фрагменты к истории гражданской войны в сибири

               

ВВЕДЕНИЕ

В своё время, когда ещё не было интернета, а в архивы к некоторым материалам доступ был ограничен, ко мне, журналисту, обратился один из преподавателей старших классов  новосибирской школы. Он попросил меня  дать, если получится, краткий обзор дел в Сибири в дооктябрьский период и в период Гражданской войны.

Причём отдельная его просьба состояла ещё и в том, что школьному учителю в ту пору было трудно, а иной раз просто невозможно  найти краткие биографии-портреты врагов советской власти. За некоторым исключением, это  были люди неоднозначные,  только через их характеристики можно было правильно оценить всю глубину их заблуждений и, наоборот, убедительно разъяснить учащимся, почему некоторые из них переходили на сторону Красной армии.

Задача была поставлена сложная, но решаемая. К тому времени я уже добрый десяток лет просидел в некоторых архивах Сибири, попутно занимаясь и этими вопросами. К тому же знал, что в школьных учебниках истории, авторы которых живут преимущественно в Москве, сибирскому учителю труднее найти искомое.

Прошло много времени, мне пришлось вновь заинтересоваться этими же вопросами и уяснить, какие  здесь произошли изменения. Тем более, что месяц назад один новосибирский  старшеклассник подал в суд на своего учителя по экономике за то, что тот снизил ему баллы по ЕГЭ. Снизил именно за то, что ученик, помимо ответа на предложенные тесты, добавил кое-что и от себя, сославшись на сибирских учёных. Но  именно на эту тему, да ещё в приложении к Сибири, не было, оказывается, рекомендации ни в «Рабочих тетрадях», ни в тестовых вопросах-ответах самого ЕГЭ.

Скажем прямо, авторы учебников для старших классов и по истории, и по географии, и по литературе, и по экономике из года в год обходят стороной матушку-Сибирь, И это давняя традиция! Одним махом её не сломать. Но время давно назрело…

     Итак,  СИБИРЬ…  Что это за  «кусок пирога»  с помощью которого должна прирастать сила России? Он огромен географически, потенциально мощен экономически, но до сих пор не устроен в социальном и культурном отношениях. Как раньше стягивались из Сибири все средства при царизме в столицу, так, за малым исключением, стягиваются и до сих пор. Между тем, уже сейчас без недр Сибири вся экономика России, сажем так, её потенциальная  приумножаемость были бы равны практически нулю.
     Теперь посмотрим, что такое  -  Сибирь как макрообразование   на теле нашей планеты. Это ведь  не просто часть азиатской территории России от Урала до горных хребтов Охотского моря, а по долготе – пространство от Северного Ледовитого океана до степей Казахстана и Монголии, как это обычно представлено в различных учебниках и энциклопедиях. И не просто – площадь около 10 млн. квадратных километров, что равняется, между прочим, всей Европе как части света. Это и крупнейшие озёра и реки мира с мощным каскадом гидроэлектростанций на них. Наконец, это территория с огромными запасами нефти, угля, газа (94% всех запасов России), золота, алмазов, полиметаллов и многого другого, без чего жизнь страны была бы просто немыслимой…  Всё это богатство разведали и частично запустили в оборот только в конце позапрошлого века, вскоре после столыпинской реформы, переместившей в Сибирь десятки тысяч безземельных крестьян из южных и западных  областей, особенно  из Поволжья.
     Но Россия на пороге хх века ещё только стояла перед буржуазной  революцией, в то время как в Англии, Франции, Германии, Италии и США  утверждение капиталистического строя произошло гораздо раньше. Россия же была и осталась самодержавной монархией со всеми сословными привилегиями дворянства и ограничениями в гражданских и имущественных правах низших слоёв населения. Крестьяне земли в вечное пользование так и не получили. А в Сибири, к примеру, земля чуть ли не на треть принадлежала Кабинету, т.е. царю. За пользование ею взималась аренда – до 65-70% всего, произведённого на кабинетных площадях. Площадь кабинетных земель только на Алтае и в Забайкалье равнялась 72  млн  гектаров.
     Другими словами, Николай II  лично владел землями, примерно равными по площади  теперешней Украине.
     Главное же, оставалась, как и прежде, крестьянская община., которую даже близкий друг царя Александра ii-го фельдмаршал князь Барятинский называл не иначе, как «зародыш коммунизма» и призывал монарха задушить этот зародыш, пока не поздно, дать крестьянам землю, поощрив, таким образом,  «семейную нравственность селянина»
     К тому же самому  призывал в первые годы царствования Александра iii-го и министр финансов Н.Х. Бунге, постоянно повторяя, что только крестьянин-собственник способен «обратить бесплодную скалу в цветущий сад».
     Но в «верхах» продолжали крепко  держаться за общину. Объяснить это просто: «Стадное управление» (выражение председателя кабинета министров С.Ю. Витте)  крестьянами через общину было для бюрократии самым удобным, Власти не надо было доходить до каждого отдельного крестьянина, все повинности, налоги и пр. возлагались на общину. Короче говоря, если бы не община, отдельным министерствам, в том числе и министерству финансов,  понадобилось бы много трудов для взимания платежей и   других поборов. А чиновник в России трудиться в поте лица не привык.
    
     С другой стороны (и это тоже необходимо отметить),   не давая крестьянам землю навечно, правящая верхушка надеялась с помощью общины задержать дифференциацию крестьянства, уход части его из деревни в город. Тем самым власти пытались предупредить, задержать  «разрастание язвы пролетариата»…  Был здесь и местнический подход: бедный общинник, привязанный к наделу, с которого не все могли прокормиться, пойдёт задешево в работники к кому угодно из богатеев.
     Получалась парадоксальная картина. В поисках так называемого «особого русского пути развития», отрицающего капиталистический строй, к общине как основе такого пути, обращались и охранители, и революционеры. Только последние надеялись с помощью общины  п е р е с к о ч и т ь  через капитализм прямо к социализму, а первые – засидеться в сословно – самодержавной монархии. Но ни то, ни другое, разумеется, не получилось…

     Бурный рост промышленности, а, значит, и городского населения в Западной Европе вызвал  неожиданно  для России усиленный спрос  на русский хлеб. Вывоз зерна на экспорт вырос за короткий срок более, чем вчетверо. Пришлось увеличивать площади под зерновые…  Уже в начале  хх века главный прирост площадей под хлебом пришёлся на Сибирь.

