Повесть о приходском священнике Продолжение LVII

Мне холодно у твоего огня...
Для Бируте...

Сразу уснуть не удавалось. Я ворочался на раскаленной лежанке, сбросив на пол одеяло. Кажется, с дровами мы немного переборщили. Редкие автомобили нарушали ночную тишину, заглядывая яркими фарами в дом, на мгновение освещая стены. Столбовой фонарь на противоположной стороне улицы мерцал причудливыми бликами. Густой снегопад лапатым крошевом бился в окошко, швыряя в него пригоршни пушистых снежинок. Они разбивались о замёрзшее стекло, беспомощно царапаясь чуть слышным шорохом.
Погрузившись в светлые мечтания, я не заметил, как провалился в липкую гущу сновидений. Всё вокруг наполнилось невыразительным мерцанием софитов. Кругом ряды театральных кресел, в которых неиствовала шумная толпа непонятных существ, напоминавших смешных коротышек. На высокой сцене происходило постановочное действие, правда, я мало понимал какое. Душу моментально охватила невообразимая тоска и замешательство. Хотелось понять, где я и как отсюда выбраться. Я принялся в толпе искать Аню, Айнару, хоть кого-то знакомого. Но кроме странных существ никого разглядеть не мог.
Вдруг представление прекратилось. Зажегся тусклый свет, больше напоминавший горение сорокаваттной лампочки. Все вокруг затихли, многие даже пытались сползти на пол, прячась за креслами. На сцену не спеша вышла величественная женщина. Лицо её я не мог разглядеть, хотя, казалось, её взгляд устремлён прямо на меня. Одежды женщины напоминали те, в какие была одета Пресвятая Богородица на иконах. Она остановилась посередине сцены, посмотрела в мою сторону долгим взглядом и тихо заговорила:
 — Проснись! Тебе нужно проснуться и разбудить остальных. Скорей!!! Скорей!!!
Голос величественной женщины звучал тихо, спокойно. Хотя сцена располагалась довольно далеко от меня, я отчётливо слышал каждое её слово. Не понимая происходящего, я продолжал стоять неподвижно, глядя на сцену, на дрожащих коротышек, на помещение, выстроенное в стиле сельских клубов времён коммунизма.
Тогда женщина сказала ещё что-то, обращаясь ко мне, и в тот момент я отчётливо почувствовал лёгкое прикосновение невидимой руки к моему лбу. Это мигом привело в чувство, и я проснулся. Кругом всё тот же мрак, ветер за окном и запах. Я его не сразу почувствовал. Такой сладковатый, приторный, дурманящий голову. Глаза защипало, будто туда налили маслянистой жидкости. Молнией пронзило сознание: что-то не так! Я слетел с лежанки, накинул рубашку и бросился к включателю света.
Дом наполняли сизые облака дыма. Он пробивался сквозь тонкую занавесь, закрывавшую печку, на которой спала моя жена.
 — Аня!!! — закричал я и бросился к печи.
Отдёрнув занавеску, тут же отшатнулся, так как в лицо ударил едкий поток густого дыма.
 — Аня!!! — закричал я ещё громче, зажмурив глаза.
 На ощупь схватил тело жены и принялся его сотрясать что есть силы. Послышался истошный кашель, стон Ани:
 — Что случилось? Что происходит?
 — Мы горим!!! Поднимайся скорей!!!
Аня, видимо, успела надышаться гарью и не могла толком сообразить, что я от неё хочу. Пришлось буквально стаскивать её с печи. Уже на полу Аня шатаясь накинула на плечи шубку и, закрыв ладошкой рот, бросилась на улицу. Теперь Айнара, нужно было как можно скорее разбудить и её. Отбросив ширму уголка нашей хозяйки, я буквально ворвался к кровати. Женщина лежала совершенно безмятежно, в сонном небытии.
 — Проснись!!! Горим!!! — заорал я, тряся Айнару за плечо.
Та, не открывая глаз, что-то промычала, повернувшись на другой бок.
