12.04/2018.
Уездный Сыщик.
Глава 17.
Заключительная.
Х Х Х
По возвращении в Ладов, Иван Силович с удовлетворением узнал что за время его отсутствия, команда под руководством Ефимова, успешно раскрыла кражу серебряной с каменьями чаши из храма. Вором оказался пономарь этой же церкви, а подозревали сторожа. Настоятель потом даже заходил в Управу, чтобы лично поблагодарить начальника сыскного отделения, за что так натаскал подчинённых. Иван благодарность принял, и напоил батюшку своим чайком с пряниками, после чего собеседники, расстались чуть ли не приятелями.
В окружении Светланы, тоже случилось небольшое торжество, Наташа, последняя из прекрасного квартета, чья семейная жизнь до последнего момента была покрыта мраком неопределённости, долго не думая, приняла предложение руки и сердца своего ровесника, сына хозяина кондитерской. Узнав сие за завтраком и намазывая кусок булки толстым слоем масла, Иван Силович бодро заметил.
- Ну, теперь у вашего очаровательного квартета, будет своя штаб-квартира, прямо в том месте, где ваша стихия!
- Ёрничай – ёрничай! – улыбнувшись проговорила супруга, лопая ложечкой творожок с изюмом и сметаной – Только мы и в самом деле иногда будем собираться у Наташи, и может быть даже в кондитерской!
- Бедная кондитерская! – печально вздохнул Бусов поднимая глаза долу – Она разориться!
- Так, Бусов – строго сказала супруга – ваши подозрения насчёт четверых совершенно невиновных девушек, выглядят просто нелепо и бездоказательно!
- Доказательство, сидит прямо передо мной, и лопает творожок! – улыбнувшись возразил Бусов – Если ваше величество запустить в кондитерскую и закрыть там, то весь наличный товар будет уничтожен!
- А вот и нет, господин издевающейся над беззащитной женой – суровым голоском, и состроив соответствующею мордашку, заявила супруга – мы вовсе не такие хищницы, как вам хотелось бы нас представить, вот!
- Да – вздохнул Иван Силович прихлёбывая чай – если честно, то я конечно очень за твою Наташку рад, теперь и она пристроена, и может со спокойной душой тырить у свёкра сладости, и контрабандой переправлять вам. Я кстати согласен даже покрывать ваши тёмные дела, но моя доля будет составлять четверть от пирожно- тортового оборота, плюс поцелуи!
- Это чьи? – подозрительно осведомилась Светлана.
- Ну вас четверо?
- Четверо!
- Ну по пять поцелуйчиков от каждой, да и сговоримся!
- Ни-за-что! И не мечтайте! Ишь вы господин сыщик чего захотели? По пять от каждой! Шиш вам! – отрезала супруга играя глазками.
- Ладно – улыбнулся Бусов – когда у них свадьба-то?
- Вроде в конце сентября хотят – снова приняв прежний вид, ответила супруга.
- После твоего дня рождения?
- Наверно!
- Надо будет думать что им дарить? – озабоченно проговорил Иван Силович.
- Я что-нибудь придумаю! – посулилась Светлана, и на сём завтрак закончился, мужчины отправились на службу, а хозяюшка села за пяльцы, продолжать вышивать для мужа рушник. В последнее время, её всерьёз увлекло это занятие, и она всецело отдавала себя полёту мечты и фантазии.
В Управе, покамест не было серьёзных дел, Хворостовский уже чаще обычного теперь ходивший на службу в мундире, показался на глаза полицмейстеру, что он де тут весь, и убежал в свой квартал, проверить какие там дела, да разобрать парочку склок. Иван Силович видя что покамест в конторе делать нечего, решил прогуляться по городу, и поглядеть что там да как. Оставив Ефимова на хозяйстве, он неторопливо вышел на улицу, огляделся по сторонам соображая куда бы теперь пойти, и просто пошёл прямо. Ивана посетило такое чувство, а вернее желание бросить на час всё, просто пройтись, или где - нибудь побыть. Он миновал один трактир, другой,( есть и пить не хотелось.) и вошёл в парк, да побрёл там тенистыми аллеями, по коим они часто гуляли со Светланой. Мысли в голову лезли самые различные, и ни во что стройное и логичное, складываться не хотели, короче говоря, сыщик Бусов думал ни о чём. Он просто гулял, перелистывал в голове прошлое, улыбался глазами, и отдыхал душой, где вдруг зародилось ощущение, вернее чувство того, что произойдёт что-то не совсем обычное, но в общем-то приятное. Подумав, Иван решил что интуиция подаёт ему знак того, что кто-то должен появиться. Впрочем, Бусов редко удивлялся чьим –либо визитам, Нефрит была приятным, но весьма редким исключением. Знакомые в парке попались лишь один раз, и сыщик коротко поздоровавшись, проследовал дальше. Погуляв так с час, он так же неторопливо вернулся в Управу.
Следующий день был выходным, Иван Силович с Хворостовским решили сбегать на рынок, и выбрать хорошего мяса и свежей рыбки, ибо Груша хоть и являлась хорошей горничной, но в покупках иногда ошибалась. Потратив на поиск час, и нагрузив корзины отменным товаром взятым за деньги, приятели и коллеги, вернулись домой. Передав всё это на кухню в распоряжение Зинаиды Петровны и Груши, сыщики помыли руки, и собрались было перекинуться по лёгкому в картишки, но были остановлены быстро подошедшей госпожой Светланой, лицо которой горело лукавым азартом и радостью.
- Дорогой – приветливо обратилась она к мужу - у меня для тебя большой сюрприз, и ты должен мне помочь!
- А где сюрприз-то? – насторожился сыщик.
- У нас, на верху! – азартно ответила Светочка, играя глазками.
- И я могу помочь? – уточнил муж, подозрительно глядя на жену.
- Да, я на тебя надеюсь, на твой вкус и опыт!
- Даже так? Ну пошли! – он пожал плечами Хворостовскому, дескать «Облом-с!»
- Возможно я вернусь! – бросил он на прощание поручику, поднимаясь по лестнице. Светлана буквально втянув его в спальню, торжествующе указав на постель, выдохнула.
- Вот, гляди!
- Ну, гляжу и чего? Два платья твои лежат – повернув голову к супруге, проговорил Бусов – А сюрприз-то где?
Радостный румянец на щёчках любимой, как-то резко потух, а на личике появились грусть и разочарование.
- Ты слепой что ли, Иван? – спросила обиженно Светлана, подступая ближе – Ну вот же, я тебе и показываю на сюрприз-то! – повторила она для бестолкового супруга, и повторно указала рукой на платья.
- Что? – искренне изумился муж, глядя на голубое и жёлтое платья – Это твои наряды и есть сюрприз? - голос Ивана стал отдавать холодком разочарования.
- Да они же новые совсем, ну как же ты не понимаешь-то? – страдальчески воскликнула Светочка, потрясая ладошками – Мне их только сегодня на выбор из ателье привезли, и одно из них, я возьму!
- Ну бери, я разве против? – удивлённо ответил муж, и недоуменно переспросил – Тебе что, моё согласие нужно что ли?
- Господи, ну Иван – с лица Светочки слетели последние крупинки счастья – ну чего ты такой не понятливый? – утомлённо вопросила она – Я позвала тебя за тем, чтобы ты выбрать мне помог, понимаешь?
- А! – коротко воскликнул Иван, и поглядев на платья произнёс – Ну вообще-то, сюрприз тебе удался, я приятно поражён!
- Правда? – в глазах супруги, блеснул лучик надежды.
- Не сойти мне с этого места! – суровым голосом поклялся муж.
- Ну тогда выбирай дорогой, жёлтенькое, или голубенькое? – выдохнула Светочка, торжествующе глядя на супруга.
- Ага – сказал он, поскребя затылок – ну знаешь Светлячок, я в платьях дамских не сильный знаток –то, не ношу я их, не идут мне! – попробовал свести всё к шутке Иван, но милый ураганчик был настроен серьёзнее некуда.
- Ну Иван, ну довольно твоих шуточек уже! – чуть вспыхнув, заметила она – Я серьёзно тебя спрашиваю, какое платье мне выбрать?
- А сама ты к которому больше склоняешься? – попробовал последнюю надежду сыщик, но увы.
- Я в затруднении! – озабоченно пояснила любимая
- Ну бери жёлтенькое, тебе идёт этот цвет! – уверенно кивнул головой Иван, мысленно коря себя за то, что не учуял подвоха заранее.
- А голубенькое что, хуже? Смотри, на нём рю-у-у-шечки! – ласково улыбаясь протянула Светлана, любовно глядя на платье.
- Ну бери голубенькое, тебе под цвет глаз как раз будет! – заметил Иван, сцепляя руки на груди.
- А на жёлтеньком , вон гляди, фесто-о-нчи-ики!- восторженно пояснила супруга, искренне сияя радостью.
- Света – глухо кашлянув, подал голос Иван, уже совсем не улыбаясь – а нельзя ли было взять, и слить в одно, вот эти фестончики и рюшечки, нет?
- Да ты что, дорогой? – изумлённо глядя на мужа, воскликнула Светочка – Да где ты видел чтобы рюшечки, с фестончиками соединялись бы, а?
Бусов тоскливо оглянулся на дверь. Вот когда несказанно бы обрадовался рассыльному из Управы, с известием что он, сыщик, там срочно понадобился! Но увы, такой удачи, ждать не приходилось, придётся выкручиваться самостоятельно.
- Светочка, любовь моя! – выдавливая из себя улыбку, но ощущая что где-то глубоко в душе, уже начинает закипать, произнёс он – Тебе, я уже говорил, идёт всё, выбирай зайчик мой какое нравиться, ты прекрасна в любом!
- Иван – строго возразила жена – ты меня опять не понял! Я, хочу чтобы выбрал ты: ну какое мне взять, с фестончиками или с рюшечками?
- Да Господи! – взмолился сыщик размыкая руки – Фестончики, рюшечки-( непристойную рифму на это слово, он произнёс про себя) ну не знаю я, Светик! Ну, бери жёлтенькое!
- Но голубенькое же тоже красивое! – надув губки, возразила прелесть. Сыщик с пол минуты, не мигая смотрел на жену. В таком тяжёлом положении, лихой драгун не был давно, если вообще когда – то был.
- Бери голубое – глухим голосом бухнул он – там рюшечки! – мысленно пожелав всем модисткам провалиться в преисподнюю.
- Но жёлтенькое же такое милое! – вздохнула Светочка.
- Любимая, а бери оба, а? Я и денег дам, давай, а? – с надеждой на прекращение фестоно- рюшечного кошмара, предложил муж. Но, надежды не оправдались.
- Да мне ненужно два, Иван! – втолковывая бестолковому мужу простые истины, пояснила Светлана – Я заказала одно из двух, и ты должен мне помочь, ну что тебе, трудно в такой малости жене услужить?
- Светочка – уже голосом, который на войне прорезывался у драгуна обычно перед атакой, прогудел Иван – ты что, решила меня до апоплексического удара довести, да?
- Да что ты говоришь- то такое, а? Да ты себя послушай! – возмущённо ахнула Светлана – супруга попросила тебя всего лишь выбрать ей платье, а ты говоришь так, словно я… прошу тебя взять змею голыми руками, вот!
- Да змею-то я возьму любимая, я их жрал на службе! Тьфу по сравнению с «сюрпризом» по выбору твово тряпья!
Услышав такое чудовищное кощунство, Светочка аж задохнулась от возмущения.
- Да как ты мог назвать мои замечательные платьица, тряпьём? Я по-твоему в тряпье хожу, да?
- Уймись радость моя, я тя Христом- богом прошу! – взмолился сыщик – Я сдаюсь, слышишь? Я капитулирую и расписываюсь в полной некомпетентности в области кружев, рюшечек, фестончиков – симпампончиков, подвязок, и прочей бабьей ху… художественной продукции! – рубанул ладонью воздух Иван, глядя на страшно оскорблённую жену – Мало того, я обращаюсь в повальное бегство! – и не говоря больше ни слова, сыщик пулей вылетел из спальни. Да, впервые в жизни, бесстрашный драгун в страхе бежал…
- Тиран! Инквизитор! Злодей! Зануда! Архирей! – обидчиво перечисляя новые титулы мужа, выкрикнула ему в след раскрасневшаяся жена, стуча по воздуху сжатым кулачком – Не мог любимой жене, в простом вопросе помочь! Хоть и не проси не о чём! – Светочка собралась было страшно оскорбившись заплакать, но уронив всего две слезинки, решила это отложить. Подошла к платьям, и продолжила мучительные раздумья, ну какое же из них? Ничего не надумав, выглянула за дверь, и громко позвала.
- Груша! Грушенька, подойди сюда ко мне по быстрее!
Через минуту, прибежала запыхавшаяся горничная.
- Вот, погляди! – барыня указала ей на платья, и пожаловалась на свою горькую участь.
- А станьте-ка барыня к свету! – деловито попросила горничная, и через полчаса дело было улажено, выбрали жёлтенькое с фестончиками.
- Ну вот же! – торжествующе воскликнула Светочка – Можно же вот было сразу по человечески сказать жене «Светлана, душа моя, жёлтенькое надень!» нет, вспыхнул, убежал, у, печенег несчастный! Конечно, если бы я сапожищи пудовые с подковами купила, либо шинель толстенную с погонами, тогда да, сразу бы всё мы оценили! А тут нет, пусть жена хоть голышом ходит, всё равно ему, печенегу!
А меж тем сам «печенег», безуспешно поискав в доме Хворостовского понял что тот слинял, бросив командира в такой безнадёжной ситуации.
- Ну, найду подлеца, башку оторву!
«Подлец» нашёлся в саду, где он спокойно поедал ранние яблоки и груши. Увидев раздражённого начальника, Хворостовский протянул ему самый спелый плод.
- Грушку хотите, Иван Силыч?
- Давай! – обречённо ответил Иван беря грушу, и сразу же откусывая – А ты чего сюда сбежал-то? Иль чего почуял?
- Да это, почудилось мне что дело либо дамскими нарядами, либо парфюмерией пахнить – сердобольно пояснил Хворостовский – уж больно азартно очи у супруги вашей блестели, не как обычно. Ну я и подумал когда вас уводили, что мне лучше слинять на это время, покуда и меня к примерке не притянули!
- И не мог никак упредить, да? – упрекнул помощника Бусов, на что тот, изумлённо ответил.
- Это как позвольте спросить? Подмигнуть или перестукиваться? Было поздно в любом случае!
- Да, попал я как кур в ощип! – пожаловался Иван, и пересказал поручику всю ситуацию.
- У, да уж, женщине в этом вопросе угодить не реально! – высказал мнение Хворостовский, протягивая шефу яблоко.
- Да, ты прав приятель, надо отсидеться тут с полчаса, покуда там ураганчик не уймётся, а тогда уж идти обратно – согласился Иван, и сокрушённо добавил – ох уж мне эти наряды да обновки бабьи, хуже нету!
- Эт точно! – согласился денщик надкусывая грушу. Спустя уже где-то минут сорок, они собрались заходить в дом, как вдруг в сад, вышла сама виновница торжества, Светлана Дмитриевна Бусова, с обеспокоенным лицом. Резкое бегство мужа из дому, слегка её встревожило, и она решила проверить вначале ближнюю территорию. Обида после выбора жёлтого платья с фестончиками уже улеглась, а потому надлежало найти любимого и склонить к примирению, дуться она в общем-то, не собиралась.
- Иван, а Иван, ты здесь где-то, да? – громко позвала она.
- Да здесь мы, здесь! – услышала она с боку, и обернувшись увидела мужа и его приятеля, выходящими из-за дерева, и руки их были заняты спелыми плодами, а у Хворостовского даже в зубах торчала груша, и его вид очень развеселил молодую хозяйку, и она очаровательно рассмеялась.
- Что-то ещё случилось? – спросил Иван подходя в плотную- Держи! – он подал жене сразу три румяных яблочка.
- Пасибки! – улыбнулась та, принимая угощение – Нет, ничего, просто я подумала может ты чайку захотел попить, с плюшками? И приказала Груше самовар – примирительно разъяснила Светлана хлопая глазками, и глядя на мужа
- Да мы с Хворостовским, вот как раз об таком и думали! – уверенно кивнул в ответ, улыбающийся Иван – тебя вовремя осенило дорогая! –
- Ну тогда пойдёмте, там уже скоро готово будет! – обрадованно пригласила Светочка, рада-радёшенька, что супруг не стал дуться и вспоминать глупую ссору. Чаепитие и в самом деле прошло на высшем уровне. Стороны обменивались нотами любезности, и не одна из них более не вспоминала ни о жёлтых рюшах, ни о голубых фестончиках. Неделя прошла в относительно ровной работе и домашних хлопотах. Дважды были в гостях у Бусовых родители, один раз забегали Олег с Дашей, и уже определённо сообщили что он сделал ей предложение, и в конце сентября будет свадьба. Все были просто в восторге. Эти выходные, супруги Бусовы снова провели в загородном имении, предаваясь ласкам и отдыху на природе, причём Светлана уже более страстно и горячо держала себя с мужем, хотя по прежнему здорово уступала ему в запасе сил и энергии.
Неделя уходящего августа, началась с обыкновенной кражи серебряных ножей и вилок в доме заводчика Кораблёва, но через два дня, к среде, Иван уже уличил и арестовал за это его любовницу, жену уездного предводителя дворянства. Скандал вышел не шуточный, заявитель уж и нем рад был что затеял всё это, но было поздно. История эта побежав аллюром по городу, сразу выскочила за его пределы, и понеслась по самому уезду, так что ославленный предводитель подал в отставку.
Сидя за чаем в большой компании в Дворянском собрании, куда следователь заявился вместе с женой и Хворостовским, Бусов устало комментировал произошедшее.
- Что случилось, то случилось господа. Я правда до сих пор в толк не возьму на что ей приборы в самом деле понадобились-то? Говорила бес попутал.
- И что ей теперь грозит? – спросил здешний газетчик Кубышкин.
- Ничего, заявитель забрал жалобу, помирились они! – буднично ответил Бусов, и отставив чай, налил себе бокал вина.
- Представляю себе как они там мирились! – хмыкнул язвительно один из хмельных помещиков, сидя рядом с дородной супругой.
- Петруша, ну что за моветон на людях, а? – ахнув возмутилась жена – Не пей больше!
- Не буду! – кивнул хмельной муж.
- Бусов, услужи как офицер- офицеру, а? - басовито попросил его артиллерийский капитан по фамилии Тарасов, высокий, с густыми чёрными бакенбардами – Арестуй к дьяволам мою ведьму, вместе с её маменькой, а? Я тебе двадцать бутылок шампанского подарю, а супруге соболя поставлю… э-э.. наоборот! – хмыкнул хмельной капитан – Мех хороший, новый, а?
- А по какой статье арестовать-то? – подмигнув едва заметно Светлане, поинтересовался сыщик.
- А за питие крови русскому офицеру! – чётко ответил артиллерист, и продолжил – Пятнадцать лет упыризьм этот длиться, чтоб их турки взяли обеих!
- Увы Тарасов, нету такой статьи!
- А жаль! – вздохнул артиллерист, и мельком бросив взгляд на Светлану, снова обратился к её мужу – Везучий ты Иван Силыч.. хоть и пережил много, а везучий! Ежели бы я по сердцу и по душе женился, а не по папашиной прихоти, я бы тоже верно счастливым был! Простите господа, я выйду! – громыхнув стулом, Тарасов ушёл.
- Да уж господа – тяжело вздохнув, сказал один из дворян, владелец небольшой бумажной фабрики – вот у государства как у людей бывает, коли по душе путь развития выбирает держава, то и народу хорошо будет жить и здравствовать, а коли по сумасбродству кого из правителей, то беда!
- Это вы верно сейчас подметили! – согласился Иван Силович, отпивая из бокала – Коли б нашей державе палки в колёса не ставили, да на всём ходу не разворачивали в ненужную сторону, то многих бед избежали бы народы наши!
- Да-да! – подхватил другой, сухопарый, и какой-то весь себе строгих правил, болезный дворянин – Читаешь бывало о старине, и поражаешься порой: какие люди тогда жили, какие дела делали? А теперь? Один обабился, другой балетоман прости Господи, а кто всю жизнь в халате просидел, из имения носа не высунув, обидно-с!
- Великое прошлое господа, великие и люди! – подтвердил другой дворянин, богатый домовладелец.
- Господа! – негромко подал тут голос Бусов – Я полностью согласен с вами относительно нашей старины, и поверьте, даже слегка удивлён. Теперь редко встретишь того, кто хвалит нашу историю, в основном лягнуть норовят, но я о другом хочу сказать. Да, прошлое у нас хорошее, но во имя будущего, не надо вылизывать его до блеска, и ругать настоящее. Иначе когда будущее станет настоящим, вы снова будете ругать его, и опять жить только прошлым, и в результате никогда не увидите будущего!
С минуту висела тишина, все старались переварить услышанное, а стоявший первым Кубышкин воскликнул.
