Шайтан

                Шайтан

         
Привез я его в месячном возрасте из подмосковной Балашихи и возлагал большие надежды – родители непростые, элитные москвичи.

На дворе зима. В вольере холодно. И остался щенок до весеннего тепла в квартире. Перебрав каталоги, мы с дочкой достойной звучной клички не нашли. Так щенок и рос, пока без имени, ни чуточку не смущаясь этим, и рвал все, что попадалось в зубы.

Пришла дочка с работы, повесила на спинку стула свой офицерский китель, и мы сели ужинать. Чаепитие с разговорами затянулось. Не заметили, как «москвич» просочился в комнату. Крепкий милицейский мундир не выдержал щенячьих зубов, отлетел рукав.

– Не смей портить казенное имущество, шайтан тебя задери, – отнимая пострадавший рукав, строго выговаривала дочка. Вот и кличка для щенка!

Шайтан воспитывался по всем правилам собаководства, подрос, был выселен в вольер, к моим взрослым собакам, Шаману и Милке, и в обиду себя не давал.

К открытию охоты Шайтан хорошо ориентировался в лесу, был до дерзости смел. Если не поспевал к добыче первым, тут же начинал драку, давая понять, кто тут главный.

Глубокой осенью выбрался я к Николаю Алексеевичу Красильникову, на охоту по кабану. На сей раз неудачно, но опытный глаз Алексеевича приметил рвение Шайтана:

– Оставь-ка молодца поднатаскать, у меня есть лицензия. Вроде толк будет.

На неделе кабан был отстрелян. Шайтан рвал его, пока не оттащили.

А еще через пару дней приехал ко мне Алексеевич с нерадостной вестью:

– Шайтана порвал секач, – и тут же попытался успокоить, – обошлось.

Уже за чаем, спокойнее и не торопясь, выложил подробности:

– Собаки под Грабежным подняли кабанов. Стадо понеслось, а секач затаился под разлапистой елью. Собаки, держась подальше, облаивали его. При подходе Женьки Чижова секач, разметав собак, пошел наутёк.

Шайтан в несколько прыжков достиг добычу и вцепился в бок. Кабан мотнул головой, и кобель с визгом отлетел в кусты.

Три выстрела с пятизарядки – и, загребая задними ногами прелую листву, секач тычется носом в землю.

Шайтана, завернутого в куртку, Женька тащит через лес к машине. Два часа куркинский ветврач, Серяков Юра, штопает бедолагу:

– Кости целы, поработает еще в лесу.

Чай давно допит, а мы с Колей все сидели, вздыхали и сомневались:

– Теперь, наверное, и леса-то боятся будет.

На счастье, мы ошиблись.


                Шайтан и генерал

После «боевого крещения» Шайтан задержался у Коли. Восстановился быстро. За свою бесшабашную храбрость был признан сворой вожаком.
 
Короткие хватки Шайтана по заду не каждый кабан выдерживал, становился в защиту прижимая корму к первому попавшемуся пню или выворотню. Не одного кабана за осень подставил Шайтан под выстрел.

Выпал снег. Как-то собаки вышли на медвежью берлогу. Медведь выскочил и атаковал подоспевшего на лай Алексеевича.  Кто знает, чем бы дело закончилось, не вцепись Шайтан в медвежий зад. На мгновение медведь оторопел, и это позволило Алексеевичу сделать два прицельных выстрела. Теперь о возвращении в город мысли не возникало ни у Коли, ни у меня, и, наверное, ни у Шайтана.

А к Алексеевичу зачастили чиновные любители зверовой охоты. Пожаловал однажды и генерал, да не простой. Генерал КГБ со штуцером 12-го калибра и с фотокамерой. Генерала поставили на верный номер. Собаки подняли кабанов и погнали.

Но природа чинов не различает и не признает. Насупилось небо, подул северяк, застонал лес, посыпал снег. Вскоре к загонщикам вернулись собаки, все, кроме Шайтана. Алексеевич протрубил отбой и стал отзывать Шайтана.

Тут с генеральского номера грохнул выстрел. Загонщики идут на выстрел и видят картину: сидя на матером поверженном секаче, генерал с Шайтаном, как братья во Христе, закусывают на кровях из генеральской сумки.

Стрекочет фотокамера – Алексеевич увековечивает генерала с Шайтаном. Камера с пленкой уехала с генералом. А чуть позже – и кабанья голова, над которой потрудились вологодские специалисты. Голова, закрепленная на медальоне из березы, смотрелась как живая. Внизу, по просьбе генерала, выполнена гравировка:

– Добыт под деревней Обухово Вологодской области, из-под русско-европейской лайки по кличке Шайтан.


                Шайтан и Махно


Волею судеб покидал Николай Алексеевич родной край. Уезжал в Белоруссию, к сыну, насовсем. Шайтана, прожившего у Алексеевича не один год, вывезти за границу общество, разумеется, не разрешило: элитный кобель.
 
Так появился у Шайтана новый хозяин и друг – Саня Виноградов. На охоту выбирались в район Оночести, в угодья охотобщества.
 
У тамошнего охотника был огромный беспородный кобель по кличке Махно, наводивший ужас на все живое в округе.  Как-то загрыз у моего знакомого любимого питомца, Фуксика, и зарыл за деревней, да так, что еле отыскали.

Возвращаются мужики с охоты, впереди бежит Шайтан. Из-за скотного двора вылетает Махно. Сцепились мгновенно. Гигант Махно подмял Шайтана. Бегут охотники, кричат, стреляют – все напрасно, только шерсть летит.

Но вот, Махно ткнулся носом в землю, и тяжело завалился на бок. Шайтан вывернулся из-под него и вцепился в горло. И не жить бы атаману, не подоспей мужики да не оттащи Шайтана.

У Махно оказались надкушенными обе передние лапы. У соперника – ни одной царапины. Не ожидая судейского решения, Шайтан победно поднял заднюю лапу: «На получи! Не будешь задираться!», помахал баранкой мужикам, и развеселый – прямиком к деревне.

Погиб Шайтан в неравной схватке, один против двух кабанов. Отсалютовали над могилой как положено у охотников. Зимой и летом что-то шепчут над ним столетние замшелые ели.

Автор Фото: Наталья Сорокина.

25.08.1995 г.