Шанс или черная метка

Перепуганный, всклокоченный, нетрезвый полноватый мужчина (лет 30 - 35)сдвигал в центр комнаты диван. Потом сбегал в зону кухни (жил в квартире-студии) за солью. Стал торопливо рассыпать соль из пачки вокруг дивана по кругу, приговаривая:
- Не-е-ет. Я просто так не сдамся. Русские без боя не сдаются! – крикнул он кому-то в темную прихожую дрожащим голосом. -  А я еще хочу повоевать. А сколько сыпать-то? – спросил он самого себя. – Как там, у Гоголя?- мужчина размышлял вслух. - Он-то, наверное, знал, че писал в «Вие».  Сколько студент чертил кругов? Один? Нет. Наверное, одного круга будет мало. Еще, как минимум нужно насыпать два, - он лизнул ладошку. - Фу, какая соленая… Вот, черт. Соль закончилась на третьем круге. Придется все выравнивать и делать круги тоньше. Мне бы еще молитвослов бы сюда. Или Библию, какую… В каком-то детском фильме еще и соусом пол поливали… Или я ошибаюсь? Да фиг с тобой. Что мне, ради себя соуса жалко? – он уже заглядывал в холодильник. – Соуса-то нет. Есть кетчуп и майонез. Знать бы, что тебя остановит… Карга старая, я бы заранее запасся, - оглядывался он на входную дверь. - Берем майонез. И этот… кетчуп еще нужен. На всякий случай… О. У меня тут еще коньячок есть. Круто. Может им вокруг побрызгать? Нет. Лучше всего, вовнутрь.
Он не успел еще завершить свое «художество» вокруг дивана, как все лампочки в квартире перегорели.
- Нашла, чем напугать, - с иронией обратился он в сторону прихожей.  – Я ж запасливый. У меня свечки есть. Тут вот, где-то в шкафу, - он в темноте, трясущимися от страха руками, нашарил свечи. Достал из кармана спички и зажег одну, потом другую. - Для романтического ужина брал с Полиной, да не пригодились. Видела? У меня целая упаковка их. До утра точно хватит. А там…
Мужчина торопливо расставил свечи по квартире. Слегка успокоившись, сел на диван. Под собой обнаружил тюбик с остатками кетчупа. Не знал, что с ним делать. Посмотрел опять на входную дверь.
- Во, как скалится! Мороз по коже. Того и гляди «Кондратий хватит». А что, если, -  он разрисовал себе кетчупом лицо. - Врешь, не возьмешь, - его голос дрожал, но он хорохорился. - Я всегда, слышишь? Всегда был Славянином! Батя меня так называл… А матушка… Матушка Славиком звала… И в школе меня звали Славянином. И сейчас друзья меня так называют. И это круто! Я – душой и телом русский, а значит славянин. И зовут меня также – Славянин, кликуха такая, - он разговаривал с тенью. С тенью, которая стояла у входных дверей. – Вот только почему-то… почему-то… сейчас… я чувствую себя совсем …не  круто... Чувствую себя… каким-то… Свиньиным… И это… совсем… совсем-совсем не круто! И это совсем на славянина не похоже. Такое ощущение, побуду немного рядом с тобой и начну хрюкать… Что ж ты со мной делаешь-то, а? Может еще круг из майонеза сделать, - спросил он самого себя, посмотрев по сторонам, - чтобы ты до меня не добралась?- он опять глянул в сторону двери. - Ты не думай, это я не жрать тебе готовлю! За что мне эта хренотень-то? – тихо спрашивал Славянин себя. - А может она… сахара боится?
Сработал сотовый телефон. Славянин побежал за ним в зону кухни, выбежав из круга, позабыв про все предосторожности. Даже дрожь в голосе пропала.
- Алло? Алло? Да!... Я слушаю… Серега… я не могу… Я ж вот… только с рыбалки приехал…. Да. Как всегда… И девочки были… Еще как удалась!... На охоту?... Охота, это когда охота…  А когда не охота, какая же это охота? – тут он вспомнил про «гостью» в дверях, о которой стыдно было кому сказать. Вдруг неправильно поймут. Вернулся страх и дрожь в голосе.  – У меня тут… своя охота… намечается. Ладно, Серега. Пока, - он со стола взял кухонный нож (на всякий случай) и медленно на цыпочках прошел к дивану. -  Где ж мой…? Где ж мой… обрез? Что-то я его не наблюдаю. А ключи от сейфа? – он вывернул все карманы. – Потерял… или… в машине… Повезло тебе, Карга старая.