 — Да проснись же ты!!! — я со всей силой встряхнул плечи нашей хозяйки, попытавшись её поднять силком.
Женщина наконец проснулась, удивлённо посмотрела на меня сонными глазами, поморщила нос, спросив:
 — Это мне снится?
 — Если мы сейчас же не выберемся из дома, то так и останемся в твоём сне навеки!
Айнара с какой-то грустью в голосе и задумчивостью произнесла:
 — А мне нравится...
 — Что тебе нравится, глупая?! — возмутился я. — Бегом на улицу!
Это подействовало. Оставив романтические мечтания, Айнара наконец пришла в чувство и, заслонив рот ладошкой, в одной ночной рубашке бросилась к выходу. Дым с такой быстротой наполнил хибарку, что любое замедление грозило непредсказуемыми последствиями. Схватив кое-какую одёжку с вешалки, я мигом метнулся вслед за Айнарой.
 — Мамочка дорогая, что это было?! — дрожащим голосом спросила Аня, до сих пор не пришедшая в себя.
Только теперь, при слабом отблеске уличного фонаря, я разглядел на боковой части Аниного халата рыжее пятно ожога.
 — Ты чуть не сгорела, — сказал я, указывая на обожжённый халат. — И мы вместе с тобой. Кстати, как вы себя чувствуете, девчонки?
 — В горле першит, и голова кружится, — ответила Аня.
 — Может, в больницу?
 — Да не стоит. Сейчас морозцем подышу, вмиг свет прояснится.
 — Нужно посмотреть на очаг возгорания, — сказала Айнара, приплясывая голыми ногами по снегу и укутываясь в захваченный мною свитер.
Обтерев лицо снежным крошевом, я подался обратно в дом. Дым наполнил помещение, единственное, что оставалось, это ползти по полу в узеньком проёме, свободном от удушливой гари. Глаза закрывались сами собой, не в силах бороться с едким, ядовитым облаком. Дышать не представлялось возможным, так как каждая попытка вдоха вызывала приступы кашля. Нужно было действовать быстрее. Я выскочил на лежанку и не глядя схватил матрас, на котором спала Аня. Это получалось не так быстро, как хотелось. За матрасом тянулось шерстяное одеяло и простыня, из-под которых выкатилось густое облако дыма. Я понял, что за один заход не справлюсь. Не хватало воздуха, а вслепую вытянуть тяжёлые вещи представлялось достаточно сложно. Но тут я ощутил, что кто-то мне помогает. Это Айнара пришла на помощь. Невероятными усилиями мы вытащили тлеющие вещи на улицу и из последних сил бросили их в снег, сами свалившись в сугроб. Я даже почувствовал, как на какое-то время потерял сознание, но это уже не было важно.
Светало. На улице появились первые прохожие. Они неспешно проходили мимо нашего двора, с удивлением глядя, как трое странных людей, свалившись в кучу, дремали на покрытой изморозью скамейке возле дома с настежь открытой дверью.
Совершенно закоченев, мы отважились вернуться внутрь дома. Дым практически улетучился, хотя неприятный запах гари напоминал о ночном происшествии.
 — Господи помилуй! — вздохнула Аня. — Мы же могли задохнуться!
 — М-да, — протянул я. — Мне ведь сон приснился. Странный такой сон, в котором меня просто-таки заставили проснуться.
 — Слава Богу! Блаженная была бы смерть. Вот так уснули и навеки. Бр-р, какой кошмар! — сказала Аня.
 — Последний раз топили печку ещё при жизни мужа, — задумчиво произнесла Айнара. — А потом… с дровами я перебрала. Вчера злая приехала, намёрзлась. Думаю, батюшка обещал дров достать, вкину побольше, хоть нагреемся как следует. Нагрелись.
 — Ладно, девчонки, кончай горевать, — сказал я. — Давайте-ка лучше благодарственный молебен отслужим. Всё-таки Господь проявил к нам, грешным, великую милость.

Дальше будет...