Записки классного журнала

31 августа. Это я . Смотрите на меня. Красивый. Гладенький. Пахну вкусно, потому, что новенький. Меня на ручки взяли, классно. Пишут чем-то, ой, щекотно-то как! Это что, я всё время от щекотки хихикать буду, или как?
2 сентября. Опять на ручки брали. щекотали немного, начал привыкать. Уже узнаю, к кому в руки попал. По нежности, по маникюру. Вроде это моя, молодая такая. Взяла меня крепко поперёк, показывала, держа над собой. Я гордо смотрел вперёд, видел детские лица. Мило.
10 сентября. Щекотки уже не боюсь. Ничего не ощущаю. Исписали списками изрядно. Ещё граф поназаполняли! Испугался, когда в чужие руки попал. Халат белый, глаза с поволокой. На последней странице писала , группы какие-то, освобождение от какой-то физры. Может, секта? Недолго страдал, пришла моя, взяла на ручки. Успокоился.
1 октября. Однако, всё ещё хуже, чем я думал! Меня хватают все, кому не лень, поперёк тулова, или ещё как-нибудь. Не думают, что мне это неудобно! Авторучками царапают, корябают там что-то! Дети иногда испугано в меня смотрят, ручонки свои дрожащие тоже ко мне тянут. Недолго, потом – хлоп! Закрыли меня! Ещё какие-то оценки во мне, вот бы узнать что это за напасть. Одно утешает – моя всегда меня забирает, к себе прижмёт, и несёт так, поглаживая. Это хорошо, это мне нравится.
5 октября. Сегодня весь день пролежал один на столе. Никто не брал, никто не интересовался. Скучно. В школе музыка, веселье. И что за день такой, что про меня забыли? Самоуправство какое-то, а ещё День учителя! Это я у  календаря поинтересовался, когда  на столе лежал. Общаемся с тех пор иногда.
25 октября. Эх, дни летят! Шутка ли, первая четверть к концу походит! Моя  нервничает, сегодня в меня уставилась, и шепчет чегой-то. Смотрю, глаз один накрасить забыла. Я бы намекнул, да опередили. Оказывается, ей самой надо утром в школу, дочке- в садик, сыну ещё куда-то. Вот и успела – один глаз только накрасить. Дочку из садика вечером соседка забрала, а моя, с одним накрашенным глазом, к осеннему балу в классе готовится. Ну, какой там бал, голосят, чисто оперные! Моя, пока совсем не стемнеет, из школы – ни ногой. Любит школу, что уж там. И меня тоже. Знаю.
3 ноября. Как там в песне : «День рождения твой не на праздник похож, третье ноября». Что не праздник, это точно. Вызвали мою, вместе со мной. В кабинет важный, я из разговора понял, к завучам. Кто это такие, не знаю. Моя побаивается, по пальчикам чую. Не бойся, моя хорошая, вместе мы-сила!
9 ноября. Вот это да! Вертели меня , но такого ещё не было! Все страницы перевернули, оценки пересчитали, домашки перепроверили! С планами меня, МЕНЯ! Несравненного, классного, сравнивали! Понаписали чегой-то на странице, «замечания» страница эта называется. Чувствую себя прескверно. Когда меня отсюда заберут?
11 декабря. Жил спокойно, сегодня вдруг помяли. Моя гладила, грустная такая. Чуть не плакала. Замечания всё исправляла. Все исправила! Она у меня умница! Премию, наверное, получит!
20 декабря. Опять огорчение – во мне черкали. Потом носили вниз, опять черкали, писали, печать поставили. Типа: « В моей смерти прошу винить Клаву К..» шутка. На самом деле- исправленному верить. Двойки исправляют. На тройки. Нет, чтобы сразу пятёрки ставить! Им ничего, а детям радость. И меня дергать не надо будет, печатью пугать.

29 декабря. Музыка, веселье! Про меня опять забыли. Но я не в обиде – моя сегодня такая красавица! Бал опять, а она там точно – Королева! Прям не школа, а танцпол какой-то!

16 января. Спал, спал. А что прикажете делать? Как в шкафу заперли, так и заснул. Пару раз прошуршал по мне кто-то. Но это так, я даже не побеспокоился.
15 февраля. Опять трясут, опять ворочают. Планы, здравствуйте. Министерская проверка, дружище, говорят. А я причем? Где министр, и где я, скромный труженик и друг классного руководителя? Всё могу, всё решаю. Судьбу предсказываю. Пусть министры меня боятся, а я их – не буду. На каждого у нас по журналу найдётся, где всё про всех написано!

5 марта. Проверку прошел, можно и в космос! Шутка, это я от своей услышал. Весёлая! Опять праздник грядёт, цветочки, конфетки…Я даже ревную немного иногда.

25 марта. Кричали в кабинете. Мамаша Соколова. Пришла и говорит, что он достоин большего. Меня трясли, опять носили всюду. Пальцами больно тыкали. А что тыкать, если Соколов – прогульщик и двоечник? Но нет, так нельзя. Это мы с моей виноваты, подход к нему не нашли. Ага , как же. Может, подъезд? Или подкат? Короче, чуть я мамаше этой не нахамил. Еле сдержался. А моя – молодец. Ласково так говорит: «пройдите, говорит, к школьному психологу, она вам работы вашего сына покажет. Которые он ножичком на парте вырезал». Так и ушли, меня не взяли. Не знаю, чем дело закончилось.
12 апреля. Приходил папа Соколова, благодарил за сына. Спасибо, говорит, что талант разглядели! Сын такие поделки делает! На районную выставку взяли! Сам Соколов указку подарил, новую. Старую то он об Иванова сломал.

30 апреля. Ох, старею! Толстею! Листов чистых почти не осталось! Пострепался, поисписался весь, и моя с грустью гладит, говорит, что последняя четверть к концу движется, один, говорит, месяц остался. Месяц май- месяц ай. Чему радуется, непонятно.

25 мая. «Отзвенел звонок, пора расстаться!». Весь день песня крутится. Откуда взялась? Вокруг шум, гам, суета, суматоха. Все нарядные, в фартуках. Соколов притихший, Иванов в белой рубахе с лентой наперевес. Букеты, слезы. На меня не капайте, эй! А то опять от завучей достанется!

31 мая. Вот и всё. Закончилась моя карьера, моя яркая жизнь школьного журнала с прикольной надписью «8А». Дописана последняя строчка рукой моей любимой классной. Эх, сколько мы вместе пережили за этот год! Прощай, моя любимая классная дама! Я ухожу в архив. Будь счастлива!

Твой верный друг классный журнал.