Глава 2. Гости

Когда я снова открыл глаза, то понял, что нахожусь в своей спальне. На сей раз я был тепло укрыт, а в ногах, несмотря на летнюю пору, стояла жаровня с горящими углями. Рядом с кроватью на моём единственном жёстком стуле сидел старенький знахарь.

— Ничего, ничего, леди Пондохва, это всё пустяки, — говорил он. — У мальчика всего лишь переутомление и испуг. Ожоги пройдут уже к вечеру. Я наложил мазь. Пусть ему дают этот отвар каждые два часа до самого заката. К утру всё как рукой снимет. Но мальчику надо хорошенько выспаться. Всё-таки сотая ступень Чёрной магии в его возрасте — это очень много. Леди Танна, из вашего сына вырастет великий колдун. Помяните моё слово, Мир ещё услышит имя сэра Лойсо Пондохвы!

Знал бы старый знахарь, что его пустая похвала окажется грозным предсказанием!

Меня исправно поили прописанным снадобьем, а вскоре после заката я заснул и проснулся только около полудня следующего дня. Я чувствовал себя вполне здоровым, бодрым и выспавшимся. Мне очень нравилось валяться в мягкой постели и восхищало обстоятельство, что никто не приходит меня будить. Такое счастье бывало не часто. Собственно, почти никогда. Не то, чтобы я недосыпал, нет, но и разлёживаться в кровати мне не давали. В замке царили строгие нравы и жёсткий распорядок дня.

Я лежал, лениво разглядывая солнечные лучи, пробивающиеся сквозь занавеси, и удивлялся тому, что подо мной такая мягкая перина. Из какого покоя, предназначенного для гостей, её притащили?

Мысли мои крутились вокруг того, что сказал знахарь. Сотая ступень Чёрной магии?! И это на значительном расстоянии от Сердца Мира! Ничего себе! Я и не предполагал, что способен на такое. А что, если мне действительно предстоит стать величайшим колдуном? Я дал волю воображению.

Вот я, объятый дымом и пламенем, сражаюсь один на один с огнедышащим драконом. Громовым голосом произношу заклинание, и голова дракона падает к моим ногам. Благодарные люди, которых я только что спас от чудовища, провозглашают меня своим королём. Самый знаменитый маг Соединённого Королевства — мой постоянный соперник — зеленеет от зависти!

Вот я вызываю на поединок злого колдуна. Он убивает людей направо и налево. Громоздит горы трупов. Люди дрожат от страха при одном упоминании его имени! Но я не боюсь. Я хочу спасти людей. Я использую хитроумный обманный приём… Всё, враг повержен! Самый знаменитый маг Соединённого Королевства зеленеет ещё больше!

А вот я преследую свирепого демона, который терроризирует весь Мир. Лучшие маги отступают перед его силой. Кто отважится бросить ему вызов? Конечно, великий и непревзойдённый сэр Лойсо Пондохва! В смертельной схватке я побеждаю демона. Мой завистник — самый знаменитый маг Соединённого Королевства — навсегда приобретает цвет арварохского кактуса.

От сладких видений меня отвлёк приход мамы. Она вошла в комнату, распространяя вокруг себя аромат дорогих благовоний. На ней было роскошное, тёмно-бордовое, затканное золотыми узорами платье и золотистое широкое лахи(7)с рукавами до локтя. В волосы вплетены несколько рядов драгоценных тёмно-красных жемчужин уандукской многостворчатой устрицы.

Раковина этой устрицы раскрывается постепенно, как лепестки цветка. Если раковину вытащить из воды слишком рано, когда раскрыты ещё не все лепестки, то жемчужина внутри окажется белой, если лепестки раскрыты полностью, она просто растворится в воде. Нужно подгадать момент, когда раскрыты уже все створки, кроме последней пары, тогда жемчужина приобретёт свой уникальный цвет. Ловцы жемчуга на Уандуке говорят, что в воде жемчужины имеют цвет воды, а на земле — цвет неба(8).


(7)Верхняя женская и мужская одежда того времени, прообраз лоохи.
(8)Цвет неба над Уандуком варьируется от оранжевого до темно-красного.Подробно об этом говорится в повести Макса Фрая "Сладкие грёзы Гравви".


Мама одевалась так нарядно только по каким-то большим праздникам. Весь во власти своих фантазий я со свойственной мне скромностью вообразил, что готовится торжество в мою честь. Ещё бы! Ведь мне в одиночку удалось справиться со взрослым человеком, владеющим магией! Да ещё применив сотую ступень. Пожалуй, есть, что отпраздновать.

— Доброе утро, милый, как ты себя чувствуешь?

— Всё хорошо, мама, я здоров.

— Что странно после твоей дикой выходки.

Ответ мамы был как брызги холодной воды в лицо. Я замер с открытым ртом.

— Ты вёл себя глупо, грубо и неосмотрительно, — строго продолжала она. — Без разрешения ушёл из замка. Положим, ты делаешь это часто, но до сих пор у тебя хватало ума ни во что не впутываться.

Такой несправедливости я не мог стерпеть.

— Мама, я ни во что не впутывался. Этот человек! Он пришел на мой луг, он оскорбил меня, он посмел ко мне прикоснуться! Принял меня за деревенского мальчишку. Насмехался…

— А ты и вёл себя как деревенский мальчишка.

Я непонимающе уставился на маму.

— Разве так ведёт себя хозяин, когда в его дом стучится умирающий от голода и жажды путник? Почему ты хотя бы не напоил этого несчастного? Ведь тебе даже с места сдвигаться не понадобилось бы, поскольку призывать воду ты уже умеешь! Почему ты не послал зов страже, не проводил этого человека в замок? Мы никогда никому не отказываем в крове и хлебе.

Я опустил глаза. Мне стало очень стыдно. Я уже и сам не понимал, что это на меня нашло, как я мог натворить столько глупостей.