     Вообще же, объективно говоря, у большинства  российских крестьян земли было достаточно. Французский, немецкий, а тем более японский крестьянин, имея столько земли, сколько имел российский бедняк, считался бы там у себя вполне обеспеченным хозяином. И это без преувеличения! Но в России надо было улучшать ведение хозяйства, механизировать и электрифицировать его, улучшать инфраструктуру, прежде всего, дороги.
     А как это сделать при общинном севообороте? Где взять деньги на это? В банке? А что может оставить в залог крестьянин, если в общине он даже не знает, какая земля его? Кредитовать можно только собственника, вбухивать деньги в общину бесполезно. Государственная поддержка общинника  неукоснительно ведёт к разорению частника. Это закон!
     Парадоксально, но и в нынешней, Российской Думе, (более века  спустя!)  почти треть парламентариев провозглашает,  практически, то же самое: «Земля не может быть товаром!»
     Но вернёмся к теме. И всё же, пусть в подобных условиях, но прогресс был очевиден. Столыпинская реформа (не доведенная до логического конца) и бурный рост промышленности в Зап. Европе благотворно сказались, прежде всего, на быстром подъёме Сибири. Переселенцы из России за Уральский хребет и далее на Восток, по только что отстроенному железнодорожному пути, составили поначалу около 31% прироста населения сибирских губерний. Были распаханы большие массивы целины. Появились новые города. И что не менее важно, с  ростом урожая хлебов, сначала зерно, а потом и сибирское масло становились всё более заметной статьёй экспорта.
     Вот лишь несколько цифр за период 1908-1912 г.г.  Среднегодовая продукция пшеницы в России увеличилась на 37,5%, а в Сибири – почти вдвое. Ячменя (для пивной промышленности Зап. Европы}  произведено в Сибири вдвое больше, чем за такой же период ранее. А в производстве сахарной свёклы только в бывшей Томской губернии (в основном за счёт земель  Алтая) выросло более, чем в два раза.

     Всё это дало возможность сибиряку, развивая производство зерновых и животноводства, выделить часть средств на прикупку новых земель под аренду и приобретение сельхозмашин. Именно с 1907 года и до начала империалистической бойни, отмечался здесь рост  вкладов в крестьянскую кредитную кооперацию для приобретения сельхозоборудования и строительства домов.
     Но, скажем так, образовался и ещё один благоприятный фактор:  в1909-10, 1912-13 гг. в Сибири были обильные урожаи (в 1909 и 1913 – рекордные). Эти урожайные годы, а за ними и начавшийся рост благосостояния населения Сибири как бы затушевали недавние стихийные потрясения взрывного 1905 года.
     Между тем, царизм вступил в общую мировую бойню, не сосредоточив ресурсы, не подготовив армию, состоявшую в основном из крестьянского сословия, не претворив в жизнь намеченные реформы  и  не  сумев договориться  с  либеральной оппозицией, набравшей к этому времени определённую силу…  В общем и целом судьба монархии была предопределена. В экстремальной ситуации, случись такая, на призывы власти уважать законы, собственность, основная масса населения России непременно   осталась бы  глуха к подобным требованиям.  Слишком долго, не получая ничего или почти ничего от властных структур, эта основная масса населения -  крестьяне - должны были, в конце концов, пойти за теми, кто обещал им всё…
 
     На этом можно было бы закончить введение, опустив события Первой мировой войны и её последствия, остановившись  перед  началом Гражданской войны 1918 -1922 гг. именно в Сибири.
     Но зададим перед броском непосредственно в тему всего два вопроса с позиций знания того, к чему мы к тому времени пришли.
     Вопрос первый: «Как отнеслось сибирское крестьянство к  вступлению России в Первую мировую?»
     Вопрос второй: «Как отнеслось это же крестьянство к началу Гражданской войны?»

     Избегая соблазнов упрощения (но и усложнения тоже!), ответим:  «По-разному!»  Но  в основной своей массе -  о т р и ц а т  е л ь н о.
     И дело тут не в патриотизме и его составляющих, а, прежде всего,  в  той инертности
крестьянства, которое старается не принимать резких движений, постоянно и всегда сопротивляющегося различным попыткам извне изменить привычный уклад жизни.
     В подтверждение этого говорят, к примеру, цифры из предвоенного описания всего одного сибирского посёлка (Шадринская волость Барнаульского уезда): «…в посёлке 154 двора с населением 969 душ. Жилых построек 140, бездомных хозяйств 16 (10,4%).
     Добавим к справке, что более трети семей посёлка не нуждалась в хлебе вплоть до нового урожая. А вот 10,4%...  Это как раз тот взрывоопасный материал, который в последующем сразу же и охотно участвовал  в экспроприациях у так называемых кулаков (т.е. трети населения посёлка, не нуждающегося в хлебе вплоть до нового урожая).
     Пройдёт ещё пять лет. Из другой волости, того же Алтая, на имя В.И. Ленина придёт письмо селян с жалобой на комитет местной бедноты. Комбедам уже в 1918 году дали широкие полномочия, они стали фактически органами власти в деревне. Стиль письма и орфография сохранены:
     «Комиссару Ленину Председателю Р.С.Ф. Республики  жалоба-заявление крестьян-тружеников середняков и тружеников-бедняков.  Мы всю Жизнь работали неустанно, не покладая рук, и мы, только мы несли на своих плечах все тяжести и нужды государственные и общественные…  с лентяев нечего было брать, которые от лености бросили СВОИ земли и хозяйства, ничему хорошему не научились, поборничеством, воровством, картёжничеством занимались и всецело жили нашими трудами. И вот таким-то  людям  ВЫ  дали доверие и власть на местах, они не старались и не стараются поднять и улучшить трудовой уровень народа, а только делают, что грабят, отнимают нажитое упорным трудом…  Ведь эти лентяи-горлопаны обижают и бедняка-труженика. Примеров таких столько, сколько людей…»
(Выдержка из газеты «ИЗВЕСТИЯ», 28 октября 1992 г. «Комитет взбесившихся люмпенов»).

