Строгая сказка

                1.
     - Ба,  про что сегодня сказка будет?
     - Про дом с привидениями. Ложись, Катенька.
     Когда Антонина Ивановна принималась рассказывать внучке очередную сказку на ночь, она никогда не знала наперед, о чем будет говорить. Фантазия вела ее, и ей самой было интересно, чем дело закончится.
     - Ба, я уже легла.
     - Ну, слушай. Стоял на окраине большого города красивый, старинный двухэтажный дом. Про этот дом давно ходили слухи, что в нем водятся привидения, но наверняка никто этого не знал. А дело было в том, что в этом доме жил чудной кот. Днем он был совсем как обычные коты, только очень большой и черный. А ночью превращался в привидение. И он был не простым привидением, а волшебным привидением пятого разряда.
     - Как это, пятого разряда?
     - А привидения, Катенька, бывают разными. Я тебе расскажу. Привидения первого разряда умеют только пугать людей.  И они занимаются этим с удовольствием. Они скрипят на лестницах, вздыхают и кряхтят, как старые люди, а иногда воют по ночам, как собаки.
     - А второго?
     - Второй разряд дается привидению, если оно научится летать. Но и эти еще не опасны для людей.  Привидения третьего разряда умеют проходить сквозь стену. Четвертого – превращаться во что угодно.
     - Ба, а кто им эти разряды дает?
     - Вот этого я не знаю. Наверное, какой-нибудь их начальник.  Самые опасные привидения – это привидения пятого разряда. Они могут превращать людей в камень и в разных животных. Настоящие колдуны. Таким колдуном и был этот кот. Он умел все, но по пустякам людей не пугал, а наоборот, защищал дом и его жителей.
     - А кто в этом доме жил?
     - Обычная семья. Вот, как наша. Папа, мама и дочка, возрастом, как ты.
     - А бабушка там была?
     - Нет, бабушки не было. Однажды в этот город приехали нехорошие люди. Они грабили дома. Крали ловко и незаметно,  так  что полиция никак не могла их поймать. Обычно они делали это ночью, когда все спали. Люди просыпались и не могли найти свои самые ценные вещи и украшения. Они шли в полицию, а полиция только руками разводила. Так вот, грабителям приглянулся этот дом. Большой, красивый. "Там наверняка много ценных вещей", - подумали они. Целую неделю они незаметно наблюдали за домом, но никакой опасности для себя не увидели. Обычный дом, обычная семья. Утром папа уходил на работу. Дома оставалась мама с дочкой, да еще кот. Даже собаки не было. И грабители решили, что если ближайшей ночью они проберутся в этот дом, то им будет удача.
     - А они не знали, что кот - привидение?
     - Нет, конечно.  Ночью они тихонько проникли в дом.
     - А дом, что, не запертый был?
     - Запертый, но грабители умели замки открывать. Они легко открыли внешний замок и попали в небольшую прихожую, где жильцы оставляли свою обувь. Из прихожей в дом вела дубовая дверь, которую на ночь тоже запирали. В прихожей было бы совсем темно, если бы не узкая полоска лунного света из входной двери. И вдруг этот свет погас, потому что дверь сама собой захлопнулась. Грабители подумали, что это ветер захлопнул дверь, и не слишком испугались. Они включили фонарик и при его свете принялись открывать дубовую дверь. Но дверь никак не поддавалась. Наверное, она была заперта на засов изнутри. Мучились они, мучились, но у них так ничего и не вышло.
     Тогда грабители решили вернуться, взять лестницу и проникнуть в дом через окна второго этажа. Они стали открывать входную дверь, но и она не открывалась, как будто кто-то подпер ее чем-то тяжелым снаружи. Вот тут они испугались по-настоящему – поняли, что попали в ловушку.
     - Это их кот запер?
     - Ну да, а кто же еще. Была ночь, и кот стал привидением. И он начал с грабителями играть, как коты играют с пойманными мышами. Прямо из стены прихожей вдруг высовывалась громадная лапа с когтями и подбрасывала одного из них под потолок. Не успевал он упасть, как другой оказывался в страшной клыкастой пасти кота-привидения. Но кот не съедал их, а легонько пожевав пару раз, выплевывал обратно. Бедняги кричали от страха, но никто их не слышал.
     - Мне их прямо даже жалко.
     - Чего их жалеть, они сами виноваты.
     - А что с ними стало?
     - Не бойся, живы остались. Утром около дома раздалась сирена и его окружили полицейские. Они схватили грабителей, надели на них наручники и отвезли в городскую тюрьму. Когда их уводили,  их провожал взглядом большой черный кот, который грелся на раннем солнышке. Грабителям даже показалось, что кот подмигнул им, и они сами поскорее вскочили в полицейскую машину.
     - А как полицейские узнали?
     - А вот как. Под утро один из грабителей ухитрился по мобильнику позвонить в полицию. Он умолял освободить их и обещал, что они больше никогда не будут грабить людей.
     - Они и вправду перестали?
     - Конечно перестали. Это же сказка. Все, Катенька, сказка закончилась. Спокойной ночи.
     - Спокойной ночи, ба.





