Жизнь поэта 7-я книга стр. 321-340 пр. 14

-Я тебя никогда не брошу и не стану строить никому глазки.
-Они тоже не собирались бросать, но их заставила...
-Кто?
-Ты же сам запретил мне разговаривать о любовниках!
-Давай, в этом марани выпьем за любовь!
-Нет, в этой могиле  можно и надо пить только за жизнь! За свет, солнце, луну, цветы, бабочек...
-Светлячков.
-А мы их увидим?
-Должны. Попросим Нази, и она нам их поймает.
-Ты уже думаешь об этой Нази!
-Если ты, милая, меня ревнуешь, значит, стала забывать своего Вано.
-Давай, за любовь, так за любовь! Даже в этой яме ты – тамада!
-Это погреб, марани, а не яма!
-Один хер! Яма, вырытая в земле. А куда ты наливаешь вино? Это же рог!? Совсем не отделанный, металлом и ремнями, как я видела в магазинах. Просто рог.
-Всё правильно! У того буйвола были уж очень большие яйца и, поэтому, он не умел танцевать вальс с местными коровами, за это его зарезали, а рога спилили. А, те-перь, мы из них будем пить вино.
   И мы начали хохотать. А потом выпили за любовь, из рогов буйвола, белое выдержанное вино. Я не думала, что оно будет таким прекрасным. Хмель сразу ёб... ударил меня в голову.
-Бесико, милый, мне очень хорошо с тобой! Даже больше, чем с ним, Вано. Никогда не бросай меня! Хочешь, возьми меня здесь?!
-Сумасшедшая, сюда могут войти. И потом, марани – святое место. Здесь боги хранят свой нектар любви. Вино.
-А мы их порадуем и займёмся любовью. А у тебя уже тоже любовный божеский инструмент наготове. Меня ещё никто не  брал  в  марани.  Если  мне   понравится,   
321
то, значит, и на том свете можно будет заниматься этим.
-Хорошо, только по-быстрому.
-Как кролики? За две минуты? Я так не смогу! Если мой карась, то есть, пасть, схватит наживку, твоего червяка, то уже долго не выпустит его.
-Лучше меньше болтай и шире раздвинь ножки.
-Они, стоя, широко не раздвигаются. Я же тебе не балерина! Ой! Всё, ОН уже там. Давай, милый, давай! Как же мне хорошо с тобой!
-Бесико, Бесико,  модит чкаро! мама, да дэда мовида. (Бесико, Бесико, идите быстрее, папа и мама пришли!
-Вот, бля..дь! Люд, ты говорила, что во сне никогда не дают потрахаться, а в марани – тоже!
-Это богам стало завидно, что ты решил «взять» в их святилище, самую красивую женщину, на планете.
-Самая красивая женщина, надевай быстрее трусы! Хорошо, что малыш Мишико не стал спускаться сюда.
-Наверно боится темноты?
-Мышей.
-Ты же говорил, что их здесь нет?
-Полно!
-Быстрее, быстрее! Убегаем отсюда! Я их боюсь!
-Подожди! Я застегну ширинку. И возьму наполненный вином кувшин. И не бросай меня здесь одного! Я тоже боюсь мышей. И темноты.
-А ещё кавказский мужчина! Горный орёл!
-Кавказские мужчины тоже боятся мышей!
Поэтому ходят с кинжалами. Вано - не боялся!
   Всё их взрослое семейство было в сборе, за столом. Детей они за общий стол не посадили.
   Первая, на кого я обратила внимание – Натела, жена Резо. Так себе, серая мышь, как говорил Сергей, или мокрая курица, как меня назвал тогда, в кинотеатре, при сёстрах, одна из которых, чёрненькая евреечка, оказалось, была любовницей Вано.  Нет,  мокрой  курицей,  а  скорее
322
мокрой индюшкой, была эта Натела. Нет, она была красива, но неряшливо одета, вернее по-деревенски. Хотя, мужикам одежда до лампочки! Они любят голое тело баб. А, потом, у этой Нателы есть муж - Резо. Родственник  моего Бесика. Нет, она мне – не конкурентка!
   Резо был среднего роста. Как Вано. Только чуть-чуть с крючковатым носом, не красавец. Этот не в моём вкусе и я шуры-муры затевать с ним не стану! Да и он не захочет. Родственник моего Бесико.
-Почему все грузины – мелкие? Так думала я раньше, встречаясь с ними, на рынках, где они торговали фруктами. И все в кепках с аэродром. И он, мой Вано тоже отчу-дил.
   Это было в тот год, когда, мы, сдав сопромат, хотели отметить вместе экзамен, а я думала, чуть захмелев, за столом, напрошусь к нему в гости на пару недель. Даже деньги приготовила. А он, увидев, после экзамена, меня стоящей с Вадимом, психанул и уехал в свою Грузию – один. Идиот!
