Узник

Никогда в жизни я не бегал так быстро, хотя что-то внутри кричало развернуться и с такой же скоростью бежать назад — следом за спасающимися горожанами. Старался не думать об этом. Оттаптывал ноги и давился дыханием впереди всего отряда. Над криками людей мы слышали один, самый громкий и самый страшный голос, похожий на визг сотни ястребов. Мы не могли и представить, что там происходит — и поэтому бежали.

Одна улица за другой проносилась мимо. Приходилось почти отбрасывать в стороны ничего не видящих из-за паники слуг, караванщиков, нищенок и просто перепуганных мужиков.

Я вынырнул на широкую улицу, что вела к городским воротам. От резкой остановки перед глазами поплыли пятна, и я не поверил тому, что увидел. Ощутил спиной, что парни тоже встали столбом. Стену у самых ворот оседлало чудовище. Оно поливало и без того горящие дома перед собой огнём прямо из зубастой пасти.

Я мельком оглянулся на отряд — людей стало меньше.

— Пошли!

Прижимаясь к уцелевшим стенам, мы подбежали настолько близко, насколько хватило духу — дальше всё горело. Я увидел, что со стороны ворот из переулка показалась другая группа стражи — они стреляли в чудище из луков.

— Луки! — приказал я, уже снимая свой.

Не чуя рук, оттянул тетиву и выпустил стрелу в сторону морды твари. Полетели стрелы парней. Чудовище огляделось огромными жабьими глазами и вдруг выпустило поток огня на солдат у ворот. Так и не разглядел тогда, кто это был.

Через мгновение дракон легко спрыгнул в горящий ад прямо перед нами. Я нырнул в переулок. Ударил в уши чудовищный визг, вдруг стало невыносимо жарко. Кто-то закричал. Я увидел солдата — горящего! Он не успел даже упасть: огромная тень пронеслась мимо, и он исчез вместе с ней. Затихая, хлопали крылья. Трещали доски, кричали люди. Я не смог даже отойти от приближающегося пожара — упал на колени и упёрся трясущимися руками в землю, сдерживая тошноту.

…

Нижний уровень подземелья тесен, как каморка: всего четыре темницы. Большего не требовалось. Здесь отбывались только пожизненные заключения, то есть когда суд по какой-то причине решил не надевать виновного на петлю. Отбывание срока здесь — тоже почти смертная казнь, потому что заключённые много болеют и скоро загибаются. Я слышал, из-за затхлого и душного воздуха.

Сейчас тут сидел только один колдун. Колдунов редко казнили из-за каких-то суеверий. По закону их следовало «оставлять на произвол судьбы»; правда, надёжно скрученными и запертыми поглубже в подземелье.

В тот день я лично сопроводил дочь колдуна, Рону, к его темнице. Всегда казалось, что Рона — от слова «ворона», на которую она и вправду была похожа. Она умудрилась стать помощницей аптекарши и не голодала. Даже время от времени приносила обеды отцу. В страже к ней привыкли, если не сказать полюбили. И давались диву, откуда у отморозка такая покладистая дочь.

Помню, я чувствовал себя неуютно, когда впервые оказался на дне подземелья. Сначала спуск по длинной спиральной лестнице, потом переход по узкому коридору, стены которого как будто незаметно приближаются друг к другу. Воздух тяжелел и тяжелел. Рона всегда держалась здесь робко и тихо.

— Капитан Ардик! Какие люди! — с широкой улыбкой поприветствовал меня колдун, когда я распахнул дверь его камеры.

— Доброе утро, Фаж.

— А сейчас что, утро?

— А какая тебе разница, — отозвался я. — В башнях должны быть окна. Там и будешь следить.

Улыбка мигом сменилась гримасой. Фажа всё собирались переводить в столицу, где таких как он содержат в особых башнях. Всё, что мы в нашем городке могли против него сделать, — это закрепить руки за спиной.

Колдун с дочерью приехали в Подножье совсем недавно, год назад или около того. Привратные пересказали мне легенду Фажа о том, откуда и зачем он явился. С тех пор они вели себя тихо до того самого случая, после которого колдун оказался в тюрьме.