                2.
     - Слушай, мам, есть разговор.
     - Что случилось, Мариша?
     - Что ты такого вчера рассказывала Катерине.
     - Сказку. А чего ты спрашиваешь?
     - Мы с Эдуардом застукали ее сегодня на лестнице. Замотана в простыню. В руках твои вставные зубы. Раскачивается и скулит по-собачьи. Я спрашиваю, - Ты кто? А она: - Я привидение первого разряда. Когда научусь летать  - меня во второй переведут.
     - Понятно...  А ты зубы мои отобрала?
     - Отобрала. Слушай, мам, у тебя сказки все какие-то странные. У ребенка и так каша в голове.
     - Не нравится, так рассказывай сама. Я их, думаешь, по книжкам учу? Что придет в голову, то и рассказываю.
     - Эдуард считает, что ты дурно влияешь на ребенка. Прививаешь ему негативную ментальность и нетолерантность. Да еще эти привидения. Это даже не религия, а суеверия, вообще.
     - «Негативную ментальность». Ну, ты заговорила совсем, как твой адвокат. Ты   его спроси, как он к Гарри Поттеру относится. Там ведь кругом привидения, а его весь мир читает.
     - Он не любит Гарри Поттера. Кроме того, этот кот у тебя зверский.
     - Кот, как кот. Постой-ка. Ты как про кота узнала?
     - Мам.
     - Не «мам». Выкладывай! Вы что же, подслушиваете меня?
     - Мам, это еще от прежней няни осталось. Мы ее взяли без рекомендаций. Она до нас нигде не работала. Просто молоденькая девчонка. И Эдуард настоял, чтобы мы установили прослушку в детской.
     - Ай да зятек!
     - Тут такое дело, мам. Эдуард считает, что нам нужно жить отдельно. Мы снимем тебе квартиру неподалеку.
     - Это значит, выгоняет меня зять. А ты-то что думаешь?
     - Мам, ты же знаешь, в каком я положении. Я жена по контракту. Он этот контракт так хитро составил, что у меня права, как у квартиранта почти. Все решает он.
     «Лукавишь ты», - устало подумала Антонина. А вслух спросила:
     - Что же выходит, мне и с внучкой нельзя будет видеться?
     - Мы к тебе будем приходить в гости.
     Дочь хотела приобнять ее, чтобы сгладить впечатление от разговора, но Антонина Ивановна тихонько отстранилась и ушла в свою комнату. Там она какое-то время сидела молча, пытаясь осознать этот новый поворот в своей жизни. 
 
     Память вернула ее на пятнадцать лет назад. Тогда она еще жила в России. Марина заканчивала школу, Муж Марк преподавал геохимию в университете, а сама Антонина была учителем литературы и классным руководителем в Маринкином классе.
     Беда пришла, как приходят все беды, неожиданно. Однажды Марк потерял сознание во время лекции. Его увезли на скорой, а затем положили на обследование в городскую больницу. Диагноз оказался ужасным – рак кишечника. Они с Марком поехали тогда в областной онкологический центр на прием к известному специалисту.
«Светило» высказался предельно ясно: «Здесь у вас нет никаких шансов. Только деньги потратите зря. Поезжайте в Израиль. У вас ведь такая возможность есть, судя по фамилии?» – он вопросительно взглянул на Марка. И отметая все возражения, добавил:   «И не тяните с переездом. В вашей ситуации каждый день имеет значение».

