Полёт серебряной бабочки

Просто будь рядом.

Женя.
Утро. По пригородной автомагистрали в обе стороны торопился транспорт. Шел автобус с табличкой городского маршрута и сельских населенных пунктов следования. Его слегка потряхивало, а когда он попадал в глубокие выбоины, то так лихо подпрыгивал вверх, что пассажиры громко ойкали. Одним людям это неудобство было незаметно, они были заняты активной беседой со своими попутчиками, а другие же наоборот бранили конкретно власть и нерадивых работников отвечающих за полотно дороги, третьи же пассажиры очень зло «костерили» нерадивого водителя.
-Да не дрова же везете. Вы что водитель, безрукий!- вскрикнула Женька, на уже не шуточную встряску, на очередном ухабе, испытывая неудобство от поездки. Про себя она думала намного хуже о водителе: - Козёл. Как бы там ни было, ну можно же просто снизить скорость, и аккуратно объехать ямы. Вылив гнев вслух, Женя немного успокоилась, «выкричалась», как говорят. Конечно, она понимала, что где-то водитель и бессилен.
Так часто бывает после зимы, что горе дорожники забывают залатать некоторые участки дороги, особенно пригородные. Объезжай, не объезжай, дорога была будто после бомбежки. Скоро всё же «уникальный» участок закончился. Автобус тихо, спокойно, покачивая своими боками, зашумел, запылил по гравийной дороге.
«Скорей бы уже доехать,- взмолилась Женя,- Возомнила о себе чёрт знает что, тоже мне путешественница», - съязвила она, потому что была почти на грани истерики от боли в спине. Она начала уже себя ругать за эту затеянную самой же поездку, как вдруг водитель объявил нужную ей остановку. Переехав за мост метров двести автобус остановился. Женька осторожно, можно сказать, с опаской вышла. Нога коснулась шуршащего гравия, а горячий июньский воздух коснулся её лица. Оглядевшись и немного постояв, она пустилась в путь.
Тропинка почти напрямую вела её к берегу реки. Багаж хоть и небольшой, но доставлял ей неудобство. Через плечо была переброшена большая джинсовая сумка, где поместился маленький этюдник, бутылка воды, бутерброды. На груди висел фотоаппарат, небольшая сумочка из макраме с телефоном, паспортом и с незначительной суммой денег.
Женя остановилась передохнуть. Побаливала спина. Слегка прищуриваясь, покрутив головой, она выбрала место для работы. Это был прекрасный небольшой пригорок. Добравшись до него, и сняв с плеча свои вещи, она еще раз осмотрелась. Да, изумительное место для работы, отсюда видно было огромное пространство равнины с руслом реки и оба её каменистых берега. Именно здесь река с шумом перепрыгивала с одного порога на другой, потом  подныривала под сваи дорожного моста и уже только тогда выгибалась небольшой дугой, и громко бурля у больших камней, снова поворачивала за небольшим островком леса. На другом берегу реки виден высокий глинистый обрыв, за ним цветные крыши богатых усадьб. Женя достала маленькую бутылку воды, отпила пару глотков. Задумалась.
Когда то она была здесь, в той другой жизни. Переменилось ли что-то? Наверно. Она бы сказала даже очень. Река вымыла глубже русло, нанесла новые камни и коряги. Ближе к ней у берега раньше рос тальник, теперь же в этом месте лежит среди валунов огромный сухой ствол дерева. Луг уступил берег камням. А вот лесок поодаль стал гуще. Среди старых деревьев ракитника и ивняка росли огромные заросли каких-то непонятных кустов. И только левее от крутого изгиба реки, всё на том же знакомом ей с юности месте, лежали огромные гранитные валуны. Они были разных размеров, цветов: от серо - голубого до темного, кровавого окраса. Эти огромные глыбы были украшением берега, его визитной карточкой, только в этом месте они красовались и покрывали часть берега. Даже полное весеннее половодье никакими силами не могли сдвинуть их со своего места. Лишь только омыть их запылённые бока, насыпать под них новые окатыши да осколки мелких камней и пришвартовать к ним свежие топляки да коряги. Женя завороженно смотрела на когда то знакомые места, на эту бурлящую горную речку. Сердце немного заныло, что то безвозвратно ушло из её жизни, унеслось, как поток воды в этой реке. Стало немного неуютно и грустно. Медленно, неспешно Женя разобрала свою большую сумку. Установив этюдник, она стала делать наброски. Это первая самостоятельная работа. До этого пленэр* никак не входил в её планы, но вот она всё же здесь. Торопливо, неумело делала она свои рисунки. Она ведь не художник и даже опыта художественного не имеет, так рисовала немного по памяти и перерисовывала чьи-то понравившиеся картинки. Это занятие часто скрашивало ее одинокие вечера. Обычно это были карандашные рисунки пейзажа или интересной вазы из её коллекции. Незамысловатые почти детские они также были просты, как её теперешняя жизнь, как её стихи.
Своим израненным сердцем писала она о природе, о печальной осени, о не разделенной любви, о предательстве, о грусти и одиночестве.
Как - то всё сразу кончилось у неё. В один день рухнуло здоровье, следом последовал мучительный развод, исчезли с горизонта родственники, и друзья. Впрочем, это были люди со стороны её супруга: кто с работы, кто из института. А его родственники, понятно, что они были его родственниками. А своих родных, близких у неё давно уже не было. Совсем молоденькой девочкой вышла она замуж, ей казалось, что один раз и надолго. Окунувшись в семейную жизнь, она жила интересами только мужа. Он стремился сделать карьеру, всё в доме было построено под его график, под его интересы. Капризен, эгоистичен, этакий нарцисс, в своём роде.  Но она его любила и создавала для него уют комфорт с удовольствием. По просьбе мужа Женя готовила и накрывала столы на праздники и так просто. В доме у них всегда было много гостей: сослуживцы, друзья, родственники мужа. Потом у супруга появились бесконечные собрания, заседания. »Моя должность требует полной отдачи»,- напоминал ей муж почти каждый день. Он редко стал бывать дома, а родственники его всё также уезжали и приезжали независимо от того, был ли супруг дома или нет. Жене стало казаться, что это не её дом, а гостиница, и она даже не хозяйка, а обыкновенная домработница. Так в этой суете и прожила она 15 лет. Не случилось стать им родителями, не получалось родить своего ребёнка, а о других вариантах муж и слушать не хотел. Между собой они стали жить холодно, в конце концов, муж просто перестал обращать на неё внимание, переводя все в занятость и усталость на работе. Но почему то он от неё не уходил, а она не выгоняла. Женя чувствовала себя одиноким воробышком,  в ней только изо дня в день росло безумное внутренне напряжение.
Наверное, её недуг затаился в ней давно. Но Женя не обращала особо на это внимание, некогда собой заниматься. Потом, как будто в одну секунду выключили свет и посыпались на неё один за другим беды и диагнозы. Муж поначалу два года активно принимал участие в её судьбе, а потом подал на развод. Ей он просто и цинично сказал: »Ты перестала мне уделять должного внимания. Я устал возиться с тобой, я хочу жить для себя».
Как трудно принять факт того, что любимый человек может стать совершенно посторонним мужчиной. Твой один единственный и вдруг «бывший», а случайная встреча с ним приносит боль. Но жизнь продолжается, и нужно жить и идти своей дорогой, как бы не было тяжело и трудно. После развода и размена квартиры, ею была приобретена однокомнатная в другом спальном районе со скромным ремонтом. Она выбрала себе квартиру в абсолютно противоположном районе города, чтобы не видеть и не слышать никого из прежней своей жизни. Слишком больно чувствовать на себе жалостливые взгляды и отвечать на глупые вопросы. Неуютно Жене было в этой квартире, но на свой ремонт у неё не хватало сил. Один на один осталась она с проблемами. Благо телефон всегда под рукой. Зачастили врачи и скорые в её подъезд. И большую часть того и следующего года она была в больнице больше, чем дома. В этой другой жизни незаметно появились у неё новые знакомые по больничным палатам. Пару из них стали её приятельницами, они подбадривали друг друга, перезванивались. И иногда они втроём собирались на часок поболтать в маленьком кафе »АГАТА» рядом с парком.
Женя последние полтора года не работала. В один день она уволилась, сама себе, предоставив и отпуск, и каникулы. После окончания института Женя, работала инженером проектировщиком в одной строительной фирме. Там всё было хорошо. Прекрасно справлялась она со своими должностными обязанностями, и коллектив был неплохой, только часто доставал её начальник.
-Злобный, скупой «самодур»,- про себя обзывала его Женя, - если и не было ничего экстренного, то он придумает. Доходило иногда до абсурдных ситуаций. Нервы у Жени были на пределе,  а тут ещё пошатнулось здоровье. Нестерпимая утренняя боль в спине не давала ей покоя долгое время. Полный рабочий день за неделю так выматывал, что выходные уже не помогали «разгрузиться», не помогали и лекарства. Посыпались больничные листы и начальник вместо оплаты очередного больничного листа предложил ей уволиться самой, и не испытывать его терпение. Она ушла с лёгким сердцем.
И вот теперь у неё появилось очень много свободного времени. Женя так давно полноценно не отдыхала, что радовалась любому свободному дню, любой погоде. Зимой ей приятно было гулять около дома, по хрустящим заснеженным дорожкам. Хотелось часами сидеть на лавочке под старым вязом и кормить диких голубей и воробьёв. Редкие прогулки возле дома и небольшие поездки на пару часов в парк, вот и все её радости. Зима в том году была очень суровая и затяжная, что казалось, ей не будет конца и края.
 Но всё идёт своим чередом, на календаре последнее воскресенье марта. За один день пришла весна, ещё сегодня утром мороз пощипывал щеки на прогулке, а днём вдруг установилась солнечная погода. Веселей и звонче запели синицы, а воробьи вообще устроили на деревьях какую- то суету. Закапало с крыш, появились на тропинках проталины, а на дорогах мокрая снежная каша. А воздух такой стал вкусный, весенний. Сердце запело, душа ликовала. Весна!
Каждый день удивлял новизной. Набухали, лопались почки на деревьях. Зацветали первые подснежники, ландыши. Очень скоро клумбы везде запестрели яркой палитрой тюльпанов. Новые афиши, рекламы радовали глаз. И вот уже Женька была на первомайском митинге и на возложении в День Победы у обелиска. В какой-то ещё день Женька со своими подругами Татьяной и Ларисой погуляли в парке и посидели в кафе за рюмочкой, посплетничали. И вот уже и красавец май пролетел. Её осенне-зимние каникулы плавно перешли в весенние и летние.
Ровно неделю назад Женька выбралась в центр, решила походить по магазинам и купить немного обновок, да пару баночек косметических кремов. И вот выйдя на крыльцо, как казалось ей уже из последнего магазина, взгляд задержался на вывеске следующего, магазин »Мастерица-рукодельница».
- Что-то новенькое, ведь раньше здесь был просто канцелярский, - отметила про себя Женя. Решила зайти. И действительно реклама на сей раз не обманула, чудо, а не магазин. Клад для рукодельниц: нитки для вязания и вышивки, бисер, рамки для картин. Магазинчик был довольно большой, с удовольствием разглядывала она прилавки, прикидывая, что купить. В одной из витрин она увидела акварельные, масляные, медовые краски. Там же разные карандаши: графитные, цветные, пастель. Рука потянулась к кошельку, и все, что захотелось и на что хватило денег, было куплено.
Хорошая это идея или плохая она не успела даже подумать. Её совершенно спонтанное желание рисовать было решено претворить в жизнь. Почему - то захотелось не сидеть дома, а приехать на этюд именно сюда, далеко за город. Неведомая сила тащила и тащила ее подальше от города. И вот она здесь, творит-малюет в своё удовольствие, священнодействует!
 От реки чувствовалась еще утренняя прохлада, слышалось весёлое журчание воды. Жене захотелось подойти прямо к берегу, к воде. Ополоснув лицо, она коснулась босой ногой волны. Ледяная. Но почему- то было приятно ее касаться. Не много постояв, Женька сняла с объектива крышку и стала фотографировать реку, берега, огромные валуны, коряги. Увлеченная, осторожными шагами она шла рядом с берегом и снимала. И вот уже поворот реки, лесок. Красиво. Открылся совсем другой вид, который был не виден за лесом. Огромный, цветущий луг РАСКИНУЛСЯ вдоль берега дальше. Удивительно пахло полынью, душицей и клевером.
Женька в азарте снимала без остановки, выбирая разные ракурсы. Ничто не ускользнуло от ее взгляда: и разноцветные бабочки на распустившихся цветках, и зеленая ящерка, греющаяся на сером камне возле куста шиповника, и белобокая сорока, севшая на одиноко растущую дикую грушу и трещавшая там без остановки. Женька попыталась подойти к ней поближе и снять. Медленно, тихо подкрадывалась она к дереву. Но сорока насторожилась и, громко затрещав на прощанье, упорхнула. Пара кадров ее стремительного взлета все же получились. Устав немного девушка присела под грушу, в тенёк от солнца, стала просматривать в фотоаппарате отснятые кадры. »Неплохо для любителя», - похвалила она себя. Лёгкий ветерок подхватил выбившуюся прядь волос и стал её трепать. »Раздражает. Нужно заново заколоть волосы»,- решила Женька, тут же щёлкая заколкой. Золотисто-русые волосы подхваченные ветром разлетелись в разные стороны. »Ну вот, ещё хуже сделала, теперь я их аккуратно не соберу. Ладно, буду «бабкой Ёжкой» В руках осталась не удел заколка. Женя повертела её в разные стороны, вспомнила, как когда-то та попала к ней в руки.
Однажды на последнем курсе института её пригласила к себе в гости сокурсница. У кассы продажи билетов в она пожалела одну женщину и купила ей билет. Та в растерянности смотрела в пустую сумку.
-Украли кошелёк, вот воры, вот какие негодяи. Как же быть?! Я проездом, здесь у меня пересадка.
-А я вам помогу, далеко вам? До Ручейного?! Нам почти по пути, мне чуть дальше до Белой Горы.
-Ой, спасибо тебе дочка. Выручишь.
-Да что вы, в дороге разное бывает. Ну как не помочь.
-Как тебя зовут?
-Женя.
-А меня зови тётка Паулина. К сыну еду. Вчера позвонил сказал ,что с язвой в больницу попал. Не звал. Говорил не приезжай, справлюсь. Нет, матери кто запретит. Один он у меня остался. Я его быстро на ноги поставлю своими травами.
Так и ехали они вместе в автобусе, мило разговаривая. Перед выходом на своей остановке тётка Паулина ещё раз поблагодарила Женьку за помощь и протянула её красивую заколку-бабочку.
-Нет, вы что, мне ничего не надо.
-Возьми, от чистого сердца благодарю. Она серебряная, от матери мне досталось. Сразу говорю -  непростая. Только никому не передаривай, сама носи. Как оберег. Тебе нужнее. Я то, свою судьбу встретила, жизнь в любви прожила. Секрет у заколки есть. Не бойся её потерять. Вернут тебе заколку, а нашедший и будет твоё счастье, твой суженный. Помни,  только с ним ты обретешь семью. Верь мне. Вспомнишь меня, когда сбудется.
-Когда это было то. Наплела мне эта женщина с три короба. Вот тебе Женька итог: ни мужа, ни семьи, ни счастья, - про себя посетовала она.
За спиной она вдруг услышала давно забытые звуки. Приподнявшись, выглянув из-за дерева, увидела вдалеке силуэт мужчины. Тот косил луг. Вжик, вжик пела коса, срезая сочную траву. Женя стала наблюдать с интересом, как он работает. Мужчина был высокого роста, широкие плечи, мускулатура говорили о его натренированном теле. Темно русые волосы слегка вились и закрывали затылок. «Этакий Иванушка, - окрестила сразу незнакомца Женя,- А сниму-ка я его тоже».
Стальная коса пела свою веселую песню, звенели цикады и кузнечики, а в воздухе очень сильно запахло сочной зеленью. Мужчина перестал косить, пучком травы вытер росу с лезвия косы и наждаком стал с двух сторон точить его. Жиг, жиг звучал наждак. «Иванушка» повернулся боком, ещё лучше стало видно его профиль. Женя не удержалась и сделала несколько кадров. Мужчина закончил точить косу и повернулся к ней лицом. Увидев Женю, пристально посмотрел.
«Далековато, чтобы услышать, - проворчала про себя удивлённо девушка,- Не хочется, но придется подойти»,- сожалеЯ подумала она. Общаться с кем-то здесь в ее планы не входило. »Но правила приличия надо всё же  соблюдать», - пробормотала она про себя.
-Здравствуйте! Меня зовут Женя,- сказала вслух она, подходя ближе. Мужчина же не прилично молчал. «Глухой»,-  язвительно про себя подумала она. Набрав в легкие уже больше воздуха, Женя снова поздоровалась: »Доброе утро. Вы, не будете против моего присутствия здесь на поляне? Можно я вас ещё пофотографирую?!» - она замолчала и внимательно посмотрела на него. Старенькая клетчатая рубашка и джинсы придавали ему хулиганский, мальчишеский вид. «Симпатичный, только очень мрачный. Сколько ему? Лет 50 или 55.Ого как посмотрел на меня, будто на рентгене. Чёрт меня сюда принёс»,- Женька ругнулась тихонько про себя. Наконец, услышала голос незнакомца.
-А зачем вы меня снимаете, Женя?- спросил незнакомец.
-Я природу, - промямлила она, - Такой красивый яркий луг. Цветущий красный клевер. Поют птицы, и косарь ловко косит траву. Летняя тема. Я не очень близко вас сняла, и лица почти не видно. Посмотрите, - и Женя стала протягивать ему свой фотоаппарат, приближаясь всё ближе.
- Если вы скажите, что какое-то фото вам не нравится, то я удалю, - и Женя подошла к незнакомцу ближе и протянула ему фотоаппарат.  – Вот, здесь нажимайте и просмотрите, пожалуйста.
Мужчина протянул руку к фотоаппарату и с интересом разглядывал кадры. И через пару мину, возвращая его обратно, проронил: - Неплохо. Я Егор.
-Мне их можно все оставить?!
-Оставляйте. А что вы, Евгения здесь делаете?
-Да надоело в душном городе. Вот решила побродить по знакомым местам. Здесь когда-то родственники жили. Я в выходные у них отдыхала и вот здесь летом купалась в реке.
-Да, река горная, чистая. Хорошо дышится, рядом лес и луг. Действительно очень хорошо здесь,- Егор замолчал и, наклонив голову, продолжил травой вытирать косу. Повисла тишина. Жене стало неловко как-то: «Понятно, незачем продолжать разговор»,- про себя подумала она.
- Ну, прощайте, Егор! - сказала Женька вежливо и быстрым шагом пошла прочь.
-Бирюк, а не Иванушка, - думала она, все дальше и дальше удаляясь от незнакомца. Не спеша Женя вернулась на свой облюбованный пригорок у реки. Всё было на месте.- «Как это я за это время ни разу не вспомнила, что здесь у меня остались все вещи. Эх ты, «растяпа», а не художница»,- пожурила она сама себя за рассеянность.
Время за работой летело быстро. Женя, сделала несколько удачных эскизов. Солнце уже поднялось выше, река в горячих лучах прогрелась и поменяла свой цвет. Волна билась о большой валун у моста, поднимая в воздух мелкие брызги из капелек воды. Они словно алмазы, играли на солнце. Ей очень захотелось написать эту часть реки. Незаметно пролетел ещё час. Эскиз был почти закончен. Она взялась за кисточки. Вскоре пальцы её были перепачканы голубой, серебристой краской. Почему то ей захотелось писать этот этюд именно так, акварелью. Она отошла назад на несколько шагов и посмотрела на свою работу издали. »Да вот пару мазков сюда нужно положить и вот здесь если немного добавить бирюзы то будет лучше»,- размышляла она творчески. Закончив эту работу, Женя спустилась к реке, присела на корточки и тщательно вымыла руки, умылась. Река загадочно шумела, а волны плюхались о каменистый берег. Ах, какое чудо эта горная река. Вода, пробежав не одну сотню километров, не утратила свой бирюзовый оттенок, чистоту и ледяную прохладу, манящую силу.
Женя задумалась, вспомнила свою прежнюю уже почти забытую жизнь. Когда-то сюда приходила она со своим мужем и с его друзьями отдыхать. Кажется, что только вчера она была здесь, а прошла целая жизнь. А в этой теперешней жизни уже нет места тем людям, и даже следа от них не осталось. Только иногда, что-нибудь, или кто-нибудь, напомнит ей о прошлом, да так, что все же кольнёт иголочка в сердце, вспоминая предательство.
Женя, пытаясь отогнать от себя прошлое, опустила руку в ледяную воду и, немного успокоившись, решила снова возвращаться к работе.
Она медленно шла к своему этюднику. »Перекусить, попить и потом, пожалуй, еще пару эскизов сделать можно до вечера»,- давала она себе разнарядку еще на несколько часов. Пройдя небольшой отрезок тропинки, она услышала гул мотора. А потом увидела недавнего своего знакомого с луга. Мужчина шел к ней. Широкие плечи его вместо рубашки обтянула симпатичная голубая футболка. Белая машина стояла на обочине дороги, на багажнике, наверху, была свежая скошенная трава.
Егор, сам не знал, зачем остановился и вышел из машины. Там на лугу, когда молодая женщина ушла, он долго смотрел ей вслед. «Туристка городская. Ничего в ней особенного, обыкновенная, немного полноватая фигура, но привлекательная грудь», - хмыкнул Егор, отметив в дамочке эту деталь. Волосы с золотистым теплым оттенком обрамляли кругловатое лицо с белой кожей, и широко открытые, огромные зеленые глаза. «Странно, вот пришла ниоткуда и ушла в никуда, - думал Егор. - А вот её голос в ушах остался. »Здравствуйте. Я Женя». Очень тёплый и бархатный, немного даже низкий голос для такой женщины. И пристальный этот взгляд ее глубоких зеленых глаз с какой-то внутренней болью, но беззлобный. А непростая то женщина», - про себя думал Егор работая. И достаточно накосив травы, уложив её на багажник машины, он тронулся с места. До выезда на большую дорогу оставалось совсем немного, когда он увидел свою новую знакомую.
По петляющей от реки тропинке, она поднималась вверх к зеленеющему пригорку. На голове у неё была белая шляпка с полями. Не поднимая глаз, она тщательно выбирала себе дорогу и смотрела под ноги. Егор на пригорке увидел этюдник: «Это её что ли? Неужели она художница?» Он притормозил, наблюдая за идущей женщиной. И сам не ожидая от себя, вышел из машины.
Он опередил её, первый подошел к этюднику. Акварельный рисунок поразил его своими яркими красками. Особенно вода в реке. Она будто живая, играла на бумаге своими радужными брызгами, звала к себе, манила. Егору очень понравилась картинка, такая в ней чудная игра цвета. Он оглянулся. На сумке лежали еще эскизы. Теперь Егор удивился ещё больше, эти рисунки были сделаны простым карандашом, но один из них был нарисован яркой цветной пастелью. Цветущий луг клевера с кустиком голубого цикория, а на дальнем плане высокие кусты белой ромашки. Везде в воздухе бабочки: ярко-желтые лимонницы, белоснежные капустницы и голубые нежные мотыльки.
«Как живые. Протяни руки, и бабочки сядут на ладони»,-  подумал Егор и улыбнулся.
Женя уже была рядом. Егор, не выпуская рисунка, протянул ей свою правую руку и помог подняться на самый верх пригорка.
- Я его варварски выкосил, – виновато сказал Егор, - И как это у вас Евгения, так ловко получается рисовать, особенно, тепло что ли?!
-Настроение сегодня хорошее. Да и место здесь чудесное,- не поднимая головы, ответила Егору Женя. И увидев эскиз луга, она поняла, о чем речь.
-А где же будут теперь летать мои бабочки, вы их сделали бездомными!
-Разве у них есть дом дорогая художница. Я не заметил, - шутливо подхватил Егор.
-Конечно, их дом в каждом бутоне клевера, мальвы, ромашки. Просто вам большому великану, наверно сверху не было видно эти маленькие домики. Вы разрушили их мир, лишили крова, а на рассвете они погибнут от утренней холодной росы.
- А я всех спасу!
-Как хотелось бы мне это знать?
- Приглашаю всех бездомных бабочек в мой сад. И если им понравится, то пусть остаются жить, - Егор, шутливо развел в сторону руки, - Ну и защитницу тоже приглашаю!
Женя повернула к нему голову и прищурилась: »Запоздало каетесь, варвар»!
-О, Женя, не казните, а наложите на меня взыскание. Согласен отдать им навечно всю свою усадьбу, а вам обещаю что ни- ни, я на этот луг больше ни ногой. Прикажите своим мотылькам и бабочкам лететь в мой сад.
Женя промолчала и только удивленно, широко раскрыла глаза.
-Ну что, полетели? А Евгения. Искуплю, чем смогу.
Женька упорно молчала.
-Да я рядом живу, вот на том берегу, - оправдываясь уже совсем по детски, виновато, пробормотал Егор.
- Там, с высокого берега, такая красота открывается. Я думаю, вам будет интересно поснимать, и может, что - то нарисовать, - Егор рукой показал в сторону посёлка «Радужного».
-Ну как - то в мои планы это не входило, - смущенно ответила Женя. - Хотя я и на целый день приехала сюда, до вечера.
-Евгения, через час здесь будет такая жара! А там есть тень, от прекрасного дерева, под которым вы можете до вечера поработать.  Вот у вас как получается, очень красиво рисовать, мне понравились ваши рисунки. Честное слово, это правда.
Эти слова, чем то подкупили Женю: - Серьезно, вам понравилось? Я ведь не художник. Мне просто очень хочется рисовать.
-Вот там и будет вам еще одна возможность что-то новое написать. Ну, так что, едете, Евгения, жарковато уже стоять.
-Хорошо, поедемте. Только зовите меня Женя. 
Она стала собирать свои нехитрые «пожитки». А Егор легко подключился и помог собрать этюдник, подержал ей сумку.