   А когда вернулся с каникул, подбежал ко мне, поцеловал мне руку, а я его в щёку и у нас снова началась белая полоса, хотя он, козёл, на каникулах встретил грузинку Этери и у них была любовь. Это я узнала потом, случайно прочитав её письмо к нему.
   В конце сентября, когда стало прохладно, мы с ним договорились пойти гулять. Он зашёл к нам в комнату, в общежитие, когда дома были все девки. И я – охерела! Нет, мы все охерели! На нём была такая же огромная кепка-аэродром, благодаря которой, он подрос на два сантиметра. И ботинки на каблуках, благодаря которым, он подрос ещё на три сантиметра. Всего – на пять. То, что в то время парни ходили на таких каблуках, а грузины в таких кепках ничего не было странного и противозаконного. Но на его ботинках из чёрной кожи, были вставлены звёзды из белой кожи. Это  было  кощунством,  поместить
323
звёзды, которые украшали башни Кремля и красовались на флагах СССР и на погонах военных, которые выиграли войну!
   Все молчали. Первой очухалась Нелка.
-Вано, сказала она, -иди, неси чемодан с мандаринами и мы пойдём торговать на рынок. Но прежде дай мне её, твою кепку, я думаю, она будет великовата на мою задницу! А жопа у меня - о-го-го!
   Все стали смеяться, а Вано, молча, стоял, краснел.
   Второй пришла в себя Нинка, которая не стеснялась в выражениях.
-Вано, то, что ты не думаешь о себе, хер с тобой! Заметут тебя и заметут! Туда тебе и дорога, хотя ты меня всегда выручаешь деньгами. Но, почему ты не подумал о Людке, ведь, её заберут в ментовку, вместе с тобой! Как соучастницу. Тебя посадят за осквернение символа звезды, а Людку вышвырнут из комсомола и из техникума, за связь с тобой.
-Нин, но у нас такие мокасины носят все парни! Шьют на заказ. И ничего! Никого ещё не забрали и не посадили! Я тоже сшил их на заказ. Заплатил полтинник.
-Чеши,  отсюда! И  не появляйся больше в нашей комнате, в этих кавказских мокасинах. А кепку лучше отдай Нелке, а то у неё жопа мёрзнет без подстилки.
   Мы все дружно захохотали. А он повернулся и пошёл к двери.
-Ванечка, я тебя жду в других ботинках и без кепки!
   Но он два дня не появлялся, не только у нас в комнате общежития, но и в техникуме на занятиях. Гордый кавказский орёл.
   Из задумчивости меня вывел Бесико.
-Люда, в этом доме все пьют белое вино, а ты любишь больше красное, какое тебе налить?
-Как и всем – белое. Я не хочу выделяться. И оно  мне
там понравилось, в марани. И не только вино!
324
                ПУТЕШЕСТВИЕ В КОБУЛЕТИ
                НАЗИКО.
-И сам марани? Спросил дед Джумбер, который лучше всех говорил по-русски, так как воевал, где были русские и другие нации,  и где все общались по-русски.
-Да, и сам марани, и как мы пили вино из рога, а потом вино любви, белое, с Бесико.
   Мою галиматью никто не понял, кроме Бесико, которому не удалось осушить вино любви до конца, а только чуть продегустировать, но у нас ещё вся ночь впереди.
Он подмигнул мне, а я ему.
   И тут вошла она. Грузинская царица или царская грузинка. Она шла прямо к Бесико. Он вскочил, чуть не перевернув стул. Они обнялись, чуть прижавшись, и коснулись щеками. Всё в рамках приличия. Но у меня ноги подкосились. Хорошо, что я сидела. О чём они говорили – я не понимала. Они говорили то вдвоём, то хором. А потом он представил ей меня. На русском и на грузинском. Что он сказал ей по-грузински – не поняла Я, а, что по-русски – не поняла ОНА.
   Встал дед Джумбер, тамада, с бокалом в руке и сказал:
-Лиуда, видишь, как плёхо, когда люди не знают языка друг друга, тем более русского, нашего всеобщего, всесоюзного. Эта дурочка, не могла сказать тебе два слова, разве она поступит в институт? И плёхо то, что ты не знаешь языка Бесико, а Марго написала, что вы как муж и жена. Если хочешь быть его женой и понимать мужа учи его язык! Вот я сейчас, буду говорить тост на грузинском, а ты его не поймёшь, но Бесик потом тебе переведёт. Всё это он говорил с очень сильным акцентом, многое я даже не поняла. А потом, он начал кукарекать по-грузински, а я смотрела на бокал с вином и думала о своём.