                СБЫВШЕЕСЯ  ПРОРОЧЕСТВО
                « Будут, будут кровавые, полные ужаса дни…»
                (Анлрей Белый, роман «Петербург»)

    Опуская события мировой бойни и в большинстве своём двух революций в России, переходим к главной теме. Здесь, правда, тоже необходим экскурс в некоторые события, произошедшие ранее.
     С началом империалистической войны в Россию уже в октябре 1914 года стали поступать пленные Австро – Венгрии (двуединой монархии во главе с австрийским императором, являвшемся одновременно и венгерским королём), просуществовавшей с 1867 по 1918 гг. На её территории после распада были организованы Австрия, Венгрия, Чехословакия, Румыния, Польша и, частично,  – Югославия,…  Правда, Польша и Чехословакия  получили свою независимость благодаря и политике молодой  советской России. Наше правительство подписало 3 марта 1918 года  договор со странами Австро-Германского блока, по которому признало независимость Польши и Чехословакии.
     В это время на территории России и частично в Сибири содержалось более 50 тысяч военнопленных  австро-венгерской армии. Чехи в основном были расквартированы в Поволжье и в Зауралье, поляки, венгры, итальянцы и частично чехи – в Сибири. Все они содержались совместно по национальным признакам, но были и сборные лагеря, в которых отдельными группами входили и те, и другие. А многие  вообще жили на частных квартирах.
     Надо отметить, по международной Гаагской конвенции «Об обращении с военнопленными», подписанной в 1907 году и Россией, содержание  пленных, вплоть до Гражданской войны, соблюдалось неукоснительно. Комендантами в лагерях назначались старшие офицеры из числа пленных. Всем выплачивались денежные пособия.
     Например, в Барнаульском лагере начальник его Франц Бенеш получал ежемесячно 1350 рублей, его заместитель – на 50 рублей меньше.
     В Новониколаевске находилось около  4 тысяч пленных. Зарплата рабочих, поваров, кучеров, конюхов, кузнецов и смотрителей кладбища (для умерших соотечественников) составляла по 645 рублей. Для сравнения: эта цифра равнялась в то время заработку машинистов паровозов  на Сибирской железной дороге…
     В газете «Жизнь Алтая» от 6 октября 1915 года условия содержания пленных описаны так:  « 50% денег за работу, произведённую пленными, выдавалось им на руки, 25%  - военному ведомству, 25%  - на счёт содержания работника, т.е. – на питание и одежду…
Как видим, ни венгры, ни поляки, ни чехи не бедствовали в российском тылу!
     Теперь оставим в стороне на некоторое время эту разношерстную компанию и поговорим немного о многослойном российском политическом бутерброде из различных партий, групп и группировок, раздирающих в то время Россию и всячески сопротивляющихся признанию Брестского мира. К таким относились и «трудовики», и меньшевики, и социалисты-революционеры (эсеры), ратующие за восстановление России в границах 1914 года, за исключением Польши и Финляндии, обретших свою независимость благодаря Советской России.
    
     Особенно сильны позиции правых эсеров были в Сибири и на Дальнем Востоке среди крестьянства – более зажиточного, чем в среднем по России. И не забудем, что 80% армии составляло крестьянское сословие. Оно рвалось домой, к земле, к хозяйству, поощряемое эсерами на создание здесь автономии.
     С этой целью в Томске состоялся чрезвычайный съезд, объявивший, что до созыва всесибирского Учредительного собрания и «образования общесибирской демократической власти»  Сибирь (включая Дальний Восток)  должна управляться Временной сибирской областной думой. Избранный на съезде исполнительный орган думы  -  Временный сибирский областной совет – состоял почти сплошь из правых эсеров. Этот исполнительный орган, который тут же прозвали «правительством на колёсах», разъезжал по Сибири и Дальнему Востоку  вплоть до Харбина (северная Маньчжурия). А в Харбине располагалось Российское управление Китайско-Восточной железной дороги под  руководством престарелого генерала Хорвата, который тоже был непрочь «порулить» в создавшейся неразберихе.
     Пока новоиспечённые министры раскатывали по сибирским пространствам, родились ещё  четыре – и тоже сибирских  - правительства. Как говорится, каждый кулик курлыкал на своём болоте. Атаман Семёнов в Забайкалье – на своём, атаман Калмыков на Востоке предпочёл своё болото, а вскоре и генерал Хорват решил курлыкнуть на своей луже…
     Разгул региональных притязаний выплеснул на поверхность такие одиозные фигуры, как томские братья Пепеляевы, вошедшие позднее в правительство Колчака, барон Роман Унгерн, отколовшийся вскоре от Семёнова и  решивший с помощью своей дикой дивизии повторить подвиги Чингисхана. В Омске усердствовал палач рабочих и всех крестьян в округе Иванов-Ринов, в прошлом жандармский офицер, в Семипалатинске – казачий есаул Сидоров, в Новониколаевске – Гришин – Алмазов и др.
     Попутно отметим, что белогвардейский террор в Сибири, в незримой дали от двух столиц России, был более разнузданным, чем, скажем, В Поволжье и на Урале.  Дошло до того, что реакционная военщина подвергала здесь жесточайшим репрессиям даже членов сибирского правительства, вплоть до порки нагайками. (В.Г. Болдырев, книга – «Директория. Колчак. Интервенты». Н-Николаевск, 1925 г., стр.517-518).
     В это же примерно время (апрель – май 1918 г.), подстрекаемыё главами государств Франции, Англии и США, начал своё антисоветское выступление чехословацкий корпус из военнопленных. В конце марта Советское правительство разрешило этому корпусу (50 тыс. чел.) возвратиться на родину морским путём через Владивосток. Эшелоны с частями корпуса растянулись по железной дороге от Пензы до самого Владивостока. Это была намеренная расстановка сил перед началом антисоветского мятежа. В короткий срок чехословацкие войска, вооружённые и накормленные Антантой, захватили важные центры и узловые станции Среднего Поволжья, Урала и Сибири. Они не торопились покидать пределы России, поддерживая местные антисоветские  объединения.
 
     В июне 1918 года Советское правительство выразило протест представителям Англии, США и Франции в связи с незаконным пребыванием в территориальных водах России военных кораблей Антанты. В начале августа англичане захватили Архангельск,  вместе с американцами высадили новый десант во Владивостоке. А чехословацкий корпус не торопился покидать пределы России ещё и потому, что в результате сговора правителей Антанты каждому солдату корпуса, помимо пайковых продуктов, доплачивалось от 30 до 40 франков (в то время – 50 долларов США) в первые месяцы со дня мятежа. В дальнейшем проплаты продолжались, но уже – за счёт местной буржуазии и торговцев, а ещё – из денег так называемого «Золотого запаса России», захваченного в Казани и переданного в большей своей части позже правительству Колчака.
     Об этом запасе и историй вокруг него, пожалуй, стоит поговорить подробнее. В первые же дни мятежа в госбанке Казани был изъят золотой запас Российского государства, переброшенный туда из столицы около года назад. Сколько его было на момент изъятия? Точной цифры не названо до сих пор.
     В различных изданиях со ссылкой на довольно сомнительные документы, различия в цифрах велики. ..  Но огромны и суммы, которые до сих пор всячески пытаются утаить от России французские и японские банки. Да и США с  Англией погрели на этом запасе руки. Достоверно известно, что Франция, например,  получила  сначала от царского, потом от Временного, а позже и от Колчака  - и тоже в счёт будущих поставок  оружия, обмундирования -  100 тонн золота.   Японии досталось  в два раза больше. Эти 200 тонн русского золота были переведены в 1919 году в филиал «Иокагама спеси банка» в городе Осака. Между прочим, оно тут же было пущено в оборот, т.е. фактически в то время и присвоено. Причина этого поступка так и не была объяснена. Лаконично лишь подтверждение: «…в связи с гражданской войной в России…»
     К тому же, 22 ящика  с золотыми слитками передал японцам, помимо вышеизложенного, царский генерал Петров, так сказать, на временное хранение..  А потом он долгие годы судился  с ними, как и бывший атаман Семёнов (с  1922 по 1932 гг.). Японские суды отклонили все иски, а продолжать судебную волокиту не было уже ни сил, ни средств…  Приключения российского золота в Японии подробно описаны в одной из книг журналиста-японоведа Игоря Латышева. Назвал он свою книгу прямо: «КАК ЯПОНИЯ ПОХИТИЛА РОССИЙСКОЕ  ЗОЛОТО».

