Верный выстрел

Прекрасная трель птиц прервала дневной сон Филиппа. Едва лениво разомкнув глаза, он тут же сомкнул их вновь и весь обратился в слух, наслаждаясь этими нотами. В таком расслабленном состоянии провел последние пятнадцать минут отдыха заслуженный работник Эдемской Службы Купидонов, находящийся уже несколько десятилетий на пенсии, Филипп Гефестов, потому что ровно через четверть часа в беседке неподалеку от лавочки, на которой сидел наш герой, зазвонил телефон.
От трезвонящего звука птицы умолкли и разлетелись, а Филипп недовольно поморщился и, тяжело вздохнув, привстал со своего излюбленного места. Медленно поволочился он к неумолкающему аппарату, по пути размышляя о составлении жалобы начальству за нарушение покоя.
Наконец подойдя к древнему телефону с циферблатом, времен прошлого столетия, бывший купидон поднял трубку и произнес вяло:
- Филипп Гефестов слушает.
- Родной, выручай! У нас «чэпэ» в Службе, без тебя вообще никак! Ты же знаешь, кого тут понабирали…
На секунду долгие столетия работы на любовном фронте в мире людей пронеслись в памяти Филиппа. Ему даже показалось, что крылья его вновь заколыхались за спиной, а в руке лежит Ури, его любимый лук. Но все это было только мыслью, пролетевшей в голове пенсионера, который позволил накрыть себя на миг волне ностальгии и радостной грусти о прошедших временах. Однако даже мысли хватило, чтобы почувствовать себя нужным. Отдых отдыхом, к нему всегда получится вернуться, а вот снова отправиться на вылет…
- Прибуду с первым рейсом, ждите.
И, произнеся это, Филипп опустил трубку телефона. Нужно было действовать, он знал. Но для начала нужно переодеться из домашней туники и купить билет на первого же пегаса до Эдемского Сада.
***
В Эдемской Службе было тесно от нескончаемого потока скучных и серых купидонов в строгих костюмах. Все спешили и бежали, опаздывали и кричали, нервничали и волновались. Не такой Филипп помнил центральную контору, откуда всегда получал задачи на боевой вылет. Протискиваясь среди старых знакомых и незнакомых новобранцев, он приблизился к двери с золотой табличкой посередине, которая гласила: «Иннокентий Афродитов, начальник купидонов». Спокойно обойдя длинную вереницу из ожидающих приема рядовых сотрудников Службы, Филипп постучался в дверь, а затем, под громкие возгласы протестов и обвинений всей очереди, вошел в кабинет.
Многое поменялось здесь за последние двадцать три года: на смену огромным шкафам с картотеками пришли компактные компьютеры; крылья и луки пропали со стоек, вместо них там красовались реактивные ранцы и новомодные пистолеты; а вместо некогда атлета и безоговорочного оптимиста, искренне верящего в любовь, Иннокентия, или просто Кеши для друзей, за внушительных размеров столом восседал полноватый и уже начинающий плешиветь купидон в больших и нелепых очках. Только характерные очертания лица и неменяющиеся глаза выдавали в нем старого знакомого, знаменитого Афродитова, поднявшего всю Службу с колен после позорного изгнания предыдущего начальника.
Перед Иннокентием сидел ничем не отличающийся от других купидонов за дверями офисный работник и силился доказать что-то своему начальнику. Но едва тот поднял усталый взгляд и увидел Филиппа, как единственная фраза «разговор окончен» окончательно расстроила все планы посетителя и заставила его в спешке покинуть кабинет. Лицо Афродитова осветила радостная улыбка, а руки раскинулись для дружеского объятия.
- Сколько лет, сколько зим, наконец-то ты дома, Филя!
***
Дважды скрипнул ключ в замке. Было что-то привычное, но хорошо забытое в этом скрипе, что-то, к чему хотелось возвращаться снова и снова. Кеша извлек бронзовый ключ с биркой из замочной скважины на двери старого офиса Филлипа и толкнул дверь вперед.
