Последний парад. Харон

Илья Алексеевич с утра был предельно собран. Строго говоря - собран он был ещё с вечера: серый в точку костюм-двойка был почищен суровой щёткой, с орденских планок стёрта пыль и мушиные следы, а две звезды и орден даже протёрты салфеткой. Старые туфли натёрты, по привычке, гуталином из коробочки, и наполированы бархоткой. Будильник, заведённый скорее, для подстраховки, чем для дела, прозвенел в семь пятнадцать, когда старик садился за стол. Проглотив вкрутую вывареное резиновое яйцо, ветеран запил крепким несладким чаем, вприкуску с кубиком рафинада. Накапав в ложку пустырник, проглотил, заев солёным крекером из пакетика. Прожевав, выпил воды из кувшина, и, помедлив, положил половинку таблетки валидола под язык. Постоял пару минут, глядя из окна на строящийся новый дом напротив, покачал головой. Пора. Оделся-обулся быстро, как в армии. Прихватив портфельчик, Илья Алексеевич вышел из квартиры. Опять тоненько заныло под сердцем.

-Нехорошо… - подумал старик. - Марина ведь так и не купила лекарства. Он заглянул во внутренний карман - и точно. Под тонким прозрачным пластиком, как икринка кеты, ютилась последняя капсула нитроглицерина.

-Обойдётся. - убедил себя Илья Алексеевич. Действительно, то ли валидол, то ли пустырник, а то ли свежий весенний воздух - но что-то решительно повлияло на самочувствие старика в лучшую сторону - сердце стало биться ровнее, а головокружение прекратилось. Ещё из квартиры Илья Алексеевич вызвал такси (как научила дочь Марина) и теперь ожидал автомобиль, присев на скамейку под распустившейся сиренью. Запах (скорее всего, именно он) начал кружить голову, машины долго не было, и старик задремал. Как показалось, он только успел закрыть глаза и глубоко вдохнуть весенний коктейль из сирени, ландыша и влажного воздуха, как коротко скрипнули тормоза и его окликнули.

-Такси вызывали? Илья Алексеевич открыл глаза. На дорожке перед парадным стоял иссиня-чёрный "ЗИС-110" 1944 года, с шашечками на боку.

-Едем? - таксист вернул на землю ветерана, разглядывающего машину его молодости. - Садитесь!

-Да, конечно.- Илья Алексеевич подхватил портфель и открыл заднюю дверь авто.- Простите старика - разморило. Да и вы, признаться, хороши! Не ожидал я такую красавицу в такси увидеть...

-Куда едем? - спросил водитель, отъезжая от подъезда.

-В аэропорт. Друг приезжает.

-Детства?

-Юности.

-Едем в один конец. - Не то спросил, не то утвердил таксист.

-Да. Или... - старик замешкался. - Может быть, вы нас обоих отвезёте? Тут такое дело... Мы воевали вместе. Всю войну, бок о бок. А вот пойди ж ты - тридцать лет не виделись.. А тут - парад! Первый, не считая ТОГО САМОГО, на котором мы вместе… Как тогда...

Водитель слушал ветерана, не отвлекаясь от дороги, не поворачиваясь, кивая, иногда и улыбаясь, там, где нужно.



Старик понимающе кивнул - Что делать...Ничего страшного-мы из аэропорта закажем.

Дорога была долгой, но как не старался водитель разговорить старика, тот откликался лишь на общие темы и только однажды, разговор зашёл о войне. Правда и тут Илья Алексеевич отшутился, сказав, что орден он нашёл под подушкой, когда валялся в госпитале после ранения.
Вдруг, проезжая очередной перекрёсток, Илья Алексеевич заметил голосующих. Молодая мама и дочка лет шести, одетая по новой моде, к параду, в гимнастёрочку с гвардейской лентой в петлице и пилотку.

-Подвезём? - спросил старик.

-Не по пути будет. - ответил таксист - К тому же им сейчас пешком лучше будет  пройтись...

Подъезжая к аэропорту, водитель вдруг затормозил немного поспешно и гораздо ранее зоны такси. У выхода, держась за колонну, стоял суховатый старичок в тёмно-сером плаще, поверх френча. Из-под плаща виднелись знаки отличия, в руке тёмно-жёлтый чемодан, потёртый сбоку.