- Это потрясающе верно сказано, господин Бусов! Вот только я не записал, не затруднит ли вас повторить? – умоляюще попросил газетчик, приготовив блокнот и карандаш.
- Ну извольте, только чтобы не сказаться заумным снобом, записывайте! – и сыщик повторил своё высказывание слово в слово.
- Как точно подмечено, а?- восхитился ещё кто-то, но Кубышкин на этом не успокоился.
- А вы не будете против, если я ваши слова, поставлю эпиграфом к своему творению, под вашей разумеется фамилией?
- Не против, ставьте! – улыбнувшись кивнул Бусов, и газетчик наконец таки от него отстал. А Светочка, всё ещё сидела и проговаривала про себя, эти мужовы слова, и они нравились ей всё больше и больше. Сказал словно узор вышил! Надо будет обязательно родителям их пересказать, они точно ахнут!
Эти брошенные как бы между прочим слова, быстро ушли в общество, и долго потом проявляли себя в спорах и дискуссиях.
Август завершился для Бусовых частичным сбором урожая, в котором участвовал и Хворостовский, в качестве второй грубой силы, первой был сам шеф. Но не думайте что прекрасная Светлана бездельничала, нет! Она тоже снимала с веток плоды, складывала их в корзины, и небольшие из них даже таскала в дом. (Большие, тягать под страхом трёхсуточного ареста, запретил муж) работали споро, весело, подтрунивали друг над другом, словом праздник сбора урожая, удался на славу. Местные крестьяне, с удивлением взирали на трёх господ, что работали в саду как обычные подёнщики, и при этом радовались. И лишь один, седой как лунь старик с бородой до пояса, поглядев на это дело из-под ладони, тихо проговорил своим односельчанам.
- Дивиться мужики нечему, Иван-то Силыч видать, весь в покойного батюшку своего пошёл, Силу Андреича, да. Тот бывало нас восемь душ на работу выгонит, да и сам поплевав на руки брал и косу и вилы в руки. Из даля и не поймешь иде барин, а иде мужик яво есть! Вот и эти такие жа, редкость по нонешним временам…
Плодами Бусова сада, нагрузили всю пролётку, и Хворостовскому было велено везти это в начале к Брусникиным, угостить дорогих родственников, а потом другую часть, сгрузить уже у себя дома. Молодые же супруги, решили остаться заночевать тут же, а Хворостовский лихо козырнув, укатил в город, поручения исполнять. В эти промежутки времени, когда они провожали с женой последние остатки лета, на Ивана набегало вдохновение, и он писал своей любимой стихи, и тут же читал их ей, а она лёжа в постели при свете канделябров была такой обворожительной и прекрасной, что поэт не дерзал надолго покидать ложе любви, и не засиживался за столом. Впрочем чем больше Светлана получала от мужа лирических произведений, тем сильнее крепла в её юной душе любовь к этому суровому, но такому ласковому и нежному с ней одной, человеку…
Сентябрь традиционно выдался в тех местах сухим и тёплым. Пошла вторая волна сбора урожая, копали картошку, морковку, добирали огурчики. Брусникины несказанно оказались рады дарам земли от зятя, и предложили на будущее так же и своё участие в сборе урожая. Иван сразу же заверил тестя и тёщу в том, что его сад в скором времени очень будет рад принять новых сборщиков урожая, ну а пока дескать готовьтесь. В один из таких дней, Ладов облетела ошарашившая всех новость: проездом, в гостинице «Парадиз», остановился не кто-нибудь, а сам государь император, в сопровождении своего друга и помощника, Александра Христофоровича Бенкендофа, и двух офицеров с кучером. Уездный город сразу загудел- забурлил, полицмейстер уж было выставил у гостиницы сильное оцепление, но вышедший из ея недр шеф жандармов, тут же распорядился прекратить весь вздор, и оцепление снять, и не создавать людям неудобств, разрешив правда оставить обычный пост из двух городовых, чтоб зевак и любопытных не пускали, государь устал с дороги и почивает. Горынин оставил самых смышлёных, Дровянова и Лукьянова, или как выразился сам полицмейстер « гренадеры из Бусовской гвардии». Услыхав знакомую фамилию, Бенкендорф чуть задумался, а затем спросил у Василия Петровича.
- А где же сам Иван Силыч теперь обретается?
- Где и положено, на службе-с! – вытянувшись в струнку ответил Горынин, но Александр Христофорыч примирительно заметил.
- Да не тянитесь вы эдак-то, любезный! Мы ж не на приёме, не на плацу… Так он в Управе?
- Точно так-с, ежели только на происшествие куда не уехал, он всегда везде сам! – доложил Горынин, немного расслабившись.
- Ну это он любит, к чёрту в зубы лезть! – улыбнулся Бенкендорф – Узнаю старого товарища!
Полицмейстер даже обалдел, вон с кем их господин сыщик дружбу-то водит!
- Это ваша бричка стоит? – спросил шеф жандармов, кивнув на его экипаж.
- Точно так Александр Христофорыч, моя-с! Она ежели угодно-с, к вашим услугам! – предложил полицмейстер.
- Сейчас я кое-что захвачу, и поедем в Управу! – Бенкендорф скрылся в здании, но ровно через пять минут вышел обратно с чёрной кожаной папкой, и в сопровождении Горынина, пошёл к его экипажу.
- Ничего, удобная коляска! – заметил глава Третьего отделения, когда уселся в экипаже.
- Да, новая, рессорная! – похвалился полицмейстер и велел кучеру трогать.
- А что Василий Петрович, почистил Бусов уезд от шантрапы-то всякой? – поинтересовался сиятельный жандарм.
- Да уж почистил, столько дел громких было за этот год, уму не постижимо, одно громче другого!- похвалился Грынин, и добавил – И всюду он сам Александр Христофорыч, всюду! Даже ранен через это по весне тяжко был, еле выжил!
- Знаю! – хмуро бросил Бенкендорф, и добавил- Ваше господа счастье что он выжил, а то в противном случае, я бы с вас со всех головы тут поснимал, на ерунде такого офицера потерять!
- Супруга его и вытянула с того света, она тогда правда ещё невестой его была, но двое суток на шаг от него не отходила, и как-то энту пулю извлечь сумела, кудесница! – тихо поделился Горынин.
- И о том наслышан, знаю, да врут поди? – неуверенно заметил Бенкендорф.
- Не врут, она и сама вам расскажет если захотите! – уверил собеседника полицмейстер.
- Вы полагаете мне будет интересно её об этом расспрашивать? – улыбнулся шеф жандармов – Как бы он ни выжил, главное что выжил!
- А, Александр Христофорыч, что же это государь с такой малой свитой путешествует, и не боится? – опасливо поинтересовался полицмейстер.
- Это ещё большая – улыбнулся Бенкенорф – однажды мы ездили втроём вообще, он, я и кучер, и ничего! Ездит царь да проверяет сам, как подданные живут. А то читаешь порой ваши отписки, и диву даёшься: всё в державе замечательно, всё расчудесно! А на поверку – шеф жандармов махнул рукой – на дорогах разбой, убийства, чиновники воруют, а мужик балует, м-да-а-с…
- Знали бы мы заранее что государь у нас будет, мы бы торжественную встречу приготовили, всё чин- чинарём! – покачал головой полицмейстер.
- А вот этого, не нужно! – коротко и сухо осадил его Бенкендорф, - Государь сего не любит. Пыль в глаза, показуху и всё прочее, этого он категорически не приемлет, потому мы и путешествуем полу инкогнито, так вернее, о, а мы похоже прибыли?
- Так точно-с, Александр Христофорыч, милости прошу!
Иван Силович с утра уже сидел в Управе, и работал с бумагами: анализировал информацию от сети своих агентов, и складывал её в некую систему, позволяющую лично ему, легко и без напряжения, пользоваться ею. Услышав что в город приехал царь в сопровождении Бенкендорфа, сыщик сразу вспомнил недавние свои ощущения, что некто должен появиться, и вот вам здрасьте!
- Ну надо же? – усмехнулся Бусов – опять небось с малой свитой, а то и вообще вдвоём?: - вслух прикинул Иван Силович, поглядев на помощников – значит и к нам сюда пожалует!
- Кто?! Царь?!- ошалело спросил Ефимов.
- Да нет Игорь Сергеич, сам государь навряд ли, а вот товарищ мой Александр Христофорыч, тот запросто, ему это ничего, ни сноб, ни чинуша! Как-никак, знаменитый партизан был в Отечественную, лихой!
- Бенкендорф партизан? – ещё больше удивился Ефимов, и даже встал.
- Да не просто партизан, а герой войны, и не только этой! Наполеон за его голову страшные денжищи давал! И тут Христофорыч себя показал, и по Европе погулял, так что и ран и орденов у него поровну!
- А я-то про него только и слышал что он жандарм и болей ничего! – растерянно говорил пристав, как бы извиняясь за что-то – И ведь ничего о человеке не знал, а?
- Да где ж вы бы узнали-то, Ефимов? – переспросил Бусов – В нашей газете о нём ежели и писали, то уже давно, вот так господа! - пояснил он, и снова углубился в бумаги. В Управе царила суматоха, полицмейстер умчался с большей частью сотрудников оцепление у гостиницы выставлять, а начальник сыскного и два его помощника остались нетронутыми, что весьма их порадовало. Впрочем не прошло и часа, как Иван доделав весь бюрократизм, уже тянул чай сварганенный по привычке Хворостовским, и думал что до обеда далековато, а домой бы сбегать не мешало, случая лишний раз побыть со Светочкой, он никогда не упускал. Но на самом интересном месте размышлений о прелестях супруги, он услышал в коридоре голос полицмейстера, старательно показывающего дорогу, и другой, давно не слышанный, но знакомый, в иронично- казённом духе проговоривший.
- Да не нужно ничего, не нужно! Я так, без доклада, авось не прогонит, начальник-то?
Дверь открылась, и в кабинет чинно но легко, вошёл сиятельный жандарм, глава третьего отделения, Александр Христофорыч Бенкендорф с папкой в одной руке, и со шляпой в другой. Сидящие за столами разом встали, причём Хворостовский и Ефимов вытянулись по стойке смирно, а следователь радостно улыбаясь просто вышел из за стола и шагнул на встречу.
- Ну здравствуй Иван Силыч, здравствуй дорогой!- первым поприветствовал его Бенкендорф.
- Здравствуй Александр Христофорыч, давно не виделись! – приятели дружески обнялись, после чего сыщик представил сановнику своих помощников, коротко обрисовав их достоинства.
- А я даже не сомневался что помощники твои, ребята отпе… э, толковые, дураков ты брат никогда близко не держал! – улыбнулся Александр Христофорыч, и бросив помощникам « Да вы садитесь господа», вновь обратился к Бусову.
- А покажи-ка брат мне, где и как ты живёшь, заодно и потолкуем?
- А поехали, тут сегодня дел пока нету, а потолковать с тобой Александр Христофорыч, я всегда рад! – легко согласился Бусов, надевая с вешалки шляпу.
- Так, я уехал, а вы ребята здесь! – распорядился Иван Силович выходя. Когда приятели вышли, вздохнувший Хворостовский заметил коллеге.
- Похоже Игорь Сергеичь, обедаю я сегодня вместе с вами в трактире!
Чтобы зря не гонять полицейскую пролётку, Бусов предложил Бенкендорфу прокатиться на извозчике, и тот не возражал.
- Неплохой домик, уютный полагаю? – оценивающе поинтересовался шеф жандармов, когда они вылезли из привезшего их экипажа.
- Да, дом хорош, и внутри очень просторный, много комнат, и вообще, перед женитьбой я его усовершенствовал, теперь там все удобства внутри есть, даже водопровод! – похвалился Бусов.
- Ну при твоей голове да организаторских способностях, другого и ждать не приходиться – улыбнувшись заметил Бенкендорф – ну, веди хозяин, в свои хоромы!
- Душа моя,Светлана Дмитриевна, выходи, у нас гости! – из передней деловито прокричал Бусов, и через минуту послышался торопливый и лёгкий бег прелестных ножек да шорох платья, и перед вошедшими предстала во всей красе юная и прелестная хозяйка дома. Иван тут же представил гостя и супругу друг- другу, от чего Светлана залилась по привычке румянцем смущения, а Бенкендорф с удовольствием поцеловав её лапку, восхищённо заметил.
- Нет, я конечно знал что Иван Силыч удалой малый, но что до такой степени, даже не предполагал! Ведь когда в Петербурге мне доложили что ты женился чёртов шатун, - шеф жандармов повернул голову к сыщику – я думал что ты какую –нибудь почтенную вдову своих лет осчастливил, а ты вон какое сокровище отхватил разбойник, а?
- Вдовушек нам не надо, мы тоже имеем право на прекрасных девушек в качестве жён! – философски заметил Бусов обнимая любимую супругу.
- Ну заслужил, заслужил! – улыбнувшись согласился Бенкендорф.
- Прошу вас в гостиную господа, проходите, я сейчас мигом угощение организую! – цветя радостью, пригласила их Светлана, указуя рукой куда проходить.
- Не дерзну отказаться!- сказал муж.
- Не дерзну возразить! – добавил гость.
Через пятнадцать минут, стол был накрыт хорошим вином, и лёгкими но разнообразными закусками. Светлана так же разумеется была приглашена за стол, в качестве его украшения. Выпив да закусив с дороги, Александр Христофорыч заметил что в их доме прекрасная и лёгкая атмосфера, и вообще тут должно быть очень комфортно жить.
- Не просто комфортно, а свободно и легко Александр Христофорыч! - ласково заметила хозяйка, накалывая на вилку тонко порезанную ветчину – Ваня так тут всё устроил, что у меня чувство будто это мой второй родовой дом, и я тут выросла!
- О, он вообще мастер по части чего –нибудь устроить! – тонко намекнул Бенкендорф, поднимая рюмочку.
- А вот мне он мало что рассказывал! – вздохнувши пожаловалась жена.
- Это от скромности, он вообще жутко застенчивый! – шутливо нахмурясь заметил гость, на что Иван, неопределённо пожал плечами.
- Застенчивый?! – удивлённо переспросила Светочка, подведя глазки вверх – Не замечала чего-то!
Они ещё с полчаса поболтали, а потом гость промокнув рот салфеткой чуть кашлянул, и поглядев на хозяина, проговорил.
- Ну-с, Иван Силыч, расскажите-ка мне о вашей тут службе, а чуть погодя, я тоже скажу вам нечто интересное и предложу!
Светлана как девушка умная, сразу поняла что теперь пойдут чисто мужские разговоры про всякие разности, и ей лучше удалиться.
- Я вас покину господа, меня ждёт моя вышивка! – и улыбнувшись, Светлана тихо вышла за дверь.
- Ну что, прямо так и рассказывать что я тут и как? – непринуждённо спросил Иван.
- Да нет Иван, это я так, для начала беседы- пояснил Бенкендорф – просто небольшой разговор к тебе, и предложение…
- Надеюсь не руки и сердца? – съязвил Иван.
- Ну, это как посмотреть! – не растерялся Бенкендорф, наливая себе ещё вина- Там и рука и сердце могут пригодиться!
- Ну я – начал было Бусов, но отчего-то покосившись на дверь, поднял вверх палец – погоди Сашка, я сейчас! – он встал, и неслышно подойдя к двери, внезапно но плавно открыл её, глянул налево, никого, пару секунд подумал и заглянув за дверь, увидел премилую картину: вжавшись в стену всем телом, с видом пойманной за кражей конфет из буфета, виновато – растерянно, стояла и огорчённо хлопала глазками Светочка с покрасневшим от смущения лицом.
- Ну как не стыдно, а? – иронично вздохнул муж, и коротко бросил – Брысь!
Светочка отлипла от стенки, чуть надула для порядка губки, и с гордой осанкой, торопливо поплыла к лестнице на верх, но у первой ступеньки обернулась и показав мужу язык, так же независимо стала подниматься.
- Брусничка моя! – улыбнулся Иван, и зашёл обратно.
- Подслушивала? – усмехнулся гость.
- Не без этого, девушка молоденькая, любопытная, но именно такую я и её и люблю! – пояснил Иван Силович, и продолжил прерванный разговор – Я тебя слушаю!
- Для начала формальность Ваня. Исчезновение Ляговского, в столице наделало много шума. Некоторые министры, хотели было склонить государя к учинению специальной по этому делу инспекции, но тут кстати пришлись присланные из вашей губернии материалы по розыску, кои я, прочтя по долгу службы первым, отнёс царю, и он изучив их, справедливо решил, что нечего зря людей теребить, ибо большего чем указано тут, никакой инспектор не нароет.
- Так – кивнул Иван Силович ни мало не меняясь в лице – ну а я ничего более добавить не смогу, дело закрыто за отсутствием состава преступления. Пропал без вести, всё.
- А у самого-то, есть какие догадки, ну чисто для себя, как сыщика? – не отступал Бенкендорф – Дело-то интересное!
- Чисто для себя есть, но и это всё отражено в деле. Через лес, проходит глубокая балка, но эта, особая, она, один из притоков Лады, и в ней круглый год много воды, даже рыба есть! Так вот, в тот день как граф пропал, лил до вечера в лесу, проливной ливень, и вода везде поднялась, в том числе и в этом притоке. Единственное разумное объяснение если он там как-то погиб, и упал в эту балку, то его унесло течением в реку и всё! Больше я ничего не предполагаю… А чем он так Третье отделение-то заинтересовал, агент что ли?
- Если бы! – вздохнул Александр Христофорыч, махнув рукой- Просто большая фигура была, и тёмная, эдакий чёрный конь на шахматной доске. Разрабатывали мы его Силыч, вели, материал накапливали, свои люди у нас в его доме тут были, думал уже то ли вербовать, то ли арестовать, а тут он исчезает, согласись брат, подозрительно всё это!
- Разумееться! – кивнул Бусов – Архив-то его, помог вам?
- О!- шеф жандармов чуть поднял вверх правую руку- Ещё как! Много кто из господ сановников, у нас теперь за интересное место прихвачен, при случае открутим! Ладно, чёрт с ним с Ляговским, сбежать он собака не сбежал, это главное, а остальное всё вздор. Я вот Иван, о серьёзном с тобой хочу поговорить.
- Весь внимание.
- Вернее хочу предложить тебе в который раз уже, служить у нас, в Третьем отделении. Ты погоди возражать, выслушай. Специальный Комитет где ты сейчас служишь, и от имени которого тут сыскное дело ведёшь, доживает последние дни, его не позже следующего года, упразднят. Дело своё он сделал, и теперь в нём просто нет нужды. Толковых офицеров из его недр, уже сейчас разбирают по себе наши секретные службы, а тебя мои помощники, вон спят и видят как бы к себе заполучить.
- Христофорыч, ну ты же знаешь, я не люблю столичную жизнь, ну? – устало заметил сыщик – В командировки там по службе если, это одно, а жить, уволь!
- Ну не хочешь в Петербурге жить, не надо, у нас много отделений по России-то! – пояснил Бенкендорф – На местах работы тоже хватает, а там чтоб не скучал, заграничные командировки в Европу – шеф жандармов не успел договорить.
- Ой нет Сашка, вот от этого, уволь в двойне! – резко попросил Бусов, прижав руку к груди.
- От чего так? Все мечтают о таких командировках-то? Вена, Рим, Венеция, Париж, Марсель, а?- удивлялся Бенкендорф, а Иван чуть смущённо улыбнулся.
- Христофорыч, ты супругу мою видел? – тихо спросил он.
- Видел, редкой красоты девушка, даже в столицах, редкий вид такие павы! – честно ответил Бенкендорф.
- Мало того, она ещё и умница у меня, и я не шучу, с того света меня вытащила, слышал небось?
- Так это правда?
- Истинная, я всем обязан ей, и потом – Иван задумчиво спросил – да стоят ли все эти Парижи, Марсели, Вены, и прочий европейский пейзаж, её личика, а? Когда она глядит на меня и глазёнками своими хлопает, и щёчками цветёт, а, Христофорыч? Вот так, по простому, без пафоса и витийств скажи?
- Ну с твоей точке зрения конечно же нет, а с моей я считаю, чтобы эти глазёнки и щёчки были рядом, кто-то же должен и Отечеству служить, неправда разве? – хитро улыбнулся шеф жандармов.
- Да я ж не отказываюсь послужить-то, ты не думай, я не обабился, не к юбке прирос, нет. Если над Русью нашей снова гроза грянет как в двенадцатом, я первый саблю со стены сниму, да с Хворостовским своим в полк запишусь, и жена любимая в этом меня и поддержит, и ждать будет моя хорошая. И я живым к ней обязательно вернусь, ибо не смогу разбить её надежд геройской смертью! – улыбнувшись заметил Бусов, и продолжил – Но теперь-то, нету такой необходимости, Христофорыч?
- Знал я Иван что не легко с тобой будет ! – Бенкендорф налил себе ещё вина – Но хорошо, ты хотя бы просто, хрен с ними, без заграничных командировок, тут вот, в центральных губерниях, в своей, ну там в Москву или в столицу как раньше вызовут, так хоть не откажешься, нет? А сыскное дело от тебя никуда не уйдёт, а?