Здесь же, напротив, ничего не изменилось за долгие годы отсутствия хозяина. Каждая вещица, каждая пылинка была на своем месте, что не могло не радовать Гефестова, который, казалось, только вчера покинул свое любимое кожаное кресло за дубовым столом.
- Добро пожаловать обратно, надеюсь ты все-таки воспользуешься моим предложением и задержишься здесь. Эти чины совсем озверели. Представляешь, требуют освободить все старые офисы, чтобы открыть здесь филиал Антимонопольной службы! Это Эдемский Сад или Москва-Сити? А всему виной что? Правильно, демократия, Арес ее дери. Ей теперь прикрывается каждый второй, от благих намерений свободолюбивых людей ничего не осталось уже. Может быть лет пятьдесят назад…
Пока Кеша рассказывал без умолку о том, о чем Филипп и слышать не хотел, так как давно считал, что весь мир сошел с ума, купидон-пенсионер дошел до рабочего стола и уселся в мягкое и приятное кресло. Филипп закрыл глаза и здесь, вдыхая привычный затхлый воздух своего офиса, сидя в кресле, слыша лепет старого друга, он испытал наслаждение, подобное отдыху на своей даче, однако гораздо более глубокое, ибо потерянное для него навсегда занятие всей жизни могло стать вновь доступным. К глазам Филиппа подступили слезы счастья, и, чтобы не расплакаться на своем рабочем месте, чего никогда не случалось, он решил нарушить монолог своего начальника о проблемах современности.
- Так что случилось, Кеша, и для чего вам понадобилась помощь старого купидона?
- Верно, как я мог забыть! Надо срочно что-то делать! У нас экстренный госзаказ, а электроэнергия во всем городе пропала. Мы не можем достучаться до бедных Ромео и Джульетты без электричества, весь социальный отдел опускает руки, а на вылеты никто из них не отправлялся со времен Академии Купидонов. Я не могу покинуть этих стен, все-таки начальник, но сразу подумал о тебе, помнишь, ты говорил, что хочешь вернуться в строй? Начальство согласилось, если ты докажешь востребованность старых методов ведения любовных дел.
- Мне разрешат отправляться на вылеты? Даже с вашим новым политиксом?
- Политикой, Филипп. Да. Ты сможешь возглавить небольшой отряд передовых купидонов, работающих как раньше. Но только если до завтрашнего дня сумеешь выполнить госзаказ.
- Я согласен.
***
Согласиться и попытаться хоть что-то сделать нужно было в любом случае. Филипп не простил бы себе отказ, упущение той единственной возможности опять летать и наблюдать мир людей, потерянный для него в конце прошлого века, когда были придуманы социальные сети. Буквально через несколько лет уже никто не сомневался, что интернет – это быстрее и эффективнее, чем старомодные лук и стрелы. Даже такого опытного и мудрого купидона как Филипп удалось заставить в это поверить, но не пользоваться, потому что он не мог вкладывать душу в бестолковую и холодную машину, не мог подчинить такую высшую материю как любовь правилам одного подарка или сообщения в соцсети. Совсем скоро руководство Службы Купидонов отправило Гефестова на заслуженный отдых, выделив ему милый участок на окраине Эдема. Не сказать, что район этот был плох, но без привычной работы, к которой стремилась душа творца любви, Филипп как бы спал и прятал внутри себя тоску по былым временам.
Теперь наш герой летел прямо над провинциальным городком. Солнце уже клонилось к закату, но ни один фонарь не загорался на улицах. Крупная авария на электростанции оставила людей без света, а купидонов без работы. К счастью, в этом городке не было срочных заказов руководства Службы, кроме одного единственного, неоднократно переносившегося на другой день. Дальше тянуть уже нельзя было, и крайний срок сдачи установили на сегодняшний вечер. Однако по независимым обстоятельствам сроки могли опять передвинуться. У Филиппа появилась возможность доказать свою необходимость.