-Это ваш товарищ? - спросил таксист, приподняв бровь.

-Да, Андрей Тимофеевич Зиновьев, герой Советского Союза. Даже не друг - брат!

Таксист на секунду опустил глаза в пол, потом сказал - Вот что - я сейчас посмотрю лист заказов. - он открыл бардачок, достал оттуда довольно увесистый том, как показалось ветерану, и открыл его где-то на середине. После листнул несколько страниц назад и сказал - А знаете, сегодня у меня как раз нет других заказов. Получается я весь ваш.
Илья Алексеевич открыл дверь и, выходя, крикнул - Андрей! Андрюша! Мы здесь!
Андрей Тимофеевич резко обернулся на крик, и немного поводя головой, увидел автомобиль такси. Он подхватил бежевый чемоданчик с хромированными замочками и такими же уголками и довольно резко, что не вязалось с его внешностью, перебежал дорогу.
Приближаясь к машине, он широко улыбнулся, узнав старого друга - Илюха, чёрт бессмертный! Лейтенант, едрить тебя! На что Илья Алексеевич, уже полностью выйдя из машины, отвечал - Ну что, пехота, будем жить? - и обнял товарища.
Теперь, усевшись на заднее сидение ретро автомобиля, Андрей Тимофеевич внезапно замолчал и прежде чем закрыть дверцу долго и как-то тоскливо взглянул поверх деревьев раскинувшейся тут же лесополосы. - Совсем, как тогда... - пробормотал он, но тут же стряхнул наваждение и переключился на друга. - Ну что, Илья, на парад? Посмотрим, как теперь строем ходят, когда уже не помнится зачем?

-На парад, Андрей. Только в аптеку заедем по пути, ладно? - последнее Илья Алексеевич сказал больше для таксиста, и тот понятливо кивнул, посмотрев в зеркало.

-А откуда я вас могу знать, молодой человек? - спросил вдруг Андрей Тимофеевич, немного помолчав.

-Даже и не представлю, разве что похож на кого? - ответил водитель, однако больше не поворачивался.

-Андрюш, - спустя время произнёс Илья Алексеевич, - А он же на того солдатика похож, что нас из окружения вывозил!

-Да уж, похож... - пробормотал почему-то сразу поникший старик, - или не похож...

-А у вас, простите, молодой человек, дед не служил во время войны, под Смоленском? - спросил Илья Алексеевич, и, взглянув на друга, замолчал - так тот переменился в лице.

-Нет, пожалуй. - ответил таксист. - А что?

-А то, - ответил вдруг Андрей Тимофеевич за товарища. - Сам знаешь. - и, повернувшись к обескураженному другу, продолжил, - Не похож он ни на кого. И не служил там у него ни дед, ни прадед… Это он, понимаешь, Илюша, это ОН.

-Я ведь ещё подумал, как же так - со всего взвода - мы с тобой вдвоём остались живы, и как очухались после авианалёта - всё в труху, а мы - ни царапины! А ты помнишь, что за пять минут до этой мясорубки мы всем взводом в машину грузились? Как мы в полуторку эту несчастную влезли кое-как? Да как мы вообще-то в ней поместились - семнадцать лбов, а? Не помнишь... А я вот - помню. И водителя этой полуторки, Илюша, я тоже помню... - старик пожевал губами, помолчал, а после обратился к таксисту – А ещё я помню, что ты мне тогда сказал - "Сейчас вернёмся, а вдругорядь, когда увидимся – тогда до места и доедем". Я же этого тогда не понял. А когда понял - не поверил...

Старик замолчал. Таксист молча вёл машину по трассе, так плавно, как, если бы правил лодкой. Закатное солнце отражалось в полированных бортах и стёклах автомобиля. Старики молчали, а водитель, храня момент, не нарушал их молчаливой «беседы». Наконец он остановился, прижавшись к обочине. Посмотрел в зеркало заднего вида и сказал - Так уж получилось, что вы особые пассажиры. Вы можете ехать так долго, как захотите.

Старики переглянулись, и Илья Алексеевич сказал – Сынок, ты езжай уже, чего канителиться… -, а Андрей Тимофеевич добавил – Давай уже, дуй туда.… К нашим.