- Ну ежели так, то пожалуй соглашусь! – кивнул головой Бусов – Чиновник третьего отделения, по–моему это звучит?- Иван Силович слегка повеселел – И именно тут Христофорыч, я пользы-то больше принесу! Город торговый, с перспективами промышленного развития, а значит всякого рода уголовно- политические метаморфозы, тут возможны, я даже уверен что они тут скоро будут!
- Ну значит договорились? – спросил Бенкендорф берясь за свою папку.
- Договорились, если без заграницы а тут в центре, ну и столицы в случае нужды! – ответил сыщик.
- Ну тогда вот тебе твои новые бумаги – гость вытащил из папки несколько листов добротной, хорошего качества, гербовой бумаги – тут и особые полномочия, и карт-бланш тебе, и предписание, ну словом всё что было в Специальном Комитете, но только теперь от нас!
Бусов приняв и прочитав бумаги, положил их на край стола, ожидая дальнейшего.
- А вот тут два раза распишись, здесь и здесь! – шеф жандармов извлёк из внутреннего кармана маленькую готовальню с очиненным коротким пером да чернильницей, и подал Бусову. Иван Силович вначале всё прочитал, а потом дважды расписался.
- Вот и славно! – Бенкендорф убрал готовальню, а затем вытянув из кармана папки несколько крупных купюр, протянул Ивану – ваше жалование сударь!
- Уже? – приятно удивился Иван принимая деньги, и кладя их на бумаги.
- А у нас без проволочек, чем проще тем лучше! – улыбнувшись пояснил гость, и поинтересовался – Ты насколько я знаю не беден?
- Да нет, Александр Христофорыч, не беден! – подтвердил Бусов – К тем тридцати двум тысячам что родитель покойный мне оставил, я за эти годы накопил да заработал ещё сорок четыре! Одно что я не курю табак, давало мне верных несколько тысяч в год! Ну и другое там… А уж как тёща с тестем обрадовались узнав что я состоятельный, хотя, я на их месте тоже не объявлял бы траура!..
- Ну Иван Силыч, поздравляю тебя, теперь ты один из высших офицеров Третьего отделения! – Александр Христофорыч поднял бокал, Бусов поднял свой, они звякнули, и приятели выпили.
- В моей жизни и службе что-то измениться? - спросил Иван Силович.
- Ничего абсолютно. Лови преступников как и раньше ловил, без нужды обещаю, дёргать не будем! - - ответил Бенкендорф – всё как при Комитете, только теперь у нас!
- На службе мне объявить о сём?- спросил Иван.
- Да как угодно! Мы разумеется не афишируем, но и не скрываем, на твоё усмотрение! –ответил гость.
- Ну тогда помолчу, чего без толку трубить?- решил Иван – Будет нужда, откроюсь. Христофорыч, а ты почему сразу был уверен что я соглашусь? – спросил в конце Бусов, слегка улыбнувшись.
- А потому что был в этом уверен! – спокойно ответил шеф жандармов – Ну какой тебе смысл оставаться следователем без серьёзной поддержки? Да и в отставку тебе рано, помрёшь со скуки-то, даже при такой красавице как твоя Светлана. Да и потом Иван, ты же служака, твой род служивый весь был, и ты такой же, не сможешь ты без этого! Не в халате и домашних туфлях ты рождён был на свет брат, а в мундире да сапогах со шпорами, как и я впрочем! – вздохнув, закончил мысль гость.
- Хм, хорошо сказал! – согласно кивнул Иван Силович.
- Ну Иван, пора мне в гостиницу возвращаться, да государю о тебе доложить! – сообщил Бенкендорф, вставая с места.
- А он что, в курсе? – слегка удивился сыщик.
- Разумеется, мы о тебе говорили, и он помнит тебя по прошлым делам, и хорошо отзывается! – ответил шеф жандармов.
- Ну кланяйся ему от меня!
- Непременно! – улыбнулся Александр Христофорыч, и сказал на прощание ещё одно – Прав ты по своему Бусов, прав! Старость уже не за горами, и без особой нужды бросаться в сложные игры не след, верно. А имея такую жену и такой дом уютный, ничего больше и не нужно для счастья, никакие дворцы!
- Спасибо Александр Христофорыч, я провожу до извозчичьей биржи?
- Сделай одолжение!
Убрав свои новые бумаги и деньги во внутренний карман мундира, сыщик пошёл провожать сиятельного жандарма до стоянки лихачей, чтоб отвезти его высокопревосходительство в гостиницу, для доклада и отчёта, его величеству. Обратно Иван шёл чуть медленнее. Он уже давно ожидал неких перемен, которые принял со спокойной и холодной рассудительностью опытного, служилого человека…
Едва он зашёл в дом, как уже в передней, его встретила чем-то, взволнованная жена, сразу бросившаяся к нему с вопросом.
- Иван, скажи мне пожалуйста как есть, что хотел от тебя этот человек? Куда-нибудь забрать, да?
- С чего ты так, моя лапушка решила? – обняв жену и прижав к себе, спросил сыщик, поцеловав её в уголок рта.
- Иван, я знаю кто такой Бенкендорф, и где он служит! – тревожно заметила она чуть отстраняясь, и глядя супругу прямо в глаза.
- Это ты для порядку подслушивала? – улыбнулся муж.
- Угу! – кивнула Светлана, и чуть смутясь пояснила- Ну должна же я была знать, что там с тобой хотят сделать?
- Да ничего моя любимая и никто, со мной не сделал! – успокоил её Бусов – И не возьмут меня никуда, отказался я от столицы и европейских вояжей!
- Почему? – робко полюбопытствовала жена, моргая ресничками.
- Потому моя Светлана, что это на годы, из Европы так быстро не возвращаются, а покинуть тебя тут одну я уже не смогу никогда, ты слишком дорога мне любимая! – и не говоря более ни слова, он крепко и сладко её поцеловал, та моментально ответила, и через минуту уже млела у него на руках, когда он торопливо нёс её наверх. Пару часов спустя, забыв и про обед и про всё остальное, супруги лёжа в объятиях друг – друга, продолжали разговор.
- Ванечка, но вы же чего-то всё же решили с ним, ведь так?- уточняюще спросила Светлана.
- Я, Света, только это пока секрет, перешёл на службу в Третье отделение, ибо прежнюю мою контору, упраздняют за ненадобностью.
- И что теперь будет?
- Ничего моя Брусничка не будет, всё останется по прежнему. Просто теперь я чиновник не Специального Комитета, а Третьего отделения, и служить буду тут, в Центральной России, ну может изредка придётся командироваться в столицы и всё. Но командировки у меня и на прежнем месте были, ясно?
- Угу, я понимаю Вань, и ты не переживай, эти редкие командировки я как-нибудь переживу, не волнуйся, я же не обморочная дура, понимаю что ты служить должен – убеждённо заметила Светочка, приподнимаясь на локте.
- Вот за это моя краса, в тройне тебя люблю! –
Обед в этот день в семье Бусовых был поздним. Хворостовский, узнал о новом месте службы командира вечером.
- Ого Иван Силыч, от души поздравляю! В Третьем отделении служить, это честь для мыслящего человека! – сразу оценил поручик, когда они, сидя в кабинете Бусова, дулись в карты.
- Ну а чего ж отказываться-то? – деловито заметил Иван Силович, бросая карту – Коли сам государь устами Бенкендорфа предложил, да ещё на моих условиях, отказываться с моей стороны, было бы просто не этично!
- И как же это государь не боится с такой малой свитой, по нашим дорогам ездить? – задумчиво спросил Хворостовский, тоже хлопая карты.
- Верит очевидно в свою звез…- начал было Иван, но быстро глянув на те карты коими поручик хлопнул его десятки , с досадой осведомился – э, орёл степной, ты чем ж это бьёшь-то, а? Козыри-то у нас вон бубни, а ты чем стегаешь, червами?!
- Ой, ошибся я, Иван Силыч! – делая совершенно невинный вид, забормотал Хворостовский, виновато забирая карты назад.
- Ишь ты, ошибся он, шаромыжник! Ошибся один вот такой, а опосля жениться пришлось! И мои забирай, шулер несчастный! – с напускной строгостью проговорил Иван – Вот поймаю ещё раз на жульничестве, и точно промеж гляделок звиздну! А то грожу –горожу двадцать лет, а кроме матюгов, ничем тебя и не воспитывал!
- Ды я ей богу не нарочно, вышло так! – оправдывался Хворостовский, забирая себе не побитые карты.
- Естественно, ты же сама честность! – с деланной серьёзностью подметил Иван, и чуть сдвинув брови, переспросил- О чём я говорил-то?
- Про звезду государя!- подсказал денщик.
- А, ну да, верит он брат Митька, в свою звезду видать крепко! А ещё я думаю, что так ему эти придворные рожи остохерели, что просто отдохнуть рад бывает, когда эдак выезжает.
- Правильно Иван Силыч что вы на столицу не согласились, я тоже больших городов не жалую, перетирают они нашего брата и растворяют!
- Вот и я о том же! И в глубинке кто-то вроде нас с тобой, служить должен, да приглядывать. Пугачёвщина-то брат, не в нашей столице зародилась, да и Сенатская площадь не в одном Петербурге замышлялась, так-то вот. А в столице и без нас с тобой есть кому работать, а ты вот тут, в глубинке послужи, да покажи себя!- поучительно заметил Бусов.
- Послужим Иван Силыч, а чего нам? – усмехнулся помощник. В конце, Иван проиграл Хворостовскому три рубля, обозвал его шельмой, и сказал что пора навестить супругу, и поглядеть что она там на вышивала.
- Я тоже схожу прогуляюсь, свою милку навещу, а то что-то благопристойная обстановка сего дома, действует на меня угнетающе – пожаловался Хворостовский – потянуло прямо нацепить бабочку на шею, и начать музицировать на флейте!
- Ужас! – картинно оторопел Иван
- Да кошмар полный! – согласился поручик, на выходе из кабинета.
На другой день в Управе, ближе к полудню, на Ивана Силовича и его команду, свалилось внезапно, рядовое на первый взгляд дело, которое затем вылилось в грандиозное происшествие. В кабинет вошёл дежурный унтер и доложил, что с полчаса назад, в здешнем ассигнационном банке, был задержан силами самих служащих, небезызвестный в городе господин Медовуха, Герман Сергеевич, пятидесяти двух лет, владелец большого дома в центре города. Сей господин, пытался обналичить поддельный вексель на сумму в десять тысяч рублей.
- Пролётку к подъезду, по коням! – скомандовал Бусов своим помощникам, и все трое спешно покинули кабинет.
К банку подъехали быстро, стоявшие у входа солдаты внутренней стражи козырнули Бусову, он коротко кивнул в ответ, и прошёл во внутрь с помощниками и двумя городовыми, Дровяным и Лукьяновым. Возле касс на стуле, сидел неудачливый получатель, Герман Сергеевич Медовуха со склонённой вниз головой, а над ним стояли двое работников банка, молодых и крепких ребят, что служили ещё и внутренней охраной. Напротив них, в небольшом волнении, топтался невысокий пожилой господин, по виду напоминавший кассира, и армейский поручик. Прочие служащие находились на своих местах, и под ногами не мешались.
- Здравствуйте господа! – торопливо заговорил кассир – Иван Силыч, слава богу что вы сами тут,
- Здравствуйте, вы кассир? – спокойно спросил он, у пожилого служащего.
- Точно так-с, Туманов, Евстафий Платоныч – чинно представился служащий – служу кассиром тут, да-с… А вообще-то, при финансовых бумагах уже тридцать лет состою, и глаз знаете ли намётан. А тут господин Медовуха подаёт вексель, а я чего-то заволновался, чуйка верно сработала, ну, пригляделся, и вот-с! – Туманов подал сыщику изъятый документ. Бусов пару минут изучал его, и заметив что неплохая работа, но чуть не доделана, протянул его Ефимову.
- Ну-с, благодарим вас господин Туманов за усердие и бдительность, как понадобитесь, вызовем!- сказал Бусов, и кассир с готовностью закивал головой, всем видом выражая желание помочь прямо здесь же.
- Ну-с, а вы господин Медовуха , следуйте за нами, разговор у нас впереди длинный и душевный! – обратился сыщик к понуро сидевшему задержанному, но тот встав, внезапно умоляюще поглядел на Бусова, и пролепетал.
- Господин следователь, не могли бы мы поговорить с вами где-то тут, до Управы? Мне есть что сказать, поверьте!
Иван Силович с минуту подумал а потом спросил у Туманова.
- Евстафий Платоныч, нет ли у вас тут комнаты, где можно было бы поговорить?
- Отчего же нет? Есть, извольте-с, я провожу, мы там иногда чаи гоняем в обедах! – кассир провёл всю компанию в небольшое помещение со столом и стульями, у дверей которого с той стороны стали Дровяной и Лукьянов, а внутри началась неспешная беседа.
- Ну, я вас слушаю!- сухо сказал Бусов глядя на волнующегося правонарушителя.
- Мы прямо так, при товарищах ваших станем говорить, да? – робко спросил Герман Сергеевич, поглядывая на Ефимова с Хворостовским.
- Разумеется, от помощников у меня секретов нету, впрочем, если вы вознамерились предложить мне взятку, то разговор прервётся немедленно! – предупредил сыщик, но Медовуха устало улыбнувшись, лениво махнул рукой.
- Ну что вы, Иван Силыч! Могу ли я, слыша о вас, предлагать вам какие-то деньги? Нет, я хотел, хотел купить свою свободу, оказав большую услугу не только полицейскому Управлению, но и даже Третьему отделению!- понизив голос до шёпота, намекнул Герман Сергеевич, с надеждой глядя на Бусова
- Даже вот как? – с интересом переспросил следователь – И какого рода услуга?
- Нет, простите, мне прежде нужны гарантии моей свободы, вы отпускаете меня, и я тут же уезжаю из города на год – два! – предложил Медовуха.
- Вы не торгуйтесь со мной, мы не на рынке – хмуро заметил Бусов – либо говорите какого рода ваша услуга, и тогда уж я смогу решить что с вами делать, либо не крутите мне вола за хвост, я человек знаете ли занятой!
- Хорошо – упавшим голосом выдохнул Медовуха – уповаю только на вашу порядочность и честь. Скажите мне Иван Силыч, стоит ли склад оружия в полторы тысячи стволов , одного фальшивого векселя, сработанного не из корысти даже, а по глупости?
- Если таковой склад окажется в наличии, то фальшивый вексель будет бит, и забыт, слово офицера. Но, если всё это окажется вздором, или гора родит мышь, то к фальшивому векселю добавиться ещё злонамеренное введение следствия в заблуждение, со всеми прилагающимися к сему прелестями!
- Нет господин Бусов, гора не родит мышь, она родит здоровенного тура, и очень опасного! – тихо проговорил Герман Сергеевич, и опять в ожидании поглядел на Ивана Силовича.
- Рассказывайте Медовуха, я уже своё слово вам сказал, и добавить мне нечего – и подозреваемый вздохнувши начал.
- Не задолго до событий на Сенатской, тогда же, в двадцать пятом, . я кхм… принадлежал как и многие здешние дворяне к тайному обществу, позже жестоко разгромленному, но мне удалось выкрутиться по причине того, что я не записывался туда официально, меня не было в списках. Так вот, летом того же года, один мой товарищ, он теперь уже умер на каторге, под коньячок и под большим секретом, открыл мне следующее: в шести верстах от города по западной дороге, в стороне, в лесочке, есть старинные развалины, им лет сто, а то и больше. Так вот, подвалы там сухие и чистые, они целы, и ещё лет сто простоят, а то и дольше. И вот в них-то, ящики с ружьями и пистолетами лежат, а ещё бочки с порохом, пули и патроны, всё в ящиках, всё добротно упаковано, вот!
- И вы всё лично проверяли? – чуть со скепсисом спросил Бусов .
- Да, я бывал там два или три раза, из любопытства, там действительно много оружия! – подтвердил Герман Сергеевич, с надеждой глядя на сыщика.
- Как же вы туда заходили-то если склад секретный, и дверь на подвале небось старинная, с замком пудовым висит, а? – снова усомнился Бусов.
- Мне, товарищ начертил примерный план склада, и указал секретную дверку, она не запирается, а с улицы её не заметно, и ежели секрета на знаешь, ни за что не отыщешь!
- А он-то откуда такие подробности знал? – уже более взвешенно и оценивающе, поинтересовался сыщик.
- Он… он понимаете, был одним из трёх хранителей этого склада, и отвечал за него – стал пояснять Медовуха – а летом, за коньяком, он как-то грустно мне сказал что мол « Беду я Герман чую, а потому открываюсь тебе, и посвящаю в тайну». Ну и открыл мне всё, с условием чтобы я, сохранил это на будущее, если дескать с ним что. Я пообещал. А зимой, перед самым- самым уже, он опять напомнил мне, чтобы в случае чего, я о складе позаботился бы , он мол для великого дела назначен…
- Ага, уезд в крови утопить например! – мрачно заметил Хворостовский, вставши с места, и начавши неторопливо расхаживать, скрестив руки на груди.
- Да, вы правы – кивнул головой Герман Сергеевич – я, не разделявший якобинских догм, стал уже жалеть о том, что посвящён в сию страшную тайну, и тяготился этим. А потом, на Сенатской так стремительно всё рухнуло и покатилось, так быстро были разгромлены Северное и Южное общества и прочие, так скоро арестовали основных руководителей и стали хватать причастных по всей России, что я растерялся и пал духом, да ждал близкого ареста. Однако вспомнив что я нигде официально не записан, успокоился. Но через неделю, за мной тоже пришли, и я выкрутился только потому, что доказал что я всего лишь приятельствовал с заговорщиками.
- Почему сразу склад не выдали? – понизил голос Бусов.
- Боялся – улыбнулся Медовуха – вдруг ещё не всё кончено, и многие уцелели? А там я узнал что двое из трёх хранителей, убиты на Сенатской, а мой приятель арестован как прямой участник заговора.
- Как и кто свозил туда оружие?
- Ей богу не знаю! - истово поклялся Медовуха – И не спрашивал даже никогда! Да зачем мне это?
- Могли бы анонимку послать в полицию, так мол и так, есть склад оружия, чего не послали - то?
- Ну во – первых, было от чего-то всё равно страшно, - замялся Герман Сергеевич – а потом я взял и рассудил, что это, мне может когда – нибудь пригодиться, вот как сейчас примерно.
- Ну а сейчас вам не страшно? – переспросил Бусов – Хоть приятель ваш и умер на каторге, но там он тоже мог с кем-то поделиться что вы знаете про склад?
- Возможно, но сейчас у меня просто нет выхода! – покачал головой Медовуха – Да к тому же если у нас с вами всё выйдет, я уеду года на два, авось забудется всё, да и вы же можете сказать что набрели на склад случайно – снова с надеждой поглядел Герман Сергеевич.
- Можем – согласился Бусов, и спросил о другом – ну а теперь о векселе, как и для чего, вы его изготовили? Вопрос прошу заметить не официальный, без протокола.
Медовуха чуть помялся, а затем махнул рукой .
- А, ладно, чего уж теперь? Мне пятьдесят два года, и недавно я встретил женщину, молодую, красивую, но очень увы капризную и требовательную. Она как вы понимаете не конфет требовала, а нарядов и денег! Но я же не мог на неё спустить всё состояние? И вот пришлось вспоминать увлечение молодости, я когда-то был отменным художником, и почерк могу как по печатному изобразить, так-то вот господа. Из любви к ней и решился!
- Блажь это всё старческая, а не любовь господин Медовуха! – скептически заметил Бусов- Деньги вы ей хотели преподнести, да? А она держу пари, уже с молодым любовником сговорилась вас надуть да сбежать с этими десятью тысячами, что вы для неё добыть хотели! Вот как это всё в жизни –то бывает!
- Кто знает, может вы и правы! – грустно вздохнул Герман Сергеич.
- Кстати господин Медовуха, адрес вашей пассии?
- Дворянская №6, Мария Алексеевна Поликарпова. Ей двадцать семь лет, и она дивно хороша! – с какой-то горечью добавил к сказанному Герман Алексеевич.
- Так Герман Алексеевич, мы сейчас с вами вот как поступим – тихо произнёс Бусов – едем до Управы, берём вторую пролётку, людей, масляные фонари и свечи, да едем к вашему складу. А там, ежели всё окажется как вы нам тут пели, то на то время покуда мы всё это вывезем, опишем и так далее, вы будете находиться под домашним арестом, в компании двух городовых. И у вас изымут паспорт, давайте-ка его кстати сюда, не люблю проволочек! – Иван протянул руку, и делатель фальшивых векселей, томясь подал полицейскому свой документ, который тут же исчез во внутреннем кармане у сыщика – Ну, что господа, на выход?
Когда они вышли, Бусов объявил служащим банка, чтобы о случившемся пока молчали, ибо дело сие тёмное и требует всестороннего рассмотрения и внимания, в нём де появились новые обстоятельства. Высказав всё это, Иван Силович повёл всю компанию к выходу, и оказалось что на улице, уже собралось с полсотни зевак.
