Промысел 2 15 2

Начало:
http://www.proza.ru/2014/04/28/602

Предыдущая страница:
http://www.proza.ru/2018/08/13/1090

День тихо намекнул, что собирается погаснуть. Следовало засветло искупать и накормить детей. Тейн считал минуты, взвешивал усилия, смотрел сквозь потную поволоку, но всё же задался вопросом: откуда столько тёплой воды.

«Здесь горячий источник. - объяснил Кин. – Радуйся, охотник, а пить не смей. Женщина сказала: выпивший истекает поносом до остова. Для кожи влага полезна, снимает усталость, надеюсь, сам заметил».
Хозяева стана взялись охранять. Путники уснули без особых приглашений. Анди очнулся ночью, поел с ладони Нокка, провалился в благодатное небытие.

Свернулись затемно. Анди хотел спросить, почему охотник и женщина увязывают вместе своё снаряжение и пожитки путников. Потом решил, что любопытство замедляет дело. Кин велел взрослым привязать на спину по одному ребёнку, сам поднял груз и двинулись.

Опасное место возникло вдруг. Деревья расступились, обитаемый мир оборвался у ног. Дальше, сколько хватало глаз, простиралось густое небо, пристанище утренней прохлады. Глубоко внизу торчал круглый карнизик чтобы упав, разбиться и слететь в никуда.

«Вот путь трёх ступеней, - указал Кин. – Здесь поднимались люди севера. Я проверил, плотно ли вбиты колья, надёжны ли верёвочные лестницы. Ступайте. Будьте счастливы. Увидимся, если суждено».

Лестниц было три. В середине пошла Валт с малышкой и Майт, левее Тейн с братьями. Анди легко попадал ногами в петли, фиксировал на верёвках стопы Янт, однако почувствовал: женщине страшно шагать. Пришлось сунуть голову меж ног, посадить на шею. Янт ощутила единение с охотником, обрела навык держать равновесие, приспособилась перекидывать руки через десяток петель.

Двигаться стало легче, дышать труднее. Предводитель ватажки помчался вниз так, что белые нити слились в дрожащую полосу. Дети отстали. Тейну и Валт приходилось страховать младших, опускать мешки на промежуточные опоры.

Лежащее у горизонта в начале спуска светило встало в две трети полудня, когда преодолели первый этап. На уступе Тейн решил передохнуть. Карниз показался прочнее зыбкой петли, позволил высвободить руки. Охотник вложил поперечный колышек в расщеплённый торец стойки, оступился. Скользкий камень вывернулся сухо клацнула неминуемость смерти. Властный рывок отбросил тело, лицо впечаталось в путаницу пахучих стеблей, ладонь нашла твёрдое.

«Ага! Не падай!»
Сквозь войлок страха услышал Тейн голос жены, на затылке почувствовал маленькую сильную руку.
«Умеешь, да!» -Выдохнул охотник.
«Воды боюсь. Скалы родные.– Валт прошептала, словно прочла инструкцию: - Не спеши. Узнавай ногами путь. Гляди наверх, Береги дыхание, молчи».

Погода способствовала строительству. Заложили и обвязали по верхам десять глинобитных кругов. Одиннадцатый, для главного колдуна, высыхал под кровлю. Кроме Вейта, Волта, Минта и Моти, изобретателя бетономешалки, жилищные условия улучшили четыре вдовы лазутчиков. «Малый Круг» решил: Сыновьям нет ответа за отцов. На Серое Плато малышей вести опасно, отдать Замуж в своём стойбище обременённых потомством женщин не получится. Зимой же без охотников детям обеспечена погибель.

С ними справила новоселье слепая жена однозадого Понка. Жилище Донни оборудовали тщательнее других. Помимо холстов, постели, всевозможной утвари мастерицы племени Синих Камней оснастили вход войлочным пологом, окна занавесками, позволяющими при зажжённых свечах скрыть происходящее внутри. Только Донни вряд ли мог оценить заботливость ближних. Даже приходил в круг не сам. По окончании светового дня занятые на строительстве охотники поворачивали окаменевшего в горе человека , вели за плечи, сажали на прислонённый к лежанке брус. Так и спал Донни, склонив голову, а с наступлением утра шёл туда, где белела замершая на ночь рукоять мешалки.

Свеча не догорела до половины, когда подкрался ужас. Донни обрадовался живому чувству, точно редкостному зверьку, вслушался, понял, ощущение велит встать и выйти вон.

Открылось странное. Ночь поглотила себя. Бывает кромешная пустота на грани осени. Облака и звёзды отсутствуют, ветер спит, едва вздыхая, привыкшая звучать влага струй на длящееся мгновение смыкает уста. Последнее обстоятельство показалось чрезвычайным. Донни осторожно спустился к источнику, замер в подражание воде.

Ниже по ручью купались звери. Подвижная плотина, запрудив, углубила звонкий поток, отняла голос. Животных было много. Донни догадался, откуда и зачем явились хищники. Горные люди привели два десятка особей, в основном самок. Детёныши откормились. Родителям захотелось нового потомства. Окрас зверей Эйи был преимущественно тёмным. Шевелящийся ряд стабильно белел. Ручные самки привлекли светло окрашенных самцов родственного племени. Для любовных утех хищники выбрали запредельно глухую ночь. Рассчитали верно. Тропы удобны. Стены жилищ защищают. Вряд ли кто-нибудь из людей захочет добровольно высунуться из круга под взгляд слепых небес.