Славянин снял со стены гитару, сел на диван, веря, что круги его и нож защитят от не прошеной гостьи, и стал петь песни группы «Любэ», для поднятия своего духа. Спел «Комбат», «Все путем». Вошел во вкус, даже притопывал себе. Видит у входной двери тишина. Перешел на песню Верки Сердючки «Хорошо. Все будет хорошо».
- А-а. Не нравится. Ну и катись колбаской, - высказался Славянин в сторону прихожей, никого в ней не наблюдая.
Он лежал на диване, перебирая струны гитары, пытаясь вспомнить все до последней мелочи, что же случилось. Он забубнил себе под нос:
-Я лежу, отдыхаю. Устал я за день.
Свет включать я не стал, вставать было лень.
Я лежу в полумраке, прикрываю глаза.
Вдруг заметил я что-то.
Мелькнула тень от окна.
Я не понял. Ведь я в квартире один.
Глаз открыл я один, шарю им по квартире.
Полумрак. Тишина. Кто-то рядом стоит.
Открываю глаза,
Тут сверкнула… коса.
Меня бросило в пот,
В леденящий такой, - он резко сел на диване, голос зазвучал грубее и в темпе presto, -
Рядом со мной стоит тетка с косой.
И костлявой рукой, и костлявой рукой, - он перешел на разговорный шепот и чуть не заплакал, -
Прикоснулась ко мне, - Славянин перестал играть. Выставив руки вперед, рассматривал их. - Помертвели, тот час, кисти рук моих… Я же видел себя со стороны. Словно это был вид сверху. Лежу. Отдыхаю. Никого не трогаю. И вот на тебе. Мелькнула тенью старая Карга и тычет в меня своим костлявым пальцем. Я еще даже испугаться не успел, как кисти рук перекрасились в мертвый цвет… Еще бы знать какого дьявола она приперлась ко мне. Кому расскажешь, не поверят. Будут говорить: «Вау. Славянин. К тебе сама Смерть в гости приходит! Как это круто! Вау! А зачем?» И будут «подкалывать»…  Я и сам хотел бы знать, зачем она здесь «нарисовалась». Чуть в штаны не наложил… И это совсем не «Вау»!
Он вновь лег. Молча, стал перебирать струны на гитаре, ушел в воспоминания.
Повеяло неприятным запахом. На диван  кто-то присел в ногах. Задумчивый Славянин даже не испугался, лишь мельком посмотрел на присевшего, продолжая пощипывать струны.
- Леха, а ты чего приперся?- узнал Славянин по силуэту и запаху старого знакомого.
- Я, это… К тебе.
- Че надо-то? Опять в долг взять?
- Ты че? Забыл? Мне уже не нужно.
- Ты меня удивляешь. В долг не надо? А. Прости. Забыл, ты ж никогда не возвращаешь…
- Я б вернул. Я б обязательно вернул. Если бы… жив был.
Славянин резко сел, вжавшись в угол дивана, подальше от Лехи, сильнее прижал к себе гитару, словно прикрываясь ею. Скрывая страх, произнес:
- Точно. Тебя же в прошлом годе медведь на охоте порвал. А как ты это… Ну, это… воскрес? – шепотом спросил Леху Славянин. – Ты ж грешил безбожно. Я тоже не без греха. И святошей никогда не был. Но ты…
В тусклом свете свечей не было видно лица Лехи, лишь черное пятно. А от медведя Лехиному лицу ой как досталось!  Медведь его просто откусил. Тело Лехи опознали по татуировке на пояснице: «Долги отдают лишь трусы».
- А меня эта… Карга старая прислала… По твою душу я.
Славянин отложил гитару, выпрямился.
- Леха. Ты ж меня знаешь, я живым не дамся.
Леха громко усмехнулся
- А ей живых и не надо.
- А тогда чего?
