Сказание пятое. Аллея мертвецов

В тот вечер все было не так, как обычно. Отпуск заканчивался, а завтра у Саши был первый день работы. Саша работал в бюро переводчиков. Когда он три недели назад уходил в отпуск, ему сказали, что будут его очень сильно ждать.

Но Александр Скрипник не верил этим высокопарным словам. Он разочаровался в обществе. Оно часто навязывало другим свои идеалы.

Сегодня Саша решил прогуляться по старой аллее недалеко от его дома. Собственно, ничего нового в этом решении не было. Он гулял здесь всегда вечером после работы, и именно здесь всегда он выходил за границы рутины. Ровно с семи вечера он гулял здесь, но летом он выходил гораздо позже.  В светлое время суток здесь гуляли многие компании, что очень не нравилось Саше, который очень ценил уединение.

Старая аллея, поговаривали, была самой старой улицей в его городе. Саше нужно было всего лишь три минуты, чтобы добраться до нее со своего дома. Он жил один в старом городе, у него была обычная однокомнатная квартира. Саше было хорошо одному, и так уже было ровно три года.

Друзья у него были в основном в студенческое время, которое безвозвратно ушло. Теперь же жизнь разбросала всех по своим местам. Саша понимал, что его также засосала рутина, как это было с другими, но у него было место, которое спасало его от повседневности. Этим местом и была и эта аллея.

Когда он шел на аллею, он всегда предавался философским мыслям. Несмотря на то, что ему было тридцать лет и он вырос на этой аллее, она не переставала ему надоедать за всю его короткую жизнь. Именно на этой аллее он и сделал свои первые шаги...

У него были правильные черты лица, правда, нос был немного картошкой. Он был одет в синюю куртку и темные джинсы.

Саша чувствовал, что аллея была живой.

Когда он гулял по этой аллее, он мог насладиться видом тополей и берез, которые находились по бокам этой аллеи. Асфальта во многих местах уже не было, но дорога была абсолютно ровная. Фонари были по бокам аллеи. Их свет был очень приятным и абсолютно ненавязчивым.

Только здесь он мог наедине побыть с самим собой, снимая все маски. Аллея заканчивалась, опираясь в одно из старых зданий города, из которого теперь сделали музей. Саша интересовался историей, но рутина не позволяла ему сходить в этот музей днем, а по вечерам и выходным он был закрыт. Всего по обеим сторонам аллеи было высажено около двухсот деревьев. Саша знал здесь каждый камень, каждый излом в асфальте и каждую пылинку.

Выйдя на это аллею сегодня вечером, смотря на ветки их деревьев и на асфальт своей родной аллеи, Саша думал, что этим летом все его вера в лучшее и убежденность в хороших концах окончательно и бесповоротно отошли в бездну выдумки. Настоящая реальность без украшений предстала перед ним. Он должен был работать для того, чтобы выжить. В последний раз он встречался с девушкой три года назад. Тогда он был молод и весел, но это время испарилось очень быстро.

Сейчас девушки пошли другие, несмотря на то, что прошло всего лишь три года. Лучше быть одиноким, чем встречаться с такими девушками. Саша помнил последнюю девушку, когда он с ней гулял по пафосному центру его города. Саша был уверен, что теперь все было позади. Другие времена. Современная жизнь динамична, современный мир очень быстро меняется.

Со всеми этими мыслями Саша сел на единственную лавочку, которая была на этой аллее. Он смотрел на двухэтажный дом, который был напротив него. Резные орнаменты украшали пространство между крышей и  платяными старыми окнами, а внизу можно было видеть парадный вход с искусственно выстроганной коричневой  платяной дверью.  Саша часто помнил это здание, так как с другой стороны он мог это видеть со своего дома. Задняя часть здания сильно отличалась от фасада, ведь некоторые окна были заколочены ставнями или просто выбиты.

Резные орнаменты на других зданиях, которые были либо двухэтажными, либо трехэтажными да и цвет этих зданий — вот и все, что отличало другие здания от того, на которое смотрел Саша. Эта аллея была очень однотипная, на Саша ее очень любил.  Зато здесь была сама история, а это для Саши очень много значило. Можно сказать, что именно поэтому он гулял здесь, предпочитая аллее пафосный центр города.   