Уже подлетая к нужному окну многоэтажного дома, Филипп вложил в руку заготовленную стрелу с пурпурным наконечником. Парень стоял у окна и смотрел на улицу, ожидая, видимо, когда первые фонари на улицах и окна в домах загорятся, чтобы убежать от реальности в социальную сеть. Нельзя было терять время. Тетива Ури как в старые-добрые времена натянулась без лишних промедлений и, колеблясь как пружина, отправила стрелу точно в цель, в самое сердце парня. Зная, что чем скорее он управится, тем быстрее получит долгожданную работу, Филипп думал уже развернуться и полететь в сторону дома следующей цели, семнадцатилетней девушки, однако что-то остановило его.
Неужели он, купидон с огромным запасом опыта и скрепленных пар сердец, будет пускать все на самотек, как эти бездельники из социального отдела? Неужели он не поможет в сближении, а лишь сделает несколько выстрелов, как не поступал никогда? Неужели он привнесет в любовь расчет грубых начальников, совсем забыв про чувства этого паренька?
Вновь Филипп недовольно поморщился, но причиной его недовольства была собственная халатность. Нельзя так поступать. И развернувшись на месте купидон полетел обратно, к окну многоэтажки. Щелчком пальцев он заставил наконечник стрелы начать сотворение величайшей магии во всем мире – магии любви. Затем легкий жест по направлению к дому подруги парня и мысленное прикосновение к его душе.
Через пять минут непохожий на себя человек пулей вылетел из подъезда, а ему вслед глядели понимающие глаза родителей из окна его комнаты. Филипп улыбнулся. Он был счастлив, как счастлив сейчас этот мальчик, бегущий навстречу своей судьбе по темным улицам города.
По пути к заветному дому пареньку пришла в голову мысль, которую безоговорочно в его сердце поддержал купидон. Из-за отсутствия света во всем городе цветочные магазины лишились своих холодильников и были готовы отдавать прекрасные букеты почти за бесценок. Филипп опустил взгляд на свою левую руку, где красовались старые, но все еще полезные часы с четырьмя делениями. Стрелка приближалась к сектору «ночь», но по подсчету купидона еще за целых полчаса до конца «вечера» ему удастся скрепить два сердца.
***
Вот этот долгожданный момент. Встреча двух влюбленных, но еще не любящих. Целых пять минут пришлось кричать парню, чтобы достучаться сквозь закрытые окна до своей возлюбленной. Обмен улыбками, красивый букет, душевный разговор, первое признание. Все было сделано, оставалась одна единственная формальность. Второй выстрел во второе сердце. Но вместо этого Филипп просто смотрел на открывающееся ему зрелище и не мог поверить. Душа девушки стала открыта для него даже без выстрела, магия любви проникла в ее душу извне.
Купидон позволил себе заплакать. Он неоднократно слышал об этом, даже от Иннокентия, слышал об истинной любви, о том, что порой вмешательство любовных стрел даже не нужно, но только теперь, по счастливой случайности выйдя на боевое задание с пенсии, Филипп видел истинную любовь. Даже когда свет уже дали, и пара медленно двинулась по ярко освещенной аллее, купидон все еще глядел им вслед. В этот момент он понял, что отличает его от всех нынешних работников Службы, ведь никому из них никогда не откроется радостное видение высшей материи Вселенной. А ему открылось…
***
- Поздравляю, Филипп! Ты отлично справился! Показатели фантастические! Но на всякий случай надо проверить твои стрелы, сейчас постоянно все эти проверки на допинги и сверхъестественные добавки, просто невозможно…
- Кеша. Я видел любовь. Настоящую, не нашу, не искусственную. Я понимаю теперь твои чувства, понимаю почему ты остался здесь и не последовал за мной на покой.
