Глава 16. Тайна Вертиловых

Прав был Дятлов, Вертилов еще вчера исчез, потерялся, но дочь его об этом в полицию еще не сообщала. Тоже удивительно. Всегда отца прикрывает, а здесь не успела. Хотя, она напомнила Дятлову, что отец исчез днем. Точно, в какое это произошло время, она не знает, так как была в церкви, отвозила туда поминальные листы,  составленные отцом. А вернулась домой поздно, в часов семь-восемь вечера. Он в это время обычно уже не выходил из своей комнаты, спал. А узнала о его пропаже утром, когда готовила завтрак.
Диск с установленной камеры напротив их ворот с видеозаписью ночи показал, что из дома Вертиловых никто не выходил. Видеокамеру Вера Сергеевна включала перед сном.
- А зачем? – поинтересовался Синцов.
- А у папы последние пять лет нервы сдают, Николай Иванович, - повысила голос Вертилова и с укоризной посмотрела на Синцова. – Ему стало казаться, что кто-то его навещает. Понимаете? вы меня слышите?
- Вот как? – отвлек на себя внимание женщины Дятлов. – А кто?
- Я думала, что отец психически не здоров. Начала покупать ему по совету врача легкие снотворные таблетки. Но год назад, когда прибиралась в его комнате, нечаянно под его кроватью нашла полуоткрытую половую доску, а под ней сотни этих таблеток, которые я ему давала для успокоения. Представляете? Он их не пил, а выбрасывал под пол, - сжала свои полные губки женщина. – Но я ему об этом не стала говорить. А потом, как-то ночью, спустилась на первый этаж, в кухню, ну, воды попить, так мне показалось, что действительно кто-то за окном стоит. Сначала прошла в кухню, не придала этому значения. А потом до меня дошло, что те очертания были больше похожи на человеческие. На его голову был надет капюшон.
Ну, остановившись, я сначала перекрестилась и потом тихонечко вернулась назад и посмотрела в окно, а там, действительно, стоял человек в капюшоне. Я очень испугалась.
- И что же вы не спросили у него: кто он? Может, какой-то бич, может, родственник приехал к вам или старый друг отца, собиравшийся с ним на рыбалку, да, ваш отец об этом забыл? – спросил Дятлов.
- Так, к нам во двор так просто не зайдешь, все на электронике. Это отец потребовал так сделать.
- Когда?
- Не помню, - махнула рукой Вера Сергеевна и положила ладонь себе на сердце. – Погиб лет семь, а, может, и десять лет назад один из его коллег. Он на заводе с ним работал. Он был начальником какого-то цеха. Фамилии не помню. Белоусов вроде. Да, да, вроде так. Так, к нему стали приходить какие-то приведения. Папа говорил, что они, якобы, из мира мертвых. Представляете? – Вера Сергеевна, посмотрев исподлобья на Синцова, постукала указательным пальцем себе по виску. - Но на старости лет люди становятся детьми, понимаете? Сосуды забиваются, кислорода мозг в достаточном количестве не получает, вот, у стариков и начинается маразм. Всего боятся, ну, как дети, прямо. Вот такой и отец у меня, и тот Белоусов. Так вот, он перед тем, как повеситься, написал письмо, в котором просил каких-то людей простить его за то, что он виноват в чьей-то смерти. А тот человек работал под руководством моего отца, по охране труда. Вот, с тех пор у отца моего крыша и поехала.
- А где вы столько денег взяли, чтобы вот это все сделать? – Синцов повел рукой по стенам гостиной, к которым были прикреплены головы животных.
- У отца было много акций с химкомбината, несколько сотен тысяч, - уточнила Вера Сергеевна. – Я часть из них продала по хорошей цене, перестроила этот дом. А головы животных, они были и раньше у отца, они хранились во времянке за домом. Мне их восстановили. Я наняла известных дизайнеров, и они создали вот этот мир с зеркалами, обоями три дэ формата. Самой иногда страшно ночью здесь свет включать, они, как живые, вот-вот накинутся.
- А отец как относится к вашим выдумкам? – поинтересовался Дятлов.
- А как? Да очень просто. Я же в свое время чуть не повесилась. Любила одноклассника, писала ему письма, сочиняла стихи, а он взял эту тетрадь и начал всем читать в классе. А мальчишки меня держали за руки и не выпускали из класса, заставляли слушать все это. А он с надменной улыбкой все мои стихи, посвященные ему, читал. Весь класс смеялся, - Вертилова промокнула салфеткой набежавшую на глаза слезу. - Отец меня вовремя спас. Я не знаю, как у меня сил хватило все это пережить. А через полгода тот парень меня избил.