- Понимаешь? Я так понял, тебе хотят дать еще один шанс. И ты должен… Че ж мне-то не дали его? – хмыкнул недовольно Леха. – Я б тогда! Я б тогда… все б долги отдал. Верь мне, Славянин!  И перед Отчизной… Я ж «откосил» в свое время. И супружеские долги бы отдавал… направо и… налево. Всем трем женам. И… алименты бы выплатил. И… сыновний бы долг выплатил. Я бы знаешь, как изменился! Я бы всем пацанам долги с лихвой отдал. И тебе…
- Ты отвлекся, - Славянин всматривался в Леху с недоверием. - Что я должен?
- Ты меня извини, Славянин. Только мне там так хреново! Так хреново! А у тебя есть шанс все исправить.
- Исправить что?
Леха задумался.
- Ты должен сделать выбор. Либо ты выбираешь шанс и все исправляешь. Либо тебе достается «черная метка».
- В каком смысле? Я че-то не «врубаюсь».
- В прямом. Вот получишь от жизни «черную метку» и все. И ты уже ничего не сможешь изменить.
- А я что-то должен изменить?
- Ты должен что-то вспомнить. Что-то очень важное. И выполнить свое обещание. От этого зависит… Ну, да.  В общем. От этого много чего зависит. Не вспомнишь за двенадцать часов, за тобой придет она, Карга старая.
Леха встал, и пошел к выходу. Славянин последовал за ним, хотел проводить до двери. Вот Леха стал медленно преображаться, а вот уже и преобразился. Стоит он уже с косой и в капюшоне. Остановился в дверях и оглянулся. Славянин увидел знакомый оскал в неожиданно ярком свете свечи, в страхе попятился назад и обреченно плюхнулся на пол, мимо дивана. Славянин недоумевал, как это возможно? Он так старался, чтобы Смерть к нему не добралась, ползал на четвереньках, чертил солью круги, разукрасил себя кетчупом…
Рука нащупала бутылку коньяка. Славянин сделал пару глотков, затем плеснул коньяк себе в ладошку и промокнул лицо. Кетчуп с ладошки вытер о штаны.
- Что я сделал не так? – бормотал он себе под нос. – Что я сделал не так?
Наконец он понял, что от Смерти никуда не спрятаться, никакой оберег не поможет. Она – вездесуща! Перед ней все равны, будь ты… хоть святошей, хоть… демоном. И всегда Смерть приходит разная: глупая смерть или героическая, внезапная или долгожданная, незваная или желанная, красивая или страшная, быстрая и легкая или медленная и мучительная, тихая или... «Да и лица у Смерти разные, - думал Славянин. - Вон Лехе досталась смерть с лицом медведя. Или мордой?»
Славянин любил жить. У него на будущее были свои грандиозные планы. А тут пришла какая-то Смерть и хочет лишить Славянина всего.
- Да что ж я такое натворил-то?! Двенадцать часов на размышления. А сколько уже времени прошло?- у Славянина тряслись от страха руки, когда он пытался зажечь очередную свечу вместо погасшей. – Лишь бы с ума не соскочить! А может, ну их эти свечи?- у него свеча не загоралась. – Не-ет. Я все еще посопротивляюсь при свечах. Это на том свете мне будет все пофигу. А здесь хоть какая-то романтика. Свечи. Полумрак. Коньячок. Круто. Только бабы не хватает… Кстати о бабах. Кому, и какие обещания я давал? Вспомнить все. Вспомнить все. Вспомнить все. Ну, пожалуйста, Славянин, постарайся, - уговаривал он себя, ходя вокруг дивана. – Так. Светка. Светка. Светка. С ней все чин-чинарем. Ей я, как обещал, трехкомнатная квартира в центре. Может не она? Вика. Викуся. С ней тоже все в порядке. Я ей многого не обещал. Так. Мелочь. Бирюльки. Она ж думала чистое золото, - Славянин нервно хихикнул, - натуральные бриллиантики… Какая натура, такая и оплата… Тьфу, - Славянин смачно сплюнул. – Кто там у меня еще был? Девочки по вызову? Им я ващще ниче не обещал. Сколько их у меня было? Всех и не упомнишь… А может я после пьянки кому-то чего обещал? Это ж по пьяне. Это ж не серьезно. А может… это для меня несерьезно? А какая-нибудь дрянь все приняла за чистую монету?