     Но на жительство в другую страну - не на прогулку собираться. Хлопоты и сборы заняли почти месяц. Было бы еще дольше, если бы не Соня – студенческая подруга Антонины, которая уже лет пять жила в Израиле.  Она звонила почти каждый день, говорила, что надо брать с собой, какие сведения могут понадобиться. Она же присоветовала поселиться в Беэршеве – городе, где была большая больница с онкологическим отделением, и даже сняла к их приезду небольшую квартирку. Антонина плохо помнила день прилета, - все ее внимание было занято Марком. Совершенно обессиленный, он не мог даже поднять чемодан.
     Соня встретила их в аэропорту и проводила до самой квартиры, а потом еще смоталась в магазин и купила продуктов на неделю... Невозможно оценить, что для них сделала Сонечка. Помогла быстро оформиться в больничную кассу, ходила вместе с ними к врачам, переводила с иврита и на иврит.
     А дочь? Ведь не маленькая уже была - восемнадцать лет. Но занималась только собой.  «Мама, я учу иврит».  «Учи, доченька». Зато от армии откосила, - как же, папа больной. Антонина еще удивилась тогда, что для местных это оказалось уважительной причиной.

     Врачи, процедуры, лекарства, - вся жизнь только из этого и состояла тогда. Они с Марком всерьез надеялись, что здешняя медицина поможет. Но болезнь оказалась запущенной. Марк протянул еще почти три года после начала лечения. Антонина не смогла удержать слезы. Что же это она - ведь запретила себе вспоминать эти дни.
    Доченька и тогда не теряла времени – поступила на юридический в местный университет. А потом, проучившись два года, неожиданно вышла замуж и уехала к мужу-адвокату в Ашдод, поближе к морю.
     Антонина же, похоронив мужа, растерялась. Не знала, что делать, ради чего жить. Устроиться на работу нечего было и пытаться. Преподавание русского языка и литературы – ее занятие из прошлой жизни – здесь не требовалось. И снова тогда выручила подруга, дневала и ночевала у нее. Уговаривала не возвращаться в Россию, а ведь Антонина совсем было собралась вернуться.
     - Куда ты поедешь, ты там не выживешь, - убеждала ее Соня, - и главное, квартиры уже нет. Как в твои годы по чужим углам мотаться. А Израиль - это же сказка. Ты здесь еще ничего не видела.
     Соню можно понять, - она приняла Израиль всей душой. У Антонины таких чувств к новой стране не было. Иврит она так и не освоила. А без языка все вокруг казалось непонятным и чужим.

     Все же она осталась. Соня помогла с устройством на работу – ухаживать за одиноким русскоязычным старичком. Ему надо было покупать продукты, готовить, помогать по дому и выходить с ним гулять. Тут Антонине повезло, - старичок оказался не капризным и не занудным. К тому же он когда-то тоже был учителем, и у них с Антониной происходили долгие беседы о методике преподавания.
    
    Так прошло несколько лет. К дочери она ездила нечасто - теплых отношений не было. Но когда родилась Катя, Марина стала уговаривать мать переехать к ним. Она согласилась не сразу, - не любила, да и не умела «врастать» в новые отношения. Но все же переехала, и до сегодняшнего дня об этом не жалела. А когда Сонечка перебралась в Ашдод, жизнь вообще наладилась.
 
    Мысли Антонины обратились к внучке. Вот с кем у нее возник контакт с самого раннего  возраста, кажется еще до того, как Катька заговорила. А уже с детского сада она воспринимала Катю, как маленькую подружку. Учила ее всему - и читать, и считать, и рассуждать. Марина еще тогда удивлялась – не рано ли? Какое там рано! Катька  у нее сама все выспрашивала. Из нее вопросы, она их называла «вопроски», сыпались как горох из кулька.
     Антонина вспоминала, как они ходили с Катей на море, лазили по развалинам древней турецкой крепости на берегу, ездили в большой зоопарк под Тель Авивом. А больше всего они любили сочинять вместе. По любому поводу, тут же, в две головы выдумывалась история. Две фантазерки - старая, да малая.

    Как дочь сказала? – «Мы будем к тебе в гости приходить».  Мало проку с этих «гостей». Осенью Катерине в школу, а там - сплошной иврит. Попробуй-ка сохранить русский язык. Если бы жили вместе, может и сохранили бы, а теперь - вряд ли. Антонина представила себе, как из Катиной речи постепенно исчезнут ее характерные словечки, а через пару лет внучка по-русски двух слов связать не сможет. О чем они будут говорить?