Это случилось четыре месяца назад, ещё зимой, там, где Фаж снимал дом. Не самый бедный район, не самый бедный колдун. Не было ничего удивительного в том, что я проходил мимо: по этому пути я шёл домой. Подножье — самый маленький большой город Колонны.

Я прибежал на крики около самого крыльца их дома. Помню, не мог ничего разглядеть в густой темноте, пока не подошёл совсем близко. Рона кричала и брыкалась — её кто-то схватил сзади. Второй силуэт угрожал Фажу ножом. Колдун что-то лаял. В тот самый момент, когда я вытягивал меч и начинал приказывать всем застыть на местах, напавший на Рону отскочил от неё, упал головой на перила крыльца и… сломался, как сосулька. Одновременно с ним его товарищ бревном повалился на бок. Не дав себе даже подумать, я ударил Фажа эфесом меча и схватил его.

Самооборона не противоречит законам Колонны, но убийство с помощью мистических сил по тем же самым законам непростительно.

Рона протиснулась между моим плечом и косяком двери.

— Папа! — она бросилась ему на шею.

Лицо Фажа разгладилось. Он выглядел как глубокий старик, но я слышал, колдуны стареют гораздо быстрее. Ему может быть едва за сорок. Длинные жидкие волосы были бы белыми от седины, если бы не грязь. Колдун с видимым удовольствием зарылся носом в чёрные кудри Роны. Она обняла его.

Затем Рона стала привычно доставать из свёртка еду, наверняка ещё тёплую из трактира, и запечатанный кувшин с питьём. У меня самого заурчало в животе.

— Ну как ты? — спросил Фаж у Роны, вперив в неё жадный взгляд. Но взгляд тут же перескочил на меня. — А ты так и будешь тут торчать?

— На город напал дракон. Вот думаю, может, ты сможешь что-нибудь сказать на это.

— Превосходно! А единороги не нападали?

— Нет, только дракон. Огромная крылатая ящерица, — я примерно изобразил её очертания пальцем в воздухе, — прилетела, спалила несколько кварталов и человек и улетела обратно.

— Это правда, — тихо сказала Рона.

Лицо Фажа вытянулось. Несколько секунд он о чём-то размышлял, глядя в мои честные глаза, а затем в его взгляде блеснула искорка.

— Ждите его ещё раз. Короткий осторожный набег, верно? Тогда не думайте, что легко отделались.

— А тебя это не касается?

— Я в тюрьме! — закричал Фаж. — И ничем помочь не могу, при всём желании! Да и не желаю. Собирай на него армию. А теперь выйди за дверь, пожалуйста, ты не обязан обыскивать мне рот перед едой.

В коридоре я слышал только, как Фаж перешёптывается о чём-то с дочерью.

Когда свидание закончилось, я повёл Рону вверх по лестнице, украдкой на неё поглядывая. Лет семнадцать на вид, беспорядок волос носит распущенным, как ведьмы, но в глазах совсем не ведьминский испуг.

— Рона.

— Да? — встрепенулась девушка.

— Он много знает о драконах?

— Я… не уверена. Он не посвящал меня в свои дела.

Ещё вчера я бы порадовался этому. Я помолчал, осторожно формулируя фразу.

— Скажем так, если я добьюсь его освобождения из тюрьмы, он сможет помочь нам защититься от дракона?

Рона нахмурилась и поджала губы. Несколько секунд я молча шёл рядом с ней и ждал. Затем девушка остановилась и неожиданно заглянула мне прямо в глаза. Её голос звучал твёрже:

— Он силён, но… не боец. Его легко разозлить, он может поднять руку на человека, но выйти на поединок с чудовищем… — она покачала головой. — На свободе он попытается обезопасить себя. В лучшем случае сбежать.

— От дракона далеко не убежишь.

Рона кивнула.

…

Проклятье, чтоб твою мать! Чёрт дёрнул меня сказать о колдуне Тилану, а он в ответ приказал удвоить караулы на стенах. Чтобы покормить дракона. Я пытался вразумить его, говорил, что нам нужно вытащить чёртова колдуна на восточную стену, взять его под прицел и заставить сбить тварь с неба. Я видел, как он обращает человека в лёд. Что помешает ему обратить в лёд крылья дракона? Но нет — преступник должен сидеть в тюрьме, а я должен заткнуться и надеяться, что мой дом и мою жену не спалят во время следующего налёта! Мы должны обороняться и ждать помощи из Баржи! Надеюсь, гонца не сожрут по дороге.