- Да уж, секретность соблюсти не удалось! – улыбнулся сыщик садясь в пролётку – Придётся слегка потесниться до Управы! –пояснил он грустному Медовухе. В Управе как и планировалось взяли вторую пролётку, масляные фонари, ещё четверых городовых, и к коим пересадили господина Медовуху, и всем табором, поехали за город, склад искать.
Х Х Х
Делатель фальшивых векселей не соврал. Съехав с трассы на шестой версте в сторону, скоро пролётки подкатили к поросшей молодым разнолесьем большой поляне, где высились как гнилые зубы, красные развалины, тоже местами поросшие диким тёрном, сливами, и прочим колючим кустарником. Вылезли из экипажей и осмотрелись.
- Ну, господин Медовуха, где ваш тайный вход? – спокойно спросил Иван Силович, поглядев на задержанного.
- Идёмте я покажу, с восточной стороны надо заходить- вздохнувши пояснил Герман Сергеевич, и не торопясь пошёл первым. Оставив у экипажей только возниц, полицейские с заправленными фонарями в руках двинулись следом. Пройдя лесочек, группа подошла к небольшому, до половины человека, земляному валу, и перейдя через него, спустилась по едва заметной тропинке вниз, продираясь через кусты, да нахватав на мундиры репьёв. Там, обходя куски кирпичей и целые глыбы, искатели повернули направо, и снова чуть спустились вниз, а затем уже налево, подойдя к замшелой, глухой стенке, обрывающейся углом у другой полуразрушенной стенки.
- Вон железная скоба господа, потянуть за неё, - указал Медовуха, и взявшись за едва заметную металлическую скобку в углу, плавно потянул на себя, и кусок стены с небольшим скрипом, плавно отъехал в сторону, показав чернеющий вход и каменные ступени вниз – стена из дубовых досок господа, вырезанных под кирпич и покрашенных, а мох-то уже и сам нарос! – пояснил Герман Сергеевич. Хитроумному механизму поразились только городовые, да немного Ефимов, а Бусову и Хворостовскому такие механизмы были не в диковинку. Зажгли прямо тут же фонари, и вручили один из них Медовухе.
- Иди-ка первым любезный!- велел Иван Силович, и приказав ещё двум городовым остаться у входа, неторопливо принялись спускаться. Подвалы оказались обширными, и довольно сносно проветриваемыми помещениями со сводчатыми потолками. Под ногами скрипел песок и кирпичная крошка. Остро пахло мышами, крысами да сыростью. Кое- где валялись куски гнилых досок, тряпьё, да какие-то ржавые железяки. Внезапно, показались первые большие ящики с ручками, тяжёлые кожаные мешки стояли у стен вповалку, десятки больших двуручных корзин укрытых рогожами, отдельной кучей толпились в другой стороне подвала. Средних и малых размеров просмолённые бочонки, дремали большой пирамидой у противоположенной стены. Десятки и десятки ящиков, мешков да корзин…
- Однако! – покачав головой, оценивающе заметил Бусов – всерьёз господа – дворяне, французскую революцию здесь делать собирались видать! –
Оглядевшись, стали осматривать находки. В длинных ящиках ожидаемо оказались ружья, причём вперемешку с боевыми и охотничьи, да чуть ли не всех стран мира: европейские, турецкие да персидские. В кожаных мешках тоже были ружья. При беглом осмотре, оружие оказалось как относительно современное, так и чуть ли не столетней давности, но на первый взгляд в сносном состоянии, и для бою пригодное. В корзинах, стволами вниз теснились такие же разномастные и разнокалиберные пистолеты всех времён и народов, в бочонках судя по надписям находились порох и свинцовые пули. Патроны для ружей лежали в отдельных ящиках, в пропитанных маслом тряпицах, и было их многие тысячи.
- Интересное дело наклёвывается ребята! – сухо сказал Иван, когда беглый осмотр был закончен.
- А как же со мной теперь, Иван Силыч? – приглушённо спросил Медовуха глядя сыщику в лицо. Тот не отводя взора так же тихо ответил.
- Вы, слово Герман Сергеич сдержали, это факт. И я со своей стороны, его тоже сдержу. Покуда всё это дело вывезем да опишем, вы посидите под домашним арестом, пока мы будем проверять кто и зачем вручил вам фальшивый вексель, а затем уедете из города как и хотели.
- Премного вам благодарен! – последовал ответ.
Эпопея со случайно обнаруженным складом оружия, длилась трое суток. Под двойным оцеплением казаков да солдат внутренней стражи, полсотни подвод нанятых местных мужиков, свозили всё добро в город, и сдавали на охраняемые склады в гарнизон. Пока всё выносили да считали- пересчитывали, ловкие канцелярские чиновники быстро составили реестр обнаруженного оружия, да покачивали головами. Присутствовавший при сём полицмейстер только разводил руками качал головой, и недоуменно спрашивал у Бусова, как это у того опять всё так вышло? На это, сыщик приватно сообщил Горынину, что выслеживал де шайку заезжих контрабандистов, (агенты доложили) они-то и навели, шуровали здесь чего-то. Самим правда удалось скрыться, как и их главарю, который втершись в доверие к почтенному и уважаемому гражданину города Медовухе Герману Сергеевичу, всучил тому фальшивый вексель со злодейским намерением его обналичить, да погорел. А потерпевший свидетель Медовуха, был призван присутствовать при вскрытии склада как понятой, а на днях, он уезжает надолго из города, чтобы поправить пошатнувшееся здоровье на водах.
- Нервы расшатались у него знаете ли, ни к чёрту совсем! – сердобольно сказал Иван, и поглядев как народ кряхтя да блякая таскает ящики, корзины да мешки с бочками, тихо заметил – Эх рановато Бенкендорф-то уехал, а то был бы ему сюрприз так сюрприз!
- Иван Силыч, а вы что теперь, в Третьем отделении служите? – тихо спросил полицмейстер.
- Да Василий Петрович, Специальный комитет-то распускают, а в отделении послужить вот пригласили!
- Вы намерены держать это в секрете? – спросил Горынин, на что Бусов спокойно ответил.
- Да нет, отнюдь. И не скрывать и не трубить на всех углах не собираюсь, просто буду служить и всё!
- Я вас понял! – негромко заметил полицмейстер, намекая что и в самом деле понял всё.
Дело как и предполагалось, прогремело на всю губернию, откуда нарочно приезжали высокие жандармские чины, долго совещались о чём-то с Бусовым в его кабинете, а затем пошли осматривать склады.
Медовуха Герман Сергеевич, как и было обещано, отбыл из города в одном ему, известном направлении. Обвинение в изготовлении фальшивого векселя было с него снято, он был признан жертвой неизвестных мошенников, и отпущен с миром. Попытались выяснить кто хотя бы теоретически мог быть причастен к появлению в уезде зловещего арсенала, но ничего не нащупали, да и немудрено: всех причастных к заговору, перехватали ещё тогда, зимой 25- 26-го года. Но обнаружение склада уже было победой, и не малой, из губернии посыпались благодарности, и заверения в отправлении в столицу подробнейшего рапорта об успешной операции. Бусов впрочем и сам не сидел пнём, и ещё раньше отправил секретного курьера с полнейшим рапортом шефу жандармов, на сём пока дело и кончилось. Однако сам Иван Силович не считал что дело с фальшивым векселем завершено совсем, а по этому, в один из дней, вместе с Хворостовским, он решил навестить искусительницу, толкнувшую влюбчивого Германа Сергеевича на преступление. Не теряя времени, часов в десять утра, они уже подходили к дому №6 по Дворянской улице, где жила Мария Алексеевна Поликарпова.
- Полиция, следователь Бусов, барыня дома ли? – проговорил сыщик прямо с порога молодой горничной, не успевшей толком и разглядеть посетителей.
- Дома барыня – кивнула девушка – но она никого не принимает, у ней меланхолия! – прикрыв глаза сообщила горничная, но в ответ услышала.
- А вот мы как раз по этому поводу – успокаивающе заявил Иван Силович- пришли лечить твою барыню, веди давай!
Горничная, ничего более не возражая, повела сыщика и второго с ним на верх, и дойдя до резных дверей с медными толстыми ручками, указал на них пальчиком.
- Вот, там она!
- Спасибо милая, иди! – ласково попросил Бусов, а Хворостовский пошарив в карманах, достал конфетку и протянул ей
- Держи!
- Спасибо! – девушка сцапала угощение, и стрельнув в поручика глазками, убежала.
- За мной! – кивнул Иван Силович, и толкнув дверь, первым вошёл в просторную спальню одинокой женщины, где воздух традиционно уже состоял из ароматов парфюмерии, кондитерской, дорогого вина и цветов. Хозяйка, высокая стройная женщина с хорошими, русыми волосами, облачённая в домашнее платье с кружевным воротником, и такими же кружевными рукавами на локтях, Мария Алексеевна сидела в глубоком кресле в трагической позе с бокалом вина в правой руке и веером в левой, глаза её были чуть прикрыты, она страдала. Впрочем, услышав что кто-то дерзнул войти и нарушить её терзания, молодая хозяйка повернула голову и увидав двух бесцеремонных полицейских, недоуменно возопила.
- Господа, а вы вообще-то кто такие?
- Архирей с протодьяконом, разве не видно? – мило улыбнулся Бусов, подходя с Хворостовским ближе.
- Но на вас полицейские мундиры! – продолжая сидеть и указуя веером на визитёров, удивлённо заметила мадам, ни как не сообразив ещё, что всё это означает?
- Это для конспирации, чтобы недруги не прознали! – совершенно серьёзным голосом сказал Иван, продолжая глядеть на хозяйку. Та наконец поняла что сидеть вот так неприлично, когда двое мужчин стоят над тобой, и почти заглядывают тебе в глубокое декольте. Поднявшись, она отпила вина, поставила бокал на столик, и деловито осведомилась.
- Так, господа не знаю откуда, вы почему без доклада и без стука, врываетесь к одинокой женщине?
- Мы из полиции госпожа Поликарпова, и у меня, простите я не представился, следователь Бусов, к вам, ряд вопросов! – отрапортовал сыщик.
- Ну задавайте – стараясь казаться безразличной, разрешила дама, пройдясь по комнате.
- Как давно вы состоите в любовницах у Германа Сергеевича Медовухи? – в лоб спросил следователь, на что дама сразу начала театралить.
- А вам не кажется господин сыщик, что вы много себе позволяет? – с пафосом спросила она, окатывая полицейских гневным взором.
- Нет, не кажется – равнодушно ответил сыщик, и попросил – отвечайте на поставленный вопрос!
- В таком тоне господин опричник, я отказываюсь вам отвечать, вы грубы и бестактны! – с вызовом, гневно бросила Мария Алексеевна своим оппонентам, высоко подняв голову.
- Угу, драматическую невинность разыгрываете? – улыбнувшись уголками рта, проговорил Иван Силович, чуть пройдясь по комнате, затем резко повернувшись к готовой очевидно принять муки адовы даме, сухо предупредил – Я ведь сударыня, и крутые меры к вам применить могу!
- Да! Я это знаю! – горячо зашептала плохая актриса, начав заламывать руки – Вы тиран и инквизитор! Мучаете и пытаете людей в своих подвалах, но я, я готова, мучайте меня, хоть голодом, хоть холодом! Пусть будут мучения и пытки, несите, несите ваши кандалы! – дрожащим голосом, роняя слёзы, выдавила из себя сей вздор дама, ожидая впрочем, непонятно чего.
- Мучения и пытки? – задумавшись переспросил Бусов, оглядывая помещение, и когда взор его скользнул по туалетному столику заваленному парфюмерией, коварно улыбнувшись, заметил – Это можно!
Хозяйка слегка оторопела и замерла в ожиданиях: обычно, после такой тирады, мужчины начинали бегать вокруг неё, охать да извиняться, говорить что всё не так, и стараться успокоить, но тут, всё от чего-то пошло по иному. Бестактный сыщик спокойно обратился к своему подручному.
- Квартальный, усадите-ка даму вон в то небольшое креслице с подлокотниками! – сыщик указал на резную мебель, одиноко стоявшую посреди комнаты. Хворостовский неторопливо подошёл к хозяйке, осторожно взял её за локоть, и молча повёл к креслу.
- Как вы смеете? Хам! Что вы себе позволяете? Как вы себя ведёте? - страдальчески залепетала дама по дороге. Поручик подвёл её к креслу, и указав на него пальцем, коротко сказал.
- Садись.
- Не стану! – капризно продолжила было дама, но Хворостовский взял, и бесцеремонно усадил женщину сам, в очередной раз узнав о себе что он хам и грубиян. А Бусов прохаживаясь по комнате, искал что-то вроде верёвки.
- Чёрт – громко выругался сыщик, делая гримасу на лице – кругом одно тряпьё паршивое, и удавить-то нечем!
- Кого удавить? – ошарашенно выговорила дама, глядя вокруг.
- Да никого сударыня, шучу я так! – мрачно бросил Бусов, и вдруг взор его упал на скомканную красную ленту, шириной с солдатский ремень. Он рывком размотал её, длина хорошая, попробовал на прочность, достаточно прочная. Взял со столика ножницы, и разрезал ленту пополам.
- Что вы творите палачи? Это же мои ленточки! – плаксиво заявила дама, дико тараща глаза.
- Ну надо же вас чем-то связать, перед зверскими мучениями и пытками? – непринуждённо сказал Иван Силович, подходя в плотную.
- Вы сумасшедший, да? – изумилась Мария Алексеевна, непонимающе глядя на сыщика.
- Нет- коротко ответил он, и со словами « один момент мадам» быстро привязал к боковинке одну руку, а затем, не смотря на энергичный протест и возмущения, вторую.
- Не туго? Не жмёт? – поинтересовался Бусов, и сказав сам себе что не жмёт, отошёл с помощником на два шага назад.
- Вы что – с вызовом начала опять дама – собираетесь надо мной надругаться и обесчестить?
- Ой сударыня, какие же у вас мысли-то нехорошие – смущённо проговорил Иван, подходя к туалетному столику – я аж прямо весь покраснел внутри со стыда. Нет милая моя, нет-с! Ничего из того чего бы вам хотелось, не будет, увы!
- Какой вы пошляк! – в театрально- мечтательном тоне произнесла дама, закатывая глаза.
- Итак сударыня, - беря в руки флакон с дорогими духами и откупоривая его – я повторяю вопрос. Как долго, вы состояли в любовницах у господина Медовухи, Германа Сергееича?
- Я отказываюсь вам отвечать, сатрап! – героически сверкнув глазами отказалась дама, и тут-то и начались зверские, жуткие, и без человеческие пытки, коими была подвергнута несчастная любовница.
- Ну, воля ваша – спокойно произнёс полицейский, и не дрогнувшей рукой, вылил чудесные духи прямо на ковёр. Призрак погибшего благовония, ароматом заметался по помещению. Немой крик ужаса вырвался из отверстых уст истязуемой жертвы, а глаза её полезли на лоб: нет, она не верила в происходящее, чего угодно ожидала госпожа Поликарпова, вплоть до личного и нахального обыска, но такого зверства, она даже не предполагала. А изверг в мундире взял уже второй флакончик, теперь итальянских парфюмеров, и откупорил его, нет!
- Итак, сколько вы были его любовницей?
- Год! Год! Опричник! Варвар! Поставь мой флакончик!
- Много денег из него вытащили?
- Нет, он сам…
Духи полились на ковёр, а дама картинно вскрикнув, лишилась чувств. Хворостовский сразу привёл её в сознание, и бедная жертва увидела в руках у истязателя третий и последний флакон прекрасных духов.
- Итак, сколько денег из него выудили?
- Много-о-о-о! Не считала-а-а! – рыдая протянула дама глядя на духи как грудное дитя отнятое от её персей – Он мне всё покупа-а-ал!
- Так, а кто с векселем придумал, вы?
- Он сам предложил!
- И вы согласились даже не подумав?
- А чего тут думать-то? Многие так делают… вы чего?!
Иван зашагал по комнате окропляя духами помещение, а остатки вылил в постель.
- Во имя закона и справедливости-и! – возгласил он, отбрасывая пустой флакон. Дама завопила как подожжённая, стала дёргаться вместе с креслом, поливая полицейских отборной бранью, глотая при этом слёзы. Иван прослушав тираду взял коробочку с пудрой, и осторожно, помня свой прошлогодний конфуз, высыпал её на ковёр со словами.
- За оскорблении полицейского чина при исполнении!
- Ой-о-ой! – вопила дама заходясь в крике – ой убейте меня! Лишите жизни изверги-и-и!! я не могу глядеть на такое кощунство-о-о!…
Иван взял помаду, и грубо стал рисовать ей на зеркале всякие рожи и писать слова.
-Нет! Умоляю! Только не её! Только… опричники…
- Повторяетесь сударыня, опричники уже были! После получения десяти тысяч собирались надуть Медовуху?
- Прочь пошли! Ничего не скажу палачи! Будьте прокляты, оба! – идя красными пятнами, выкрикнула дама, а затем рыдаючи добавила – Хамы-ы! Хазары-ы… Печенеги-и-… и-и-и… Французы-ы!
- Ух ты как она тебя, Хворостовский! – изумился сыщик, продолжая зверствовать с краской для ресниц, румянами, и ещё много чем-то таким, чего и в глаза не видел. Через четверть часа, парфюмерный геноцид был завершён полнейшим истреблением дамской косметики на занимаемой территории. Атмосфера в покоях витала такая, что хоть топор вешай. Всё это дело до конца сопровождалось криками, мольбами о пощаде, угрозами покарать, пожаловаться императрице с описанием всей полицейской вакханалии, но ничего не смогло остановить жестокости следователя. Под конец, дама клятвенно пообещала что всех в городе оповестит о том что следователь Бусов- сатрап, палач, душитель свободы, и изверг рода человеческого. Выслушав о себе всё, Иван взял стул, подошёл, и поставив его, сел напротив, и с минуту глядел на женщину хмурым, изучающим взором. Она чуть поёжилась, не понравился Марии Алексеевне от чего-то, такой взгляд. –
- А теперь поговорим серьёзно госпожа Поликарпова – сухо начал Бусов, не меняя выражения лица – всё что тут сейчас было, это вам зарубка на память. Вы заигрались любезная красавица, основательно заигрались, и не думали о последствиях. Вы, надув глупого Медовуху, бежали бы со своим молодым любовником, а он, за фальшивый вексель, пошёл бы на каторгу, лет на десять–пятнадцать, но вряд ли б выжил там и один год. Люди его круга, там долго не живут, да. Вы естественно об этом не думали подбивая его на преступление, нечем вам сударыня! Вы над пузырьками тут голосили, а над судьбой пусть и не самого лучшего, но всё же человека, который искренне вас любя, пошёл на нешуточное преступление, и не охнули. Он дурак, но это его диагноз, а не приговор. А вас, хитрая- прехитрая дамочка, мы бы тоже нашли, да. Никуда вы со своими десятью тысячами не делись бы! Вы чего, полагали что это всё, весёлое приключение, да? Нет Мария Алексеевна, нет голуба. Сие есть тяжкая уголовщина… Вы очевидно ждали книжной романтики? Лихой драмы с благородными разбойниками в полумасках, и глупыми стражниками? – Иван разочарованно усмехнулся – Нет голубушка, всё бы для вас было несколько иначе, да. Не было бы ни ночей, ни верёвочных лестниц, ни рыцаря в плаще и при шпаге, ни беззаботной жизни в Париже. А была бы арестантская грязная роба, кандалы как вы просили, и долгий, очень долгий и голодный сударыня, марш в Сибирь по этапу…
Но на ваше счастье, вмешалось провидение, и всё разрешилось иначе. Медовуха уехал из города на несколько лет, а вам, я хочу сказать на прощание вот что: читать мораль особам вам подобным не в моих правилах, но предупредить обязан. Попадётесь в поле зрения полиции ещё раз на чём-то подобном, пощады уже не будет! Коли этот урок вас ни чему не научит, то будущее ваше, грезиться мне очень печальным! За сим мы удаляемся, а вас оставляем предаваться терзаниям да мучениям духа! Идёмте поручик.
Не говоря больше ни слова, они вышли из спальни, и натолкнулись на испуганную горничную под дверью. Усмехнувшись, Бусов указал ей пальцем на покинутые апартаменты.
- Тебе красавица туда!
Едва два «изверга» вышли на улицу, посмотрели друг на друга, потом обнюхали каждый свои руки, рукава, и замерли в нерешительности.
- Знаешь брат-Хворостовский, о чём я совсем не подумал? - печально спросил Иван.
- Конечно знаю барин – баркнув уже по привычке, ответил денщик – что у супруги вашей отменный нюх!
- Да тут и с залёгшим носом так прошибёт, что мозги из ушей полезут! – продолжая обнюхивать себя, недовольно прогудел Иван – И в Управу с таким багажом не пойдёшь, не поймут!
- Побродить надо часа два – не очень уверенно предложил Хворостовский, на что Иван, оглядев его, скептически прикинул.
