Эссе об исследовании

Стая (стадо) – это протообщность. Еще нет элементов прототруда, орудийной (протоорудийной) протодеятельности, нет даже намеков на них, но уже есть… едва уловимые, признаки своеобразного «протогуманизма».
…Я не биолог, не охотовед и даже не егерь. Я и охотился-то в юности и молодости, – отдал должное «охоте, которая пуще неволи», – в местах, где кроме зайцев и лисиц (ну, да еще косуль, которых и убивать жалко, и соответствующие правила, – совершенно справедливо, – квалифицировали это как браконьерство) крупнее зверя дикого и не было. О волках узнал, – уливаясь слезами от жалости, – из рассказов Сетон Томпсона, о медведях – из … шишкинской картины «Утро в сосновом лесу»…
Волков не было. Медведей тем более. А вот люди знающие (компетентные, я их перечислял выше, а также умевшие об этом рассказать занимательно, увлекательно и даже захватывающе):
Бианки Виталий Валентинович (1894-1959);
Брем Альфред Эдмунд (1829-1884);
Киплинг Джозеф Редьярд (1865-1936);
Сетон-Томпсон Эрнест (1860-1946);
Паустовский Константин Георгиевич (1892-1966);
Тургенев Иван Сергеевич (1818-1883) и др. авторитетно и убедительно свидетельствуют: стая волков (полагаю, и даже уверен – не только волков) передвигаясь, идет цепочкой. Да мало того, что цепочкой, так еще и: след во след. Строго. Впрочем, у зверей со всем этим строго, – иначе не выжить. Но даже и это не самое главное (занимательное, показательное). А то, что вторым – вслед за вожаком, – всегда (всегда!) идет самый слабый ее, стаи (член, участник?) экземпляр. Так скажем. Или, чтобы не обижать – ее, – стаю, – единица. Ну, словом, особь. А ведь добре известно, что прочность цепи определяется ее самым слабым звеном. Поставьте это звено первым – и цепь сохранится. И звено  – тоже. Поставьте последним – отстанет, отобьется и погибнет. Пропадет. А оно ж как: «влип коготок – и всей птичке пропасть». Ну, то есть – всему виду… Так и вырабатывается безусловный инстинкт «порядка следования в колонне»…
Но меня больше занимает иное. След-в-след – это хорошо. А еще лучше – что темп задает самый слабый. Это почти… протогуманно. Протоволкенно (от: волканизм). Но след-в-след – это тупо, уныло, однообразно, консервативно, антикреативно, скучно наконец. Понятно, что протоантикреативно. Почему? Потому что: след-в-след. А что в основе креативности? Что – альтернатива простому, тупому, монотонному, одуряющему и т.д. следованию? Правильно, исследование. Ис-следа. Из следа… Выход, вырывание, выскакивание, выпрыгивание из алгоритма, из инварианта, из штампа, из матрицы, из клише, из стереотипа. Из правила, предписания, регламента, инструкции etc. Выход за предел. Трансгрессия. «Уход за флажки» (См. либо слушай: В.С. Высоцкий, – лучше – слушай, – «Охота на волков»). Распределение. Ну, понятно: протораспределение. Ежели это еще на уровне волков. 
…Может, именно шагнувший за монотонную цепочку шагов, следов и стал в свое время одним из первых одомашненных  диких зверей? Может, потому мы и говорим о них «друг человека», «все понимает, только не говорит», «никогда не продаст и в беде не бросит», «чем лучше узнаю людей, тем больше нравятся собаки» и т.д.? Да и сам человек: ведь шагнул же в свое время в сторону от цепочки шагов, следов, – за пределы безусловного рефлекса, – наш дальний родственник –  примат (два примата: папа и мама).
… Мой, светлой памяти, учитель (один из моих философских учителей), профессор Босенко Валерий Алексеевич никогда, – никогда, – не давал согласия на научное руководство («не брал к себе в аспиранты») выпускников … с красным дипломом. Ну т.е. «круглых» (или почти «круглых») отличников. (Кстати, обратите внимание, что «круглый» – вполне применимое определение и к иному, – вроде бы, противоположному, – контингенту). Да. А крайности – они же совпадают. В своей недействительности. В своей неосновательности (безосновательности). Именно потому, что крайности разорванные и обособленные. Деформированное противоречие  составляющие потому что.
…Так вот: не брал. За что и был всевозможной формализованной общественностью (партийной, комсомольской, профсоюзной и пр.) порицаем неоднократно. На энергично предъявляемые претензии и упреки Валерий Алексеевич вяло возражал: «Ну, возьму я его (ее) и что буду с ним (с нею) делать? Он (она) же каждому слову, каждой странице любого учебника, любого справочника, любой методички, любой передовицы в газете – верит как Священному писанию».
