Простая история

Перед кабинетом онколога собралась большая очередь.
Взглянув на них только раз, сразу можно было увидеть яркие индивидуальности.
Но всех объединяло страстное стремление проникнуть в кабинет, хотя бы в назначенное время.
Но время безнадёжно уходило (по своим делам), и на лице у народа просматривалась озабоченность и бдительность, и настороженность.
Случалось, что кто-то прорывался без очереди и застревал там надолго.
Очередной приоткрывает дверь и брезгливо заявлял: да там голый мужчина лежит.
Это он (очередной) так оправдывался, что не смог реализовать своё законное право на собеседование (или консультацию) у врача.
Напротив меня на краешке скамеечки сидит пожилая (очень пожилая) женщина, а рядом с ней ещё более пожилой седой мужчина.
Как выяснилось, они (она и седой мужчина) пришли вообще без талона, и им было сказано, что их примут после всех.
Женщина имеет несчастное лицо и периодически пытается войти в кабинет, но её не пускают.
Нет, не ожидающие в очереди, а сам врач (молодая женщина).
К нам подсела (тоже довольно пожилая) женщина, и сориентируясь в обстановке, стала гудеть мне в ухо: Надо её (ту с несчастным лицом) принять (та уже к тому времени плакала, и вид у неё был не только несчастный, а жалостный, а седой джентльмен держал её за руку и что-то бормотал, должно быть утешительное, нам не было слышно).
А гудела пожилая женщина, подсевшая к нам, следующее: А как же клятва Гипократа! Врач Обязан! Нужно ей войти и не выходить! Смотрите, что с ней делается!
Она говорила это, захлёбываясь от собственного милосердия и активности и значимости.
Мне в УХО. Она много чего ещё говорила в этом же духе, и это раздражало.
Ася (она сидела с другой стороны меня) поднялась, намереваясь войти в кабинет (с часовым опозданием) и обернувшись на говорящую, сказала нарочито спокойным (а может не нарочито, а профессионально, она же психолог) и размеренным голосом Нет, к врачу (в кабинет) ей не надо, а надо вызвать скорую.
Соседка справа возбудилась невероятно, и поток её милосердия захлестнул всё моё пространство и достиг Аси.
Исключительно, чтобы оградить Асю, я повернулась к потоку и сказала тихо и внятно: Что бог ни делает, всё к лучшему.
Поток прекратился, наткнувшись на преграду, но тут же продолжился в другом русле.
Она стала рассуждать про бога, про судьбу, демонстрируя недюженную эрудицию.
Да не просто рассуждать, а с примерами из своей жизни и жизни своих родственников и знакомых.
А я подбавляла масла в огонь. Типа я вообще не хожу к врачам и не собираюсь.
Произошло явное успокоение, и она стала рассказывать...
Вначале я даже подумала, а не пойти ли мне в туалет (чтобы спастись от этого словоблудия) А больше пойти здесь некуда, а Ася была уже в кабинете.
Но потом прислушалась. Речь у неё стала более внятная, и рассказ мне стал интересен.
-Моя бабушка никогда не ходила к врачу, никогда не принимала лекарств, и была всю жизнь здоровая.
Сухонькая такая, и прожила 102 года.
Правда, посты соблюдала и в церковь ходила и ещё нас ругала, что нужно не только свечку поставить, а на коленях постоять и причаститься и много всего.
А мы всю жизнь были атеисты.
Умерла она пол-года назад, и мне приснился сон.
Иду я, значит, по коридору, ну, как этот, с дверьми по обе стороны, только тёмный очень, ничего не видно.
Открываю одну дверь, а там комната светлая, солнечная, занавесочки беленькие, и скатёрка на столе белая с кружевной каймой, и бабушка в платочке, тоже беленьком, может, даже с цветочками.
Ну, думаю, бабушка в раю.
Закрываю дверь и иду дальше.
