Тоже люди

                Павел Иванович, пенсионер семидесяти шести лет, зябко кутался в одеяло, вытянувшись на неудобной больничной койке. После обеда почему-то отключили отопление, а за окном лихо закручивала снежинки первая зимняя вьюга. Что происходит? Кто-нибудь занимается решением этой проблемы?
                Опираясь на костыль, Павел Иванович поднялся с кровати, чтобы задать эти вопросы дежурной медсестре. Но на сестринском посту никого не было, как не было в отделении никого из медперсонала.
                - Безобразие! Завтра же пожалуюсь завотделением, - тихо закипал пенсионер, укладываясь под ещё не остывшее одеяло.
                Он почти заснул, когда грянула из динамиков бодренькая приблатнённая песенка под убогую гитару и гармошку.
                - Безобразие!! Завтра же пожалуюсь заведующему больницей. Это, наверно, пришли  приятели к тому парню из шестой палаты, бритому, с наколками на руках. Неужели врачи и медсёстры не могут призвать их к порядку?
                Кряхтя и тяжело наваливаясь на костыль, пенсионер вышел из палаты с твёрдым намерением суровыми словами пресечь действия нарушителей тишины. Но за дверями палат было тихо. Блатные песенки, смех и шумный разговор слышались из ординаторской.
                Пациент опешил. Возвращаясь в палату, он повторял:
                - Безобразие!!! Завтра же напишу в департамент здравоохранения. Мало того, что ушли, оставив больных без помощи, так ещё и шумят на всё отделение. А здесь ведь и тяжелобольные есть, всем покой нужен. А сестричка! Как она после выпивки уколы будет делать? А дежурный врач? А если по «скорой» кого привезут?
                Павел Иванович грешным делом стал думать,  хорошо бы кто-нибудь умер. Вот тогда бы все получили по заслугам. С это мыслью он задремал под завывание вьюги и плеера.
                - На уколы, - пропела медсестра, приоткрыв дверь палаты.
                Павел Иванович поплёлся в процедурную и привычно подставил тощий зад под иголку шприца.
                - Спасибо, дочка, - также привычно пробормотал он, натягивая спортивные брюки.
                На утреннем обходе, заискивающе заглядывая в лицо доктора, Павел Иванович спрашивал:
                - Василий Афанасьевич, а скоро мне гипс снимут? А можно мне лекарства какого-нибудь – очень кожа под гипсом зудит?
                - Конечно, конечно, - рассеянно отвечал доктор, поворачиваясь к следующему пациенту. – Лидия Викторовна, пометьте: Тюрину тавегил.
                Павел Иванович удовлетворённо откинулся на подушку. В палате было тепло. Пока он спал, отопление уже включили.