— Но ты вместо этого предпочёл препираться с нищим, словно вы ровня. А что это была за дикая выходка с деньгами? Зачем ты отобрал у бедняка его единственное достояние? Не удивительно, что он напал на тебя. А как бы ты поступил на его месте?

Я молчал, всерьёз задумавшись над мамиными вопросами. В самом деле, почему я повёл себя таким образом? Безусловно, бродяга разозлил меня. Он вторгся на мой луг, посмел нарушить моё священное одиночество, да ещё и принялся меня оскорблять. Воистину он был достоин наказания! И всё же…

В голове у меня вертелась какая-то неуловимая мысль, которую я никак не мог высказать, просто потому что не находил соответствующих слов. Это было куда труднее, чем воображать себя величайшим чародеем, от которого в ужасе разбегаются все летучие, ползучие и огнедышащие гады. Я обошёлся с незнакомым человеком жестоко и безжалостно, как никогда не поступал ни с кем из слуг и простонародья. Хотя, если быть справедливым, никто на свете ещё не оскорблял меня так, как этот нищий. Начать с того, что он не поверил моим словам, и это казалось мне настоящим кощунством, ведь ложь — следствие страха, признак дурного воспитания — является уделом плебеев. Наследник древнего магического рода не может лгать, поскольку знает себе цену и не боится говорить правду ни высшим, ни низшим. Бродяга напал на меня, чего я, конечно, не собирался ему спускать. Но самое главное заключалось в другом. Он упорно желал видеть во мне деревенского мальчишку, и я ощутил неосознанное, неодолимое стремление стать тем, кого он себе представлял, и действовать так, как на моём месте действовал бы такой мальчишка.

Я размышлял, как объяснить всё это маме, но объяснять ничего не пришлось. Внимательно взглянув на меня, она присела рядом на кровать и погладила по голове.

— Ты зеркало, — сказала она. — В роду твоего отца было много магов, обладающих этим свойством, но обычно такие способности проявляются в более старшем возрасте, когда человек уже умеет контролировать себя и свои эмоции.
 
Зеркало… хм… Что это ещё за ерунда такая? Воображение сейчас же нарисовало мне длинный коридор, в два ряда уставленный и увешанный зеркалами. Перед некоторыми даже стояли тумбочки на длинных тонких ножках. Зеркала отражали друг друга с мрачным негодованием. Это были мои блистательные предки. Мне захотелось протянуть руку и украдкой показать ближайшему кукиш, чтобы посмотреть, что из этого выйдет.

— Какой же ты ещё глупый, — задумчиво проговорила мама. — Грешные Магистры! И этот ребёнок на следующий год поступает в Высокую Школу Холоми! Быть зеркалом, значит уметь взглянуть на мир глазами собеседника, стать на какое-то время его вторым «я», заразиться его настроением и, как в зеркале, показать ему его самого.

— А если он захочет показать мне язык, я должен немедленно высунуть свой? А если мне не хочется?!

— Милый, взрослые люди не показывают друг другу язык и не корчат рожицы.
— Ну я же ещё не взрослый!

— Вот именно поэтому, пока ты не стал взрослым, я запрещаю тебе выходить из замка без разрешения.

Это было для меня серьёзным ударом. А мой луг? Мои камни? Дырка в заборе, которую я проделал с таким трудом? Небо, в которое я смотрел часами, мечтая окрасить его в свой любимый нежно-изумрудный цвет? (Деяние это представлялось мне вершиной чародейского могущества).

Уж лучше бы мама наказала меня как-нибудь иначе! Например, велела бы мне провисеть под потолком в горизонтальном положении несколько часов. Хотя я не знал ничего ужаснее этого испытания. Удерживать своё тело в воздухе было невероятно сложно и мучительно. Но если я не выдерживал и опускался на пол раньше срока, приходилось начинать всё сначала. Это было даже хуже, чем сутки простоять в углу в виде каменной фигуры. А со мной бывало и такое.
Освободиться из каменного плена я мог, только преодолев действие заклинания превращения. Но пока я не научился этого делать, приходилось ждать, когда мама сама освободит меня. А она никогда не спешила.

Меня наказывали часто и жестоко, но не бессмысленно. Орден Камней на Престоле вообще отрицал жестокость ради жестокости. Каждое наказание являлось очередной, иногда очень тяжёлой, ступенькой в обучении.

Если ты такой крутой маг, что считаешь себя в праве нарушать установленный порядок или проявлять неповиновение, докажи своё право на деле. Трудно удерживать в воздухе тяжёлое тело? — трансформируй его до состояния пушинки. На тебя наложили заклятие? — найди контрзаклинание и расколдуй себя. Нанесли магический удар такой силы, что кажется, будто тебя протягивают сквозь узкую трубочку, ломая кости и вытягивая сухожилия? — для начала попытайся быстро преодолеть болевой шок и нанести ответный удар. Потом научишься выставлять щит, через который ни один противник не пробьётся.
 
Разумеется, никто не подсказывал провинившемуся ученику, как пройти испытание. Каждый старался для себя сам. Но если ты с очередным наказанием справился, то освобождался от него навсегда. Такова была система обучения в Ордене Камней на Престоле. Не знаю, насколько она была правильна. Но благодаря этой системе я выжил, создал собственный Орден, один из самых грозных в Соединённом Королевстве. А запертый в жарком, не пригодном для жизни Мире, который, к тому же, мог исчезнуть в любой момент вместе со мной, не впал в отчаяние, не сошёл с ума, хотя имел к этому все основания.

Но в тот далёкий летний день более чем тысячелетней давности я не мог оценить мамину педагогическую систему по достоинству. Меня приводила в отчаяние мысль, что я навсегда лишусь своего замечательного луга. Плакать было бесполезно, да я никогда этого и не делал, считая литьё слёз ритуалом бессмысленным и крайне унизительным для своего достоинства. Просьбы о снисхождении возымели бы примерно то же действие, что и слёзы, то есть, никакое. Значит, нужно было попробовать договориться.