Не следовало вставать на пути стаи. Только Донни заметил, некто, невзирая на предупреждающее урчание, движется по боковой тропе. Ближе! Ближе! И вот охотник явственно видит женщину с кувшином. Хозяйка подошла, наклонилась зачерпнуть. Вислоухий распорядитель брачных игр прыгнул и наткнулся на своевременно выставленный бельевой валёк. Второй прыжок Донни загасил настойчивее, третьего не случилось. Женщина увидела опасность, шарахнулась вверх по склону, охотник узнал Несс, дочь Ниста с Красного Холма.

«Верхней тропой беги».
Произнёс Донни первые со времени гибели Майт слова, испугался собственного шёпота. Почему девочка с кувшином оказалась ночью вне круга, спрашивать не следовало. Ребёнок заболел, хозяин подвернул ногу, мало ли, что ещё.

Приоткрывшийся полог мигнул красноватым отсветом сникающего костра. Охотник услышал, как Несс льёт воду, говорит кому-то:
«Нельзя больше. Зверьё беснуется».

«Что значит, нельзя! – был ответ. – Ещё пять надо».
«Хищников много!»
«Возьми копьё».
Донни отвесил челюсть! Мать посылала собственного ребёнка на верную смерть ради пяти кувшинов воды!
«Ты принесёшь, я говорю! Этот пьян. Очнётся, станет просить, ты знаешь».


«Нельзя ходить туда». - Едва слышно вымолвила дочь, но стало очевидно, что идти придётся. Жена Ниста не из тех, кому возражают. Почему сама не пошла, почему не предложила взять огонь, Донни не понял, только явственно услышал свист взлетевшего для удара ремня. Несс волосяным шаром выскочила вон, бросилась к источнику.

Хищники ждали. Донни ждать не стал: подхватил девочку, разбил о голову передового зверя мешающий бежать кувшин, помчался к своему кругу, задвинул плетёный полог ,и вовремя. Тяжёлый удар и скрёбот когтей по гладким прутьям указали на непраздность поступка. Распорочный клин хряпнул сухо и пронзительно. Предосторожность была излишней. Донни помнил: туда, где явственен запах очага, животные не ходят.

Девчонка дрожала, точно пойманный царапун. Всплыло воспоминание: на Сером Плато сверстники предлагают позабавиться с Атт. Тогда Донни согласился, а сейчас и без того всклокоченные волосы встали дыбом. Предводителю буйных представлялось, что поймав первую женщину, утащит на какое-нибудь подходящее дерево, привяжет и развлечётся наблюдением за тщетными поисками.

Были другие фантазии, но ни намёка на подразумеваемое под словом «позабавиться». Лемт предложил. Митто завертелся от восторга. Донни вспоминал выражения лиц товарищей, отбрасывая предположения о том, кто мог бы реализовать затею. Примерялся к событию и понял: начнись то, что делают в подобных случаях, пришлось бы убивать.

Ослеплённая светом Несс сидела на тёплом, смотрела воплощением ужаса. Донни плеснул воду по становому камню, отщипнул и скормил огню кусок лепёшки, остаток разодрал надвое, один ломоть сунул себе в рот, другой отдал женщине. Прошуршала деревянная кочерга.

«Теперь, - объявил Донни, - Ты хозяйка круга. Ложись и ничего не бойся. Там распоряжается вождь, «слово Имеющие». Здесь твоя власть, я сказал».
длинных речей произносить давно не доводилось. За пару мгновений Донни устал до одури, шлёпнулся на привычное место, задремал.

Время покоя миновало скоро. Метнулся по стеклу баламутный свет. Настойчиво забарабанили в плетёную дверь. Хозяин круга выпрямился, поднял поставленный у притолоки бельевой валёк, выговорил, будто в бубен бухнул:
«Я пущу, ты не обрадуешься шагу».

Снаружи притихло. Донни сел к входу лицом, прижал коленями плоскую дубину. Несс как-то вдруг успокоилась, рискнула осмотреться. Три зажжённых свечи на подставке очага позволили разглядеть убранство жилища. Поразили чистые стены.

Новопринятая хозяйка захлебнулась изумлением: тепло, просторно, не надо подтыкать войлок, дышать дымом! Круговая лежанка устлана мягкими одеялами. Сверху немешающие ходить и сидеть полки. Там холсты и утварь. Можно занавеситься, отгородить уголок, можно скрыть свет от спящих для шитья или другой работы.

Кто там снаружи? Гант не рискнёт сорвать хрусткие пологи, разбить прозрачный глазок, испугается неконтролируемой силы, ибо понимает, Донни защищён правилом. Запах жжёного хлеба наверняка проник во вне, оповестил о совершении обряда.

Росчерком кочерги Донни лишил родителей власти над дочерью. Несс – жена охотника, имеет право жить в светлом круге, вернуться к костру отца, выйти под защиту старших. Странная ночь и занятная. Донни глядит отстранённо, внушает меньше опасений, чем собственная мать. Разумеется, этот в мужья не годится. Насмешки ради сверстницы указывали на Донни в качестве жениха.

Несс полагала выставиться весной, только однажды сронила кровь и не поняла, зачем бедствие. Подругам признаться побоялась, матери подавно. Женщина Ниста с неохотой говорила о близости двоих, была главой семьи, крепко держала круг. Несс горько жалела, что оказалась на дальнем промысле, когда собирали свадебную ватажку. Думалось, что безнадёжно утрачена возможность избавиться от власти деспотичной женщины. Мать предпочтёт отдать близко и пользоваться. Муж, какой бы он ни был, не посмеет возразить каменной хозяйке, так за глаза величали Гант.

Продолжение:
http://www.proza.ru/2018/09/07/1167