Белая нива мчится по дороге, через мост, первый поворот, и вот он поселок «Радужный». Сюда был только один въезд, он же и выезд. Там стоял шлагбаум и пропускал только тех, кто здесь живет. «Крутой поселок» - говорили в округе люди. Женька разглядывала мелькавшие за окнами дома. Они были дорогие, со свойственной, для такого общества архитектурой. Перед некоторыми из них ухоженные цветущие клумбы.
-Красиво здесь у вас. Шикарные дома, зеленые газончики. А вот вы из-за коровки, с соседями не ссоритесь? - подколола его Женька.
-Да нет у меня этого животного Женя. А вот коза имеется. Друзья подарили. Вот для неё и кошу травушку. Я когда здесь дом купил, пригласил приятелей в гости. Они мне хозяйство и завезли, что бы я, не заскучал. Егор заулыбался. Он вспомнил, как три года назад это все было. Целый спектакль был придуман с дарением: живого будильника петуха «Петьки»,  двух хохлаток курочек, и рогатой «Мотьки». От Мотьки он пытался сразу отказаться, решительно «отбрыкивался» можно так сказать, но не вышло. 
 -Подарков обратно не отдают, - хором отчеканили гости,- и этот подарок куплен по рекомендации твоего доктора.
 –Доктора, знаешь ли, командир, знают, что говорят, - обнимая за плечи друга, шепнул Артём.
-Ну, нет, мужики, какая коза. Да она бодается, да ещё доить. Ни за что! Как это я её буду доить?!
-Шоб ты, да эту козяву не приручил. Тю, такие дела делал, а тут коза якась мелкая,- пробасил по хохляцки Богдан, - я вам вот про другую «Козу» анекдот лучше расскажу: «Барышня в сильной истерике. Только что она от доктора узнаёт, что беременная.
-Нет, не может этого быть. У меня ещё не было мужчины!
-Ну, может быть, вы хорошенько подумаете, и вспомните?! - советует доктор.
-Да нет же!- не сознаётся она,- Хотя, был у меня знакомый лётчик, Но он, только показал мне, как заправляются в воздухе самолеты.
Компания своим хохотом испугала ещё не обжившую хлев козу. Та была дойная, и Егору пришлось всё же осваивать технику доения. Дело оказалось нехитрое. Жена Артема, Нина подсказала все премудрости для начинающего. Она была человек сельский, знающий в этом толк. Егор оказался способным учеником и скоро стал отличным дояром козы. Нина все дни пока гостила, контролировала процесс дойки, ухода и кормления. Друзья подтрунивали над ним и Мотькой. А Егор и не обижался, он был рад их приезду и очень благодарен друзьям за проведенные выходные дни вместе. За ту неделю и дом его преобразился. Из холостяцкого жилища он превратился в современный красивый дом. Это была заслуга Алёны, жены Богдана. Всё так получилось уютно и совсем недорого, без этих барских наворотов. Она задала ему лишь несколько вопросов, совсем простых, что бы он хотел в цветовой гамме, что хочет сохранить из старых вещей и выслушав Егора, Алёна задала ему ещё один каверзный вопрос: »Готов ли он расстаться с деньгами?»
-С радостью расстанусь, с пережитком капитализма.
-Тогда едем в хорошие магазины!
О, не одна машина разгружалась в эти дни у его ворот, и всё было собрано, расставлено, прибито, засверлено. Мастера из мебельных салонов лихо делали свои привычные дела. На этом тоже настояла Алёна: »Пусть это дороже, но это не растянется на месяцы»,- сказала она свое твёрдое слово. И Егор согласился с ней, каждый должен делать, то чему учился.
Вспомнив сейчас те счастливые дни, Егор затосковал по своим друзьям. Нет, они значили для него теперь больше, это были самые близкие ему люди. Это была его семья.
Женя заметила улыбку на губах Егора и свет в его глазах: »Интересно, с чего это он так раз улыбался?» Немного повернув голову в его сторону, сквозь опущенные ресницы посмотрела на его лицо еще раз. Загорелое лицо, серо-голубые глаза, густые, слегка выгоревшие брови. Вообще то, он очень симпатичный. И главное, что отметила Женя, хорошо выбрит. Она не любила эту новую моду на трехдневную щетину. В голове возник вопрос, а зачем он её пригласил, совсем незнакомую ему женщину, и куда же он её везет. Вслух же она спросила: «Далеко ещё»?
-Да вот уже поворот, а за ним мой дом. Устали, Женя?
-Есть немного. Жарко. Не думала даже, что сегодня такой душный день выдастся.
-Да жарко. Вот никак не могу привыкнуть к здешнему климату. Быстро меняется погода. Только была холодная дождливая неделя и теперь вот такая жара. Я сам из Самары. У нас там более умеренный климат. Осень шикарная, но короткая, а снег рано в ноябре, и как упадет, так до апреля. Мы с отцом любили осенью ходить по грибы да на озера рыбачить. Там карпы, да сазаны жыр-ню-щие! А зимой тоже вместе выбирались на охоту. Природа чудо, есть такие нетронутые места*, где лисы и косули без боязни к сторожке подходили.  Мы косуль кормили хлебушком с солью. Ну, как же в них стрелять, жалко такое доверие терять. Так зайчишку-зеваку на обратном пути или на озере рыбешку дёрнем, чтоб мама не насмешничала. А тут, то так, то сяк погодушка, не разберешь. Всегда смотрю прогноз погоды, чтобы не попасть впросак.
-Да, резко континентальный климат. На семи ветрах старики нашу местность называют, и горы рядом, вековые ледники, до моря 8-9 часов езды. Вот и получается Бог весть что, а не погода. Привыкли все, хоть и ворчим, Родина же, - поддержала разговор Женя.
Машина повернула направо в переулок, немного проехала и остановилась возле одноэтажного дома. Он был огорожен кованным витым забором с очень интересным рисунком на воротах и калитке. Весь двор был как на ладони и, как в народе говорят, открыт для всеобщего любования. Под коричневой крышей были два огромных окна, между ними посредине входная дверь в дом. Пара белых столбов с двух сторон держали крышу над небольшой верандой. Три невысоких ступеньки плавно соединялись с дорожкой, которая вела к калитке. И совсем небольшая клумба с цветущими кустами роз отделяла дом от забора, к которому подъехала «нива».
Повернув лицо к водителю, Женька спросила: «Приехали? Можно выходить?»
-Да, Женя, приехали. Вы не спешите. Сейчас я вам помогу.
 И вот уже через минуту Егор протянул ей руку и предложил спуститься с высокой подножки. Подхватив ее под локоть одной рукой, другой он взял у неё сумку с этюдником. Он был так близко от неё, что почувствовал теплоту тела, и услышал запах её духов. От лёгкого ветерка её волосы щекотно коснулись его щеки. От этого прикосновения какое-то волнение накатило на него и Егор, не понимая себя, резко отстранился от неё.
 У самой калитки Женя спросила: » А другой дороги к берегу нет»?
-Да есть, чуть дальше за моим забором, через рощу есть тропинка. У меня же крайний дом в переулке. Но я же вас приглашал сначала в мой сад. Вас и бабочек.
-Сад, так сад. Ведите, Егор, - кокетливо ответила Женя.
Егор широко распахнул калитку: »Милости прошу»! Пропустив гостью во двор и закрыв за ней калитку, Егор опять вдохнул тонкий запах ее духов. Сердце чаще забилось. Что- то родное и знакомое показалось  ему в этом запахе. Он смутился. Но тут же подавил непонятное свое состояние. Егор показал рукой Жене на дорожку и проговорил: »Вот по ней пройдемте в сад, а там есть и волшебная калитка к берегу. Но я хочу Женя, что бы вы хоть полчаса отдохнули и выпили кружечку чая!
Дорожка, вымощенная каменной плиткой, повела за дом, в сад, к беседке. Егор предложил Жене присесть жестом руки. Сам же отлучился. Женя огляделась. Небольшой постриженный газон отделял дом с террасой от сада. Беседка же была на границе зеленого газона и молодого сада. Незастеклённые окна и стены были покрыты кованой решеткой. Казалось, что с крыши до самой земли спускается ажурная шаль. Лёгкое, воздушное кружево отделяло сейчас один мир от другого. Внутри беседки стоял круглый небольшой стол. Каменная, светло-серая столешница была окружена четырьмя витыми черными стульями. На полу гармонировали между собой серая плитка с тёмно-коричневой. Жене беседка очень понравилась.
В детстве она дружила с девочкой Наташей, у которой дома, в саду, была беседка, где они играли и пили чай. Очень завидовала она подруге. Дома, у родителей ей хотелось иметь такую беседку, как же она просила об этом своего отца. Увы, это желание так и осталось мечтой и крепко сохранилось в памяти. И вот к ней сейчас  вернулось это ощущение сказки и детства. Не хватает только варенья с чаем. Воспоминания нахлынули и унесли ее далекие детские годы…
-Евгения, помогайте мне, пожалуйста.
 Голос Егора вернул её в действительность. Женя поправила обеими руками прическу и повернулась к нему. Егор стоял в проеме дверей с корзинкой и термосом. И через минуту они вместе уже накрывали на стол.
-Вот сейчас подкрепимся и займемся делами. А то нас до вечера с вами не хватит. 
За пять минут были порезаны свежие помидоры и огурцы. Ветчина и хлеб. Очищены вареные яйца. Сделаны нехитрые бутерброды. Налит в белые кружки свежий чай.
-Ох, Женя, я не знаю как вы, а я жутко проголодался.  Даже Мотке позавидовал. Она так уплетала траву, что я чуть у неё не оттяпал часть её обеда,- Егор смешно поморщил нос и причмокнул губами. И тут же с какой-то лёгкостью виртуозно положил Жене зелень и помидоры на тарелку, бутерброд с сыром и ветчиной и в завершении половинки варёного яйца украсили свободную часть тарелки.
-Прошу, кушайте, не стесняйтесь. Сегодня у меня не приготовлено горячее. Я с утра очень рано ездил в город за покупками. А так раз в два дня готовлю сам себе первое и второе. Больше люблю шашлык и зелень с овощами. А вы, что любите покушать?
-Я люблю разную еду и приготовленную только не мною.  Женька засмеялась, откусывая от бутерброда кусочек.
-Ну, тогда вы, наверно, замужем за поваром! Судя по румяным щечкам. Пошутил Егор, стараясь ее не обидеть по поводу форм.
- Я пока только мечтаю о муже поваре. И это было бы справедливо. Раньше я готовила много и часто. Но потом жизнь поменялась. И теперь я почти не готовлю себе, так пару раз в неделю без особого энтузиазма. Женя замолчала и взяла в левую руку кружку, стала молча пить чай.
-А я, знаете ли, бывший военный. И довольно долго питался в столовке. Когда вышел в отставку и купил здесь дом, начал осваивать поварское дело. И знаете, Евгения, довольно увлекательное это дело оказалось. Я бы сказал «непочатый край» приготовления из одних и тех же продуктов разных блюд. Увлекательное и главное благодарное, вкусное занятие. Егор, закончив говорить, взял с тарелки помидор и откусил. Потом слегка откинувшись назад на стуле, он с удовольствием его доедал и вопросительно поглядывал на Женю, с видом, ну, а вы, что скажете мадам.
Женя, посмотрев на смешливое лицо Егора, подумала о том, что ему интересно что-то узнать о ней. Бутерброды конечно вкусные, но говорить о своем прошлом незнакомому человеку не хотелось. В воздухе повисла тишина.
-Я кажется, объелась. На свежем воздухе такой аппетит! Нужно идти работать, но не очень теперь хочется, но, у вы. Спасибо вам, Егор, вы своими бутербродами прибавили мне сил для работы.
Женя попыталась убрать остатки обеда, но Егор запротестовал.
-Ну, что вы, это минутное дело. Давайте я вас провожу на берег.
Он подхватил опять Женин мольберт, сумку и пошел вперед, к задней калитке сада. Женька все же укрыла столик с остатками продуктов большой салфеткой и поспешила за Егором.
Ступив за калитку, она увидела большой луг, посредине которого рос старый белый тополь. Он был еще крепок, красив. Казалось, что он упирается в небо своей огромной густой кроной. Его листва с одной стороны была темно-зелёная, с другой бархатисто-матовая, она слегка дрожала от легкого ветерка. Небольшая скамейка стояла в тени дерева и утопала в не кошеной траве.
Женя шла за Егором и слышала его дыхание и шаги. Она низко наклонила голову, волосы закрывали ей лицо, слегка мешали идти. Она поймала себя на мысли, что за последний год это первый мужчина, который проявил о ней заботу. Вкусно накормил и вот вещи теперь ее на себе несет на этюд. Абсолютно чужой, незнакомый человек. За пару часов, что они знакомы, у неё появилось ощущение защищённости, понимания, поддержки. Егор искренне похвалил её увлечение рисовать, не подшутил над нею и не обсмеял её работы, а предложил даже помощь.
Егор неожиданно для неё остановился. Задумавшись, она уткнулась ему в спину. Услышав в этот же самый момент: »Смотрите, Женя, вот вам прекрасный пейзаж. Как обещал»!
Когда она прикоснулась к нему нечаянно, её вдруг обдало внутренней горячей волной. Краска прильнула к её щекам: »Эй, девонька, не перегрелась ли ты», - одернула она себя. И обойдя Егора, Женя прошла чуть вперёд, ближе к обрыву.
Да, панорама была завораживающая. Здесь, где стояли они с Егором, берег был высокий, и где-то там, извивалось голубое русло реки. За ней, на другом берегу, разбежался далеко, далеко лес. Как одеяло из разноцветных лоскутков разных зеленых оттенков. Это была необыкновенно - красивая картина.
- Женечка, всё это богатое красотой пространство ваше, творите!
-Да, Егор, вы были правы, здесь очень красиво, - ответила ему Женя и стала готовить этюдник. Потом, посмотрев на свои часики, она обратилась к Егору с просьбой забрать её в шесть вечера и подвезти на остановку.
-Обещаю отвезти, – с этими словами Егор ушел.
Дома Егор накормил своих питомцев, кое-что поделал по хозяйству, убрал остатки обеда в беседке. Отметив про себя, что Женя по хозяйски, аккуратно прикрыла стол салфеткой. Егор ежеминутно думал о своей новой знакомой. Он поймал себя на мысли, что не может объяснить сам себе, что так притягивает его к ней. Всё теперь как то не так, как было раньше в его жизни…
Под тополем было прохладно. Женька делала наброски. Устав, она садилась на лавочку отдыхать, пила воду. Передохнув она опять рисовала, переставляя этюдник в нужную ей сторону. И через какое то время, взяв свой фотоаппарат, она прогулялась дальше по берегу, нашла спуск к реке. Это были удобные укреплённые ступеньки.
-Наверняка Егор потрудился, - про себя отметила она, и ещё, там внизу, она нашла удобное место для купания. В такую жару одно удовольствие освежиться. Искупавшись и немного обсохнув, Женя вернулась обратно. В тени тополя она прилегла на лавочку, дав своей спине получасовой передых и мысленно планируя, какие наброски и фото ещё здесь можно сделать.
Солнце меняло свой цвет, от нежно- розового, до ярко-красного. Небо, будто яблоко, медленно наливалось «спелым» светом. Здесь на открытом возвышенном пространстве чётко просматривалась линия горизонта. Зорко высматривал добычу и парил в поднебесье степной орёл, крича своё: »кья, кья, кья.»
Левее, ближе к горам на небе были лёгкие облака. Лучи солнечного света касались их, меняя форму, вырисовывая какие то причудливые фигуры. Потом, скользя вниз, под самый край облаков, лучи рассеивались золотисто-оранжевым веером. Залюбовавшись этим зрелищем, Женьке захотелось пересчитать каждый лучик.
- Как замечательно, что я решилась сюда приехать. Всё у меня теперь будет очень хорошо,- думала про себя Женя. Обласканная сегодняшним днём, этой манящей зарёй, она почувствовала в себе силы и уверенность в завтрашнем дне.
Время за работой стремительно летело. Близился вечер
- Ах, как красиво, - умилялась она. Лучи заката такие ласковые, приятные, где-то там внутри её появилось ощущение вселенской теплоты, гармонии и внутреннего покоя
-Красивая сегодня заря, но завтра будет ветер,- прервал Егор её уединение
-Женя, а знаете глядя на закат, оцениваешь прошедший день, думаешь и составляешь планы на следующий день. Егор подошел к ней сзади так близко, что слышно было его дыхание и свежий запах одеколона.
Женя повернулась к Егору. Его серо-голубые глаза, вспыхнули каким-то ярким светом, и мальчишеским озорством, заметила она. А Егор, обойдя её, подошел совсем близко к обрыву. Раскинув в ширину руки, набрал воздуха в свои лёгкие, и закричал:
 - Э-гэ, гэ й! Лето! Солнце! Но эха не последовало. Он резко повернулся и поправил немного растрёпанные от движения волосы рукой.
- Я, здесь, Женя, люблю бывать утром, дышать, думать, мечтать. Эхо иногда слышу, но только очень рано, когда солнце встает.
-Я представляю, какой здесь рассвет. Просто по хорошему, завидую вам. Счастье видеть каждый день этакую то красоту. И никакие высотные дома не мешают, и не мелькают машины перед глазами. Вам, повезло купить в этом месте дом, Егор.
Егор, неожиданно, быстро шагнул к ней, взял за плечи со словами:
- А вы, оставайтесь, Женя, посмотрите завтрашний рассвет. А хотите каждый день будем встречать его вместе!
Женя от неожиданности попыталась отстраниться, отодвинуться от него. Но Егор еще крепче обнял её, словно раненую птицу накрыл собою, будто пытаясь отчего-то  защитить. Он вдруг обратился к ней на ты.
-Оставайся,- прошептал он ей, прижимаясь губами к горячим шелковистым волосам. Вдохнув опять тонкий запах её духов, Егор почувствовал сильное биение своего сердца. Заныло под самой «ложечкой».
-Оставайся, Женя. Ты родная мне женщина. Я это сейчас всем сердцем услышал. Просто будь рядом. Только ты и я, и рассвет завтра встретим, а если захочешь, каждый день будем вместе, -  в голосе его послышалась хрипотца,- Слышишь, родная, каждый день вместе.
-Ты же меня совсем не знаешь, и я тебя. Мы совсем мало знакомы, - тоже вдруг осипшим голосом ответила Женя. Она подняла свой взгляд навстречу его серо- голубым бездонным сейчас глазам.
-Нет, нет, так не бывает,- слабее прошептала Женя, но голос её уже утонул в его поцелуе.
За спинами их, за крутым обрывом шептал и переговаривался зеленый лес. Речка быстро бежала, перебирая разноцветные камушки по своим берегам, словно выбирала их на монисто. А Егор не выпускал из своих объятий девушку, целовал, и целовал Женьку.
Красное солнце как будто только для них ещё очень долго висело над горизонтом. А потом там за ним, далеко появилась пурпурно-красная полоса. И неожиданно в одно мгновение солнце резко упало, и утонуло за лесным массивом, в багряной пене вечернего горизонта.
Сумерки. В ещё неполной темноте появляются проблески первых звёзд. Ни на минуту не отпуская Женькину руку, Егор увел её с этого загадочного берега к себе, домой.