Я не стал протестовать, а спокойно взглянул на маму и спросил:

— Что мне надо сделать для того чтобы я мог как раньше выходить на луг и играть там один?

В какой-то миг мне показалось, что мама вот-вот улыбнётся. Глаза её потеплели.

— Что ж, — сказала она, — я ждала именно этого вопроса. Ты должен поставить защиту такой силы, чтобы на твой луг не мог ступить никто без твоего ведома и разрешения. И учти, я сама проверю её действие. А до тех пор за ограду замка ни ногой. Но скорее всего в ближайшие две дюжины дней нам всем будет не до этого. Приехал дядя Малис с дочерьми. Так что вставай, мойся и одевайся к пиру. Ты же не хочешь, чтобы все сели за стол без тебя?

Дядя Малис с дочерьми! Это была лучшая новость, какую я только мог услышать. Через миг меня уже не было в постели.

— Да, — обернулась с порога мама. — Забыла сказать. Никто не тащил к тебе в спальню никакой перины ни из какого покоя для гостей. Как тебе не стыдно, Лойсо. Всего-то восемнадцатая ступень Чёрной магии! Это тебе не какая-нибудь сотая. Просто ты лентяй, каких мало. Давно бы уже мог спать в мягкой постели.
Я быстро взглянул на кровать. Да, мой любимый жёсткий тюфячок лежал на своём месте, как ни в чём не бывало. Маме в очередной раз удалось повергнуть меня в состояние шока.

Впрочем, ненадолго. Что там все чудеса на свете перед одним, самым главным — приездом дорогих гостей! Теперь на целых две дюжины дней можно забыть о всяком воздержании, о ежедневных занятиях, о скучной рутине. Нас ждут пиры, прогулки, развлечения и прочие столь же приятные вещи.

Дядя Малис, а точнее сэр Малисигирик Тирой был родным братом моей матери. Это был человек огромного роста, с великолепной мускулатурой, большими руками и трубным голосом. Грубоватый, добродушный, похожий на большого дворового пса, он в отличие от своей строгой сестры не отказывал себе ни в еде, ни в питье, ни в удовольствиях. В юности он несколько лет был послушником Ордена Камней на Престоле, поскольку происходил из семьи основателей Ордена, но полностью лишённый каких-либо магических способностей, карьеры так и не сделал. Это обстоятельство очень огорчало дядюшку, и он мечтал, чтобы его дети, по его собственному выражению, возродили былое могущество семьи.

Детей было четверо: двое сыновей и две дочери. Оба сына были значительно старше меня, поэтому я плохо их знал. Они явились полным разочарованием для отца. Ни тот, ни другой ни в какие Ордена вступать не пожелали. Старший, Мелон, стал моряком и купил дом в Гажине. Младший, Мадипул, уехал в Ташер и открыл там лавку. Оба редко навещали отца.

Дочери — Магера и Манера, примерно мои ровесницы, были последней надеждой дяди Малиса. Неглупые и довольно способные, они со временем обещали стать неплохими колдуньями. Обе девочки были моими добрыми подружками. Их приезд мог здорово скрасить серые будни. Конечно, детей в замке хватало, и я дружил со всеми понемножку, но с кузинами не мог сравниться никто, даже мой близкий друг Куни Йовис, сын Младшего Магистра Ордена Камней на Престоле Гараты Йовиса.

Когда-то, ещё в бытность свою Великим Магистром, Као Монира пообещал молодому и талантливому колдуну Гарате Йовису звание Старшего Магистра Ордена, но не успел выполнить своего обещания. Однако же адептам было о нём известно. И семья Йовисов имела в нашем доме особый статус. К ним относились как к равным. Но разве мог какой-то Куни Йовис, внук ландаландского фермера, сравниться с моими сёстрами-аристократками?

Даже странно сейчас вспоминать, что когда-то я мог думать именно так… Грешные Магистры! Какими только глупостями, наивными и важными, не забиты детские головы!

Я спустился на три ступеньки и вошёл в ванную, где, кроме прочих удобств, имелся бассейн с горячей ароматной водой. Сожалея, что не могу полежать в нём подольше, я быстро вымылся и вернулся обратно в спальню. Там уже суетились двое слуг.

На меня надели рубашку из тончайшего полотна с каскадами кружев, напоминающих морскую пену, светлые бархатные штаны, такого же цвета сапожки и невероятно красивое синее с золотой искрой лахи.

Затем за меня взялся цирюльник. Он долго колдовал над моими непослушными волосами, что-то бормоча и расчёсывая гребнем каждую прядь, а я сгорал от нетерпения. Наконец, работа была завершена, и меня подвели к большому зеркалу, специально принесённому сюда.

Я взглянул на своё отражение и едва сдержал негодующий вопль. Из зазеркалья на меня глядело нечто. У него было нежное овальное личико, которое покрывал кукольный румянец. Золотистые локоны ровными рядами спускались от макушки почти до пояса. Пухлые губки, красные, как у вурдалака, который только что плотно покушал, кривились не то в плаксивой, не то в гневной гримасе. Длинные, тщательно завитые реснички касались бровей.

В этот самый момент на пороге появились Куни Йовис и Нанка Маллона, сын начальника стражи сэра Тойхи — моя, с позволения сказать, свита, которая полагалась мне по рангу. Оба были нарядно одеты по случаю приезда важных гостей и напустили на себя жутко торжественный вид. Но при взгляде на меня мальчишки распахнули рты. Несколько мгновений они созерцали мою новую личность, а затем Куни Йовис от души расхохотался. На правах друга он мог позволить себе и не такую вольность. Нанка держался из последних сил. Бедняга весь покраснел от натуги, согнулся в дугу, сжав кулаками щёки.

— Что ты натворил, кретин? — вне себя от ярости закричал я цирюльнику. — Во что ты меня превратил?! Что это за безмозглая кудряшка? Верни сейчас же на место моё лицо!