     Не упустили шансов поживиться российским золотом и чехословацкие наймиты  в лице пресловутых Гайды и Сырового, и перешедшего  из российской армии на службу к чехам генерала Войцеховского, да и многие другие.
     В книге И. Субботововского  -  «Союзники, русские реакционеры и интервенция» (Ленинград, 1926г.)  - приводятся отдельные документы по поводу того, сколько и чего было выдано  и «отпущено чехам»  колчаковским правительством в 1918 г. Вот только один из подобных перечней: «…выслано из Америки за счёт русского золота: 1 млн. винтовок, 100 пулемётов, 22 полевых орудия, 150 тысяч ботинок, 4,5 млн. ружейных патронов».
     В этой же партии на имя Колчака отдельно шло 100 тысяч винтовок и 200 тысяч башмаков.
     А вот заявка чехов - (Документ тылового интендантства Чехословацкой армии. Отдел продовольствия, Омск, Гостиница «Русь», Телефон 10-65) -  с просьбой поставлять ежемесячно в пудах: муки – 65 тысяч, сахара – 9 тысяч. Масла – 8 тысяч, мяса говяжьего – 20 тысяч,  свиного  мяса – 6 тысяч, копчёного – 3 тысячи, соли – 4 тысячи… 
     И это в то время, когда городское население  России пухло от голода! В Сибири по этому поводу были в ходу частушки: «русский с русскими воюют, чехи сахаром торгуют», или: « здесь и там у нас прорехи, зато тепло одеты чехи»…
    
     Глубоко запустил в это золото руку и Верховный правитель России адмирал Колчак. Нет, сам он был крайне щепетилен, не для себя старался, а «для восстановления монархии». По его санкциям в Копенгагене под русское золото выдали 1 млн датских крон для поддержки генерала Юденича на Юге России. 25 млн франков под то же золото были выданы для закупа продовольствия в Швеции на нужды армии. Ну и отдельно -  на закупку 400 тыс. винтовок, 3 тыс. пулемётов, 40 танков, 100 легковых и 300 грузовых автомобилей, 100 разборных ангаров для аэропланов, телефонных и других проводов, протяжённостью свыше 4 тыс. километров.. И всё это -  под высокие проценты!
     Только в 1919 году по докладной записке контролёра Госзапаса России было израсходовано свыше 11 тысяч пудов золота. В феврале в государства Антанты ушло свыше 1 тысячи пудов  золотых слитков, в марте Франция получила ещё 700 пудов…
   
      Об этом сейчас почему-то редко пишут, но всё же не лишне будет напомнить, что десятки эшелонов с белочехами, прибывавшими к пароходным пристаням Владивостока для отправки на  родину, были буквально набиты заводскими станками с Урала, колчаковскими автомобилями, разборными ангарами, разобранными аэропланами, сельхозмашинами, кипами сукна, обмундированием, обувью, продовольствием…  Будущие «братья по соцлагерю», как видим, не стеснялись россиян!
     О грабежах местного населения по пути продвижения белочехов вдоль сибирской железной дороги и говорить не приходится. А что не успели отобрать чехи, то присваивали себе дезертиры, мародёры, а чуть позже – и красные продотряды. Вспомним фразу из фильма «Чапаев», произнесённую артистом Б.Чиркрвым, игравшим старого крестьянина: «Белые придут – грабят, красные придут – грабят! Куды бедному крестьянину податься?»…
     Но это к слову. Вообще же, события гражданской войны в Сибири в советской историографии были описаны довольно поверхностно, а в школьных учебниках – из рук вон плохо. Принято почему-то считать, что 5-я Красная армия и местные отряды красногвардейцев без особого труда гнали колчаковцев и другие банды до самого океана.
     На самом деле всё это было далеко не так.  В Западной Сибири, особенно на Алтае, в  теперешней  Омской и, частично,   Новосибирской областях,  с  самого начала были созданы в ряде уездов хорошо организованные отряды партизан для борьбы с колчаковцами.
     … В порядке отступления. Спросите у любого школьника, особенно в центральной России: «Кто такой был Мамонтов в истории гражданской войны?»  И он, за редким исключением, назовёт фамилию белого генерала, воевавшего на юге России. Но у  того, между прочим, по вине  кого-то из историков, фамилия была искажена. Правильно  -  Мамантов!
     А вот на Алтае во главе партизанских отрядов был крестьянский вожак, эсер, герой империалистической войны Ефим Мефодьевич Мамонтов. Он сумел создать на юго-западе Алтая целую партизанскую армию из 13 полков. Некоторые историки, правда, считают, что полков было всего семь. Но они забывают, что ещё шесть полков, хоть и были вооружены, занимались с весны до осени мирным делом: пахали, сеяли и убирали хлеб, заготавливали фураж на всех остальных. Это своеобразное распределение обязанностей внутри партизанского формирования помогло армии Ефима Мамонтова быть и подвижной,  и жизнеспособной.
     Одним из таких, как бы запасных полков, считался 13-й Златородинский, базирующийся в нынешнем Родинском районе Алтайского края, недалеко от города Славгород. А главной действующей силой в этой местности были три отряда – Чернодольский конный под командованием Шипицына, 1-й Славгородский (командир Маслак) и 2-й (командир  Кутовой). А с севера, организованный в г. Камень-на-Оби, успешно действовал отряд, разросшийся вскоре до полка, под командованием Громова. Иван Громов по праву вошёл в историю гражданской войны в Сибири как один из самых талантливых военачальников – самородков. Он стал первым из новосибирцев, кому было присвоено звание  «Почётный гражданин города Новосибирска».
     Но вернёмся к Славгородчине. Вся эта большая территория, как и южнее, ближе к Рубцовску, равная по площади трём Бельгиям, контролировалась партизанами. Над избами сельских советов полоскались красные флаги. Такой же флаг висел и в селе Родино над крышей  военнореволюционного штаба, начальником которого был Жестовский. После разгрома колчаковцев он возглавил первую в уезде сельхозкоммуну красных партизан и бедноты. В начале 1919 года коммунары обратились с письмом к В.И. Ленину. Жестовский сумел встретиться  с ним на одной из выставок военной техники в Москве.  Вскоре по  указанию Ленина коммуне «Свобода» был отгружен трактор английского производства «Рустон-Проктор», разбудивший своим гулом Кулундинскую степь… Имя Якова Васильевича Жестовского одним из первых занесено в Почётную книгу Родинского района на Алтае….
     А пока здесь, как и в Рубцовской степи, шли бои. В то время в сибирскую территорию входили города Павлодар и Семипалатинск, позже вошедшие в Казахстан. Партизанские полки Мамонтова делали переходы до 150-200 километров, выбивая колчаковских ставленников из этих мест. Территория эта издавна была казачьей. Целые сёла восставали здесь против засилья белых. И здесь особенно часто, как это описано в «Тихом Доне» у Шолохова, по разные стороны баррикад сражались отцы, дети, братья.
      Ещё в начале 1919  года, навоевавшись в Крыму и насмотревшись на такую войну, известный русский поэт Максимилиан Волошин, писал в стихотворении «Усобица» :
 