- За что? – не спуская глаз с Вертиловой, спросил Синцов.
- А у него отец был мастером в цехе химкомбината, и мой отец его снял с должности за то, что он не сдал своевременно экзамен по охране труда.
- И то, что тот парень вас избил, вы отцу не сказали?
- Он сам узнал об этом. Зинка, моя одноклассница ему об этом все рассказала. Да и скрыть  побои было сложно. Колька меня несколько раз по щеке ударил рукой, и на ней остались отпечатки пальцев с опухлостью.
- И как за это расплатился ваш отец с этим парнем?
- Сначала его отца, а потом и его мать выгнал с комбината, а за ними, чуть позже, и его старшего брата.
- А фамилию того Кольки не подскажете? – спросил Дятлов.
- Это уже старая история, или вы любите копаться в старом белье?
- И эта история имела свое продолжение?
Вопрос Синцова застал Вертилову врасплох.
- У меня отец пропал, а вас, я смотрю, интересует сбор сплетен, Федор Викторович! – в голосе Вертиловой послышалась обида. – Я могу обратиться по этому поводу к вашему руководству, а то пристаете ко мне с вопросами о том, чего и не было.
- Пожалуйста, я не против, - встал из-за стола Дятлов. – Да, да, обращайтесь к моему руководству, Вера Сергеевна, а то, действительно, все хожу к вам, хожу с какими-то глупыми вопросами, пытаясь найти того, кто постоянно через некоторое время возвращается и не признается, где он был, что он делал. И когда мы пытаемся продолжать расследование по этому поводу, то тут же вами с помощью высокого руководства выталкиваемся из вашего общества в шею. Так, Вера Сергеевна? Прощайте, - и Дятлов направился к выходу.
Его догнал Синцов. Дятлов, остановившись у выхода из дома, обернувшись к Вертиловой, кивнул ей подбородком, придерживая рукой на голове серый берет. Но она на него не смотрела, а как классная дама старых времен, сложив руки у пояса, поджав губы, смотрела в стену перед собой.
- Извините, - прошептал Синцов и, помогая Дятлову попасть ладонью в рукав куртки, глянув на часы, прошептал, - ой-ей-ей, как уже поздно.
Сильный стук, раздавшийся во входную дверь, вспугнул Синцова, он вздрогнул. Но когда пошел к двери, Дятлов остановил его, мол, не они здесь хозяева.
Вертилова так и стояла монументом, смотрящим в стену.
- Вера Сергеевна, к вам в дверь стучат, - обратился к ней Дятлов.
Она посмотрела на него, теперь с ее лица исчезла гордыня, она сменилась испугом. Вера Сергеевна резко подняла вверх указательный палец, прося внимания.
- Вера Сергеевна, может это ваш отец? – спросил Дятлов.
- Прошу, помолчите! – попросила она, приложив руку к своей груди. – Отец так не стучит, и тем более у него есть ключи.
- Но он же страдает потерей памяти, - вступился за Дятлова Синцов.
И тут же раздался быстрый стук в кухонное окно. Дятлов, кинувшись туда, прильнул к стеклу, но никого не увидел. Синцов тоже глянул туда через плечо Дятлова. Ему были хорошо видны деревья, кустарник, небольшая лужайка с ссохшимися остовами хризантем, бархатцев, растущим по краям дома. Вечер приближался, но лучи еще не спрятавшегося за домами солнца косыми оранжевыми линиями пересекали  двор.
Теперь тот же стук, но в какое-то далекое от Дятлова с Синцовым окно, раздался с той же быстрой серией ударов. И снова тишина. Новый стук был более протяжным, скорее всего, били по водосточной трубе.
Дятлов, поманив за собой пальцем Синцова, направился в прихожую к лестнице, но не поднялся по ступеням, а немножко отодвинув штору с соседнего окна, заглянул в образовавшуюся щель. Но, этот «играющийся» человек словно рассчитал следующие действия следователя и вернулся назад, к кухонному окну, и застучал в него.
Синцов тут же бросился туда, но никого не увидел. И только сейчас обратил внимание на быстрое и легкое перестукивание ногтей Веры Сергеевны, ухватившейся обеими руками за раму двери между коридором и гостиной.