- Ага, особливо под ручку с такими ароматами гулять! Пошли уж домой, сдаваться!
- Да, вы правы! – тяжко вздохнул поручик, одёрнул свой мундир, и выдохнув, обречённо сказал – идёмте!
Дома, Светлана не ждала мужчин так рано, но едва те вошли, как тут же по всему жилищу, распространился такой запах, что можно было подумать будто сыщики, плавали в бассейне с духами, а затем ещё и мылись ими в бане. Хозяйка дома даже не возмутилась, нет. Она удивилась, причём столь сильно, что даже не подумала ревновать. Она лишь подошла вплотную, с любопытством оглядела обоих, и поинтересовалась.
- Господа, а вы где были-то?
- Женщину пытали – честно ответил муж, глядя на любимую абсолютно добрыми глазами.
- Зверски! – солидно подтвердил Хворостовский.
- Не поняла? – пробормотала Светлана, и супруг, тут же, не сходя с места, всё ей рассказал, а в конце, добавил – Все кровавые подробности любимая, ты узнаешь не позже ближайших двух суток, из салонных сплетен!
- Бедная женщина! – грустно вздохнула Светлана – Неужели нельзя было как-то полегче?
- Я и так был достаточно мягок, поверь мне! – поклялся муж, на это Светочка сказала что она, такой пытки не вынесла бы.
- Тебя моя прелесть я пытал бы иным образом! – тонко намекнул Иван.
- Это каким же позвольте спросить? – деловито переспросила Светочка, и услышала следующее.
- Привязав бы к стулу, я у тебя на глазах, ел бы твои любимые пирожные, один!
- Жуть! – прикрыв глазки кивнула Светочка, а затем в приказном порядке, велела быстро и по одному бечь в ванну, а их мундиры она повесит в саду, и окурит особой пахучей травкой, она весь запах отобьёт. Через час, оба сыщика уже помытые, побритые и благоухающие дорогим мылом, сидели за столом облачённые в дорогие сюртуки, и пили чай с варением и ватрушками.
- И как это вам в голову-то пришло этакое зверство учинить? – продолжала прикидывать Светочка, вопросительно глядя на мужа. Тот, радуясь в душе что жена у него и впрямь умная, запросто ответил.
- Ты просто ещё плохо меня знаешь, я, и не на такое способен!
- Боюсь себе даже представить границу ваших бесчинств! – лопая ложечкой густое, земляничное варение, заметила жена.
- Я сам ещё даже не измерял! – грустно сознался Иван Силович.
- Сколько у меня сюрпризов-то впереди! – мечтательно покачала головой Светлана.
- У меня думаю не меньше! – с надеждой заметил Иван, и подмигнул жене, которая в ответ хитрюще заулыбалась. Больше в тот день особых чудес не случилось, если не считать что после обеда, в Управе были несколько удивлены тем, что уходили следователь и помощник в мундирах, а вернулись в сюртуках, Иван объяснил сие тем, что мундиры несколько пострадали при исполнении служебных обязанностей, и нуждаются в отдыхе. В последующие два дня, по салонам и большим домам Ладова, поползли удивительные слухи о зверствах полиции в лице Бусова и Хворостовского, учинённого ими, над Марией Поликарповой. Мужчины по началу резво было бросились слушать передаваемые женщинами ужасы, но чуть поняв суть дела, тут же с досадой отмахиваясь, отходили в сторону.
- А, я-то думал и впрямь какое беззаконие наш Силыч учинил! Хе, склянки с духами побил- по вылил, истый башибузук! – язвительно говаривал один, а другой вторил ему.
- Да эти бабы и не до такого допекут! Я вот тоже доберуся у своей, повыкидываю всю эту чихню из дому, всё завалила!
Женщины же напротив, проявили к делу живейший интерес. Узнав подробности что хозяйка дома была привязана к креслу, и стала свидетелем гибели своей парфюмерии, дамы вопреки ожиданиям пострадавшей, принялись не проклинать сыщика, а восхищаться ситуацией.
- Ой душечки, это должно быть так романтично, когда двое красивых офицеров, привязывают тебя к креслу ленточками! – мечтательно проговорила было одна, но её товарка напомнила что « Эти два красавца, цинично уничтожили дорогие французские духи, и прочую парфюмерию!» но на неё тут же скептически зашикали.
- Да погодите вы со своими духами право! Дурочке же последней понятно, что дело тут не в духах, оно гораздо глубже, оно в ситуации! – заговорщицким шёпотом была закончена эта мысль. Через некоторое время, женским обществом города, вернее мыслящей его частью, было выдвинуто решение что визит двух сыщиков к «Этой особе», ничего интимного не имел, ( А почему именно к ней позвольте спросить? Чем другие-то хуже?)а носил характер наказательный. Ведь мужчина если ревнует, он не духи будет выливать, он задаст трёпку, а может и поколотит! А тут духи по разливал, пудру рассыпал? Да он же её добивался, она оказалась холодна, ( Ну не дура ли последняя она после этого?) и он так ей отомстил, да! Привязал к креслу не верёвками, а именно цветной ленточкой, одним из символов невинности, пальцем не тронул, а всю красоту разлил - раскидал! Вот же в чём разгадка-то, девушки! Бусов он же не простой мужчина, не-ет! Он не как иной мужлан, в крик да в драку, или сопливый юнец в истерику, нет. Он, Иван Силыч-то, сыграл в аллегорию, вот что означают все эти кресла, ленточки да парфюмерия! Фальшивая невинность связанная красной лентой не разделённой страсти, приправленная уничтоженной искусственной красотой! Эта, и похожие по смыслу иные ахинеи, выплёскивались из женских групп в остальное общество. Впрочем, большого резонанса вопреки ожиданиям пострадавшей это всё не получило, и быстро сошло на нет, побитое множащимися слухами про склад оружия, накрытый Бусовым. Впрочем Светочке, пришлось таки пережить несколько неприятных моментов, когда её навестили лучшие подружки, и чуть ли не с порога стали вываливать ей версии, родившиеся в женских умах, касаемо дела о « Пытке зверствами и пудрой».
- Ой Светочка, говорят что эта Машка, очень развратна, и имела виды на твоего мужа, но он вот таким способом всё это и пресёк! – выдала свою историю первой Верочка, но буря на сём не утихла.
- Ой, да всё не так! - с жаром возразила Даша – Твой муж, прости уж Светочка за правду, был приворожён с помощью одной бабки – ведьмы, и борясь с собой, к той Машке не ходил! Но, в тот день пошёл, и с приговором связал Машку, а побил –разлил не духи, а колдовские зелья и ведьмины снадобья и порошки!
- Да всё вздор что вы тут говорите – решительно высказалась Наташа – твой муж Светочка, разоблачил тайное общество заговорщиков, в котором эта Машка, была верховной жрицей, а вылил он всё это, для очистительного обряда, чтобы лишить её силы!
- Ой мамочки! – устало вздохнула Светлана, и сказала – Ну девочки, ну дорогие мои! Ну вы хоть себя-то слышите что вы несёте? Какие наговоры – привороты, а? Какой жрицей она была? Куртизанка она несчастная! Вы чего понимаете-то в этом? И где такой дичи нахватались? Мне Иван в тот же день всё рассказал, сразу! Не было там ничего из того что врут по салонам, ясно вам?
- Угу, а что же было-то, Светочка? – наперебой загомонили девушки, с нетерпением глядя на подружку.
- Да ничего сверхъестественного! – улыбнулась Светлана – Проучить он эту Поликарпову хотел, чтоб очень умную из себя не строила, вот и всё! А вы нагородили тут, телегу впереди лошади запрягли!
- Ну Светочка – обиженно надула губки Верочка – мы же это не придумали, нам девочки по салонам рассказывали, да!
- Катя Иванова! – подсказала Даша, но на это имя, Светочка среагировала очень резко.
- Так, а вот об этой особе, я и слышать ничего не желаю! – гневно ответила она, и фыркнув добавила – Я ещё не забыла как и она и её маменька, прямо липли обе к моему Ивану, и прошу вас девочки, не упоминайте при мне более эту авантюристку, а то поссоримся!
- Хорошо, хорошо!- разом закивали подружки, и тут же были приглашены на чай с вареньем и булочками. Когда уже девушки ушли, Светлана поднявшись в комнату, от чего-то вдруг, сама даже не поняв от чего, задумалась об Иване. Нет, её не терзали более чёрные предчувствия или нехорошие знамения, нет. Просто в голову молодой женщины, скопом полезли мысли о муже, а вернее о его недавнем прошлом. Причиной этих мыслей, стал вспомнившийся ей обрывок одного из разговоров Ивана, и его командира, у которого они были ещё в середине августа. Тогда Иван тихо спросил старого полковника, слышал ли он о бое в Ущелье Духов? Старик мрачно ответил что слышал, и сам уже переспросил Ивана, нашёл ли тот всё же предателя или нет? Иван согласно кивнул, и тихо ответил чуть скользнув взглядом по жене, что да, нашёл, и «Он более уже не опасен». Старый полковник посветлев лицом кивнул, и уж других никаких наводящих вопросов не задавал, а целиком переключился на булькающую на огне уху. Тогда Светлана никакого значения их короткому диалогу не предала, мало ли какие у мужчин, военные тайны? Но теперь, она от чего-то остро на этом задержалась. Ей не давала покоя мысль, что этого предателя, Иван нашёл недавно, причём в городе, и возможно, она сама даже его знала! Светлана стала перебирать в уме фамилии тех, кто хотя бы теоретически подходил под описание, и похолодела с головы до ног вся целиком, когда в мозгу всплыла самая подходящая для того дела: Ляговский. ..
- Мамочка! – прикрыв рот ладошкой, прошептала Светлана, стоя перед зеркалом. Вихрь сразу же закружил в мозгу и душе всё на свете, перемешав стройный ход мыслей в винегрет. Впрочем, циклон быстро улёгся, и девушка смогла понемногу построить всё сызнова. Ляговский угрожал ей и семье, а Иван взялся всё разрешить, и вскоре граф пропал… Неужели? Неужели это Иван всё так устроил, а? поверить в это трудно, но всё говорит за то, что она не ошибается…
Светлана стала медленно ходить по комнате. Она вспомнила что муж, тогда ещё просто кавалер, минимум один раз говорил, точнее признавался ей что любит её столь горячо, что ради неё пойдёт на всё, даже на преступление. Она прослушала это восхищённо да и всё, а вот теперь вспомнила. Но как, где и когда, он сделал это, да столь ловко, что и концов никто не нашёл? А может не он? Ведь сразу после исчезновения Ляговского, Иван никак не дал понять что всё разрешилось, нет. Он сказал об этом лишь несколько дней спустя, да и то буднично, и как бы между прочим. Господи, Ваня, неужели это ты? Ты, так рисковал ради неё и семьи? Неужели не было иного, более законного выхода? Поговорить например…
Светлана остановилась, и неожиданно улыбнулась сама себе : что вы сударыня несёте? Что вы тут назаумничали себе? Да честь и слава Ивану если он и вправду это сделал, избавил мир от такой ядовитой гадины как Ляговский! И ужасаться девушка тут не надо, нечему! Если Бусов поступил так а не иначе, то к тому его вынудили обстоятельства ведомые ему одному, а значит не её дело ходить тут, и морали разводить. « Поговорить с Ляговским!» ну и придумала же, а? Как будто подобные субъекты, понимают слова! Да начни с таким ассамблеи разводить, так не учуешь как беда в дом с чёрного хода проскользнёт, и уж не выгонишь так запросто!
Да, Иван человек насквозь практичный и действенный, и в случае какой опасности реагирует и действует мгновенно, это она уже поняла. Так значит всё же он, или нет? Вот хорошо что родители, вырастили и воспитали её не на высоких материях, а нормальной девушкой. Это папеньке спасибо, он хотел что бы дочка стала не романтической дурочкой, а нормальным, трезво глядящим на жизнь человеком. А то как порой бывает? Какой-то мужчина рискует, делает для женщины нечто не совсем общепринятыми методами, да и говорит ей «Вот мол дорогая, теперь ты вольна и свободна!» ну или что- то в этом роде. И что же он слышит в ответ от дорогой, выросшей исключительно на книжных правилах,да чистеньких политесах? « Ах как же вы могли? Это жестоко! Это не порядочно! Это безнравственно! Вы уподобились им! Вы упали до их уровня! Как вы будете дальше жить с этим? Я вас не просила! Это чудовищно то что вы сделали! Это варварство и дикость! Вы дикарь!» и тому подобный вздор, стоял бы и слушал наповал сражённый мужчина, не зная что и в ответ-то сказать? А высоко моральная идиотка, выдавая свой пафосный бред, даже не подумает о том, что если бы её мужчина не поступил так, как он поступил, то и она, и её чистоплюи- родители, хныкали бы теперь не находя выхода, да стенали «На всё воля божья!»
Нет, Светлана не то что не упрекнёт Ивана, она даже и намёком не даст ему понять о своих подозрениях. Как бы там ни было, но этим он уберёг и её и её семью от тяжкой и позорной доли! И она не сумасшедшая что бы пытать и спрашивать мужа, «Расскажи мне всё!» нет девочки, нет голубушки. Умная жена никогда не пристанет к мужу с подобными расспросами, ибо с мужчинами о таких вещах не говорят. Выбора у Ивана судя по всему, иного не было. Да ещё это предательство и измена… Неужели Ляговский и тут замешан? Ох не для её головы все эти размышления, зря она это всё и затеяла-то! Он не он, сделал не сделал, твоё дело сударыня жить в спокойствии, да благодарить мужа за то, что такая решимость у него есть! Ибо жизнь жестока и цинична, и порою чтобы устоять, нужны грубые, но необходимые действия! И всё же непросто наверно далось Ивану это решение, мучительно…
Светлана ещё немного походила по комнате, и пришла к окончательному выводу что если Иван ради неё на такое пошёл, то она как нормальная женщина и хорошая жена, обязана поскорее всё это забыть, и никогда более не вспоминать о том, было – не было, он – не он, всё, забудь Светлана Дмитриевна, и живи да радуйся что у тебя такой муж, а не иной!
На том, терзания юной жены и закончились, а нежность и любовь к мужу за его надёжность и решимость, лишь укрепились.
Оставшийся день не принёс ничего нового, а вот ночью, когда она спала совершенно уже без сил, утомлённая жаркими и ненасытными ласками супруга, ей приснились чьи-то красные и переплетённые жилы, от которых исходил лёгкий огонь. Охнув, Светлана пробудилась, и уловила едва слышный, сдавленный стон. Она быстро повернулась и увидела что Иван, облачённый в нижнюю рубаху, сидит спиной к ней свесив ноги на пол, и обхватив себя за левую руку, мерно раскачивается, и стонет от боли.
- Ванечка! – испуганно вскрикнула Светлана – Миленький, что с тобой, родненький мой?
Иван медленно обернулся, и при свете луны, немного попадавшим в окно, Светлана увидела чуть сморщенное от боли лицо, и стиснутые зубы.
- Разбудил всё-таки? – морщась прошептал он – Прости Брусничка, не хотел я… м-м-м…
- Что хоть с тобой, любимый? – побледнев, тревожно спросила жена, не сумевшая пока сосредоточиться.
- Раны Светлячок старые болят, огнём горят, руку хоть отруби к чёрту! – тяжко прошептал супруг, потирая больное место.
- Сейчас я посмотрю Ванечка, сейчас! – Светлана торопливо соскочила с постели, набросила халатик, затянула быстренько пояс, и обойдя постель опустилась перед мужем на колени, и поглядела ему в лицо – Снимай рубашку милый, я лечить тебя буду!
Иван без возражений осторожно поднял руки в верх, и прекрасная ведунья одним движением стянув рубашку, стала глядеть на левую руку, исполосованную корявыми шрамами, рубцами да точками.
- Сейчас миленький мой, потерпи – тихо прошептала она – божечки, живого ж места нет…
Светлана прикрыла веки, и протянув к руке мужа пальцы, замерла так, не касаясь её. Через минуту, она потерев свои ладошки друг о друга, стала осторожно массировать мужу руку, от самого плеча до запястья. Едва маленькие и нежные пальчики коснулись его шрамов, Иван почувствовал что огненная боль, в самом деле стала как бы затухать, во всяком случае, ему было очень приятно. Помассировав так минут пять, Светлана перешла на некие замысловатые пассы, как бы обмывая руку мылом, и чего- то при этом нашёптывая. Водя пальчиками, она время от времени, стряхивала чего-то с них на пол, а затем снова водила ими возле руки. От этого действия, боль ушла уже наполовину, и сыщик теперь не морщился, а лишь нежно смотрел на жену. Прекратив пассы, она встала и подойдя к столику, зажгла свечи в канделябре, и сразу сделалось светлее. Затем целительница прошла в уголок, и покопавшись в своём сундучке, выудила из него два пучка сушёных трав, подожгла на свече, и сразу приятно запахло лесом и степью. Затем Светлана шепча заговор от недугов, взяла пучки в одну руку, и стала водить ими по часовой стрелке, окуривая больное место. Когда травы догорели, она потушив их, бросила остатки в корзину для мусора, и присев рядом с мужем, спросила озабочено.
- Ну как Ванечка, полегчало?
- Да как рукой сняло, любимая! – Иван обнял её правой дланью, и поцеловал в щёку, но супруга высвободилась со словами «Это ещё не всё» и принеся из сундучка баночку с некой мазью, проворно натёрла ей раненую руку, и велела мужу надеть рубашку.
- Вот так, правильно милый, греет мазь-то?
- Греет, да как приятно-то! – изумился Бусов уже своим обычным голосом, с благодарностью глядя на жену, а та чуть озабоченно поинтересовалась.
- Давно эти боли тебя мучают?
- Ну как сказать? Это – неопределённо начал было Иван, но Светочка горестно вздохнув, ответила за него.
- Давно значит, я поняла…
- Ну в общем бывает вот – виновато сознался муж, на что супруга чуть возмущённо попеняла.
- И он скрывал, а? Нет, ну как вот всё это называется, а?
- Не желание без толку волновать любимую Светочку!- честно ответил Иван, ласково глядя на жену.
- Нет! – решительно возразила супруга, строго глядя на пациента – Это по другому называется, мужской эгоизм, вот! Я живу тут, порхаю, его такие боли мучают, а я ничего не знаю! Ну мыслимо ли так наплевательски, к себе относиться, а? Вань – голос жены вдруг задрожал, а из глаз покатились слёзы – любимый мой, пожалуйста, не скрывай от меня больше своих болей, умоляю! – Светлана вдруг заплакала, и уткнувшись ему в плечо, стала орошать его слезами. Иван крепко обняв её, раскаянно проговорил.
- Света, любимая моя, ну не плачь пожалуйста! Ну прости, дурака свалял, я ведь и сам, своими средствами лечиться собирался, я же тоже знахарь!
- Ага – плаксиво ответила Светочка, поднимая на него заплаканные глаза – только времени вот всё не находил никак, лекарь!
- Я больше не буду! – поклялся муж.
- Чего не будешь? – уточнила шмыгнув носом жена.
- Скрывать свои боли от любимой жены!
- Честно – честно?
- Чтоб я сдох!
- Тьфу дурак! – осуждающе бросила супруга, с трудом сдерживая улыбку, глядя на дурашливую физиономию, что нарочно для неё, состроил муж – Давай спать, поздно уже, а ты вон по лицу вижу и глаз от этих болей не сомкнул!
- Не сомкнул! – выдохнул устало Иван, забираясь обратно в постель. Светлана погасив свечи юркнула ему под бочок, и так обнявшись, они через пять минут спали тихим и ровным сном.
Х Х Х
Наступившие выходные, семейства Брусникиных и Бусовых, провели в загородном поместье последних, снимая вторую волну урожая в саду. Катерина Петровна с младшим сыном на руках, радостная и довольная, вначале просто наблюдала за процессом, и давала ценные указания, но затем видя как дочка ловко таскает маленькие корзиночки с фруктами, не выдержала, и передав младшего Ванечку на попечение Пашки что остался при люльке, живо включилась в интересную работу. Дмитрий Михайлович так раззадорился, что не послушав предостережения зятя, залез на самый верх груши, и скинув все плоды, вдруг от чего-то заволновался, и осторожно подал сигнал бедствия.
- Православные, а я это, кажется сам не слезу…
- Митенька, держи себя в руках! – робко посоветовала жена, задрав голову.
- Да это-то я держу душа моя, - заверил её муж – но вот вниз-то слезть мне затруднительно будет! – пояснил он, затравленно оглядываясь по сторонам.
- У вас голова не кружиться? – озабоченно спросила дочь.
- Нет моя хороня, но колени – мерзавцы, уже трясутся!
- Папенька, а вы вниз сигайте, авось поймают! – растянув рот в улыбке, посоветовал старший сын. На это папенька пригрозил что как слезет, то сразу возьмёт жичину, и погонит ей «мерзавца негодного».
- А, эт вы сначала слезьте! – деловито заметил Пашка, прищурив один глаз, любуясь на папину эквилибристику.