«… Одни идут освобождать
Москву и вновь сковать Россию,
Другие, разнуздав стихию,
Хотят весь мир пересоздать.
А я стою один меж них
В ревущем пламени и дыме,
И всеми силами своими
Молясь за тех и за других».

     В своём «Дневнике белогвардейца» барон Алексей Будберг, военный министр колчаковского правительства, писал о том, что у него на штабной карте отмечены целые сибирские  районы сплошной «красной сыпи» восставших крестьян, борющихся «против нас».
     Барон не лукавил. Всё так и было! В одном из самых больших, ожесточённых, кровопролитных боёв у села Солоновка (севернее г. Рубцовска в Алтайском крае) против повстанческой армии Мамонтова, белогвардейцы в составе 15-ти тысяч солдат и офицеров (при поддержке 18 орудий, 100 пулемётов и 3-х бронепоездов), осенью 1919 г. были разгромлены за три дня…  Вдумаемся в эту неприхотливую статистику и поймём, что партизанские соединения  Ефима Мамонтова представляли в ту пору грозную силу.
     А вскоре после этого Солоновского боя пала и резиденция Колчака. Но это, как говорится, скоро сказка сказывается. А после того боя у Солоновки  партизанские полки перешли в наступление и заняли Славгород. В течение месяца были заняты Змеиногорск, Семипалатинск, Павлодар, Камень, Барнаул, - почти треть Франции!...
     Ещё более 20 тяжёлых боёв с белогвардейцами выдержали партизаны Правобережья Оби. У станции Тальменка они разбили большой отряд белых (около 15-ти тысяч штыков), отходивший к Бийску и на Горный Алтай…  Следующим на пути освобождения был город Новониколаевск, в  который партизаны вошли вместе с 5-ой Красной армией.
     В начале 1920 года с колчаковщиной в основном было покончено. Сам Колчак вместе с председателем сибирского правительства В. Пепеляевым был расстрелян в Иркутске. Младшего брата -  генерала Геннадия Пепеляева – постигла такая же участь, но позже. Его изловили в Якутии.
     Итак, Колчаковщина в Сибири разгромлена.  Но на западе и юге России началось наступление белополяков и генерала Врангеля в Крыму. Сибирские партизаны вскоре организовали добровольческую бригаду под командованием Ефима Мамонтова. Она вместе с регулярными войсками Красной армии штурмовала Перекоп.
     А в Сибири и на Востоке продолжалась ликвидация банд казачьих атаманов Дутова, Анненкова, Красильникова, Семёнова, Унгерна, Калмыкова и др.
     Надо только помнить, что большинство этих атаманов прошли Первую мировую, многие из них были полными георгиевскими кавалерами, отличались не серостью и безграмотностью, как это долго внушала нам партийная литература. Краткие характеристики их нам помогут понять, с каким противником приходилось бороться молодой советской республике.
1. Начнём с  Бориса Анненкова. Сын полковника. Из потомственных дворян. Окончил Одесский кадетский корпус. Московское офицерское училище, среди лучших в выпуске. Феноменальная память, цитировал наизусть целые поэмы Пушкина и Лермонтова. Убеждённый монархист. После начала Октября казачий есаул Анненков, находившийся на Западном фронте, получил от Временного правительства приказ разоружиться с отрядом и направиться в Омск. Появился с разросшимся по пути отрядом в Омске, вооружённым  до зубов. Здесь ему Совет казачьих депутатов предложил сложить оружие. Но Анненков ушёл с отрядом из города, перейдя, как он выразился,  «на партизанское положение», не подчиняясь ничьим приказам. Вскоре на знамени отряда был начертан девиз: «С нами Бог!» Но Анненков любил добавлять: «и атаман Анненков!»
Отряд содержался за счёт пожертвований местных богатеев и постоянных грабежей. Полем действия были Семипалатинщина и Семиречье. Сразу же, придя к власти, Колчак произвёл 30-летнего Анненкова в генералы и назначил  его командующим  отдельной Семиреченской армией. Анненков имел все русские офицерские награды, французский крест  Почётного легиона и английскую медаль королевы Елизаветы «За храбрость».
В начале 1920 года был бит Красной армией под командованием Фрунзе, после чего перебрался с остатками своего отряда  в Китай. Он и там вёл себя по-атамански, за что был посажен в местную тюрьму. Только при помощи друзей из числа влиятельных англичан и японцев был освобождён. А в апреле 1926 года он неожиданно выступил в китайской и белоэмигрантской печати, чуть позже и в советских  газетах с покаянным письмом и с призывом ко всем белогвардейцам прекратить  борьбу. Вслед за этим Анненков со своим начальником штаба Денисовым прибыли из Китая в Советскую Россию.
Но сколько волка  ни корми, он всё равно в лес смотрит…  Жестоко обруганный в различных белогвардейских газетах, он был предан заочно суду офицерской чести. Его не принимали в домах на родине бывшие сослуживцы. В результате, Анненков снова оказался в Китае. Но и здесь он, как бы ни был хитёр, и осторожен, не учёл одного: за ним следили – и не только китайские власти. В конце  концов чекистам удалось поймать в сети хитрого лиса.
Следствие по делу Анненкова и его начальника штаба велось в Семипалатинске. Оно установило и доказало  вину Анненкова и его приспешников в расстреле 3-х тысяч человек в районе озера Ала-Куль (Киргизия). Это были офицеры и солдаты его воинской части, кто не пожелал вместе с  ниим уйти в Китай….  В 1927 году оба – Анненков и Денисов по приговору суда были расстреляны.