Он вспоминал свою жизнь. Старался понять, за какие грехи пришла Смерть, и за какие «подвиги» ему дадут шанс. По его мнению, ни «подвигов», ни значимых грехов за ним не было. Так. Какая-то мелочь. Он сильно устал. Хотелось спать. Уже готов был смириться со своей участью, ведь он не мог вспомнить, кому и что он обещал.
Славянин задремал.
- Славик, сынок, - матушка с укором смотрела на него. - Что ж ты делаешь? Мы с отцом на тебя в обиде. Совсем ты нас забыл. Как ушел в армию, так больше мы тебя и не видели. Даже на похороны не приехал. Хоть бы приехал когда, могилки наши поправил, нас с отцом навестил. Вон и Эмма тебя заждалась. Молится за тебя каждый день. В церкви свечки за здравие твое ставит, - матушка растаяла.
Тут Славянин вспомнил все, вспомнил, как Эмме клятву давал.
Он очнулся, а Смерть уже стояла рядом. Славянин соскочил с дивана, а костлявая рука тянулась к его шее.
- Я – вспомнил! - Славянин перескочил через спинку дивана, желая увернуться, но неведомая сила схватила его за шею и подняла.
- Я… выбираю… шанс, - прохрипел Славянин, болтая ногами в воздухе. – Я… выбираю… шанс…
Неведомая сила, управляемая Смертью,  сильнее сжала шею. Глаза Славянина закатились. Тело обмякло. Славянин затих. Неведомая сила с силой швырнула тело на пол. Смерть… пропала.
За окном уже был день, когда Славянин очнулся на полу. Ему было нехорошо.
- По ходу, водка «паленая» была. Глеб бабла пожалел. Жмот. Вон меня как всю ночь «колбасило». Кошмары какие-то снились. Пойду, хоть умоюсь.
Славянин с трудом встал на четвереньки, выпрямиться во весь рост не получилось, и направился в ванную комнату. Там, опершись о стену, встал.
Он посмотрелся в зеркало. На отекшем сером лице размазан кетчуп. Одежда была грязной. Он не узнавал себя. Сильно болела шея. Славянин оттянул ворот рубахи и увидел на шее черный след от удушья.
- Чего это? Я не понял. Ко мне реально в гости приходила Смерть? Все было на самом деле, что ли? – Славянин вспомнил, что произошло ночью. - Я сегодня ночью должен был умереть? Умереть от удушья?
Он снял рубаху и умылся холодной водой. Еще раз посмотрел в зеркало на шею.
- А Карга старая все-таки оставила мне «черную метку» на шее. Надеюсь это временно.
Он медленно вышел из ванной комнаты, одной рукой поглаживая шею.
- Это - на всю жизнь! Чтобы помнил! – донесся с улицы злой и насмешливый голос женщины, словно женщина была в курсе ночных событий в квартире Славянина. - У мужчин память слабая! 
Славянин оглядел всю комнату, тяжело вздохнул. Он думал об Эмме. Эмма – девушка из другой жизни. Первая любовь Славянина. Голубоглазая красивая немка. И как он о ней мог забыть? Эмма никогда не называла его Славянином. Звала, как матушка, Славиком. Он ведь ей клялся, что обязательно вернется после армии и обязательно женится на ней. Просил ее писать письма и дождаться. На что Эмма ответила:
- Ждать буду. Письма писать – нет. Проверю твои чувства. Если вернешься и выполнишь свою клятву, выйду за тебя замуж.
И она его до сих пор ждет. А Славянин давно о ней забыл. Он уже был женат на Светке, сожительствовал с Викой… А про Эмму забыл. Забыл о своей клятве. Благодаря Эмме он получил шанс жить дальше.
Он еще раз осмотрел всю комнату  и тихо прошептал себе:
- Славянин сегодня умер.
Медленно вышел на балкон. Небо прояснялось, из-за туч выглянуло солнце. Свежий ветер пахнул в лицо. Умытый дождем город жил своей суетливой жизнью. Славянин втянул в себя полной грудью воздух раз, другой, третий. Улыбнулся солнцу.
- Славянин умер. Здравствуй, Славик! – крикнул он себе. - Клятвы надо выполнять. Нужно исправлять свои ошибки. Исправлять все.