Утренняя прохлада пробралась в открытое окно, и Женя подтянула к подбородку край одеяла. Она не спала. А Егор, обняв ее за талию, сладко, крепко спал рядом, мило посапывал. Всё так быстро произошло между ними, но ей не было стыдно, эти часы были такими прекрасными.  Он был прекрасным любовником: опытным, требовательным, трогательным. Ей стало так спокойно, даже уютно в его крепких объятьях. Ночь, была незабываемая. Женя заулыбалась. Хотя Егор давно спал, но она ещё слышала в ушах его ласковый шепот, ощущала его горячие губы, и ей не спалось, она была переполнена счастьем. Лежала рядом с ним и думала о том, что между ними произошло. Совсем, совсем не хотелось спать. И так захотелось утреннего кофе, что она выпорхнула из теплой постели, и осторожно, на цыпочках, пробралась на кухню, на ходу пытаясь заколоть заколкой волосы.
 Кофеварка быстро, волшебно исполнила её желание. Один запах свежего напитка уже наполнил её энергией. С кружкой кофе Женя сделала экскурсию по дому. Недорогая, но современная мебель, ничего лишнего, классика. Шикарно подобранные по цветовой гамме шторы и гардины добавляли такой элегантный, уютный шарм дому. На большой стене в гостиной висели три картины в дорогих рамах. Женя подошла поближе. Масло. Городской пейзаж, гондолы, улицы Венеции. Захватило дух от мастерства художника.
-Обязательно спрошу Егора, когда проснётся, кто автор.
У уютного, симпатичного камина стояли кожаные кресла и большие напольные часы, от них веяло стариной. Женька выбрала удобное местечко, откуда вся гостиная была как на ладони. Да, старинные часы, картины в рамах основные герои интерьера, а всё остальное подбиралось к ним. Какой хороший вкус у Егора.
Из гостиной Женя зашла еще в одну комнату. Кабинет, окрестила сразу эту комнату Женя. В углу комнаты стоял кожаный светло-коричневый диван, рядом кресло, на котором лежал сложенный бежевый плед. У окна стоял стол со стопочкой книг и ноутбуком, а чуть дальше застекленный книжный шкаф.
Здесь в комнате было еще сумрачно. Но все же прямо на её глазах быстро менялось освещение. Солнце поднялось уже высоко и заглядывало в окна. Захотелось открыть одно из них и впустить в дом утренние солнечные лучи. Руки были заняты. Она поискала место, чтобы поставить чашку. Шагнула решительно ближе к свету, распахнула окно и ощутила легкий утренний ветерок. Он дыхнул на неё свежестью, цветущим клевером и прохладной рекой. Закрыв глаза и вытянув лицо к утренней заре, не шелохнувшись, несколько минут, она тихо стояла, впитывая, как цветок росу своё счастье.
-Какое чудо,- про себя подумала Женька, - как я давно не испытывала такого блаженства. Ей захотелось вернуться к Егору, прижаться к его сильному плечу, и нисколько не потревожив его сон, самой уснуть и больше в этой жизни никогда и никуда от него не отрываться.
Забирая чашку с недопитым кофе, она увидела на полке среди книг неаккуратно засунутые рамочки с фотографиями, те никак не вписывались в идеальный порядок этой комнаты. Женя их поправила, но любопытство взяло верх, и она вытащила их оттуда со всем. На одной из фотографии на лётном поле стоял Егор во весь рост, в офицерской форме. За спиной был виден вертолет, а вдали кусочек макового поля. И небо над ним чистое, мирное.
-Очень красивая фотография,- подумала Женя, вглядываясь в снимок.  Здесь он красив как Бог, стройный, высокий с широкими плечами. Открытый взгляд. Лицо мужественное, серьёзное, но не строгое. Женька не могла подобрать слова, правильно наверно говорить целеустремлённый. Таким она его не знала. В следующей рамочке было групповое фото нескольких парней курсантов. Среди них не сразу, но все же она его узнала. Он стоял вторым слева, стриженный, веселый, ещё совсем юный. Отводя руку с этой рамкой в сторону и ещё смотря на неё, когда вытащила последнюю рамочку. У Жени перехватило дыхание. Здесь Егор был не один, с девушкой. Блондинка с голубыми глазами прижималась к Егору. Она в нарядном белом платье, он в кителе. Егор обнимал за плечи девушку одной рукой, другой же держал её правую руку. Видны были обручальные колечки на пальцах. Они были счастливы.
- Жена,- выстрелило в голове Женьки.