При этих словах уже оба мальчика расхохотались что есть силы. Они складывались пополам, стонали и выли от смеха, а перепуганный цирюльник бормотал:

— Что вы, сэр Лойсо! Вы напрасно гневаетесь. В столице сейчас такая мода. Все дети выглядят именно так.

У мальчишек началась истерика.

— Плевать мне на твою столицу и на твоё мнение, идиот! — орал я, перекрывая хохот моих приятелей. — Тебе бы только покойников на похоронах наряжать! Верни всё на место, я тебе сказал!

— Но сэр Лойсо, — продолжал огорчённо бормотать цирюльник. — Переделка займёт некоторое время...

— Он прав, — отдуваясь и икая, сказал Куни Йовис. — Времени уже нет. Нас послали за тобой.

— Чушь! — рявкнул я. — Все подождут! В таком виде я на пир не пойду. Дай сюда свой дурацкий гребень, я сам!

Шагнув к цирюльнику, я выхватил гребень из его рук и с остервенением начал расчесывать льняные кудряшки. Я понятия не имел, что сделал с моими волосами и лицом этот болван, но почему-то был уверен, что преспокойно справлюсь с бедой. Ярость бушевала во мне, готовая в любой миг выплеснуться наружу. Ярость разгладила мои волосы, придав им прежний вид. С каждым взмахом руки моё настоящее лицо проступало из-под кукольной маски. Мальчишки уже не смеялись, а затаив дыхание, следили за моими манипуляциями. Цирюльник и двое слуг застыли возле зеркала неподвижными изваяниями.

«Грешные Магистры! — внезапно донеслись до меня мысли одного из них. — Этот ребенок могуществом скоро превзойдёт, пожалуй, самого короля Мёнина».

«Столько работы, и всё насмарку! — с огорчением вздыхал цирюльник. — Вот так стараешься-стараешься, а никакой благодарности».

— Меньше старайся, — холодно сказал я ему, с удовольствием увидев, как распахнулись от ужаса его глаза. — А больше заботься об интересах своих клиентов. Держи!

Я швырнул цирюльнику гребень. Бедолага машинально поймал его, но тут же с криком уронил на пол. Несколько мгновений все, кто был в спальне, с интересом наблюдали, как гребень задымился и истлел, оставив после себя на полу серебристую кучку пепла.

— Пошли! — деловито бросил я мальчишкам. — Мы и так слишком задержались.
Они почтительно расступились, давая мне дорогу, и поспешили за мной следом.

— Слушай, Лойсо, — Куни Йовиса, распирало от любопытства. — Как ты это сделал? Ну, я имею в виду гребень, ну и внешность себе вернул. Это какие ступени магии?

— Понятия не имею, — беззаботно отмахнулся я. — Я просто очень сильно разозлился.

— А ты же и его мысли прочитал, я правильно понимаю? — не унимался Куни.

— Да, и его, и кого-то из слуг. Только не спрашивай, как я это сделал. Говорю же — не знаю!

— Вот это класс! — прошептал Нанка. — Сэр Лойсо, а вы и мои мысли прочитать можете?

Я остановился, с улыбкой взглянул на приятеля и, хлопнув его по плечу, ответил:

— Нет, Маллона, твои не могу. У тебя их нет. Сказал же только что — не знаю, как у меня это получилось! А ты ко мне со своими глупостями пристаёшь. Давай договоримся: ты заведёшь какие-нибудь мысли в своей голове, а я к этому времени пойму, как их прочитать. И вообще, я тебя уже дюжину раз просил: когда мы одни, не называй меня сэром.

Куни тихо хихикал за моей спиной. Нанка, видя, что над ним смеются, обиженно надулся и сказал:

— А ты-то чего ржёшь? Можно подумать, самый умный! Вот поглядим, кого первого из нас примут в Высокую Школу Холоми!

— Меня, конечно, — насмешливо ответил Куни. — Я поступаю на будущий год, а ты ещё неизвестно, когда.

Нанка покраснел до корней волос и сжал кулаки.

— Господа будущие великие чародеи, — усмехнулся я, — если вы прямо здесь устроите дуэль, я пойму, но на пир вы уже не успеете. Пойдёмте скорее. Надеюсь, мы все вместе поступим в Высокую Школу Холоми, и ваш спор завершится вничью.

Почти бегом мы добрались до пиршественной залы. Она была полна народу. Сквозь высокие окна, украшенные витражами, свет падал на длинные столы, которые ломились от разнообразных вкусных блюд, и на яркие одежды присутствующих.
При виде меня люди, бывшие в зале, улыбались и кланялись. Я едва успевал отвечать на их приветствия, торопливо шагая по алой, как кровь, ковровой дорожке, уходящей куда-то, не то за горизонт, не то в иное измерение. Оказалось, что всего лишь к постаменту, на котором стоял стол, предназначенный для хозяев и почётных гостей.

«Ты опоздал, Лойсо, — донеслась до меня Безмолвная речь мамы, — в чём дело?»

«Извини, — ответил я. — Болван-цирюльник вместо того, чтобы просто причесать меня, вообразил себя великим колдуном и превратил Магистры знают во что. Пришлось всё переделывать. А поскольку он вложил в свою работу слишком много усердия, то переделка заняла определённое время».

«Ты опять сердился, — мама внимательно взглянула мне в глаза. — Уже второй день подряд. И снова колдовал под воздействием ярости. Лойсо, это становится опасной тенденцией. Учись держать себя в руках и отдавать себе отчёт в своих действиях».

— Сэр Хумха Йох, — обратилась она к важному сухопарому господину в бело-голубом широком и длинном одеянии, — позвольте представить вам моего сына. Сэр Лойсо Пондохва.

— Вижу вас как наяву, — сэр Йох прикрыл глаза холёной рукой.