- Так было уже? – спросил шепотом у Вертиловой Синцов.
Та с дрожью в губах что-то прошептала, но Николай ее слов не расслышал, только по движению ее губ понял, что да.
- А кто это? – приблизился к ней Синцов.
- …бийца.
- Кто? – еще ближе подошел к женщине Синцов.
- Н-не знаю. Когда это происходит, отец пропадает, - ухватилась за рукав Синцова Вертилова, посмотрев на него. – Коля, останься. Я тебя не отпущу.
- А вы его видели? – поинтересовался Дятлов.
- Н-нет.
- Он ночью приходит?
- Я пью снотворное и включаю зверей.
- Что? – не понял Синцов.
- Ты уже это видел, - всхлипнула Вера Сергеевна.
- Оживление?
- Д-да, - она сильно сжала своими пальцами свитер Николая, сверля его лоб своими большими глазами, исчерченными тонкими красными линиями артерий.
- Во времянке горит свет, -  Вера Сергеевна, услышав громкий голос Дятлова, вздрогнула. – И тень вроде движется. Вера Сергеевна, кто там у вас живет?
- Н-никто, - не отрывая глаз от Синцова, дрожащими губами прошептала Вертилова.
- Может, там отец ваш находится? – взял за плечи женщину Синцов.
- Д-да, вы что? Он меня никогда не обманывает.
- Как же он в такое время бросает здесь вас одну? – Синцов, сощурившись, посмотрел в ее глаза.
 - Н-нет, н-нет, - замотала головой,- я н-не знаю, к-как это объяснить.
Дятлов, показавшийся из прихожей, направился к выходу из дома. Его догнал Синцов и, быстро надев на ноги ботинки, попытался открыть дверь, но она не поддалась.
- Вера Сергеевна, откройте, пожалуйста, дверь, - громко попросил он.
- Но вы уйдете.
- Вера Сергеевна, - повернулся к ней Дятлов, - откройте дверь!
- А как же я?  Какое вы имеете право на меня давить! – истерически закричала она.
Дятлов, подтолкнув в спину Синцова, вышел за ним в открывшуюся дверь.
Во времянке, в небольшом домике из красного кирпича, никого не было. А свет, показавшийся включенным в этом доме, оказался всего лишь отражением в окне лучей заходящего солнца. Дверь домика была заперта навесным замком, внутридверной замок на ней не был установлен, значит, времянка была построена давно и, похоже, интересом у хозяев в последние годы не пользовалась.
- Мы одно время сдавали ее квартирантам, - сказала Вера Сергеевна. – А потом один из них чуть отца не убил, и мы с помощью участкового их всех выгнали и с тех пор перестали сдавать времянку.
- А, может, расскажете нам подробнее про тот случай? – не спуская глаз с Вертиловой, спросил Дятлов.
- В смысле? – не поняла его вопроса Вертилова и посмотрела то на Синцова, то на Дятлова. - Пойдемте домой, а то меня знобит, - обратилась она к обоим.
- Хорошо, хорошо, вы идите с Николаем Ивановичем в дом, а я пока похожу по двору, посмотрю следы.
- Вы такой смелый, - удивилась Вера Сергеевна и,  сильно ухватившись за пальцы правой руки Синцова, повела его за собой в дом.

- 2 –

- А раскрыть шторы здесь можно? - пригубливая чашку с горячим чаем, поинтересовался Синцов.
Вертилова не ответила, а если и ответила, то Синцов ее слов не расслышал. Она, дергая колечко на правой руке, смотрела в небольшую щель, оставшуюся между шторой и углом оконного проема.
Николай больше не стал говорить, как и смотреть в сторону хозяйки дома. Глядел на чашку, на пар, идущий от темно-каштанового круга чайной жидкости, окаймленного белой и очень тонкой фарфоровой стенкой, покрытой белой глазурью.
«Интересно получается, старик - пенсионер, дочка работает неизвестно где, а может, и нигде вообще. Говорила Дятлову, что временно безработная, да, да, было такое. А живут очень богато. Вот, даже эта чайная чашка с узором летящего лебедя, сахарница, чайник заварной такой красоты, что не оторваться от них. И цена у него, наверное, очень немаленькая. Даже на золотистой чайной ложке орнамент летящего белого лебедя».