   Дед, ты, конечно прав, старый пердун, потому, что старики всегда правы, так, как у них кровь стремится не в половые органы, как в молодости, а к голове, к мозгам, и поэтому они лучше соображают. Но, на хрен, я буду усиленно учить ваш язык, хотя он по-своему  красив,  особен-
325
но – лягушка квакает в воде – пусть она квакает, хоть в вине, она всё равно мне не поможет, если вот такая молодая грузинская сучка, как эта Нази, или Назико, умыкнёт моего Бесико, Беса. А Бес уже точно поселился в его ребре, он, мудак грузинский, временами бросает на неё такие взгляды, что ей впору бежать менять трусики. У меня, в её возрасте, они не просыхали, если Джон-Димка, бросал на меня похотливые взгляды. Какая самка устоит перед красивым самцом, если к тому же у неё течка? И она, молодая самка Назико, иногда, тоже посылает ему страстные взгляды, а вместе с ними свои флюиды страсти. А не больная ли это моя фантазия?
   Всё, тамада, дед, сказал свой тост и все стали осушать бокалы. Первый бокал, я выпила вместе со всеми – до конца. Вместе с мужиками и бабкой, которая тоже выжрала всё до дна, а Натела, только половину. А эта молодая красивая сучка, Нази - только глоток, или два. Как же мне пить дальше? С кого брать пример? С Нателы. Пить по-половинке, а то и меньше. Тогда я не опьянею. А вино – хмельное!
   Все принялись за жратву. Ломали руками пресную лепёшку – лаваш, а потом, отщипывая кусочки, макали в тарелки с лобио, с мясом жирной индюшки, и отправляли себе в рот. Руки у всех были жирными. Правда, в рукава по ним не текло. Мне тоже хотелось жрать, но я, есть, так не умела. Хорошо, что они не ели палочками, как китайцы!
   Бабка что-то сказала Бесико.
-Люда, почему ты не ешь? –спросил он.
-Не умею, как все!
-Ешь вилкой!
-Хлебать жидкий соус вилкой? Я заляпаю всё платье! Если бы у меня было полотенце на коленях и тряпка для  рук, я попробовала, как все.
   Он, что-то сказал бабке, а та этой юной красавице и она, мигом, принесла мне два полотенца, большой и маленький.
326
   Маленький положила рядом с тарелкой на столе, а большим, как гарсон в ресторане, услужливо укрыла мне платье, из под которого вылезали мои красивые голые колени. Я, с серьёзным видом, как клиент официантке, сказала ей:
-Диди мадлоба! (большое спасибо)
   Она прижалась к моей щеке своей, а потом поцеловала её. До чего же приятной и нежной была её кожа, юной южной красавицы! Не то, что моя, уже увядающая. Мы, обе, улыбнулись друг другу, и она пошла на своё место. А я, отломила лаваш, и, по их примеру, стала уплетать лобио руками.
   После чего все эти куры и петухи загалдели на своём птичьем языке.
-Люд, -зашептал мне в ухо Бесико, -ты им всем очень понравилась! Они уже приняли тебя в свою...
-В свою индюшиную стаю! –шёпотом ответила я.
-Глупая, в семью! Как своих родственников.
-Значит, они, вечером, положат нас спать вместе?
   Дед произнёс ещё пару тостов на грузинском, и я выпила по пол стакана. За это получила одобрительный взгляд Бесико, и самого тамады, в обязанность которого входит не только произносить тосты, но и наблюдать за гостями.
   Очередной тост дед Джумбер, вначале произнёс по-русски, а затем по-грузински. За дорогих гостей, их родственников, ставших мужем и женой. То есть, за нас. Его, Бесико и меня – Людмилу. Небесную звезду.
-За это, Люд, надо выпить до конца! – шепнул мне любовник, которого перевели рангом выше – в мужья! Хотя у всех народов, особенно среди женщин, муж всегда считался рангом на много ниже, чем любовник! Потому, что муж – любит, а любовник – еб....ёт!
   Потом, похоже, все захорошели. И, хотя у меня от белого вина, так же, как и от красного, выросли крылья, я не собиралась улетать в горы! А горы были  не  за  горами,  а
327
совсем рядом. Правда, не высокие. И снежных шапок на них не было и орлов над ними - тоже не было видно. Видимо, потому, что уже стало темнеть.
   А потом они запели грузинскую песню. Красивую. О чём она была, я не знаю, поэтому, вместо того, чтобы мычать, подпевая, не зная ни мотива, ни слов, я стала переводить её на свой лад. Вот так:
   Люда, ты приехала в Грузию. Здесь красивая природа и красивые добрые люди. И они угощают тебя хорошим выдержанным белом вином. Это вино, ты помогала наливать любовнику, в марани, из большого кувшина в маленький.  Где твой любовник Бесико, только лишь успел тебе воткнуть, но вам помешали.  А теперь он стал твоим мужем и по полному оттрахает тебя, если не помешает эта юная бл...дь, грузинская принцесса – НАЗИКО.