— Как наяву видеть вас высокая честь для меня, сэр, — я постарался сделать ответный жест как можно более изящным и непринуждённым.

Но меня подвёл срывающийся от волнения голос. Я впервые видел перед собой одного из легендарных основателей Ордена Семилистника и изрядно растерялся. Сэр Хумха Йох взирал на меня с любезной улыбкой.

— Как вы себя чувствуете, сэр Лойсо? — спросил он. — Я слышал, вы болели.

— Благодарю вас, сэр, — я почувствовал, что краснею. — Я уже вполне здоров.

— Леди Пондохва, — обратился сэр Хумха к моей матери. — Вы выяснили, кто был этот человек, который так дерзко посмел напасть на вашего сына?

— К сожалению, его личность мне совершенно неизвестна. Ничего, кроме того, что он попытался применить к Лойсо восемьдесят седьмую ступень Черной магии, Быстрый огонь. Но неудачно. Видимо, вдали от Сердца Мира ему было очень трудно колдовать. Лойсо отделался небольшим ожогом.

— Какой негодяй, — покачал головой сэр Хумха, — напасть на ребёнка! Вероятно, это какой-нибудь беглый Магистр из распущенных королём Орденов. Когда уже мы очистим леса от этой напасти! Надеюсь, этот бродячий колдун понёс достойное наказание?

— О да, — мама посмотрела на меня и улыбнулась одними уголками губ, — мой сын справился с ним сам, применив сотую ступень Чёрной магии. Так что этот человек теперь даёт отчет о своей неудавшейся жизни Тёмным Магистрам.

— Сотую ступень?! — сэру Хумхе изменило его холодное спокойствие, он задохнулся от изумления. — Здесь, в провинции, так далеко от Ехо? Вы говорите, леди Пондохва, что сэр Лойсо поступает в Высокую Школу Холоми на следующий год? Ещё несколько минут назад я сказал бы, что это преждевременно, поскольку он ещё очень молод, но теперь я этого не скажу. Сэр Лойсо, такие юные дарования нужны Соединённому Королевству. Надеюсь, что не позже, чем через шесть дюжин лет я лично буду иметь честь представить вас Его Величеству как перспективного молодого мага. Я приведу на память королю имя вашего знаменитого деда — Великого Магистра Кьольё Пондохвы, заслуги которого перед государством неоценимы.

— Благодарю вас, сэр Йох, — ответил я с лёгким поклоном, — для меня ваше внимание — уже великая честь. Надеюсь быть её достойным. Мне бы очень хотелось, — прибавил я срывающимся от волнения голосом, — когда-нибудь стать таким же искусным магом, как сам Великий Магистр сэр Хумха Йох.

— О, мой мальчик, — рассмеялся польщённый сэр Хумха, — в этом нет ничего невозможного, если к вашим блестящим способностям приложится такое же блестящее старание.

— Сэр Хумха, — мама сочла нужным вмешаться в наш разговор, — разрешите представить вам также моего брата, сэра Малисигирика Тироя.

Мы обернулись. К нам стремительно приближался дядюшка. Со времени нашей последней встречи пять лет назад он нисколько не изменился. Тот же огромный рост, словно его предками были не эльфы, а великаны. Те же жёсткие светлые волосы до пояса, которые не мог прочесать ни один гребень. Его красивое, мужественное, немного грубоватое лицо сейчас сияло от радости. Следом за ним шли две юные леди — мои кузины Магера и Манера.

— А мы знакомы с сэром Йохом, — сказал дядюшка, кланяясь Великому Магистру Ордена Семилистника.

— Да, я имел счастье несколько лет назад гостить у сэра Тироя в его поместье, когда приезжал в Гурригу присмотреть землю под новую резиденцию Ордена. Никогда не забуду его сказочного гостеприимства!

— Пустяки, — рассмеялся дядя Малис. — Мне приятно было принимать в гостях такого легендарного человека, как вы, сэр Хумха. Двери моего дома всегда открыты для вас.

Сэр Йох поклонился с любезной улыбкой. Тут дядюшкин взгляд упал на меня.

— Грешные Магистры! — завопил он так, что по залу прокатилось эхо, а посуда на ближайшем к нам столе жалобно звякнула. — И это мой племянник! Сестра, скажи на милость, чем ты кормишь этого парня? Два года назад он был на целый фут ниже! Так он, пожалуй, скоро и меня догонит!

— Ну нет, Малис, ты видел Лойсо не два, а целых пять лет назад, — ответила мама, — за это время он вполне мог и подрасти, ты не находишь?

Дядюшка замолчал, несколько смущённый. Видимо, он производил в уме какие-то подсчёты, и они его не обрадовали.

— Да-а, — удручённо протянул он, — как бежит время! Тут и запутаться можно. Ну, племянничек, обними меня скорей! Небось не узнал своего дядю?

— Вас невозможно не узнать, дядя Малис, — рассмеялся я. — Вы всегда так похожи на себя, что вам даже Мастер Перевоплощения не поможет!

— А на кой он мне нужен! — хохотнул дядя и заключил меня в великаньи объятия, из которых я выбрался не скоро и довольно помятым. — Наслышан, наслышан о твоих подвигах, — не унимался он. — Герой, что и говорить! Ну, поздоровайся с девочками.

И я наконец-то оказался рядом с Магерой и Манерой, о чём, собственно, мечтал с самого начала. За время нашей разлуки кузины подросли и несказанно похорошели. Они на удивление совершенно не походили на отца.
 
Магера, родившаяся в один год со мной, была брюнеткой с красивой матовой кожей и тёмными огромными глазами, опушёнными длиннющими ресницами, похожими на крылья бабочки. Холодная и гордая, она никогда не допускала ничего, что было бы непозволительно настоящей леди. Но иногда, я-то это хорошо знал, могла вдруг превратиться в обыкновенную девчонку, и даже в совсем необыкновенную девчонку! Например, заткнув за пояс подол платья, бегать с мальчишками наперегонки. Или залезть на дерево и, спрятавшись в ветвях, изображать пронзительный крик птицы токс, пугая прохожих. Чем сильнее вздрогнул несчастный, тем больше радости испытывала Магера.