Выбрав в сахарнице несколько серых камушков тростникового сахара, Николай поднес их к чашке и аккуратно, чтобы они, падая, не выплеснули наружу жидкость, опустил их в чай. Удалось, волна была маленькой и, ударившись о стенку чашки, тут же была погашена другой волной.
- И что он там ищет? – спросила у Синцова Вера Сергеевна.
- Следы вашего злоумышленника.
- А кто он?
- Может, тот самый бывший ваш одноклассник, который вспомнил о том, какое горе ваш отец принес его семье, теперь он приходит сюда и стучит по окнам, чтобы вас напугать.
- Я уже об этом думала.
- А кто еще может вот так издеваться над вашей семьей, не думали, Вера Сергеевна? – Синцов сделал несколько глотков чая.
- Папа тоже так думает.
- Вот поэтому он и просит вас носить в церковь поминальные листы, - утвердительно сказал Синцов. – Он готовится к смерти.
- Ему еще жить и жить, Николай Иванович, что вы говорите?! – повысила голос Вертилова.
- Могу и не говорить, - вздохнул Синцов. – Как попросите, Вера Сергеевна.
Женщина вернулась к столу и, сев за него, сложила перед собой в замке две ладони и беспрестанно начала смотреть на них. Потом спросила у Синцова:
- А вам нечего бояться?
- Многого. Например, быть безработным, слабым, больным, никому ненужным, есть и люди, которых мы боимся.
- А кого-то и со школьной скамьи? – мельком взглянула на Синцова Вера Сергеевна.
- Точно, - ухмыльнулся Николай, - правда, уже не так, как раньше, в смысле физически, а вот психологически - да. Когда встречаешь некоторых школьных хулиганов из бывших старшеклассников, которые к тебе в школе беспрестанно приставали, то невольно сжимаешься, как бы он не крикнул на тебя, как раньше, в школе, не обозвал или еще там что-нибудь сделал. То есть не унизил при людях, ведь в ответ ты так ничего и не сможешь ему сделать.
 - Вы с моим папой сошлись бы.
- Так вы меня к нему не пускаете.
- Наверное, потому, что жалею своего старика. Он же работал на такой должности ответственной, что помню, как сейчас: приходил домой, брал бутылку водки, откупоривал ее и выпивал. И только после этого, посидев на диване, начинал отходить. Правда, это было не всегда, но такое было.
- И часто?
- Я же вам сказала, не всегда. Нет, он никогда не был алкоголиком. Но когда что-то на комбинате у него происходило, он вот таким образом давал об этом знать. Больше нам с мамой ничего не говорил. И, что самое интересное, после этой бутылки он оставался трезвым. А еще выключал телефон. А когда кто-то к нему приходил с завода, так он уходил с ним в дальнюю часть сада. Потом возвращался. Пару раз даже побитый. На лице побоев нет, а  шел, хромая, постанывал, держась за печень или за почки. Это я сейчас стала понимать, за что он держался.
- Вера Сергеевна, у вас очень вкусный чай.
- Спасибо.
Входная дверь отворилась, и в прихожую вошел Дятлов.
- Федор Викторович, - встретила его Вертилова, - что-то нашли?
- Не знаю, Вера Сергеевна, напоите лучше меня чаем, и мы с Николаем Ивановичем пойдем, а то будет совсем поздно. На работу, похоже, уже не успею сегодня.
Николай глянул на свой мобильный телефон и невольно про себя присвистнул, часы показывали 20:37.
Присаживаясь за стол, он незаметно для Вертиловой, моргнул Синцову, мол, кое-что нашел, но об этом потом.

- 3 –

Вертиловой удалось уговорить Синцова еще немножко задержаться у нее дома, до десяти часов вечера. Время, за которым постоянно следил Николай, как назло, шло очень медленно. Разговор с хозяйкой не вязался. Она принесла две чашки с чаем и хотела одну из них, которую держала в левой руке, поставить Синцову, но тут же ойкнув, поставила ту, что держала в правой руке.
Николай сделал вид, что этого не заметил и, мельком взглянув на Веру, отметил, что она, прикусив губу, наблюдает за ним.
«К чему это? – подумал Синцов. – Может, в одну сахара пересыпала, а в другую нет. Посмотрим».
Сделав вид, что отхлебнул чаю, спросил у Вертиловой:
- Когда вы рассказывали об отце, о его ответственности, как он переживал из-за каких-то неприятностей, происходивших у него на работе, я сразу подумал, какая вы - умница, как вы любите отца.