В себя пришла она уже дома, в квартире. Стоя в прихожей у огромного зеркала и облокотившись о гардеробную тумбочку, наконец- то заплакала. Через пять минут рёва, подняла голову и увидела свои опухшие красные глаза, нос. Стала совсем жалкой. И воя уже сильней, она поплелась в ванную под душ.
Женька, не знала, сколько она проспала. Лежа в своей постели, укрывшись пледом, она думала: А что собственно произошло?! Что это я устроила истерику. Ах, Женя, тебе уже тридцать восемь, а ты полная дура. Ты же сама не захотела его ни о чем расспрашивать. И сама ничего про себя не рассказала. А он ведь в беседке ждал продолжения  разговора. И потом там, у тополя, на берегу, могла же сразу всё прекратить. Отвергнуть его поцелуй и решительно оттолкнуть, когда он тебя обнимал. Егор её не соблазнял, понравился самой, что греха таить. И она готова была им увлечься, что теперь-то самоедством заниматься. Ну, провела ночь дома у женатого мужика. Это что трагедия?
Как там, в одном интервью? Одна известная дама о бывших своих отношениях с одним известным продюсером: »Я благодарна Богу за то время, что мы были вместе. Жаль что расстались. Но спасибо судьбе, что этот человек был в моей жизни». Вот и я должна быть благодарна судьбе за такой подарок и приключение. Всё, дорогая, переверни страницу.
Однако в последующие дни она до мелочей вспоминала и вспоминала этот день и её знакомство с Егором. Спас её звонок приятельницы, та просила Женю приехать к ней и помочь по дому, серьёзно заболела и нуждалась в помощи. Женя быстро собрала в сумку необходимые вещи, ведь может так случиться, что понадобиться дежурить у постели больной. Уходя из квартиры, она оглянулась, да кое-что забыла. Свою не разобранную сумку с МОЛЬБЕРТОМ. Хлопнув дверью, через минуту села в такси.

   ЕГОР.

Егор медленно просыпался. Давно он так крепко не спал, наверно, ещё в далеком детстве. Солнечный свет пробирался сквозь ресницы, заглядывал в его глаза, он, улыбаясь, почти открыл их. Сонно позвал: «Женя просыпайся, мне кажется, что мы проспали рассвет». Ему никто не ответил. Егор удивленно приподнял лицо от подушки, рядом никого не было.
-Женя, милая ты где? – ещё громче позвал он. Ответа не последовало. Егор быстро оделся и вышел в гостиную. Никого. - Вот я соня! Наверно, Женя пожалела его сон и ушла встречать рассвет одна.
Егор быстрыми шагами шел к обрыву реки. Конечно, Женя там и рисует свои чудесные наброски и рисунки. Егор улыбнулся, представив всю эту картину. Наконец оторвав свои глаза от узкой тропинки, он посмотрел вперед. Жени там не было. Её не было и внизу под обрывом у реки. У Егора бешено заколотилось сердце от волнения. Он вернулся в дом, прошел на кухню. Пусто. Тронув рукой кофеварку, отметил, что она слегка теплая. Она пила сама кофе. Куда, куда она могла пойти?
 Егор ничего не понимал, что же могло произойти за тот небольшой промежуток времени, что он спал. Стоп. Егора бросило в пот. Неужели он её напугал, неужели опять этот жуткий кошмарный сон, всегда один и тот же. Бешено колотилось сердце, когда Егор думал о том, что ему снилось: вспышка, жуткий огонь, крики, взрывы и боль, адская боль в его теле и черная, закручивающая сознание спираль. И где- то в глубине этого колодца шепот:- Сынок мой, живи, живи, родной. Он часто просыпался оттого, что слышал свой крик: Мама! Вскакивал, весь в холодном поту. Война не отпускала его. Егор задумался о своей прошлой жизни. После госпиталя всё поменялось в его жизни, рухнуло. С трудом он нашел в себе силы просто жить.
Егор дернулся от щелчка кофеварки, как от выстрела. Наливать себе кофе ему расхотелось, он вышел в гостиную. Там было всё как раньше, вчера и позавчера. Всё как всегда, за последние три года. И всё же что- то изменилось. 
Взгляд Егора остановился на приоткрытой двери в его кабинет. Оттуда в гостиную проникал яркий утренний свет. Он дал Егору надежду, но распахнув резко полуоткрытую дверь, он увидел пустую комнату. Жени там не было, только кофейная чашка стояла на его рабочем столе. Ему захотелось дотронуться до чашки, ощутить её тепло. Он направился к столу и уже протянул руку к чашке, но вдруг громко ойкнул от боли. Он наступил ногой на что-то очень острое совсем рядом, со своим письменным столом. Он нагнулся и поднял »обидчицу». Это была её серебряная заколка…
Вчера вечером после душа Женя расчесала свои волосы и ещё не совсем высохшие заколола. А он, обнимая, целуя Женьку, снял, почти стащил эту заколку насильно, с её ещё влажных волос. Он в них окунулся и будто утонул. Касаясь золотисто-русых волос, он жадно вдыхал их запах, и тот коварно заставил его пульс биться ещё чаще…
-Не прячь свои волосы, пусть летают, вьются, как паутинки. Будто это сети, я в них буду запутываться сильнее и сильнее. Бери в плен, привораживай меня моя колдунья,- шептал Егор, обнимая её левой рукой за талию.
-Колдунья?! Я же Фея и покровительница бабочек. Ты мне так днём говорил,- отвечала ему Женя. А потом, откинув голову назад, встряхнув свою» золотую гриву», настойчиво попросила: Разожми свою руку Егор!
На его ладони, как живая, лежала бабочка-заколка, расправив тонкие серебряные крылышки. Бесподобное кружево металла, где редкие в узоре завитки украшены зелеными камнями.
- Зелёные, будто её глаза,- с тоской прошептал Егор, стоя у края стола. Он нежно погладил пальцами заколку и положил в нагрудный карман своей рубашки.
Рядом с недопитой чашкой на столе, неровно лежали рамки с фотографиями. Одна ближе всех. Та, где он со своей женой. Бывшей теперь конечно, но Женя об этом не знала. Уж слишком хороша была эта фотография. Говорила сама обо всем и без слов. Егор сел и откинулся спиной на спинку дивана. Долго смотрел на фото. Потом зло бросил на пол.
-Глупо всё получилось, по дурацки, - констатируя случившееся, думал Егор. Он лег на подушку, руки закинул за голову. Как вслед случившемуся, вдогонку, объяснить всё Жене. Ведь они о многом ещё не поговорили, и он не знал даже ее фамилии и где она живет. Повернувшись на левый бок, Егор уставился на пол, и на это уже чужое для него фото и через минуту он был уже далеко. Все мысли его были там, в юности.