В глазах начальника показался огонек, почти сразу же спрятавшийся за привычными линзами очков серого офисного работника. Тихим и сокровенным шепотом Афродитов произнес:
- Должен же был хоть кто-то здесь иметь представление о чудесах людских душ. Не мог я оставить все на этих лодырей из Академии. Но теперь поздравляю, ты станешь начальником Гвардии Купидонов, сможешь сам заниматься набором кадров, я постарался вытрясти из руководства как можно больше вольностей для тебя, зная твою любовь и интерес к делу. Все в твоих руках, Гефестов, не уходи в этот раз, без тебя совсем не то…
Филиппу показалось, что в Кеше также проснулась тоска по прежним временам, по боевым вылетам, по истинной любви, читаемой в глазах людей. Всего этого он лишился, став начальником офисной работы. Филлипу Гефестову, начальнику Гвардии Купидонов оставалось лишь одно средство помощи старому другу и товарищу:
- Иннокентий Афродитов, я немедленно составлю заявление с просьбой назначить вас моим заместителем и вторым гвардейцем в истории Эдема. Конечно, если вы захотите этого…
В третий раз Филиппу пришлось зажмуриться и поморщиться, настолько крепкими и сильными были объятия его старого друга.

***

Тревожный звонок раздался в офисе Афродитова. Это было настолько неожиданно, что он чуть не поперхнулся зеленым чаем с жасмином, который пил, разбирая тонны бумаг старых и новых дел Службы, накопившиеся за длительное время его отсутствия на работе. Филипп был несказанно рад, что рабочее место не трогали и не касались с момента его отставки до самого его возвращения, но радость была бы гораздо больше, если бы свои старые дела Служба закрыла бы самостоятельно, не втягивая его в новосоциальную работу.
Спустя каких-то шесть секунд дозвона Афродитов поднял трубку телефонного аппарата и ответил все тем же, никогда не меняющимся, искренним, но несколько суровым голосом купидона со стажем:
- Управление Гвардией, Филипп Афродитов слушает.
- Добрый день. Филипп? Мне дали этот внутренний номер, сказали, что вы сможете помочь нам.
- Смотря какой у вас вопрос, разумеется. Но я постараюсь помочь, даже если вопрос выйдет за рамки моей компетенции.
- Благодарю. Меня зовут Марсель, я из Социального отдела. У нас довольно тяжелый случай, мы бессильны и не можем достучаться до сердца адресата. Справились бы сами, да только никто из нас не обучен прямому контакту с людьми, поэтому мы бы не отказались от помощи…
Не дав новому знакомому договорить, Филипп опередил дальнейшие извинения за беспокойство и лишние формальности и отчеканил уже успевшую стать его визитной карточкой фразу:
- Я помогу. Буду у вас в отделе через десять минут. Расскажете все подробнее.
***
Ситуация оказалась действительно необычной и нештатной: рабочий с металлургического завода расписал целую историю своих чувств в огромной публикации на странице в социальной сети, которая предназначалась для поиска людей в черте его города. Однако недостаток знаний в области орфографии и пунктуации сильно отразился на том, что увидели остальные пользователи сети, и, вместо слов поддержки или помощи, в адрес бедного рабочего направились одни упреки. Это так сильно сказалось на нем, что сердце его перестало трепетать и замирать, рабочий просто перестал что-либо чувствовать и закрылся в себе, как это часто бывает в меланхолии или депрессии. По всей видимости он уже не рассчитывал найти ту девушку, что видел в магазине напротив своего дома, когда покупал в нем хлеб и молоко после ночной смены на заводе.
Ознакомившись со скудным досье и всем, что только смог найти Социальный отдел, Филипп задался вполне допустимым вопросом: «Неужели на это уходят все наши налоги и миллиардные бюджеты?». Но быстро отбросив подобные мысли о некоторой или, возможно, полной бесполезности Социального отдела в изучении и индивидуальном подходе к каждым взаимоотношениям, он вернулся в свое привычное состояние и обратился к местному заместителю начальника отдела Марселю:
- Я помогу исправить то, что натворили ваши социальные сети, но мне нужны гарантии, что подобные случаи будут редкостью. Поэтому, мсье Марсель, вам придется последовать за мной и научиться на практике применять знания о личном контакте с человеческим сердцем и людскими эмоциями, которые вам дали в Академии.