- Спасибо, - резко встала Вера Сергеевна и потянулась через стол к чашке Николая. Но тут же остановилась, и когда Николай ей поближе пододвинул чашку с конфетами, сказала. – Да, да, спасибо. Может, вам принести горячего чая, а то он уже остыл?
- Горячий чай не люблю, Вера Сергеевна, спасибо. Расскажите что-нибудь еще об отце. Он какой? Ну, имеется ввиду, сильный характером, смелый, честный. Когда вы получали двойки…
- Я была отличницей.
- И, наверное, высокомерной? – исподлобья посмотрел на Веру Николай.
- Почему вы так решили?
- Пробовал.
- Хм, я вам, что, чай, варенье, суп? – Вертилова широко открытыми глазами смотрела на Синцова.
- Человек.
- Хм, лучше бы любовница, - хлестанула взглядом Николая Вертилова и, обойдя стол, подтянув вверх юбку, оголив ногу, села напротив Синцова. – Так как?
- Нет, нет, Вера Сергеевна, хватит, я не сторонник этого, - оттолкнувшись рукой от стола, Синцов встал и отошел подальше от женщины.
- А что ж было у нас с тобой совсем недавно, забыл? Коленька, забыл о моих ласках? – Вера Сергеевна, упершись руками сзади себя о стол, несколько раздвинула свои ноги. – Разве я тебе не нравлюсь? Иди сюда.
Николай приблизился к ней и прошептал:
- Мне понравились вчерашние духи.
- А-а, сейчас, - и Вера, спрыгнув со стола, выбежала из комнаты. Николай, взяв чашку, понюхал. Этот запах, наполненный ароматом ванили с малиной, был ему хорошо знаком. Облокотившись на стол, взял чашку Веры и понюхал ее. Он пах обычным чаем, индийским или кавказским. Попробовал его, горьковатый. Сделав несколько больших глотков, наполнил чашку Вертиловой своим чаем и поставил ее на место.
Вера бегала недолго. Николай, услышав стук ее приближающих шагов, успел сесть на свое место и взять полупустую чашку.
- Ну как? – вбежала в комнату Вера и, на секунду задержавшись у двери, замедляя каждый свой шаг, стала приближаться к нему, раскачивая бедрами.
Николай сделал глубокий вздох и вид, что обомлел от кисловато-сладкого с оттенком лимона запаха ее духов.
- Стой, стой, у меня что-то в голове мутится, - прошептал он. – Дай, я приду в себя.
- Правда? – выразила удивление Вертилова и посмотрела в чашку Николая. – Молодец, давай поговорим, - и вернулась к своему месту. – А ты любишь быть слабым или сильным, подчиняться женщине или подчинять ее себе? – и, полуоткрыв свой рот, следила за каждым его движением.
- Смотря, какая это женщина, - замахав перед собой ладонью, словно отгоняя от себя комара или дым, сказал Синцов.
- Во-от и хорошо, - прошептала, причмокнув губами Вера, и сделала несколько глотков чая. – А теперь посмотри, как здесь страшно, - с шипением прошептала она и, взяв маленькую пластмассовую коробочку, лежавшую у сахарницы, - нажала на кнопку.
Свет в комнате стал медленно угасать. Через несколько секунд в комнате стало полутемно, зажглись фонари-свечи, от зеркал, направленными лучами тусклый свет попал на головы животных, и те в этот момент словно стали оживать. И ведь, действительно, оживать, поворачиваясь то вправо, то влево. Пусть чуть-чуть, но это было.
Николай, взглянув на Веру, отметил ее напряжение на лице и ее внимание к нему. Видно, ее очень волнует он сам, наблюдает, как он сейчас поведет себя при виде оживших голов. И он тут же начал подыгрывать, пугаясь медведя, вскочил со стола и стал пятиться назад, потом, резко обернувшись к голове кабана, всплеснув руками, пятился назад от него.
- Это тебя к нам подослал Киреев! – громкий голос  неожиданно появившегося в гостиной старика, по-настоящему вспугнул Николая.
Но Синцов не ответил на его вопрос, а продолжал смотреть на голову лося, около которой стоял невысокий, чуть сгорбленный, худощавый и седовласый старик. Он его хорошо видел боковым зрением, но виду не подавал.