 Отец его был кадровым военным спец. войск. Часто по службе он был в командировках, и место жительство их семьи менялось тоже часто. Это были разные города и гарнизоны, а они с мамой за отцом, как нитка за иголкой. Когда Егора кто-то спрашивал, где он родился, он смущённо говорил в одной Русской деревне на большой реке. В его служебном деле потом будет конечно, строка, где он родился: Германия, Нижняя Саксония, город Фюрстенберг*, севернее Берлина, на реке Одер. Родина?! Нет, слишком мал он был. Где же она его Родина? Наверно, там, где прошли его уже осознанные, юношеские годы, куда тянулась его душа.
Отца перевели в новый гарнизон*. Он стоял в небольшом поселке, а жильё дали в Куйбышеве, это почти рядом, в полсотни километрах от службы отца. Им предоставили выбор: квартира или коттедж. Единогласно проголосовали за дом. Совсем небольшой понадобился косметический ремонт, и они там зажили в своё удовольствие. Наконец то они все, почувствовали себя дома.  Необыкновенно красивым показался и сам Куйбышев, впрочем, через какое – то время ему вернули его историческое имя. Сколько раз он потом возвращался в свою Самару, любимый сердцу уголок. С десяток разных городских парков поражали своей зеленью, чистотой, озерами. Маленькие скверики красовались цветущими клумбами. Аллеи засажены соснами, липами и вековыми дубами. А теплой осенью золотые ясени и берёзы добавляли такой жар в эту красоту города. Они всей семьёй просто влюбились в этот город, ставшим им родным домом.
-Никуда, ни ногой,- констатировала мама своё решение отцу.
-Есть мой генерал, - поддакивал ей отец. - Будем достойно дослуживать здесь, только смотри сама теперь никуда не просись,- обнимая супругу за плечи, говорил отец посмеиваясь. Все они и так понимали, что это их последнее пристанище, больше уже отца никуда не пошлют отсюда.
Кем Егор будет, в семье никогда не спрашивали. Просто знали. Егор во всём и всегда подражал отцу, гордился им и не скрывал этого. Вот только некоторые события в стране сыграли определённую роль в выборе специальности. Егор, поступил в Сызранское училище, единственный в стране вуз, готовящий военных вертолётчиков. Пять лет должен он будет осваивать свою специальность, преодолевать трудности и самого себя, что бы потом с гордостью сказать: - Я военный летчик, пилот вертолёта.
 Отцу не надо было за него хлопотать. Егор сам легко, без проблем поступил, всё у него было в порядке. Здоров, спортсмен, медалист - отличник. Егору нравилась его курсантская жизнь. Он отлично учился, потому, что чётко понимал, что его жизнь в первую очередь будет зависеть только от него самого. После бесконечных переездов из одной школы в другую, наконец- то появились надежные друзья, честные хорошие парни. Появилась и девушка, Егор «железно» влюбился, и он это сразу, в тот же день понял.
Аллу он увидел на первом балу в училище. Она была с подругой и молодым человеком тоже в курсантской форме. Егор не мог отвести взгляда от её голубых, почти васильковых глаз. Она очень выделялась среди других девушек, высокая и стройная, с длинными красивыми ногами.  Одета она была со вкусом в модный яркий брючный костюм. И тот фантастически подчеркивал её фигуру и цвет лица. Белокурые, вьющиеся волосы Аллочки струились по хрупким плечам. Егор решительно подошел и пригласил  девушку на танец. Она не устояла, ещё бы. Её спутник проигрывал ему во всём.
Через пару месяцев Егор познакомил Аллу с родителями и представил как невесту. Родители ничего не сказали ему о его избраннице. Просто пожелали счастья. В семье принято было дискутировать и обсуждать разные события, обо всём говорить честно, открыто. А здесь тишина. Ни одного хорошего и ни одного плохого слова.
- Поживем, увидим,- тихо, присказкой ему сказала мама. Отец же просто похлопал по плечу. Ясно. Не понравилась. А Егор безумно был влюблен. Пример супружеской жизни его родителей сыграл с ним злую шутку. Он видел, как они крепко и нежно любят друг друга. Как берегут, ценят свои отношения и свою семью. Никто из них никогда не повышал голоса друг на друга. И как бы часто отец не уезжал на службу или в командировку, мама, терпеливо ждала. Любить в понимании Егора было то, что он видел дома в отношениях родителей, другого он не мог представить.
В первые недели знакомства с Аллой Егор, получив увольнительные, как птица летел к ней, любимой. Стараясь завоевать её, навсегда покорить её сердце, Егор придумывал интересные прогулки и обязательно с сюрпризами. Неожиданно в укромном уголке парка был спрятан для девушки небольшой подарок, как по волшебству почти, что из воздуха появлялись цветы, духи, билеты в театр, кино, цирк. Спасибо верным друзьям, всё было до мелочей продуманно и подготовлено. Лёд в сердце красавицы таял и вот он, наконец, услышал то, что хотел.
Ах, эта Аллочка - избалованная, белокурая красавица. Она сводила его сума одним взглядом, жестом, движением своего нежного плечика. Но иногда, правда, он не понимал её глупые, детские капризы. Она же, довольно часто не считалась с его интересами и всё делала по своему, навязывая ему своё решение. А Егор настолько был влюблён, что уступал и прощал взбалмошность своей невесты. Да, Аллочке нравились разные театральные постановки, концерты, выставки, прогулки по городу, но большая часть совместного времени всё же была посвящена дорогим магазинам, и бутикам. Редкие выходные они проводили в кругу родителей, или друзей. Увы, причин у Аллы чтобы не пойти с Егором к его родителям были всегда много.
 А Егора же всё чаще тянуло в родительский дом в выходной. Он так по ним сильно тосковал и, став взрослее понял, насколько они ему дороги. Он скучал, по семейным маминым обедам, по разговорам с ней, по игре в шахматы с отцом, и по вечернему чаепитию на веранде. Где в десяти шагах,  был сад, и оттуда пахло ночной фиалкой, смородиной, яблоками. Это был настоящий за многие годы дом, родной уголок их семьи. Здесь Егор остро ощущал свою привязанность, здесь была его Родина.
Егор пытался найти золотую середину и наладить полноправное общение в семье. Родители относились к его невесте, потом уже и жене, приветливо, гостеприимно, но сама Алла, даже со временем не изменила своё отношение к его родителям. Куда-то делся его волевой характер. Он разрывался, но боясь её потерять, стал настоящим мужем подкаблучником. Расписались они с Аллочкой на последнем курсе за месяц пред самым его распределением. Вот эта фотография, где они с ней вдвоём сделана была тогда. Свадьба же была чуть попозже, после его распределения, в дорогом ресторане, в узком кругу друзей и родных. Организацией всей свадьбы занимались родители Аллы, они настояли на этом, и им было невозможно отказать в этих хлопотах. Отец работал в одной известной строительной компании, а мама невесты в администрации города. На свадьбу приглашался узкий круг гостей, но всё же были и «нужные люди».
А Егору на тот момент было всё равно кто эти люди. Он был счастлив. Влюбленный и совсем молоденький лейтенант. Неделя медового месяца и с чемоданами в часть. Ведомственную квартиру по месту службы дали быстро. Приданое для доченьки, её родители собрали внушительное. Багаж пришел огромный Алла красиво, со вкусом обустроила гнёздышко. На работу не пошла, хотя имела музыкальное образование.
- Я жена офицера, на мне весь дом,- стала отвечать Алла на вопросы по поводу своего трудоустройства. А потом Егор перестал просто спрашивать. Конечно, ему было приятно приходить со службы домой, чувствовать её заботу о себе. Жена очень быстро освоилась в военном городке и стала в курсе всех событий, каждый день за ужином рассказывала новости городка, часто говорила о каких- то вообще незнакомых для него людях.
-Когда же ты успела со всеми перезнакомиться, - удивлялся Егор. А жена, не дав ему и часа отдохнуть после службы, тащила его в кино да на танцы, надув перед этим уже заранее свои губки и не принимая от Егора отказа. Глядя на неё влюблёнными глазами, он представлял себе их дочурку с такими же губками – бантиками. Но, так быстро о ребёнке Алла и слышать не хотела.
На службе у него было все отлично. С офицерским составом он нашел общий язык, констатируя тот факт, что «Сызраньские летуны» перемешались с Кировскими технарями, и в итоге, все были отличными парнями.
И вот через полгода службы в полку случилась первая его командировка, потом ещё и ещё. Защищать Родину был его долг. Сразу он попал в Афганистан*, совсем немного был там, перед выводом войск, но ему хватило. Да и в стране было не спокойно, вспыхивали всё новые и новые горячие точки: гремела Карабахская война, потом Таджикистан, Абхазия и т. д*.
 Закрутились жернова войны, пожирая всё вокруг. За первые четыре месяца вдали от дома он повзрослел. Ушла детская наивность, испытания закалили его характер. За свою честность, отважный характер он снискал к себе уважение товарищей.
 
Егор повидал за время командировок разное. Они часто были на боевых вылетах сами, а иногда перебрасывали свою разведку, десант. Были так же и перевозчиками мирных людей, беженцев, разных грузов. Они умудрялись эвакуировать ещё с задымленного поля битвы раненых. Забинтованные до неузнаваемости окровавленные мумии стонали, кричали от боли, матерились, звали потрескавшимися губами матерей, жен, умирали в агонии, заливая пол вертолёта кровавыми реками. Да, были они и гробовщиками, возили груз 200. Каждый вылет экипажа мог быть последним и для него. Егор старался звонить чаще, родителям и жене. Разговаривал с юмором, придумывал всякие небольшие гражданские командировки. Ему хотелось их уберечь от переживаний. Хотя отец знал, как и где проходит его служба. Нет, да нет, краткосрочно он сам бывал в таких командировках. Вслух они об этом с ним не говорили, просто берегли маму.
-Ты очень изменился, дорогой,- уже на второй день после возращения из первой командировки констатировала Алла. Да, Егор стал не только с нею другим, а вообще другой. Мирная жизнь стала измеряться у него другими мерками и весами, более требовательное стало его отношение к жизни, к поступкам людей Он видел смерть, война шла рядом с ним, а не в кино. Сердце часто захватывало щемящей тоской и болью об ушедших, боевых товарищах совсем юных пацанах. Ещё вчера он их десантировал* в самое пекло, а оттуда через пару суток забирал единицы живых, остальных в черных целлофановых мешках. Не мог он Алле все это рассказать, не мог объяснить ей, жене, почему не может смотреть сейчас кино, ходить на дискотеку. Егор поднимал на неё свои опаленные войной глаза и не понимал, зачем она хотела веселиться. Алла злилась, и закатывала истерики.



Три года боевого опыта небольшой срок, но и немаленький. Пришло время и его, Егора, назначили командиром экипажа. Говорят «командирами не рождаются, но и не все ими становятся, не каждый способен нести груз ответственности  за экипаж и полёт вертолёта»
-Егор Старков командир,- он гордился собой. Его первое знакомство с экипажем было незабываемым. Вспоминая тот день, Егор непроизвольно улыбнулся. Парни с нескольких бортов собрались вместе и травили байки и анекдоты. Стоял нешуточный гогот. Подойдя ближе к своему вертолёту, Егор услышал, как кто -то на два голоса рассказывал анекдот:
-Диспетчер:- Внимание, борт 123, вызываю на связь!
- Борт 123 на связи!
- Подключите немедленно к микрофону второго пилота.
- Это невозможно второй пилот в стельку пьян.
- Дайте срочно, тогда командира!!!
- А командира забрали в вытрезвитель, еще на земле
.- А кто со мной говорит?
- Ик!  Я а-в-в-то-п-п-пилот!

Через чей то смех Егор услышал в свой адрес :
-Ну, что к вам на борт новый командир?
- Ещё один на нашу голову генеральский сынок!
 В ответ кто-то рассказал следующий анекдот:
«Борт на задании, в очередном полёте.
Штурман: Командир, два градуса вправо.
Командир ноль внимания.
Штурман снова: Командир, два градуса вправо.
Командир ноль внимания.
Штурман пробует дать третью команду.
Командир взрывается: Я тебе что?! Я на такой угол как комариный х… буду поворачивать?!
В кабине зависает пауза.
Штурман: Командир, тридцать градусов вправо.
Командир: Понял! Тридцать градусов вправо.
Меняет курс. Снова пауза в кабине.
Штурман: Командир, двадцать восемь градусов влево»
В воздухе повис гогот.

-Ну, на мой счёт это вы, господа офицеры глубоко ошибаетесь,- про себя ответил им новоиспеченный командир.
Выдохнув воздух, Егор решительно подошел к своему борту и дал команду:
- Экипажу построиться. Доложить по форме, - потребовал Егор.
- Второй пилот лейтенант  Артём Чусов,- стрелок – оператор.
Спокойно приложив руку к пилотке, представился высокий парень, по документам он был самый молодой из экипажа. Голубоглазый, худощавый, спортивный, женат.
 -Разрешите представиться, бортмеханик, лейтенант Богдан Цацура.
Вытянулся по струнке и прогрохотал басом второй подчинённый. Это был коренастый с вьющимися темно-русыми волосами парень. Из-под его высокого, крутого лба смотрели светло-карие глаза, а над ними взгромоздились лохматые сросшиеся брови. Но, не смотря на свирепый вид Богдана, в глазах его бегали смешинки.
Ага, вот и рассказчик последнего анекдота,- по голосу определил Егор. Он вспомнил анекдот и в манере Чапаева, важно, вслух рассказал:
- Кто такой командир?- Это мозг экипажа!
 Что такое штурман? – Это глаза экипажа!
 Что такое бортинженер? – Это руки экипажа!
 А что такое, второй пилот?- А это э-э-э, член экипажа!
 Парни поняли, что командир о нём слышал их разговор, и дружно рассмеялись.
-Ну, а теперь по борту, как обстоят дела?
-Машина зверь, не подведет, ручаюсь, - доложил Цацура.
«Хохол, во всех направлениях: по разговору, по замашкам и самое главное по фамилии», - констатировал Егор, но вскоре понял, что на Богдана в работе и по жизни всегда можно положиться, несмотря на всё своё балагурство, он ответственный к тому же хозяйственный. А к вертолёту относится трепетно, будто к своей любимой женушке.
-«Ми-л-ка», красавица моя,- приговаривал Богдан, протирая ветошью запыленные места кабины вертолета. И вот через пару минут он уже в центе внимания, созвал всех на новый анекдот.
Артём тоже понравился Егору. Как оказалось, это был во всём борец за справедливость, отстаивал всегда свою правоту, последнее слово должно оставаться за ним. Артём всего неделю как женился и как многие другие молодые офицеры привез с собой в гарнизон супругу. После уже в неофициальной обстановке парни рассказывали, откуда они родом, кто у них родители. У Богдана был уже трехлетний сын Андрей, жену звали Алёна. Очень красивая история, школьная любовь. Ребята были из одного городка Харьковской области
Артём же из Ростовской области, а Нина его со Ставрополья. У них была своя история. Познакомились на двухчасовой прогулке по Неве на прогулочном катере. Неделя белых ночей и вот они теперь вместе.
Служба в экипаже складывалась ровно. Артём и Богдан понимали Егора с полуслова, ведь он отвечает не только за себя, а за экипаж всего вертолёта, и за тех, кто рядом, за перегородкой, в салоне. Бывали всё же оплошности и получив взбучку, после короткого промежутка времени кто-то из них говорил:- Всё правильно командир, по справедливости.
 В свободные минуты отдыха экипажа они играли в шахматы, нарды. Это их как то сблизило и вообще иногда казалось, что они знали друг друга сто лет. Ежедневная служба и досуг принёс свои плюсы, они стали дружить семьями. Жены их подругами задушевными не стали, они были совершенно разными. Но ради своих мужчин при общении и за столом женщины научились ладить между собой. В прочем Нина с Алёной дружили, скорей всего Алла не вписалась в компанию, и держала дистанцию. Иногда дома она гримасничала, комментируя Егору их женские беседы на кухне, при этом Алла брезгливо подергивая своим плечиком.
-Алла прекрати, ты не права. Они замечательные. Посмотри, какие они хозяйки. Да что там, главное они моих парней любят, пойдут за ними и в огонь и вводу.
-Ой, они у тебя ну просто золотые.
- Да, для меня они золотые. Посмотри, какие они хорошие матери. Ты бы, наконец, сама то родила.
-Опять зарядил свою пластинку.