В тот вечер он думал о том, что завтра снова начнется рутина. Обычный рабочий день не предвещал ничего хорошего. Саша не любил эту работу, но другой у него не было. Саша всегда любил рисовать, но его картины не были нужны никому, так как любое искусство в его время и в его маленьком городке было непопулярно. Каждый день нужно было что-то кушать, для того, чтобы выжить. Нужно было делать простую работу, а если ты стремишься к искусству, то тогда тебе нужно переезжать в столицу. Не имеешь возможности — как было у Саши — тогда тебе всю жизнь нужно было делать простую работу, забыть про все, что тебе дорого, иначе ты просто не выживешь. Замкнутый круг.

Именно обо всем этом думал Саша, когда на него упал первый осенний лист и когда он поднялся с лавочки, чтобы пройти по этой аллее дальше.

Он шел по этой аллее, думая, что так будет до конца его дней. Ведь именно этим летом он полностью расстался со всеми иллюзиями. Он никогда не покинет свой родной городишко в поисках лучшей жизни, так как у него не было денег. Он останется здесь навсегда, и это факт нужно было адекватно понять и принять.  Если повезет, он будет гулять на этой аллее до самой смерти, если она не перейдет в частную собственность. Были такие слухи, но Саша надеялся,  что это всего лишь жалкие слухи…

Перейдет в частную собственность…Холод пробежал по телу Саши, когда он об этом подумал.

Саша вспоминал, как в детстве гулял здесь. Он был всегда один, родители были заняты другими двумя детьми. Его с детства дразнили другие ребята, и его это очень сильно обижало. В конце концов, он стал гулять здесь сам, вызывая еще больше непонимание окружающих. Саша сам себе как мог пробивал дорогу в жизни, Саша знал, что никто ему не поможет. Однако, каждый период его жизни был связан с этой аллеей. Она и стала его вторым родным домом...

В молодости он сидел за книгами, при этом никуда не ходил, обходя стороной шумные мероприятия. Он знал, что жизнь, которая описана в книжках, гораздо интересней той жизни, которая идет за окном.

Однажды он ездил в другой, соседний город. Он считал, что там было больше возможностей. Однако, даже в том городе он искал уединения. Он очень ценил его, привыкнув к нему с детства.

Одиночество — это высшее благо, но никак не проклятие. Саша был твердо в этом убежден.

Он шел по этой аллее, думая о других вещах, когда он увидел перед собой спуск. Над спуском стоял крест, и некая магическая сила тянула юношу к этому спуску...Саша видел, что крест абсолютно никак не закреплен, но это не мешало ему стоять, касаясь спуска.

Впервые за тридцать лет Саша видел здесь крест и спуск. Он готов был поклясться, что раньше этого здесь не было.

Саша мог бы еще долго думать по поводу того, как здесь могли появиться этот крест и спуск, куда ввел этот спуск, но этому не суждено было осуществиться.

Внезапно подул очень сильный ветер. Этот ветер дул в сторону спуска, и черная шапка с головы Саши слетела и полетела к спуску. Саша вынужден был побежать за этой шапкой, чтобы она не улетела дальше. Ветер был достаточно холодным для сентября, а Саша почувствовал, что это ветер скорее подходит для декабря, но никак не для сентября.

Наконец Саша подобрал свою шапку, оказавшись непосредственно возле спуска.
Саша не помнил того, чтобы этот спуск стоял здесь раньше. Это было последним, о чем он подумал перед тем, как попасть в этот спуск...Ветер дул с такой неистовой силой, что молодой человек решил зайти в это углубление, чтобы его переждать. Лавочку — такого Саша раньше не видел — оторвало от земли, и она с грохотом опрокинулась.

Однако, Саша чувствовал страх всего минуту. Он решил спуститься чуть-чуть поглубже. Он не помнил такого ветра за все тридцать лет, которые он прожил. Его одолело любопытство.

Спуск был таким заманчивым.

Этот спуск с первого взгляда напоминал ему вход в подземную пещеру. Обычная полукруглая дыра в земле, под которой сразу начинались ступеньки. Когда Саша спустился на первые пять ступенек, со всех сторон можно было видеть полукруглые платяные двери, которые ввели в различные тоннели.  Центральный тоннель спуска расширялся. Но Саша чувствовал, что ему нужно идти только прямо. Только так можно было спастись от сумасшедшего ветра.