2. Александр Дутов.  Участник империалистической войны. Выходец из семьи оренбургских казаков. При Колчаке стал походным атаманом всех казачьих войск России. Генерал- лейтенант. В отличие от Анненкова, в войсках Дутова было меньше парадности, но по жестокости к населению оба стоили друг друга. Интересно, что при штабе Дутова подвизался некий беглый монах Иона. На манер небезызвестного Григория Распутина, монах  тоже назначал, перемещал, возводил в полковники, дарил, обирал, возносил и спихивал. Нитей управления в его пухлом кулачке было много, и держал он их цепко. В приказах он назывался главным священником Отдельной Оренбургской армии и Семиреченского края.  Семиречье  -  юго-восточная часть Казахстана, располож. между озером Балхаш и оз. Алаколь, с центром в г. Верный (ныне – г. Алма-Ата).
Весною 1920 г. после  крушения колчаковщины, отряды казачьих войск Дутова, изрядно потрёпанные, влились в армию Анненкова и вместе с ним перешли китайскую границу, расположившись в землянках близ г. Чугучак и в самом городе. К началу 1921 года Дутов задумал объединить все остатки русско - восточной белогвардейщины в Китае, поставив под ружьё свыше 6 тысяч человек. Это скопище было опасно не только для российских пограничных областей, но и для Китая. Обнищавшие, потерявшие надежду на лучшее будущее, люди на чужбине зверели, теряли всякое представление о добре и зле. Разбои в приграничных сёлах случались  каждый день.
 Сибирские и узбекские чекисты сумели провести упреждающую операцию, убив Дутова в собственной ставке. В мае 1921 года, по соглашению с китайским правительством, части Красной Армии перешли границу и разгромили лагеря дутовцев. Многие были взяты в плен и переброшены на советскую сторону. «Большинство из них включилось в жизнь родной страны, непримиримая военщина осуждена советскими судами» (Из журнала «Сибирские огни», 1923 г.).
      
3   Барон Роман Унгерн фон Штернберг. Казачьим атаманом он не был, хоть  в его воинское вормирование в Забайкалье на короткое время и входили  казачьи части. Среди многочисленных противников большевизма барону Унгерну, скорее всего, принадлежит особое место. Отпрыск древнего рода прибалтийских баронов, предки которого состояли членами Ордена меченосцев  и участвовали в крестовых походах. Сам Унгерн почти всю свою военную карьеру связал с Забайкальем. Встретившись в 1917 году  в столице со своим  давним знакомым, казачьим есаулом Григорием Семёновым, возвратился с ним по поручению Временного правительства в Забайкалье для формирования бурятских полков. В годы гражданской войны барон с извращённой жестокостью подавлял народные движения в Забайкалье и в Монголии. За эти «заслуги»  Семёнов присвоил 35-летнему барону чин генерал-лейтенанта.
В 1920 году, расставшись, практически, с Семёновым, барон самостоятельно организовал так называемую  «дикую дивизию»  из разбойничьего сброда русских казаков, сыновей зажиточных монголов, китайцев, бурят и даже японцев. Перебравшись в Монголию, где китайские милитаристы ликвидировали остатки монгольской автономии и где глава ламаистской церкви «живой бог» - Богдогэген – вместе  с монгольской феодальной знатью пресмыкался перед Пекином, Унгерн принял ламаистское  учение. Решив сыграть на чувствах коренного населения, он выдвинул лозунг: «Восстановление автономии монголов».
Надо отметить, из множества ярых антисоветчиков барон Унгерн, как и его сосед по Лифляндии  барон Алексей Будберг - Бенинсгаузен (военный министр Колчака), были одними из самых образованных среди военщины того времени. Тот и другой -  из  разветвлённых дворянских родов. В России они – министры, послы. Родные дяди того и другого – послы в Португалии и Испании. Один из ближайших  родственников Будберга – Александр Андреевич Будберг являлся политическим советником последнего  российского  царя.
Интересно впечатление другого генерала – Болдырева, изгнанного Колчаком из Омска. Он встретился последний раз с Унгерном на маленькой маньчжурской станции и оставил для истории запоминающиеся строки: «Увожу с собой впечатление синевато-серых тевтонских глаз, полных упрямого  фанатизма и …  холодной жестокости…»  Будберг тоже помечал, что холодный взгляд Унгерна «часто давил, гипнотизировал далеко  немалодушных людей…
А вот отрывок из пресловутого приказа №15 Унгерна: «Россию надо строить заново, по частям…  Революционные бури с Запада глубоко расшатали государственный механизм. Революционная мысль, льстя самолюбию народному, не научила народ созиданию и самостоятельности, но приучила к вымогательству и грабежу…»
Нет,  далеко не глуп был барон!
Перейдя в другую веру, невольно льстя буддийским монахам, Унгерн пытался связать буддизм мира с потенциями Востока. Он говорил: «Я строю жёлтую империю, я убеждён, что миру нужна китайщина, её раболепие, бесправие, всегда виновные и всегда правые…»
Барон начинал свои приказы всегда одинаково:: «Я, начальник азиатской конной дивизии, генерал-лейтенант барон Унгерн сообщаю…»
И только после двух – трёх абзацев некоторого философствования приступал к главному…  Общаясь с Семёновым, когда это случалось, они говорили по-бурятски или по-монгольски. Захватив в 1920-ом столицу Монголии Ургу, барон восстановил свергнутого китайцами богдогэгэна на престоле. Сам же он стал фактически диктатором, выдвинув идею воссоздания «Срединной Азиатской империи», подобной империи Чингисхана, чей образ он избрал своим идеалом. Аппетиты у барона  были немалые: он посягал на все территории, на которых когда-то жили и живут племена монгольского корня – Китай, Маньчжурия, Тибет и некоторые области Туркестана. Не уставал он повторять и о восстановлении монархии в России и во всём мире…  Но это уже была, как говорится, «не по Сеньке шапка». Тем не менее, барон 21 мая 1921 года издаёт приказ о наступлении  «Против Красной Армии и Советской Сибири», призывая к уничтожению во время похода всех комиссаров, коммунистов и евреев вместе с семьями.
К объявленному Унгерном крестовому походу присоединился и генерал-лейтенант  Бакич, начавший со своим корпусом наступление на Алтай…  Но местное население не поддержало ни Унгерна, ни Бакича, ни Семёнова, объявившего новый призыв в свою армию. Тем более, поход этот начался с диких грабежей, в отдельных местах выжигались целые сёла. В самой Монголии к этому времени начало  как раз образовываться Народно – революционное правительство.
Будущий народный герой Монголии  Сухэ – Батор повёл успешную борьбу с китайскими милитаристами и белогвардейцами Унгерна и Бакича. По просьбе этого правительства  на помощь монголам пришла Красная Армия, вступившая в Ургу. Тогда и богдогэгэн выступил против Унгерна, призвав свой народ уничтожить  этого  «распутного вора»… Два с половиной месяца шли здесь бои с переменным успехом. Наконец в августе 1921 года барон был разбит.
Советские чекисты организовали захват Унгерна. В разработке этой операции принял участие  известный в Сибири красный командир Пётр Щетинкин, именем которого назовут позже одну из улиц Новосибирска. А в сентябре 1921 года в этом городе состоялось судебное заседание Чрезвычайного революционного трибунала по делу Унгерна, здесь же судили ещё 17 человек – генералов Бакича и его начальника штаба Смольнина-Терванда, Степанова, Кирхмана, Колоколыдева, Шеметова и др.
В некоторых из этих заседаний принял участие и красный партизанский командарм  Ефим Мамонтов.
Все подсудимые, в том числе и Унгерн, были приговорены к расстрелу. Можно сказать, что в Новониколаевске  (будущем Новосибирске)  «…закрывалась одна из последних страниц гражданской войны в Западной Сибири. Были ещё отдельные  боевые эпизоды с поимкой недобитых колчаковских генералов и офицеров. Были в Сибири и вспышки крестьянских бунтов. Но  пушки, в основном, уже молчали.
      
