И смех и грех... Зарисовки с Украины

«Есть у революции начало!
 Нет у революции конца!»
                Из песни В.Мурадели, Ю.Каменецкого.

                Отправились сегодня с подругой  по врачам проходить медкомиссию. Надо же хоть раз в десятилетие поинтересоваться результатами анализов, снимков и прочим о своём здоровье. Короче, всё с собой прихватили: шприцы разовые, перчатки резиновые, бахилы, а также зеркала гинекологические, вазелин и пелёнки под энное место. Сидим спокойно,  своей очереди  дожидаясь, а тут кино: в дверях застряла с узлом цыганка.  На голове у неё чалма из платка с украинским орнаментом, тяжеленные  сверкучие серьги рвут уши, на плечах лежат. Улыбается золотой улыбкой, аж, солнце из окошка на зубах отсвечивает. Заняла целый угол своим  узлом-гигантом. Уселась на него, поскольку все места вокруг заняты. ПОтом, бедная, обливается;  веером помахала, подолом юбки цветистой утёрлась, и рывком к врачу, без очереди, без стука:
— Вам гардины нужны?
— Спасибо, не надо, – отвечают из кабинета.
— А пальто? Зимнее. К сезону?
— Не надо. Закройте дверь!
— А кофе, золото? А поп-корМ?

                Прошлась по всем кабинетам. Мы от смеха за животы хватаемся, а она и нам конкурс «Вопрос-ответ» устроила. Так и ушла ни с чем; почесала к выходу своими чунями-полботинками. Паренёк  сердобольный сидел рядом, с узлом ей подсобил. Жаль, не спросила, откуда она? Из какой местности? Хотя,  правду всё равно утаит; на то она и цыганка. Что-то их в последний год по Украине много бродит, видать «среда обитания» подходящая.

                А вчера едем с дачи в электричке, а цыганят полно! Ползают, прыгают, раскачиваются, как акробаты,  на   полках для вещей и чемоданов по всему вагону и на папкиной инвалидной коляске в проходе раскатываются от дверей до дверей. Под ногами – чёрный  хлеб раскрошенный, вперемешку с мусором. Глава семейства-инвалид с золотым крестом на цепи, фиксой  – третьим зубом слева – сверкает. Она, чуток помладше будет, тоже вся позолоченная. Родителям  до детей абсолютно нет дела. Видим, белокурая  малышка, чумазенькая, голубоглазая  такая,  под сидением хлеб  жуёт. Никак, стырили ребёнка? Одной попрошайкой  больше в семье…

                Достали мы  из кармана тележки, припасённый на дорогу, остаток яблочного пирога. Подаём  девчушке. Берёт с опаской, ручонки чёрные, как будто уголь ими разгребала. Рассматривает с интересом, понюхала, отщипнула кусочек,  раскушала, заулыбалась. Но с полки «стрыбнув» циркач лет семи. За ним следующий. Налетели, как коршуны, осталась ни с чем сводная сестрёнка. Глазки печальные налились слезами, а громко плакать боится, судя по всему. Цыганята окружили нашу тележку, спрашивают, нет ли ещё такого лакомства? До чего ж печально… Но – факт!

                Электропоезд  остановился, подобрал ещё пассажиров. И тут Любаша, соседка по даче, входит в вагон. Честно охарактеризовать: женщина, что надо! А счастья, как не было, так и нет… Обихаживала своего законного, как могла, чтоб «шустрые стервы не увели». Пылинки сдувала. Всё, что по мужской части по дому и на даче, сама делала. Основная работа преподаватель в музыкалке, две дополнительные: ночной вахтёр в общаге и уборщица на рынке. За что любила его, тунеядца? За то, что не пил, не бил, не курил, не работал. Поэт-надомник. Год назад преставился. Царствие ему небесное! Стихами кормил и стихами  в любви объяснялся. Проснётся она в свой день рождения, а вокруг – сердца, сердца, сердца. И все красные, и все стрелами пронзённые. Обклеивал ими все шкафы и сервант. Но разве сравнить его с первым –  пьющим, курящим, бьющим, дома не ночующим?
— А ты почему здесь? Шо тут делала, никак любовничка завела? – подтруниваем над Любашей.
— Ага. Осталось только. Для полного счастья…
— Давай, колись, где шаталась?
— Стыдно признаться. Не поверите… Усталая, шла с дачи. Увидела лошадь и пришла идея собрать из-под неё удобрение. Шоб не покупать. Два часа за ней проходила, а она так и не соизволила.

                Это вчера было, а сегодня после сдачи анализов заходим с подругой в Супермаркет, причаливаем к рыбному отделу. Громко обсуждаем, какой из сортов на обед поджарим. Рядом бабушка. Хотя и с палочкой, но очень худощавая и подвижно-активная. Весь богатейший ассортимент внимательно изучила, подсчитала мелочь в своей ладошке да и говорит нам на чистом русском наречии:
— Скупилася я, девки. Слюнки проглотила, теперь пошла я домой.
— Постойте, бабушка! А что вам хочется? Угощаем...
— Спасибо, мои хорошие, но в милостыне не нуждаюсь, – сказала, как  отрезала, и быстро направилась к выходу.
— Не дай бог такой старости, – говорю своей украинской подруге, – по лицу и рукам видно, что всю жизнь проишачила. Душа щемит, а сердце плачет.

                Потом направились мы в аптеку, а там дед ветеран-орденоносец разоряется:
— До чего дожили, мать его за ногу! Хотя бы ту жизнь вернули, что была при Ющенко или Януковиче. Загнали нас в нищету по пояс! Где «Программа помощи сердечникам и гипертоникам» со скидкой?
— Пролетела она, дедуля, как фанера над Парижем. Недолго музыка играла, – объясняет подруга ветерану, –  сама не успела воспользоваться.
Короче, накидала ему аптекарша целую коробку лекарств, а он всею пенсией и расплатился. Старушка его говорит:
— Будешь дед, всё это хавать.  Это тебе и мясо, и сало, и селёдка с тюлькой.

2018 год. На фото: акварель автора "Зимняя Украина". 50х60см.