Несколько дней я действительно молчал и выжидал, доводя Лили до нервного тика своим видом. А потом дракон прилетел. И жёг, и убивал; и бегали люди, и носились телеги с водой.

…

Я громко отомкнул замок и вошёл к колдуну. Фаж уже ждал посреди комнаты. Лицо кирпичом.

— Ну? — он прищурился куда-то мне за спину.

Кажется, только в этот момент — стоя лицом к лицу с несчастным отцом и сумасшедшим чернокнижником — я до конца осознал, что собирался ему сказать.

— Он напал ещё раз. Сжёг аптеку, в которой она работала. Дотла, — я вдруг почувствовал смертельную усталость. — Я подумал, тебе лучше узнать.

Фаж как будто сжался, втянув худые плечи.

— Что? — сипло спросил он. — Она была там?

— Да. По крайней мере, утром. Торговала.

Колдун сел на койку. Нервно дёрнул плечами, будто попытался высвободить руки из колодки.

— Я же говорил ей, — Фаж закричал, — я ведь велел ей спрятаться, спуститься в подвал! Она не могла остаться на поверхности! Это самоубийство! Она что, дура?!

— Подвалов не хватает на всех. Видел бы ты, как за них грызутся. Бегут сюда из деревень, — слова произносились самостоятельно, а я просто наблюдал.

— Да мне… — узник вскочил с койки и принялся метаться по камере, всё пытаясь вырвать руки из тисков. — Ну конечно! Решила благородно остаться и помочь раненым!

Он с силой приложился лбом о стену. Притих. Затем спокойно спросил:

— Она могла спастись?

Нелёгкая пауза.

— Там было полно горючих настоев. Аптека сразу превратилась в ад.

Чёрт, ляпну же…

Фаж больше не шевельнулся. Так и стоял лицом к стене.

— Он за мной, — вдруг сказал колдун.

— Что?

— Говорю, дракону нужен я, глухой ты идиот! Этот дракон, — он неопределённо повёл плечом, подбирая слово, — носит огонь. А я… подражаю тем, кто носит лёд. Я для него как… да что тебе объяснять.

— Погоди-ка…

— Пошёл вон!!! — Фаж обернулся искривлённым в ярости лицом ко мне. — Ну, чего стоишь? Иди, расскажи всем, пусть вынесут меня и скормят дракону! Мне плевать!

Я вышел и запер за собой дверь, больше не глядя на колдуна. В темнице раздалась новая серия стариковских воплей и причитаний.

…

Два дня необходимых сборов — и я снова толкаю визгливую дверь в темницу.

— А, ты решил сделать это лично? — с готовностью встретил меня Фаж. На его сером лице читалась какая-то безумная весёлость. И что только творится в его голове.

— Считай это тюремной прогулкой.

Фаж скривился.

— В пасть дракона, а?

—Жертвоприношений не будет.

Я никому не рассказал о том, что узнал у колдуна. Было б, что рассказывать. Просто собрал самых доверенных людей и велел им собрать менее доверенных. Ни князь, ни горожане ни о чём не знали.

— Ты пойдёшь с нами и убьёшь с нами дракона. Говоришь, он чует тебя?

— За версту, — Фаж прищурился и немного помолчал. — А если я откажусь?

Теперь скривился я.

— Даже не начинай.

И вывел Фажа из темницы в коридор.

— Лицом к стене. Снимаю кандалы. Никакого волшебства.

— Не нуди, Ардик, — прорычал Фаж, — мы ведь уже почти друзья.

Он встал к стене и повернул голову в сторону, где стоял мой товарищ с арбалетом на взводе.

— Доброе утро, Спарроу.

Спарроу отсалютовал, не выпуская оружия. Шрам на брови придавал ему жутковатый вид: казалось, что он всё время неодобрительно щурится одним глазом. Когда колодки упали, Фаж со стоном вытянул руки перед собой и пошевелил длинными бледными пальцами.

— Какие же вы всё-таки сволочи.