   А потом, они спели ещё две песни, но у меня не было желания их переводить. Потому, что появились они. Летающие, огоньки. Но это были не летающие тарелки, пришельцы из Космоса, а светлячки. Толкнув в бок Бесико, с упоением певшего на своём языке, я прошептала:
-Милый, я хочу
-Люд, не пойдём же мы, сейчас, из-за стола, в спальню – трахаться!
-Я хочу поймать светлячка! Смотри их сколько! Как звёзд на небе.
   Как раз закончилась песня. Он позвал Назико. Та, как наложница из гарема султана, прискакала к своему повелителю и рабски склонилась перед ним.
Вот, гад, -говорила я сама себе, - позвал эту сучку и они побегут ловить светлячка для меня. На хер он мне нужен такой светлячок! Не захотел идти со мной!
-Ки, батоно Бесико! (да, господин, Бесико)
   Она подошла ко мне, взяла за руку и повела, наверно, в туалет, потому, что я сказала Бесико, что хочу. Он, видимо, подумал, что я хочу сать. Тупорылый!
-Шен гинда дачера цицинатела? ( Ты  хочешь  поймать светлячка?)
328
   Я поняла, что она спросила и со злостью ей ответила, но по-русски.
-Да, да, хочу светлячка, так же, как тебя юную сучку хочет Бесико!
   Она, засмеялась, или ничего не поняв, или все, поняв, и вприпрыжку побежала, потянув меня за собой, за улетающим светлячком. Я, вначале. засопротивлялась, а затем мне стало легко и радостно и мы, две дурочки, с разностью в возрасте, в 16 лет, бегали, как дети, держась за руки, за светлячками и хохотали. А те упорно от нас улетали. 
   А затем эта кавказская красавица, отпустила мою руку и побежала к винограднику. Было темно, кавказские ночи тёмные, если нет луны, а сумерки наступают быстро, но силуэты просматривались. Ах, ты сучка, увлекла и бросила меня?! Я представила, что она – это Я, юная весёлая и беззаботная, и выёбис....ая, как была в те годы, а я – это ОН, мой Вано. И я убегаю от него, чтобы не дать ему поцеловать себя. И тогда, я сказала себе, мнимому Вано:
-Ванечка, догони эту сучку, Людку и поцелуй её! Мужик ты или нет?! А лучше сразу завали и вые... би!
   И я увеличила скорость, а эта дурочка, оказывается, побежала к винограднику, потому, что там этих светлячков было скопище. У какой-то пары светлячков была свадьба и они все собрались, чтобы поздравить молодожёнов.
   Я налетела на неё, обняла, развернула к себе, взялась своими ладонями за её нежные щёки и впилась в её, такие сладкие девичьи губы. Я, всё это, ещё делала машинально, так как действия, этих дурёх баб, всегда опережают их мысли. Поцелуй был долгим. Хорошо, что я не стала валить её на землю! Как, ни странно, но она ответила на мой поцелуй. Слабо, неумело. Видимо, я была первым живым существом, кроме матери, кто её поцеловал?
329
   Если у меня всё сразу намокло, под трусиками, представлю, что там творилось, у неё!?
-Людка, а всё же я тебя догнал и поцеловал! – сказала я. А, хочешь и вы...ебу?!
   Она, Назико, засмеялась, снова взяла меня за руку, и повела к торцу дома, где снизу вверх, до крыши, поднимались лианы чёрного винограда и висели многочислен-ные спелые гроздья. Там, она оглянулась, видимо, хотела убедиться, что за нами никто не следует, и затащила меня в укрытие из густой лозы.
-Ну, Людка, бля...дь, сейчас она заставит тебя, её оттрахать! Но чем? Не пальцем же?
   Но она приложила палец к губам, международный жест, который говорит, что нужно заткнуть язык в жопу, то есть молчать. Достала из заначки уже начатую литровую бутылку красного вина и один бокал. Налила полный и протянула мне.
-Ах, ты сука! Значит, ты привела меня сюда, чтобы отравить и завладеть моим Бесико? Пей вначале сама эту отраву!
   Но она не понимала и держала бокал в руках.
-Пирвели шен! Шен – тамада! (Первой ты! Ты – тамада) –сказала я.
-Лиуда, сасмелс диди сикварулс! (Люда, выпьем за большую любовь)
-Сикварули - любовь, значит, ты предлагаешь, выпить за любовь?! За это я всегда и везде готова пить, тем более в Грузии, на родине Ванечки.  Пей! Жаль, нет второго бокала, а то бы мы с тобой чокнулись.
   Она выпила до дна, юная алкашка, налила также полный стакан и протянула мне.
-Назико, красивое у тебя имя. Первую нашу девочку с Бесико, я назову твоим именем. Сикварули – хорошее нужное дело для женщины! Только любовь приходит не к каждой из них. Желаю тебе, чтобы у тебя была красивая любовь,  сикварули! С парнем,  у  которого  осиная  талия,
330
прямой, а не крючковатый нос, как у ястреба, и приличные причиндалы в штанах! И зачем я тебе всё это пиз... жу? Всё равно ты ни хера не понимаешь!
