Отягощение злом и анальный фистинг

                Подарок для переводящего смыслы Алекса Керви
     В очередной, уже несчитанный раз столкнувшись с тупейшим считыванием серфинга, хотя я и зачистился по самое не могу какой - то программмой шариковской очистки удушения и котов, и собак, и даже беззаботных Птахов, безостановочно крутящих свои гончарные круги, из - под которых выходило все то же говно, кое - как слепленное в виде аналитики, палитики и скудной цветами палитры, будто умыкнутой из мастерской гада Пикассо, столь удивлявшего хотя бы умевшего рисовать Глазунова, что тот прямо говорил во времена оны : е...ся в сраку, ребята, ищите карту и она сделает вас богаче короля, на - крайняк, следуйте за правильным Белым Кроликом, но не знал бедолага, что повывелись в сети правильные Кролики, остались вздорные зайцы, наперегонки спешащие понравиться или, наоборот, не понравиться привередливому пользователю, я типично галльским жестом устало пожал плечами и не захотелось мне даже плюнуть в экран ноута. Надоело. И скушно. А уж если отстрелить ленинградского мудака и сестрицу, злоупорно, как силикатный кирпич, скачущих на грабельках Машеньки Алехиной в неостановимом бабуиньем танце филеров британской поджигательницы Ребекк Кроу, то скука сгустится таковски, что то самое  " ужо ", упомянутое Гиляровским, одним легким движением бровей превратится в потолок. Самый обычный потолок, испещренный следами поздних августовских мух, ищущих соответствующие щели для проникновения а ля Чилингаров в древесную сущность потолка, или стену, оклеенную мною от скуки много лет назад фотками порноактрис, теннисерок и футболлеров, а также многих Гитлеров и, почему - то, Николь Кидман. Доходило до смешного : святой Адольф лез усами или руками на пухленькие сиськи Сильвии Сэйнт, а Николя Анелька грозил чорным цветом ему со стороны широко распахнутых ляжек золотоволосой Кидман, в свою очередь спасающейся от второго Гитлера, уже в баварских шортах, картинно застывшего рядом с суровым педиком Ремом, о чем - то намекающем шрамами пистолерному Скарфейсу, черно - белым итальяшкой подмигивающему Ганнибалу Лектеру с рожей такой, что тута не курить бросать, а уходить во всеядники, подключать антенну к тиви или идти строить косые от ярости глазцы рыжей Ландер, да хоть вон к Витухновской набиться в подхалимы, сбацать  " Семь сорок " под музыку благополучно издохшего упыря Кобзона, тоненьким гадким голоском шепелявить о не вовремя оглянувшихся Орфеях, узревших майонезную банку на обшарпанном подоконнике, в банке - мимоза, в углу стол, за столом сидит Хичкок.
     - Ё...й в рот, - стонет Хичкок, расчесывая покрытую какими - то неровностями лысину, словно безумный Багз Банни охерачил его сковородкой по башке, обучая верному пониманию анекдота про охотника и пидараса, - почему моя голова не покрылась мхом и лишайником ?
     И вот тут его прорубает, что это плагиат. Из Стругацких. Хичкок ошеломленно смотрит на пузырь самогонки, втиснутый барыгой в пластиковую полторашку, наливает себе стаканюгу и, хыкнув, выжирает залпом напиток, долго морщится, а потом решительно встает, подходит к кассетному магнитофону  " Санио ", стоящему на полу возле дивана, щелкает ребристой клавишей, точно нарочно сделанной массивно и неудобно, и в комнату врывается жесточайший вокал Принца. Хичкок закрывает уставшие глаза и вспоминает древний, как Мойша Жексон, клип, где оный Принц двигается пластично в блестком пиджачке, крутит попой и, вообще, производит или внушает, как выражался фуфаечный Хрюн, отыскивая гнид в унылом парховизме Левушки Новожилкина, еще на том, настоящем, НТВ, впрочем, тоже слепленном из дерьма, как и все здесь, в этой проклятой богами и демонами местности, сотню лет назад огородившейся цинковой занавеской от нормального мира, и пустилось все через жопу, конечно, а иначе и быть не могло. Так что теперь остается дрочить на Хичкока, безгранично уважаемый мною Алекс, как немногие ( я уже говорил, о Трейси, Бэйли, Белуччи или Аль Пачино ) и считанные по пальцам дарящий лишь радость и ничего, кроме радости, позволяя методиками незабываемого Дэна 904 и Хихидока окунуться на время в иные Вселенные, не мешая при этом балтийскую кильку с узюмом, чем так славится наш замечательный рунет, целиком забитый какими - то перьями и чепухой, кроме, разумеется, достойного порно, единственного, наравне с музлом, продукта, ради чего я и влез енотом ВКонтакте.
     Хичкок выбрасывает магнитофон вместе с Принцем в окно. Попадает на башку лежащего на тротуаре Пиноккио, деревянного, само собой. Тому - по х...й. Он же деревянный. Хрена ему разнообразные предметы, выпадающие из окон ? Смешно и говорить. Поэтому Хичкок поёт. Но про себя. Никто не знает, о чем. Никто не осознает, зачем. Но вот только с тех самых пор люблю я Изабеллу Кларк. Неимоверно.