- Папа, успокойся, он выпил твой препарат устрашения, - хохотнула Вера Сергеевна. – И, похоже, ты в нем ошибался.
- Нет, он был в больнице у Киреева, ты же это знаешь.
- Ну и что. Но тот старик там уже не лежит. Его тоже, как и тебя, кто-то достает. Я тебе уже об этом говорила. Ой, неужели и у меня, после нюхания твоей отравы, голова поехала? Ой, как здесь страшно, ой, - Вера Сергеевна вскочила на ноги и, смотря на голову кабана, стала всеми руками отмахиваться от чего-то невидимого и, похоже, очень страшного для нее.
- Дочка, дочка, - подбежал к ней старик, но тут же получил от нее сильную пощечину, которая свалила его с ног.
Увидев это, Вера Сергеевна, изменилась прямо на глазах, превратившись в какую-то злую колдунью, неровно ступая, начала приближаться к отцу. Ее рот открылся, и она, в истерике, стала громко шептать:
- Ты - убийца. Это ты убил их, а они приходят к тебе, а не ко мне. Это они тебя тащат к себе, в Преисподнюю, а ты, как не прячься от них, у тебя другого выхода нет. Оставь меня, освободи меня от своих чар, колдун!…
- Дочка, дочка, что ты говоришь, - и, упершись со спины руками о пол, старик стал отползать от нее назад. Коснувшись спиной стены под головой лося, закричал, - доченька, отступись. Я же отец твой. Я же отец твой!
Николай, обхватив сзади Веру руками, пытался оттащить ее от отца. Но сделать это ему не удавалось. Вера Сергеевна, ударив пяткой в его колено, отбросила Синцова от себя назад и, развернувшись к нему, как кошка, выставив руки вперед, кинулась на него, словно хищница на мышь. И если бы Николай в этот момент не увернулся, то он бы уже не смог управлять этой ситуацией.
Завернув за спину руку Вертиловой и, поставив колено на ее спину, он пытался унять пыл тигрицы в этой женщине. Отец Веры, вскочивший на ноги, подбежал к нему и просил, чтобы не отпускал ее, пока он не принесет ремень.
Что удивило Николая, он кинулся ни к лестнице на второй этаж, ни к выходу из гостиной, а к стене, и… исчез в ней.

- 4 –

- Коленька, Коленька, это я, Вера Вертилова, просыпайтесь.
Открыв глаза Синцов, щурясь, смотрел на Вертилову, на салон машины, в котором он сейчас находился,  и никак не мог понять, что произошло.
- Коля, мы уже приехали, просыпайся.
- Да, да, спасибо, - приложил ладонь к тяжелому лбу Николай. – Что мы пили?
- Пиво с водкой, - хохотнула она. – Я же вам говорила, что это - опасный напиток, он голову крутит, сознание путает. Ой, Николай, вы были таким смешным, прямо.
- А сколько уже времени? – сильно морщась, прошептал Синцов.
- Половина четвертого утра. Так, вы пойдете или вас отвезти к себе домой?
- Нет, лучше я выйду, - вздохнул Николай и вылез из машины.
Холодный воздух, ударивший ему в лицо, тут же забрался к нему за пазуху, бросая его тело в дрожь.
- Спасибо, до свидания, - помахав рукой Вертиловой, прошептал Николай и, укутавшись в расстегнутую куртку, качаясь, пошел к своему подъезду.
У двери кто-то стоял, это он приметил сразу. Неужели, жена? Но, приблизившись  к дому, отметил, что все это ему показалось. А, может, нет? Погоди-ка, погоди-ка, он точно помнит очертание человека в белом плаще, может, и не белом, а длинном и светлом, как у его жены. Но сейчас там никто не стоял.
- Что же я так(?), фу! – сказал он, обращаясь к себе же вслух. – А вроде и не пил я у вас, Вера Сергеевна. Это ж я точно помню, - говорил он громко, пытаясь попасть «таблеткой» ключа в гнездо электронного кодового замка.
Где-то в стороне раздалось громкое кряканье утки, и тут же кто-то, ругнувшись, смолк. Хлопанья утиных крыльев Николай не расслышал, а быстрее открыв дверь, юркнул в подъезд и стал быстро подниматься по лестнице.
