Балканские побасенки. Часть 1

Новость

               
   
«У сильного всегда бессильный виноват:
               
 Тому в Истории мы тьму примеров слышим,
               
Но мы Истории не пишем;
               
А вот о том, как в Баснях говорят…»

 «Волк и Ягненок», И.А.Крылов

- Ты слышишь, ты слышишь, эрцгерцог убит!– подскочила она к нему, стуча при этом своими маленькими кулачками по его шелковому жилету и сюртуку.

Он только что приехал утренним поездом в Сараево после двухдневной отлучки  и едва переступил порог кофейни, где Марианна по утрам обычно  пила кофе и читала газеты. Кафе находилось на первом этаже их отеля, а  хозяин – турок был неизменно любезен с гостями и специально для них варил кофе по собственному рецепту. Атмосфера здесь вполне соответствовала той, что витала в  современной Европе: оружие всех стран и народов: от средневековых французских мушкетов до турецких кинжалов,  ятаганов и сабель - висело на стенах, а на столах   лежали газеты на русском, немецком, английском, сербском…

Владимир  спокойно посмотрел на супругу,  потом отставил, наконец, свой  дорожный баул в сторону, приподнял Марианну и, закружив, бережно опустил на паркет рядом со столиком, где томился ее утренний кофе и дымилась  ее же сигарета с длинным мундштуком из янтаря, его недавним подарком, привезенном ей ко дню рождения из балтийской Паланги.

Ему, большому и основательному, все, что она делала, даже если речь шла о таких вот серьезных, как сейчас, вещах, это казалось детской игрой, а сама она, его маленькая тридцатилетняя жена, - девочкой, играющей в игры с увесистыми названиями «БАЛКАНЫ», «РОССИЯ», «ТУРЕЦКИЙ ВОПРОС», «НАШИ ЗАКЛЯТЫЕ ДРУЗЬЯ»…
- Ну что ж! – весело брякнул он, чтобы остановить ее эмоциональный выпад. – На войну я еще не работал. А теперь, наверное, придется!

-Ты торгаш! Коммивояжер! Пенька, лен, масло, корабельная сосна! Это война, война, понимаешь ли ты? – и она, его Марианна, легко возбудимая, подверженная мгновенной смене настроений, эмоциональная, вдруг тихо бухнулась в кресло. На ее щеке появилась крупная слеза, которая, сильно смазав подведенный карандашом  глаз, заскользила вниз, оставляя черную дорожку. Он заметил, что краешек ее красных напомаженных губ дрожит, и понял, что уже никакие шутки больше не помогут.
Давно ли он, Владимир, и она, Марианна, юные и свежие, венчались в Никольской церкви у них в городке на родине: она, вся в белом, таинственно - загадочная выпускница Смольного, и он, новоиспеченный коммерсант,  хорошо образованный и знающий, чего он хочет от жизни, и как этого можно достичь?! А вот уже прошло без малого семь лет…

Его таинственной Марианны давно нет. Зато есть практичная современная эмансипэ, коротко стриженная, ярко накрашенная, курящая сигареты с сверхмодным мундштуком, знающая все о последних премьерах кино и спектаклях, лично знакомая с Гумилевым, Блоком и Гиппиус, завсегдатай всех столичных салонных вечеров и выставок… Да, возня с их новой квартиркой и варка щей ей быстро надоели, детей рожать она не собиралась, поэтому в его отсутствие стала активно искать формы  самовыражения и нашла их … в богеме…

Тогда он прибег к совету матери, которая, видя, что брак у сына развивается как -то нетипично, по крайней мере, вопреки всем до сих пор известным ей канонам и моделям брачных союзов их круга, порекомендовала ему брать жену с собой, заинтересовав ее таким образом поездками с  познавательными целями, пока он сам параллельно решал бы свои собственныe профессиональные вопросы. Так он и сделал. Не учел он только одного. Его красавица Марианна, с удовольствием переезжавшая с ним из города в город, из региона в регион, не довольствовалась лишь знакомством с новыми местами. Она вдруг начала писать статьи, причем очень неплохие,  в духе путевых заметок, и теперь вся столичная пресса была полна ее материалов, подписанных именем некого Ивана Благого. Свое собственное женское имя его продвинутая супруга спрятала за мужским псевдонимом, а, заодно, обрезала свою русую косу, стала накручивать  особым способом короткие волосы и красить свое милое славянское  лицо в стиле «вамп». Так «Иван Благой» помогал ей излагать свою собственную точку зрения на все актуальнейшие проблемы современности, отодвинув его, Владимира, мечты о тихом семейном уюте раз и навсегда.

Вот и здесь, в Сараево, они жили в отеле на втором этаже. Но уже с самого раннего утра его милая жена сидела внизу в кофейне у турка, читала газеты, делала пометки в своем блокноте  и курила, курила, курила…

Марианна, промокнув платком черную слезу,  подняла на него голову и кивнула на газеты, устилавшие все вокруг. «The sun», «  Berliner Tagesblatt», «Illustrierte Kronenzeitung», «Le petit Parisien», «Русское слово» - все они кричали о «tragedy  of  the Austrian  thron».

- Когда? – переспросил он.

Она ответила.

- Да, теперь понятно, почему кругом патрули, военные,  все вокруг молчат, в глаза друг другу не смотрят. Я думал, спросонья что-то не понял. А тут вот в чем дело!
Он сграбастал ее в охапку, и она, впервые за последние несколько недель мягкая и податливая, послушно пошла за ним следом наверх.

На троне и у трона

Итак, утром  28 -го июня 1914 -го года Франц Фердинанд вместе с сопровождением отправился на поезде из Илиджи  в Сараево. Франц Фердинанд был задумчив, как никогда. Сама поездка и сопутствующие  ей обстоятельства не предвещали ничего особенно радостного.