…

Люди, с которыми я пошёл бы и на дьявола, ждали в тесной караулке. Дарибин, Адан, Каркин, Ройн. Все мрачные, как черти; со шлемами под мышками и с сигаретами в зубах. Я поймал себя на мысли, что не сразу вспомнил их звания. Четыре взгляда упёрлись в колдуна, когда он вошёл со мной, всё ещё под прицелом Спарроу. Фаж состроил гримасу, как только он умеет это делать.

Остальные солдаты ждали в полутьме снаружи, рассыпавшись по всей улице: сидели на ступеньках, курили в подворотнях, мешая висящее в воздухе дурное предчувствие с дымом. Я не стал толкать речей.

Когда мы прошли через город и распахнули Восточные ворота, факелы можно было тушить — небо серело. Мы вышли искать дракона не наудачу: начинался третий день с тех пор, как чудище сожгло аптеку Роны вместе с половиной квартала. Дракон прилетал раз в три-четыре дня. Город стал похож на больного чумой, покрытого чёрными язвами. Отряды добровольцев с телегами, гружёнными бочками с водой, патрулировали улицы и пытались останавливать пожары.

Фаж требовал, чтобы ему показали аптеку, и я дал добро — она была по пути. Я видел, как парни хмурятся и сжимают кулаки, проходя мимо. Колдун же молча смотрел на пепелище, оставшееся от здания.

К востоку от города лесов не было на многие километры, только редкие рощи. К северу мы увидели тонкую полосу дыма: там то, что осталось от ближайшей к нам деревни. Как же она называлась…

Я, приближённые офицеры и колдун ехали верхом. Спарроу, бдительный сукин сын, не забывал держать Фажа на мушке. Мы двигались в тяжёлой тишине, пока Спарроу вдруг не заговорил:

— Самое время колдуну рассказать нам, что же из себя представляет этот дракон.

Фаж обернулся на своего надзирателя и презрительно скривился.

— Конечно, он как раз много о себе рассказал за чаем. О них известно мало. Они из… других миров, как ледяные гиганты или кровососы. В них другие законы: такие, по которым можно плеваться огнём и восставать из мёртвых.

— И что, колдуны тоже оттуда? — спросил Спарроу.

— Угу. И вы, идиоты, со своими вопросами, тоже.

— Закрой рот, магик! — взвился Ройн, всегда напоминавший мне пастушка из-за своих светлых кудрей.

Колдун тут же перевёл взгляд на него.

— О, на твоём месте я бы сам не открывал его. Отморозишь язык.

— А ну тихо всем! — прикрикнул я. — Смотрите.

По восточному горизонту протянулась скальная гряда. Проклятая тварь двигалась на нас прямо оттуда.

— Ну давай, — пробормотал Фаж и поднял руки.

— Спешиться! — приказал я. — Разойтись!

Офицеры разбежались в стороны, уведя с собой каждый по пятёрке солдат. Только Спарроу с колдуном остались в центре. Я боялся хоть на секунду задуматься о следующих минутах.

Дракон вошёл в пике над колдуном и пронзительно закричал. Фаж взмахнул руками. Огонь не вырвался из пасти дракона струёй, а лишь коротко лизнул её. Тварь тяжело взмахнула крыльями и пролетела мимо. Вслед ей посыпались стрелы отрядов Ройна и Каркина.

— Раньше надо было! — крикнул колдун. Лошадь под ним заплясала, но он каким-то чудом справился с ней и поскакал за драконом.

Дракон лихо развернулся в полёте, и в мгновение ока на месте отряда Каркина осталась полыхающая дорожка. Я видел, как струи огня сплавляли солдат с их доспехами и разрывали на части. Чудовище село прямо на горящую землю и, повернув огромную башку, уставилось на Фажа тупым жабьим глазом.

— Не дай ему взлететь! — проорал я колдуну.

Со своим отрядом я побежал к левому боку ящера, Дорибин с людьми заходил с другой стороны. Мы собирались просто накинуться на него всем скопом, как карлики на тролля, и надеяться, что в наших мечах будет прок.

Дракон вздыбился и закричал. Башка на длинной шее замоталась из стороны в сторону, будто в попытке зашибить кого-то из нас. Я заметил, что глаз твари тёк. А Спарроу перезаряжает арбалет.