«Блин, напился, - ругал он себя. – Уже утки у подъезда гуляют. Фу! – остановился он на одном из лестничных переходов.- Не белканул ли? - растирая руками лицо, спросил он у себя. - Так можно и алкоголиком стать. Фу! – и, осмотревшись по сторонам, продолжил подниматься по лестнице.

- 5 -

- Давай, давай, вставай, - Дятлов тянет одеяло к себе, не обращая внимания на жену Николая, задающую ему один и тот же вопрос:
- А в чем он виноват? – спрашивает Светлана и пытается встать между Дятловым и лежащим на спине стонущим Синцовым.
- Ни в чем, Светлана, ни в чем.  ваш муж должен только мне помочь, или я завтра займу место в психбольнице. С меня уже смеется вся прокуратура.
- За что? – Синцова, оттолкнув руку Дятлова от своего мужа, пристально посмотрела на незнакомого мужчину, несколько минут назад тыкавшего ей в лицо удостоверение следователя, а теперь накинувшегося на ее спящего мужа.
- Извините меня, я толком даже сейчас все не смогу рассказать вам и объяснить. Я только понимаю, что нас ждет с вашим мужем, но как это предотвратить можно, еще не знаю.
- Так, зачем он вам? Он - журналист.  Пьяный. Вы посмотрите на него, ведь он ничего не понимает.
- Не верю. Вы - врач, так сделайте что-нибудь. Я боюсь, что его отравили. Эти люди - убийцы, они на все готовы.
- Кто, какие люди? – жена Синцова никак не могла понять, о чем идет разговор.
- Я же вам сказал уже, его отравили и, скорее всего, каким-то растительным ядом, типа наркотика, галюциногена. У вас какое-то противоядие есть для этого?
Светлана опустила руки, повернулась к мужу лицом и, раскрыв пальцами его веки, сказала:
- Смотрите, чтобы он не сомкнул зубы, - и, сунув между них чайную ложку, побежала в другую комнату.

Дятлов смотрел, как вырвало на постель Синцова. Тот после этого долго кашлял, ударяясь лицом в подушку, но потом притих, оставшись лежать на ее мокрой от выделений изо рта поверхности.  Светлана, посмотрев на Дятлова, сказала:
- Он не был отравлен.
- Вы так думаете?
- Да, я с ним прожила уже много лет. Он задыхается от накопившейся в глотке слизи. Он в свое время долго курил, второе, - у него гайморит, сопли накапливаются в пазах и стекают в носоглотку, вот он и задыхается во время простуды или каких-либо душевных потрясений. Что с ним произошло?
- Да так, - махнул рукой Дятлов и вытер рукавом со своего лица пот. – Помогает мне проводить расследование в одном деле.
- Оно опасное?
- Нет, Светлана, нет. Но эти люди очень хитрые и так все закрутили, что сразу и не найдешь ту ниточку, которая может помочь развязать запутанный ими узел.
- Они - убийцы? – не спускает своего взгляда с лица следователя Синцова.
- Там другая история. Человек в свое время не раз был виновным в смерти людей. Он занимался охраной труда и все не досматривал, допускал какие-то просчеты, не спрашивал строго с руководителей за их промахи в промышленной безопасности. И это в определенное  время сказывалось на здоровье их подчиненных.   
А потом, потом это и становилось причиной их травмирования, гибели.
- Я как-то об этом не задумывалась даже. Ведь и у нас в больнице такое может произойти:
- И происходило? – Дятлов посмотрел в глаза Синцовой.
- К счастью, кто-то в последний момент оказывался рядом с больным и все предотвращал.
- Везет им, - вздохнул Дятлов. – Но это, Светлана Ивановна, давняя история. И кто-то пытается за все те недосмотры ответственных людей, с ними сейчас разобраться. Нет, не убийством, а запугиванием.
- А они этого заслуживают?
- В принципе, да. Но есть закон, к сожалению, у которого сегодня руки коротки, чтобы наказать этих людей. С вашим мужем я уже давно знаком, так что, знайте об этом.
- Да, да, слышала, вы же Дятлов, - сказала Светлана. - Помогите мне его приподнять и перевернуть набок. Приподнимите.
Дятлов, обхватив за плечи Синцова, несколько секунд удерживал его над подушкой, которую тут же поменяла Светлана, и уложил его голову на сухую, которую принесла женщина.
- Все, пусть поспит. Он же в свое время служил в десантных войсках…
- Правда? – невольно удивившись, переспросил Федор Викторович. – А говорил, что служил в стройбате.