Все последние годы страну лихорадило. По  берлинскому договору 1878 -го года Австро-Венгрия получила мандат на оккупацию и администрирование Боснийского вилайета, значительную часть населения которого составляли сербы при сохранении формального суверенитета Османской империи. В рамках этого же договора Великие державы Австро -Венгрия, Британская империя, Франция, Германская империя, Италия, Османская империя и Российская империя признали за Сербским княжеством суверенитет. Четыре года спустя княжество было преобразовано в Королевство Сербия и было возглавлено князем Миланом IV Обреновичем (он стал королём Миланом I). Сербский королевский дом поддерживал   тесные отношения с Австро -Венгрией.
В мае 1903-го  года сербские военные офицеры во главе с Аписом ( Драгутином Димитриевичем ) штурмом взяли королевский дворец. Они  жестоко убили короля Александ-ра и его супругу Драгу. Затем королевские тела были раздеты и жестоко растерзаны, а позже выброшены через окно в дворцовый сад. Кроме королевской   четы были убиты начальник стражи и два брата королевы, одного из которых  Драга хотела сделать наследником престола.

Новым королем, популярным в  народе, стал Петр I из династии Карагеоргиевичей.
Взошедшая на трон  династия  более дружелюбно относилась к России, нежели к Австро -Венгрии. Панславянский дух, православие были движущей силой этой вновь разгоревшейся дружбы.

В течение последующих десятилетий споры Сербии с соседями вспыхнули с
 новой силой, так Сербия пыталась восстановить своё величие. Небольшие конфликты позже переросли в таможенный спор с Австро -Венгрией в 1906 -ом году, в Боснийский кризис 1908 – 1909 -го  годов, когда Сербия протестовала против аннексии Боснии и Герцеговины Австро-Венгрией; и, в конце концов, в две Балканские войны в 1912 – 1913 -ых  годах, в ходе которых с Македонии и Косова было снято
  Османское владычество и предотвращено возвышение бывшей   союзнической  Болгарии.

Успех сербских военных воодушевил местных  националистов на борьбу с Австро -Венгрией, как в  Сербии, так и за границей. В течение нескольких   лет(до 1914 -го года ) террористами в Сербии и Боснии были  совершены покушения на австро- венгерских чиновников, однако все они оказались неудачными.
15 -го июня 1910 -го года сербский студент Богдан Жераич предпринял попытку убийства губернатора Боснии и Герцеговины Марьяна Варешанина. Он обстрелял генерала пятью пулями, а шестой застрелился сам. Этим своим поступком он
 вполне мог   вдохновить будущих сербских террористов на нечто подобное.
В 1913 - ом  году император Франц Иосиф назначил его, Франца Фердинанда,  наблюдателем военных манeвров в Боснии, намеченных на июнь 1914 - го года.
После их завершения  Франц Фердинанд планировал посетить Сараево для открытия государственного музея в новом помещении. Супруга   герцогиня София, мужественная женщина, которая не могла не видеть и не понимать всей сложности положения, вызвалась сопровождать мужа в поездке. А он, влюбленный в нее до сих пор, как когда - то в юности, был рад ее присутствию, понимая, однако, как близки они оба к любого рода опасности здесь, на этой земле.

На станции в Сараево Франца Фердинанда и его герцогиню Софью   встретил губернатор. Там же его  ожидали шесть автомобилей. Трое местных  офицеров полиции оказались в первой машине с главным офицером службы безопасности эрцгерцога, тогда как другие остались позади.  Во втором автомобиле были мэр и глава полиции Сараево.

Третьим в кортеже был открытый автомобиль со сложенным верхом компании «Grif & Stift» модели 28/32 PS. В этом автомобиле оказались Франц Фердинанд с Софией, Потиорек, а также владелец автомобиля подполковник Франц фон Харрах.
В соответствии с заявленной программой первым мероприятием был осмотр казарм. В 10:00 эрцгерцог со свитой покинул казармы и отправился в ратушу через набережную Аппель. Толпы народа стояли вдоль дороги.

Ровно в 10:10 в автомобиль Франца Фердинанда  бросили гранату. Она отскочила от откидного верха машины (в тот момент сложенного) на дорогу. Граната взорвалась при приближении следующей машины, оставив в месте взрыва воронку и ранив в общей сложности 20 человек.

По всему маршруту следования кортежа были расставлены  террористы, но предвидеть этого  эрцгерцог не мог...

Наполеон знал?

Марианна, наревевшись вдоволь, стояла у окна, ведущего на центральную улицу Сараево. За окном шумел неожиданно начавшийся ливень. Вода потоками
 уносилась вниз, а ей , Марианне, вдруг вспомнился салон госпожи Корф в Петербурге, где она была полгода тому назад на спиритическом сеансе. Собравшиеся, среди которых были  поэт Б. и художник И., знакомством с которыми Марианна тайно гордилась, заняли, наконец, свои места у столика в дальней комнате салона.
Светильники по углам помещения, и без того тускло светившие и  создававшие таким образом некую  особую атмосферу, вдруг потухли. Все замерли и молчали до тех пор, пока слуга не перестал возиться с ними, и свет не  появился – таки в помещении.
«Говорящая доска»  c нанесенными буквaми алфавита, цифрaми и словaми «Да» и «Нет» была уже на столе.

Госпожа Корф после данных слуге распоряжений последней заняла свое место у стола и вопрошающе взглянула на публику.

- Наполеон,- выдохнул художник И.

Все кивнули. Марианна тоже.

В российском обществе в целом было неспокойно.   Вопросов накопилось множество. Люди, подогреваемые   официальными благополучными цифрами  экономических достижений, ждали невиданных перемен. Разговоры были самые разные, вплоть до возможных реформ на самом высшем уровне, а самые прозорливые поговаривали о смене формы   правления,  поэтому и здесь,  в салоне госпожи  Корф, первый вoпрос   был  о будущем.

Напряжение собравшихся усилилось.Итак, Наполеон начал отвечать.
 
 -Выстрел, - прочитали все. – 1914 -ый год. Монаршая персона.

Марианна вернулась домой потрясенная. Но разве могла она тогда всерьез думать о том, что напророчили духи. Наверное, нет. По крайней мере, даже o себе самой и собственном будущем она ничего не знала и знать не могла. В том числе и о том, что совсем скоро отправится  с супругом  сюда, на Балканы, а уж тем более, что здесь же, во время ее пребывания  в Сараево действительно сбудется страшное предсказание...