Манера была на пять лет младше нас. Нежная, романтичная, влюблённая в поэзию эпохи королевы Вельдхут, она покоряла своей женственностью и добротой. Светло-каштановые кудри вились у неё по плечам, на концах закручиваясь в локоны. Яркие голубые глаза манили глубиной. На губах часто играла задумчивая улыбка. Когда я смотрел на Манеру, у меня сладко замирало сердце. Сложно было представить себе эту девочку в каком-нибудь Ордене. Она была рождена для любви, для вздохов под луной, тайных рукопожатий и нежных поцелуев.

Мне не терпелось поговорить с сёстрами, но едва мы успели поздороваться, как ко мне подвели ещё одного важного гостя. Большой, тучный, носатый, с брезгливо оттопыренной нижней губой, он напомнил мне раскормленного индюка. Никакого восторга по поводу предстоящего знакомства я не испытал, но положение обязывало…

«Индюк» был Старшим Магистром Ордена Семилистника и исполнял там обязанности не то эконома, не то смотрителя винных погребов. Вот уж важная птица, ничего не скажешь! Приехал сюда вместе с Великим Магистром Хумхой Йохом по каким-то делам Ордена.

После всех приличествующих формальностей мы, наконец, сели за стол. Как хозяин дома я занял место рядом с мамой в компании с дядей, сэром Хумхой, Гаратой Йовисом и «индюком». Все мои друзья и подружки, разместившиеся за одним из гостевых столов, оказались на недосягаемом расстоянии от меня. Я с завистью на них посматривал: за их столом было весело. Впрочем, за нашим гости тоже не скучали. Пожалуй, стоило приехать из самой столицы к нам в провинциальную глушь только ради того чтобы посмотреть, как ест моя мама. Еда в её тарелке была настоящая, та же, что и у всех, но, оказываясь на ложке или в щипчиках у мамы, абсолютно всё — мясо, рыба, овощи — превращалось в яркие сгустки чистой энергии, которые она не глотала, а словно бы вдыхала, как пар. Это было похоже на танец солнечных зайчиков. Оторваться от такого зрелища было невозможно. Оно завораживало, как может заворожить только настоящее искусство. Вокруг неё будто кружил разноцветный вихрь. От лица и рук исходило сияние, а в светлых волосах вспыхивали золотые искорки.

Гости, сидевшие за нашим столом, даже из вежливости не пытались сделать вид, что не удивлены. «Индюк», поглощавший еду очень быстро и в больших количествах, оторвался от своей тарелки и уставился на маму, забыв о приличиях. Его большая нижняя губа свесилась почти до подбородка, а кончик носа слегка шевелился. Величественный сэр Хумха Йох посматривал на маму с одобрительным интересом. Дядя Малис, всегда ревниво относившийся к проявлению чьих-либо магических способностей в своём присутствии, недовольно поморщился и сказал:

— Танна, неужели за столько лет ты так и не научилась есть, как все нормальные люди?

— Ну, дорогой Малис, — невозмутимо отозвалась мама, — это у нас семейное. Ты ведь тоже так и не научился танцевать, не отдавливая ноги дамам!

Почётные гости вежливо засмеялись.

— Именно поэтому я и стараюсь пореже танцевать, — хохотнул дядя Малис.

— Именно поэтому я и стараюсь пореже есть, — в тон ему ответила мама.

Эта шуточная перепалка немного разрядила обстановку за столом. Гости вполне освоились с маминым способом поглощения пищи и почувствовали себя непринуждённо.
 
Разговоры крутились вокруг столичных дел и придворных сплетен. Сэр Хумха Йох вспомнил несколько забавных историй из жизни знаменитых Магистров. «Индюк» попытался рассказать анекдот, но забыл, чем он заканчивается, и смущённый, снова уткнулся в свою тарелку. После этого конфуза скорость поглощения им продуктов питания увеличилась вдвое.

В ту пору я ещё не полностью отказался от пищи, поэтому мне было не так скучно на пиру, как потом, много лет спустя, на дружеских вечеринках. Но, честно говоря, я отдал бы всё на свете за возможность оказаться за одним столом со своими друзьями, а не со скучными взрослыми и вечными разговорами о каких-то проблемах, мне совершенно непонятных и неинтересных.

***
Теперь я должен ненадолго отвлечься от основного повествования, чтобы кое-что прояснить. Речь в моей книге идёт, в основном, о магии и о магах. А магии разных Миров, как я уже выяснил, разительно отличаются друг от друга. Поэтому буду вынужден сказать несколько слов о том, что в моём Мире представляет из себя та основа основ, та наука, которой я посвятил свою жизнь.

В нашем Мире существует четыре вида магии.

Первый — природная магия, магия земли, воды, растений, грибов и животных. На Хонхоне владеют этим видом магии понемногу все крэйи (9), но в основном драххи (10), которые являются хорошими лесными колдунами, то есть идеальными проводниками природных энергий. Зато тремя другими видами магии драххи не владеют, ограничиваясь исключительно общением с тварями земными.

(9)Крэйи — исконные жители материка Хонхона. Подробная лекция о расах и народах, населяющих Мир, приводится  в повести М.Фрая «Наследство Лонли-Локли».
(10)Драххи — одна из разновидностей крэйев.