- Алла, ну что за дурь у тебя в голове, в семье должен быть ребёнок, - уже требовательней говорил жене Егор. Но она была неумолима. Кончалось это очередным скандалом, где уже Аллочка, упрекала его в своей несчастной и не обеспеченной жизни. Они всё дальше отдалялись друг от друга и становились чужими. Егор заметил, что какая - то совсем другая без него жизнь появилась у Аллы.
Потом они, жили много лет просто так: он в командировку, она в родной город Сызрань. Он с командировки в Самару к своим родителям, потом к её родителям, и уже с ней в гарнизон. А она то ли за ним, но скорей всего за деньгами. Егор не понимал сам себя, за что он любит эту взбалмошную женщину. Всё чаще задавал он себе вопросы: почему они вместе, зачем они женаты. Её частые отъезды были ему уже подозрительны. Егор понимал, что развод-это дело времени. И вот один очень важный факт поставил точку в их браке.
Как то в день рождения своего тёзки, маленького Егорки, всё случайно и открылось. Егор потискал малышню, потом поиграл в шашки со старшими ребятами: Андрейкой и Васей. Разгорячённый и довольный вознёй с детишками, он с огорчением сказал Артёму:
- Родила бы мне жена девочку, парням твоим невесту. Всё ко мне с упрёками, да с какими – то отговорками, не допросишься.

-А зачем тогда на первый аборт посылал, - брякнул Артём.
-Куда, кого? Да ты откуда эту ложь взял?
-Нина моя мне сказала, что когда она с нашим первым лежала на сохранении, ты в это же время Алле велел избавиться от ребёнка.
-Что? Я? Когда, когда это было, - заорал Егор, и схватил Артёма за плечо.
-А сам посчитай, сколько старшему Ваське.
-Убью, тряпошницу,- Егор сорвал куртку с вешалки и хлопнул дверью.
Первая сгоряча глупая мысль была избить Аллочку до полусмерти, чтобы та каялась, в ногах его валялась и вымаливала прощение. Он почти бежал, сжав кулаки до боли. Подойдя к дому, взглянул на окна, там было темно.
- Как всегда, сама по себе, «культурно» где-то отдыхает,- презрительно о жене подумал Егор. Она уже не первый раз не пошла с ним к друзьям. Игнорирует и даже не скрывает, что её это уже не интересует. Егор курил одну сигарету за одной и думал. Ведь Алла всегда была такой. Почему же он этого не видел, почему выбрал чужого для себя человека?!
-Так красивый фантик, а конфетка то говно,- грубо, почти вслух сам себе сказал Егор. Бросив в снег очередную сигарету, резко встал, всё уже для себя решив окончательно. Дома, не раздеваясь, он рухнул в кресло, сидел и вспоминал то, что раньше просто не замечал и, наверное, даже не хотел знать.
- Какая же она лгунья, эгоистка до кончиков ногтей. Глупец. Зачем мне была нужна такая семейная жизнь, - спрашивал он себя. Он снова закурил, подошел, открыл форточку. Потянуло ночной прохладой.
-Ну, какой я дурак, - снова обзывал себя Егор. В этой истории ему жалко было только своих родителей, их незаслуженные огорчения.
Егор, сидя в темноте, вспоминал время, о котором говорил Артём. С декабря 94  по апрель 95 год они находились в командировке на Кавказе. Егор за это время всего на три дня в феврале попал домой к родителям и к Алле. И после краткосрочного отпуска они всем экипажем попали в сильную передрягу, чудом остались живы.
Вокруг Грозного шли жестокие бои. Выполняя задачу по эвакуации раненых, при заходе на посадку, вертолет потерял управление, стал заваливаться на бок. Шансов посадить машину, у него было мало. С трудом Егор спас вертолёт и людей. Потом уже механики насчитали сотни отверстий, перебиты были тросы управления, да и самого его хорошо пощипало. Два пулевых в левую руку и ключицу. 
Он пролежал тогда месяц в госпитале, а когда вернулся домой, заметил худобу жены, круги под глазами. Пожалел её, подумал, что жена из-за него так плохо выглядит. А теперь получается, что причиной то был аборт. Как долго он был в слепом неведении. Наверное, она теперь  никогда не родит. Пустышка. Какие разные бывают жены, думал в отчаянии Егор. Вот у многих сослуживцев и друзей уже по двое, трое детей. Не побоялась родить Нина, Алёна, а ведь знали, что не на пляже прохлаждались их мужья. Крепко, по настоящему, любят эти женщины своих мужчин.
Когда пришла жена, Егор посмотрел на часы, было без четверти двенадцать. Он не стал ничего ей говорить, а постелил себе на диване.
На следующее утро Алла, видя сердитый взгляд мужа, сказала шутливо:- Бука, не злись, я пойду к твоим Чусовым в следующий раз.
 -Следующего раза не будет,- резко крикнул Егор,- ты зачем живешь со мной, зачем выходила за меня замуж, а жена?
-Тебя какая муха укусила, Егор? - игриво замурлыкала Аллочка.
-Укусила! Змея. Ты, что натворила за моей спиной.
- Что ты на меня кричишь. Я ничего не сделала.
-Сделала! Ты убила нашего ребёнка! Как ты могла, столько лет лгать и морочить мне голову. И ещё оказывается, что это я тебя на аборт посылал. Я?!
-Ты был ранен тогда, а если бы убило, как бы я тогда одна с ребенком. И тебя никогда нет дома!
- Алла, а ты вообще то, кроме себя, ещё кого ни будь, любишь?!- Егор взял жену за плечи и затряс. Она испугалась, заверещала.
Развели их в загсе по обоюдному согласию, за один день. Жена за неделю собрала и отправила контейнер с вещами и мебелью и быстренько смоталась. Оставляя ключи на кухонном столе, где сидел Егор с рюмкой, Алла ехидно улыбнулась, вытянув свои губки бантиком выдавила: Старков ты груб, лечи нервы и закусывай.
-Всё?! Проваливай.
Егор, уезжая в очередную командировку, покидал почти пустую квартиру. Жадность Аллы переходила все границы, но он стерпел. Нет, не барахло стоит в его жизни на первом месте.
Помотало за годы службы Егора по разным местам порядочно. Нелегко было иногда, но выручали ребята экипажа, надежные верные товарищи. Но всё, же он был один, никому больше не открылось его сердце. Только службе отдавал он всего себя, только небу дарил он свою нерастраченную любовь.
Егор мечтал с юношества летать. Он любил быть в воздухе, и с высоты полета не переставал восхищаться горизонтом. Небо! Сколько раз оно раскрывало перед ним свои объятья, и просторы, и каждый раз знакомство было разным. Меняются времена года, а небо радует тебя  или огорчает своими погодными капризами. Что для обычного человека небо – это бесконечный мир, который дарит солнечное тепло или холод, а для пилота всё же небо - это рабочее пространство.  Первое время была романтика, но все же она уступает место работе, меняя отношение к небу.  И перед очередным предстоящим взлётом каждый пилот ещё здесь, на земле, обязательно, пристально взглянет туда, куда он поднимется через несколько минут. Как оно там, ждет ли его?!
Егор лежал на диване и вспоминал свою жизнь и службу, четко, до мельчайших подробностей. Будто на стене висел календарь того времени, и он мысленно пересматривал день за днём. И все ближе, и ближе приближался он к тем трагическим дням, что поменяли его жизнь полностью.
Переехав сюда, он дал себе слово, всё из той своей жизни замуровать, как в стене дыру. Иначе это прошлое выжжет его внутри, высушит дочиста. Но всё же война настигала его ночью. Да, ты вернулся живой, но душа и мозг остались там, наверно навсегда, как осколки, остающиеся в физическом теле. Не извлекаемые, неоперабельные, и пока те не достигнут своей цели, они будут напоминать о себе солдату. Они ведь пришли за его жизнью, и неважно как они его убьют…
Егор просыпался и скрежетал зубами от своего бессилия. Ничего невозможно изменить в тех событиях, ни дня, ни часа, ни минуты. Только если бы Егор выбрал совсем другую профессию, мирную.
После небольшого отпуска летом 99 года. Егор со своим экипажем не вылезал из вертолёта. Шла на Северном Кавказе контртеррористическая операция. Если посмотреть сводки по второй чеченской почти каждый день проводились боевые операции. Были успехи, один за другим зачищали селения, районы от боевиков. Была надежда, что скоро всё закончится.
Для него война закончилась в январе 2000г. Тот день Егору не забыть никогда. На небе яркое для января солнце, и ни единого облачка на серо-голубом горизонте. База, экипажи выстроились возле вертушек. После предполётных указаний лётный состав почти бегом двинулся к своим бортам. Через несколько минут боевые экипажи разлетятся, и будут выполнять каждый свою задачу до конца.
Район Ведено. Это был за день уже третий вылет экипажа. Внизу ущелья была гарь, горел транспорт. Егор шел вторым за ведущим. Только что он поднял на борт с маленького лесного пятачка в горах растерзанную боем группу. Машина надрывно с трудом поднималась, перегруз был почти в два раза*. «Восьмерка» дрожа стальным корпусом рассекая винтом черный горячий воздух, тяжело, но рванула вверх.
- Давай, «Милка», выручай. Давай ка домой, на базу,- хриплым голосом приказывал он машине. Железная птица на пределе своих возможностей неслась над скалами. Из грузового отсека слышались автоматные очереди, разведчики сверху били боевиков у леса, на склоне, давая шанс оторваться от погони. Егор выровнял борт, тут же набрал нужную высоту. Он выглянул в грузовую кабину, от увиденного  там, остро заныло сердце. Грузовая вся была забита живыми и мертвыми телами в окровавленных алых бинтах. Слышались крики и стоны тяжело - раненых.
-Когда же жить будем, а не умирать, когда кончиться эта мясорубка,- вслух произнес он.
-До полной победы революции,- съязвил Богдан и попытался рассказать очередной свеженький анекдот:
- Стоят у обочины двое пьяных мужчин. Вдруг шум. Над ними пролетает в небе вертолёт.
Артём зло оборвал Богдана:- Слышишь, Цацура, заткнись! Нашел время,- не договорив, тут же заорал матом, - б**ля, откуда взялись черти! Командир, чужая зенитная батарея работает!
Лесистый зелёный склон похожий на Змей Горыныча ожил, стал полыхать огнем. Яркие шары уже от разрывов снарядов окружили в небе вертолёт. То тут, то там они возникали вокруг кабины и борта, будто шапками закрывая обзор. Из серых облаков выскочил его ведомый к нему на помощь, подавляя ракетным огнем бандитскую засаду. Сотня реактивных огненных дротиков, ковырнули почву вокруг зенитки, ровняя её с каменной землёй. Одновременно впереди кабины раздался резкий хлопок с красными искрами. Последний снаряд, выпущенный боевиками с земли, достиг цели.
Резануло, защипало тело в нескольких местах. Бульдожьей хваткой рванула боль в позвоночнике. Горячие струйки побежали по виску, по шее, по левому плечу, по груди, на одежде расплывались кровавые пятна. Машина задрожала, заскрежетала, послышался нарастающий вой двигателя. Борт начал заваливаться на бок. В наушниках слышалась команда информатора об отказе и потере жизненно важных узлов вертолёта.
- Чёрт,- ругнулся Егор, совсем немного оставалось, чтобы выйти из зоны обстрела,- Нет, не успел он вывезти, спасти всех этих пацанов, мелькнула у него горькая мысль. И грубо матерясь, Егор, вжавшись в командирское кресло, пытался посадить машину. Та, почти уже не управляемая, начала кружиться, оттягиваясь всем весом к крутому склону. Прожигающая голову мысль заставила сжать челюсти, в эту единственную минуту пред ударом успеть, успеть выключить двигатели, тогда хоть что- то достанут, да доставят домой. 
-Господи, только бы не сгореть,- Егор чувствовал  острую боль в груди, не хватало воздуха. Он терял сознание и самоконтроль. - Артём! Помогай, правей бери, на площадку тяни,- с заплывшими кровью глазами кричал, уже теряя сознание раненый Егор.
О том, как они посадили борт и как их доставали, лишь урывками возвращала ему через время память.

Когда Егор пришел в себя, то рядом никого не увидел. Большая серебристая луна ярко освещала палату. Ночь за окном,- заметил он,- Вижу, значить не ослеп и живой. Тело было деревянным. Лишь кончиками пальцев рук Егор смог пошевелить, из - за попыток как то двинуться, его всего пронзила острая боль. Стон вырвался из его пересохшего горла. В висках застучало от прилива крови. Глаза в полумраке выхватили штатив капельницы, и чуть поодаль, ещё одну кровать. На ней тоже кто-то лежал.
-Пить. Пожалуйста, дайте пить, - шептал он сухими, потрескавшимися губами. Кто- то приподнял ему голову, смочил губы губкой. Позвал доктора.
Он зажмурился от яркого света.
-Ну, герой, не закрывай глаза, слышишь меня.
-Да.
-Стонешь от того что сильно болит?!
-Да.
-Руку мою видишь. Сколько пальцев показываю?
-Три.
-Скажи ка теперь мне твоё имя и фамилию.
- Егор Старков.
-Отлично. Так, а теперь отдыхай. Еще пару часиков поспи. Потом я тебя ещё осмотрю, и уже серьёзней побеседуем. Сестра укольчик этому герою молодцу, - распорядился доктор. И Егор провалился в глубокий здоровый сон.

Разбудил его опять же голос доктора. Был медицинский обход. Скорей всего это был консилиум. Человек десять зашли в палату, все в белых халатах. Говорили они о нём, как о сложном пациенте. Егор из их него разговора почти ничего не понял, что то странное было со слухом, гудела от звуков голова. Наконец, врачи ушли. Егор опять провалился в сон.
И вот сквозь сон он почувствовал, что чья - то рука поправляет ему одеяло.
-Мама!
Открыл глаза, но увидел Нину, потом Артёма. Правая ключица и рука Артёма, были упакованы в гипс.
-Артём ты, а Богдан, он жив?! – тревожно слабым голосом спросил Егор.
-Да. Цацура, уже трескает мои котлеты, притом за обе щёки! В соседней палате он, - выпалила Нина, - Мы тут вахту у вас с Алёной по очереди несем. Устроили вы нам.
Нина заплакала и уткнулась Артёму в голое плечо. Тот здоровой рукой погладил её по голове и чмокнул в макушку: - Ну не реви, всё же обошлось жена.
Из коридора послышался голос медсестры, всех пациентов звали на уколы.
-Здесь, в общем, такие дела, командир, Богдану сильно ноги повредило. Сделали операцию на левой ноге, её сильней задело, но он со дня на день будет ходить, Доктор сегодня на обходе говорил. Жди, прискачет к тебе, как миленький,- Артем, сделав паузу продолжил: - Тебя вот еле вытащили, досталось больше всех. По кусочкам собрали. Но ты живой, и это главное.
-Сколько мы здесь?
-Да месяц.
-Ничего не помню. Мама где?
-Так приедет, сообщим раз в себя пришел.
-Разве её здесь не было, - удивился Егор,- Я, слышал её голос.
-Была. Уехала она,- вступила в разговор Нина, - отец твой заболел, от таких событий давление у него подскочило.
-Позвоните им и скажите, что мне лучше.
Артём наклонился к Егору: - Ты не переживай, позвоним, здесь в здании почему то не работает нормально связь.