***
Какие-либо пререкания были бы все равно не к месту, поэтому два купидона направились к складскому хранилищу снаряжения, числящемуся за номером двадцать четыре, за своими профессиональными инструментами защиты и обороны любовного фронта. Коридор за коридором проходили они молча, так и не найдя в голове нужных мыслей для начала разговора, который напрашивался сам собой и требовал решения этого конфликта поколений купидонов.
Но вот уже показалась дверь с табличкой, указывающая на завершение их длительного пути по всему зданию Службы, за которой находился Степан, работящий купидон, так и не окончивший Академию, но идеально следящий за вверенным ему складом. Про таких обычно говорят «золотое сердце», но разве могло быть иначе здесь, в самом сердце рабочего Эдема, где существа с сердечной недостаточностью и злобой в душе никогда не обитали?
- Генерал Афродитов, доброго вам дня! Вам как обычно, два комплекта?
- И тебе привет, Степан. Да, будь добр.
Пока кладовщик ходил за двумя небольшими походными ранцами, Марсель улучшил момент и, чтобы хоть как-то разрядить обстановку и набирающее обороты зловещее молчание, задал вопрос:
- Что значит «как обычно»?
- О, не стоит переживать, мсье Марсель. За последние несколько месяцев вы далеко не первый из новых Отделов Службы, кто просит меня о помощи. Я сразу понимал, что помогать вам – это моя первостепенная задача, но никто не знает, когда вновь начальство захочет отправить меня на пенсию. Не сегодня, так завтра. Они, конечно, благодарны за мою помощь в Электрическом инциденте, который случился пятьдесят три дня назад, но благодарность бюрократов обычно имеет срок годности или квоту, а потому не будем полагаться на случай. Я должен передать свои знания и опыт максимальному числу сотрудников, понимаете?
- Кажется понимаю, Филипп.
- В таком случае я благодарю вас за понимание. И можете называть меня Фил? Хотя бы во время боевых вылетов, иначе чувствую себя совсем не в своей тарелке, мне всего лишь тысяча восемьсот двадцать один год, не стоит меня дополнительно старить, хорошо?
- Как скажете… Вернее, скажешь, Фил.
***
Этот вылет особо ничем не отличался от тех вылетов, которые Афродитов провел за эти короткие два месяца. Информации о человеке было мало, представления о цели размытые, а купидон-напарник не с первого раза вспомнил, как пользоваться крыльями. Но Марсель был гораздо приятнее тех офисных клерков, что Служба называла «купидонами». Хотя бы потому что не обладал их относительной заносчивостью и нежеланием научиться работать с чем-либо, кроме компьютерной мыши, клавиатуры и цветного экрана монитора. Было в этом очередном заместителе начальника какая-то живость.
Долетев до крыши ближайшего к цели дома, купидоны заняли удобную позицию и стали наблюдать за рабочим. Его звали Максим Захаров, прилежностью и аккуратностью он точно не страдал, ведь по его квартире были разбросаны всевозможные вещи, которые хозяин сам каждый раз искал. Однако то, что Марсель примечал и из-за чего негодовал, абсолютно не интересовало Филиппа. Он пытался отгородиться мыслями от комментариев коллеги и сосредоточиться на связи с сердцем рабочего. Спустя минут десять напряженной работы это получилось, и Афродитов поспешил объяснить купидону и з Социального отдела его главную ошибку.
- Марсель, ты наблюдаешь поверхностно. Я не виню тебя за это, в социальных сетях, наверное, это приемлемо, там за красивыми фотографиями и интересными цитатами сложно найти что-то, помимо программного кода сайта. Однако в жизни все иначе. Здесь ценность имеют не числовые показатели и не активность человека, а его мысли, его душа. Тебе нужно поставить себя на место человека, представив максимально аналогичную ситуацию в своей голове. Представь искренние чувства, представь настоящую любовь, подумай о проблемах, которые свойственны человеку. В данной ситуации это – недопонимание со стороны соотечественников. И если мы действительно попали в цель, если он правда готов испытать любовь, то его сердце откроется для тебя, ты сможешь прочесть разум и поведение человека, прямо как книгу. Сейчас мы должны наблюдать за ним лишь для того, чтобы определить объект его чувств, вмешайся бы мы со своими стрелами прежде – и найти его настоящую музу было бы также возможно, как найти сейчас в океане Атлантиду.