   Я выпила, но вино было кисловатым, не то, что белое, сладкое и я сморщилась.
   Она сорвала виноградинку и положила мне своими нежными пальчиками в рот. Когда я её проглотила, то сорвала сама и положила ей в рот. Хмель, немного уже дол-банул меня, а её - тем более. Мы стали класть друг другу виноградинки в рот и смеяться. А когда я положила ей в рот очередную виноградинку, она, не проглотив её, взяла меня своими нежными ручками за мои щёчки, с красивыми ямочками, и впилась своими губами в мои. А, затем своим язычком протолкнула виноградинку в мой рот. А я отфутболила – в её. Так мы и гоняли этот виноградный мяч изо рта в рот, при сомкнувшихся в страсти устах. А наши груди, упругие мои, и сверхупругие её, были тесно прижаты друг к другу. И наши, бабские передки, вжимались друг в друга. Я чувствовала безмерное блаженство. И впервые пожалела, что не мужик! Что чувствовала эта девочка, я не знала. Вот, так, видимо, бабы и становятся лесбиянками?
   Затем мы оторвались друг от друга, и выпили уже без тостов, ещё по бокалу вина, закусили виноградинками и Назико, поймав двух светлячков, посадила их мне на ресницы. И мы, медленными шагами, пошли под навес, где всё ещё продолжалось застолье.
-Людочка, какой же я идиот! Совсем забыл, что у меня с собой фотоаппарат! Я сейчас принесу его и запечатлею сразу трёх светлячков, двух насекомых и свою любовь, небесную звезду Людмилу. Он встал, покачнулся, хорошо надрался, взмахнул руками, и мои светлячки дали дёру. Они или не любят пьяных мужиков, или не любят фотографироваться.
   Бабка, а это она в этом доме была тамадой, и крепко держала  всех за столом, то есть под  каблуком,  хотя  у  её
331
старых истоптанных резиновых калош, каблуков не было, сурово сказала что-то бабам и они стали убирать со стола.  Что я заметила, они дома, все ходили в калошах, даже милая, Нази, которая вместе со всеми работала на винограднике. Хотя, ещё, тогда, мне говорил Вано, что у них все ходят дома, в Грузии, в калошах, потому, что сыро, часто идут дожди и большая влажность.
   Я хотела помочь женщинам, но меня отстранили и я пошла к машине, где Бесико возился с фотоаппаратом. Но он был пьяным, не фотоаппарат, а Бесико. Я отняла фотоаппарат и положила в салон машины.
-Женщина, ты не должна...
-С этой минуты тамада я, пока ты не протрезвеешь! Пошли спать! И веди себя скромно! Ты – в Грузии, а не в Херсоне!
   Видимо, у мужиков - ум лучше, чем у баб!
-Ты, права, женщина! Я, немного пьяный! Прости, но любви у нас с тобой, сегодня не будет! Я – никакой!
-У меня будет! Ко мне ночью придёт Вано!
-А я, тогда, позову Карину!
Дурак, -сказала я себе, -Карина далеко и во сне никогда не удаётся потрахаться, а Назико, тут, рядом. Боже, как эта красивая сучка, хочет мужика?! А какие у неё нежные и страстные губы? Вано, ты ночью не приходи ко мне! Я позову, её - Назико. А хотя, чёрт с тобой, приходи и оттрахай нас двоих! Я ревновать не буду! Но и ты не ревнуй, когда мы с ней станем целоваться. У неё губы – вкуснее, чем у тебя! –а вслух я сказала:
-Бесико, а у них на втором этаже туалет есть?
-Да, конечно! Только унитаз, у них, из чистого золота. 97-й пробы. А во дворе - деревянный. Они хотели сделать его тоже из золота, но бояться, что сопрут, шатающиеся по ночам, самцы буйволы с большими яйцами, ищут коров, тёлок, но те им не дают.
   Когда он это говорил, язык у него заплетался. Я впервые видела его таким.
332
-Тогда пошли посым! Хоть я пила сегодня мало вина, а посать перед сном надо.
-Это от красного вина ты всё время хочешь сать, а от белого не так! Там много сахара.
-Где бы я могла пить сегодня красное вино?
   Мы сходили в туалет, и Натела повела нас на второй этаж, в отведённую нам комнату.
   Лучше бы повела нас туда эта прелесть Назико! Не влюбилась ли я в эту молодую сучку?
   Мы поднимались, а Назико спускалась по лестнице и незаметно прикоснулась своей рукой к моей. Э, девочка! Это ты, похоже, втюрилась в меня! И я, наверно, тоже, в тебя! Как бы нам не согрешить с тобой, малышка! Хотя, мы уже согрешили перед Богом. Целовались.
   Бесико уже повис на мне, тогда с другой стороны его подхватила Натела. Мы довели его до старого кресла, и он плюхнулся туда.