4. В самом конце августа 1946 года, почти через четверть века после описываемых событий, по приговору военной коллегии Верховного суда СССР был повешен, захваченный советскими войсками в Порт-Артуре в 1945 году генерал-лейтенант, бывший атаман Забайкальского казачьего войска  ГРИГОРИЙ СЕМЁНОВ.
Отзывы, мнения, воспоминания о нём настолько противоречивы, полярны, что  воссоздать через целый век его объёмный портрет – дело чрезвычайно трудное – и из-за этой самой полярности архивных данных и почти что сказочных преданий, дошедших до нас эмигрантских газет.
Что греха таить, наша историография, увы, долгие годы раскрашивала все сколько-нибудь значительные фигуры в политическом и социальном плане только в два цвета времени. Оттенки  практически не допускались.
И всё же постараемся нашему читателю дать портрет Семёнова, но обязательно и из  некоторых сообщений той поры о Дальнем Востоке.
Григорий Семёнов родился в карауле Куранжа  Дуруглуевской станицы в Забайкалье. Выходец из семьи богачей – скотоводов, обширные стада овец которых и табуны лошадей паслись на необъятных просторах слабо обозначенных границ Забайкалья и Монголии.. С детства знал бурятский, монгольский и китайский языки.
Мог объясняться и по-японски. Позже изучил английский и французский языки.
На войну с германцами будущий казачий есаул ушёл в первые же дни. И уже через три месяца был награждён за мужество и отчаянную храбрость орденом Святого Георгия 4-ой степени и золотым оружием…
Не так уж случайно оказался  в 1917-ом в Петрограде. Принятый и обласканный главой Временного правительства Керенским, молодой есаул, член «Совета союза казачьих  войск»  с группой приспешников-юнкеров замыслил захватить Таврический  дворец и перестрелять Петроградский совет, аннулировав после этого отречение царя от престола. Пришлось вмешаться Керенскому. Он поручает Семёнову создать на родине, в Забайкалье, казачьи подразделения для борьбы с большевиками. И Семёнов, встретившись с Унгерном, возвращается вместе с ним в Забайкалье.
Здесь они первое время действуют совместно. За короткое время было сформировано  14 казачьих полков. 1-ый Забайкальский полк был назван особым (кони в нём только  гнедые и рыжие), задания выполнял он особые: жестокое подавление красных советов, большевиков и евреев.
Как видим, приказ простой и ясный, вполне в монархическом духе…  Собственно, а как должен был поступать казачий есаул, давший однажды присягу государю? Все они – и Колчак, и Унгерн, и Анненков, и Семёнов соответственно этому и поступали. Они жгли и расстреливали инакомыслящих. А инакомыслящие расстреливали их.
«На войне как на войне!». – говорят французы.
В период, когда американские и японские войска высадились на Дальнем Востоке, Семёнов формирует так называемое правительство Восточной Российской окраины со столицей в Чите. Адрес кабинета премьера Таскина: гостиница «Селект». А все рычаги правления у Семёнова.
Опираясь на японцев, которые представляли  на Востоке грозную силу, Семёнов ни до, ни после не желал вплотную контактировать с Колчаком. Они не сходились во многом. Колчак всегда был настроен проанглийски, долго доверял чехам. Семёнов последних не любил, англичанам не доверял. К тому же новый правитель Забайкалья не без основания считал, что Колчак «обидел» его с дотациями из золотого запаса. Словом, двух удельных князей разделяли не только англичане и американцы, охранявшие дворец Верховного правителя в Омске, но и японский экспедиционный корпус, потрошивший Дальний Восток. Главнокомандующий союзными силами Антанты в Сибири французский генерал Жанен был для Семёнова как бы не в счёт: он находился в Омске.
Семёнов изредка контактировал  с  другим удельным князьком  -  есаулом Борисом Калмыковым, избранным на Имане  атаманом Уссурийского казачества. Казачье воинство тоже содержалось на японские средства и, естественно, за счёт изъятий запасов продовольствия у местного населения. «Вольница» эта, порушила там все эсеровские и большевистские учреждения. А позже, когда здесь образовалась буферная Дальневосточная  республика с центром во Владивостоке (что очень не по душе было японцам!) , тревожила отдельные районы ДВР. В случае неудач калмыковцы тут же скрывались на  китайской территории и оттуда вновь совершали свои набеги.
Семёнов много раз укорял Калмыкова за неумеренные действия по отношению к гражданскому населению. ..  Американский участник  интервенции на Дальнем Востоке и в Сибири генерал-майор Уильям Грэвс, знавший Семёнова и Калмыкова, писал:  «…если внимательно перелистать энциклопедический словарь и посмотреть все слова, определяющие различного рода преступления, то вряд ли можно будет найти такое преступление, которое бы Калмыков не совершил…  Там, где Семёнов приказывал другим убивать, Калмыков убивал своею собственной рукой». (Грэвс, «Американская авантюра  в Сибири», М. 1932 г.)…
А  Ленин тогда очень точно обозначил то, чего не договорил Грэвс. «Американские миллиардеры, эти современные рабовладельцы, открыли особенно трагическую страницу в кровавой истории империализма, дав согласие…  на вооружённый поход англо-японских зверей с целью удушения первой социалистической республики…» (Том 37, стр.48).
Но вернёмся к Семёнову. Да, он сам не расстреливал, всем этим занимался у него полковник барон Тирбах. Семёновские застенки были вынесены за пределы Читы. Наверное, не случайно в Забайкалье в ту пору был в моде куплет песни на слова и музыку Вертинского: «Ваши пальцы ахнут ладаном, а в ресницах  - мёртвый страх. В Маккавеево вам надо бы, там вас встретит Тир-ба-бах!...»
Что ж, далеко не каждому в этой войне удалось обрести своё право в борьбе, как пелось тогда в одной известной песне…  Не удалось это и герою Первой империалистической войны Григорию Семёнову.
Но вот что характерно. В 1994 году Семёнова как бы судили вновь. О восстановлении исторической справедливости в отношении бывшего атамана ходатайствовали перед президентом России казаки, собравшие обширнейшие документы тех суровых лет. В апреле 1994 года военная коллегия Верховного суда РФ под председательством генерал-лейтенанта юстиции Л. Захарова рассмотрела дело, как говорится в определении,  бывшего Главнокомандующего Вооружёнными силами Российской Восточной окраины генерал-лейтенанта (звание присвоено Колчаком) Белой армии Григория Семёнова…»
Часть прежнего приговора от 1946 г. была отменена: сняты обвинения в антисоветской агитации и пропаганде. А в вину атаману спустя полвека военная коллегия Верховного суда новой  демократической России оставила по-прежнему… подготовку ареста Ленина в Петрограде в 1917 году…
Вот ведь как оно получается! Военная коллегия при трёх генералах ставит Семёнову в вину не только это, но и «…После разгрома Белой армии Семёнов был на территории Маньчжурии и на протяжении более двух десятков лет являлся главой и руководителем русских белоэмигрантов…»
Внимательно прочитав документы нового судилища со всеми частными определениями, невольно приходишь к выводу, что по констатации Григорий Семёнов боролся только с большевизмом, но против СССР боевых действий не вёл.
Правильно, СССР образовался на исходе 1922 года.  А до этого?...
Да, скрипящее колесо  российского правосудия на протяжение веков всегда было трудно раскрутить. Но и для остановки его, как мы часто убеждались, необходимы были титанические усилия.
 