     Антонина взяла очки и отыскала телефон.
     - Сонечка, мне надо с тобой поговорить. Можешь выйти?
     - Что стряслось? Что у тебя с голосом?
     - Расскажу при встрече. Приходи в нашу кафушку.
     - Иду, иду.



     Две пожилые женщины сидели в небольшом кафе  на Ашдодской набережной.  С моря доносились мягкие, ритмичные удары волн. Играла негромкая музыка.
     - А мой зять, думаешь, лучше? - утешала ее Соня.  - Он вдруг стал веганом. Мода новая, что ли? И теперь дочь туда же. А раньше, ты же знаешь, без мяса не могла. Мои котлеты по три штуки уплетала только для разминки. Ума не приложу, что им готовить. "Идите, - говорю, - в свой веганский ресторан, там питайтесь". Одна радость – внук пока «мясной».  И почему мы, бабы, такие дуры?

     Вино, приятная обстановка, а главное, разговор с подругой немного успокоили Антонину. Она уже шутила, что ее выгоняют за непропорциональное применение нечистой силы против грабителей. А Соня смеялась и уверяла, что все будет в «беседере»*.
     -  Твой Эдуард - тот еще скупердяй, говорила она. - Как только он узнает, сколько теперь  стоит няня, он прибежит к тебе с цветами. Будет танцы танцевать и извиняться, только, чтобы ты осталась.

     Все же, ночью от тяжких мыслей Антонина долго не могла уснуть. Часа два ворочалась, прежде чем ее сморил сон. Ей снилось, что ее везут в кузове грузовика по длинной,  ухабистой  дороге неизвестно куда. Этот сон, шедший из детства, всегда преследовал ее в тяжелые времена.

     Утром сонная Катька, как часто бывало, нырнула к ней в кровать, приговаривая: «Ба, можно с тобой полежать? Я не буду пинаться, ба, только полежу чуточку». Антонина подвинулась давая внучке место, и тут почувствовала резкую боль под лопаткой.  Боль была такая сильная, что у Антонины перехватило дыхание.  Боясь испугать внучку, она некоторое время лежала, не шевелясь и не дыша, а когда, наконец, смогла вздохнуть, боль стала постоянной.
     - Позови маму, Катенька, - попросила она сдавленным голосом.
Катя поглядела на нее и пулей метнулась к двери.
     - Мама, мама, бабушке плохо! - Катин крик полыхнул по всему дому.


     Скорая приехала вовремя.  Двое молоденьких парамедиков, поставив укол, увезли Антонину в больницу. На несколько дней ее положили в реанимацию, а затем перевели в общую палату. Все эти дни семья навещала ее. Дочь выглядела виноватой, заглядывала в глаза. Катя, поначалу испуганная, быстро освоилась и рассыпала свои «вопроски»: "А это что такое? А эта трубочка зачем?" Несколько раз на дню забегала Соня.
     - Что вы все ходите? Дайте поболеть спокойно, - шутливо ворчала Антонина.
     - Ага, поболеть, - в тон ей отвечала Соня, - никогда не болела, и нате вам  - инфаркт. Надо было тренироваться, с насморка начинать.
   
     Через неделю ее выписали на домашний режим. Первое время велели больше лежать, меньше ходить. Таблетки, таблетки...  Антонина приучалась жить с осторожностью, прислушиваясь к пульсу и давлению. Речь о ее переезде больше не заходила.

     Однажды утром, прежде чем уехать на работу, Марина принесла ей какую-то большую книгу.
     - Мам, погляди, а вечером скажешь, что не так.
     Пока Антонина искала очки, дочь убежала. Книга была самодельная, красиво оформленная. Раскрыв книгу, она ахнула, - там были ее сказки. Не все, но многие. Книга так и называлась – «Сказки бабушки Антонины». На некоторых страницах были рисунки, явно сделанные Катиной рукой. Антонина Ивановна не знала, что и думать. С одной стороны, обида на Марину за прослушку оставалась. А с другой, – смотри, как дочь все перевернула с минуса на плюс. И Катерину подключила. И главное, молчали обе целый месяц почти, сюрприз готовили.

     - "А что, - подумала она, - будет Катьке память".



*Беседер – в порядке (иврит).

Иллюстрация взята из интернета.