Местами наиболее яркого проявления природной магии, как я знаю, является остров Муримах и далекий, загадочный материк Арварох, на котором люди — всего лишь высочайшая прихоть могущественных и немилосердных сил природы. Хотя назвать буривухов силами природы, откровенно говоря, язык не поворачивается. Скорее они сверх существа, одно из проявлений совсем других, недоступных пониманию людей сил, которые в какие-то эпохи полностью меняют лик Мира.
Второй — так называемая Очевидная магия. Магия преобразования реальности, тонкая ткань которой перекраивается в соответствии с могуществом и желанием практикующего колдуна. Ею легко заниматься вблизи от Сердца Мира, а точнее, от стержня силы, без которого наш Мир не мог бы существовать, и рядом с которым любое магическое действие не только усиливается, но и вообще становится возможным. Именно поэтому угуландские колдуны, как правило, останавливают свой выбор на этом, наиболее простом для них виде магии. Но, увы, по мере того, как воздействие стержня ослабевает, и материя становится менее податливой и гибкой, Очевидная магия теряет свои преимущества. Колдуны, практикующие только её, намертво привязаны к Сердцу Мира, поскольку вдали от него они ровно ничего не стоят. Странно, что почти никто из магов Эпохи Орденов не задумывался над этой проблемой, хотя среди них было немало образованных и неглупых людей. Тем не менее, большинство довольствовались своей весьма ограниченной властью.

Третий вид магии — Невидимая или Истинная  магия — это магия пересечения и взаимодействия пространств. С её помощью маг может воздействовать на очевидную реальность как бы извне, из какой-либо другой реальности. Это немного напоминает ловлю рыбы в аквариуме. Рыбак видит внутреннюю часть аквариума, то есть реальность, на которую направлено его воздействие, сквозь прозрачные стенки наблюдает за ней, оценивает ситуацию и выбирает субъект воздействия — рыбу. Рыба внутри аквариума, если и видит рыбака, то воспринимает его как некую тень, не имеющую никакого отношения к её реальности, (а значит, не существующую). И это верно — рыбак и рыба принадлежат к разным реальностям: водной и воздушной, или, если угодно — внутренней и внешней. Строго говоря, эти реальности имеют точки соприкосновения — вода содержит частицы воздуха, воздух содержит частицы воды. Но такие сугубо теоретические выкладки ничуть не приближают друг к другу рыбака и рыбу, поскольку они отделены стеклом. Необходимо связующее звено. В случае с рыбаком это сачок или удочка, с помощью которых он может свести две реальности в одной точке.
 
Но рыбаку проще. Он изначально находится в разных с субъектом воздействия пространствах. Если же речь идёт о маге, ему придётся изменить своё сознание для возможности межпространственного перехода. Готовность к изменению сознания и есть Истинная магия в её примитивном проявлении.

Найтизельс Коломпан Сердок в своём трактате «О природе магических способностей» заявляет в частности, что занятие Истинной магией — удел исключительно избранных. Что подобные способности являются врождёнными и только врождёнными. Что даже азам Истинной магии возможно обучить лишь того, кто изначально имел к ней склонность. Однако же с ним не соглашаются такие более поздние исследователи, как Реньюрик Шатт и Скалдуар Меноуокс. В своих трудах они, почти дословно цитируя друг друга, заявляют, что освоить начальные ступени Истинной магии может практически каждый мало-мальски способный колдун. Практики некоторых магических Орденов полностью подтверждают их мнение. В частности, Великий Магистр Ордена Зелёных Лун Менер Гюсот доказал, что искусство Тёмного Пути вполне доступно подавляющему большинству магов даже на начальном этапе их обучения. Старший Магистр Ордена Потаённой Травы Амери Дбала в своём двухтомном труде «Исследования воздействия насылаемых наваждений на сознание сновидца без погружения последнего в искусственно созданную реальность» описывает очень интересные опыты. Маг под воздействием определённых наваждений уходил в глубокий сон. Его тело в это время становилось почти прозрачным. Амери, следивший за ним и видевший всё, что снилось его пациенту, становился свидетелем хаотических блужданий сновидца по Мирам. Однажды послушник Ордена Потаённой Травы, согласившийся принять участие в подобном эксперименте, во время сна исчез полностью, то есть, ушёл в Хумгат (11) в своём собственном теле. С большим трудом Амери Дбале удалось вернуть юношу обратно. Причём Дбала утверждает, что до этого случая у данного молодого человека не было никаких выраженных способностей к Истинной магии. К сожалению, Амери Дбала не успел завершить свою работу. Он погиб в начале Смутных Времён. И я даже знаю, кто был виновником его гибели. Этого Магистр Хонна не смог простить Нуфлину Мони Маху. Если бы не бессмысленная смерть Амери Дбалы, его методика, я уверен, была бы принята, как основа изучения Истинной магии.

(11)Хумгат — непостижимое пространство, из которого можно попасть в любой Мир, этакая межпространственная прихожая.


Лично я утверждал и утверждаю, что Истинная магия это естественное продолжение магии Очевидной. Следующая ступень магического совершенствования. Да, определенно, здесь решающим фактором является талант. Колдун, имеющий способности к занятиям Истинной магией, не обязательно должен начать с Очевидной, чтобы потом взойти на более высокую ступень. Но он потенциально способен достичь блестящих успехов в Очевидной магии, даже если не занимается ею всерьёз. А вот колдун, преуспевший в Очевидной магии, не обязательно имеет склонность к Истинной. И без хорошего наставника и чёткой методики дальше азов не двинется. (Кстати, в изучении Истинной магии учитель необходим в любом случае). Это подтверждают опыты Амери Дбалы и мои собственные исследования, которым я посвятил несколько дюжин лет. Результаты этих исследований подробно описаны в многочисленных монографиях и трактатах, которые когда-то красовались на полках библиотеки Королевского Университета и нескольких других публичных и частных библиотек.

Увы, когда я и мой Орден были объявлены вне закона, Его величество Гуриг VII по настоятельной рекомендации Великого Магистра Ордена Семилистника Нуфлина Мони Маха специальным указом запретил распространение и хранение литературы, вышедшей из под пера любого из адептов Ордена Водяной Вороны. Мне была оказана особая честь. Любая ссылка на меня и мои труды была приравнена почти к государственной измене. Моё имя тщательно вычеркнули из всех научных и исторических источников времён Эпохи Орденов. Нелёгкая, скажу я вам, работёнка! Склоняю голову перед усердием и трудолюбием Магистров Ордена Семилистника. На их долю выпал тяжкий, кропотливый труд, и они с ним справились! Ура! Слава им, прозорливым и бдительным!