- Фил, ты хочешь сказать, что знаешь, к кому он испытывает симпатию?
- Друг мой, то, что он испытывает, выходит за рамки обыкновенной симпатии, и да, я уже знаю кто она.
- Чудеса. С уверенностью могу сказать, что его запись в социальной сети не оценила ни одна девушка, мы не могли вычислить на кого направить ресурсы Сети, наши руки были связаны.
- Поэтому начальство и посоветовало обратиться ко мне. Но довольно разговоров, нас ждет работа. Возьми стрелу из колчана и следуй моим инструкциям…
***
- Напомни, почему мы не можем просто выпустить вторую стрелу и вернуться в Службу?
- Марсель, забрать у человека возможность по-настоящему испытать любовь, сотворить единственную магию, доступную человеку, я считаю кощунством. Если чувства идут от чистого сердца, то оно само будет сопротивляться стреле и, спустя какое-то время, растворит ее, высвободив заряд настолько чистой любви, что девушка почувствует его своим сердцем. И как раз это и свяжет людей. Понимаю твои переживания за бюджет Службы и почасовую оплату рабочего времени, но пустить две стрелы мы всегда успеем. Преврати свою работу в свое призвание, тогда ты сможешь жить, задумываясь об окружающих, при этом, не испытывая дискомфорта или боли, а просто радуясь каждому дню и каждому чистому сердцу в этом мире.
- Да ты романтик, Фил.
- А по-другому на нашей работе быть и не должно.
Купидоны заняли позицию уже на следующей крыше. Сопроводив рабочего до нужного места на улице, они выжидали его встречи с Наташей, той самой девушкой, которая должна была пройти здесь, идя из парикмахерской домой. Ждать предстояло еще несколько минут, и купидоны принялись говорить на темы, общие для всякого порядочного купидона: они обсудили Академию прежнюю, и какая она сейчас, посмеялись над скупыми чинами-начальниками со Службы и даже дошли в разговоре до новых условий ипотеки в Эдемском Саду.
Попутно с душевным разговором, они наблюдали, как произошла долгожданная встреча, как скрепились сердца двух доселе незнакомых людей. Марсель уже не думал о скором возвращении в офис, ему хотелось жить и помогать людям, выполнять свое призвание, что не могло не радовать Филиппа, который в душе сиял от радости при мысли о том, что еще один купидон встал на верный путь.
***
- То есть как это – «пропало»?
- Аркадий Леопольдович, честное слово, еще вчера лук был на месте, а тут просто – раз, и исчез!
- Степан, мы поставили тебя на эту должность, чтобы ты следил за складом номер двадцать четыре. Неужели ты не смог выполнить такую простую задачу?
- Аркадий Леопольдович, пощадите! Все напишу: и объяснительную, и следствию помогу, помилуйте только!
- Ты временно снят с должности, до нахождения всего украденного! Ступай, все необходимые бумаги наши «кадровики» помогут заполнить.
- Спасибо, Аркадий Леопольдович, дай вам Бог здоровья!
Откланявшись, Степан вышел за дверь, а главный комиссар Службы сложил руки в замок и задумался, немного поругавшись про себя на нерадивого сотрудника.
«Дай вам Бог здоровья. Темнота! Ничего он не понял из курса Академии. Но ничего, сейчас главное – найти лук Афродиты. Почему мы не додумались хранить стрелы к нему отдельно? Кто же все-таки сумел пробраться в наше хранилище и вынести столь значительную реликвию? Зачем она понадобилась кому-то сейчас, спустя почти две тысячи лет? Ох, голова разболелась, совсем не берегут меня. Надеюсь, в нашей служебной аптеке цены на парацетамол не поднялись, хоть в чем-то сегодня должно же повезти?».