09. Зимы

Ты вот попробуй рассказать, что такое зима, тому, кто живет за Полярным кругом. На смех ведь поднимет! Тот, для кого зима это девять, а то и одиннадцать месяцев каждый год, знает: зима — это испытание. И, даже если бравирует стойкостью, отрицать не будет.

Тогда попробуй рассказать, что такое зима, тому, кто никогда не выезжал из своих тропиков. Для него эта зима — симулякр. Вроде слышал, что бывает где-то, вроде в телевизоре видел; и что? Чужая реальность — далеко, да и не реальность-то она совсем, а так, видимость одна.

Другое дело, когда ты из южного города. Там, где летом и плюс тридцать с лишним не редкость. И помидоры вызревают с твою голову величиной; и море в августе — как парное молоко, и звезды близко на иссиня-черном небе. Но вот наступает конец ноября, и вроде — пора, а все никак.

Демисезонная одёжка все гнездится и гнездится на вешалке у двери. И шапка там же, на полке, куда-то забилась, с высоты твоего восьмилетия до нее без стула и не добраться. И ботинки зимние, похоже, останутся неношеными в нетронутой коробке — нога-то растет быстро; ох, как быстро, шепчет про себя мама — и каждый день обещают минус, а он, словно заговоренный, оборачивается плюсом; пусть маленьким, но плюсом.

В школу: вторая смена. Час дня. Ясный, холодный день. Но опять плюс. С моря дует, сегодня очень жестко. Шарф теплый, не страшно. Семьсот метров от двери до двери, поначалу степенно, а ближе к концу дистанции почти бегом. Промозгло. Но яркое все такое вокруг — никакой зимы. Не вяжется картинка с начинающими потихоньку подмерзать щеками.

А всего через шесть часов, в семь, открываешь высоченную дверь на улицу; она хлопает, тебя в темноту и в неверный свет качающихся фонарей выпуская, а тебе в мордашку — н-на! н-на! и еще: н-на! — пригоршнями ледяной терпкой крупы! Началось! Неужели?!

И ты — тебе теперь всю дорогу под горку — идешь, волочешь свой портфель неподъемный, пьянеешь от сухого острого снега, втыкающегося в лицо, и думаешь: как же хорошо! как долго я этого ждал!

Вот и трамвайный круг, и тебе направо, и всего-то полкилометра до дома, а прямо тут, перед тобой, гидрант несколько часов как прорвало — и до следующего перекрестка тротуар теперь не тротуар, а каток. И ведь раскатали его уже! И ты — с разбега — скок на дорожку, и как же здорово, обувка демисезонная, и подошвы у нее скользкие! Только ледяная дорожка быстро кончается, и ты портфель бросаешь, и опять бежишь вверх, к началу — да ты и не один такой, много вас, а дорожка-то одна. С хохотом и толканием, с падениями и свистом — и так до одури, до жара под потной рубашкой, до ощущения, что уже не скользишь — летишь над улицей!

А годом позже: первый снег ночью. И первый лед на горке в соседском дворе. И вместо школы — с горки, с горки, на ногах, на портфеле, на заднице! И половина твоего класса тут, вместо школы. А в школе — карантин, ура-ура-ура! И уже ноги не держат, и штаны мокрые, и снег за шиворотом. И домой идти как-то надо, а портфель — ты на нем вместо санок — было портфелю всего три дня; и ведь дорогой был, ну и как объяснить, а?

Ты не знаешь меры в зиме, потому что ее мало, и выключат ее в любой момент, тебя-дурака не спросив, не предупредив.

Зима в моем городе — это как кусочек хлебушка голодному ребенку дать. Проглотит в один миг, спасибо скажет — да не наестся.

30.08.2018