Невольничий рынок. Притча

Люди продавали здесь свою волю.
Продавший становился невольником того, кто давал за волю требуемую цену.
Деньги здесь не ходили, обмен был натуральным.
Мы стали узнавать, на что обменивают люди свою волю.
Оказалось, волю можно обменять на волосы утопленника, на отпечаток лапки багдадского журавля на песчаной отмели Евфрата в долине Эрзерума, на имбирную дыню «шамамку», на одно кашанское банное полотенце, на ржавый обломок железного наконечника копья из Ускюдара, на коралловые четки,  на быстроходного верблюда-иноходца, на несколько пестрых речных голышей, на десять запечатанных глиняных кувшинов с шербетом из маринованной айвы,  на штуку простого сукна, на поднос ореховой халвы с калёным горохом, на ручного голубя, на козий бурдюк с желтой нефтью, на цепи для подвески котлов, на десять стаканов «будудж», на коня породы «кухейлан», на пучок стрел для арбалета из можжевельника, на дрова, воду и солому, и на многое другое, чему нет числа.
Мы начали предлагать за волю свой товар, и что бы мы ни предлагали – продавцы воли сразу соглашались на это.
Поэтому мы поняли, что попали в край, богатый продажной волей.
Но в наших краях продажной воли также в избытке, поэтому, не мешкая, мы перешли в другой торговый ряд.
*
В одном месте увидели мы на крыше некоего здания, похожего на баню, у купола, двух человек, которые и так и так мяли в руках свои тюбетейки, имитируя ими форму купола.
Они спорили друг с другом так громко, что предмет спора был ясен проходящим внизу.
Мы думали, что дело в торговых ухищрениях, однако, подойдя и прислушавшись, убедились в своей ошибке.
Они не могли сойтись в мнениях о том, что ближе к ТЮРБЕ – ГОМБЕД или ГУМБЕЗ.
* 
С веткой жизни скреплены едва,
Что поимеем мы, цепляясь за слова?

Там, где стоим – когда-то жизнь была.
Что поимеем мы, цепляясь за дела?

Птицы обмирают на лету.
Что поимеем мы, вцепившись в пустоту?
*
Небольшая группа почтенных людей благообразного вида попалась нам на пути.
Здесь были люди разного возраста, от безбородых юношей до седовласых старцев.
Они стояли плотным кружком и что-то непрерывно передавали друг другу по кругу.
Заглянув за их спины, мы увидели у них в руках увесистые поленья дров, хворост в вязанках и хорошо высушенный коровий кизяк.
Поленья обменивались на хворост, хворост на кизяк, кизяк вновь на поленья. И так всё шло по кругу.
Издалека казалось, что стоящие в кругу люди бранятся.
Подойдя же, мы поняли, что говорящие отнюдь не спорят, а наоборот, согласуют и подкрепляют слова друг друга.
То, что мнилось словесной атакой и нападением, являлось бурным выражением со-гласия, со-мыслия.
При этом они изъяснялись стихами.
Каждый подхватывал реплику предыдущего и рифмовал к ней следующую реплику.
А их повышенный тон объяснялся интонированием и соответствовал высокому эмоциональному накалу и духовному напору очередного высказывания.
Реплики говорящих были примерно таковы, если переложить их на нашу речь:
*
– Может быть, перевелись профаны?
– Перевоспитались урлаганы?
– Крови вкус забыли кровопийцы?
– Плебс исчез? – Перевелись убийцы?
– Обыватель кончился вполне?
– Дух вражды растаял по весне?
– Опросталась богатеев стая?
– Вышли в люди райя и берайя?
– Из штанишек вырос наш пострел?
– Кто-то в самом деле помудрел?
*
Стоящие в этом кругу были неустанны в своем тружении, и мы скоро отошли от них.
*
По рынку невольников ходил некий чудак.
Он предлагал на продажу жизнь человеческую.
Но взывания его были тщетны и оставались втуне.
Никому не надобен был сей товар.
Он лишь даром надрывал глотку, изыскивая клиентов среди продававших и покупавших волю человека.
Мы же подошли к нему и спросили, чью жизнь он продает.
– Свою собственную, – ответил он нам.
– Отчего так? – спросили мы его.
– Одни считают долгий век благословением, другие – проклятьем.
Выходит, что векующий век не знает, благословен он или проклят.
Так почему бы сразу не выставить на торги то, длящаяся природа чего сомнительна от века?  — ответил он нам.
*
Из страны в страну, из расы в расу
Взломщику не вскрыть вселенной кассу.
*
Мы спросили, что он хочет получить за предлагаемое им к продаже.
– Перо птицы Симург, обитающей на горе Каф, – сказал он.
– Амулет, дарующий освобождение от внезапной смерти, действие которого должно быть подтверждено немедленной проверкой на владельце амулета, – сказал он.
– Балансир, чтобы ходить по мосту толщиной с волос и не падать.
– Или хотя бы хризолит из основания стены Небесного Иерусалима, – сказал он и умоляюще заглянул нам в глаза.
Мы в ответ лишь виновато развели руками и пошли прочь.
*
Ушедшего вернет ли аралёз?
Любимое уйдет в обитель грёз.
Ставь метки будням черным или белым,
Но целое – останется всецелым.
*
Разрушь весь мир себе в угоду –
Не поколеблется основа ни на йоту.
*