Сметанка

Граф Алексей Григорьевич Орлов-Чесменский был очень великодушный человек. Он простил одного офицера, который как-то подкараулил его у трактира и рубанул палашом - спасла только выучка кулачного бойца, но лицо  красавца Орлова изуродовал шрам. Не стал ему мстить лично или требовать справедливой кары по закону. А в Чесменской баталии он приказал спустить на воду шлюпки для спасения гибнущих моряков с турецкой эскадры. И помещиком он был просвещенным и гуманным, строил в своих имениях народные школы и больницы.
Самым дорогим его имуществом и самой трепетной любовью был арабский жеребец Сметанный, он же Сметанка, купленный за неслыханную сумму 60 тысяч рублей (парадная запряжка восьмериком стоила 2 тысячи). Чтобы не рисковать жизнью бесценного жеребца в морском путешествии, его под надежнейшей охраной вели в Россию пешим путем полтора года. В имении Остров, принадлежавшем Орлову, Сметанку холили и лелеяли, он в буквальном смысле слова ел на золоте. Но несметные богатства  Орлова, покупающего скакунов по цене европейского княжества, его слава полководца и благосклонность императрицы не давали покоя завистникам. Покушаться на жизнь графа - силача, отменного кулачного бойца и опытного воина - они не решались и нашли способ ударить его в самое чувствительное место, лишить самого дорогого - да так, чтобы потеря оказалась невосполнимой. Даже если потратить еще 60 тысяч золотом, второго Сметанного просто не существует, отлили и форму разбили.
И вот однажды конюх, ходивший за Сметанкой, обтер разгоряченного жеребца после проминки и принес ведро воды, чтобы дать ему всего один глоток - освежиться. В это время, откуда ни возьмись, появилась незнакомая, сказочной красоты девка и принялась шутить и заигрывать с парнем. Тот загляделся, отвлекся - и сам не заметил, как поставил ведро возле приоткрытой двери денника, и Сметанка с жадностью выпил воду. И пал. От опоя.
Горю графа Орлова не было предела, он потерял не только целое состояние и бесценную лошадь - рассыпались в прах его мечты о потомстве Сметанки, рухнули тщательно взлелеянные селекционные планы. Он обнимал и целовал мертвого Сметанку, словно любимое дитя. Потом с каким-то отчаянием граф спросил сам себя: "Запороть?.." - и тоскливо махнул рукой: "Отослать урода в дальнюю деревню, попадется мне хоть раз на глаза - не ручаюсь за себя, убью как бешеную собаку".
Год, всего год простоял Сметанка в Острове. Всего одну ставку жеребят удалось от него получить, и родились они уже после гибели жеребца. Но эти жеребята, пересчитать которых хватит пальцев одной руки, положили начало двум уникальным породам лошадей - орловскому рысаку и орлово-ростопчинской верховой. Граф Орлов был гениальным селекционером. И кто-то там, на небесах, включил для него зеленый свет удачи - за великодушие, которое далось ему наверняка труднее, чем милосердие к побежденным врагам в сражении. Великодушие не остается без награды.