Бабушки - старушки моего двора

1. На меня похожа.

Эту бабушку я всегда видела в окне, когда возвращалась с работы домой. Весь мир её сузился до размеров оконной панорамы, так как выход на улицу был уже не по силам. Внешне она казалось страшной. Была похожа на старуху Изергиль из рассказа Горького: худая, с крючковатым носом, запавшими щеками и ртом, в котором, похоже, не осталось ни одного зуба. Бесцветные слезящиеся глаза и внимательный цепкий взгляд. Завершали этот образ тёмная одежда и тёмно-серый в черную клетку платок, из-под которого топорщились пепельно-серые пряди волос.
Она сидела у окна, подперев сухую запавшую щёку в глубоких бороздках морщин, и провожала прохожих долгим грустным взглядом.
 
Я поворачивала из-за угла к дому, до которого оставалось пройти метров сто, и уже чувствовала направленный на меня взгляд старушки, что смотрит со второго этажа...

Дом был новый, стоял на возвышенности пустыря в окружении не единожды высаженных саженцев, которые упорно погибали каждой зимой.

И всякий раз, повернув из-за угла с остановки, я невольно ускоряла шаг, стараясь как можно быстрее уйти из-под внимательного обстрела старушечьего взгляда. Быстро доходила до угла дома, поворачивала во двор и, уже не сбавляя темп, доходила до своего подъезда. Двери наших квартир были рядом и иногда мне слышалось неустойчивое шарканье ног у соседской двери.

Через некоторое время я уже знала, что соседи – довольно пожилые люди – привезли к себе мать, которой было далеко за девяносто лет. Старушка была высокая худая, даже, можно сказать, совсем высохшая. С негнущимися ногами и скрюченными растопыренными пальцами на руках. Ну, чисто старуха Изергиль. Только она уже не разговаривала и, если хотела что-то сказать, то слышались лишь обрывки слов. Когда я заходила к соседке, то бабушка обязательно, тяжело шаркая ногами, держась за стены и дверные косяки, выходила из комнаты и старалась мне улыбнуться. Её лицо при этом сморщивалось и казалось, что сетка морщин сейчас порвётся, как тонкая бумага.

Шли годы  и старушка в окне стала обычной атрибутикой нашего дома, и я сама, только повернув из-за угла, сразу искала глазами грустно сидящую у окна бабушку. Но привычка ускорять шаг, подходя ближе к дому, осталась.

И вот, как-то вечером, в дверь позвонили. На пороге стояла моя соседка и с виноватым видом попросила меня медленнее идти с работы домой, и медленнее подниматься на второй этаж.
– Понимаешь, – пыталась она объяснить мне столь странную просьбу, – мама не успевает от окна в зале, которое смотрит на пустырь, дойти до окна в спальне, с видом во двор, а потом ещё добежать к дверному глазку.

Оказывается, что старушка встречает меня у одного окна, затем быстро, насколько позволяют ей возможности, пытается перейти в другую комнату, чтобы видеть, как я иду по двору и захожу в подъезд и в завершение она спешит к дверному глазку, чтобы проводить меня взглядом в квартиру.
– Ты быстро ходишь, и она не успевает. Вчера упала, поскользнувшись на линолеуме, когда перебегала из комнаты в комнату...
На мой недоумённый взгляд она ответила:
– Ты ей очень нравишься! Она любуется тобой и, глядя на тебя, вспоминает себя в молодости. Стоит ей тебя увидеть, она всегда радостно кивает головой, хлопает ладонью по груди и говорит: «На меня похожа…»

Давно ушла из этой жизни соседская бабушка. Дом на возвышенности затерялся в новостройках, он старый и обшарпанный. Да и я уж давно не выгляжу молодой... Иногда, прибаливая, смотрю с тоской в окно и любуюсь молодыми, что легко и заманчиво стучат по асфальту каблучками, как некогда я. Вспоминаю молодость, соседскую бабушку и грусть входит в моё сердце.   


2. Хитрые бабушки.

Кому приходилось раньше работать в органах социальной защиты знают, что бывали такие периоды в работе, когда все льготники каких-либо категорий или все буквально должны в определенные сроки прийти на приём. И в такие дни, как правило, уже перед открытием стояли огромные очереди пожилых и старых людей. Дни работы в эти периоды напоминали последний день Помпеи.
Это сейчас работают МФЦ, терминалы выдают талоны. А раньше – дали объявление и понеслось! Звонки, звонки без перерыва и все, кому надо и не надо, занимают очередь пораньше, часов в шесть утра, всё равно ведь не спится старикам. Нам, работникам, тогда жизнь не казалась раем. Пережить бы и успеть. Заваленные бумагами: нормативными документами, личными делами, ксерокопиями документов, справок, актами проверок и обследований, мы не могли позволить себе даже отвлечься на обед. А ведь с пожилым человеком ещё и поговорить надо.

Была зима и был аврал! Монетизация льгот.

Городок наш маленький, но широкий и растянутый. Транспорт ходил как попало, да и полно улиц, где дороги не знают, что такое асфальт или ещё какое покрытие. Было направление – утоптали, и получилась дорога. Более трети населения – пенсионеры.

Погода стояла отвратительная. Позавчера – мороз, а вчера потеплело и весь день лил дождь. К вечеру дождь закончился и опять стало подмораживать, а в ночь ударяет крепкий мороз. С утра город напоминал ледяное поле.
Мало того, что лёд волнами покрыл поверхность земли, так ещё и сильный ветер порывами сдувал с ног.

Добирались мы до работы долго и трудно. Преодолевая падения и откат по скользкому льду назад, хватаясь по пути за заборы, скамейки, деревья, мы упрямо двигались по направлению к нашему отделу. В кожаных сапожках и даже на каблуках, если других не было – это был экстрим. Грела и тешила только одна мысль: сегодня не будет посетителей. И мы, наконец-то, разберём «снежный ком» бумаг, что наворачивался нам на выходные дни.
Восемь ступенек в здании мало кому пришлось преодолеть с первого раза.

В коридоре тихо, свободно. Включили камины, поставили чайники и... в дверь постучали:
– Можно? – румяное раскрасневшееся лицо счастливо улыбающейся бабушки.
Закутанная, поверх пальто, в огромный пуховый платок, завязанный крест- накрест, узлом на спине, в валенках, а на валенки надеты... толстые шерстяные носки.
– Это, дочка, чтоб скользко не было, – она увидела наши удивлённые взгляды на её ноги, – дык в ожеледь – это же наипервейшее дело!

Подивились мы отважной бабушке, но только она ушла, как в дверь вновь постучали.
Выглянули в коридор, а там – уже очередь из старушек, и все, как одна, в валенках и шерстяных носках сверху, а многие ещё и с лыжными палками.
Разрумянились, довольные, весёлые! Оживлённо болтают и собой гордятся:
– А мы ведь самые хитрые, всё просчитали – сегодня очереди не будет.
А одна бабушка раззадорилась:
– Ох, и хорошо прошлись! Я сегодня молодость вспомнила, бывало... – и пошли воспоминания. Они, взбодрённые морозом и польщённые собой, смеялись, вспоминая, и здорово расшумелись в коридоре, но мы не просили у них тишины. Нам самим было хорошо и интересно с этими удивительными жизнерадостными старушками. А ещё – самыми хитрыми.
Так и подтягивались ловкие бабушка до самого вечера.
И что интересно – ни один дедушка не пришёл в этот день.