- Да я ж тебя подлеца – сердито пригрозил папенька оглядываясь по сторонам. Наконец дело решилось вмешательством зятя. Он удалился под шумок, а затем появился неся в каждой руке по деревянной лестнице, а на шее моток верёвки. Быстро отрезав ножом нужные куски, Иван привычно, по умелому связал обе лестницы, и получил одну длиннющую, по которой страдалец и слез, охая и бранясь на ветер. Погрозив Пашке пальцем, родитель устало опустился на плетёный стул, что стоял тут в купе с другим.
- Ой, Иван Силыч, ну вы прямо волшебник! – восхитилась маменька подходя к зятю – Можно я вас поцелую? – и не дожидаясь разрешения, обняла за плечи, и как-то не совсем по тёщиному, крепко поцеловала Ивана в губы. Впрочем, Светочка сей вопиющий факт не заметила, хлопоча возле папеньки, а Катерина Петровна ужасно довольная тем уже что хоть разок-то, но облобызала красавца- зятя, весело напевая себе под нос нехитрую песенку, пошла к сыновьям, скучающим шагах в десяти от груши. Сам же Иван тоже решил не волновать супругу излишними историями, списав выпад тёщи, на после родовое омоложение организма. Затем, уже в обед, состоялся в поместье своеобразный праздник урожая. Иван в довесок к тем яствам и питиям что привезли с собой родители жены, нажарил предостаточно шашлыка, и пошло тут веселье с пиром пополам, затянувшееся до вечера. Светочка от радости да волнения, веселилась как ребёнок, а муж наблюдая за ней, довольно улыбался и облегчённо вздыхал. Тесть сидя с ним рядом и наблюдая за зиками дочери, поинтересовался у Ивана всё ли у них ладно в семье, и не сильно ли госпожа Бусова капризничает?
- Бывает конечно что ершиться моя ненаглядная, но в меру, она не зануда! – честно ответил зять.
- Ох Иван, а мне она потрепала нервы! – Я уж и не чаял когда она себе мужа найдёт, чтобы он сей крест потягал!
- Да Дмитрий Михайлович – улыбнувшись кивнул Иван, наливая им обоим вина – Светлана, это теперь мой крестик, правда нательный, обережный, и ношу я его с удовольствием!
- С первых минут нашего знакомства Иван Силыч, я ни часу в сём не сомневался! – поделился тесть, поднимая бокал за крепость семьи и дома. Всё семейство Брусникиных осталось ночевать в поместье зятя, благо комнат в доме оказалось предостаточно. Перед тем как провалиться в сон, Светлана прошептала мужу, тая в неземной неге.
- Это были самые потрясающие выходные за всё время что мы женаты любимый!..
- Следующие потрясём ещё лучше! – посулил муж.
Сентябрь завершился для наших героев очень хорошо и памятно. Во - первых, отгремели две свадьбы, Олега с Дашей, и Наташи со своим кондитером, чем замкнулась цепь замужества всего чудесного и прелестного квартета. Олега с Дашей пришлось буквально уговаривать пожить пока в особняке у Брусникиных, где без Светочки, стало непривычно тихо и размерено. Олег не очень долго думал, и согласился. Даша оказалась в плане семьи не глупой девушкой, и сразу же осадила мужа от планов покупки двух этажного дома, сказав что им на жизнь, вполне подойдёт и одноэтажный, но большой и каменный, и чтобы с садом. Родня узнав о планах новобрачных, пообещала безвозмездную денежную помощь, и заверила Перынёвых что они могут выбирать себе дом по вкусу.
А во вторых, Иван Силович раскрыл очередную кражу, на этот раз, в доме городского головы, где была похищена довольно редкая, ценная, старинная книга в серебряном переплёте, и золотой перстень с алмазом, всё украденное тянуло на кругленькую сумму. Вещи, выкрала дура-горничная, по наущению соблазнившего её сына вхожего в дом помещика. Оказалось что барчук со товарищи, создали тайное общество мистиков, а сии предметы потребовались им для каких-то оккультных ритуалов.
- Ничего сверхъестественного, обычная человеческая дурь, происходящая от чрезмерной праздности! – разъяснил Иван Силович, поражённому всем случившимся, городскому голове, будучи у него в гостях – человечество, по части тяги имущества у ближнего своего, ничего нового не придумало: всё те же мотивы, всё та же цель!
Господин голова только руками развёл. Отличился в своём квартале и бравый Хворостовский, нашедший мужу пропавшую жену, когда по совсем иной, казённой надобности, зашёл к соседу этого мужа. Жена нашлась в опочивальне последнего. Ругань и крики были страшные, но мордобою не допустил сам квартальный, хмуро заявив спорщикам.
- Увижу у кого битую рожу, обоих в холодную на месяц упрячу! – после чего, конфликт затух сам- собой. Бусов узнав о сём соломоновом решении, похвалил помощника.
- Ну брат- Хворостовский, повышение в чине, благотворно подействовало на твой могучий ум, чему я несказанно рад! Глядишь, так и до околоточного дослужишься!
- Да боже упаси! – отмахнулся поручик, хлебая чай с начальником – Мне квартальных дел в обрез хватает, как раз для того, чтобы ещё с вами дела раскрывать! А околоток дадут? Да там от одних бабьих доносов друг на друга, застрелишься к чёрту! А ещё и обычную уголовщину разбирай, нет уж, я лучше в своём квартальном участке буду шуровать, так вернее!
Так за рутинными делами и разговорами, миновал сентябрь, и наступил октябрь, тоже впрочем пока тёплый. За прошедшие дни, Светочка с Иваном отдыхая в поместье не только миловались да целовались, но ещё под её предводительством, собирали- заготовляли травки, цветки и коренья для изготовления целебных настоек, и мазей. Иван, хоть и разбирался в травах не хуже супруги, всё же решил не выпячивать всё это, и не делать позу ментора. Нет, он полностью отдал инициативу в руки любимой Бруснички, ибо видел, как она почти по детски радуется что может «удивить» мужа своими знаниями, и она правда, слегка удивила, но лишь тем что это в ней открылось, а Ивана всё же учили. Он наблюдал и радовался, глядя как его ненаглядная, ловко сортирует травы и корешки, семена да цветки, приговаривая « Это на чаёк от простуды, это от ломоты, от мигрени, от сердечка, от судорог, от чёрной немочи, от живота» и так далее. Его душа наливалась теплотой и добротой ко всему миру в те минуты, когда он видел как радуется его Светлана, что и она может научить сурового мужа всяким премудростям. Иногда, Бусов даже подыгрывал ей. Прекрасно зная назначение того или иного корешка, он делал озадаченный вид, и спрашивал у жены, от чего мол он? Светлана, сияя от гордости, охотно растолковывала супругу всё и вся, не скрывая того как ей приятно, что он тоже чего-то не знает, и не стесняется о том у неё спросить!
Светочка деловито просвещала мужа, даже не догадываясь о том, что он ей элементарно подыгрывает, ( с таким сосредоточенным лицом сидел он и слушал её порой!). Но, минули тёплые недели, и пришёл пока ещё не холодный, но уже чуть прохладный октябрь, который по прогнозам супругов, уже к середине своей, станет холодным, и неуступчивым. А пока в свободное время собирали грибы, кои сушили и солили, так что уже теперь три семьи ( Перынёвы тоже участвовали в тихой охоте, что особенно нравилось Даше) были обеспечены грибным довольствием на весь зимний сезон.
Дел в Управе у Ивана больших пока не было, бумажную работу коли таковая находилась он чаще брал на дом, выкраивая время побыть с женой. Неприятность, случилась в конце октября, когда лежал ещё не глубокий, но уже не таявший снег, и перед их домом, соседская детвора вылепила кособокого, и какого-то чахоточного снеговика. Иван, почувствовал некий холодок ещё за обедом, когда вместо приветливого и весёлого взора жены, на него, с едва заметным недовольством, глянули её потускневшие очи.
- У нас что-то стряслось? – спросил Иван, а Хворостовский по привычке углубившись в трапезу, сделал вид что его сие не касается.
- Ничего не стряслось, просто настроение такое – со вздохом ответила Светлана, но такой тон, Ивана не устроил.
- Да нет же, я ведь вижу что ты чем-то недовольна, ну?
- Иван, ну просто настроение такое, ну может же так быть у человека, ну? – устало ответила супруга.
- Ну, воля твоя, ладно – скупо улыбнулся супруг – может и вправду просто паршивое настроение, но думаю это пройдёт у тебя к вечеру! – тонко намекнул муж, стараясь по обыкновению предать нотки юмора к напряжённой ситуации.
- Может быть! – уклончиво ответила Светлана.
Но случилось иное. Иван от чего-то задержался в тот день на службе дольше обычного, и Светлана немного волнуясь, добавила к плохому настроению, ещё и переживания. Она, поглядывая на часы, ходила по комнате взад – вперёд, и размышляла. Ей стало казаться в последнее время, что Иван, не то чтобы мало уделяет ей внимания, а как- то не интересуется тем, что есть внутри её, что может она чего- то хочет, к чему –то стремиться. Нет, он старался ни в чём ей не отказывать, хотя и не разрешал накупать лишних нарядов и парфюмерии, говоря что у неё и так всего много, и она красива и без того. Но дело не в нарядах и духах, нет конечно! Светлане стало думаться, что Ивану уже то ли не досуг, то ли нету желания заглянуть в её внутренний мир, и обсудить его с ней. Но начать разговор, должен он, ну так ей стало казаться, а от чего, она и сама не могла понять, вот решила она так, и всё!
Иван появился только к девяти вечера, зашёл в комнату прямо не раздеваясь, в шинели и шапке с хвостом, держа в левой руке большой бумажный мешок, набитый сладостями.
- Так, где тут моя грустная сладкоежка, а? Сейчас я её буду веселить! – с улыбкой начал было он, подходя к жене и целуя её, но ответных нежностей как было ранее, теперь не последовало, жена на поцелуй не ответила, а суховато поинтересовалась.
- Ну и где вот вы Иван Силыч были до сих пор?
Иван, надеясь что это просто небольшой домашний каприз, левой рукой снял шапку, а правой вручил жене кулёк, приятно пахнущий кондитерской. Жена, так же сухо сказав «спасибо», положила его на стол, и обернувшись к супругу, скрестила руки на груди, по прежнему не улыбаясь.
- Ну не дуйся, родная – подходя ближе попытался разгрузить атмосферу Иван - первый раз что ли я задержался, ну? - он сделал попытку обнять её, но она отстранившись, отошла в сторону.
- Вон что? – уже суше сказал сам муж, и чуть призадумавшись переспросил – Ну, и что там тебе про меня наговорили? В чём мне каяться, Светлана Дмитриевна?
- Да не в том дело, Иван!- недовольно ответила она, заходив по комнате, слегка жестикулируя – ничего никто не говорил мне, дело в другом совершенно!
- Ну может тогда просветишь меня, какая тебя восца нынче под шлейф жигнула? – негромко но твёрдо попросил Иван, оценивающе глядя на супругу.
- А сам ты вот не догадываешься чего мне не хватает, да? – с вызовом бросила Светлана, абсолютно уверенная в том, что муж обязан знать всю её вдоль и поперёк.
- Ремня? – предположил язвительно Иван, но этим лишь усугубил дело.
- Так, хватит этих твоих казарменных шуточек в конце – концов! – взмахнула руками супруга – Я, если тебе не понятно, имела ввиду, что ты никогда не глядел на мой внутренний мир, мою душу! Тебя только тело моё интересовало, внешняя красота была нужна, а что внутри, зачем тебе знать? – деланно протянула Светлана, пылая недовольством – Тебе важнее служба да внешний комфорт, а чем жена живёт и что думает, тебе Иван, уж извини, но по боку!
Сыщик с минуту молча глядел на жену, стараясь понять откуда подул ветер? Ни тёща, ни подружки из квартета, подобного с ней сделать не могли, да и не такая Светлана, чтобы петь с чужого голоса. Значит обычный бабий взбрык, который с любой женщиной случается, а у иных он вообще постоянен.
- Светочка – чуть улыбнувшись начал муж- ты несла тут сейчас такую ахинею, на которую я даже и рассердиться-то не могу! Я не интересуюсь твоим внутренним миром? Ну надо же такую пулю мне отлить, а?
- А что, интересуешься? – с вызовом спросила жена, и опять скрестила руки на груди.
- Если бы я его в тебе не рассмотрел, не понял и не постиг, то поверь родная - он шагнул к ней, и взял за плечи – твоя прекрасная внешность не сыграла бы той роли, которую они, сыграли вместе, ну?
- Пусти! – тихо отстранилась она и отошла в сторону, и вот тут Иван начал медленно терять терпение.
- Так, уважаемая – суховато начал он, уже не улыбаясь – может вам не нравиться что я не потакаю всем вашим прихотям и капризам? Так уясните себе одно, вы вышли за муж не за поэта с душой нарцисса, и не за балетмейстера, а за боевого офицера, который всю жизнь служит, и будет служить, это первое! А второе, второе это вот что: я, не собираюсь и не буду тут тебе доказывать, как я тебя люблю, мои дела говорят лучше слов, да и слов было довольно, нет. А третье моя хорошая вот что: как бы я не любил тебя и не обожал, но ползать в ногах и становиться перед тобой на колени я не собираюсь и не буду, и уж тем более не стану ковриком для твоих ножек, чтобы ты могла вытирать о меня свой внутренний мир, уяснила?
- Уяснила! – холодно ответила Светлана, и вдруг, сама не зная зачем, брякнула следующее – А вот я, вот я господин сыщик, всегда интересовалась вашим внутренним миром и полюбила вас в первую очередь за него, а не за побрякушки на вашем мундире, и золочёную пырялку с буквами! – произнесла она это, и осеклась, быстро прикрыв рот ладошкой, поняв что сказанула такое, чего не следовало не то что произносить, но даже и думать.
- Что? – тихо переспросил Иван, бледнея и подходя на шаг ближе – Что ты сейчас тут сказала мне?
- Иван – бледнея от непонятного страха, залепетала Светлана, тяжело задышав - я не то хотела… прости… я не…
- Побрякушки на мундире, это очевидно мои боевые награды – хмуро глядя в сторону, проговорил он хриплым от волнения голосом – а золотая пырялка с буквами, это именная шпага с надписью «За храбрость» лично мне государем врученная… Вон значит как разговор у нас пошёл –то?
- Иван… пожалуйста… я не то хотела сказать! – снова залепетала Светлана, осознав вдруг в полной мере, всю чудовищность сказанных, да нет, брошенных мужу в лицо слов!
- Хотела хотеть, да хотей не велел? – мрачно спросил Иван и подойдя к столику с вином, быстро налив бокал до краёв, не отрываясь выпил его, затем налил другой, поднял, но чуть подумав поставил на место, и повернулся к жене, что стояла теперь с таким потерянным видом, будто из рук у неё сейчас выскользнул и упал в омут, ключ от счастья.
- Я очень люблю тебя Света – сухо заговорил Иван то глядя прямо на неё, то отводя глаза чуть в сторону – люблю так, что даже не знаю что ты должна сделать, чтоб поколебать эту любовь. Ради тебя, я пойду на всё кроме предательства. Но даже тебе, слышишь меня? (Светлана согласно закивала) даже тебе, позволено в моей жизни будет не всё! А посему запомни крепко что я тебе сейчас скажу! – Иван мучительно потёр лицо ладонью – Без тебя Светлана, мне было бы много хуже жить на этой земле, во всяком случае я вряд ли вспомнил бы что такое счастье быть любимым и любить! Я обязан тебе даже жизнью, и никогда тебе этого не забуду, и разозлиться на тебя всерьёз смогу вряд ли… Но! – Иван сухо кашлянул – если ты ещё раз, позволишь себе просто заговорить в таком тоне о моих боевых наградах и георгиевском оружии, то мне будет, уже сложнее забыть об этом!
Иван повернулся, и отойдя к креслу, взял лежавшую там шапку, и решительно надел её. Светлана растерянно молчала, не имея сил произнести хоть слово, все они стали колом в её горле.
- Так, я на службу! – хмуро бросил муж, и повернулся уже чтобы идти.
- Но ты же только что пришёл с неё, Иван! – ошарашенно проговорила супруга, указывая на него ладонью.
- В конторе я забыл бумаги с которыми хотел поработать дома, дело спешное! Меня не жди, ложись спать, буду утром, всё, я ушёл! – Иван резко повернулся и зашагал к дверям.
- Иван! – крикнула Светлана, кидаясь следом, но не успела, муж грохнув дверью,торопливо покинул спальню, и уже спускался по лестнице – Прости любимый, пожалуйста, я не хотела-а-а! – но Иван ушёл. Захлюпав как маленькая, Светлана вернулась в спальню, и подойдя к зеркалу, сказала глотая слёзы.
- Ну, чего ты дура пустозвонная наговорила-то ему сейчас, а? Психопатка помешанная!- девушка погрозила кулачком отражению, а потом несколько раз, легонько шлёпнула себя по щекам и губам.
- Господи, ну вот куда он пошёл, а? Какие там бумаги? Он же весёлый ко мне пришёл, с подарками, а я? – ругала себя Светлана, уже сидя на постели, понуро свесив голову – Ой, сердце чего-то заиграло, случиться что-то! Ой! – она быстро вскочила, и бестолково заметалась по комнате – он же не поел даже, обратно убежал… Ну что я за дура-то такая, а?! Я же не то хотела сказать!
Светлана выскочила из спальни, и спросила у горничной, дома ли Хворостовский, и Груша ответила что тот ещё не приходил. Светлана поняла это так, что поручик тоже где-то в Управе. Почувствовав вдруг что силы её абсолютно покидают, молодая хозяйка вернулась в комнату, разделась, помолилась, и легла спать, но сон долго не шёл, тревожили самообличительные мысли, и никак не приходили в голову слова, кои она завтра должна будет произнести перед мужем, в качестве извинений…
Проснулась Светлана от звуков далёких выстрелов, и спросонья едва зажегши свечу, глянула на часы, уже половина первого! Снова выстрел где- то в дали, за ним другой, третий, и пошло! Светлана рывком соскочила с постели и бросилась к окну, сердце бешено колотилось. Стреляли точно где-то в центре, и было ощущение, что кто-то что-то атакует или штурмует, потому как перестрелка поднималась не шуточная. Вздрагивая от каждого выстрела, Светлана вгляделась в плохо освещённую тусклыми фонарями улицу, и вдруг с леденящим душу ужасом, увидела стремительно пронесшийся куда - то отряд казаков человек в пятнадцать. Аналогия возникла сразу и пугающая: точно так же, по словам Олега, носились по городу солдаты и казаки, в ту страшную апрельскую ночь, а вернее утро, когда смертельно раненый Иван, умирал в больнице.
- Нет! – побелевшими от страшной догадки губами, прошептала Светлана, отстраняясь от окна – Ванечка, родной мой, любимый, только не ты, только не ты там! Только не это… Господи, что же я наделала-а-а! Он же там сейчас, он не может быть в другом месте-е-е! – зарыдала вдруг в голос Светлана, слушая эти проклятые выстрелы. Она почувствовала что ещё немного, и ей станет дурно от ужаса. Чтобы не упасть, она села на стул, обхватила голову руками, и так замерла. Выстрелы стихли внезапно, как и начались. Светлана быстро взглянула на часы. Перестрелка длилась целых четверть часа.
- Так, немедленно к Управе, там могут быть раненые, и он… - забормотала она бегая по комнате и торопливо одеваясь. Гоня от себя дурные мысли, она кое-как облачилась, и с горящим канделябром поспешила вниз, где висела зимняя одежда. Быстро набросив тёплый плащ и заячью шапочку с брошкой, нырнула в тёплые сапоги, и стремительно выбежав из дому, не помня себя от страха, припустилась во все лопатки к полицейской Управе, моля бога чтобы с Иваном всё было в порядке, ибо в противном случае сердце её разорвётся от стыда и ужаса.
Светлана прилетела к Управе как раз во время: городовые пополам с казаками галдели и суетились, все с оружием, а среди них её Иван, живой но злой, расхристанный и усталый. В одной руке он прижимал к правому боку чёрную папку, а в другой всё ещё держал серебристый, двух ствольный пистолет. Бусов рывком, хрипя и ругаясь отдавал команды, среди которых Светлана уловила тревожные слова «Лебеденко», «больница», «в грудь на вылет», «деньги в шапку семье». С трудом удержавшись чтобы не броситься к мужу прямо сейчас, Светлана лишь подошла ближе, и стараясь ловить его движения глазами, пыталась обратить на себя внимание. И тут, Иван её заметил. Вылупив глаза, он быстро подошёл, и удивлённо глядя на это заплаканное посреди ночи чудо, спросил.
- Ты откуда тут в час ночи?! На чём приехала?!
- Ванечка, миленький, я не на чём, я сама, бегом… выстрелы услышала и сюда, я думала ты… я хотела – залепетала Светочка, собирая всё в кучу, но муж всплеснув руками оборвал её решительным тоном.