А дождь лил и лил, и потоки воды бежали вниз вместе с ее слезами, что катились  по  щеке, и она, смахивая их кружевом рукава, шмыгала носом, тогда как  новая слеза начинала свой путь...

Апис знал все!

Апис - вот кто знал об этом все! Да, да, глава  сербской военной разведки полковник Димитриевич , более известный,  как Апис. Он действительно был большим и сильным и вполне соответствовал своему прозвищу «Бык». К тому же его решительный характер привел к тому, что к  1913-ому  году Апис и его товарищи, военные заговорщики, взяли верх над тем, что к тому времени осталось от «Черной руки», имеющий непосредственное отношение к убийству Александра Обреновича и Драги.

Участники заговора не только не были наказаны, но и стали приближенными нового короля  Петра и получили высшие военные должности, в том числе и Димитриевич. С тех пор в сербской политике началась конкуренция между военными националистами, которым король Петр был обязан приходом к власти, и гражданскими органами власти. Формальным поводом к началу противостояния между военными и чиновниками стал принятый по инициативе министра внутренних дел  Протича указ правительства о «старшинстве гражданских властей в Новой Сербии над военными». Этот указ предполагал первенство гражданских чинов перед военными на всех торжественных церемониях. При отправлении церковной службы по поводу побед в Балканских войнах почетные места у алтаря должны были занимать не офицеры, а чиновники. В итоге, правда, в результате противостояния этот указ был изменен. Удрученный конфликтом, король Петр II (24) июня 1914 – го года ушел из политики, подписал указ о возложении монарших полномочий на своего сына Александра, который стал регентом при отце.

Готовя покушение на эрцгерцога, заговорщики вряд ли думали, что это послужит поводом к войне. Чем же они руководствовались?

В «Черную руку» входил ряд офицеров сербской армии и некоторые государственные чиновники, которые были разочарованы своим правительством из-за его мягкости по отношению к Австро - Венгрии. Их целью было создание национально - революционных организаций во всех областях, где жили сербы, причем, они рассматривали хорватов и словенцев как сербов католического вероисповедания. Эта идея отличалась от более популярной в то время идеи «юго-славянства», которую распространял среди прочих знаменитый сербский этно - географ Йован Цвиич. Он пропагандировал, что три этнические группы — сербы, хорваты и словенцы — это представители одного и того же народа: «югославов». На основе этой идеи и была позже образована Югославия.
По представлениям «Черной руки» эти революционные организации должны были создать объединенное государство южных славян, а Сербии отводилась в этом процессе такая же роль, как Сардинскому королевству во время объединения Италии.«Черная рука» была внешне схожа с организациями более раннего времени, например, карбонариями, каморрой и масонами, о чем свидетельствуют ее ритуалы и символика (череп и кости, кинжал, бомба и яд). Свой «устав» «Черная рука» позаимствовала из формулировок нечаевского «Революционного катехизиса».Эта организация стояла в длинном ряду похожих националистических тайных организаций, образованных в XIX веке на Балканах. Одним из ее молодых предшественников была образованная в 1893 – ем  году «Внутренняя македонско-oдринская революционная организация». У хорватов подобная организация возникла в 1912 – ом году и называлась «Националистическая молодежь». В том же году ею было совершено покушение на австро-венгерского губернатора, к которому многие испытывали неприязнь. В Боснии и Герцеговине, входящей с 1908 -го  года в состав Австро - Венгрии, также была своя националистическая террористическая организация —«Млада Босна», которая сотрудничала с сербской «Черной рукой».

Франц Фердинанд же  был сторонником увеличения федерализма, и было широко распространено мнение, что он также благоволил триализму, при котором Австро-Венгрия должна была быть реорганизована путем объединения славянских земель в пределах Австро-Венгерской империи в третью корону.  Славянское королевство могло стать оплотом сербов в многонациональном государстве. Против реформ  Франца Фердинанда  были настроены многие...

День убийства, 28 -го  июня (15 -го  июня по юлианскому календарю), тоже был выбран неслучайно. Это праздник Святого Вита (в Сербии его называют Видовдан). Кроме того, это день годовщины битвы на Косовом поле — повод для сербских патриотических обрядов...

Косово поле

Неделю тому назад Марианна ездила на Косово поле. Ей очень хотелось посмотреть, где же произошло то, что стало примером бесстрашия и единения сербских сердец на века. Она готовила очередной материал для «Русского вестника». За время вояжей с Владимиром  по Европе с тех пор, как она пристрастилась к писанию статей от имени «Ивана Благого», Марианна взяла себе за правило по возможности не только узнавать из косвенных источников о том, о чем она собиралась писать, но и бывать на местах, если это было нужно и досягаемо. Супруг был в те дни очень занят, и Марианна, взяв в попутчицы соседку по отелю путешествующую англичанку миссис Ханд, поехала туда без него.

Даже им, женщинам, не воинам, было понятно, что выбор поля в 1389 - ом году был не случаен. Холмы под Приштиной среди рек Лаба и Ситница представляли собой не только удобное для сечи место, но и открывали пути к Адриатике и на север и северо – запад, к Боснии.

Для турок это был период активного «заглядывания» в гости к соседям. Но не на местный суп «чорбу», а на лакомые земли христианских правителей, погрязших в междоусобицах, стремились они…

На землях сербского князя Лазаря «соседи» появились еще в 1338-ом  году после поражения под Дубровницей. Затем в 1336 -ом году их отряды дошли до Плочника в Топлице. Тогда же они атаковали православный монастырь Грачаница, во время нападения на который сгорела башня с ценными рукописями.
В 1338 -ом году они вторглись уже в пределы Билечи, используя вражду боснийского короля Твртко с Балшичами.

Так постепенно сжималось кольцо вокруг Сербии. От земель князя Лазаря их отделяли угодья Драгаша Деяновича на востоке и наследников Вукашича на юге, но и те уже были турецкими вассалами.