Колдун верхом замыкал круг вокруг дракона, пассуя руками. Я и не знал, насколько он великолепный всадник. Дракон повернулся в сторону зрячего глаза, откуда на него уже насели люди Дорибина, и с визгом выпустил на них смерть.

Стрелы застревали в синеватой чешуе дракона, но, кажется, не причиняли ему никакого вреда. Я ударил мечом по сложенному крылу. Потекла дымящаяся кровь, но кость осталась невредимой. Мои парни тоже стали рубить и резать перепонки клинками, как разбойники вскрывают шатры.

Ящер повернулся к нам, снова завизжал и сорвался в хрип — Фаж опять помешал ему. Готов поклясться, я увидел, как забелел иней на шее твари. Удар — и после короткого полёта я оказался на земле. Дракон отбросил нас крыльями и сумел взлететь.

Кираса была невероятно тяжёлой, когда я поднимался с земли. Чудовище всё кричало, сводя с ума, и его крик слился с криком Фажа. Дракон ринулся прямо на колдуна, кажется, решив раздавить его собой.

В его полёте что-то сломалось: он больше падал, чем летел. Фаж вынул ногу из стремени и выпрыгнул из седла до того, как чудовище вмяло лошадь в камни. Колдун неуклюже отполз в сторону от взбрыкивающих крыльев, развернулся и указал белыми трясущимися пальцами на тварь. Мы все сбегались к ним.

Дракон чудовищно захрипел; ни одного языка пламени не вырвалось из его глотки. Единственный глаз покрыт коркой льда, голова белая от изморози, но всё ещё пытается дотянуться до Фажа пастью. Подбежали солдаты, стали вонзать оружие в шею и морду чудища. Слишком неосторожно — пасть молниеносно сомкнулась на Ройне. Захрустело так громко, что меня чуть не стошнило. Дарибин с воплем вонзил пику в глаз дракону до половины древка. По чудовищному телу побежали судороги.

Тварь рубили в каком-то диком исступлении, пока она не замерла совсем.

Мои руки тряслись. Я обернулся и подошёл к Фажу — тот лежал на земле. Спарроу, который слишком серьёзно отнёсся к моей команде присматривать за колдуном, прижимал палец к его горлу.

— Ещё дышит, — сообщил он.

Руки колдуна ужасно изменились: белее мела, исчерченные тёмными сосудами, они истончились до костей. Будто за заклинания Фаж платил собственной плотью.

…

У ворот нас ждал весь город — битву было видно со стен. Встречали как героев, осыпая восхвалениями и шапками. Я так и не смог от них отбиться и задержался там, пока народ не успокоился. Сказал кому-то отнести колдуна в госпиталь. Добрался до дома. Лили закатила истерику — радуется так. Уснул.

…

— Он сражался! — накинулась на меня Рона. — Как?.. Как вы?..

Я занимался бумагами, связанными с погибшими товарищами, когда девчонка ворвалась прямо в караулку. На лице и руках заживающие ожоги, обрезанные волосы едва достают до мочек. Сверлит меня взглядом.

— Он думал, что ему нечего терять.

После нападения на аптеку Рона попала в госпиталь. Я не мог не воспользоваться случаем.

— Вы солгали? — быстро сообразила дочь колдуна.

Сначала я записал Рону в мёртвые, потом из-за меня её отец чуть не погиб и остался без рук. Мне было достаточно тошно и без того, чтобы Рона говорила об этом вслух. У меня в руках был список настоящих мертвецов. Тёмно-синие, как шкура того дракона, имена тех, кто не видит, что о них слагают легенды.

Я промолчал, и Рона ушла.

…

Я от души смеялся каждый раз, когда вспоминал выражение лица князя после того, что произошло.

Не прошло и нескольких недель, как у Лили стал появляться живот. Говорит, сын. Мы решили уехать, пока можем, чтобы вырастить его не в этих полудиких землях, где в лесах видят русалок и кикимор, а в небе могут появляться драконы. Пора было найти другое ремесло.

Мы отправились в столицу с первым караваном, нагруженные прощальными подарками от горожан.

Когда мы уезжали, Фаж всё ещё лежал в госпитале. Рона верно за ним ухаживала. Больше я никогда их не видел.