Открываю другую дверь, с другой стороны, а оттуда смрад, копоть, посреди комнаты котёл, под ним дрова горят, а вокруг чёрт бегает.
Рассказчица, увидев мой весёлый удивлённый взгляд, повторяет: да, да, чёрт, с ушами и рожками.
-А в  котле мужик сидит, а в руках у чёрта палка.
Когда мужик голову из котла высовывает, чёрт его палкой, и тот обратно опускается.
Опять высовывается, опять палкой.
Тут я не выдерживаю и спрашиваю: Как же он выныривает, если кипяток, он уже давно должен свариться.
Рассказчица растопыривает и без того крупные глаза: Так это же СОН! Помните Три Плюс Два: Это же СОН!
Я хоть и не помню, соглашаюсь.
А она опять: и каждый раз его палкой.
Мне становится так весело, что я уже смеюсь в голос, громко, заливисто, от души.
А она ничего, не обижается и остановиться не может:
-А ещё мне ещё раньше (в молодости) приснился ГУМ.
На антресолях люди стоят, а внизу батюшка с ведром воды и на них брызгает.
А дошёл до меня и вылил всё ведро на меня.
А что, жизнь моя была хорошая.
Муж хороший, сын серьёзный. В школе физико-математической учился, 12 мальчиков, одна девочка.
В Физ-Техе учился, 12 мальчиков, одна девочка. Ну, думаю,
с нашим лицом ему девочка не достанется.
После института решил отдохнуть, поехать в Крым с группой туристов, но места не было. А тут вдруг ему сообщают, что место освободилось, и он поехал.
А обратно вернулся с женой.
А я всегда хотела дочку Настеньку.
И представляете! Настя её зовут.
Я её полюбила всей душой. Она мне, как дочь.
Но я сыну говорю: если что, мы завсегда на твоей стороне.
А когда Настя забеременела, я всё мечтала, чтобы девочка родилась, и чтоб назвали её Оксаной.
Нет, я ни словом, ни пол-словом не обмолвилась. Нет, мы не навязываемся.
Приходят они из роддома и объявляют: это ваша внучка Оксана.
-Это всё святая вода того батюшки? -это я спрашиваю.
-Может быть. и ещё вторая когда родилась, я мечтала, чтоб назвали Машенькой.
И представьте себе, назвали, и опять без всякой нашей подсказки.
-А кто вы будете по профессии?
Она даже запнулась, чтобы ответить (на этот неинтересный вопрос)
-А мы это... самолёты делали в Жуковском. Буран...
Было время, я уже потом с детьми сидела у одних богатеньких.
Вот это было моё! Это было счастливое время!
Но когда свои появились, стала с ними заниматься.
-А что вы тут делаете?
-А родинку сковырнула. Я и идти не хотела, да муж настоял.
У нас знакомые поумирали от родинок.
Я вчера прибегала, прямо в кабинет, жалостную такую изобразила, вот врач мне и дала талон.
Тут у неё зазвонил телефон. Она ответила и объяснила мужу, что здесь всё задерживается.
-Тоже Физ-Тех?
-Тоже. Он раньше атеист был, а теперь ходит в церковь. У него артрит, но он лечится аккуратно (уже 26 лет).
Тут и Ася вышла, и я раскланялась с этой милой глазастой седой женщиной, разговорчивой и приятной.
Мы распрощались, и она успела сказать, обращаясь к Асе: Мы тут всю жизнь мою обсудили.
А я ей тихонечко с улыбкой: что бог ни делает, всё к лучшему.
и лицо её засияло.

Дома я всё норовила рассказать Асе эту прикольную историю, особенно про чёрта, а Ася всё уворачивалась.
Но я всё-таки прорвалась (уж очень мне хотелось развеселить её.
И рассказала (на свою голову).
Ася замерла и сказала. Вот не хотела слушать и не надо было. Мне поплохело даже. Я попыталась сказать: но это же весело! но ничего не получилось.