Прошла неделя, Егор учился выздоравливать, на соседней койке в палате теперь лежал Артём, веселей было вдвоём. Наконец то, на своих двоих, но ещё на костылях в палату шумно ввалился Богдан:- Ну, привет командир! Давай лежебока, поднимайся, теперь твоя очередь тапки новые обучать. И он затрещал, как сорока, про всех и обо всём. Не обошлось и без новых анекдотов. Егору было больно смеяться, он почти не вникал в их суть, он просто улыбался до ушей, глядя на свой экипаж. Живы его парни, это главное, и он тоже жив, и обязательно выкарабкается, встанет на свои ноги. Осколочное ранение головы, ключицы, грудной клетки, ожоги это всё заживет. Главное, что диагноз перелом позвоночника не подтвердился, наверное, его в бессознательном состоянии при падении вертолёта сильно помяло или ударило о какую ни будь часть кабины, переборку.
Шли дни лечения, медленный, но верный процесс выздоровления. Казалось бы, всё плохое позади, но тяжесть была на его душе. Не было связи, и известий от родителей. Одна единственная телеграмма со словами, что папе немного лучше, но пока они приехать не смогут. Егор пытался сам звонить домой, но к телефону никто не подходил.
-Что происходит?! Почему никто не берёт трубку?
-Ну, потерпи командир, может через денёк, другой связь и наладится. В некоторых районах прошли сильные ливни, вот и натворили всяких дел. Артём закашлялся неестественно и тут же поторопился выйти в коридор. Следующая неделя для Егора показалась очень странной, в его палате надолго никто не задерживался. А если и были посетители, то мало - разговорчивые, все срочно куда-то торопились и всё время отводили глаза. Даже медсестры с нянечками почти на цыпочках входили и выходили из палаты. Эта странность окончательно доконала психику Егора.
Этот день ему не забыть никогда. На обходе Егор потребовал у лечащего врача объяснений происходящему:
-Что от меня скрываете, что со мной не так. Все из палаты шмыгают, как от прокаженного. Домой не дозвониться, они мне тоже не звонят. Закажите мне с ними переговоры, чёрт возьми. Я хочу поговорить хоть с кем-то из родителей.

Доктор Сан Саныч, выслушав Егора, снял очки с носа, долго их рассматривал, повертев в руках, снова одел и проронил: - Да, пожалуй, и нам нужно поговорить Егор. А вот только пульс у вас батенька, высоковат, надо вам дружок успокоиться. Егор и сам чувствовал, как колотится бешено его сердце.
-Катенька, пожалуйста, нам укольчик, - попросил доктор медсестру. Минут через десять Сан Саныч проверил пульс на руке и похлопав Егора по плечу, проронил: - Ну, голубчик уже лучше. Вот теперь, пожалуй, и поговорим.
 Он подошел к окну, долго в него смотрел, как то странно покашливал, переминался с носков на пятки. Медлил, что - то обдумывал. И через несколько минут, наконец-то решившись, подошел к Егору и, глядя ему в глаза, начал разговор.

 Отец Юрий Артемиевич, получив известие о несчастье с Егором, не смог справиться с волнением и скончался от обширного инфаркта прямо на службе, с телефонной трубкой в руке. Мама, похоронив отца, сразу же приехала в госпиталь. День и ночь не отходила от Егора. И когда у Егора за одну неделю дважды была остановка сердца, она умоляла спасти её мальчика. Она была рядом, бежала за каталкой, на которой его везли в операционную, касалась его руки и шептала:- Егорушка, держись. Живи сынок, живи родной.
Пока его спасали, мама ни на минуту не отходила от дверей операционного блока. Скрестив руки на груди, она молилась.
На какой - то момент его почти потеряли. Опустились в бессилии руки. Но вдруг толчок, и аппарат стал вычерчивать слабые, но, жизненно-важные удары сердца. Чудо.
Когда врачи вышли из операционной, им показалось, что мама Егора от усталости просто спит, прижав к груди кулачки своих худых рук. От прикосновения к её плечу руки её безжизненно упали вдоль тела, обронив маленькую иконку с ликом Богородицы.
Последние слова доктора врезались Егору в память:  Нелля Ивановна умерла, тихо, незаметно ни для кого, но она до последнего боролась и молилась за тебя Егор. И мы не говорили тебе долго голубчик, потому уж больно слаб ты  был. А ты теперь, Егор, живи за троих, руки не опускай, как бы трудно дальше в жизни тебе не было. Свечи в церкви ставь за родителей, за мать. Вымолила она тебя у Господа.
Маму твою похоронили рядом с отцом. Уж не знаю из твоей части или из части отца этим занимались. Вот так Егор обстоят дела. Но ты человек военный и придется тебе с этим жить.

После трёх месяцев госпиталя Егора отправили на долечивание в санаторий. Домой он вернулся не скоро, казённую квартиру сдал, и переехал в родительский дом. Где началась для него совсем другая жизнь: без семьи, без службы. Да, и летать он теперь может только во сне, или на пассажирском месте. Медкомиссию он не прошел. Привыкать без службы к мирной жизни было трудно. В когда то любимом доме, жизнь превратилась в пытку. Всё в этом доме напоминало ему о горькой потере дорогих ему людей. Егор понимал, что если он кардинально не поменяет свою жизнь, он сорвется, запьет как многие другие оставшиеся не у дел офицеры или ещё чего хуже, встрянет во что - ни будь и, найдет горе-приключение.

Определил его судьбу случай. Богдану и Артёму повезло, они остались на службе и перебрались на новое место службы и жительство. У Богдана родился третий ребёнок, долгожданная дочка. Цацура пригласил Егора в гости, и он приехал. Маленькая Надя стала его крёстной дочерью. Стоя с ней перед алтарём  Егор ощутил к ребёнку такое нежное, трепетное чувство, настоящее, отцовское, и он будто заново родился. Другими глазами посмотрел на Богдана с Алёной, на Нину с Артёмом, на их подросших ребятишек. Эти люди, пережившие с ним многое стали его семьёй. Мальчишки: Никита, Андрейка, Вася, маленький Егорка, всех их он тискал при встрече, возил на своей шее - были и его дети. А шестимесячная Надюша, державшая цепко своими пальчиками его мизинец завладела сердцем Егора. Ему захотелось видеть их каждый день, жить рядом, дышать с ними одним воздухом. И Егор переехал к ним поближе. Цацура и Чусовы, и даже их родственники, все дружно искали ему новое жильё. Вот случайно в этих поисках и приглянулся Егору дом в посёлке Радужном. Переехав сюда, он не стал затворником. Егор был видный мужчина, и не обделён женским вниманием,  лаской. В райцентре однажды он познакомился с  очаровательной дамой. Раечка работала в отделе парфюмерии, где Егор пару раз приобрёл для себя хороший одеколон и не без её помощи. Непринужденный разговор перешел в хорошее знакомство, и очень быстро Егор был приглашен на чай. Раечка была милая приятная женщина, лёгкая в общении. Её и его устраивали короткие встречи раз в неделю. Просто созванивались, просто встречались, просто секс. Оба они быстро поняли, что они разные люди.  Егор не торопился приглашать её к себе и не знакомил её со своими друзьями. Она то же не знакомила его со своим кругом друзей и подруг. Егор понимал  временность их отношений. Это была не его женщина, не та с которой он хотел просыпаться  каждый день в одной постели. Но где то в душе у Егора теплилась надежда найти своего родного человечка, любимого.

«Ну, вот опять приступ, до вспоминался», - глотая валидол, Егор ругнул себя. Пару минут назад он почувствовал острую боль за грудиной.  Но от прошлой жизни ничем не отгородишься и прививку не сделаешь. Война и всё, что с ней связано, как ржавчина будет медленно разъедать  сознание человека до конца. Егор сел на диван.  Потихоньку острая боль в сердце начала отпускать.
 Нет, он ещё поборется за себя. Хочется жить, и он хочет быть счастливым, и ему  для этого нужна именно Женя. Эта неожиданная встреча с ней, один день, одна ночь  дали ему такое желание быть рядом именно с  этой женщиной. Химия  какая-то, накрыло просто до самой маковки. «Я её найду, обязательно найду», - успокоил себя Егор и направился к машине.

          Полет серебряной бабочки.

Этой осенью Женя не могла нарадоваться своей свободой, нет нужды рано просыпаться  и бежать на автобус, ехать в пригород.   Приятельница её пошла на поправку и самостоятельно уже управлялась по дому и по хозяйству. Женя почти два с половиной месяца  ухаживала за больной Люськой. Женька была практически не заменимой. Она выгуливала её овчарку Джесси, кормила  десяток кур, делала покупки. Была и поваром, и парикмахером, и даже личной медсестрой у подруги. Когда человек ломает ноги, причем обе, он становится неуклюжим и беспомощным. Хотя, как оказалось, что ещё один хороший человек помогал Люсе. Его звали Вениамином. Он работал в адвокатской конторе  и был соседом Люси. Он стал и её личным шофером.
- Отвези, привези. Веня туда, Веня сюда, - командовала своим соседом Люська. А Вене похоже это нравилось.
« Подкаблучник»,- прозвала его Женька, - А не адвокат. Он был не женат и похоже серьёзно нацелил глаз на подругу.
 - Хорошо, если бы они сошлись,- думала Женя. На два счастливых  человека на свете стало бы больше.  И вот, наконец - то, Люся осталась под пристальным присмотром Вениамина, а Женя благополучно вернулась домой. Она теперь могла не спеша выйти на свой балкон с чашечкой утреннего кофе и рассматривать  наступивший день.  Жила  она на окраине города и за её окнами, как Женя считала, была удивительная природа. В хорошие, яркие дни были видны Кавказские горы. Вот и сегодня прекрасный, солнечный день, чистый воздух, и отчетливо видны две вершины Эльбруса на сотни километров. Значит, в ближайшие несколько дней не будет дождя. Удивительно точный барометр.  Но когда в такой как этот ясный день, над Эльбрусом повиснет величественная, облачная шапка, то будет непогода, дождь и может подняться ветер.
-Ах, какой ты сегодня  красавец,- любуясь ледником, Женя вспомнила стихи Пушкина:
Великолепные картины!
Престолы вечные снегов,
Очам казались их вершины
Недвижной цепью облаков,
И в их кругу, колосс двуглавый,
В венце блистая ледяном,
Эльбрус огромный, величавый,
Белел на небе голубом.
-И всё же я большая  умница,- нахваливала она себя, опять осматривая  свой балкон и комнату. Находясь у Люси,  наконец- то она решилась на ремонт своей »однушки». Давним - давно нужно было его сделать, но всё что-то ей постоянно мешало. Скорее всего, ей не хотелось жить на чемоданах. А тут по воли случая ,когда она теперь жила у Люси неудобств никаких, Женя, наконец решилась на ремонт. По рекомендации хороших знакомых она наняла  мастеров, обговорив детали ремонта и оплаты, она спокойно оставила квартиру. И вот неделю назад они закончили, отмыли всё и даже помогли ей с установкой новой мебели. Она без сожаления и решительно рассталась с лишним и надоевшим скарбом. Заказала удобный и вместительный шкаф - купе, новый диван - уголок, журнальный столик, тумбочку под телевизор, немного пришлось обновить и мебель на кухне. И вот удачно подобранные гардины, новые шторы и тюль добавили уюта. Пришлось Женьке расстаться почти со всеми своими накоплениями, но это была приятная трата. Комната стала очень светлая, и главное появилось много свободного места. У Жени было ощущение счастья и внутреннего покоя, обновления самой себя. Она как змея, скинувшая надоевшую старую кожу, теперь нежилась в теплых лучах солнца.
На свой балкон она установила свой мольберт, и для создания композиций купила элегантную тумбочку с тремя ящиками для хранения баночек гуаши, тюбиков с краской и кистей. Здесь был приятный мягкий свет, и ничто не отвлекало её от работы. Сюда же Женя купила высокий удобный стул и между работой, когда сильно уставала то шла сюда отдыхать, наслаждалась видом со своего балкона за чашечкой любимого кофе. Женька, почти прижималась лицом к стеклу, долго смотрела на улицу. Казалось ничего особенного, такой обычный вид природы, небольшой лесок с озерком, за ним сухая степь с кустарниками облепихи, а ближе к дому был шикарный луг. Он радовал её своим цветением разнотравья. К самому дому жались молодые, фруктовые деревья, высаженные добрыми соседями.
Эта осень была очень тёплая, ровная, без резких перемен погоды. Она радовала всех как никогда, своим ярким, изумительным нарядом, как бы говорила: Зачем вам это жаркое, душное лето. Я лучше лета, я прекраснее даже зимы. И неторопливо, день за днём эта осень, щедро дарила сухие безветренные дни, теплые, уютные вечера, звездные прохладные ночи. А утреннее небо было такое высокое, удивительно чистое, прозрачное. Как же приятно было смотреть ранним утром на алеющий восход, окрашивающий весь горизонт.  Женя была просто влюблена в эту модницу, красавицу осень. Ежедневно длился карнавал, показ её нарядов: от теплых, пастельных до ярко - рыжих и багряно - тёмных листьев, например, как у дикого винограда. Проходя мимо дворовой беседки оплетенной этим чудным растением, она любовалась и удивлялась ежедневным переменам.
Женька дорожила каждым теплым днём и ежедневно ездила в городской парк. Как будто боясь пропустить, что-то важное, она неторопливо гуляла по дорожкам и аллеям усыпанными листьями,  и делала фотографии. За всё это время лишь пару раз  рисовала с натуры, потому что любознательный народ мозолил ей глаза и доставлял хлопоты. Она ведь не профессионал, а любитель, и ей было  не очень уютно под их пристальными взглядами. Она свои этюды стала рисовать дома со своих же наблюдений и с  фотографий.
Старый парк поражал её причудливыми, огромными бугристо-корявыми деревьями, некоторые из них невозможно обхватить руками. Чугунные фонари тонули под их кронами, почти прижатые к земле золотистыми раскидистыми лапами. В парке было много разных тропинок, некоторые вели к берегу реки, где обмелевшая Кубань лизала камни у самого берега и если долго, незаметно идти по каменистому берегу вдоль воды, то можно потерять между ними границу. А иногда вода выбиралась очень далеко на берег и пряталась в зарослях  кустарника.
 Женя облюбовала себе в глубине парка старую скамейку с каменными ножками. Скамья стояла немного поодаль от основной дорожки и вокруг неё росли одни дубы. Здесь было уютно и уединенно, хотелось читать, думать, мечтать и подольше прибывать в этом своем приятном состоянии. И самое главное, этот уютный уголок был подальше от чужих  любопытных глаз.
 Радовало сердце всё: золотистые, аккуратные листики берёз, бронзовые величественные дубовые листья и еще совсем зелёные листья рябины с оранжевыми гроздьями. Радовал вызревший боярышник, шиповник и их ягоды, разного размера и оттенка, что так привлекали птиц и зверьков. Смелые белки нагло шныряли у старых дубов, собирали сухие желуди, прятали их в дупла или зарывали в лунки поодаль от стволов деревьев. В такие прекрасные минуты и часы прогулок у Жени зарождались строчки её стихов.
В день осенний осторожно
Луч крадется озорной.
Тишину спугнет тревожно
Сойка  в крике за спиной.