Но я отвлёкся.

Четвертый вид магии называют в нашем Мире эльфийской магией. В большей степени он принят на Уандуке и представляет собой преобразование чистых энергий. Об эльфийской магии знают немногие, а владеют ею и вовсе единицы. Традиции эльфийской магии теряются в бессчётных веках. На Хонхону её секреты попали вместе с Ульвиаром Безликим (12) , но, не получив широкого распространения среди крейев и людей, остались достоянием в основном эльфийских аристократических родов. Несколько Древних Орденов, в том числе и Орден Камней на Престоле, к которому принадлежали мои родители, искали силу на этом пути. Они тщательно охраняли свои тайны. После того, как поступил приказ короля Гурига IV о роспуске Ордена Камней на Престоле, Совет Магистров постановил спрятать библиотеку резиденции и все магические артефакты в недоступном месте. Наш замок большинством голосов был выбран в качестве тайника для секретов Ордена. Туда же в последующие годы стекались все, кто остался ему верен.

(12)Ульвиар Безликий — владыка одного из эльфийских племен, обитающих на материке Уандук, завоеватель Хонхоны.


Когда говорят о магии Уандука, чаще всего имеют в виду природную магию, которая сродни магии драххов. Тем не менее, на Уандуке сохранилась и эльфийская магия, поскольку эльфов и их потомков там ещё предостаточно. В чём же состоит секрет этой магии?

Обычный человек, сидя у себя дома, точно знает, что сидит он на стуле, перед ним стоит стол, на столе — обед, например, жареный индюк. Вокруг — стены и потолок его дома, наверху имеется ещё и крыша, а внизу подвал с тёплым сортиром и бассейнами от четырёх штук и до бесконечности, лишь бы поместились. Так думает обычный человек. Адепт эльфийской магии рассуждает по-другому. Весь мир, всё, что его окружает, есть сгустки энергий определённой частоты и плотности. То, на чём он сидит — энергия одного вида. То, что он ест — другого, стены — третьего, потолок — четвёртого. И так далее. Но главное не это. А то, что ты сам тоже сгусток определённых энергий. Найти общность своих энергий с энергиями внешних потоков — вот азы эльфийской магии. Можно стать столом, если ты найдёшь в себе хотя бы маленькую частицу энергии, похожую на энергию стола. Помню, я хохотал, когда узнал, что можно найти в себе нечто общее с, например, жареным индюком… Или ещё того хуже, сортиром. Представил, как на него прямо во время ответственного магического опыта плюхнется какой-нибудь недотёпа, недавно сожравший этого самого жареного индюка! Б-р-р, страшный сон Магистра! Но это, конечно же, шутка. Ни один колдун, использующий эльфийскую магию, не станет превращаться в стол или любой другой малоподвижный предмет. Ну какая полезная энергия может быть у стола?! А если хочешь просто подшутить над другом, так для этого и Очевидной магии вполне достаточно.

Один из студентов Высокой Школы Холоми как-то решил разыграть приятеля. Тихонько пробрался в его комнату, превратился в зеркало (если не ошибаюсь, двадцать пятая ступень Белой магии и четырнадцатая Чёрной) и, когда тот стал прихорашиваться перед свиданием с девушкой, такое отражение показал, что бедного приятеля чуть удар не хватил. Мы потом его целой компанией весь вечер камрой отпаивали, вперемешку с джубатыкской пьянью. А заодно мастерили примочки для этого зеркальщика, когда приятель сгоряча засветил ему в глаз. Но свидание в тот вечер так и не состоялось.

Опять я шучу. А ведь взялся за такую серьёзную книгу! Ай-ай-ай! Ладно, соорудим зверскую рожу, чтобы не выходить из роли Непревзойдённого Злодея, и продолжаем!

Всё это я рассказываю для того, чтобы стало понятно, преобразование энергий — не дешёвые фокусы, которыми мы забавлялись в студенческие годы, а способ стать чем-то иным, стихией, если угодно. Дождём, ветром, солнечным лучом, волной Хурона (13). Или ничем, Небытием, и понять, что тебя окружает полная пустота, а в пустоте вращаются вихри энергий. Влейся в любой из этих вихрей и умчись вместе с ним на край Вселенной.

(13)Хурон — основная река Соединённого Королевства.

 
Когда ветер, приникнув к твоим ногам, станет для тебя обеденным столом, а солнечный свет насытит тебя не хуже жареного индюка, когда туман превратится в лоохи, а песок поднимется, чтобы стать надёжной стеной, укрывающей тебя от непогоды, вот тогда ты сможешь сказать, что постиг магию эльфов. Но юмор ситуации состоит в том, что говорить, в сущности, ни о чём будет не нужно. Потому что ты сам к этому времени станешь и ветром, и светом, и туманом, и песком, а, значит, ни в чём не будешь нуждаться, кроме взаимодействия с родственными тебе стихиями.

В традициях некоторых Орденов были приняты основы эльфийской магии. Например, в Ордене Дырявой Чаши послушников обучали взаимодействию с водой, в результате чего вода становилась для них такой же естественной средой, как и воздух. Но дальше, увы, они не продвинулись. Тот же приснопамятный Орден Зелёных Лун, чьи интереснейшие и важнейшие изыскания в области астрологии ныне стали горсткой пепла, искал слияния с энергиями других планет. Но, пожалуй, только Орден Водяной Вороны всерьёз занимался эльфийской магией и преуспел в ней.

С окончанием Эпохи Орденов из Мира исчезли многие тайные знания, восстановить которые уже не представляется возможным.
Но я возвращаюсь к своей повести.