Через земли вассалов в Македонии турецкий  султан вышел на Косово поле. Там и решили дать ему бой сербы, потому что иного способа преградить туркам  путь не было…

И началась страшная сеча…

 До сих пор о ней ходят легенды как призыв к героическим подвигам и самопожертвованию, и как  осуждение предательства. Века прошли, герои и предатели давно умерли, а их  имена живы в исторических хрониках и в  фольклоре. И  рядом с именем преданного князя Лазаря на века сохранились имена  Драгослава и Вука Бранковича, княжеских зятьев и воинов -предателей...
 
Говорят, перед битвой Ангел с Небес принес сербскому князю Лазарю письмо, в нем было указано условие его Победы: он должен выбрать Царствие Земное, и тогда Победа будет за ним, если же он выберет Царствие Небесное, то будет побежден и погибнет. Смелый серб выбрал Царствие Небесное и ...  погиб.

Сербы проиграли эту битву, но и туркам эта победа далась огромной  ценой: в бою погибла большая часть сербского и турецкого войска, как и оба предводителя, Лазарь, попавший в плен и казненный, и султан Мурад I, убитый Милошем Обиличем. Из-за больших потерь армия турок вынуждена была отступить. Кроме того, наследник Мурада Баязид опасался смуты в Османской империи, к которой могла привести смерть отца. 

28 -го июня – и праздник, и день скорби. После Косовской битвы Сербия стала вассалом Турции, а  в 1459-ом году была включена в состав Османской империи. Но именно после этой битвы турки повернули назад, не пошли вглубь Балканского полуострова. А князь Лазарь и его верный слуга Милош Обилич были причислены православной церковью к лику святых. Князю Лазарю турки отрубили голову. Святые мощи князя хранятся в монастыре Раваница в Косово, а его отрубленная голова  на протяжении веков находится  в Турции, и турки отказываются возвращать  ее сербам.  Со времен Косовской битвы в Сербии возникла  легенда, что только тогда Сербия вновь станет единой и обретет самостоятельность, когда голова князя Лазаря будет доставлена на родину. Кроме того, народ рассказывает, что накануне «Видова дня» - «Видовдана»,  в глухую полночь реки в одно мгновение становятся красные, как кровь, а кукушки перестают куковать в память о павших косовских героях.

Возвращаясь в Сараево, Марианна перелистывала книжицу сербских песен, купленную в лавке в Косово:

«Куда б я ни пошел,
Опять сюда вернусь,
Никто из души мое
Не может вырвать Косово…»

«Я прибыл к Вам с дружественным визитом!»

В 10: 10 взорвалась граната.  Герцогиня  София cтрашно закричала. To, чего она так боялась, произошло. Эрцгерцог, вдруг весь окаменевший, резко привстал.  Oн приказал остановить автомобиль. Вокруг была кровь. Продолжая командовать,  эрцгерцог   распорядился, чтобы раненым оказали первую помощь. Толпa народа, напиравшая со стороны тротуара,  заслонилa машину от других заговорщиков. Кортеж спешно на большой скорости двинулся к ратуше.

Когда прибыли в ратушу,  Францу  Фердинанду было не до приветственных речей.Oн заявил:

- Я прибыл в Сараево с дружественным визитом, а в меня бросают  бомбу. Это возмутительно!

 Герцогиня София была в полуобморочном состоянии. Однако решили все-таки продолжить церемонию. У Франца Фердинанда хватило мужества несмотря на неблагоприятное развитие  событий поблагодарить   народ Сараево за его отношение к произошедшему.

Местные представители власти и свита эрцгерцога обсуждали, что делать дальше. Барон Морси предложил покинуть Сараево. В ответ кто-то спросил:

-Вы думаете, Сараево кишит убийцами?

И все же безопасности ради Франц Фердинанд и София отказались от дальнейшей программы. Вместо этого они  решили навестить раненых в госпитале.

В 10:45 эрцгерцог с супругой вновь оказались в своем автомобиле.

Граф Харрах занял защитную позицию на левой подножке автомобиля эрцгерцога, хотя само повторение теракта казалось абсурдным.
 
Чтобы попасть в госпиталь, минуя центр города, решили отправиться вдоль набережной Аппель. Однако, водитель чех  Лойка повернул направо на улицу Франца Иосифа…

Ответы в книгах

Весь день и весь вечер дождь лил, не переставая.

Укутавшись в вязаную ажурную шаль, подарок ее матери, хотя было тепло, но Марианну почему -то знобило, она то подолгу стояла у окна, то снова садилась в кресло и погружалась в чтение.  Когда что-то случалось, и она, Марианна, или кто-нибудь из ее окружения  никак не могли повлиять на случившееся, она находила единственный выход: чтение  книг, именно в них Марианна  пыталась найти решение всех, казалось бы, неразрешимых проблем.

Владимир, сидевший на диване напротив и прекрасно знавший, что в такие моменты мешать ей не стоит, листал газеты, время от времени поглядывая на нее из-под очков. Этот его взгляд говорил о многом и прежде всего напоминал ей, как они познакомились когда -то  в доме их родственников  за игрой в карты. Старшие – кузина и родители – ушли давать распоряжения к ужину, отдав свою игру им, младшим. Владимир пришел  впервые в этом дом и за картами стал  ее визави. Именно тогда впервые она почувствовала на себе его взгляд из-под очков, теплый, внимательный, вопрошающий...

«Знаменосец.
Другие чувствуют лишь боль в костях,
железа тяжесть и шершавость ткани,
пускай чарует взгляд пера мельканье,
но каждый одинок до одичанья,
а он несет возлюбленный свой стяг,
как женщину в торжественном наряде.
Тяжелый шелк за ним ступает сзади,
порой вздымая волны, как река.
Он видит въявь, зажмурившись слегка,
улыбку, сберегаемую свято.
 Когда же засверкают вражьи латы,
чтоб вырвать в схватке стяг из рук солдата,
 как бы лишив родительской опеки,
сорвав с древка, он даст ему приют
на сердце, чтобы сохранить навеки.
 Другие это славой назовут,»
- читала она строки любимого ею  и таинственного  Рильке, своим образом жизни воплотившего наяву некое подобие поэта - романтика, затворника, мечтателя, прорицателя…

Она была горда, что Рильке с особым  пиететом относился к России, бывал там, и, даже будучи немецким романтиком, был по - своему влюблен в ее страну.
О своих первых впечатлениях о пребывании в  России он рассказывал: «После короткой передышки в гостинице я сразу же, не взирая на усталость, отправился в город. И вот на что я наткнулся: в сумерках возвышались очертания храма, в тумане по сторонам его стояли паломники, ожидающие, когда откроются двери. Это необычайное зрелище потрясло меня до глубины души. Впервые в жизни мной овладело невыразимое чувство, что-то вроде чувства родины...»