Лучик кроны  в бронзу  красит,   
Заиграется листвой,
Кувыркаясь, скуку гасит,
Над дубравушкой лесной.

У берез и кленов шапки,
В этот день позолотит.
А ветвей тяжелых, шатких
испугается, сбежит.

Тихо, тайно, без оглядки,
От бомбежки желудей.
Спохватившись  нам   загадки,
Загадает  чародей. 

Временами ей было очень, очень грустно, она тосковала. Но что же поделать жизнь продолжается, и надо идти своей дорогой. Одно  она понимала, что как раньше теперь не будет. Встреча с Егором изменила её мир, жизнь, желания и возможности.

Ах, как быстро летело время, промелькнуло бабье лето. По утрам становилось всё холоднее. Небо хмурилось, его голубой цвет постепенно смешивался с тёмно-серым. Облака становились  тяжелыми и опускались всё ниже и ниже.  Зарядили холодные, долгие дожди. В блокноте Жени появились такие строчки:
Сегодня снова грустно и тревожно. 
Свирель дождей ласкает  тень аллей. 
Моя нога ступает осторожно,
Среди листвы берёз и тополей.

В кругах воды  дрожащие макушки            
Пушистых елей, бронзовых дубов.   
Ладьи из листьев,  миновав ловушки,
Причалят у асфальтных островов.

Стук каблуков утонет на дорожках.    
Под мокрой тенью  мраморных богов, 
Стоят скамьи холодные на ножках,
Дрожа слегка от первых холодов.

эпилог
На лобовом стекле нивы выплясывали тугие дождевые капли. Они шумно переговаривались между собой, а то вдруг замолкали, стихали и лихо, как на салазках, съезжали вниз, на капот, и потом на землю. Егор, положив лицо и руки на руль, сидел в машине так уже половину дня. Он смотрел на капли дождя и злился на них. Лобовое стекло то и дело потело. Он протирал его внутри салона снова и снова, а дворники снаружи работали безостановочно, но всё равно,  плохо было видно прохожих. Машина его стояла  недалеко от автобусной остановки в одном из спальных районов города. Уже почти неделю Егор постоянно сюда приезжает как на работу. Здесь, вот именно на этой остановке, со слов одного из водителей, тот высадил  приметную девушку в белой шляпке, с распущенными рыжими волосами и со странным ящиком через плечо.
-Женя, Женечка, родная, где же ты моя хорошая найдись, только найдись,- умолял Егор небеса.
Не сразу Егор отыскал её следы, но даже в большом городе надежда всегда есть и человека можно увидеть или найти по приметам. Егор искал Женю упорно все эти месяцы и твердо верил в то, что её найдёт. Один из водителей того маршрута, что перевозил пассажиров в то июньское утро от его посёлка, вспомнил её и где высадил. А дальше было сложней. С этой остановки несколько десятков машин развозили пассажиров в разных направлениях по городу. Но Егор, человек военный, привык всегда выполнять поставленную задачу. Шаг за шагом, и вот он здесь, на остановке, возле которой рядом, был большой универсам. Он ждал, терпеливо ждал её появления. О многом за это время Егор передумал, спрашивал себя, не придумал ли он её вообще. Может он  нафантазировал, а человечек то и не его, или он ей совсем не нужен, что же по сути он знал о Жене и о её жизни. Но чем больше он задавал себе вопросов, тем больше не находил ответов. «Просто нужно её найти,- говорил он сам себе, - А потом жизнь расставит всё по своим местам. Нужно только найти, поговорить поставить точку в этой истории, которая высушила его душу своей неизвестностью».
Егор включил печку и немного прогрел машину, было прохладно. В термосе был горячий кофе, он налил себе и маленькими глоточками растягивал это удовольствие. На остановку подрулило сразу два транспорта: автобус и маршрутное такси. Люди суетливо выходили из транспорта, толпились у дверей потому, что открывали свои зонты. Когда спасительное полотно хлопало над головой весёлым цветным кругом и раскрывалось, они довольные торопились теперь побыстрее попасть домой. Егор отставил кружку, очень плохо было видно. Он накинул куртку вышел из машины. Толпа народа только что вышедшая, вдруг врассыпную побежала в разные стороны, а некоторые пошли в магазин. Среди этой людской суеты Егор не сразу разглядел Женю. Когда её стало хорошо видно, она уже сворачивая к своему дому, повернулась лицом к какой-то женщине.  Та подошла к ней, и они заговорили. Наконец то стало видно Женино лицо из под зонта, и её золотистые волосы, выбившиеся из под белого берета. Она была в светлом плаще, с огромной сумкой и пакетом. Женщины поговорили совсем недолго и заторопились каждая в свою сторону.
Егор бросился догонять Женю, но угол дома скрыл её на какое- то время. И когда он вошел во двор то уже не увидел, в какую парадную она зашла. Егор махнул с досады рукой, растерянно развернулся в обратную сторону и вдруг бросился догонять собеседницу Жени.
На ходу сочинив, что подвозил незнакомую женщину, та, расплачиваясь с ним, оставила нечаянно кошелёк. Увидел случайно, что они стояли вместе.
-Где, в какой квартире живет эта женщина, что он подвозил?
Услышав желаемые, заветные цифры квартиры, поблагодарив спасительницу под поливным дождём Егор, побежал к нужному подъезду.
Ох, как же трудно было её найти, и ещё труднее оказалось нажать на звонок её квартиры. Егор долго стоял и не решался позвонить, его била дрожь то ли от волнения, то ли от того, что он вымок под дождём. Егор уперся лбом в её дверь, а руки положил с двух сторон на дверные проёмы. Так он и стоял, пытаясь унять колотившееся сердце.
Зайдя домой, Женя разобрала сумки и разложила покупки. Чашка горячего, крепкого чая взбодрила её, она пошла в комнату, но вернулась, забыла выключить в прихожей свет. Странное чувство заставило её заволноваться. Она почувствовала за дверью, на площадке кто-то был. В глазок дверной не было видно абсолютно ничего, там было темно, как будто его закрыли. Она услышала чьё то дыхание, ей стало страшно. Она затаилась. Неожиданный звук своего же звонка испугал её.
-Кто там?!
-Это я, Егор, пожалуйста, открой мне, Женя.
Открыв дверь, Женя увидела Егора. Он был коротко пострижен, чисто выбрит, но вид был ужасный, бледный, растерянный. И ещё он промок до нитки, с него все еще стекала вода. Женя правым плечом тихо прислонилась к внутренней открытой двери и растерянно, даже с какой- то болью, смотрела на Егора. Оба они молчали. Егор первым нарушил тишину:
 - Впустишь? Нам поговорить надо о многом. Жень, я тебя так долго искал. Я так устал. Мне плохо без тебя, Женя!
-И мне без тебя то же плохо, - сквозь хлынувшие слёзы прошептала Женька. Егор шагнул к ней, через порог и  крепко обнял, потом стал целовать её глаза, лоб, щеки, губы.
- Что же ты упорхнула от меня, как летняя бабочка. Ничего не спросила у меня, и мне о себе ничего не рассказала. Теперь нам о многом с тобой нужно поговорить. Ты всё неправильно поняла, я давно не женат. Просто то прошлое, это часть меня. А ты взяла и сбежала. Я так испугался, что не увижу тебя больше. Женька, родная моя, не исчезай так надолго
- Нет, я теперь не смогу без тебя ни одного дня, Егорушка.
-Как, ты меня назвала?! Скажи ещё.
-Егорушка,- Женя смутилась,- не нравится?
-Что ты, зови, так тепло стало. Так меня только моя мама называла, а теперь ты.

Обнявшись, они так долго стояли, забыв, что открыта дверь на площадку. И кто то из соседей проходя мимо, спросил:-Женя, у тебя всё ли в порядке?
-Да, Галина Павловна, - кому -то ответила Женя.
-Давай закрывать двери Егорушка и переодеваться. Мы промокли до нитки оба. Снимай куртку, обувь и иди в ванную. Полотенце там свежее. А халат я принесу тебе сейчас.
Прислонившись спиной к закрытой двери Женя, не дыша, долго стояла приходя в себя. Потом собравшись с духом, она на конец  то решилась, пошла за Егором в ванную.
Было уже поздно, Женя спала. Егор осторожно прикрыл её открытые плечи одеялом, поправил сбившиеся локоны волос с лица. Промелькнула простая  мысль:- Вот оно его счастье.Как просто быть рядом, дышать одним воздухом, спать на одной подушке и знать, что тебя любят, просто тебя самого.

Егор тихонько вышел на балкон, покурить, осмотрелся в углу стоял накрытый мольберт. Сдернув ткань, Егор увидел свой портрет. На картине он сидел за столом, в белоснежной рубашке, на спинке стула висел его китель. За спиной стоял книжный шкаф с кубками, вымпелами и моделями вертолётов. На столе стояла огромная ваза с полевыми цветами, на них сидели красивые, летние мотыльки, а на ладони Егора лежала серебряная бабочка с зелёными глазками.

Заря распускалась на востоке чайной розой. Глядя на неё Женя чувствовала абсолютное счастье. Вот оно её утро, с любимым человеком, который окружил её заботой, подарил ей дом, семью. Егор стоял рядом, он кутал её в теплую шаль и крепко обнимал за плечи. Совсем не поздно в свои пятьдесят начать жизнь сначала. Вчера у него был день рожденья и был полный дом гостей. Приехали его верные друзья, их дети, его крестники. Его сердце и душу переполняли нежные чувства. Егор крепко обнимал свою любимую и смотрел на небо. Все в доме спят, а они пришли на берег к тополю встречать свой очередной рассвет вместе. Какое это счастье просто быть рядом с любимым человеком.


   Пленэр*-живопись на открытом воздухе (в противоположность живописи в мастерской); пленэрной живописью называется обычно живопись, стремящаяся к передаче естественного освещения.
   
   Самодуром*-называют человека, который действует по своей прихоти, по своему произволу, унижая достоинство других.
   
   Муранский лес*- Муранский бор располагается в Шигонском районе, на живописном левобережье реки Усы, примерно в ста семидесяти километрах от Самары.
   
   Афганистан*-Участие вертолётных частей в боевых действиях Афганистане 79-89 г, Эфиопии 84-85г т.д. В последние годы существования СССР на его территории разгорелся ряд межнациональных конфликтов. После его распада большинство из них немедленно перешли в фазу вооружённых столкновений: карабахский конфликт - война армян и азербайджанцев за Нагорный Карабах 89-92г; грузино-абхазский конфликт - конфликт между Грузией и Абхазией 93г; грузино-южноосетинский конфликт - конфликт между Грузией и Южной Осетией; осетино-ингушский конфликт -столкновения между осетинами и ингушами в Пригородном районе с 1980-2008; гражданская война в Таджикистане - межклановая гражданская война в Таджикистане 92 г; Чеченская война - борьба российских федеральных сил с сепаратистами в Чечне 94-96г; конфликт в Приднестровье - борьба молдавских властей с сепаратистами в Приднестровье 90-92 г. По данным Владимира Мукомеля, число погибших в межнациональных конфликтах в 1988-96 годах составляет около 100 тыс. человек. Число беженцев в результате этих конфликтов составило не менее 5 млн. человек.

   г.Фюрстенберг*являлся крупным военным центром группы советских войск в Германии с 1945 по-1994 год. Здесь размещалась плотная концентрация советских военных объектов, среди которых присутствовали баллистические ракеты с ядерными боеголовками.
   
   Гарнизон*-посёлок городского типа Рощинский в Волжском районе Самарской области материал из Википедия. «Черноречье» проект строительства военного городка около города Самары в связи с объединением Германии 1 июля в рамках договора между Правительствами  Федеративной Республики Германии и Российской Федерации принято решение о выводе 100 тысяч российских военнослужащих из Восточной Германии в Россию. На территории  городка дислоцируются отдельные бригады:
-15-я. Отдельная гвардейская мотострелковая(в/ч 90600)
-105-я. Отдельная бригада материально-технического обеспечения (в/ч 11386)
-91-я. Келецкий* полк (в/ч 59282)
Многие войсковые части Рощинского гарнизона принимали участие в различных операциях на территории Таджикистана(1992),Чечня(с 1995), крае Косово(1999г.-2002г.)Абхазия(2006г.) в Южная Осетия(2008г.)Миротворческие бригады принимали участия в обучении солдат в странах Африки.

   Десантировать*-высаживать десант, сбрасывать, доставлять груз, технику.

   Перегруз в два раза вертолета* -Ми-8 может получать перегрузки как от маневров, так и от порывов ветра при полете в неспокойной атмосфере.


P.S
Иногда жизнь даёт нам  встречи с людьми непростыми сложными, с огромным жизненным опытом, некоторые ещё молодые, но уже опалённые войной. И видя эти глаза, соприкасаясь с этой исключительной душой хочется понять, то что несёт этот человек в себе, почему он такой. Кто-то сказал «каждый встреченный тобой человек - твой учитель». На некоторых страницах я лишь коснулась темы войны, но благодаря им моим героям я прочитала интересную литературу.Наверное, мне не хватало этого надрыва, этих кровоточащих ран во мне само, чтобы быть соучастной этим героям. Материалы, прочитанные мною при написании этого рассказа.
Авиационная энциклопедия »Уголок неба», Авиация в локальных конфликтах 793-й Транспортно- Боевой Вертолётный полк, Потери лётного состава ВВС в Афганской, Чеченской войне, Александр Яворский »Российская Авиация», Александр Шитов «Записки бортового переводчика», Аскер Аскеров »Опыт оплаченный кровью», Вячеслав Кондратьев »Грозное небо над Чечнёй», Ильдар Бедретников »Первая Чеченская».