И действительно: как только он спустился, ветер перестал дуть в этот спуск, так как крышка захлопнулась, а на серо-коричневых стенах спуска, которые были покрыты различным орнаментом смерти, загорелись лампады. Быть может, это была игра больного воображения Саши, но он мог поклясться, что они ему напоминали те лампады, которые зажигали перед гробом во время траурной процессии древние народы.   

Он пошел дальше, заметив,  как расширяется тоннель. Однако, впереди Саша увидел то, что занимало весь тоннель с права налево и сверху вниз.

Саша не мог поверить своим глазам. Это было слишком нереально и противоестественно, чтобы быть правдой.
 
И все же, это было горькой правдой.

Саша потерял дар речи. Он слышал завывание ветра над землей.

Мертвая тишина.

За секунду до видения перед ним иногда появлялись странные картинки. Например, он видел свою аллею, которая была усеяна надгробными крестами. Он видел, как сам он лежит среди прочих могил, желая, что это было вечно— так надоела ему паскудная реальность. Он видел могилу его падших желаний и надежд, которым уже никогда не дано было осуществиться. Все эти видения возникали в тех самых незаметных стенах того коридора, который то сужался, то расширялся по мере его удаления от поверхности земли.

Самое главное видение было перед ним.

Он увидел впереди саркофаг, в котором лежали различные потерянные и падшие души.  Стены тоннеля расширялись и снова сужались,  и Саша не мог рассмотреть, как именно они выглядели. Они были для него покрыты чернотой.

Они были серыми и безликими, к нему пришла сатанинская уверенность, что это были души, которые сделали при своем жизненном пути очень много плохого, и теперь они…

Прочие видения представали перед ним, но он уже особо не обращал на них внимания. Он шел к саркофагу….

Он видел судьбы некоторых падших душ, которые были навсегда запечатаны в саркофаге. Одна из них всегда была добрым человеком при жизни в позапрошлом веке, но ее никто не понимал. Саша видел сцену, как эта душа, у которой в те времена было вполне живое воплощение, гуляла на кладбище, вызывая презрение окружающих. Он видел, как другая душа, которая была также при жизни симпатичной девушкой, шла по этой аллее, точно также, как Саша будет идти по ней через сто лет. Она тоже была отвергнута обществом начала прошлого века, ведь она не хотела детей, желая жить только для себя и любимого человека. Это сильно осуждалось тогдашним обществом, она закончила жизнь в нищете и презрении. Саша видел сотни таких душ и их судьбы…Как больно было смотреть на это…

Однако, не все души здесь были хорошими. Например, здесь была душа, которая при жизни была маньяком. Эта душа убивала других с садистским удовольствием, особенно беззащитных детей. Была и душа, которая всю жизнь занималась финансовыми махинациями в средине позапрошлого века. Эти души также были здесь заперты...

А что будет, если открыть саркофаг?..

Саша только сейчас увидел гигантские размеры саркофага, так как вокруг него загорелись траурные лампады. Он был гораздо больше, чем этот тоннель, упираясь иногда в другие тоннели. Саша переместился в другие тоннели. Там он видел еще одну дверь, которая была дверью в иной мир. Он не смел зайти за эту дверь, но он все равно видел многое, что творится в ином мире, так как дверь была приоткрыта. Некую душу раздирали на две части собаки с двумя головами, иную же душу постоянно сбрасывали вниз головой с балкона. Саша видел все, через минуту попытавшись закрыть дверь. Душа была юна и невинна, стены в этой комнате были серыми и забрызганными кровью и гноем. Саша посмотрел на сотни других дверей, которые открывались перед ним. Даже его фантазия не могла подсказать ему, что происходит на этими дверьми, он только чувствовал, что в самых жутких ночных кошмарах  не было и отдаленно того, что происходило там...

Все же, Саша попал в один из этих тоннелей. Души рвали на части голодные свиньи. Чаще всего это было души тех, кому сильно не повезло по жизни и кому не повезло сейчас. В другой части комнаты было несколько виселиц, на которые обглоданные души  сами забирались для того, чтобы висеть здесь. В окне этой комнаты можно было видеть аллею, по которой прогуливался Саша. Саша видел свою копию или альтернативную версию реальности? Ему было абсолютно все равно.   

Он хотел уйти отсюда как можно скорее. Он хотел закричать, но криком нельзя было помочь.