- Домой немедленно! Там поговорим! Хворостовский – позвал он повернув голову, и поручик тут же вырос как из под земли – отвези Светлану Дмитриевну домой, и сам там оставайся, я тоже скоро буду!
-Слушаюсь! – кивнул поручик, и вежливо взяв энергично пытавшуюся ему что-то объяснить Светочку под локоть, повёл её и усадил в полицейскую пролётку, и сам пристроившись рядом, велел кучеру ехать домой.
По дороге, виновница торжества узнала следующее. В меблированных комнатах что не подалёку, на первом этаже, четверо кавалерийских офицеров из разных полков ( и все разумеется при оружии) устроили попойку, и пригласили к себе трёх девиц из борделя. Но, понамешав в себе водку, шампанское и портвейн, к полуночи ближе, господа офицеры от чего-то озверели, и стали просто – на просто, женщин насиловать, причём дико и жестоко. Те подняли крик, одна распахнув окно выскочила было полуголой, но в спину ей пальнул кто- то из насильников, и тяжело ранил в правую лопатку. Однако девица смогла добежать до первого полицейского поста, и поднять тревогу( теперь она в больнице) Полицейские, во главе с невесть зачем вернувшимся и злым как чёрт Иван Силычем, ( при этих словах Светочке стало особенно плохо) быстро прибыли на место. Но озверевшие от пьянки и крови кавалеристы сдаваться не собирались, и пришлось брать комнаты приступом, помогли казаки, четверо из которых, пока полицейские отвлекали преступников пальбой по окнам, неслышно вскрыв дверь, вломились в номера с тылу, и в короткой схватке уложили на месте двоих мерзавцев, а прочих взяли живыми, изволтузив прежде их ногайками. Жестоко избитых и изнасилованных девиц отправили в больницу к Музыкалову, а преступников, коих ждёт теперь шельмование, лишение дворянства, и минимум по двадцать лет каторги, препроводили в камеру. Да, тяжело был ранен Лебеденко пулей в грудь на вылет, но жить будет, Музыкалов заверил определённо.
- А вы Митя как тут оказались? – спросила Светлана.
- А я уже в десять часов домой шёл, тут глядь, Иван Силыч на встречу летит, злой, белый весь от гнева, развернул меня молча, « Пошли в Управу, там заночуем» так и не объяснил что с ним…
- Это я – робко пролепетала Светочка –я довела…
- А, ну тогда понятно почему он коньяка, одним махом , треть бутылки выдул! – заметил Хворостовский, но больше не сказал ни слова, молчала и Светлана.
В спальне, она опять расплакалась, мысль о том что из-за её дури, Иван мог элементарно погибнуть ни за что ( ведь он должен был быть дома!) показалась ей столь страшной, что девушку даже затрясло от озноба, но наплакавшись, она всё же незаметно уснула. Проснулась Светлана от неизбывного ощущения что Иван дома. Нет, в спальне его не было, но в доме он точно присутствовал. Как была, в ночной рубашке, с распущенными волосами, и канделябром в руке, она спустилась вниз, и подойдя к ванной, поняла что Иван там. Дверь оказалась не запертой, и Светлана решительно вошла. Муж, голый по пояс, при свете масляной лампы, стоял у зеркала, и мазал себе правый бок какой-то остро пахнущей мазью, а на боку червонела свежая борозда, как от удара плетью. Иван обернулся, и спокойно глядя на хлопающую глазами жену, пояснил.
- Пуля, по касательной прошла, рана пустяшная, но мундир опять новый шить придётся, ты чего?
Светлана подошла близко. От Ивана слегка пахло коньяком, но пьян он не был. Она чуть докоснулась до раны, а затем подняла на мужа заплаканные глаза.
- Ванечка, родной мой человек, прости меня дуру проклятую, а то я сама себя не прощу за это! – дрожащим голосом попросила жена, и добавила вдруг, что она и на колени стать готова, но при этих словах Иван вскинулся, крепко-крепко обнял Светочку, и гладя рыдающую навзрыд жену по мягким локонам, жарко зашептал её на ушко.
- Дурёха ты моя горемычная! Разве так можно, а? Никогда, слышишь Света, ни-ког- да не становись ни перед кем на колени по мимо бога и родителей, я запрещаю тебе это, поняла? ( Светочка хлопая глазами, согласно кивала) Простил я тебя, дурочка ты моя юная! Как же могу я не простить тебя, когда люблю больше жизни? Одну тебя, мою родную, мою единственную любовь, мою шебутную, желанную Светочку, мою!...
С этими словами Иван подхватил охнувшую жену на руки, и уже хоть и в темноте, но довольно ловко понёс её в спальню, закреплять примирение. Мирились молодые супруги, до самого рассвета.
На следующее утро, Иван проснулся довольно поздно, в десять часов, а Светочка всё ещё сладко сопела под одеялом, и личико её уже светилось безмятежным счастьем.
- Ураганчик ты мой неуёмный, мой любимый! – проговорил он, глядя сверху, на спящую жену. От вчерашней обиды, не осталось и следа, лишь неприятное воспоминание, которое Бусов тут же от себя и отогнал. Стараясь не разбудить её, Иван тихонько оделся и вышел. В столовой он узнал что Хворостовский ускакал на службу с час назад, и просил передать что вначале навестит свой участок, а потом пойдёт в Управу.
- Ну ладно, давай завтрак! – приказал Иван.
- Простите барин, а Светлана Дмитриевна в спальне будут завтракать, туда отнести? – осторожно просила Груша, робко глядя на хозяина.
- Нет Груша, она просто поздно вчера легла, поспит и спуститься! – растолковал барин, и горничная пошла накрывать. Иван поел с аппетитом, и стал думать о том, что сейчас в Управые, ему придётся разбирать дело вчерашних офицеров- насильников. Хотя, какие они после этого офицеры?
- Выблевки собачьи, а не офицеры! - зло бросил Иван.
Светочка проснулась около одиннадцати, сладко потянулась, зевнула, погладила урчащую рядом Марусю, затем села в постели, и начала окончательно просыпаться. Иван конечно же ушёл, и завтракать, а точнее просто кушать судя по времени, ей придётся одной. Посидев так, она пошарила глазами по комнате, и остановилась на большом бумажном мешке сладостей, так и оставшимся лежать не распечатанным со вчерашнего вечера.
- Ваня принёс, мне – печально, но пытаясь всё же улыбнуться, прошептала она, и невольно вспомнила своё непродуманное поведение. Внезапно, некий внутренний голос, тихо проговорил ей на ушко, что этот кулёк или мешок сладостей, одиноко теперь лежащий на столе, мог бы стать всем, что осталось бы ей на сегодня от мужа, возьми та проклятая пуля, два пальца правее. Светлана снова похолодела.
- Два пальца правее – кивнув сама себе, повторила она, и продолжила – и моего Ивана уже не было бы со мной…
Неужели всё так просто, просто до чудовищности?! До обыденности нелепо? Она по глупости или дурости, очень сильно оскорбила его вчера, и он вернулся туда, где уже не должен был находиться, и волей дикого случая попал в переделку, где мог бы остаться на веки? Но это же чудовищно, Господи! Несправедливо и непонятно! Светлана мигом соскочила с постели, и как была в ночнушке, на цыпочках подошла к кульку, и осторожно потянула его за верх. Из него тут же посыпались сласти, конфеты и пряники, шоколадные орехи и пастила, да леденцы, всё то, что она, Светлана, так любит!
- Для меня принёс, а меня дуру помешанную, на высокие материи потянуло! Господи, какую же чушь я вчера несла, вспомнить стыдно! А уж что ему-то наговорила! – и вдруг сокрушённо покачала головой, сражённая страшной мыслью. А вдруг, этот кулёк и впрямь всё что осталось от Ивана? Вдруг ей приснилась беготня в Управу, Хворостовский с пролёткой, примирение с мужем в ванной, и сказочная ночь любви после? И никуда он сегодня от неё не уходил, потому что и не приходил вовсе?..
- Мама! – дрожа и белея от страха выкрикнула Светлана, страшно оглядываясь на дверь. Быстро выбежав на лестницу, она громко позвала Грушу.
- Иду барыня! – донёсся снизу молодой голос, и громко стуча каблуками, торопливо прибежала горничная, удивлённо глядя на полуодетую хозяйку с бледным лицом и трясущимися губами.
- Грушенька, милая, скажи мне пожалуйста, а муж мой… он.. где? – затаив дыхание в ожидании страшного ответа, тихо спросила Светлана.
- Так барин-то уже покушали, и недавно, с полчаса может, на службу ушли и вас будить не велели! А Хворостовский-то прежде барина ушёл, извините, по заднице меня хлопнул охальник, и ушёл! – с достоинством закончила горничная.
- Уже покушал и на службу ушёл, и будить не велел? – сияя от счастья и роняя слёзы радости, переспросила юная барыня.
- Да, и ещё сказал что вы кушать сами спуститесь!
- Какое счастье! – облегчённо выдохнула Светочка, и не говоря более ни слова, молча повернулась и ушла в спальню.
Да, какое же это счастье проснуться утром и знать что любимый человек тут рядом, он жив- здоров и думает только о тебе! Светлана опять подошла к зеркалу, но не прихорашиваться, а просто посмотреть на себя.
- Так Светлана Дмитриевна, всё что случилось вчера, настолько глупо, нелепо и чудовищно, что вы сударыня, обязаны обратить на себя самое пристальное внимание, да! Из-за вашей дури, вы могли уже в ночь стать вдовой на таком ровном месте, что и в голове не укладывается. Вот так просто взять и овдоветь ни на чём! И ведь ни знамений, ни знаков ни снов каких, ничего не предвещало! Дома, дома любимый муж должен был сидеть, а не нестись злее чёрта обратно, чтобы там под пулями бегать, и одну-таки почти словить. Нет Светлана, хватит, это знак вам как и без того всё хрупко и зыбко, а вы это ещё сами усугубляете, внутренний мир вам подавай! Надо просто жить и радоваться уже тому, что у вас такой замечательный и понимающий муж, и не лезть к нему со всякой высокоморальной чушью, иначе в следующий раз, беды не миновать!
Закончив сей монолог, она надела мягкие туфли, побежала в ванную, где с удовольствием вымылась, смыв с себя всё нехорошее что налипло ещё со вчера. Уже за завтраком который почти поручкался с обедом, она прикидывала, рассказать ли обо всём маме, или нет? Подумала и решила что не стоит, ей и так тяжело с маленьким, Светлана уже сама жена, а значит достаточно большая девочка, чтобы отвечать за свои поступки, самой всё улаживать и не жаловаться маме! Да и папенька если только узнает какими словами его дщерь обозвала боевые награды и оружие, одним словесным внушением не смотря на любовь к дочке не обойдётся, и попало бы Светочке по первое число, это и к бабушке не ходи! Нет, волновать родителей она не будет, она всё разрешит сама, всё уладит! С тем, юная барыня и завершили трапезу.
В Управе, Бусов начал с того, что извинился перед полицмейстером за опоздание, на что Горынин, просто махнул рукой.
- Да будет вам, Иван Силыч! Не сутками же вам теперь пахать! Вчера сумасшедшая ночь была с этими негодяями, Лебеденко ранило, вас задело, к тому же когда у человека дома молодая жена, он может и опоздать, не возбраняется!
- Благодарю вас Василий Петрович – кивнул Бусов, и спросил допрашивали ли кого из тех двух мерзавцев, что были вчера взяты в меблированных комнатах?
- Да, вот только недавно Ефимов и ваш Хворостовский всё закончили, сознались фитюки поганые, всё подписали, так что дело закрыто можно сказать!
- Хорошо, а девицы как?
- В больнице они – пожал плечами Горынин.
- Я навещу их…
- А оно вам надо, Иван Силыч?
- Надо Василий Петрвич, надо! – коротко ответил Бусов и пройдя в свой кабинет, поздоровавшись с помощниками да справившись как провели допрос, поехал в больницу к девицам. По дороге купил два больших пакета фруктов и сладостей, и покатил на извозчике до больницы. Там Музыкалов проделав всё необходимое, поместил страдалиц в одну палату. Самая тяжёлая, была девица с пулевым ранением лопатки, две другие, отделались по мимо изнасилования, синяками и ссадинами, переломов да выбитых зубов слава богу не было. Визит сыщика нагружённого лакомством, приятно удивил девиц, и даже тяжко раненая загорелась глазами на бледном лице. Разделив все угощения строго на три части, Бусов глядя с какой жадностью девушки набрасываются на еду, стал рассказывать им забавные истории из армейской и полицейской жизни, и уже через полчаса все трое, смеялись так искренне и весело, что нельзя было и подумать, что лишь вчера ночью, они пережили страшное испытание.
- Ну красавицы, мне пора! – разведя руками встал с табурета сыщик .
- Ой Иван Силыч, ну какой же вы хороший, а? – восторженно крикнула одна, наименее тяжко пострадавшая.
- Вы заходите к нам как-нибудь! - пролепетала тяжелораненая, с нежностью глядя на полицейского.
- В заведение! – игриво уточнила третья, сверкая хорошим фингалом.
- Девушки, вас же только слегка подлатали, вы еле живые были, и уже такие фривольные намёки женатым мужчинам? – с дурашливой суровостью покачал головой Бусов.
- А визит к раненым женщинам такого интересного мужчины, бывает лучше всяких лекарств! - пояснила первая.
- Поправляйтесь барышни, а я к товарищу ещё зайти должен – Иван Силович кивнул и вышел. Лебеденко спал. Бледное, осунувшееся лицо с чёрными тенями под глазами, и набухшая кровью повязка на груди, какое знакомое зрелище!
- У него был кто- ни будь? – шёпотом спросил Бусов у Музыкалова, и доктор согласно кивнул.
- Да, недавно была жена с детьми, переживала ужасно, еле успокоил! – так же тихо, пояснил врач.
- Да, такая она, настоящая полицейская служба! – вздохнул Бусов, и простившись ушёл. По городу, уже гуляли самые невероятные слухи о вчерашнем бое у меблированных комнат, и о том каким манером, там очутился сам Бусов, хотя должен был быть дома. Поползли тихие сплетни что молодые супруги поссорились, но о причине предпочитали не судачить, ибо зная крутой норов полковника понимали, что если в свой адрес он может и стерпит некие остроты, но полоскание имени горячо любимой жены не спустит ни кому, и лучше не рисковать. Весь последующий день был занят улаживанием формальностей по делу о бесчинстве в комнатах. Бусов не стал вызывать насильников на допрос, настроение было не то, да и смысла в сём уже не было. Ефимов и Хворостовский сами отлично провели допрос, ничего в протоколе не упустили Иван Силович прочитав всё внимательно, остался весьма доволен, о чём и сообщил подчинённым.
В положенное время Бусов и Хворостовский вернулись домой, Иван неторопливо снял в прихожей шинель и шапку, пригладил перед зеркалом свои волосы, и одёрнув мундир, неторопливо поднялся на верх. Супруга сидела в кресле, и при свете масляной лампы, вышивала на пяльцах. Увидав Ивана, она быстро отложила рукоделие, и вскочив, буквально бросилась ему на шею, радостно всхлипнув.
- Ванечка, родненький мой!
- Ты чего, Светлячок? – ласково спросил он, прижимая жену к себе – Случилось что?
- Случилось! Я сегодня разоблачила в себе дурную, эгоистичную женщину, не достойную таково мужчины как ты! – покаянно залепетала она, буквально стараясь зарыться ему в плечо. Но Иван лишь ласково заметил на это, поцеловав её в голову.
- Дурёха моя, маленькая! От одной крайности к другой? Забудь про вчерашнее, как я забыл, ладно?
- Угу, ладно! – чуть отстранясь, кивнула шмыгнув носом Светочка – Но только не всё, один урок, я всё же извлекла, а вернее открыла для себя то, как непрочна и хрупка наша жизнь любимый, и как внезапно мы можем всё потерять по собственной глупости, и даже не подозревать об этом! Ведь ты должен был вчера ночевать дома Ванечка, а я – голос Светланы снова дрогнул – мне до сих пор жутко при одной мысли о том, что возьми эта пуля два пальца правее, и всё… и по–моей ведь вине!
- Ну довольно зайчонок, хватит право, не накручивай себя! – с напускной суровостью потребовал муж, и сладко поцеловал супругу в приоткрытый рот, та сразу сомлела, и закатив глазки успокоилась. Оторвавшись, Иван поглядел ей за спину, и поинтересовался как идёт вышивка? Светлана загоревшись радостью сообщила что ещё два дня, и рушник будет готов, но посмотреть пока нельзя, это сюрприз.
- Даже не буду пытаться!- поклялся муж, и слово сдержал. Дни шли за днями, неделя за неделей, и незаметно подошло Рождество. К тому времени Лебеденко уже выписался из больницы, и вернулся к службе, несмотря на энергичные протесты жены. Пострадавшие девицы тоже уже выздоровели и трудились во всю на старом месте. Трагикомическая история, последовала за этим, вскоре на одном из светских вечеров, куда Бусовы пришли скоротать время. Иван, отлучившись к группе знакомых офицеров, увидел вдруг неподалёку госпожу Скважину- Малаховскую в траурном одеянии. Не поверив глазам своим, Иван подошёл ближе, и вместо «Здравствуй», произнёс.
- Не может быть!..
- Это ужасно Бусов, это просто ужасно! – трагически и зло буркнула вдова, резво обмахиваясь веером.
- И когда сие, случилось?
-Вчера девять дней было… это, просто рок какой-то! Четвёртый раз за короткое время, а? И опять эти похороны, скорбные рожи родственников, и самое тягомотное, бесконечные соболезнования, чтоб им провалиться!
- А как всё вышло-то? – хлопая глазами на вдову, спросил Иван.
- За игрой в карты, у соседа – помещика, выиграл тридцать рублей, да от радости и помер прямо за столом! – недовольно заметила вдова – У меня конечно случился сначала шок, потом я материться начала, ну а потом напилась! Вот Бусов, и опять я свободная и горемычная женщина, о-о-о-х-х!...
- Даже не знаю чем вам помочь Евгения, разве сосватать вам кого из приговорённых к виселице? – мрачно пошутил Бусов, на что вдова чуть сдвинув брови ответила со вздохом.
- Не к чему продлять мучения несчастного, сама чего- нить подберу, траур вот отгуляю и займусь!
- Удачной облавы! – поклонился Иван, и они расстались на время. Подходя к товарищам, сыщик подумал как это такая важная новость как очередное вдовство великой собирательницы мужей, прошло мимо него? Впрочем, опыт подсказал ему что случаются дела и похлеще!
В один из выходных дней,он поработав с бумагами у себя в кабинете, прилёг по обыкновению на диванчик, заложив руки за голову, как привык ещё на службе в драгунах. Просто лежал и думал ни о чём. Тихонько приоткрыв дверь, робко заглянула жена, и увидев что муж отдыхает, юркнула внутрь с таинственным видом, и подойдя к нему, скромно присев на краешек, зачарованно проговорила.
- А я хочу тебе что-то сказать…
- Весь внимание моя Брусничка – с деловитым видом повернул голову Иван. . Светлана чуть покраснев, радостно прошептала.
- Нас скоро будет больше!
- Да? – притворно удивился Иван – Твоя маменька приедет к нам в гости?
- Ну нет, Иван, не то! - усмехнувшись начала было Светлана, но муж приподнявшись с подушки, тихонько положил широченную свою ладонь на живот жены, и поглядев ей в глаза, тихо спросил.
- Когда?
- Точно пока не знаю – неуверенно ответила жена, и чуть призадумавшись прикинула – ну где –то в пределах августа!
- А во сне чего видела?
- Яблочки наливные, девочка значит будет, Вань! – засияла Светочка, погладив мужа по щеке.
- Если родиться светленькая и голубоглазая, назову Светочкой, в твою честь! – поцеловав жену пообещал Бусов.
- А если тёмненькая?
- Если чернявенькая да темноглазая, тогда будет Надюшкой! – сказал Иван.
- Как скажешь любимый! - зашептала Светлана, страстно обнимая его за шею. Отшумели – отгремели Рождество да Новый год, накатались в гости к родне и друзьям ( одна Светочка столько визитов к подружкам сделала, что уморилась!) А затем снова поплелись обыденные будни. В один из таких дней, полицмейстер вызвал к себе Бусова, и тяжко вздохнув рассказал.
- Объявился снова Шатун, вы уже слышали о нём, он упоминался по делу Резака. Так вот, он потому Шатун, что работает только зимой, а остальное время отсиживается, да прогуливает награбленное. Преступник очень страшный и кровожадный, хуже Резака даже!
- Хуже? – машинально переспросил Иван, задумавшись по привычке.