-Бесико!
-Да, милая!
-А почему Натела пришла с нами? Она тоже будет спать в нашей кровати? Вано рассказывал, что у грузин, горцев, есть обычай, укладывать спать гостя мужчину с самой молодой женщиной в доме. Тогда почему не пришла Назико?
-Это у горцев было сто, нет триста лет назад. А сейчас этого – нет! И он дурак, этот твой Вано! А Натела пришла посмотреть, проверить, нет ли чего там под покрывалом?
-Мужика или испорченного презерватива?
-Здесь субтропики, почти субтропики, а не Херсон! А Натела пришла посмотреть, нет ли под покрывалом змеи или скорпиона.
-Зачем ты меня пугаешь перед сном?
-Араперс ара! –сказала Натела и пошла на выход.
-Что она сказала? Переведи!
-Арапери – ничего, а ара, ты знаешь – нет. Ничего нет.
-Легко  запоминается.  АРА,  потом ПЕРС,  нынешний
333
иранец, а потом опять АРА. АРАПЕРС АРА. Запомнила ещё одно грузинское слово.
-Людочка, я тебя люблю!
-Знаю! Вставай, пошли в постель! Поднимешься?
-Дай руку!
   Он, сразу повалился на кровать в обуви. И я сняла с него ботинки и носки.
   Козлы, глупые козлы эти мужики, а ещё считают себя умными, а нас, женщин, не ставят ни во что! Какой бабе придёт на ум надеть в такую жару чулки? А мужики постоянно носят летом носки. Хорошо, что у него, Бесико, не потеют и не воняют ноги, как у Дани, он, наверно, поэтому стал принимать ежедневно травяные ванны. Царство тебе небесное, Данечка. А зачем, мне этот грузинский придурок, мой муж, сказал, что в постель могут заползти змеи или скорпионы? Поняла! Он хотел, чтобы я всю ночь не спала, боялась, и чтобы ко мне, во сне не приходили любовники. А я, всё равно приведу! Только – любовницу – Назико. И мы с ней всю ночь будем пить вино и целоваться. Надо спросить ещё раз у Бесико, насчёт змей и скорпионов. Хотя, Ванечка тоже говорил, что всегда перед сном проверял постель.
-Бесико, Бесико!
   Но Бесико уже спал, разбросав руки и ноги. Как баба перед половым актом.
   Платье я сняла, а трусы, пожалуй, не буду! Если полезут эти гады: змеи и скорпионы, то они не ринутся в его обросшую волосами задницу, а в мою щелочку, которая ночью всегда открывает пасть, ожидая гостей, что всегда висят или стоят у мужиков между ног. Нет, трусики я снимать не буду! Они защитят меня от гадов.
   А когда я легла, рядом с Бесико, то ко мне на плечи, сразу с двух сторон, уселись Вано - справа и Назико – слева. Вано сразу стал шептать слова любви и полез целоваться, а у Назико из глаз потекли слёзы.
-Знаешь, Вано, прости меня, но я, кажется, влюбилась в эту девочку, проведу ночь с ней. И я погрузилась  в  сон.
334
   Вано психанул, зло сверкнул на меня глазами и спрыгнул с моего плеча. А моя девочка, Назико, аккуратно сползла с моего плеча и улеглась рядом со мной. И мы стали с ней целоваться, но появился противный Морфей, взял меня на руки и унёс в своё царство, где я спокойно проспала ночь, а под утро, ко мне на кровать вползла гадюка, в модном вечернем платье, с капюшоном, тёмных очках и со скрипкой в руках. И заиграла на скрипке. А вместо музыки Мендельсона или Чайковского, из скрипки полетели в меня змеиные слова:
-Грязная девка, ты зря приехала в Грузию! С ним, с моим Бесо. Я его ни кому не отдам! Увидишь Кобулети, заедешь в совхоз и, пока не поздно, бери билет на самолёт до своей хохляндии. И она, продолжая играть на скрипке, поползла ко мне. Я чуть не обоосалась от страха. А она всё ближе и ближе и вот уже её открытая пасть, с ядовитыми губами у моего горла...
-Моя, девочка, мой светлячок, проснись! Ты что приехала сюда спать или загорать на море?
   Я открыла глаза, и вместо ядовитых зубов змеи, близко  увидела красивые белые зубы, улыбающегося Бесико.
-Спасибо, милый! Если бы ты меня не разбудил, я, наверно, обосалась бы?
-Значит, вчера выпила много вина!
-Вот, так не виновных, делают виноватыми, сами виновники.
   Я ничего не стала доказывать. Кто вчера больше выпил.
-Ты, что собрался поехать на море, в Кобулети?
-Это ты собралась, ещё в Херсоне.
-Но ехать сегодня на машине, после вчерашнего застолья, немыслимо.
-Хорошее было застолье. Мы вчера пили, ели, пели, и я, даже станцевал лезгинку с Нателой, когда ты с Назико ловила светлячков.