5. Всего несколько слов об АЛЕКСАНДРЕ ВАСИЛЬЕВИЧЕ КОЛЧАКЕ. О  нём в последнее время написано достаточно много. Это была, конечно, знаковая фигура в России начала прошлого века. После проигранной войны с Японией, молодой Колчак с группой таких же молодых офицеров флота поставили своей целью обязательное создание Российского флота на новых, так сказать, рельсах. А первая задача была поставлена ещё конкретнее: организация Генерального  штаба Российского флота. И он был впервые в России создан…
Но по-настоящему Колчак проявил себя в двух ипостасях: минное дело и северные экспедиции. Его именем был даже назван остров в Ледовитом океане. А в минном деле он  действительно стал специалистом мирового класса. Выработав новую технологию в постановке и снятии мин, организации проходов в минных полях своих кораблей и многом другом, Колчак в 1-ой мировой войне начисто лишил превосходство Германии над Россией в проливах Балтики, подорвав несколько вражеских кораблей на минах. Позже он продемонстрировал то же искусство и на Чёрном море, куда был назначен в адмиральском звании командующим  флотом. В Севастополь к нему приезжал Керенский, отметив успешную работу Колчака. Но вскоре началась февральская революция со  всеми её  «демократическими» вывихами. Не сумев ни о чём договориться с Временным правительством, адмирал Колчак бросил всё и уехал в длительный вояж по Японии, Англии и Америке. В США он по просьбе морского министерства обучил местных спецов постановке  минных заграждений на путях движения вражеских кораблей…
Ну, а потом были в России и Брестский мир и гражданская война. С кем, на чьей стороне  оказался Колчак, - известно.
Наверное, не будь февральских событий и октябрьских потрясений в России, заслуженный адмирал, ещё полный сил и амбиций, продолжил бы свои экспедиции в северные моря, и сумел бы передать свой богатый опыт не одному поколению мичманов российского флота. Но…  случилось то, что случилось…
И последнее, Как известно, дочери атамана Семёнова (после отсидки в лагерях)  работали потом на юге России переводчицами с английского и французского. А единственная внучка  Колчака, Ирина Папст, проживавшая в объединённой Германии, посетила Россию в начале  90-х прошлого столетия. В 1992 году она адресовала гуманитарную помощь пожилым людям и инвалидам 360-го избирательного  округа Москвы. («Ъ», №43, 1992 г.)

По  меткому высказыванию российского писателя Вениамина Шаламова, широко и конкретно описавшего эпоху тех ушедших событий:  «Это была скачка без поводьев, по краткому мигу жизни, вне времени…»

Использованные  источники:
1. «Великая борьба народов», выпуск 5-й. М. 1915 г.
2. Ежегодник газ. «Речь». 1915 г.
3. Журнал «Знание – сила». №2 1991 г.
4. «Сибирская газета». №42. 1991г.
5. И. Субботовский, «Союзники, русские реакционеры и интервенция». Ленингр. 1926 г.
6. А. Будберг, «Дневник белогвардейца». Ленингр. 1929 г.
7. А. Худяков, «История Алтайского края». Барнаул. 1973 г.
8. Д. Голинков, «Крушение антисоветского подполья в СССР».М. 1975 г.
9. Сб. «Новосибирск в историческом прошлом» 1978 г.
10. Протоколы заседаний Чрезвычайной  следств комиссии по делу Колчака».  (Стеногр. запись), Арх Октябр. Револ.. Москва, фонд  25, арх.№51.
11. Вырезки из газет и журналов  Чехосл. и Польши с 1921 по 2001 гг.
12. Андрей Алдан-Семёнов. «Красные и белые».
13. Валентин Пикуль, «Моонзунд» и «Крейсера».
14. Николай Чекменёв, двухтомник «Семиречье».
15. Вениамин Шаламов , «Кафа»  и «Конец атамана Анненкова».
16. Журналы  «Сибирские огни», «Алтай», «Слово Забайкалья». «Дальневосточный капитал».

  *   *   *