Марианна встала, взяла с полки альбом с вложенным в него карандашом. Это были ее собственные зарисовки, сделанные ею сначала дома, затем  в Петербурге, потом в Варне, где они недавно побывали, и, наконец,  здесь, в Сараево… Никольская церковь, дом ее родителей,  решетка Летнего сада, львы на набережной Невы, улочки болгарской Варны, убегающие вниз, к морю, боснийское Сараево и кладбища, кладбища, кладбища, православные,  мусульманские, всякие…

И опять слезы застряли в горле. Она взяла карандаш и быстрыми движениями стала штриховать уже законченный рисунок. Просто, бездумно, механически…

Гаврило Принцип

Узнав по цепочке, что первая попытка убийства провалилась, Гаврило  Принцип, один из трех юношей, боснийских сербов, подданных Австро – Венгрии и завербованных «Черной рукой», решил совершить нападение на обратном пути эрцгерцога и сменил свое местоположение. Он занял позицию перед соседним продовольственным магазином «Деликатесы Морица Шиллера» неподалеку от Латинского моста.
Когда автомобиль Франца Фердинанда поравнялся с Принципом, тот шагнул вперед и произвел два выстрела с расстояния около полутора метров из самозарядного пистолета бельгийского производства 9;17 мм (0,380 ACP) «Fabrique Nationale» модели 1910 -го  года. Первая пуля ранила эрцгерцога в яремную вену, вторая попала Софии в живот. Началась суматоха. Правда, военные не растерялись, и  Принцип был тут же арестован. Позже на суде он заявил, что не собирался убивать Софию, а вторая пуля на самом деле предназначалась губернатору Потиореку. Он с жаром утверждал, что хотел «совершить акт террора ради возрождения революционного духа Боснии».

Но… дело было сделано.

Обе жертвы оставались сидеть в автомобиле и скончались по пути в резиденцию губернатора, где им собирались оказать медицинскую помощь. Как сообщал граф Харрах, последними словами эрцгерцога были:

-Софи, Софи! Не умирай! Живи ради  наших детей!

Сначала умерла София, затем через несколько минут умер и Франц Фердинанд.

Из газет

В ходе судебных заседаний было отмечено, что трое убийц из Белграда пытались взять вину на себя. Чабринович утверждал, что идея убийства Франца Фердинанда посетила его после прочтения статьи  о предстоящем визите того  в Сараево, полученной по почте в конце марта. Затем он показал вырезку из газеты Принципу, и на следующий день они договорились, что убьют эрцгерцога. Принцип объяснил суду, что он уже знал о предстоящем визите Франца Фердинанда из немецких газет. Принцип продолжал свидетельствовать, что примерно во время Пасхи (19 апреля) он написал аллегорическое письмо Иличу, информируя его о плане убийства Франца Фердинанда. Тогда же они  достигли между собой договоренности о том, кто должен стать жертвой убийства: губернатор Потиорек или Франц Фердинанд; чуть позже они решили остановить свой выбор на Франце Фердинанде. Однако под следствием подсудимые от своих слов отказались.

26-  го марта Илич и Мехмедбашич уже согласились убить Франца Фердинанда на основе инструкций из Белграда, предшествовавших газетной вырезке и обсуждению между тремя убийцами из Белграда.

«Пестрый произвол»
«Фюрн.

Раздвинутая пестрым произволом
насыщенных событьями времен —
то ярмарочным празднеством веселым,
то бунтами, колеблющими трон,
то герцога геройским ореолом,
то казнью, ублажающей закон
(все это смотрится, как фон), —
 она пытается втянуть границы,
и это не под силу ей одной,
а все кругом с торговым рядом слиться
спешит или укрыться за стеной.
 Мечтают сверху обозреть округу
дома, подтягиваясь к чердакам,
застенчиво скрывая друг от друга
причастность к башням, взмывшим к небесам,»
 - читала Марианна строки Рильке, но его строки не могли повлиять на ход уже свершившейся истории.

Вошел муж и принялся взад – вперед ходить по комнате. Он  только что громко говорил с кем-то по телефону. Марианна оторвалась от чтения.  Владимир  был неузнаваем:  волосы взъерошены, походка нервная, в глазах сумасшедшинка.

- Что случилось?  – с изумлением спросила Марианна.

Он остановился, затем сел рядом с ней, взял ее руку в свою и произнес:

-Завтра никуда не выходи из дому!

- Почему? – не переставая удивляться, переспросила она.

- Друзья сказали, что могут быть погромы. Занавесь плотно шторы. В кафе не ходи. Прошу тебя, хоть раз сделай так, как я тебе говорю.

- А ты?

- Я должен сейчас уйти. Извини. Но так надо.

И он тут же встал  и вышел из номера…

Из хроники

Антисербский погром в Сараево, 29 –ое июня 1914 -го  года.

«Сараевское безумие ненависти»  (писатель Иво Андрич).

В течение нескольких часов после убийства в Сараево вспыхнули антисербские погромы, которые были остановлены военными. В ночь убийства были организованы погромы и в других частях Австро-Венгрии, в частности, на территориях современных Боснии и Герцеговины и Хорватии. Считается, что они были организованы и поддерживались Оскаром Потиореком, австро-венгерским губернатором Боснии и Герцеговины. Первые антисербские демонстрации во главе с последователями Йосипа Франка были организованы 28 -го июня в Загребе. На следующий день демонстрация стала более жестокой и переросла в погромы. Полиция и местные власти не предпринимали никаких действий, чтобы остановить насилие против сербов. Многие подверглись нападению и были ранены; около тысячи домов, школ, магазинов и других заведений, принадлежавших сербам, были разграблены и разрушены.

