По Пошлёшь ли, Боженька, для России хозяина с царё

- Пока живём, пока выживаем.
- Отче, а потом что? 
А что потом не трудно увидеть, даже невзирая на небеса, достаточно взглянуть утром на мусорные баки. Да, да, да, каждый день одна и та же картина…
…Старики роются в мусоре в поисках пустых бутылок, собирают остатки еды. Очень не хочется думать об этом, но это и есть будущее для большинства нас, ныне живущих.
     Восточный мудрец говорил давно, что если хочешь увидеть своё будущее, посмотри, как рядом живёт самый бедный старик…
Но что мог знать этот мудрец о нашей жизни? Неужели как-то предвидел, ведь сколько ни смотри на Мир сквозь «розовые» очки, правота того мудреца чувствуется во всём.
      Ты помнишь, «Отче», в далёкой Сибирской войсковой части прошло девять лет моей жизни…
Жизнь там была не богатой, в магазинах царила нищета и всё же…
Дети из окрестных деревень продавали в городке молоко, а на полученные деньги покупали конфеты. Ты ведь знаешь, «Отче», те конфеты были единственной радостью для тех детей. Ты помнишь, «Отче», что было самым тяжёлым испытанием для офицеров той части.
 Нет, не отсутствие денег почти полгода.  Тогда мы не знали, будет ли завтра у наших семей пища, но служебный долг выполняли в полном объёме.
Тогда самым трудным испытанием была поездка в детский дом, куда жители военного городка собирали старую одежду и игрушки.
Ты ведь помнишь, «Отче», стоящего перед строем офицера. 
 Да, огромного как Геракл офицера со слезами на глазах…
Он говорил, что в тот детский дом нужно собирать всё, всё, что только есть лишнее дома, даже рваную одежду и поломанные игрушки, ибо у тех детей нет ничего…
…Ничего…
Я до сих пор поверить не могу, хоть видел сам, как те дети играют в те остатки игрушек  по очереди…
Поверь, «Отче», после той поездки в детский дом уже невозможно верить в честь и достоинство руководящей власти.
Ты ведь видишь меня насквозь, «Отче» … После такой поездки и о своей чести и о каком-то достоинстве стыдно говорить…
 
«Новости» каждого дня сообщают нам, «Отче», о проворовавшихся чиновниках, укравших миллионы.
Но где, «Отче», дороги в ту мудрую страну, вдоль которых стоят виселицы для тех чиновников? ...
Разворованы заводы, не так отремонтированы гидроэлектростанции, которые, разваливаясь, приводят к экологическим катастрофам, но виселиц не видать… Уволены лесники, сокращены деревенские школы, люди выживают без заработной платы, леса горят и это каждый год, «Отче», каждый день, это стало нормой нашей жизни…
    Все чиновники о проблемах наших говорят только перед выборами, ведь им без денег жить нельзя…   
Ну, а как прошли выборы «кормушки» поделены и что же дальше, «Отче»?
А дальше всё то же, «Отче» …
Леса горят, вещи везут из-за рубежа, овощи и фрукты везут из-за рубежа, а заводы и сельское хозяйство заброшены.
Этого мало, все попытки подняться пресекаются налогами, «откатами», законами…
Большая часть народа получает «чёрную» заработную плату, которую запретили законами. Весь народ об этом знает, но все делают вид, что этого нет…
Большинство людей из-за маленькой «официальной» заработной платы потеряло возможность брать кредиты, чтобы ни составить конкуренцию чиновникам, контролирующим все предприятия.
А какая же пенсия ждёт эту «большую» часть народа, «Отче»?
Вся Россия тихим сапом погружается в болото нищеты и вранья, «Отче», а почему?
Дети и молодёжь брошены на произвол чиновников и работодателей. Туда же брошены молодые мамы и их детки. Неужели, «Отче», всё это кому-то необходимо?
 - Скажи, «Отче»,  кому это нужно?
 - Спросить охота, «Отче», пошлёшь ли России «хозяина» с Царём в голове? 
 - Ещё спросить охота, «Отче», где та дорога, с виселицами по обочинам?                - Неужели, «Отче», к счастью России только эта дорога и ведёт?

         Пишу не от того, что честь и достоинство переполняют, «Отче».
Ты же знаешь, осколки этих качеств разбросаны по кабинетам чиновников, там же и растоптаны. Просто в душе, «Отче», куда доступ открыт лишь Тебе, теплится ещё огонёк совести.
Там же в душе растёт страх. Страх того, «Отче», что места у мусорных баков придётся занять нам, ну а после, нашим детям…
Послесловие:
         И никто доселе не взялся это напечатать, увы…
 
               
                Макар Отрадный.