Перед Сашей открылась дверь в еще одну комнату, где также страдали различные души. Одна сидела возле окна в вечной тоске по предыдущим временам: рук и ног у нее не было, было лишь тело, которое страдало от вечных неудач. Телу наносились все новые и новые порезы острым лезвием времени: сейчас было расцарапаны останки его телесной оболочки, но текла с раны не кровь, а болотная жижа. Эта душа смотрела из окна на серость: но, когда Саша посмотрел в окно глазами этой души, он мог видеть, как там весело и интересно гуляла молодежь, как на улице был приятный, но не жаркий солнечный свет, как всем было легко и весело. Именно это видела душа с места возле окна всю вечность...

Другая душа все раздиралась и раздиралась на части острыми лезвиями: падшие ангелы с грязными душами ада раздирали и раздирали ее снова и снова. Он видел, как эти грязные ангелы хотели сожрать и его мясо, а Саша в ужасе отшатнулся.

Он в панике выбежал из этой комнаты, видя двери сотни других. Саша знал, что никакого ада нет в традиционном его понимали, и задавал себе простой вопрос: что это тогда было?

Однако, его мозг не успел придумать ответ на этот вопрос. Его резко понесло вниз: он мог поклясться, что он стены спуска были сначала горячими, как огонь, затем холодными, как лед. Через миг Саша снова оказался возле саркофага. Он не понимал до конца, что именно там происходит, но он знал, что в саркофаге были спрятаны не только души, но и различные эмоции — здесь были и гнев, и зависть, и ненависть, как и многие другие эмоции, при этом они были не всегда негативными. Это были эмоции, которые эти души испытывали при жизни, они теперь лежали отдельно от них в дымке, серости и мраке. Некоторые сгустки эмоций Саша очень хотел увидеть в саркофаге: быть может, он переживет эти эмоции заново.

ОН ПЕРЕЖИВЕТ?

Тоннель стал немного вибрировать, и Саша вспомнил, как он гулял по аллее. Аллея предстала перед ним снова: под деревьями лежали похоронные саваны, все было усеяно черепами. Саша видел, аллею такой, какой она была на самом деле: вход в подземный тоннель, и крест стояли перед ним.

Внезапно все исчезло. Саша лежал под деревом на аллее. Никакого входа в тоннель не было, исчез и крест. Аллея предстала перед ним, такой, какая она была все тридцать лет, пока Саша жил обычной жизнью и не знал про все эти кошмары.

Привиделось ли ему все это или приснилось? Саша не мог четко ответить на этот вопрос. Он не пил и не курил, не говоря уже о наркотиках. Почему он все это видел только что? Внезапный обморок у него был в первый раз. Нужно было срочно обратиться к врачу.

Саша встал, отряхнув с себя осенние листья. Их было слишком много для первых чисел сентября. Он пошел по этой аллеи, считая, что завтра пойдет не на работу, а в больницу, взяв отгул  и один лишний день отпуска за свой счет.
 
Он направился к выходу из аллеи, который определяла небольшая тропинка. В нее и превращалась возле выхода та асфальтированная дорожка, которая служила импровизированным центром аллеи.

Он снова стал думать о том, что его обморок связан с  перенапряжением. С другой стороны, какое может быть перенапряжение, если у него был последний день отпуска, на котором он ничего не делал?

Саша посмотрел на эти деревья, которые были такими же, как раньше. Он подумал, что деревья и после его смерти будут здесь также же стоять, ведь они живут гораздо больше, чем люди…Саша подумал, что сейчас он придет домой, а завтра вообще кроме похода в больницу никак не будет выходить на улицу.

Наверное, на него нездорово подействовал отпуск, который он взял впервые за полтора года. Полтора года — не такой уж и маленький срок.

Саша внезапно подумал о том, что по интернету сегодня можно посмотреть что-то юмористическое. Он должен был отвлечься, чтобы не было еще раз такого обморока. Но главное — завтра к врачу.

Сприпнев. Саша Скрипнев.  Внезапно он вспомнил свою фамилию, как нечто чужое и далекое…

Саша уже собирался выйти из тоннеля на улочку, а затем через нее в свой двор, но он во что-то уперся.  Нечто не пускало его. Ограждение было невидимым, но очень раскаленным. Саша пожег себя куртку и джинсы, когда просто стоял возле этого ограждения. Что это вообще могло быть?