- Пошутил. У него в характере скрывать то, что может в дальнейшем мешать в складывающихся у него с людьми отношениях.
- Да уж. А что там было?
- При десантировании гусеничная машина, не помню, как она называется, собиравшая их после прыжков, попала в болото и стала тонуть. Коля служил в Литве, в Рукле. Вернее в Гайжунае, была там такая воинская часть, - уточнила Синцова. – И он, когда спускался на парашюте, это все увидел. Приземлился невдалеке от нее и бросился спасать ребят, сидевших в той машине. Нырял в это болото. К счастью, у тех ребят был в машине открыт люк, и он их всех вытащил живыми. Их было трое.
- Молодец. Это он вам рассказывал?
- Нет, - Светлана улыбнулась. – Нет. Я приезжала к нему в армию, а у них в тот день были прыжки, и меня одна из офицерских жен, узнав, что я приехала к своему жениху-солдату, приютила. Ее муж в то время служил в Афганистане. Женщина вся была на нервах. Даже не знаю, как почувствовала она, что меня ждет горе.
- Экстрасенша?
- Нет, Федор Викторович, просто почувствовала она это как-то по-женски. Не знаю. Она чувствовала все, настолько, насколько у нее ее душевные нервы были  оголены.
- Вроде бывает такое, - согласился с ней Дятлов.
- Коле должны были сообщить, что я приехала, и командир роты обещал отпустить его в увольнение. Но он так и не пришел в тот день ко мне. Он служил, кстати, в том батальоне, которым еще недавно командовал муж той женщины, приютившей меня. И когда она позвонила туда, в батальон, ей сказали, что ефрейтор Синцов находится на обследовании в медсанбате. У него случилось переохлаждение. А была середина ноября, снег шел, и болото еще не было затянуто льдом.
Через два дня мне разрешили его посетить в медсанбате. Вот, с тех пор у него и появилась это хроническое заболевание, и я стараюсь сделать все, чтобы своевременно уловить приход этой болезни и не дать ему задохнуться.
- Эта болезнь может возникнуть и из-за психических переживаний? – поинтересовался Дятлов.
- Да, - вздохнула Светлана. – Дайте ему спокойно отдохнуть. Я так поняла, у вас с ним вчера случилась какая-то нервная ситуация?  После нее от вас не пахнет спиртным, а он выпил лишнего. Так?
- Как сказать, - встал с кресла Дятлов, - для меня она, эта «ситуация», стандартная. Никто из подозреваемых людей не хочет быть виновным, даже сам убийца. Моя задача найти виновного. ваш муж - писатель, и он попросил меня поучаствовать в одном из таких расследований. А она не очень сложная, скажу вам, просто много узлов, и половину из них мы уже, кажется, вместе с Николаем распутали. И, кажется, даже нашли его.
- Правда? – проснувшийся Николай повернулся лицом к Дятлову.
- Все именно так, доверься моему опыту, - вздохнул следователь. – Ладно, давай, отдыхай, завтра встретимся и все обсудим.
- Стой, стой, Федор Викторович. Вы просили те «Дела» из архива моего соседа Кораблева, вот они лежат, на столе, - приподнявшись с дивана, и, указав на них рукою, сказал Синцов.
- Хорошо, хорошо, обязательно возьму их с собой, - кивнул Дятлов. - Отсыпайся, я сейчас тоже пойду и на боковую, выспаться нужно. В моем деле нужна холодная голова, горячее сердце и чистые руки. А заранее скажу, что Вертилов Сергей Петрович, как оказалось, никуда вовсе и не убегает, а сидит рядом с домом, в теплом гнездышке, а потом через два-три дня возвращается домой.
- И это…
- Все, все, Коля, завтра встретимся и все обсудим. Боится он вчерашнего дня, вот и все. А то, что с Киреевым произошло, со Столяровым, может, эти дела и вообще не связаны с Вертиловым. Хотя, как я только что тебе говорил, узелков много, и какие нити в них переплетены, нам еще не известно.
- Да, да, а чтобы их распутать, нужна холодная голова, горячее сердце и чистые руки.   
- Правильно говоришь! – улыбнулся Дятлов. – И, главное, не забывай, у тебя прекрасная жена, люби ее, - и Дятлов, взяв со стола две папки «Дел» Кораблева, уложив их в портфель, вышел из квартиры Синцовых.