Триллер от Спиридоныча пятый- Вторая жизнь

    
      
      
      Внизу загрохотало.
      – Тимоха, открывай. Одёжу твою принёс.
      Спустился я без кочерги. Открыл.
      Спиридоныч выглядел шикарно. Во всем импортном, как с иголочки. Из секонд хэнда, если точнее.
      – Чего смотришь? В церкви приодели…
      – А-а.
      – Ага, Тимоха. Вот одёжа твоя барахляная. Забирай. Ты бы в церкву что ли сползал. А то ходишь…
      – А-а.
      – Ага. Чего «а»? Тут такие дела творятся, Тимоха, не приведи господи.
      Дунька-то ведьма настоящая. Кровь у мужиков, точно, пьёт. И Ванька нижний видал, как она пальцы в тарелку макает. «Глазы, говорит, открываю после, после этого, ну… Она, Дунька с распущенными волосами, с голыми-то сиськами, у зеркала сидит, клыки оскаливши… Пальцы в тарелке держит. А в тарелке кровь, ейного бывшего мужика Стёпки». Во, какие дела! Ага… Брешет, конечно!  Не видал Ванька ничего… Дунька  его отбраковала…
      Был грех: сам его  к ней направил. Полки прибивать…
      Во всём новом  иду я , Тимоха,  из церквы – Ванька навстречу трюханит.
      – Во! – говорит. – Спи-иридоныч! Где ж ты, покойничек, так разжился? В штанах рваных гулял, пуговицы на ширинке через одну, а тут на – вырядился! Во всём заграничном… С молнией... В секонд хенде весь, как в шоколаде. Подкинь деньжонок. Не то –  в полицию сообщу, что покойники по улице у нас шастают. Давай сотню.
      Денег у меня нету. А ведь настучит поганец! Ну, я и придумал сказку…
      – Ты к Дуньке сходи. Она теперь добрая. Всем даёт. Денег…
      – Как же я к ней пойду? – Ванька затылок чешет. –  Я ж ей и так тысячу должен. Два месяца за угол прячусь.
      –Наверно, амнистия нам вышла. Всем прощает … Или в честь юбилея, или помирать собралась. Не знаю… Сходи…Ты поласковее…Я две тысячи был должен. Зашёл повиниться: дескать, давай, отработаю. Так она мне ещё пару тысяч в карман сунула, чтоб только… Вот  приоделся… Иди! Ну, там полки ей на стене повесить, кран починить... Или ещё чего…
      Ну, думаю, покажет она ему, где раки у неё зимуют. Ваньке воздастся. И за то, как бабушку с моей помощью хоронили, и за морг, куда  меня живого они с деверем отвезли,  и за лужу, в которую нырять заставили…
      Явится он к Дуньке: дескать, покажи. какие полки тебе повесить? Ведьма его цап-царап… В ванную засунет. Может, утопит сразу, или отравит, таблетками перекормит и яйцы оторвёт. Толку от Ваньки как от мужика… Бабы потешались… Или друг дружку с Дунькой они и порешат – двух свидетелей о покойнике как не бывало…  Парень  боевой, когда подраться, Дуньке он не уступит… По бабам не способный. А морду если  кому набить!..
      Ванька – в восьмую. Помчался. Ага, думаю, сейчас Дунька его – цап--царап  когтищами-то… А дальше, сам знаешь, Тимоха,  чего ведьмы с мужиками делают.
      Что-то не получилось.
      Пока Ваньку она купала, может, забраковала. Чего там увидала?..  Не знаю…
      Часу не прошло, Ванька летит. Ко мне в ноги падает:
      – Спиридоныч выручай! – голосит Ванька на всю улицу. –  Иди к Дуньке. В тебя влюбивши она по уши. Никого ей не надо. Я и деверя предлагал подогнать
      Говорю ей: «Ты знаешь, какое у него хозяйство, у деверя-то – бабы в обморок падают, увидавши». – «Знаю, –  говорит, один раз меня без халата на балконе с улицы увидавши, сам в обморок упал, когда кровь в его хозяйство из головы вниз ушла. Реанимацию вызывали… На хрен, мне твой деверь?! Я от Спиридоныча без ума. Жить без него не могу. Бизнес теряю. Два раза поставщики надули, когда о Спиридоныче думала. Иди, негодяй, а то поймаю, оторву тебе эту штуку, которой ты за углом писаешь».
      Ведьма!
      – Ведьма. – с Ванькой соглашаюсь. –  В шею меня укусила, теперь только сам о ней и думаю. О водке забыл. Дунька на уме. Господи! Прости. За какие такие грехи… А ты не видал, как она когти в тарелку мочит?
      – Ага. Там, в тарелке-то, кровь её бывшего мужика, которого она закопала... Я-то не видал… На скамейке бабы рассказывали…Спиридоныч, выручай. Кровушку нашу выпьет… Загубит, змея. И меня, и деверя… и тебя… Ты нюхал её кулак? Господи! В прошлом году по лицу  мне съездила, когда я ей по заду хлопнул… На морде, вот тут сам пощупай, до сих пор организм сотрясение чувствует… Иди, Спиридоныч. Выручай! Обещала у Маньки тебя выкупить
      – Обрадовала… Ага!  Манька сама радёшенька, что от «гада»  избавилась..
      – Паспорт обещала ещё тебе новый сделать. Как сыр в масле будешь. Долги твои у коллекторов Дунька выкупит. Машину немецкую подарит, чтобы за товаром ездить. На торговой точке сама будет в ларьке сидеть. Давай, Спиридоныч… Вечером сегодня уже тебя в ванне  ведьма вымоет... А дальше сам знаешь, чего... Спиридоныч, при коммунизме  так бы не жили… На бутылку мне потом  дашь, спасибо скажешь,  что уговорил.
      
      Такие вот дела, Тимоха, у меня серьёзные. Зря Ванька на коленках ползал, зря уговаривал…
      Я сам Дуньку каждую минуту хочу. Идти к ней боялся! Спасибо Ваньке… Кусила меня, видать,  в шею, зараза, когда я спал. Теперь вот и я из  волшебного разряда…Водки не хочу.  Хочу Дуньку… Господи! Что же это со мной такое? За какие грехи божье наказание? Вон Ванька с деверем: когда  напьются, счастливые гуляют, утром опохмелятся  – опять песни поют. А меня к Дуньке тянет. Господи! И она, Тимоха, говорит: «Не знаю, Спиридоныч, почему я в тебя, в сморчка такого занюханного по уши втюрилась? Или что-то тут генетическое, – слово такое "генетическое", Тимоха, она придумала, на подушке шепчет –  у меня и у тебя, Спиридоныч, внутри что-то генетическое пересеклося... Или сатана спутал...  Один раз на миллион такое счастье случается...  Всё! Не могу, Спиридоныч... Давай! У-ух». И – до утра, Тимоха, сам знаешь...
      
      – Тимоха, ты бы хорошее хоть что-нибудь сочинил… Про любовь, например. Про политику... Стихи какие… Серьёзное что-нибудь такое общественно полезное, поучительное…
      – Возьмём бутылку, я тебе «общественно полезное, поучительное» расскажу… И ты мне морду набьёшь…
      – Не-не!. Я не  пью теперь. После Дуньки никакой водки человеку не надо. Хорошая она баба, хоть и ведьма...