После ухода Владимира Марианна проверила, насколько плотно закрыты окна и еще раз задернула шторы. Толстая ткань не могла пропускать свет наружу, но Марианна на всякий случай выключила светильники и принесла свечу в подсвечнике к своему столу.

Так читать было неудобно, пламя было тусклым, но все -таки это было то, что захватывало ее целиком, не позволяя думать о страшном, что совершается или может совершиться где-то рядом за этими стенами.

К полуночи  стали слышны отдаленные глухие выстрелы и нарастающий шум. Марианна перестала читать, забралась с ногами в кресло и укуталась в плед. Звуки выстрелов, звон битого стекла, топот многих и многих ног, чьи -то крики заполнили центр города. В конце концов шум и звон стали слышны уже совсем рядом,  внизу, под ее окнами. Кто-то громил кофейню отеля.

Ужас овладел каждой клеточкой ее тела. Она застыла, превратившись в маленькую ледяную статую, ничего не видя в темноте (свеча неожиданно потухла) и почти не дыша. В это время дверь номера, запертого ею на ключ, с треском распахнулась, и какие -то люди ввалились в него.

- Что делать? – пульсировала мысль в ее окаменевшей от страха голове.

Вдруг среди звуков непонятной возни в передней она услышала голос мужа:

- Марианна! Помоги!

Она вскочила с кресла и бросилась к двери. В полумраке прихожей она увидела Владимира, склоненного  над чьим -то телом.

- Зажги свечи! – велел он.

И она бросилась зажигать свечи.

В их пламени с трудом можно было разглядеть лежавшего на полу человека. Это был Али, их гостеприимный хозяин кофейни.

- Что случилось? – полу - шепотом спросила она.

- Я уже возвращался сюда и попал в передрягу у самой гостиницы. Толпа шла вдоль улицы и громила все первые этажи зданий, им было все равно, кому они принадлежат. Вошедшие в раж, они уже забыли, что они люди.
 
- Ты не ранен? – ощупывая плечи и шею мужа, спросила Марианна.

- Нет! Когда  поднимался сюда,  под лестницей услышал стон. Оказалось, это Али. Давай уложим его на тахте. Помоги мне!

И они вдвоем потащили тяжелого Али по устланным в номере коврам и уложили его на тахту. Потом Марианна, найдя в шкафчике в ванной комнате нашатырь и перекись, принесла их в комнату. Она поднесла нашатырь к ноздрям  раненого, и он, приходя в сознание, тихо застонал. Тогда новоиспеченная медсестра   принялась рвать простыни на бинты, а Владимир стал промывать перекисью кровоточащую  рану и накладывать повязку.

У Али было сквозное ранение плеча и жар,   и   явно требовалось вмешательство врача.

- Ты подежурь здесь, а я схожу через улицу к М-чу, он днюет  и ночует в своей клинике. Я недолго, - сказал Владлен, выходя из номера.

- Пить, - простонал Али.

И Марианна принялась  смачивать губы раненого платком, увлажненным  водой из кувшина  …

Красное и белое

Изящные женские фигуры в красных и в белых туниках. Движения сначала плавные, потом стремительные, в такт божественно меняющейся   музыке, уносящей зрителей далеко - далеко за пределы зала. Античность, вторгшаяся вместе с прекрасной  Айседорой Дункан под эти своды, заставляет думать о вечном, о красоте и бессмертии…

Не впервые заморская дива приезжает в Россию. Вот и сейчас у нее нашлось немало поклонников  и последователей, пригласивших ее сюда вновь. В унисон с любимыми ею Шопенгауэром и Ницше, Андрей Белый восклицает, что она для ницшеанцев Серебряного века стала живой иллюстрацией к словам Заратустры о «высшем человеке»:

«И хотя есть на земле трясина и густая печаль, —
 но у кого легкие ноги, тот бежит поверх тины
и танцует, как на расчищенном льду.
Возносите сердца ваши, братья мои,
выше, все выше!
И не забывайте также и ног!
Возносите также и ноги ваши,
вы, хорошие танцоры,
 а еще лучше —
 стойте на голове!»

- Вакханка!

- Ласточка!

- Чудо! -  проносится  среди зрителей.

И она, Марианна, тоже в белом и красном, носится  вместе с плясуньями, потом замирает, и вновь двигается  вперед…

А потом она вдруг начинает стремительно кружиться и оказывается перед зрителями в платье медсестры – монахини с красным крестом на белой косынке. И ее муж, ее Владимир, лежит раненый перед ней на койке походного лазарета и бредит, лепеча что-то по -немецки и по-английски…
Взрыв.
Марианна вздрагивает и открывает глаза. Она понимает, что спала, сидя в кресле, рядом с тахтой, на которой лежал раненый.  Действительно, в прошлом году в Петербурге она была  на концертном выступлении Дункан, куда ее пригласила кузина… И она помнила слова зрителей о диве:  «Случается, что во время танцев, сопровождающихся зажигательной музыкой, ноги невольно приплясывают в такт. А тут дух веселья охватил сердца и мысли. И было такое ощущение, словно я  в пляске вместе с Айседорой.»

Хроника событий

После убийства посол Сербии во Франции Миленко Весничи посол Сербии в России подготовили заявления, в которых утверждалось, что Сербия предупреждала Австро-Венгрию о готовящемся убийстве.

Сербия опровергла эти утверждения, заявив, что ничего не знала о готовящемся деле.

Но, в то же время, существовали и другие мнения об этом.

18 июня в телеграмме премьер – министра послу Сербии в Вене было приказано поставить в известность австро-венгерские власти о том, что у Сербии есть основания полагать, что существует заговор с целью убийства Франца Фердинанда в Боснии.

21-го  июня посол Йованович встретился с министром финансов Австро-Венгрии Леоном Билинским. В разговоре с Билинским он «…подчеркнул в общих чертах риск эрцгерцога, как наследника , пострадать от воспаленного мнения общества в Боснии и Сербии. Возможно, лично с ним случится некий несчастный случай. Его путешествие может привести к инцидентам и демонстрациям, которые Сербия будет осуждать, но это будет иметь фатальные последствия для австро-сербских отношений».