-Мы их ловили по всему винограднику. Их там, уйма! Бесико,
335
а у тебя головка ни бо-бо?
-Болит, немного. Пошли вместе сходим в туалет, освободим мочевые пузыри, а потом пойдём лечиться.
-Чем?
-От чего заболели.
-У меня голова не болит. Я вчера пила мало.
-Молодец! Я видел. Ты меня не подвела! А сегодня ты должна составить кампанию мужу. Не стану же я пить один!
-А потом, сядешь пьяным за руль? А если поймают гаишники?
-Их в Грузии нет! Мы не видели ни одного мента от самого Сухуми. А если остановят дам взятку.
   Мы выпили вино, я два, а Бесико четыре бокала, поели свежие, ещё горячие хачапури, которые испекла бабка, и пошли во двор к машине.
-Люд, я, сейчас, помою лобовое стекло, а ты протри фары и передние, и задние номера.
-Милый, а твои родственники уже трудятся на винограднике?
-С семи утра. А в двенадцать, когда самая жара, они вернутся, чтобы поесть и отдохнуть до трёх часов.
-Можно, я схожу к ним? Пока ты возишься с машиной?
-Конечно, заодно отнесёшь им и еду. Тётя Жужуна, заикнулась, мол, хорошо бы отнести Джумбери и остальным свежие хачапури. А я сделал вид, что не понял. Отнесёшь?
-Пойдём к бабке, к бабушке, пусть она приготовит им еду.
-А ты не заблудишься?
-Откуда я знаю? Я там ни разу не была!
-А как же светлячки, которых ты ловила в винограднике?
-Это было ночью. Было темно.
-А почему ты сразу покраснела? Нет, милая! Вы вчера
336
с Назико, ходили по деревне, и ловили буйвола, чтобы пощупать его яйца и решить, может он танцевать вальс или танго?
   Я бросилась ему на шею и стала покрывать лицо поцелуями, чтобы он не видел мои испуганные глаза, блудницы.
   Пока Бесико с бабкой готовили еду для работающих, Я заскочила в наш, вернее в её, грот, тайник Назико, и удивилась, как она здорово придумала, оборудовав это своё гнёздышко. Достала литровую бутыль, уже наполненную белым вином, потом взяла бокал, налила в него вина на пару пальцев и стала обводить губами весь бокал по верху окружности. Ведь, в каком-то месте, к бокалу, вчера, прикасались её губы. Божественные губки Назико, моей возлюбленной. Совсем скоро я её увижу. Выпила вино и незаметно выскользнула из тайника. Я уже стояла у машины, когда Бесико принёс сумку.
-На сколько метров тянутся ряды виноградников?
-На 80-100. Я точно не знаю. Иди по любому ряду, они работают в середине или в конце. Проходя мимо тайника, сорвала большую кисть чёрного винограда и положила в сумку.
   Они работали, почти в самом конце.
   При виде меня, лицо Назико покрылось краской, и она опустила глаза. Проходя мимо Назико, сказала ей: «-чеми сикварули, ( моя любовь) здравствуй!» и пошла к старику.
-Лиудачка, ти пришла памагат?
-Нет, дядя Джумбер, я принесла вам свежие, ещё горячие хачапури и ещё что-то, здесь в сумке.
   Он стал выкладывать продукты на клеёнку, что была в сумке. А я взяла тяпку и стала пропалывать траву. Опыт работы на своём участке, возле дома, в Горловке, у меня был большим. И они все залюбовались моей работой. Если музыкант виртуозно исполнит на трубе или саксофоне популярную мелодию, для художников или поэтов, они не удивятся. А если он её исполнит для коллег, собратьев му-
337
зыкантов, они будут в восторге от его игры. Потому, что поймут его. Но тяпка была тяжёлой, не то, что у нас дома и земля сплошь усеяна камушками. Я быстро стала выдыхаться. Пот заструился по лицу.
   Дед, подозвал всех.
   Резо и Натела, взяв свои порции еды, удалились. Перешли в другой ряд и сразу пропали из вида. Назико взяла один хачапури и тоже отошла от старика, устроившись в тенёчке под листьями.
-Лиуда, на хачапури, пакушевай. Садис, давай пагаварим на старик.
-Дядя, Джумбер, а можно я пойду к Назико. Буду учить её русскому языку, а она меня грузинскому?
-Иди, иди, ви, малодой, старик ни лубите!
   Я взяла хачапури и кисть чёрного винограда и пошла к ней. Глаза её сразу загорелись, засветились радостью. Она подвинулась, уступая мне место на подстилке. Дед нас видел. И жуя хачапури, ещё крепкими зубами, смотрел на нас.
   Солнце перебралось на него. Он встал, поднял с земли свою овчину, подстилку, на которой, видимо, не только сидел, но и лежал в минуты отдыха, перешёл пода-льше в тень и пропал из нашего поля зрения.