Здесь, ключевое слово, разумеется, «верит». Т.е. принимает, – либо отторгает, – тупо, слепо и безропотно. Бездоказательно. Как догму. Как аксиому. Ну, – как учат. Нередко – со вполне себе искренними трепетом и страстью. Полагаю, часто – без малейшего двоемыслия и двоедушия…
А, между тем, аспирантура – это форма (одна из форм) подготовки становящегося молодого человека к жизни в науке. А наука – это исследование. Ис-сле-до-ва-ни-е. ИССЛЕДОВАНИЕ! Т.е. осознанная необходимость, требование, умение (доведенные до рефлекса, до инстинкта, до автомата) выходить, выскакивать, избавляться (в режиме снятия, разумеется) ОТ СЛЕДА. ИС-следовать. Из-следовать… Доказывать. Сначала себе, затем людям. Повезет (себе и людям) – то и человечеству… Ни на мгновение не забывая, что «Maiorum gloria posteris ect» («Слава предков – свет для потомков»).
Конечно, в действительности все обстоит значительно тоньше, значительно сложнее, чем может читателю данных мыслей показаться. На самом деле, чтобы «выскочить» из следа, надо немало и усердно весьма походить по следам чужим, последопытничать т.с. И лишь сняв в своем собственном опыте – опыт иной, чужой, другой и т.д., сняв в себе умение ходить по следу, можно, –  и должно, –  вознамериться и дерзнуть: выйти из следа, выскочить из колеи, соскочить из направляющих и т.д. Оставить след собственный. Что важно принципиально: оставить след, а не наследить. Тогда у вас будут последователи, а не последыши… Словом, стать исследователем. Стать и перманентно продолжать им становиться. И уже из твоего следа будут выскакивать, выпрыгивать иные, те, которые «придут, сменив уют» на творчество и постоянный труд… Ибо исследование – это, – всегда, – перманентное деяние и состояние.
Вся твоя жизнь в науке – становление.   Без перерывов на обед и отпуск. И даже, – не поверите, – на сон. С короткими полустанками, станциями под названием: ставшее. Результат. Сотворенное. Найденное. Открытое. Совершенное. Это – перманентное снятие предела, снятие ограничения, снятие следа – в наследовании. И лишь из наследования возможен выход в исследование, в поиск, в новаторство, в инициативу etc. Результат.
Остановился. Перевел дыхание, обработал, зафиксировал, отдал другим – и в путь. Впрочем, и в науке в целом, и в жизни отдельного (но: действительного) ученого, это происходит, что называется, на автомате.
Ну, а как же с теми, с «круглыми»? С первыми ясно: дурак, он и есть дурак. С отличниками же «по профессии» (в школе – медалист, в ВУЗе – «краснодипломник») –  сложнее. Значительно сложнее. Бывает – выздоравливают. «Делание карьеры» не становится абсолютной целью и смыслом жизни (Да и какая это жизнь? Так, «умение жить»). И всяческие отличия – просто производная от естественной жизни. В школе, в ВУЗе… Но в основном  –  всё, как констатировал Валерий Алексеевич. А, вернее сказать – диагностировал. «И что ему книжка (инструкция, распоряжение т.д.) последняя скажет, то на душе его (ее) сверху и ляжет…». Ну, и откуда же тут взяться убеждениям? От сырости?! Или от духа святого?!! Таких «верующих» –, с любого телеэкрана, с любого сайта – голыми руками бери…
Ведь в основе исследования, – как минимум, – всегда две вещи: пердюмонокль (фр. – удивление) и скепсис (греч. – сомнение). Как минимум. Но – категорически обязательный. Необходимый. Потом появится и любопытство, и страсть, и любовь, и все прочее. Но на старте всенепременно: удивление и сомнение. И – собственные, – с нарастанием, – усилия по удовлетворению первого и развеиванию, развенчиванию второго. Ну, т.е., первые шаги по пути … исследования. Исследования как модуса творчества. Творчества как действительного способа действительного бытия действительных человека, людей, человечества.
Но это уже иной сюжет. Ищите, вникайте, думайте. Удивляйтесь и сомневайтесь. Дерзайте. Вы это можете. Вы это должны. Вам это понравится. Только: не вздумайте «заниматься наукой»!
Наукой не «занимаются». Наукой (в науке) живут. Это как в любви. Ведь дети – от любви (от секса, которым «занимаются» – плод). Очень редко – желанный, долгожданный и любимый. Примерно такого же свойства и «научные занятия».
А ведь: «не отрекаются, любя».
…Вы посмотрите, сколько бывших медалистов и краснодипломников уже успели многократно «переобуться в воздухе». И – готовы продолжать. Да только вот в науке, – и в действительной жизни, – оно так не бывает: вчера так, а нынче – с точностью до наоборот. Впрочем, зачем я трачу время на изречение банальностей…
Следование – наследование – исследование. Таков алгоритм творчества в его духовном (ментальном) модусе. В действительности же все это неразрывно связано, – взаимообуславливает, – чувственную, духовную, и материально-практическую составляющие (компоненты). Понятно: индивидуальную, коллективную и общечеловеческую (всечеловеческую). Но мы ведь, – здесь и теперь, – о следе, наследии и исследовании, не так ли?
Там и тогда будем развиваться дальше, выше, глубже, объемнее…