится  ясно,  что  без  похода  к  палатке  шансы  дожить  до  рассвета – нулевые.  У  погасающего  костра  находят  уже  погибших  Кривонищенко  и  Дорошенко:  последний,  возможно,  упал  с  кедра.  Срезают  с  них  одежду  и  отдают  четвёрке  в  гроте.

  Погибла  Дубинина,  и  Колеватов  надевает  её  куртку  и  шапку  на  Золотарёва,  более  всех  травмированного.  Вылазка  к  палатке – самое  трудное;  Дятлов  идёт  замыкающим  тройки,  как  и  положено.  Да  и  устал  он,  пожалуй,  больше  всех,  это  тоже  положено  командиру.  До  цели  ему  оставалось  1200  метров.

    И  в  эту  минуту – вторая  вспышка,  вдвое  ниже,  втрое  опасней.  Обжигает  глаза  всем,  кто  смотрит  вперёд.  Ухватившись  за  берёзку,  Дятлов  вжимается  лицом  и  животом  в  снег.  Три  секунды  ослепительной  белизны.
  Через  пятнадцать  секунд  (или  больше?) над  ним  проходит  взрывная  волна.  Она  засыпает  двух  погибших,  прикрытых  одеялом  и  врывается  в  овраг,  многократно  усиливаясь  в  «продольной  траншее».  Аэродинамическим  ударом  вышибает  из  грота  троих  парней  и,  подхватив  Дубинину,  сбрасывает  всех  на   5 – 7  метров  ниже  по  руслу  ручья.  Снег  со  склонов  ложбины  заваливает  их.

    Дятлов  переворачивается  на  спину  и  пытается  взглянуть  на  красную  в  свете  багрового  шара  вершину  Отортен.  Гигантский  шар-фонарь  гаснет.  Полный  мрак  и  злой  холод.

    Я  смотрю  на  фото  трупов,  на  их  лица,  и  не  вижу  выражений  дикого  ужаса.  Мучения – да,  отчаяние – да;  но  это  мы  приписали  им  свой  ужас.  Они  поддерживали  друг  друга,  боролись  до  последней  секунды  и  сделали  всё,  что  в  человеческих  силах.  Погибали,  но  не  сдавались.

    А  сколько  грязи  вылито  на  погибших!  Ни  уха,  ни  рыла  не  понимающий  в  зимних  походах  следователь,  закрывая  дело,  нашёл  «две  роковые  ошибки  Дятлова»,  ребят  обвиняли  в  драке  «из-за  девочек»,  в  шпионаже,  предательстве.
  Особенно  досталось  фронтовику  Золотарёву.  Обвиняли  народ  манси,  солдат.  Напомню,  что  обилие  версий – распространённый  способ  спецслужб  прятать  правду,  как  обилие  друзей – приём  маскировки  «стукачей».

  А  гипотезе  о  ядерном  взрыве  в  известной  книге  А. Матвеевой  без  всякого  обсуждения  приписана  вероятность  0%!  Понятно,  в  чьих  интересах…