-На, ешь мой хачапури. Я уже дома поела.
-Ара, шен чама эс! Чеми сикварули. (ешь сама! Моя любовь).
   Я немного откусила и дала куснуть ей. Так мы и ели эту лепёшку с сыром, влюблено смотрели друг на друга и улыбались. Когда с ним было покончено, она отложила в сторону свой хачапури, а затем вытерла руки и губы бумажной салфеткой.
-Ты приготовила, моя красавица, свои губки для поцелуя?
   Но она меня не поняла.
   Взяла меня за руку и сказала:
Лиудочка, (видимо, услышала, как меня  называл  дед)
рамденат ламази харт?
338
-А ты ещё красивее и моложе, моя лапочка! –и я положила свою руку на её ляжку.
   Она аж вздрогнула, то ли от неожиданности, то ли  от страсти?
   Я стала гладить её ножку выше колена, продвигаясь всё выше. А она своей рукой, что лежала поверх моей, стала толкать её к паху. Мы обе засопели от страсти, как тёлки, которых сотней гонят в стаде, а они все лезут друг на друга и сопят. Это я однажды видела на дороге, когда мы ездили к его матери. И даже пошутила сказав:
-Данечка, вот бы запустить тебя голым в это телячье стадо, они были бы тебе так рады? Подрались бы за тебя!
   Но он не оценил эту мою шутку. Посмотрел на меня, как на дурочку и дал газу своему Сириусу, объезжая это дикое, страстное стадо.
   Она, Назико, положила мою руку на самый центр своей прелести и я через платье почувствовала, как она, то открывает, то закрывает свою пасть. Словно дышит, как рыба, вытащенная из воды на сушу.
-Ме минда шен! (я хочу тебя)
   Эту фразу мне всегда говорил Вано, когда сильно возбуждался.
   Она вскочила. Быстро сняла трусики и задрала платье, показав красивую кучерявую, плачущую свою девочку.
-Втохвт плобен ме! (прошу, владей мной!)
-Даджеки, шени чириме! (садись, все твои боли мне)
   Она села и сказала:
-Макоце ме! ( поцелуй меня!)
-Какие к чёрту поцелуи! Ара, здесь много людей! Твои родственники Дядя Джумбери, Резо, Натела.
   Она, видимо, поняла, что я ей запретила целоваться здесь и сказала:
-Карги! Амагам чемтан. шен ицит садац.
   Я поняла, что карги – это хорошо. А остальное не поняла. А у кого же спросить? Что значат эти слова? Надо идти к Бесико! Он, видимо, уже сделал свои дела, ждёт меня и злится.
339
   Но и уходить не хотелось. Зря я, что ли, пёрлась сюда по такой адской жаре сто метров. Зато увидела их – пташечек. Саму её моего светлячка и её девочку между ног. Долг платежом красен. Надо теперь показать ей свою. Хорошо, что когда шла сюда захотела посикать после двух бокалов вина, а облегчившись, сняла трусики. Уж слишком жарко.
   Я подняла платье и сказала ей:
-Назико, а теперь смотри ты! Она тебе нравится?
   Та, вначале с восхищением смотрела, а затем её рука потянулась к моей девочке и стала её ласкать. Движения её были нежными красивыми и опытными. Значит, она уже давно ублажает саму себя.
-Людка, жила бы ты тоже, в свои шестнадцать лет, в такой зачуханой деревне, ты тоже ублажала бы сама себя! А разве ты там, в Горловке, не ублажала сама себя, возвращаясь из школы, после страстных взглядов Джона? Это я говорила сама себе. А вслух сказала: -Давай, девочка, ещё, ещё! Ме шен миквархар!
   Я шире раздвинула ножки и уже приближалась к оргазму, но тут закашлял старый пердун Джумбер и спустил меня с облаков. Я быстро отдёрнула её руку, встала и сказала:
-Назико, ты меня своей нежной рукой, почти оттрахала. Мне пора идти. Но я прежде пойду к деду и спрошу, что означают твои слова - Амагам. шен ицит садац.
-Ки, хо, хо! Амагам. шен ицит садац.
   Дед, лежал с открытыми глазами, подложив руки под голову.
-Дедушка, правда, плохо, когда не знаешь язык друга. Мы с Назико так и не смогли поговорить. Я хотела попросить её снова, вечером пойти половить светлячков, ко-торые называются цицинатела и которых мы ловили в винограднике. А она, наговорила столько слов, что я запомнила только вот эти:
Амагам. шен ицит садац.
340
Продолжение 15 следует.
На Стихи.ру публикуются мои стихи.
Есть, серые, блеклые, есть хорошие, а есть и прекрасные. Заходите.

Спасибо всем тем, кто помог мне материально!!!
Для щедрых, добрых и отзывчивых мой счёт:4276  6200  2106  2330