В 1924 – ом году Йованович публично заявил, что его предупреждение было сделано по его собственной инициативе, и, что он сказал, что «среди сербских юношей (в армии) может быть тот, кто зарядит боевой патрон в свою винтовку или револьвер вместо холостого патрона; и он может выстрелить, поразив  пулей   человека (Франца Фердинанда) и  начав провокацию».

Раде Малобабич

В 1914 -ом году Раде Малобабич возглавлял тайные операции сербской военной разведки против Австро-Венгрии. Его имя обнаружилось в сербских документах, захваченных Австро-Венгрией во время войны. Эти документы описывали переправку оружия, боеприпасов и агентов из Сербии в Австро-Венгрию под руководством Малобабича.

В связи с сокрытием признания Аписа со стороны Сербии и записей суда в Салониках историки изначально напрямую не связывают Малобабича с убийством в Сараево. Признание Аписа, однако, гласит: «Я поручил Малобабичу организовать убийство во время прибывания Франца Фердинда в Сараево».

 На суде в Салониках полковник Любомир Вулович, глава сербских пограничников, свидетельствовал: «В 1914-ом  году, по случаю моей официальной поездки из Лозницы в Белград, я получил письмо в Генштабе, подписанного маршалом Путником, высшим военным офицером Сербии, в котором говорилось, что придут агенты Малобабича, и чтобы я мог отправить их в Боснию. Вскоре после этого и произошло убийство в Сараево эрцгерцога Франца Фердинанда».

Накануне своей казни Малобабич сказал священнику: «Они приказали мне отправиться в Сараево, когда должно было произойти это убийство, и когда все было кончено, они приказали мне вернуться и выполнять другие миссии, а затем началась война».
Вскоре Сербия казнила Малобабича, Вуловича и Аписа,  не обнародовав ни одного разъяснения их признаний в отношении Сараевского дела.

Офис российского военного атташе

Когда Апис признался, что он был заказчиком убийства Франца Фердинанда, он заявил, что российский военный атташе Артамонов пообещал защиту России от Австро-Венгрии, если разведывательные операции Сербии будут раскрыты, и что Россия финансировала убийство. В интервью Артамонов категорически отрицал причастность России к этому делу. Артамонов заявил, что в это время он был в отпуске в Италии и  узнал о роли Аписа только по окончанию войны.

Существуют доказательства, что на 14-ое  июня Россия была по крайней мере в курсе планов террористов. Де Шелкинг писал:

«1 (14) -го июня 1914 -го года император Николай имел беседу с королём Карлом в Констанце в Румынии. Я был там в то время … насколько я мог судить из моего разговора с членами  его окружения,  они были  убеждены, что, если эрцгерцог [Франц Фердинанд] уйдёт в сторону, мир в Европе не окажется под угрозой.»

Последствия

«Serbien muss sterbеn!»(«Сербия должна умереть!») – таким был текст к карикатуре, показывающей  руку Австрии, уничтожающей сербского террориста.

И далее…Убийство наследника Австро-Венгерской империи и его жены привело в шоковое состояние всю Европу и увеличило число симпатизирующих австрийской позиции. В течение двух дней с момента убийства Австро-Венгрия и Германия советовали Сербии начать расследование, но генеральный секретарь сербского министерства иностранных дел Славко Груич ответил: «Ничего не было сделано до сих пор, и дело не касалось сербского правительства».

После проведения расследования, проверки того, что Германия будет соблюдать все пункты военного соглашения и убеждения скептически настроенного венгерского графа Тиса, Австро-Венгрия отправила официальное письмо правительству Сербии. Письмо напоминало Сербии об её обязательстве уважать решение «Великих Держав» в отношении Боснии и Герцеговины и поддерживать добрососедские отношения с Австро-Венгрией.

Письмо содержало конкретные требования о запрете изданий, пропагандирующих ненависть к Австро-Венгрии и нарушение её территориальной целостности; увольнении с военной и государственной службы всех офицеров и чиновников, занимающихся анти - австрийской пропагандой; аресте на сербской земле всех причастных к сараевскому убийству; принятии эффективных мер к предотвращению контрабанды оружия и взрывчатки в Австрию и другие требования.

Это письмо стало известно как «Июльский ультиматум», и Австро-Венгрия заявила, что, если Сербия не примет все требования в течение 48 -ми часов, то австро-венгерский посол будет отозван из Сербии.

Сербский ответ от 25 июля был расценен австрийцами как неудовлетворительный,  и Австро-Венгрия разорвала все дипломатические отношения с Сербией.
На следующий день сербские резервисты, перевозимые на пароходе по Дунаю, пересекли австро-венгерскую границу, и австро-венгерские солдаты вынуждены были стрелять в воздух, чтобы предупредить их. Отчет об этом инциденте был изначально отрывочен и императору Францу Иосифу сообщили о нём, как о «значительной перестрелке».

 Затем 28 -го июля 1914 -го  года Австро-Венгрия объявила войну и мобилизовала часть своих войск в противовес уже мобилизованной сербской армии. В соответствии с тайным договором от 1892-го  года Россия и Франция были обязаны мобилизовать свои армии, если хотя бы одна из армий Тройственного союза была мобилизована.
Мобилизация России дала импульс полным австро-венгерской и немецкой мобилизациям. Вскоре все «Великие державы», за исключением Италии, выбрали сторону и вступили в войну.

Перемены

События развивались стремительно. И дел у Владимира было невпроворот, поэтому они все время откладывали отъезд.

Однажды   он, который, казалось, мог все, вдруг пришел в отель и удрученно произнес, что  они не могут выехать из Сараево.

Это было шоком для Марианны, ибо  другого   выхода в создавшейся ситуации у них не было.

- Вот. Посмотри! – сказал он и выложил на стол паспорта.

Марианна протянула руку, взяла документы.

Рядом с ее фотографией стояло имя англичанки миссис Ханд, а рядом с изображением Владимира было написано, что он мистер Ханд. И оба они подданные Великобритании…
- Тебе не кажется, что это уже чересчур?  - спросила Марианна.