Саша твердо был уверен, что он никому ничего не расскажет о том, что случилось, кроме врача. Он поражался тому, что аллея абсолютно никак не изменилась. Только небо, которое до этого момента было светлым, резко покрылось черной тучей. Саша подумал, что скоро пойдет дождь, а это значило, что ему нужно было идти домой.

Аллея выглядела неестественно и зловеще. Казалось, что деревья были обнесены траурным черный погребением, казалось бы, что здесь никогда не будет выхода. Собственно, это подтвердилось. Он только сейчас осознал, что долго бил кулаком в невидимое ограждение. Он был полон крови. Но это не кровь, а некая неестественная жижа...

Он орал, чтобы его отсюда выпустили, что он ничего плохого не сделал, что он хочет жить в конце концов, что ему не место в этом мире мертвых…

Внезапно аллея исчезла. Перед Сашей снова предстал саркофаг, и он понял, что никуда не исчезал, что все это было просто иллюзией, которая возникла в потугах умирающего сознания, что все это нереально, в реален был только саркофаг, который он должен был открыть…

Саша смотрел на деревья возле саркофага, на которых в петлях были повещенные. Они располагались по всей аллее, они стонали, кричали, так как они не умирали простой смертью, а висели вечно здесь, желая снова быть живыми. Саша сообразил, что если он откроет саркофаг, он освободит каким-то образом и эти души...

Саркофаг стал с тоннелем единым зловещим целым. Саша понимал, что теперь тоннель его никуда и никогда не отпустит, что, как бы он не пытался, его мучения будут здесь и сейчас, и Саша осознал мощь этой силы, которая схватила его, он должен был этой силе слепо подчинится. На него была возложена особая миссия.

Что-то подсказало Саше, что он освободит все души, которые находились в этом месте, стоило ему открыть саркофаг. Некоторые из этих душ были и правда ужасными при жизни, но некоторые попали сюда просто потому, что они были чересчур неординарными и свободолюбивыми личностями при жизни. Саша откроет саркофаг, и эти души снова смогут стать такими, какими они были при жизни,  и в мире будет гораздо больше неординарных личностей...Мир станет светлее и чище, мир станет лучше, когда он их освободит...

Он не выполнил свою миссию, свое жизненное предназначение. Саша чувствовал, что жил только ради этого момента. Что-то щелкнуло у него в голове. Он чувствовал, как миллионы душ просили его открыть эту зловещую крышку саркофага.

— Выпусти нас! —  Саша мог поклясться, что слышал сотни голосов из саркофага, звучания которых невозможно передать словами. Он приблизился снова к этому саркофагу, который был сделан из  красного платяного дерева. Древнеегипетский бог Сет был изображен на нем.

Внезапно перед Сашей упала нога Сета. Она была прикована золотыми цепями к потолку коридора, затем она упала возле Саши и исчезла так же быстро, как и появилась.  Вместо нее под ногами Саши хрустели кости и черепа...Он посмотрел снова вниз и понял, что у него под ногами кости тех людей, которые при жизни верили, мечтали, знали, надеялись, разочаровывались, влюблялись, ссорились, а теперь от них остались только кости и черепа. Саша понял, что так после смерти будет лежать и он, и ничто не сможет этому помещать…   

Под ногами хрустели кости тех, чьи души были спрятаны в этом саркофаге.
Саш снова посмотрел на саркофаг и почувствовал, кто именно там жил.

Это были души, которые хотели свободы. Эти были души, которые делали неординарные поступки при жизни, и они снова хотели их делать после смерти. Души, которые сделают многое, если Саша освободит их…

Саша побежал назад к главному тоннелю, только сейчас осознав, что он наблюдал все это из одного из боковых тоннелей. Он почувствовал, что нечто держит его за спину. Чтобы не сойти с ума преждевременно, он не хотел оборачиваться.

Саша жаждал только освобождения тех душ, которые были в саркофаге. Что-то подсказывало ему, что именно там и творились самые жуткие мучения в этом жутком подземелье...

Он потянул за платяную ручку саркофага. Эта ручка охранялась кладбищенской землей, в которую в незапамятные времена опускали этот саркофаг. Эта земля была черной. Все же, Саша коснулся этой ручки, чувствуя, как саркофаг открывается.

Кладбищенская земля кусала его, не желая освобождения этих душ.