- Хуже Иван Силыч – кивнув подтвердил Горынин – работает по хуторам да сёлам, либо отдалённым усадьбам. Врываются в дома, и рубят да режут всех, включая баб на сносях, да деток малых. Оставляют лишь младенцев в зыбках, да-с…. И дворян, и крестьян, и мещан и хуторян, всех товарит падаль! Ловим его уже четыре года – пояснил полицмейстер – да плохо видать, ускользает упырюга. Да, с ним ещё четверо, все такие же кровопийцы, пробы ставить уже негде. Я к чему веду-то, в нашем уезде он появился прямо перед праздниками. Я, не стал вас тревожить, вам тоже не разорваться, а припряг земскую полицию. Дал им строгий наказ чтобы уж хотя бы выследили его, а возьмём – то сами. И вот, нынче принесли донесение, он в тридцати верстах отсюда, в Стрелецкой волости колобродит, там его и лежбище. Поезжай Иван Силыч со своей командой, возьми ещё людей сколько нужно, хоть десяток, да сегодня и отправляйтесь верхами, дело спешное!
- Слушаюсь Василий Петрович! – козырнул Бусов и добавил – Сей момент соберу людей, дам приказ готовиться, а сам только забегу домой переодеться и собраться!
- Иван Силыч, погоди! – Горынин по отечески поглядев на него, сказал – Зная тебя, сказать хочу, ты уж там того, ну к чёрту в зубы – то не лезь, накроете убивцев, кладите их чертей поганых на месте, не церемоньтесь с ними! Мне чтобы наши все живы вернулись надо, а то мне старику тяжко уже: то вас, то Лебеденко, то опять вас! Не к чему всё это, не рискуйте без дела, запрещаю!
- Слушаюсь! Рисковать не будем, бьём всех разом! – выдохнул Иван, преданно глядя на полицмейстера. Дома, когда они с Хворостовским одевались в охотничьи костюмы да набивали припасы в мешки, Светлана встревоженно поинтересовалась куда это господа так вооружаются да собираются?
- В поиск Светлячок, в поиск на несколько дней идём, в одну волость, конокрадов вредных ловить, надоели хуже собак! – серьёзным голосом ответил Иван. Светочка, поняв что большего от мужа всё одно не добиться, заявила что в таком случае, собирать мужа в дорогу есть обязанность верной жены, и принялась очень забавно носиться по дому, и таскать Ивану всё нужное и не нужное. В конце–концов муж сцапал её, крепко - крепко обнял, жарко-прежарко поцеловал, и тихо проговорил, пока она полностью не пришла в себя от поцелуев.
- Светлячок мой сладкий, успокойся, мы уже собрались, и нам пора! Ну, не скучай тут! – снова жарко лобызнул супругу, да с тем они с Хворостовским и уехали накинув свои бурки.
В полицейском отряде насчитывалось десять бойцов. По мимо его дежурной команды, присутствовали городовые Лукьянов и Дровяной, да унтера Васильцев и Сабельников. Отряд Иван разделил на двое, одной группой командовал сам, а другой пристав Ефимов. В село Стрелецкое, крупное, богатое поселение, приехали уже под вечер. Староста с радостью встретил дорогих гостей, и почёт селу и защита! Бусов, перво - наперво спросил какие вести есть о Шатуне, и получил ответ что с часу на час староста ждёт ответа от своего человека, ибо злодеи уже выслежены, но где обретаются на данный момент, пока неясно.
- И где же их выследили? – сухо спросил Иван, скептически глядя на старосту.
- А вёрст с десяток отсюда, на старой мельнице, охотники наши углядели, они ушлые! Шатун и четверо с им, на двух больших санях, намедни оттуда отъехали! – пояснил хозяин.
- Ладно хозяин, как тебя там?
- Кузьма Лукич я!
- Кузьма Лукич, мы народ не шумный, но на стол ничего крепче чая не ставить, служба!
- Как прикажете!
Вечер провели в историях да байках про разбойников, да перспективах поимки Шатуна. В избу старосты, прослышав что тут с отрядом сам знаменитый Бусов, набилось порядкам-таки народа, но в основном молодые бабы да девки, коим страсть как хотелось поглядеть на « Их благородие», и убедиться самим, так ли он пригож как бабы судачат, или брешут?
Ближе к ночи, всех зевак из избы старосты по выгоняли, полицейские стали отходить ко сну. На пост, первым выпало идти городовым, а затем, через два часа, их должны были сменить унтера. Но уже чуть за полночь, часовые влетели в дом с невысоким парнем, одетым в старый полушубок и драную овчинную шапку.
- Тревога, ваше высокородие, Шатун объявился! – гаркнул на весь дом Дровяной, толкая парня вперёд, и тот, чётко и по делу сообщил, что они с товарищем охотились тут в лесу на оленей, и заметили двое саней на дороге. Верстах в пяти отсюда, они на один хутор у леса завернули, и пятеро вышли, а один, самый здоровый, в руке топор на длинной как сажень рукояти держал, вот он-то и есть Шатун он с таким топором и ходит!
- Точно так Иван Силыч, ходит и никого не боится, им и убивает! – торопливо подтвердил староста.
- А товарищ твой где? – спросил Бусов у парня.
- Так у лесу, в дозоре остался! – ответил парень.
- Ты бегом что ль сюда добежал? – спросил Бусов.
- Не, на лыжах долетел!
- Староста, лошадь ему, живо! - приказал Иван Силович, и стал торопливо собираться, прочие тоже.
- По коням! – коротко бросил Иван.
Ночь выдалась очень светлая и чистая. Полная луна сияла как начищенное медное блюдо, и видно было почти как днём. До места доехали быстро, а из за ёлочки выскочил другой парень, с ружьём за спиной, глаза его горели азартом.
- Уехали! Четверть часа назад уехали, ваше благородие! – торопливо сообщил он – сани налегке уж были, видать добычу сгрузили! Вышли, и озираются как волки, можа почуяли чего? Шатун он чукавый!
Велев охотникам возвращаться в село, Бусов приказал своим идти на преследование, причём отряду Ефимова лупить по ровному полю слева, и сбивать, охватывая разбойничий обоз с дороги на правую, обрывистую сторону, а сам полковник поскачет прямо по дороге. Лихая ночная погоня, началась!
Иван уже давненько с прошлогоднего осеннего поиска за разбойниками, не носился в погоню на лошади, и сейчас, в нём проснулся старый азарт молодого драгуна, а несшаяся следом по небосводу Луна, искоса поглядывающая на людей, прибавила к озорству, ещё какой – то мистический восторг. Через четверть часа показался обоз, и сыщик пронзительно свистнув, пришпорил коня.
- Вперёд ребята! Вон они-и!!
Разбойники тоже заметили две группы всадников, неумолимо настигавших их на дороге, и принялись настёгивать лошадей, а Шатун сидевший во вторых санях, дико рычал, и чего- то размахивал руками. Один из его подручных вытащив пистолет пальнул, и пуля жжикнула у левого виска Ивана, полицейские разом принялись палить в ответ, и один из разбойников взмахнув руками, выпал из саней. Возница же, опасаясь обходящей их с лева другой полицейской группы, рывком повернул на право, и сани чуть не на пол сажени подпрыгнув в воздух, опрокинулись на бок, но оба седока успели выскочить. Возница выхватив из-за пояса пистолет выстрелил и попал Лукьянову в плечо, тот моментально скатился с лошади рыча от боли, Дровяной сразу бросился к нему. Бусов и Хворостовский не сговариваясь разом пальнули, и разбойник без стона рухнул мёртвым. А Шатун, уже во всю бежал к небольшому лесочку, и бежал несмотря на тяжёлую шубу и тучное телосложение резво, но Бусов скинув бурку, уже догонял его. Хворостовский как мог поспешал следом, а вот Иванов увяз в овраге, и с трудом выбирался, матерясь на всю округу. Шатун чувствуя что выдыхается, выхватив последний пистолет, выстрелил в Бусова с пол оборота, но промазал, и остановился, поняв что уже не уйти. Ивану стрелять было тоже нечем, все заряды он истратил, а посему лёгким движением вытащил саблю. Подлетевший с саблей Хворостовский тоже был без артиллерии, один пистолет был пуст, а второй, поручик где-то тут выронил.
- Не лезь Митька, этого кузьму, я и сам возьму! – и медленно пошёл на Шатуна, который и впрямь чем-то напоминал медведя, такой свирепый и злой взгляд, бросал он из под густых, бурых бровей, и скалился жёлтыми зубами из большой бороды.
- А- прорычал шатун – Волчья Шапка, ты что ль?
- Я!- негромко ответил Иван остановившись.
- Совсем значиться зауважала меня власть, коли тебя-то прислали на меня, а? – низким басом прогудел Шатун, подкидывая в руках топор.
- Да никто тебя не уважает, ты просто кусок смрадной, осклизлой и вонючей падали с червями! Баб говорят беременных рубил не жалел? Ну-ка, давай теперь попробуй меня заруби!- и не тратя более слов на пустые обличения, полковник шагнул с саблей вперёд.
- Убью лягавый! – зверем прорычал Шатун, и раскручивая над головой топор, пошёл навстречу, отлично понимая что в любом случае, живым ему отсюда уже не уйти. Противники сошлись и сшиблись, железо лязгнуло в воздухе, и схватка началась. Иван понимал что перед ним опытный и ловкий враг, а потому ни на секунду не ослабил внимания, следя чтобы он не потянулся свободной рукой к голенищу за ножом, либо не вытряхнул его из рукава. Шатун всё время старался сокрушить врага тяжёлым ударом: осушить руку, рубануть сверху, махнуть сбоку, но полицейский парировал все его удары, и сам стал теснить разбойника. Как не бывает ловок или силён иной ходок с большой дороги, как не мечет он мастерски ножи или иное оружие, но в ближнем бою опытному офицеру или солдату, он почти всегда проиграет…
Иван отбил очередной выпад, кручёным приёмом отвёл руку врага с топором в сторону, и снизу в верх, выгнутой стороной сабли, располосовал Шатуна от паха, до солнечного сплетения. Звериный рёв умирающего окатил в последний раз окрестности, и мёртвое тело, грузно бухнулось на спину, широко разметав руки, всё.
- Три минуты Иван Силыч! – сказал Хворостовский подходя ближе, и бросая саблю в ножны.
- Да? А мнем думалось больше! – Бусов аккуратно, убрал саблю обратно, и подойдя к трупу, поднял топор – Во какой трофей будет, держи! – и легонько бросил поручику, тот привычно поймал.
- Нам эту тушу до дороги тянуть? – недовольно спросил помощник.
- За ворот дотянем,да Иванов вон поможет! – сказал Иван, когда запыхавшись, подбежал отставший полицейский – Взяли на раз –два!
Так они втроём и тянули тело, оставив кровавый след до дороги, захватив по пути полковничью бурку. Ефимов с ребятами уже всё закончили. Все разбойники лежали мёртвыми, живым сдаваться не пожелал никто. Лукьянов оказался ранен серьёзно, была задета кость, и его уложили в сани, рядом сел Дровяной, а за кучера стал унтер Васильцев. Вторые сани с трупами Шатуна и двух его подельников повёл Сабельников, а два другие по привычке положив на лошадей, поехали неспешным таким обозом, до волостного села.
- Ой Иван Силыч, и будет нам с вами трёпка от Светланы Дмитриевны, когда она узнает завтра, каких конокрадов, мы тут с вами в самом деле ловили! – ухмыльнулся Хворостовский.
- Не нам Митя, а тебе! – равнодушно уточнил орт чего-то Бусов, хитро поглядев на помощника.
- Это почему только мне? – неподдельно изумился тот.
- А я на тя друг всё свалю! – цинично сознался шеф.
- Это почему же вы на меня-то свалите?
- А чего ж мне, на себя что ли валить?
- Э-э нет Иван Силыч, отдуваться одному перед гневными очами вашей супруги, извините–подвиньтесь, я ещё не старый совсем, и может жениться соберусь!
- Ну тогда другое дело! – согласился Бусов и добавил – Тогда получим по шее оба, как в старые, добрые времена! – сыщик с другом разом засмеялись, и далее ехали уже не умолкая, и лишь временами оглядываясь, проверяли как там раненый? А вскоре, пошёл снег…
Эпилог.
Прошло четыре года… в семействе Бусовых уже бушевало трое детей: старшая, русоволосая и синеглазая Светочка, оказавшаяся точной копией матери причём во всём, и бывшая всеобщей любимицей, и сыновья: трёхлетний Сила, и двухлетний Ярослав, эти уродились целиком в папеньку, непослушные, но с хорошими мужскими задатками. Светлана после родов похорошела настолько, что трудно даже описать на что походила её фигура, и каким здоровьем налились её щёчки и глаза. Она нравилась себе сама, а уж муж так часто стал уделять ей должное внимание, что она напрочь забыла что такое грусть и меланхолия. С подачи Ивана, были написаны художниками их портреты, но не обошлось без казусов: если Иван в своём мундире и наградах получился сразу, то вот живую красоту его жены, смог точно выразить лишь четвёртый живописец! Светочка теперь вела домашнее хозяйство в расходной книге, занималась с детьми азбукой, и маленькая Светлана уже умела читать, и немного писать, мальчишки правда ленились, но мама твёрдо знала что это поправимо. Подружек из квартета, что все уже сами стали мамами, она тоже не забывала, виделись они часто.
Олег и Даша растили пока двоих детишек, девочку и мальчика трёх лет, и жили уже отдельно от Брусникиных, в хорошем каменном доме в один этаж, но с колодцем и садом. Естественно что родственники захаживали друг к другу в гости, но не так часто, чтобы не надоесть. Книжная лавка Олега превратилась в небольшой магазин и давала стабильный доход. Дядюшка Горчицын попутешествовав год по Европе, теперь частенько развлекал молодёжь тамошними байками.
Да, Катерина Петровна, на сорок первом году, родила ко всеобщему изумлению третьего сына, и судя потом по её цветущему виду, никто не брался утверждать что на сём, размножение Брусникиных завершиться. Иван Силыч узнав об этом, деловито заметил.
- Эк наш папенька- то раздухарился под занавес, прямо орёл степной!
На что супруга, чуть смутясь по привычке, тихонько проговорила.
- Медовый месяц Иван, при должном подходе и умении, можно всю жизнь продлевать!
- Обязательно воспользуюсь твоим советом любимая, но позже! – поклялся муж.
Пашка учился в губернской гимназии, и уже заметно возмужав, мечтал о военной службе. Не отстал по началу ото всех и Хворостовский, бывший к этому времени уже три года как женат на дочери самой лучшей в городе модистки, Татьяне, девушке красивой, но оказавшейся с запросами и с претензиями. Родив в первый же год мужу двух сыновей близнецов, она ожидала полного растворения в ней, быстрого повышения в чине ( Бусов твой, что же тебе не поможет-то?) Большого дома а не квартиры, и чтобы не стеснялся с людей посулы брать, «Как все делают» потом в ход пошла срочная необходимость дорогой мебели, свой экипаж, и ювелирные подарки жене и тёще. Хворостовский по началу терпел, разъясняя что они не могут позволить себе роскошь, но жить в достатке вполне, и в общем-то, в нём они и живут.
- А когда ж ты в полковники-то выйдешь, как Бусов твой? – недовольно спрашивала Татьяна.
- Гм, а чё в полковники-то, Тань? Давай уж сразу в генералы запишусь, а? Будешь генеральшей-то, нет? – язвительно спрашивал поручик, стараясь быть терпеливым, с науськанной тёщей женой. Но помогало это мало, а последней каплей, стал скандал, где Татьяна обвинила мужа в том, что он слишком часто ночует у Бусовых, а должность путёвую себе так и не выправил.
- А тебе мало что ты дворянка теперь, и муж твой уважаемый в городе и квартале человек? – теряя терпение выкрикнул поручик, надевая и застёгивая мундир – и всё это между прочим, стараниями Ивана Силыча сделано!
- Ой- ой! – кривя рот в недовольной усмешке, возразила жена – Себе-то он вон полковничьи эполеты выбил, а ты поручик простой, фи!
Хворостовскому даже смешно стало, и он коротко хихикнув, полушутя уже заметил.
- Если бы ты была умной женщиной, я бы тебе растолковал как он эти эполеты, себе «Выбивал»! Но, ты дура как и твоя мамаша, и на плечах у тебя не голова, а маток ниток, а посему, закрой свой рот Татьяна, и не смей мне больше поминать всуе, моего командира!
- Да ты так и будешь при нём всю жизнь в холопах ходить, на побегушках! – со злостью выкрикнула жена, и тяжело дыша, обидчиво уставилась на мужа. Хворостовский, с минуту молча постоял глядя в пол, потом скользнул взором по жене, и не говоря ни слова, начал ходить по дому и собирать её вещи, на что та, ожидая чего угодно но не этого, стояла разиня рот и выпучив глаза. Через пол часа, Хворостовский внёс в комнату два громоздких узла, и положив перед ней на пол, тихо сказал.
- Всё жена, вот теперь всё! Ты возвращаешься обратно к маме, и уже навсегда, и считай теперь что мы чужие друг другу. За детей не бойся, жалование какое ни есть буду приносить, уж их не брошу! – и после этих слов, поручик наклонившись взял на руки двух крутившихся в ногах близнецов, подкинул их легонько, и весело проговорил им.
- Ну, Силка – Данилка, переезжаете с мамой к бабушке жить, навсегда! Я вас часто буду навещать, и гостинцы таскать, не будете плакать без папки-то, нет? – малыши серьёзно глядя на отца, помотали головами, «Нет мол, не будем», а затем разом обняли папку за шею, и крепко прижались к нему. Он поцеловал обоих, и продолжая держать их на руках, коротко сказал жене, указав на её узлы – Бери своё добро, и пошли извозчика ловить!
Ни слова не возразила в ответ Татьяна, находясь в каком-то шоке, а молча взяв узлы, пошла к выходу, а муж за ней.
- В словах голубушка, можно так далеко зайти, что потом уже и не выйдешь обратно – донеслось ей в спину- вот ты Татьяна и зашла!
Уже дома, у обомлевшей от ситуации тёщи, Хворостовский предупредил обеих, что если те посмеют настраивать сынов против отца, то он и бабку и мамку, строго накажет и сотрёт в порошок,да с тем и ушёл. Тёща с доченькой полными-то дурами уж не были, а посему в дальнейшем, вели себя более разумно, и не давали поводов квартальному надзирателю, гневаться на них.
Бусов, когда услышал всю эту историю, лишь согласно кивнул.
- Ну а что брат- Хворостовский, может и прав ты, чем кое – как, лучше ни как! А что тебе горевать? Сынов вон каких родил, род Хворостовских по твоей линии не прервётся теперь, можешь спокойно жить и служить дальше!
- Развестись бы мне как- нибудь официально, Иван Силыч? – намекнул поручик – хоть и через год, а?
- С этим Митя сложнее - задумчиво пробормотал Бусов, наливая себе и другу коньяк – неудобно Бенкендорфа подобной мелочёвкой тревожить, хотя погодь… - Бусов призадумался- есть Хворостовский у меня в епархии, один крестничек, да. Ещё с Н-ской губернии, прихватил я его на одном сладеньком грешке, да и приберёг. Он в ногах валялся чтобы это не всплыло, разведут, никуда не денутся! За твою волю брат- драгун! – Иван поднял рюмку.
- За неё родимую! – ответил поручик.
А сам Иван за эти годы пополнил свой багаж десятками агентов, и десятками раскрытых преступлений. Все уже давно знали что он служит в Третьем отделении, и от этого уважали его ещё больше, пусть даже некоторые и в добровольно- принудительном порядке. Дважды за эти годы он с Хворостовским уезжал в длительные, по два месяца командировки, но куда и зачем ездил полковник Бусов, не знал никто, и даже раскрасавица жена, его любимая Светочка, не досаждала ему расспросами по этому поводу. Переписывался он хоть и не часто, со своим старым полковником, и даже пару раз обменялся письмами с Надей Поволоковой...
А вечерами, зачастую принимая дома товарищей из Офицерского собрания, Иван и Хворостовский, рассказывали им реальные, но удивительные истории из своей далёкой, боевой молодости, о жарких делах да сечах на равнинах и горах Кавказа, и широких дунайских степях, с персами да турками. О лихих рейдах сначала эскадрона, а затем Дикой сотни удалого Бус-шайтана по вражьим тылам, да сладкой, но печальной любви русского офицера, и персидской девушки Нефрит, разлука с которой, стоила драгуну частички самого себя… Светлана, в начале охотно слушала эти истории,но в течении времени она настолько к ним охладела, что когда мужчины заводили эти разговоры, молча брала дочку, и тихо уходила в другую комнату, ибо не могла уже более слышать ни о схватках в диких и тесных ущельях Кавказа, ни о сокровищах, ни о дунайских рейдах, ни о турках, ни о персах…
Конец. 19.04/2018.
Послесловие от автора.
Ну вот и всё, роман закончен и опубликован на сайте. Когда публиковал ожидал что будут не только читать, но и оценивать, писать комментарии и рецензии, но увы: читали, но почти никто ничего не написал, очевидно не понравилось. Жаль, но ничего не поделаешь. За сим всё, до не скорых теперь встреч!
-
-
-
--
-
-
Уездный Сыщик. Глава 17
© Copyright: Мирослав Авсень, 2018
Свидетельство о публикации №218083001960
Свидетельство о публикации №218083001960
Рецензии