 - В сегодняшней Европе мы точно не можем быть больше русскими, если хотим выехать отсюда!

- Бедная миссис Ханд! Знала бы она, что ей еще раз предстоит помочь мне, - горестно воскликнула Марианна, вспомнив свою милую веснуcчатую рыжеволосую англичанку, которая вместе с ней ездила в Косово и так искренне восхищалась героями, о которых рассказывал им тогда местный учитель, согласившийся им поведать легенды и мифы Косова поля.

А потом были вокзалы, проверка документов, и люди, люди, люди, злые, настороженные, агрессивные…

На каком -то полустанке очередной паспортный контроль высадил Владимира, а порывавшуюся выйти следом на ним Марианну даже не выпустили из купе.

- Англичане на пути в Россию?  – недоумение читалось во взглядах немецких пограничников.

Этого они  допустить не могли! Каждый молодой мужчина нынче – потенциальный солдат! Да и еще, как в данном случае,  потенциальный враг!
 
Марианна  смутно представляла себе, что она будет делать дальше. Конечно, все ей были рады, семья  и друзья  тут же окружили ее теплом и заботой. Мать Владимира плакала о сыне, как о погибшем, и Марианна каждый раз, приходя к ней в гости, успокаивала ее, рассказывая о находчивости и изобретательности Владимира, в очередной раз пересказывая ей историю с паспортами.

- Кроме того, - добавляла она обычно, - у него прекрасное знание языков. Так что в Англии, в Германии, во Франции он везде будет своим.

И старая дама на какое -то время перестала горевать.

Верила ли она, Марианна, в то, о чем говорила? И да, и нет. На душе было неспокойно, но сидеть дома без дела  и ломать себе голову, что да как, она не хотела и не могла. Дело нашло ее само, и она ни на секунду не пожалела, что за него взялась!

…С кузиной время от времени они ходили в синематограф.  Появившиеся в начале 1900 -тых, короткометражные фильмы стали вдруг необычайно популярны во время войны. Их  называли даже «живой фотографией.»

Всем хотелось увидеть знаменитых Веру Холодную и Чарли Чаплина. И общество, независимо от социального и материального положения, охотно шло  в кино. Казалось даже, что театру отныне уготована роль умирающего в искусстве. Кино было демократичнее: отсутствовало вечное «театр начинается с вешалки», можно было сидеть в зале в пальто и в шляпе, билеты были недороги, и туда шли представители всех сословий, кое -кто, правда, фыркал из-за неподобающего соседства, но новое явление постепенно покоряло сердца публики.  Особую роль во время сеансов играл тапер, он сливался со своим клавишным инструментом, и его игра и выбор произведения целиком зависели от его собственного понимания и интерпретации увиденного. Таким образом, немое пока еще кино становилось действительно зрелищным.

С лета 1914 -го  стала популярна документальная хроника, вести с фронтов, которые показывали перед фильмом. И зал зачастую был полон зрителями уже потому, что в киножурнале  перед фильмом можно было воочию увидеть то, о чем газеты лишь упоминали или не упоминали вовсе.

Так однажды Марианна увидела в хронике кадры, связанные с  семьей  Романовых. Вот император вместе с супругой выезжает на передовые позиции армии, вот происходит торжественное награждение солдат - героев, вот лучшие из лучших  приглашены в ставку главнокомандующего, а вот женщины Романовы трудятся в военных госпиталях…
С того момента другого пути для себя она не видела. И уже через несколько месяцев она, Марианна,  была на Западном фронте при одном из фронтовых госпиталей. Тут сгодилось все, чему ее когда -то учили в Смольном.

А  от Владимира вестей по – прежнему не было …

Вскоре после католического Рождества кто-то принес в госпиталь  трофейные немецкие газеты. В перерыве между перевязками Марианна взялась их полистать. На одной из фотографий к статье с английским названием «Merry Christmas to you, Englishmen» («Счастливого Рождества Вам, англичане») она вдруг увидела своего  Владимира, живого и невредимого, в английской военной форме, игравшего в футбол с немецкими солдатами. В тексте было указано, что в  декабре  1914-го на Западном фронте произошло необычайное событие. За неделю до Рождества британские и немецкие солдаты отказались стрелять друг в друга и начали обмениваться рождественскими подарками. Около Ипра немцы начали украшать свои траншеи рождественской атрибутикой. Вскоре британцы услышали немецкую рождественскую песню «Stille Nacht», а еще через некоторое время со стороны немецких позиций на ломаном английском послышалось: «Merry Christmas to you, Englishmen!» В ответ британцы запели «Silentnight». Слова у этих песен разные, но мотив один и тот же, и вскоре немецко-британский хор слился в одно целое. Немцы начали выходить к нейтральной полосе без оружия и звать британцев в гости. В их руках были коробки с подарками. Немецкие и  британские  солдаты угощали друг друга сигаретами, а потом играли в футбол.«Рождественское перемирие» они использовали и для того, чтобы собрать трупы погибших, которые пролежали уже несколько месяцев на нейтральной полосе. Были даже проведены совместные церковные службы.

Итак, ее Владимир жив, или, по крайней мере, был жив накануне Рождества…

Но потом был другой Ипр –весной 1915 -го, когда в результате газовой атаки английские и немецкие войска потеряли десятки тысяч солдат. А,  кроме того, во время Первой мировой войны были использованы танки, огнеметы, самолеты, подводные лодки.  Один за другим следовали  Верден, Артуа, Шампань, Карпаты, Голиция, Восточная Пруссия, Курляндия, Бессарабия, греческие Салоники, Сербия, Дарданеллы, Персия, Месопотамия, Иерусалим, Мозамбик…И вместе с датами, географией  и этапами  войны множилось число погибших. В общей сложности за годы войны погибло более десяти миллионов непосредственных участников событий, но еще примерно вдвое  больше – мирного населения  - от болезней, лишений, голода…

Весь мир был втянут в войну, казалось, только для того, чтобы убивать друг друга изощренно и изощреннее! Во имя чего?
                ………………….
Сентябрь – ноябрь 2016 г. – Балканы, Черногория, Бийела – Литва, Клайпеда