Саркофаг стал открываться. Падшие души, сотни, тысячи падших душ, которые были там, обрели свободу. Саша услышал в это время демонические крики, которые доносились непосредственно из саркофага. Передать эти крики невозможно словами, не травмируя при этом психику читателя, можно только сказать, что это были настоящие крики из самой жаркой части преисподней, если такая вообще существует. Когда Саша открывал саркофаг, ему ударил в нос запах кладбища.

Снова перед ним промчались различные видения.

Он вспомнил, как в последний раз ходил на кладбище. Это было тогда, когда он впервые пришел на работу. Именно там были отъявленные мертвецы... Ха-ха. Перед Сашей промелькнуло видение, как он копает могилу кому-то.

Он не мог точно сказать, было ли это не самом деле.

Собственно, сейчас это было совершенно неважно.

Одно было точно: Саша чувствовал, что многие души были несказанно рады тому, что их освобождают, и он радовался вместе с ними, так как теперь они составляли единое целое.

Был ли Саша сейчас жив? Такие вещи мало его волновали, абсолютно ничтожным было такое понятие, как жизнь...

Живые мертвецы все вылетали и вылетали из саркофага, благодаря Сашу за вторую жизнь, которую он им подарил, за предоставленную свободу и возможность второй раз жить, пусть в мире теней. Саша услышал, как в соседних тоннелях услышали о том, что он открыл саркофаг. Зверства усилились, некоторым снова и снова отрывали головы, Саша слышал душераздирающие вопли и стоны. Дверь в соседний тоннель открылась. Саша мог видеть кусок кости с мясом некой жертвы, и ,конечно же, он не смел заглянуть в тот тоннель...

Саше это абсолютно не было нужно. Ведь он знал, что освобождение— это высшая благодать...Пусть он помог не всем душам — только тем, кто был в саркофаге — все же, это было лучше, чем ничего.

Тем более, он был уверен, что очень скоро эти падшие души освободятся. С открытием уничтожится все это проклятое место.
   
Лязг древней светло-красной двери, на которой был изображен Сет,  прекратился.

САША ПОЛНОСТЬЮ ОТКРЫЛ КРЫШКУ САРКОФАГА.

Он не знал, зачем именно он это сделал: скорее всего, некий голос приказал ему сделать это: голос, которого он не смел ослушаться.

Сотни душ, отвратительных и мерзких, которые до сих пор были в саркофаге, вылетели из него. Как они выглядели, было трудно описать, не калеча психику.

Руки росли у них сразу из головы, они были серо-гнилостного цвета, у некоторых все тело было покрыто гнилыми зубами , некоторые жрали свой же хвост...Неужели так выглядели все души, которые он освободил? Даже если так,
Саша не жалел ничуть о том, что сделал.

Он спас их. Юноша не мог себя представить, какие муки они испытывали, лежа в саркофаге.

Саша увидел этот полностью открытый саркофаг с дьявольским облегчением, заметив, что он был абсолютно пуст. Освобожденные души бежали прочь от проклятого места…
 
На красном дереве в саркофаге теперь висела голова Саши, но через миг она уже лежала. Он понял, что ему тоже нужно лечь на кладбищенскую землю, и все будет прекрасно. Он сольется с подземным миром навсегда. Он займет место тех душ, которых он освободил, ведь саркофаг, этот проклятый саркофаг должен быть занят: если он будет пустовать, мир погрузится в пучину смерти.

Он должен это сделать, тем самым послав свою простую, обычную, ничтожную жизнь в вечность. Он займет их место навсегда.

Он выполнил миссию, которая была на нем, освободив падшие души. Теперь они будут снова творить на земле всякую дрянь,  а Саша был частично в этом виновен. Почему он поступил именно так, а не иначе? Неужели нечто природное, мрачное и древнее проснулось в нем, и теперь он выполнил свою миссию, теперь ему было незачем жить…

Саша лег в этот саркофаг, некая неведомая сила потащила его в него, и , когда он попал в этот саркофаг, крышка над ним захлопнулась...

Через миг разделись адские крики, ведь Саша один принял мучения, которые посылались тысячам душ...Его крик нельзя было передать ни одним из земных языков.

Он лежал здесь, оставшись навеки живым мертвецом, который часто пугал проходящих по аллее чрезмерным шелестом листьев и внезапными порывами ветра...