Глубокое черное - 14

                Глубокое черное - 14

     Лена написала "Ира, привет. Все-таки это случилось. Жаль маму, очень жаль тебя, и твои переживания. Хотелось бы как-то разделить твою  боль, но уверена, это сделает твоя Наташа.
     Хочется надеяться, что эти люди достойно проводят упокоенную в последний путь. Сил тебе, дорогая, не забывай о собственном здоровье".

     Я ответила "Лен, я тебе признаюсь: я зла на маму, я никак не могу ее простить. Она лишила меня не только семьи, но и дома, и  родины.
     А эти мои новые родственники - красавцы. Ту первую мамину пенсию, которую они получили в мае, они действительно отложили на "черный день". И вот, сегодня суббота, мама умерла ночью, а они мне уже днем доложили: кремировать и урну "подселить" в могилу Игоря будет стоить восемнадцать тысяч, а памятничек поставить рядом с его памятником, пусть небольшой, но мраморный, двенадцать. Аккурат в тридцать тысяч укладываются".

     А уже поздно вечером пришло еще одно ее сообщение в "личку".
     "Привет, Ириш, еще раз. О родственниках. Теперь это точка, Ира, точка в ваших отношениях, ничто вас больше не связывает, и ты им больше ничего не должна.
      Что касается мамы. Может, когда тебе будет восемьдесят, ты ее поймешь и простишь, и тогда камень с твоей души свалится. Поколение наших родителей сильно отличается от поколения наших детей. И нам, хоть мы и посередине, дети и внуки ближе и понятней".

     Наверное, я была уже невменяема, потому что ответила " я надеюсь, мне никогда не будет восемьдесят лет, а чтобы маму понять, мне до восьмидесяти жить не надо. Мне осталось всего два года до шестидесяти, когда, по утверждению Конфуция, человек научается различать правду от неправды, вот тогда, может быть, камень с моей души свалится сам собой.
    Никогда, никому, а особенно себе, не пожелаю маминой смерти.
Обязанность человека - уходить из этого мира  достойно".

     Воскресенья я вообще не помню, но вечером меня ждало сакральное:  "Ира, никогда не говори, что ты не доживешь до какого-либо  возраста, Вселенная все слышит.
     А насчет шестидесяти. Мне в феврале исполнилось  шестьдесят и никаких изменений в моей жизни не произошло. Все, как было и в  пятьдесят восемь, и в пятьдесят девять".
     Сил моих осталось ровно на одну короткую фразу:

          Это ты еще не осознала

     Понедельник прошел просто в бреду, я очнулась только глубокой ночью: Лена писала "Ира, прости за вопрос, не отвечай, если не хочешь, что они говорят, как мама ушла?
      И вообще, меня поразило, что она была директором школы. Это же сотни, тысячи учеников!  Кого-то оповестили?  Хотя бы  бывших коллег?"

      И, плача, нагрубила любимому человеку " Лен, ты как с Луны свалилась. Какие ученики? Какие коллеги? До сестер маминых, на Северо-Западе, некому добраться, а телефонов никто не знает, все ж книжки сожгли, в том числе и  телефонные. Вот только со своими девчонками я связь не теряла, Наташа сказала, что они звонили, будут на похоронах".

     " Еще в половине десятого вечера пятницы Наташа давала маме "водички попить", а уже в половине двенадцатого ее разбудил Сережа, перепуганный, (там весь удар на Сережу пришелся, он от нее не отходил), сказал, что "баб Вера как-то плохо дышит", она встала и вызвала скорую. Пятнадцать минут первого мама перестала дышать, но так и не отпустила руку Сережи. А еще через какое-то время приехала скорая. Засвидетельствовала смерть и уехала. Потом они еще два часа
 полицию ждали. И, пока ждали, мне позвонили. Представляешь, я уже почти спала, а тут высвечивается это "Игореша"."